Новый мир

                Достать чернил и плакать

  За долю секунды пузырь, соскользнувший со стола, ударился оземь и разлетелся на мелкие осколки. Из центра чернильной амёбы показалась кудрявая смольная макушка, распространявшая концентрические волны. Глаз не было, но шестое чувство подсказывало, что смотрели они в упор.

Константин откинулся на спинку антикварного кожаного кресла на львиных ножках, отложил перьевую ручку от нотной тетради и с умилением взглянул на разраставшееся пятно.

-        Опять балуешь, баловень судьбы?

Кудри смущённо вернулись в горизонтальное положение, выплюнув сгусток, устремившийся в зону отчуждения под кроватью - хранилище древних тайн.

-        Иглать! - невозмутимо забасила амёба.

Пока она перетекала по ножке стола на прежнее стратегическое место, подтягивая за собой осколки, струнными китайскими мотивами подул восточный ветер. Чернильному пятну пришлось обнять ножку стола.

-        Интересное звучание. Надо наложить, пока не улетело к другому барду, а там и сыграем.

Пузырь восстановился, полный чернил, не считая канувшего в лету плевка. Константин погрузил перо, которое стало покачиваться наподобие удочки глубоководной рыбы. Китайский инструментальный мотив какое-то время блуждал по комнате и явно проявлял интерес. Наконец, верхний конец пера задрожал. Константин изящным движением выхватил перо из пузыря и опустил на тетрадь. Восточный мотив покорно расположился на папирусе, переливаясь трубными гласами и звоном бубенцов.

-        Ну, Вася, начинай, - сдирижировал Константин пером, бросившим скупую слезу на белоснежные штаны творца.

Поднялся вихрь. Исчезли стол, стул, чернильница, кровать и Константин. Осталась лишь зона отчуждения. Тайны воскресали одна за другой, жонглируя тонами, полутенями и паутиной. Постепенно проступил редкой красоты сад, посреди которого возвышался мощный дуб, усыпанный японскими орхидеями, напоминавшими улыбчивые головы драконов, явно что-то замышлявшие, и яблоками.
Каламбур стих.

-        Неплохо получилось, а, Васька? - заворковало дупло.
-        Ш-ш-шабаш! - восторженно протянули небесные сферы.
-        Басс-гитары только маловато.

Прорвался дождь разноцветных чернил. Чёрно-белые фигуры наполнились новым звучанием, излучая флюиды четырёх стихий. Дуб теперь, как подобает, крепился к твёрдой почве, а не висел в пространстве вверх корнями; огненный шар прогревал косточки кита-полосатика в луже на месте кровати, вдыхавшего полной грудью чернильные пары.

-        Барабаны!

С дуба ритмично посыпались яблоки. Симфония таяла, пока последняя капля не просочилась в окно проявлявшейся комнаты.

Чернильница устало зевнула. На ночном небе зажигались плоды фантазий, отражавшиеся в огнях большого города. Голова Константина поникла, перо выпало из пальцев свободно повисшей руки и наступила звонкая тишина.

Мир погружался в глубокий сон, наслаждаясь свежесотворённым райским садом.