Божественный хаос

Личное пространство всегда было для меня большим, чем просто отсутствием прикосновений и чужого любопытства. В одиночестве заключалась моя сила, и только иногда - холодными тёмными ночами - слабость.

Мне казалось, что освободиться от всего - это высшая благодать, которой я, наконец, могу удостоиться. Что только уничтожение эмоций поможет добиться тотального контроля. И главное - что это нужно мне, как ничто другое.

Но затем ты переступаешь порог моего дома, случайно толкаешь плечом - и я понимаю, что с тобой достигну дна. Сделаю это без вопросов и без сожалений, если так будет нужно.

У нас - большая чайная кружка с акварельными красными цветами - их, конечно, рисуешь ты, хотя кружка с самого начала была моей (мне правда совсем не сложно признаться, что с цветами она выглядит лучше).
Мягкое кресло в моей (нашей) гостиной - ты не разрешаешь мне покупать мебель самостоятельно, грешишь на отсутствие у меня хоть какого-то вкуса. Но я вижу твою неизменную красоту - значит, вкус у меня всё же есть.
Еще у нас зелёные плащи и красные пледы - тоже одни на двоих. Перед глазами плавают и тонут моменты, когда ты жалуешься на этот "безэмоциональный зелёный цвет", но продолжаешь таскать мои вещи.
Наши книги обычно разбросаны по всему дому. Время от времени ты с ворчливым бормотанием стряхиваешь каждую пылинку, разбираешь всё по полкам - не соблюдаешь даже алфавитного порядка, но отделяешь свои архитектурные сборники от моих лингвистических с такими же обложками, чтобы не перепутать. Иногда я оставляю свои книги на твоём столе, и тогда ты жалуешься весь вечер:
- Можно сойти с ума, пытаясь разобраться в этом... Что это, "Методы когнитивной лингвистики"? Как можно писать о языке настолько непонятно? Это же буквально книга о том, как построен язык, чёрт бы побрал этих авторов!
Я только выдыхаю - и ядовито замечаю, что такая программа изучается в академии, а не в начальных классах.
- Я прощу тебе эти слова только из жалости. Такая пытка - чтение этих книг - доведёт любого человека. Нормального, по крайней мере, - возмущенно ворчишь ты, напоминая нахохлившуюся птицу.

Я люблю твою злость - и каждый раз попадаюсь на этот крючок. Моей язвительности позавидует любой мудрец, а вот умение держать себя в руках постепенно пропадает с каждым днём нашего совместного проживания. С тобой это невозможно.
С тобой вообще ничего невозможно - и я не могу понять, как жить с этим. Не с пустотой, нет - с наполненностью, которой боится любой человек. По крайней мере, мне так думалось. Хотелось думать.

Но в один из дней ты молча уезжаешь - не забираешь вещи, не оставляешь записок, не предупреждаешь об отъезде. И я - как странно, правда? - чувствую. Эти ощущения сложно объяснить рационально, но они определённо не являются беспокойством.

Я всего лишь ненавижу быть не в курсе.

Незнание иссушает, как палящее солнце, добивает безумной жаждой и утоляется лишь вновь поступающей информацией. Желательно о твоём местоположении.

Спустя сутки я понимаю - эта "ненависть к незнанию" превращается в непривычную пустоту. Спустя двое суток - в расстерянность от слова "терять" - как вычитанное в моих лингвистических учебниках, ненароком отпечавшееся в сознании и всплывшее именно сейчас.
На третьи сутки я осознаю - это страх. И выбираюсь из захламленной (впервые на моей памяти) комнаты, чтобы найти тот хаос, что изчез из моего нашего дома без единой записки и без предупреждений.

Хаос находится под первым же мостом и оправдывает случайно придуманную кличку. Багровые следы на бледной шее и на плечах, наливающиеся синяки на бедрах, царапины на спине, грязь и кровь под ногтями, гематома под глазом, слезы, похожие на отблески хрусталя.
Я поднимаю свой хаос на руки - и пытаюсь сосредоточиться. "Человек, окончивший академию, должен уметь справляться в таких ситуациях, верно?" - спрашиваю себя. И не могу найти ответа.

- Пожалуйста... - вырывается из твоих губ.
Я продолжаю искать ответ. Хочу сказать: "Ничего страшного", "Все в порядке", "Возьми себя в руки", - но душу эти фразы в зародыше. Страшно. Ничего не порядке. И в руки себя взять не получится. Не сейчас.

- Я рядом, - шепчу, едва пошевелив губами.
Этого почти достаточно, чтобы усмирить твою дрожь.
- Я их уничтожу, - добавляю уже тише, скорее обещая это себе, чем тебе. Но ты распахиваешь глаза - и улыбаешься. Вымученно. Благодарно. Спокойно.

Ты отказываешься от помощи врачей - но позволяешь мне осмотреть каждую рану, каждую царапину, каждую каплю крови на твоей светлой коже. Едва уловимо жмуришься, шепчешь что-то, время от времени шипишь от вспышек боли, но не отстраняешься. Меня затапливает волна вины, когда я вижу твоё безграничное доверие. Твою веру в то, что я всё делаю правильно.
Ты засыпаешь, так и не отпуская моё запястье.

Вне поля твоего зрения я не выгляжу как разъярённый человек. Я выгляжу как человек, который очень долго сдерживался - у которого теперь не осталось ничего, кроме гнева.
И немного спокойствия - чтобы передать его тебе.

Тебя я не спрашиваю ни о чём - достаточно твоих испуганных взглядов, когда я подхожу слишком неожиданно. Достаточно дрожащих пальцев, отметин по всему телу и слегка хриплого голоса. Достаточно одной фразы: "Их было трое".

Меня затапливает волна - скорее ураган - вины. Но подавить её удаётся, когда вспоминаю о своём обещании.
"Я их уничтожу".

И никому больше не позволю прикоснуться к своему хаосу, который приносит столько чувств в мою - ты точно рассмеёшься, когда услышишь это - спокойную жизнь.