Цветочная круговерть

 Сейчас, когда я стал колючкой, несомненно вспоминаются свои зеленые листья. А какие были на мне цветы! Нет, и колючки бывают красивыми. Вот ежовник, например - весь сияет лазурной синевой. Но желающих подойти к нему мало - ведь уколет невзначай. Только тем, кто понимает толк в красоте, доступно наслаждаться вычурностью его торчащих шпаг.

Когда я рождался крокусом, листьев на мне почти не было. Лысенький голенький бутон, с сиреневым отливом, торчащий прямо из земли.
- Все цветы как цветы, а этот выпендривается без стебля, - шушукались вокруг растюхи. 
Я и правда был тише воды, ниже травы. Немногие захотели окунуть свой нос в мой бокальчик из лепестков. Что такое "шафран", немногие и сейчас знают. Не хотели свои нежные носики в моей желтой пыльце пачкать. А зря, может, подольше поцвел бы. А так, зачем глаза мозолить - я и ушел под землю.

Молодость запомнилась незабудками. Эти голубые глазки меня преследовали потом всю жизнь. Определенно - то, что впервые полюбилось, не отпускало, хотя девушек было немало. Я заглядывал в их глазенки, ища незабудковую голубизну, и таял, если она находилась. Сам я был скорее васильком, диким изгоем среди правильных хлебородных полей. Меня даже любили называть Васильичем, хотя, попадая в горы, становился Серым - эдельвейсом, конечно.  Многие люди двойственны, я и сейчас в себе не разобрался.

Зрелые годы ( хотя почему зрелые - я еще цвел) подарили мне девясил. Цветок солнышком, его головка маленькая, почти змеиная. Я силился стать подсолнухом, да силенок не хватило. Но зато стебель прочный, корень целебный - пейте меня и будете здоровы. Но в то время шла мода на розы или, на худой конец, пионы. Кому какое дело до совершенно невзрачного цветка? Вот и стоял, разлапив большие шершавые листья - под солнцем и градом, в горе и любви, живучий до безобразия.

В итоге я стал колючкой, как и большинство в этом мире, где ничто не вечно. Стою на склоне лет, сверкаю иглами. И сад мой на склоне - местами бурьяном поросший, местами африканской да американской экзотикой. Точно - люди у виска пальцем крутят - пора бы определиться. Еще даю мед, только пчелы и помнят про мою целебность.  Какие-то робкие цветочки, бывает, встрепенутся, распустят свои хризантемковые реснички, конечно тоже голубые, стоим мы и радуемся приходу " очей очарованья".

"Цветы последние милей
Роскошных первенцев полей.
Они унылые мечтанья
Живее пробуждают в нас.
Так иногда разлуки час
Живее сладкого свиданья".
Лучше Пушкина не скажешь, но разлучаться в серебряном возрасте ох как больно!

А зима? Да нет ее у нас. И потому стоять мне еще долго, пока не услышу чей-то голос:
" Хватит, поцвел - дай другим поцвести! " Желтое одеяло накроет мой корень, а если этого будет мало, то и снежно-пуховое добавят. Спи, все еще впереди.