Картезианский взгляд на логистику России и Европы

Уже первичные литературные мемы позволяют непосредственно применить метод картезианского дуализма к России в определении ее сущности, которую в 1866 году сформулировал Федор Тютчев: «Умом (=cogito)  — Россию не понять, Аршином (=протяженностью) общим не измерить: У ней особенная стать — В Россию можно только верить».

Таким образом, упоминая основные субстанции Р. Декарта Тютчев, тем не менее, отличает Россию, как от картезианского ума, так и от картезианской протяженности.

Это, странное на первый взгляд, стихотворение Тютчева близко по смыслу к формуле малороссийского писателя Николая Гоголя, понимавшего Россию как «тройку»: «Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка, несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, всё отстает и остается позади. Остановился пораженный божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? Что значит это наводящее ужас движение? и что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях? Эх, кони, кони, что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах? Чуткое ли ухо горит во всякой вашей жилке? Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху, и мчится, вся вдохновенная богом!.. Русь, куда ж несешься ты, дай ответ? Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо всё, что ни есть на земли, и косясь постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства».

В этих двух поэтических формулах онтологии (= гносеологии) России есть некие общие смысловые моменты, которые необходимо рассмотреть вне поэтической формы и стиля, в контексте картезианской антропологии, которая, по мнению А.Ф. Лосева, и есть, собственно антропология как таковая.
 
У Тютчева это, прежде всего указание на возможность или необходимость измерения протяженности неким аршином, инструментом, предназначенным для точного измерения длин и протяженностей вообще.

Поэт предполагает очевидность протяженности «Руси», однако сразу же указывает на невозможность ее измерения обычным – «общим» для других «протяженностей», аршином. И это есть прямое указание на субстанциальность (субъектность) этих несоизмеримых протяженностей.

Европа же имеет самую большую протяженность береговой линии относительно площади суши, вследствие чего стоимость доставки груза (издержки логистики) несоизмеримо мала по сравнению с нормой прибыли.

По сути, европейский аршин представляет собой калькулятор стоимости товара относительно его наценки.

Cogito Декарта не имеющее протяженности и пренебрегающее ею могло появится в месте где земля как суша исчезает. Голландия с ее уровнем cуши ниже уровня моря представляет собой cogito в которой конфигурация берегов обусловлена топологией размещения плотин ветряков выкачивающих море.

Отсюда возражения Баруха Спинозы, упрекнувшего учителя в надуманности психофизической проблемы: ум определяет конфигурацию протяженности суши, а конфигурация протяженного тела Голандии определяет конфигурацию ее умствований.

Если бы Р. Декарт прибыл не из континентальной Франции и не участвовал бы как наемник в европейских войнах, исходя собственными ногами протяженности Европы, то он бы с легкостью  коренного жителя Голландии признал бы единство субстанции, оставив за cogito и телом определения атрибуции.

Это факт несоизмерности протяженностей Европы и водной логистики голландского капитализма  заставила изобретателя дуализма признать себя (как cogito)  несоразмерным собственной и какой-либо другой телесной протяженности.
    
В чем состоит трудность измерения необозримых протяженностей России?

В том, что ум не может одновременно охватить все ее сущности, которые сами по себе являясь некими субъектностями, не позволяют охватить это множество единым взором.

Однако если у Ф. Тютчева символ протяженности сокрытой сущности или коллективного бессознательного дан кратко, то у Н. Гоголя этот принцип расшифровки символа, которым, безусловно, является его «тройка», дан вполне развернуто:

«Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал? знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным схвачен винтом, а наскоро живьем с одним топором да долотом снарядил и собрал тебя ярославский расторопный мужик. Не в немецких ботфортах ямщик: борода да рукавицы, и сидит черт знает на чем; а привстал, да замахнулся, да затянул песню – кони вихрем, спицы в колесах смешались в один гладкий круг, только дрогнула дорога, да вскрикнул в испуге остановившийся пешеход – и вон она понеслась, понеслась, понеслась!.. И вон уже видно вдали, как что-то пылит и сверлит воздух».

Иначе говоря, запряжка повозки (саней) из трех лошадей в ряд является способом преодоления бескрайних просторов России, такая схема в Европе, да и в других странах больше нигде не встречается. До появления паровозов это был один из самых скоростных видов транспорта, развивавший скорость до 45 – 50 км/ч, что являлось достаточно высокой скоростью, способный преодолевать даже полное бездорожье, включая преодоление снежных заносов зимой.

Именно поэтому на конных тройках было построено всё почтовое сообщение на бескрайних просторах Российской империи. Более того, это вообще единственная в мире разноаллюрная запряжка! Коренник — центральная лошадь использует аллюр быстрой чёткой рыси, а пристяжные в аллюре галопа, реализуя преимущества тройки — скорость и выносливость. Но управление таким транспортным средством требует от кучера особого мастерства.

Столь исключительно транспортное средство преодоления картезианской протяженности демонстрирует чрезвычайную роль фактора логистики для такой страны как Россия.

Нигде больше в мире человеку протяженность не предъявляла столь жесткие требования ее преодоления!

Русский гений изобрел уникальное средство преодоления этих бескрайних просторов, большую часть года являющимися сплошным бездорожьем!

Следует отметить еще одно удивительное свойство этой русской логистики с точки зрения картезианской антропологии.

Тройка была способом информационного взаимодействия коллективного ума – cogito! Нигде в мире столь огромные логистические ресурсы не расходовались исключительно на информационное сообщение. Себестоимость логистического перемещения по просторам России была столь высока, что ее экономика могла себе позволить перемещать только письма и людей, то есть только информацию,что является признаком непротяженного cogito.

Непреодолимые просторы России вызвали небывалый для других стран рост эпистолярного жанра – искусства писем (от греческому epistola – послание, письмо). Письма  предполагают наличие адресанта и адресата. Исторически эпистолярный жанр вначале возник в частной, а позднее в государственной переписке, а затем уже трансформировался в своеобразный вид литературного повествования, обусловив появление великой русской художественной литературы и ее жанров: эпистолярной повести, романа, стихотворное послание. 

Таким образом, протяженность в России явилась причиной развития cogito. Европа перемещала товары имевших точное значение платежных эквивалентов (золото и деньги).

Европа занимает первое место среди регионов мира по соотношению протяженности берега и площади суши, имея самую идеальную логистическую природную систему с точки зрения себестоимости, сезонной доступности и пропускной способности. Затраты водного транспорта на перевозку людей, ценностей и грузов стремятся к нулю.

И это обуславливает невиданный рост глобализма с его безудержным индивидуализмом, когда человек может опереться только на свои собственные якобы усилия. Соответственно, этот глобализм порождает небывалый прогресс потребительской цивилизации достатка.

Россия порождает своими почтовыми тройками коммуникативность эпистолярного – грамматико-лингвистического типа, с невиданной больше в мире распределенной экономикой, когда дешевле произвести натуральный продукт возле дома нежели «за морем телушка – полушка, да рубль перевозу». Пушкин, характеризуя Евгения Онегина "глубоким экономом", имел в виду и себя – «читал Адама Смита и был глубокой эконом, то есть умел судить о том, как государство богатеет, и чем живет, и почему не нужно золота ему,  когда простой продукт имеет».

Формула «простого продукта» вызвала оживленнейшую дискуссию уже на заре современного мира, когда в лице А.В. Чаянова экономика как наука, с необходимостью, констатирует некапиталистический характер производства российского крестьянского хозяйства, представлявшего собой многопоколенную семью патриархального типа.

Поэтому Россия, тем самым, в экономико-логистическом смысле стала прямой противоположностью западной глобалистической цивилизации, создав культуру распределительно-модульного типа, когда наряду с бесспорной специализацией территорий, опять же, в силу «логистического запрета» на транспортировку «простого продукта», вызвала к жизни многоукладную экономику с наличием «архаичного» и патриархального крестьянского уклада, когда развитие производства сельскохозяйственной продукции, и другой направленной на местное потребление консервировалось на том уровне производительных сил, которых достаточно для локального потребления, с учетом неоправданно высоких затрат на его транспортировку.
 
Не вдаваясь в детали логистической революции Петра I, направленную на товарно-капиталистическую модернизацию России, с попыткой ввести ее в глобальную цивилизацию, следует признать ее полную безуспешность и крайне ограниченную модернизацию, которая свелась больше к внешней ассимиляции ряда западных технологий, не оказавших сколь ни будь значимого влияния на модульно-распределенную структуру российской цивилизации.

В отличии от Декарта, Петр не протяженность континентальности сопоставил с водной логистикой Голандии, но, напротив, он попытался привнести в необозримую континентальность Россиии буржуазную логистику воды.

Его (Петра) цивилизация заканчивалась там, где нужно было перегрузить груз из трюма корабля на телегу, запряженную обычной упряжью европейского типа, подобно тому, как все капиталистические контракты завершаются указанием на цену в порту, который в Европе и ее кольцевых морских империях является как началом так и концом перемещения товара.