Несостоявшаяся семья

     Два фото из интернета

     -- Прячься!
     -- А ты не подглядывай.
     -- Что ты? Я честно зарываю глаза и считаю до ...
     -- До тридцати, а то мне не успеть спрятаться. Вот садись на скамью и закрывай глаза.
     Петя послушно уселся на скамью, зажмурился, закрыл ладошками глаза и стал громко считать. Раз, два, три…десять … двадцать …тридцать. Я иду искать!
     Петя встал, оглянулся вокруг. Усадьба и сад у родителей Машеньки большие. В саду пруд с рыбками. Белые статуи Нептуна, Водолея и других мистических фигур вокруг лужайки, как живые смотрели на Петю, но не подсказывали, куда спряталась Маша.
     Петя обошёл пруд и вдруг заметил за кустом белых роз Машино белое платье.
     -- Ага, попалась.
     Петя поднял Машеньку за руку и поцеловал в щёчку.
     -- Не так.
     -- А как?
     -- Как договаривались. В губки.
     Петя прильнул к губам Машеньки и почувствовал от неё запах роз.
     Они вернулись на солнечную лужайку, и Маша сказала:
     -- Ты очень быстро считал, и я не успела хорошо спрятаться. Я вот могла бы в пруд с головкой спрятаться и ты меня не нашёл бы
     -- В пруд не надо. Промокнешь и простудишься.
     -- Хорошо, я спрячусь в саду. А ты считай помедленнее.

     Всё повторилось. Петя досчитал до тридцати.
     -- Я иду искать!
     Он осмотрелся вокруг. Пусто. Прошёл несколько шагов, видит из-за тонкого дерева, белеет Машино пушистое платье. Оно не уместилось за тонким стволом дерева.
     -- А вот и ты. Говоришь, что умеешь прятаться, а у тебя не получается. Я тебя по платью и нашёл.
     -- Ты платье нашёл, а не меня.
     На этот раз поцелуя не было. Петя понял, что невзначай обидел подружку. Машенька, опустив голову, сказала:
     -- Пойдём. Нас уже зовут к столу на обед.   
   
     Нравилась ли белокурая с голубыми глазами Машенька Пете, он ответить не смог бы. Они дружили с детства, проводили время вместе. Петя был старше Маши на полтора года. Родители обоих ребят не препятствовали их играм и затеям. Казалось, что будущее детям обеспечено прекрасное. Отцы Машеньки и Пети были офицерами, служили в одном полку, имели награды и дружили семьями. У родителей Пети, Кирилловых, тоже была своя усадьба с деревнями, но чуть поменьше. Так что, в основном, все собирались на усадьбе Машиных родителей в Шумовском. Здесь с края усадьбы с высокого берега виднелась река с проплывавшими по ней судёнышками и утлые лодки рыбаков. Место было прекрасное.
    
     Нравился ли Машеньке стройный с курчавыми тёмными волосами Петя, пожалуй, да. Ей, ещё молоденькой девочке, казалось, что у неё к Пете любовь. Но про это она никому не говорила и пыталась даже об этом не думать.
     Родители на этот счёт помалкивали, считая, что дети у них разумные и решат своё будущее сами. Хотя были уверены, что свадьба молодых обязательно произойдёт. Лучшей пары они не представляли.
     Время юности летело, всё было хорошо. Будущее Машенька представляла замечательным и счастливым. Конечно, только с Петенькой, с кем же ещё.

     Проходили годы. Пётр закончил военную учёбу, стал офицером, как его отец. Его направили в полк для прохождения службы.  Видеться с Машей Пете приходилось всё реже. Он часто отправлял ей поздравления, и она ему отвечала.
     Машеньку с детских лет воспитывала француженка-гувернантка. Она прививала Маше хорошие манеры, обучала французскому языку. Машенька хорошо всё запоминала, хорошо танцевала и была прелестной барышней.
     Наступил момент и Машу отдали в Смольный институт. Не успела она закончить институт, как началась 1-я мировая война с немцами.
     Пётр, не раздумывая, решил пойти на фронт, хотя отец со своими связями мог бы сына пристроить где-нибудь в штабе. Но Пётр был непоколебим. Родину надо защищать. В душе он был патриотом.
   
     Передовая фронта оказалась не прогулкой с девушкой под луной, а грязными окопами с солдатами, спавшими в них вповалку, кормящими всяких насекомых. Правда, офицерам было значительно удобнее находиться в блиндажах и постройках, неплохо питаться, но всё же это был не дом родной.
     Пётр Сергеевич Кириллов, будучи человеком разумным и доброжелательным, высказывал своё мнение о судьбе бедных солдат и их положении. Не все офицеры поддерживали его мнение, даже осуждали его размышления, приводя свои доводы:
     -- Крестьянин от сохи должен воевать, защищать свою землю, свою семью, свою Родину, где он живёт.
     -- А мы, интеллигенция, что ли не обязаны этого делать? – пытался защититься Пётр Сергеевич.
     -- Мы обязаны руководить действиями неразумных солдат, поднимать их в атаку, наступать, драться, не жалея живота своего. Вот наше офицерское дело!
     Петру не хотелось продолжать неприятный и бессмысленный диалог. Он оставался при своём мнении.
 
     В один из осенних дней ветер дул на наши позиции. Многие солдаты и офицеры почувствовали удушье. Это был отравляющий газ. Петра, как и других, «хлебнувших» газа отправили в лазарет, а затем в тыл в госпиталь.   
     Отлёживаясь в палате, Пётр вспоминал свою Машеньку, их незатейливые игры и понял, что она ему дорога. Другие знакомства с женским полом были поверхностные и случайные. Он отсылал письма в Смольный институт, откуда ответ был краток:
     «Шумовская Мария Владимировна по зову сердца с группой однокурсниц отправилась на фронт в качестве сестры милосердия».  Где помогала раненым Машенька, на каком участке фронта, ему не было известно.
     «Почему бы ей не оказаться здесь, где лечусь я» -- думалось Петру.
     Но Маше тоже не было известно, где Петя. Она продолжала работать и, вместе с тем, расспрашивать многих раненых про Петра Сергеевича Кириллова. Но никто точного ответа не давал.
     Фронтовая почта работала с большим опозданием, адресаты менялись, и письма доходили с большим опозданием. 
     От родителей Маши вообще ответа не последовало. Видимо, они сменили адрес по каким-то причинам.
   
     Немного оправившись, Пётр, посоветовавшись с соседом по койке, решил снова отправиться на фронт. Сосед был согласен с ним. Они оба подали рапорт и их просьбу начальство удовлетворило. Не успели они покинуть госпиталь, как сообщили:
     -- Господин Кириллов Пётр Сергеевич, к Вам явилась «особа женского полу». 
     Это была Машенька. Какая была радость у обоих от встречи! Они расцеловались по-настоящему, не как в детстве. Соседи даже накинули одеяла на головы, чтобы не мешать молодым пошептаться.
     Маша рассказала, когда начались крестьянские бунты, их усадьбу поджигали, а папу ранили так, что он через несколько недель скончался. Похоронив папу, им с мамой пришлось уехать в Петербург. А дальше Смольный, учёба, война и всё остальное.
     -- Как я тебя долго и почти безнадёжно искала. И вот нашла, любимый Петенька. Простите, Пётр Сергеевич.
     Оба улыбнулись.
     Петя тоже поведал о своих приключениях. Он остался тоже без отца. Папу стала донимать полученная рана, полученная давным-давно при глупой дуэли, и он умер. А   мама очень переживала одиночество, недолго пережила его и тоже скончалась. Пётр корил себя за то, что не смог с ними попрощаться и проводить в последний путь по причине беспорядков на фронте.
     Встреча молодых людей прошла быстро, они обменялись адресами, надо было уезжать.  Петру -- на фронт, а Маше возвращаться в госпиталь.
     Пётр со своим соседом, тоже офицером, попали в разные полки, и адрес, что Пётр дал Маши, оказался неправильным. Так получилось.
   
     Фронт. Теперь это был не тот фронт, на котором Пётр Сергеевич воевал в прошлый раз. Солдаты отказывались идти в атаку, некоторые даже бросали винтовки на землю, выходили из окопов и братались с противником. Происходило что-то непонятное. 
     Появились агитаторы с призывами не подчиняться офицерью, призывали даже к свержению самого царя. У Петра Сергеевича не было какой-либо причины свергать царя. Они не были знакомы друг с другом. Пётр, как и многие офицеры (не все поголовно) служили Родине и царю-батюшке. Личных претензий к царю у Петра не было. Его отец, возможно, встречался с царём когда-нибудь на аудиенции по долгу службы, но об этом не принято было говорить.
     Однако размышляя над призывами и лозунгами глашатаев, Пётр отчасти был согласен с ними, прочувствовав солдатскую нелёгкую участь, крестьянскую повинность, беззащитность перед властью господ. Это были представители большевиков и им сочувствовавшие. Доходило дело до рукопашной с офицерами, стрельбой.
   
     Ещё на отдельных участках фронта бои продолжались по указаниям командующих, и приходилось находиться под обстрелом пушек. Петру опять не повезло. Осколком снаряда ему серьёзно повредило правую руку. Восстановить её врачи не смоги, пришлось ампутировать. Опять госпиталь, уже надолго.  Пётр за время реабилитации многое передумал. Он остался без родителей. Далёкие родственники разъехались, кто куда. Единственно близким человеком для Петра оставалась Машенька. Но по сведеньям, дошедшим до Петра, Машенька с престарелой матерью уехала за границу, будто бы во Францию. Она хорошо владела французским языком, благодаря гувернантке-француженке, и это ей пригодилось.
     Петру оставалось решать, как дальше жить инвалидом. Оставаясь патриотом, несмотря с какой бы властью в стране ни жить, Пётр решил остаться в России. Он вступить в ряды большевиков. Работа для инвалида нашлась. Новой власти нужны были единомышленники из господ, грамотные, со знанием иностранных языков. Сначала ему поручили быть переводчиком, а затем определили служащим в торговое представительство. Не легко пришлось Петру Сергеевичу учиться писать левой рукой, вернее, ставить свою подпись. Но работой Пётр был увлечён, и она ему нравилась. Карьера у него при новой власти складывалась хорошо, ему доверяли. Даже иногда включали в состав групп, выезжавших по служебным обязанностям за границу.
 
     Время наступало напряжённое, пахло опять-таки войной. Советские люди этого не ощущали, занимались строительством социализма и были всем довольны. Только те, кто бывал за границей, эту напряжённость замечали. Это ощущал и Пётр Сергеевич, очутившись по службе в одной из малых западных стран.
     Оттуда до Парижа было рукой подать. Выбрав час свободного времени, он быстро собрался и отправился в Париж. Там без труда среди русских эмигрантов нашёл адрес Марии Владимировны Шумовской, и они ещё раз встретились.
   Они долго целовались. Даже не верилось такому повороту судьбы, чтобы они могли ещё раз встретиться.   
     -- Петенька, как ты здесь оказался? Я даже потеряла всякую надежду тебя увидеть. Я так страдала, не зная о тебе ничего. Расскажи мне. 
     Пётр всё ей вкратце, что можно было сказать, рассказал и объяснил.
     -- Ты-то как здесь поживаешь, любимая?
     -- Петя, я замужем, у нас с мужем двое детишек. Он хороший и заботливый человек. У него своя работа, бизнес. У нас всё в порядке, мы не бедствуем.  Я преподаю русский язык в частной школе, мне нравиться работа. А маман уже два года, как умерла, так жалко. А ты как?
     -- Я тоже женат. Она хорошая женщина. Старшую дочь я назвал в честь тебя, дорогая, Машей. Вторым у нас Сергей. Я назвал его в честь папы. Машенька, а ты по-прежнему красива и привлекательна, как раньше.
     -- Нет, Петенька, годы своё берут. Ответь мне, пожалуйста, дорогой, почему ты не сделал мне предложение ещё тогда в молодости?  Я так надеялась на это.
     Пётр смутился, пожал плечами:
     -- Не знаю. Глуп был. Потом военная учёба, война, фронт, долг перед Родиной -– всё это помешало мне попросить твоей руки. Но главное, считаю, что упустил ту прекрасную возможность это сделать. Виноват. 
     -- Ну, что ты казнишь себя? Такая, значит, у нас с тобой судьба. Сколько бед эти войны приносят нам, простым людям, желающим жить по-своему, мирно и счастливо. Увы.

     Они попрощались. Маша даже всплакнула. У Петра появился комок в горле. Крепкие поцелуи стали последними в их жизни, и они разъехались. Больше им не суждено было встретиться.
     Действительно, эта встреча для Пети и Маши оказалась последней. Надвигалась 2-я мировая война. Какие невзгоды она принесёт нашим героям (да и миллионам ни в чём неповинных людей), только Богу известно.
     На этом рассказ можно закончить о несостоявшейся семье двух любящих людей, живших до нас. А мало ли на свете таких, им подобных несчастных людей?
                Авг.2023.