Бульён

Бульён.
   Или Бульон?.. Да кто ж, кроме его самого, знает и скажет вам точнее… Но он говорить не умел тогда, промолчит он и сегодня, спустя многие годы…  Он был рождён в этом мире пёсиком. Белым, с чёрными ушками, похож на пёса из кина "Трудный ребёнок", который  "глотал не жуя". Только примерно на 27 %  побольше.
   Жил он долго, мир его праху! Когда я пришёл работать, он уже состоял в заводской стае свободных волкодавов - их было трое! Но Нетрезвый Водопроводчик (сейчас не вспомню точного  его имени-отчества – Вы уж простите!) умудрился таки  попутать его с хвостатыми товарищами прямо на моих глазах: мохнатая банда вломилась в мастерскую сантехников, а Н.В. восседал на пАрковой лавочке (откуда в мастерской водяных пАрковая, крашеная в зелень,  здоровенная лавочка?), и немножко шумелкамышил. Увидев гостей, он громко и непечатно восхитился хвостатыми друзьями: Оооо!.. Блин… Тыры-пыры... Жучка?! Бульён?!.. Стакан?!..... Со стороны было видно, что радость от встречи старых друзей наполняла его намного более выпитой водочки, хоть он и сидел-то на лавочке  уже с трудом, но не с тем трудом, когда рыбов ловят в пруде, а с другим… 
   Как там Штирлиц говорил - информация разуму: Жучка - дама высокая, рыжекаштановая, Бульён - мелкий, белый, чёрные ухи,  Стакан - чисто чёрный весь! Классика вечна: Всё смешалось в доме Облонских! (Или Оболонских, которые пиво мешали с водкой?)
  Почему помню тот год? Да по всему заводу слух прошёл, что спасали пёсика Бульёна из колодца канализационного открытого, без люка, а он там плакал, провалившись, не один день! Водяные! Вас наградить нужно за спасение утопающего, а потом, алкашей, расстрелять за незакрытие люка! Одно слово – собаки!.. - Кто? - Да все они!
    Ой! Он же был просто смесь что-то с чем-то! Как же он переходил улицу Воронцовскую к магазину "Стекляшка": Ну прям што тот пионэр, который был всем ребятам пример! Мне рассказали - я не поверил! Но однажды увидел лично: Сидит на красный свет у светофора, ждёт. А года-то - начало восьмидесятых, машин мало... Горит красный, ни одной машины нет, а он сидит, ждёт, и хвостом не машет... И пошёл только на зелёный. Загадка. 
   А люди... А что люди? А всегда ли они люди? И когда точно?..
  Да вот в том же примерно году крик-шум: авария на улице! Народу в проходной набежало полно, нифига не видно, а хочется жеш после хлеба и зрелища! Поехали с Шуриком на 10 этаж, чтоб как в песне: мне сверху видно всё... На широченной, пустой,  шестиполосной улице Марксистской лежит на боку ГАЗон "Хлеб" и белая девятка вверх ногами... Лоб в лоб! Девяточка новенькая, как потом рассказывали - из автомагазина ехали, и снизу была чистобеленькая, ни пылинки... А милицыанеры с рулетками чёто там меряют, и брезгливо сапогом подкатывают оторванную голову к ей родному когда-то телу, уже упокоящемуся под вечнобелой простынкой... И тишина вокруг...
   Прогресс собирает жертвы. А лет через 20 примерно у этого нашего Шурика случился прям ксерокс с той истории: его сын, отданный по блату в МЧС вместо армии водителем начпожарной службы Москвы попал в аварию - ему практически оторвало голову от бокового удара Газели... А когда-то… Давно-давно мы с ним смотрели на аварию с отрывом головы…
   Но там всё было сложно… Семья.  Мамка его, здоровенная тётка, я помню, заходил к ним в отдел, слышал её паровозный голос «К топкам, друзья…» прям как в том кине. И голос, и диаметр её был точно паровозный. Так вот её внучёк лет пяти, стоя на кухне в одних трусишках вопрошал бабушку «А после твоей смерти квартира вся будет моя?»…  Вот откуда он этому научился, или, то-есть может где подслушал? Нам, сослуживцам это преподносилось, как забавное происшествие какое домашнее. А бабушка – паровоз в свои 88 ездиет  теперь по маршруту Квартира – Кладбище, внучку цветочки носит.
     А как же он людей чувствовал?! Наш прокурор так не чует. В жестяной мастерской у Серёги, его кормильца, помещение длинноузкое, метров 15-20. Заходишь - стоят станки вдоль стен какие-то губозакаточные, губораскаточные... Верстак огромный. Он жеш жестянщик - вентиляторщик. И ещё хранитель ключей от ремонтируемых помещений. В конце мастерской стол, стулья... 3 или 4. На одном я сижу. Шкафы поперёк стоят - входа не видно. И наш красавец Бульёнчик на телогреечке отдыхать изволют. Ну как отдыхает  - балдеет! Тут у него и мисочка костей, рядом миска борща девчёнки принесли, подносик кашки гречневой с мясом, и водички корытце. Оняклюзий прямо какой, да ну штоб я так жил!
   Мы сидим – ля-ля… Тополя… Стук в дверь, кто-то входит, идёт по 20-метровой мастерской, нам троим не видно. Буля: встаёт, поворот вокруг своей оси, два гава нам: идёт кто-то безопасный. Подходит тётка строитель русска-белорусская: тя-тя, мотя… Вот ключи, тама ремонт… Мы покрасили, двери закрыли.  - Да, поняли, спасибки. Уходит…  Буля молодец - сторож, кашку не зря ест, мы дальше разводим ля-ля - тополя, мух-пух…
   Отдельно за запах, а то вам покажется, что он чуял носом входящего.  Полы в мастерской помыли сразу после строительства в 194… Ой, я сразу и не вспомню, или 60, в 70…  Ааа, да, точно в 1980 году к Олимпиаде. Тогда всю Москву мыли, ну не могли же не помыть мастерскую вентиляторщика Серёги?! Но там ещё были голуби штук 20, они тоже немножко портили воздух. Станки все в масле. А ёщё у него жил орёл. Дааавнооо. Но недолго. Помню я молоденький зашел к ним, а вдруг орёл летел прямо на меня! Я пригнулся, а он сел на трубу под потолком надо мной. Мне с испугу показалось - он меня съесть хотел, а он просто летееееел…
  Стук в дверь – кто-то входит,  Буля вскакивает, делает четыре гава, и два поворота.  Типа "Опасно, но ниочень. "  Пришёл  Шурик-прораб за ключом,  привет-ответ, спите дальше… А была ещё малярша-казачка ростовская Люся, так Бульён её не удостаивал даже привстать – Гав, и спал дальше.
  Бум-бум, дверь стук - Моя пришол ключ краска тры этаж начальника паслал.  – Моя твоя понял, на ключ.  Буля вскочил, четыре гава… Таджик-узбек, дэвушка. Маленькая - хорошенькая.
  Скрип двери, кто-то идёт. Бульён  вскочил, гавов миллион, готов врагов  порвать всех, держите – не удержите его семеро!  Но кто же там?! Мелкий мужичок  - узбек пришол клуч брать комнат ремонт пятый еташ. А может не узбек - я паспорт у него не смотрел.
  Он делил людей по степени внутренней опасности. Но как?.. А может тот мелкий мужичок собак любил кушать? А тётенек от дядек как отличал? Как он умел так различать людей?  Он - то запросто умел, а вы вот гадайте теперь как, и любуйтесь на  свои рентгенотомографы!
   А на мой приход он, помню, только радостно хвостом махал. И ни гава, ни поворота… Почему?  Я что, был в зеркале невидим, или я ему был свой родной брат-пёс? Тогда не спросил у него, вот голова и думай – размышляй теперь…
   Время… Оно имеет власть над всем, даже над пирамидами – вон они разрушаются, а над пёсиками-то и подавно! Булечка старел… Вот вспоминаю, что за всю его долгую жизнь и наше знакомство я его не разу и не погладил, и даже не угостил сосиской… Ну кем же он был: пыльным дворовым пёсом на Часовом заводе, но вот ведь сидит добрая память о нём в голове (или в сердце?),  знать не сосиской должнО наградить его мне было при жизни, а добрым словом после.
   В Серёжкиной мастерской пахнет не голубями-пёсом-станками, пахнет болью!  Ох тыж Бульён - то старый! 88, 98, 2008, 2013… Он уже ходит с трудом, лежит под машинами – сам не раз видел – хвост белый торчал. Видимо машина поехала,  его не заметив под колёсами. Зима, шипы… Его принесли домой  в телогрейке на руках. Смотрю – лежит тихо, не скулит, не плачет, только взгляд грустный: нууу, вот как получилось!.. Ноги задние обе сплющены, как ласты, и с одной стороны нет кожи – видны сухожилия и вся  его анатомия. Автошипы срезали всю шкурку…….
   Больной  кушает, лижет  раны, лечится… Я принёс ему мумиё, растворил в водичке,  он выпил. Вот я мууужик простой! Не записал, не запомнил: через месяц, или через 18-20 дней наш красавчик  уже гулял по весенним тротуарам! И хвост держал пистолетом!              Но возраст-то был лет 25! Ветеран всего-чего только можно!
   Время… Рушит пирамиды, и издевается над Буличкой, как хочет: у него снизу кровь течёт. Он ходит-ползает по территории – за ним след кровавый. И спит он на улице не под машинами, или на солнышке, а там, где  устал. Всё!.. Лежит у проходной, и смотрит грустно на людей - на миру и смерть красна…
  Начальник охраны и его зам, их кабинеты были с моим рядышком, выпив водочки и пораскинув мозгами, решают вызвать ветусыпление за свой счёт, всёж ветеран заводской, под шлагбаумом никогда не лазил, стоял перед проходной, где люди входили, ждал, когда дверь ему откроют, и вежливо пропустят первым пройти.  А пока живодёры едут, они устроили хорошую пьянку - поминки прямо в рабочий полдень! Мне кажется, что и звонок из проходной  их не отрезвил: а где же ваш покойник-то, лежавший у входа?  А он таки убёг в свой последний обход территории! Клиента-то фирма нашла, а мне за упокой его души так и не нолили, сволочи такие, впрочем, я с ними никогда  и не пил.
   А помянуть его хочется! Покойся с миром, Булик.
   Пы-сы.
   Бульён умер, а дело-то его живёт, спустя уж лет десять тому! Это было в прошедшем ноябре. Картина обычная для этого времени года – низкие серые облака лапами ветра срывали с прохожих шляпы и бейсболки, и пытались уронить рекламный щит на неправильно припаркованную машину. Моросил дождь… И вот я у подъезда встречаю знакомого дядьку с десятого этажа, идущего с прогулки с двумя пёсами: на руках мелкий пёстерьер, а рядом бегает новая, незнакомая мне молодёжь, двортерьер. И вот, катаясь с этой компанией по Москве в лифте, я узнаю, что он привёз с дачи прибившегося к нему бездомного щенка. Прям как в сказке: «В тесноте, да не в обиде – нам не тесно под грибком! Живи, друг...». А молодёжь бегает вокруг меня, и очевидно радуется, что встретил дядьку, видевшего когда-то самого Бульёна живым! И вот я им кратко излагаю тезис Бульёна о разности энергетического потенциала людей. Молодёжь хитрит, делает вид, что не слушает, вертит хвостом… И вот когда я сказал «…гавов миллион…» пёсик выдаёт мне прям в глаза тот-же бульёний миллион гавов!
   Буся. Нет, не так было – Бууусяяя! Протяжный крик – стон услышал я за своей спиной на весь подмосковный лес. Мне оставалось пройти по лесной тропинке метров триста до конечной остановки автобуса, когда я сквозь кустарник услышал этот лесной стон. А я ведь просто прошёл мимо мелкой, беленькой собачки, рядом стояла ейная хозяйка, которая громко, на весь лес указывала на недостатки своему будущему старику-рыбаку: корыто вон у нас кривое, землянка старая, не хочу быть чёрной крестьянкой, хочу быть столбовою дворянкой… Ой! А вроде где-то я это всё уже слышал?!
Вот иду я такой с рюкзачком к остановке довольный, с грибочками, и вдруг этот крик. А если это драка какая – ведь мне же нужно быть подальше от её эпицентра.
 – Стой, куда ты! Да ты с умааа сошлааа!
Я ластами по лужам, бегом – бегом, там же твориться что-то ужасное! Добежал до первой большой сосны, полОжил сумки отдышаться, смотрю – а эта Буся бежит вприпрыжку через лужи за мной, а ейная хозяйка за ней!
 – Мущиинааа, стооойте пожалуйста, Буся за вами бежит!
 А та зараза шерстяная, оглядываясь на свою бывшую хозяйку, шпарит за мной! Подбегает ко мне, и мур-мур - ты мой новый хозяин! Я почесал ей за ушком, и говорю подбежавшей тётке: Женщинааий, не желаете купить хорошенькую собачку, не дорого!  - Это же моя собака! Бууся, ты что – совсем с ума сошла?! Я ей говорю, что бывает хозяевА бьют и тиранят собак, и поэтому они убегают из дома… Ничего не сказала мне тётка, лишь схватила на руки уже почти мою Бусю, и ушла в глубокое… ну тоесть пошлёпала восвояси.
   Жужа. И эта заразина туда-же – хозяйку не слушаться! Пошёл я вечером, как обычно, по важному делу (сейчас не вспомню точно куда), Был подан большой грузовой лифт. В нём фигуры были расставлены так: справа у кнопок стоит старушка, левее, у её ног, мелкая собачка в свитере, в полушаге от неё, а левый фланг весь свободен, они едут пожужится вечерком. Я делаю шаг в лифт, три влево, разворачиваюсь вокруг, едем… Старушка маленького роста, смотрит на маленькую собачку, та – грустно в пол, я - на выход, ждём, и тут вдруг старушка начала быковать: Жужа, ну ты чё там стоишь-то, тебе следовало бы встать ко мне поближе, иди же скорее ко мне, дорогуша. Жужа поднимает свою морду лица печального взгляда на хозяйку: Мать, ну ты чё типа опять-то начала? И вдруг делает боком три шага ко мне, и смотрит на меня, на хозяйку, как бы отвечая на незаданный кем-то вопрос «умный не спрашивает, умный сам постигает суть происходящего», или как бы весело сказал не я, а Бронштейн: «Прииивееет, теплииичный!». Старушка намёка нипОняла, запричитала – ой, ну чтож ты тваришь-то, вот тварь же ты неразумная! Но тут лифт приехал на первый этаж, и мы пошли каждый своей дорогой.