Замрите и не дышите

Ян всегда помнил старшего брата художником не от мира сего. Иван любил рисовать жуткие картины и абстрактные комиксы. Получалось у брата на редкость талантливо и страшно. Кто бы мог подумать, что пугающие фантазии Вани – это обратная сторона проявившейся позднее шизофрении.

Ян всю жизнь завидовал творческим способностям Ивана, но комиксы только читал. Младший брат испытывал страсть к земноводным и проводил свободное время на речке, до которой пять минут кубарем с горки. Не способный к рисованию, он вёл заметки юного натуралиста в своей любимой общей тетради с обложкой тихоходки с металлическим отливом.

Осенью Ивана забрали в армию. А потом началась спецоперация. По телевизору говорили, что не о чем беспокоиться, что всё закончится очень быстро и коснётся только военных.  Ян очень переживал за брата. Дни сливались в один бесконечный кошмар, полный тревоги и мрачного предчувствия надвигающейся беды. И если вокруг Яна жизнь по прежнему текла в привычном русле, то в его голове происходила тяжелейшая работа, связанная с осмыслением происходящих событий.

Вернулся старший брат в мае. Демобилизован по состоянию здоровья, со страшным диагнозом.

Каждую ночь Ваня вскакивал, и громко выкрикивая бессвязные фразы, убегал на речку. Возвращался он под утро, грязный с головы до ног. Добиться от него вразумительных объяснений было невозможно. Яну приходилось лишь догадываться через что пришлось пройти его брату, чтобы до сих пор так переживать, когда всё уже позади.

Однажды Ваня вышел из дома в последний раз и больше уже не вернулся.

Ян решил внимательно изучить комнату брата. Под пачкой старых комиксов, он заметил новую тетрадь с изображением металлической тихоходки. Ян открыл первую страницу. На внутренней стороне обложки надпись, словно инструкция на табличке в общественном транспорте: «Раскусите Бога, замрите и не дышите».

Страницы тетради сплошь исписаны неразборчивыми каракулями. Ян узнал в них кардиограмму. Такое прочитать невозможно. Зная брата, Ян понимал, что это не бессмыслица, а закодированное сообщение. Только как же его расшифровать?

«Раскусите Бога, замрите и не дышите».

 Ян догадался, что нужно сделать.

Дождаться завтрашнего дня.

Взять с собой тетрадку.

И пройти флюорографию.

– Крестик держите зубами, –  сказала медсестра. Она подошла к Яну и зафиксировала экран на уровне его груди.

– Плечи прислоните. 

Медсестра обошла прибор и крикнула из-за ширмы:

– Замрите и не дышите!

Ян зажмурился и со всей силы сжал челюсти, пытаясь перекусить алюминиевый крестик.

Сильная зубная боль и металлический привкус во рту.

«Где же ты брат?» – успел подумать Ян перед тем, как услышал щелчок. 

Аппарат просветил его тело насквозь. Но крестик Ян не перекусил.

– Готово! – сказала медсестра, возвращаясь за стол.

Ян вышел из кабинета и упал на ближайшее сидение в коридоре, держась за челюсть.

«Бесполезно. Шизофрения не заразна. К счастью для многих. К сожалению для меня. Ну почему брат не нарисовал свою историю в комиксах? Написать рассказ кардиограммой... Настолько ему было стыдно! Ваня, что ты такое натворил? И куда ты теперь пропал?»

Тетрадка соскользнула и шлёпнулась на пол, открывшись на середине.

В каракулях кардиограммы Ян разобрал слова и увидел в них смысл. Фокус брата каким-то чудом сработал…

 …Ваня открыл глаза. Дрон улетал за деревья. Рядом вместо Яна дымилась воронка с обугленными краями. По другую сторону от ямы головы подняли ещё двое ртутней. Ваня вспомнил последнее слово погибшего товарища – «личинка»! Вот почему бесшумно подлетевший дрон отстрелялся так быстро. Ян не послушал команду: «замрите и не дышите», вместо этого товарищ попытался раскусить Бога.

Ваня поднялся и подошёл к яме одновременно с другими ртутнями.  На дне воронки в лужице с чёрной водой лежало алюминиевое тело с человеческими глазами…

Твою ж мать! Правда личинка Бога!

 Ваня кинулся головой вниз и долетел первый. Сгруппировался, грамотно приняв удары сапог, и со всей силы укусил личинку. Она закричала от боли – пронзительно и хрипло, словно солдат под гусеницей танка. Сапоги старательно пробивали руки, отбивали голову, но Иван не сдавался – сжимал челюсти со всей силы. Наконец, превозмогая дикую боль, Ваня прокусил алюминий. В рот хлынула горячая жидкость, смешиваясь с кровью от выбитых зубов. Крик Бога захлебнулся и стих, когда Иван заглотал жидкий алюминиевый сплав. Горло обжигало огнём, но Ваня продолжал глотать, пока во рту почти ничего не осталось. Последняя мысль затухающего сознания «теперь я здесь Бог» зависла восклицающей аллилуйей. Череп Ивана гудел, будто колокол. А расколовшееся сознание покатилось в разные стороны, двумя кусочками ореховой скорлупы.

Ваня очнулся от дикой боли в груди. Лёгкие разрывало. Он затрепыхался и вынырнул из чёрной воды.

Иван сидел на дне воронки по пояс в жиже. Гудела сирена в неясной дали. Не сразу понял, что это гудит у него в голове.

 Превозмогая боль, буксуя в жидкой грязи, с трудом вылез из метровой ямки. В деревьях прыгали тени от костра, доносились голоса ртутней.

Ваня уже не с ними. Скоро он станет Богом.

Но как же теперь брат?

Когда-то у него был сиамский близнец, отрезанный ещё в детстве. Лишённый противовеса, первые годы Ваня не мог передвигаться без костыля. Потом ничего, освоился, хотя остался хромать, перекошенный вправо.

О брате он запомнил не самые приятные вещи. Начиная с внешности: острые точки-зрачки, кривая усмешка скошенного рта, полного чёрных гнилых зубов. Заканчивая поведением: склонный к насилию, брат всегда был опасен для окружающих. Сначала он мучил только насекомых, затем перешёл на разрывание лягушек, позже стал отрывать соседским цыплятам головы, как-то раз повесил щенка.

Однажды его отрезали от Ивана и продали солевым кочевникам.

 Но через много лет чёрный близнец вернулся, чтобы занять место брата.

Иван всю жизнь работал на стройке Монолита. Стоэтажный небоскрёб из стекла и железобетона готовился стать новой крепостью для строителей. Но для этого нужно трудиться почти без отдыха и еды. Чтобы, если не дети, то внуки рабочих больше никогда не жили в вагончиках. И чтобы больше никто не посмел их обидеть.

Однажды ночью, выйдя проветриться, Ваня увидел хромого вора с мотком медного кабеля на плече. Уже закричал было, но крик оборвался – в обернувшемся перекошенном человеке узнал своего брата. На вопросы Вани тот отвечал односложно: «расскажу», «помоги», «забор», «охрана», «быстрей».

Когда Иван подавал на забор кабель, вспыхнул прожектор.

Ваня поднял руки, его с размаху припечатали к металлическим рёбрам. Он задрал голову, но брата наверху уже не было.

Ваню тогда сильно избили и выгнали с позором со стройки. Он мог отправиться бродить по солевым равнинам, на что скорее всего рассчитывал его чёрный близнец, но вместо этого Ваня ушёл в ртутни.

Река, извиваясь в солевых холмах, растянулась через всю равнину. Ртуть начиналась на востоке, с Первого моря, а заканчивалась на западе, в Последнем. Берега Ртути – сплошь унылые дёсны сладкоежки, с чёрными стволами высоких пеньков без веток, которые срубали для стройки. Лишь в одном месте, на южном берегу Ртути вырос цветущий оазис, застроенный особняками. А на холме северного берега продолжалась тысячелетняя стройка крепостного общежития. Стены осыпались через каждые сто лет. Но бригадиры выдумывали всё более прочные скрепы, так что стройка крепости опять возобновлялась, и снова поднимался нерушимый небоскрёб из стекла и железобетона, простирая свою абсолютную власть на всю солевую равнину от Первого до Последнего моря.

Ртутни – изгнанные отщепенцы Монолита, жили на берегу реки, в зарослях на помойке, питаясь отходами строителей и редким уловом двухголовых мутантов, которых уже давно перестали называть рыбами. Также рабочие давали ртутням копейку за килокал, освоив гидропонику за стенами Монолита.

 Убийство ртутня с помощью дрона было одним из немногих развлечений граждан, наблюдавших за вечерним шоу из телевизоров, установленных в тёплых вагончиках. Дрон подлетал бесшумно, выжигал из гуманных соображений только одного человека, и улетал восвояси до следующих выходных. Единственным спасением было не прозевать его, назначив смотрящего за небом. Дрон реагировал на малейшее движение, вплоть до вздымания грудной клетки. Поэтому после традиционной команды «замрите и не дышите», нужно было выдержать и пересилить товарищей. Рано или поздно, кто нибудь вздыхал, и в следующий миг выжигался дроном, оставляя после себя небольшую обугленную воронку.

Ртутни развлекались по другому. Целыми днями они сидели на берегу и рыбачили. Главной мечтою для всех являлась личинка Бога. По легенде, перед тем, как покинуть солевой мир, Бог отложил в реку свою личинку. Тот, кто выловит скользкое алюминиевое тело без конечностей, с грустными глазами человека, и раскусит его – тоже станет Богом.

Иван сидел у воронки, в ожидании первых признаков вознесения на небеса, и смотрел через реку. В ночной прохладе, утопал в благоухании, воздушный яблоневый сад. Ваня любил его всем своим сердцем и каждый день мысленно проживал параллельную жизнь с его обитателями, представляя себя мужем и отцом, когда по берегу гуляла красавица с чёрными кудрями, а перед ней бегал, размахивая палкой, маленький карапуз в шортиках. По утрам на водопой выходила корова с медным колокольчиком на шее и кивала Ивану, как старому другу.

Вереница мыслей закрутившихся в голове, снова привела его к близнецу. Иван ощутил острый приступ тревоги, так что сердце оборвалось. А что если чёрный брат узнал обо всём, что сегодня произошло в этой воронке? Здесь же всё под камерами! Обуреваемый завистью, он способен на самое страшное! Кому как ни Ване нужно остановить его перед тем как стать Богом и вознестись в небеса?!

 Иван поднялся и захромал в сторону стройки.

Он пролез под забором на месте секретного лаза.

По слухам чёрный близнец устроился на Монолит сразу после увольнения брата и занял его вагон.

Ваня решил – будь, что будет, и дернул дверь, решившись на смертный бой. 

Темно и душно внутри. Ваня пошарил на полках, нащупал фонарик, включил его и посветил на кровать – смятая простынь и грязное пятно с перекосом на левую сторону. Нет сомнений – так может спать только его сиамский брат! Ваня кружился с фонариком по вагончику, пытаясь сообразить, что делать и где искать дальше. Нужна хоть какая-то подсказка!

Под ножкой стола Ваня узнал свою тетрадь с изображением металлической тихоходки. Улыбаясь, открыл последний рассказ. Недописанный, потому что его выгнали – «Яблоневый сад».

Вот и последняя страница, где говорится о том, что Ваня, отец семейства, ушёл на войну.

Иван сел мимо табуретки и протяжно матюгнулся, ударившись копчиком.

К рассказу дописано продолжение!

 Угловатым почерком левши.

Чёрный брат и здесь наследил.

 Освещая страницы фонариком, Ваня жадно вчитался в новые незнакомые строки…

…Светало. Мальчик проснулся от страшного холода. Он дрожал на сырой траве посреди густого тумана.

– Мамо! – робко позвал малыш. Ему ответила мёртвая тишина. Мальчик пополз наугад. За спиной раздалось медное дребезжание. Корова где-то рядом!

– Шуня!

 Мальчик вспомнил, что ночью в дом ворвался бандит в мокром камуфляжном комбинезоне, которые носят рабочие за рекой. А дальше всё поплыло в тумане.

Медленно ступая босиком по мокрой траве, мальчик пошёл на звук колокольчика, вытянув руки перед собой.

– Шуня! Іди до мене!

Из тумана показалась грустная морда коровы. Узнала мальчика, подалась навстречу от радости и щёлкнула хвостом.

– Шуня! – мальчик крепко обнял коровку, – пiшли додому!

Животина двинулась, легко ориентируясь в тумане. Мальчик послушно последовал рядом. Справа от себя он узнал очертания берега.

– Гей! Ми не туди йдемо! Шуня, ти чого?

Корова продолжила вести ребёнка. Мальчик заметил ствол дерева. Из тумана выплыли босые ноги.

И снова растворились в густом молоке.

– Іллюша, ти?

– Мамо? Ти што там висиш?

– Зачепилася, што. Візьми та допоможи!

Мальчик быстро полез наверх, перехватываясь по веткам у основания ствола.

Когда он поравнялся с головой мамы, она продолжала смотреть вниз.

– Мам, я тут! – мальчик заметил, что из маминой головы выходит коричневая ножка и тянется к веточке – точь в точь, как на яблочке.

– Ти што приросла? – мама не отвечала. Подул ветерок, зашумела листва, скрипнула ножка, державшая маму. Мальчик подлез поближе, перехватился поудобнее и затряс маму одной рукой, пытаясь оторвать её от ветки. Вторая рука соскользнула и мальчик сорвался. Но не упал. Он тоже повис рядом с мамой, задёргался, затрепыхался, но с ветки сорваться не получилось. Мальчик посмотрел впереди себя – туман рассеялся.

Стоя по пузо в воде, ему промычала Шуня. За рекой возвышался сияющий в лучах восходящего солнца, гигантский Монолит из стекла и железобетона…

– …Будь ты проклят! Чудовище! – Иван выскочил из вагона. Уже светало. Скоро проснётся охрана. Ему надо успеть за реку – пока ещё можно успеть! Но здесь тоже нужно закончить дела. И покончить со всей этой ненавистной грандиозностью.

Иван тихонько проскочил к зданию крепости. Он знал, что в подвале прячется «бугор», главный бригадир, который  управляет стройкой. Возможно, что после него придёт такой же очковтиратель. А может и нет. В любом случае, пока Иван не стал Богом, который давно ничего не решает, он может хоть что-то изменить в этой жизни.

Иван пробрался в бытовку и открыл все вентили. До встречи с личинкой он представить не мог, что всё так просто. Дверь в подвал он подпёр лопатой. Шланг с бешено бьющей водой, он пропихнул в отверстие в стене, пробитое для трубы. Готово.

Иван выскочил из здания Монолита и прокрался обратно к забору. Снова пролез под секретным лазом и кинулся к реке. Только бы успеть!

Ваня быстро переплыл реку, стараясь не смотреть далеко впереди себя, чтобы не увидеть беды.

Сначала Иван отдышался, лёжа на берегу. Только потом поднял голову.

Всё таки не успел…

Он бросился к яблоне, и сквозь хлынувшие слёзы, принялся целовать качающиеся босые ножки – изящные женские, и детские чуть по-меньше.

– Будь ты проклят, чёрный близнец!

– Зачем ты вернулся?

Иван поднял голову. На него смотрела качающаяся на верёвке женщина.

– Чёрный брат, который вас повесил… Куда он пошёл?

– Зачем ты вернулся?

– Я здесь первый раз. Вас повесил мой чёрный брат!

– Зачем ты вернулся?

Иван посмотрел на свои руки – мозолистые крепкие ладони. Такими очень удобно душить…

– Я вернулся, чтобы найти своего брата…

Иван услышал крики и грохот железной калитки за садом.

Он развернулся к берегу и опустился в чёрный ил.

– Бог, ты был создан по образу и подобию нашему. Но как же тебе было стыдно – так долго походить на людей! Не выдержав бесконечной жестокости, на которую только способны самые безжалостные существа на Земле, однажды ты понял, что нужно начинать с себя, и принял решение измениться.

Нет, ты не вознёсся на небеса.

Ты по прежнему здесь, рядом с нами.

Впервые за долгое время Иван сидел прямо.

Он нашёл своего брата.

Значит теперь можно уходить…

Когда люди выскочили на берег из-за деревьев, то увидели серебристую лысую голову, погружённую в тину до человеческих глаз. Пытаясь поймать личинку Бога они кинулись на него с разбегу, но скользкое неподъёмное тело никак не давалось в руки.

Иван последний раз посмотрел на реку. По воде в окружении красных яблок проплывала корова. На её спине сидел вихрастый мальчишка. Он услышал грохот и обернулся на другой берег.

С высокого холма кренился вбок и оседал, разъезжаясь во все стороны, коричневый Монолит из говна и палок.

Иван закрыл глаза и медленно погрузился в жижу. Над его алюминиевой головой сомкнулась чёрная вода, по ней поплыли пузыри. Но вскоре и они исчезли. Ваня больше не дышал…

…Когда Ян дочитал до конца, то понял где нужно искать брата. Но об этом он никому не сказал.

 Вечерами Ян снова стал засиживаться у реки. Он подолгу сидел на деревянном мостике, выступающем далеко от берега. Рисовал комиксы о земноводных и наблюдал. Иногда слышался плеск, по воде расходились круги.

В какой-то момент, в вечерней дымке за тихой рекой проявлялся яблоневый сад.

Над остывающей водой раздавалось протяжное мычание.

В такие мгновения Ян переставал рисовать и наклонялся с мостика, чтобы увидеть в глубине реки алюминиевое тело и печальные глаза, смотрящие на него из под воды.


https://youtu.be/12CsEuxN5vQ?si=en7VmuGew8Uhq2D8