Инспектор на Лазурном берегу. Глава 7

                7

  Наконец-то вместе с Лизетт они выбрались на городской пляж. Нет, когда они ездили недавно в Антиб, то, как только жена увидела песчаный пляж, то не могла отказать себе в удовольствии его посетить. А вот в Ницце со всеми этими музеями как-то не было особого настроения. А тут сразу после посещения музея современного искусства, прогуливаясь по Английской набережной, Лизетт потянула его к морю, хотя Жюве терпеть не мог ходить по гальке, как какой-нибудь индийский йог. Она еще долго смеялась над мужем, когда он наотрез отказался идти на пляж, над которым игриво развевался голубой флаг:
-  Жюве, если над пляжем реет голубой флаг, то это означает только то, что вода здесь просто отличная.

  Ну раз так, то можно искупаться и даже позагорать, тем более что вода здесь действительно чистая, хоть и не такая, как у них на пляже в Перюссоне. Да и не было уже такого палящего солнца, от которого хочется только куда-то спрятаться или зарыться в песок, который остался в соседнем Антибе. Вспомнив про Антиб, в памяти снова возникла фамилия Готтеро, которая правда была связана с неведомым ему сотрудником биолаборатории Tedis Pharma, так рано ушедшим из жизни в этом райском уголке земли. Что касается всей этой историей с еврейским подпольем Ниццы, он про нее совсем забыл, может стоит позвонить инспектору Перрену? Но общительный инспектор позвонил сам и под ласковый плеск волн Жюве опять поблагодарили за его наблюдательность и сообщили, что смерть графини Готтеро признана ненасильственной, а стало быть,  дело прекращено.

- Скажите, Перрен, а вы в курсе, что в технопарке недалеко от Антиба недавно скончался сотрудник по фамилии Готтеро?
- Вы и туда уже успели добраться, Жюве? - как-то совсем беззаботно отреагировал Перрен. - Проверкой его смерти занимались наши секретные службы и тоже признали смерть естественной, как может она быть таковой для здорового мужчины 36 лет от роду.
- Ну раз наши секретные службы пришли к такому выводу, тогда мы можем быть спокойными, - рассмеялся в ответ Жюве.

  Они прекрасно друг друга поняли: над инспектором Перреном тоже есть начальство и большого брата никто не отменял. А что касается инспектора Жюве из маленького Перюссона, который приехал сюда с женой в отпуск, то пусть отдыхает, лечит подорванное долгой службой здоровье и расширяет свой культурный кругозор. Интересно, кто доложил Перрену о нездоровом любопытстве провинциального инспектора: администрация парка Шато или еврейского кладбища? Или может бдительный служащий городского архива месье Межен?

- Жюве, что-нибудь случилось? — спросила, вышедшая словно из пены морской его Афродита.
- Нет, нет, Лизетт, все просто отлично, — усмехнулся в ответ Жюве, подавая свой жене полотенце. - Пойду-ка и я искупаюсь, дорогая, говорят, вечернее купание весьма полезно в моем возрасте.

  Они снова гуляли в парке Альберта, где уже не надо было прятаться под пальмами от палящих лучей солнца, как днем, но все равно тут было многолюдно, а в фонтане Тритон шумно плескались дети.

- Смотри, Жюве, те самые забавные близнецы из парка Шато, — Лизетт неожиданно взяла его за руку и показала на резвящихся в фонтане детишек.
- Какие еще близнецы? - недоуменно отреагировал Жюве и посмотрел в сторону фонтана.
- Ну как, нас в то самое утро на лестнице в парке Шато обогнало шумное итальянское семейство.
- Как ты можешь помнить такие вещи, Лизетт?
- Ну как же, Жюве, там ведь было сразу трое близнецов, я первый раз в жизни такое видела.

  Жюве смутно стал припоминать: да, действительно, там были муж с женой и, кажется, трое или четверо детей. Близнецы? Ну раз Лизетт говорит, что те были близнецами, значит, так оно и есть. Вон и их мать стоит та самая, следит за ними, правда на этот раз одна без мужа. Не зная почему, Жюве подошел к женщине. Он не знал, как заговорить и что у нее спросить и поэтому просто поздоровался.  Неожиданно женщина его тоже узнала и приветливо улыбнулась.

- Какие красивые у вас дети, да еще и близнецы, — спросил инспектор, глядя на ее веселящихся детей.
- Да, когда они родились, я и не ожидала, что их будет сразу трое, — счастливо ответила ему женщина по-французски.
- Наверное, вам с мужем нелегко управляться с ними, но все равно, какое это великое счастье - дети.

  Лицо женщины неожиданно помрачнело, как будто своими словами Жюве сделал ей больно.

- Только вот мой Джованни на них теперь не порадуется, — грустно произнесла женщина.
- А как же..., — начал инспектор и сразу осекся.
- Вы, наверное, имеете ввиду того мужчину, который поднимался вместе с нами по лестнице? — женщина сразу поняла его замешательство. - Так это — был случайный прохожий, с которым мы поднялись наверх, но потом он куда-то ушел в глубину парка, спешил на встречу. А отца у детей нет, вот уже третий год как пошел.

  Жюве было так неловко за свою бестактность, что на его лице появилось выражение смущения и вины, и он уже стал подбирал слова, чтобы извиниться и выразить свое сочувствие, как неожиданно женщина спросила:

- Вас, наверное,  интересует тот мужчина?

    Жюве, сам того не ведая, почему-то кивнул в ответ головой, хотя какое ему было дело до этого случайного прохожего, тем более этим делом он больше не занимался.

- Сейчас подойдет мой старший сын, у него осталось фото с этим мужчиной на смотровой площадке, – произнесла женщина.

  Через несколько минут подошел мальчик лет двенадцати с мороженым для своих младших братьев. Мать что-то сказала ему по-итальянски, и он послушно полез в карман за своим телефоном. Так фото шумного итальянского семейства на смотровой площадке замковой горы с каким-то незнакомым мужчиной перекочевало в телефон инспектора.

  Когда Жюве вернулся к своей жене, то Лизетт уже давно за всем наблюдала и на то, как мальчик что-то переслал на телефон ее мужа она тоже обратила внимание, хотя сама привлекла внимание своего мужа на итальянское семейство. Поэтому она встретила его вполне естественным женским вопросом:
- Жюве, что происходит?
- Все в порядке, Лизетт. Дело о смерти в парке Шато официально закрыто полицией Ниццы.
- Вот этого-то я и боялась, Жюве.

   Чтобы усыпить бдительность своей жизни, Жюве согласился на ужин на открытой веранде с видом на старый порт в ресторане "Bistrot Du Port" с обязательным рыбным супом буйабес. Правда в отличии от своей жены под розовое Пино Нуар он заказал себе филе из морского окуня под соусом тартар, хотя Лизетт вовсю нахваливала своего копченого лосося. Инспектору просто было интересно сравнить блюдо со вкусом пресного окуня, выловленного в его родном Эндре: ничего, есть можно, хоть и дороже раза в три, чем у них в Перюссоне.

  Потом они долго гуляли по набережной Рауба Капеу: подумаешь, стулья на пляжах не синего цвета, как на Английской набережной, а белого, а так, тот же вечерний шарм вечерней Ниццы. Правда, проходя мимо Монумента павшим, Жюве сразу что-то вспомнил, но не подал и виду: хорошо гуляем, у Лизетт отменное настроение, а дело закрыто.

- Завтра поедем в Монако на машине, — безапелляционно заявила жена, и инспектор покорно с ней согласился: Монако, так Монако, только в казино играть не буду.
- Почему, Жюве? -  удивилась жена.
- Потому, что мне и так чертовски повезло в любви, — ответил инспектор и нежно поцеловал свою жену так, как тогда почти сорок лет назад.

  Только вечером, когда Лизетт со счастливым выражением лица наконец заснула, он вышел на балкон, чтобы посмотреть на утопающий в вечерних огнях город, побережье, на многочисленные огоньки на море, как будто одновременно зажглись тысячи разноцветных фонариков. А потом Жюве вздохнул и, чертыхаясь, стал набирать в своем телефоне смс-ку своему старому другу месье Дефевру из секретных спецслужб, который никогда не откажет и никогда не поинтересуется, зачем тебе это нужно, Жюве? Он просто ответит, если существует ответ на вопрос, который задал ему старый приятель. А вопрос был простой, на который вряд ли бы ему ответил всемогущий Гугл, инспектор Перрен и даже молодые ребята из его команды в полицейском участке в Перюссоне.

- Дефевр, если можешь, пришли мне информацию о месье Готтеро из лаборатории Tedis Pharma в технопарке  "София-Антиополис"?

  А потом Жюве еще долго всматривался в ночные огни моря и побережья, понимая, что вот так просто не может уйти спать, пока его старый друг ищет для него информацию о умершем бедном-бедном месье Готтеро. Но даже Дефевр не смог в эту ночь полностью удовлетворить его инспекторское любопытство. Он просто прислал ему последнюю фотографию Готтеро, сделанную уже, увы, не при его жизни. Но и ее было вполне достаточно, чтобы Жюве пошел спать, потому что назавтра его ожидала нелегкое автомобильное путешествие в Монако, которое он уже давно обещал Лизетт. Его жена снова поведет машину, а у него будет достаточно времени, чтобы все хорошенько обдумать. А обдумывать было что: на посмертной фотографии, которую прислал ему Дефевр был не кто иной, как тот самый мужчина из телефона мальчика, который поднимался на замковую гору вместе с шумным итальянским семейством и случайно попал в кадр. Мужчина тогда сильно спешил с кем-то на встречу, и похоже Жюве уже знал, с кем именно.