Введение в Универсальную Онтологию

Аннотация

              Эта монография является введением в глобальную психофизическую теорию, все аспекты и разделы которой будут детально раскрыты в дальнейших публикациях. Представленная монография лишь вкратце знакомит читателя с идеями: (1) новой фундаментальной психофизической теории, названной «Всеобъемлющей интерпретирующей теорией» (ВИТ); (2) базисной, для этой теории, научной методологии; и (3) новой философской системы  - Универсальной онтологии,  сопряженной ВИТ и ее методологии. По своему гносеологическому значению речь пойдет о представлении концепций более продвинутой системы естественнонаучных знаний, которая должна перевести человеческую цивилизацию на следующие более высшие ступени духовного, научного и технологического развития.

 
              Суть представляемого здесь понимания мироздания такова. Полная реальность включает в себя не  только материальный  мир,  но  и сознание, которое  отнюдь не  является побочной функций  материи, а  имеет и большую самостоятельную значимость в организации универсума и собственную сферу бытия, включаемую в более общую реальность названную нами ноуменальной. В основе полной феноменально-ноуменальной реальности лежит семантически  подобный континуум, специальные возбуждения среды которого и их  взаимодействия  порождают  все  многообразие  физических  и  психических  явлений.
 
              В книге в самых общих чертах описаны организация данного семантического континуума и, вытекающие из этой организации, аспекты генерации: состояний психики, наблюдаемого физического мира и  его объектов. Рассчитана на естественнонаучную аудиторию.




Предисловие.

              Проведенные автором исследования были направлены, в первую очередь, на выявление (еще никак научно не установленных) основ мироздания, сама методология чего никем ранее специально не разрабатывалась и требует сразу внести в нее ясность, т.е. определиться с тем, на каком, собственно, пути, по логике вещей, нужно выявлять эти основы. Универсум или мироздание включает в себя не только феноменальный мир, что мы, следуя Хайдеггеру, будем относить к категории сущего, но и реальность сознания наблюдателя этого мира, которая по терминологии того же философа относится к сфере бытия. И именно в неразрыв-ной совокупности двух таких сфер и никак иначе нам и дается реальность, поэто-му без наличия сознания наблюдателя вести о ней речь и как-то ее описывать будет некорректно. Истинными основами бытия и сущего (что исчерпывают миро-здание), по смыслу понятия основы, должны быть агенты поддержки и формиро-вания оных. И это все, что заведомо можно достоверно сказать о характере таких основ, что, в принципе, могут иметь любую, в том числе, и неизвестную нам сейчас и, поэтому, латентную для наших методов контроля, природу, что, из-за предельно глубокой фундаментальности подобных основ, даже более вероятно. Дело в том, что наукой до настоящего времени изучались явления феноменальной реальности, что, наоборот, лежат на видимой поверхности вещей и, более того, ни-как не относятся к бытийной грани универсума и, стало быть, его не исчерпывают.


              Из вышеизложенного становится очевидным, что исследование основ мироздания отнюдь не есть прерогатива физики высоких энергий (или оперирующей ее понятиями космологии, специалисты которой разрабатывают возможные сценарии зарождения и развития Вселенной), как это ныне большинством естественников понимается. Такое понимание является наследием научного развития прошлых веков, когда источники любых изучаемых свойств материи, к коей про-грессивными учеными тех времен сводился весь универсум, были выявляемы в микроструктуре исследуемого объекта, что, в конце концов, канонизировало (с нынешней научной точки зрения - наивное по уровню своего поверхностного проникновения вглубь предмета) натурфилософское представление о объективной (независящей от наблюдателя) сугубо микроскопической субстанциональной программируемости свойств всего наблюдаемого. Конечно, до определенного уровня детализации объектов физической реальности и невысокой роли наблюдателя в проявлении именно этих деталей такое представление хорошо описывало реальность, например, химические свойства веществ четко определялись составляющими их молекулами, кои формировали связанными наборами атомов,  взаимодействия которых задавались строением их электронных оболочек и т.д. и т.п.. Однако, если до конца следовать этому натурфилософскому представлению, то объективную основу реальности нужно искать в виде наименьших элементов микромира, что условно можно назвать «кирпичиками мироздания», которые, своими возможными конфигурациями и должны формировать любую наблюдаемую материю со всеми ее проявлениями и свойствами, о чем можно говорить как о концепции объективной микропрограммируемости реальности. Но по мере экспериментального и модельного проникновения вглубь микромира кандидаты на простейшие «кирпичики мироздания» становились все меньше и меньше; и сей-час на роли таких простейших элементов многие физики выдвигают уже объекты типа суперструн, для обнаружения которых требуются немыслимые планковские энергии (~10^28 эВ). Очевидно, что прямыми экспериментами подтвердить или опровергнуть существование суперструнных структур микромира не представля-ется возможным ни сейчас, ни в обозримом будущем, что, как минимум, говорит о возможности ограниченности сферы применимости гипотезы объективной микропрограммируемости реальности или о невозможности ее эмпирической проверки, ставя под вопрос правильность соответствующего подхода к поиску основ мироздания.


              Между тем вопрос о характере первооснов мироздания проясняется, если взглянуть на эту проблему с другой стороны, а именно: даже если и допустить, что суперструны или, какие-то иные, подобные им объекты, существуют в масштабах планковской энергии и могли бы быть обнаружены соответствующей гипотетической экспериментальной техникой, то каковы будут гарантии, что они наличествуют в менее энергетически возбужденных системах? А гарантий никаких! Ведь, если мы в данный момент не оперируем планковскими энергиями (даже если и могли бы ими, в принципе, оперировать), то и не наблюдаем соответст-вующих объектов и не можем, поэтому, вообще, подтвердить саму возможность их существования в обычных низкоэнергетических условиях, которая, в действительности, отсутствует. Дело в том, практика, что является, по мнению большинства мыслителей (а не только вождя пролетарской революции В. И. Ленина), критерием истины, показала, что строение микромира очень гибко и адаптируемо к условиям проводимого эксперимента и то, что существует в одних экспериментальных условиях, не существует в других; поэтому, говорить о суперструнной микроструктуре материи или о чем-то типа того вне соответствующих, способных это проявить, экспериментальных воздействий методологически некорректно, поскольку в такой ситуации подобных микроструктур, согласно данному эмпирически установленному принципу, просто не существует и, соответственно, классическое идейное экстраполирование о жесткой микроструктурной программируемости свойств наблюдаемого ограничено и в общем случае совсем не обя-зано работать. Ведь, напротив, имеется обширный эмпирический материал, накопившийся за много лет исследования микромира, который опровергает натурфилософскую концепцию о независящей от опыта микроструктурной программируемости наблюдаемого и открывает перед нами более тонкий феномен взаимосвязи состояний наблюдаемого и наблюдателя (понимаемого широко в совокупности с используемым им прибором), что, как показывают проведенные автором данной работы исследования, и является ключевым для понимания организации мироздания.


              Вопрос о характере и сути отношения сознания воспринимающего субъекта и воспринимаемого им объекта является основным для философии. Для  всех остальных научных дисциплин этот вопрос кажется излишним и неактуальным, т.к. какое бы его решение ранее не предлагалось той или иной школой философов, оно, все равно, никак не влияло на развитие наук и технологий. В действительности, этот вывод был сделан несколько поспешно и, поэтому, неверен, в чем, однако, нельзя винить естествоиспытателей. Дело в том, что все ранее предлагаемые решения основного  вопроса  философии страдали наивностью (в том смысле, как, допустим, физика Аристотеля выглядит наивно с позиций современной теоретической физики) и не раскрывали его тончайшей сути. И, как оказалось, сама организация «видимой стороны» реальности напрямую завязана на эти пресловутые отношения, формирующиеся на базе сложнейших фундаментальных  процессов (что обрели в современной науке пока лишь весьма ограниченное отражение в установленном ей феномене квантомеханической редукции); соответственно, технически осуществляемые воздействия на такие фундаментальные процессы будут в состоянии производить коренные перестройки всего нами наблюдаемого. При этом, речь, преимущественно, идет не о создании иллюзорной реальности (что, кстати, также возможно), а об объективных преобразованиях «внешнего» мира за счет целенаправленного варьирования строения самых фундаментальных пластов, лежащих в его основе. На этом пути лежит создание принципиально новых, сверхвысоких  технологий, сила и эффективность воздействия которых на окружающий мир должны быть столь велики, что оценить по достоинству значение таких технологий сейчас просто не представляется возможным.


              В проведенных автором данной работы исследованиях выявляются тончайшие аспекты строения реальности; при этом, психологические категории, типа психики и сознания, играют в раскрываемой здесь структуре мироздания отнюдь не меньшую роль, чем материя и феноменальный мир, что обязывает сразу с ними определиться. Под индивидуальным сознанием в представленной теории понимается не психика, определяемая здесь как мир всевозможных (зрительных, чувственных и т.п.) образов, а агент преобразования таких образов и их восприятия из единого центра, задающего внутреннюю перспективу подобного восприятия, при котором индивид как бы со стороны созерцает все эти образы (ведь он не отождествляет себя с ними) и в котором «высвечиваются» их индивидуальные и совместные порядки, в чем и состоит понимание оных. Такой, фигурирующий в определении сознания и неотъемлемый от него внутренний центр и является генератором самоощущения и самоидентификации соответствующего индивида или источником его «Я». Что же касаемо самого акта «высвечивания» чистого порядка чего-либо, то это есть адресное – происходящее лишь для данной личности - проявление такового, что возникает при установлении контакта или связи ее само идентифицирующего центра с соответствующим (переносящим такой порядок) элементом собственной (как будет показано автором представляемой теории) для всех порядков сфере бытия, процедура чего выступает в качестве основы работы сознания, выражает его суть и, собственно, и исчерпывает его. Поэтому, категорию сознания следует расширить за рамки индивидуального сознания и обобщенно определить его как поток выше описанных, осуществляющихся только для него, манифестаций чистых порядков, существующих в их собственной реальности, на коей, стало быть, должно основываться тогда и само сознание. Такой поток обладает определенными свойствами и функциями, задаваемыми спецификой составляющей его тонкой (не физической) субстанции и заключающи-мися, в частности, в его самофокусировке, приводящей к генерации вышеописанного перспективного центра. Фокус сознания, будучи частью оного, также генерирует образ, что, как и сам этот фокус неизменен и постоянно выступает как фон для манифестации всех остальных образов, генерируемых соответствующим сознанием, и именно такой, непрерывно воспринимаемый индивидом стабильный психической фон и создает у него самоощущение его «Я» или переносит подобное ощущение. Стало быть, сам поток сознания и порождает явление осознания им себя как живого существа, личности или субъекта (понятие коего здесь шире входящего в него понятия индивида), что, в свою очередь, выступает в качестве обладателя сознания и может определяться наличием оного. Подчеркнем, что всякий порядок, вообще, как обладающий в некий момент адресным проявлением, так и нет, существует в собственной для него сфере бытия, что, как доказывается в данной теории, является автономной и первичной в организации реальности; поэтому, адресно проявляющийся порядок чего-либо трактуем здесь не как абстрактно получаемый итог описания этого или его пассивное отражение в собственной сфере, а как самосущный принцип его упорядочения, что, при своей адресной манифестации, может, в частности, выполнять активную роль в организации наблюдаемого  соответствующим индивидом.

 
              Очевидно, что понимаемое в выше определенном ключе сознание, в любой его форме, как индивидуальной, так и нет (что также существует), никак не может быть побочным продуктом материи, а, напротив, как доказывается в представляемой теории является для материи первичной организующей силой; соответственно (такой первичности), в универсуме есть сфера не физического бытия, где самостоятельно – независимо от какой-либо материи - циркулируют всевозможные потоки сознания, которые упорядочивают или вносят переносимые ими порядки в подвластные им пласты феноменального мира. Переносящие сознания потоки принципов упорядочения, даже если они не являются носителями индивидуальных сознаний, оказываются способными к взаимодействию или слиянию с последними. Правильная концентрация индивидуального сознания, заключающаяся в сосредоточении на высоких целях, верных жизненных ориентирах и морально-этическом совершенстве с усилиями практического следования по соответствующему пути, поднимает дух человека, приводя к слиянию его сознания с высшими созидательными потоками сознания, что: (1) обеспечивает непосредственное познание организуемых такими потоками тонких явлений, в чем состоит суть высшей интуиции, а (2) также может направлять такого индивида и помогать ему в осуществлении его высоких устремлений, на установленном людьми факте чего и были основаны все позитивные религии, точнее, именно наличие в каких-либо религиях подобных идей и составляет их позитив.

 
              Кроме интуиции (во всех ее формах, как высшей, так и низшей, сводящейся к тривиальному неосознанному обобщению ранее накопленного опыта), без наличия высшей формы коей невозможно открытие и познание новых высоких истин, орудиями настоящего философа являются также логика и ассоциативное мышление, сила которых, как и способность к интуитивному прозрению, возрастает с увеличением его способности к концентрации мышления. Использование этого арсенала и умение полностью фокусироваться на поставленной задаче, при обязательном условии правильной жизненной установки или концентрации на высшем и практическом следовании этому, позволяют отыскать верные ответы на любые вопросы. Технически, последнее достигается как интуитивным схватыванием искомой истины (что, для познания тонких вещей, есть единственно возможный путь достижения их адекватного понимания), так и поиском и отбором нужной информации (что характерно для научных методов исследования, когда накапливается огромный массив эмпирических данных, что нужно правильно обобщить и вывести закономерность), в том числе, и подтверждающей интроспективное прозрение, критическим осмысливанием всего этого и умением делать со всех сторон взвешенные, корректные выводы. Эффективность же всей этой многогранной интеллектуально-духовной работы зависит от мастерства применения вышеперечисленных орудий и неукоснительного следования высоким жизненным принципам, что (и первое и второе), в свою очередь, определяются не только соответствующей практикой, но достигаемой степенью ментальной концентрации. Концентрация сознания тренируема и в состоянии полной «внутренней» уравновешенности может достигать столь высоких степеней, при которых природа начинает раскрывать свои тайны, отражаясь в незамутненном сознании исследователя в своем истинном обличии. Следует подчеркнуть, что именно моральное совершенствование индивида позволяет его сознанию сливаться с высшими потоками сознания, ответственными за  эволюцию человеческой  цивилизации. Без морального совершенствования и настройки на созидание сознание (тем более, если оно склонно к разрушительной деятельности), напротив, будет сливаться с деструктивными для  нашей цивилизации  потоками сознания, что, в конечном итоге, будут целенаправленно вводить в заблуждение последующего по таком пути индивида, а не раскрывать перед ним  высшие истины.         


              Автор представляемой монографии задался целью выявления сущности, формы и строения самого фундамента реальности и построения языка описания всего этого и, отталкиваясь от практики духовно-ментального совершенствования и современных методов теоретического научного изыскания, решил поставленную сверхзадачу. Результаты такого беспрецедентного исследования приведены в четкую самосогласованную систему и выражены посредством специально синтезированного для этого строгого аппарата понятий, развивающегося по типу последовательного топологического конструирования все более и более сложных понятий (на базе ранее введенных), позволяющих, в конечном итоге, достигнуть нового уровня рационального понимания полной реальности, в организации которой, отметим, присутствуют и играют весомые роли и высшие формы сознания, описание коих ранее было прерогативой отнюдь не рациональных по своей сути теологических систем и обслуживающих их философий. Для одних синтезиро-ванных в данной работе понятий существуют сходные по смыслу понятия из теологических (европейских и древнеиндийских) философских систем и естественнонаучных сфер: математики, теоретической физики, логики, космологии, психологии, биологии и других наук, что позволяет воспользоваться их терминами, для других введенных здесь понятий каких-либо известных аналогов из естественно-научной и теологической семантик подобрать уже невозможно; но, в любом случае, понятия разработанного здесь языка раскрывают недоступные для каких-либо ныне существующих наук и философий сущностные аспекты.


              Создание строго языка описания организации фундаментальной реальности, которую, при соответствующей подготовке, можно «созерцать» интроспективно, но, в принципе, невозможно выразить посредством каких-либо обыденных представлений, собственно, и составляет основную заслугу автора данной работы, что, вообще говоря, также не столь уж и мало. Ибо, наличие нового языка и сопряженной ему (его емким понятиям и структуре их многоплановых отношений) системы представлений позволяет уже любому, сначала формально освоившему данный язык и затем сумевшему осознать смысл его понятий, не только аналитически исследовать самые тонкие детали строения мироздания, но и начать мыслить и даже чувствовать на высшем уровне, что, удовлетворив мировоззренческие потребности адепта этого нового учения, может в дальнейшем вылиться в создание им новых технологий. Ведь, опосредованное через изучение этого языка, достижение читателем абстрактного понимания тонких явлений (формируемых высшими созидательными потоками сознания, слияние с коими и порождает высшую интуицию) запускает механизм раскрытия у него соответст-вующих каналов высшего интуитивного восприятия или, во всяком случает, сильно способствует такому раскрытию, а возникновение у человека высшей интуиции автоматически формирует у него правильное (соответствующее задачам эволюции) целеполагание, т.е. адепт представляемого учения обретает и цель и главный инструмент ее достижения, что и позволит ему создавать новые полезные для человечества технологии.

   
              Именно с целью передачи более фундаментального понимания  реальности посредством разработки и представления нового естественнонаучного поня-тийного аппарата и базирующейся на нем, раскрывающей его тонкости и выражающей новое мировоззрение философии и была написана серия книг, введением в которую служит данная монография. Первоначальным импульсом к проведению исследования фундамента реальности явилось стремление автора решить более узкую задачу интерпретации сущностных аспектов механического движения микрообъектов. Ясность в этот вопрос была внесена посредством установления ряда понятий и представлений, позволяющего с единых концептуальных позиций выразить и описать исходные физические «механизмы», порождающие наблюдаемые релятивистские и квантовые закономерности движения микрочастиц. Акт наблюдения квантового объекта, как известно, осуществляется опосредовано через редукцию его состояния, соответственно, в качестве наблюдаемых могут выступать только параметры редуцированных состояний. Поэтому, описание микрообъекта должно, в первую очередь, отталкиваться от (1) порядка и принципов его редукции, результаты коей, как и все, вообще, проявляются лишь на уровне восприятий самого наблюдателя, что делает необходимым: (2) разрешение вопроса об отношении сознания к бытию, установление логики и формализма этого и включения их в теоретическую картину мироздания, в общем, или в схему описания микрообъекта, в частности; при этом, однако, наряду с существованием явных, зависящих от наблюдателя, редуцированных воплощений микрообъектов, (3) они (микрообъекты) должны обладать и аспектами собственного до ре-дукционного существования, независящего от наблюдателя, все грани чего (1-3) были здесь исследованы и уложены в единую психофизическую модель реальности, родившуюся в результате такого исследования.


              Проведенные мною исследования (по пунктам 2-3 программы, представленной в предыдущем абзаце) далеко выходили за методологические рамки физики, что обязывало меня применять и, стало быть, и разработать и представить и новую естественнонаучную методологию, охватывающую своей компетенцией не только пласт физических явлений, но и сферу психофизики. В самом деле, для физиков правомерно оперировать лишь той информацией о реальности, что они получают из экспериментов, на основе осмысливания и обобщения результатов которых, согласно их методологии, только и могут строиться физические теории, что, вообще говоря, не только заведомо закрывает для физиков исследования по второму пункту (в соответствии с которым должна изучаться психическая реальность и ее связь с миром феноменов) намеченной мною программы, но и, даже, делает проблематичным исчерпывающее описание и моделирование доредукционной ипостаси микрообъекта (третий пункт программы предыдущего абзаца), что целиком относится уже к физическому миру.

 
              Дело в том, что микрообъект в своей доредукционной или объективной ипостаси существует лишь вне изменяющего его состояние поля редуцирующего действия наблюдателя, поэтому собственные атрибуты и параметры такой ипостаси не могут быть непосредственно наблюдаемы и измерены. Соответственно, опираться в построении физической теории можно лишь на (выходящее, кстати, за рамки чисто позитивистски ориентированной методологии) предположение, что такая ипостась как-то, причем, безотносительно к понятию где (т.е. простран-ству фиксируемых наблюдателем состояний, что относится уже к редуцирован-ной реальности), априори должна существовать, а также на допущение, что можно теоретически определить конкретную многомерную функцию, которая будет описывать такую ипостась уже по отношению к назначенному пространству физических параметров и сохранять по мере объективной эволюции микрообъекта неизменными свои значения в определенных измерениях. При этом, совокупность таких постоянных значений будет составлять уже идентифицирующий микрообъект инвариант (соотносимый с практически определяемыми параметрами типа массы, спина, различных зарядов и т.п., но характеризующий микрообъект и в его объективной ипостаси), который, собственно, и позволяет уже обоснованно говорить о таком объекте, как об определенном физическом образовании вполне конкретного вида в любой его ипостаси. Что же касаемо самой объективной ипостаси микрообъекта, то она, может быть, неким образом и меняется при эволюции, но будет оставаться единой, являясь одной и той же основой для разных, потенциально возможных, ситуаций его проявления или наблюдения.  Если микрообъект модельно рассматривать, как существующий в заданных экспериментальных условиях в единственном экземпляре, то при различных редуцированиях такого условно единичного микрообъекта, что, необратимо разрушая его объективную ипостась, создают его наблюдаемые ипостаси, фиксируется набор его определенных неизменных характеристик, т.е. тот самый инвариант, что, собственно, и позволяет говорить о конкретном виде микрообъекта. Но, отметим, что сама объективная ипостась микрообъекта отнюдь не выражает его единственность,  что обусловлено следующим.

 
              Если излученный неким источником (как-то экспериментально вычлененный) один экземпляр микрообъекта с конкретными свойствами принимается приемником, фиксирующим те же определяющие его физические характеристики, что и у излученной источником микрочастицы, то это говорит о сохранении типа частицы между ее излучением и приемом и, стало быть, свидетельствует и о неизменности ее объективной ипостаси в промежутке между ее эмпирически идентифицируемыми проявлениями. Отметим, что в нашей теории пространство-время не есть данность феноменального мира, а формируется на основе  графа всех действующих там физических взаимодействий и, собственно, и является пространственной интерпретацией такого графа, чем и обусловлено действие в этом мире принципа близкодействия. Поэтому, объективная ипостась частицы по принципу аналогичному близкодействию (ведь данная частица также передает характерное действие) предполагается сопоставимой (как источник возможного редукционного проявления частицы) и всем промежуточным точкам между пространственными точками излучения и приема частицы. Следовательно и функция микрообъекта, обеспечивающая частное, соотносимое в данном случае с пространством физического мира, описание доредукционной ипостаси единичного микрообъекта, обязана обладать определенным, формально зависящим от пространственно-временных точек, выражением. Между тем отталкиваясь лишь от экспериментов построить такую функцию для единичного микрообъекта невозможно, но, если у нас имеется ансамбль микрообъектов одного вида с одинаковыми, выражающими их пространственные положения, состояниями, то мы сталкиваемся с фактом более менее компактного пребывания любых локально редуцируемых манифестаций таких микрообъектов в конечной области пространства-времени (где точки редукции образуют кластер), от параметров которого и долж-на, поэтому, тогда зависеть общая функция описания данного ансамбля. Причем, такая, описывающая ансамбль микрообъектов функция должна зависеть от пространственных координат (из-за принципа аналогичного близкодействию) непре-рывно и, будучи по определенной норме значимой внутри соответствующей (где располагается кластер) области, быстро убывать при выходе за ее границы, чему в квантовой механике соответствует волновая функция (что, в данном случае, конечно не плоская волна, а есть волновой пакет).


              Подчеркнем, что функция, обеспечивающая доредукционное описание микрообъекта в вышерассмотренном случае, не задает собой его единственность и в ней нет измерения, выражающего отвечающий сему инвариант или содержащего только соответствующую единицу. Данная функция задает только вид мик-рообъекта, что закодирован в ее инварианте, присущем и объективной ипостаси первого. Единственность же микрообъекта могут обуславливать лишь специальные экспериментальные условия излучения микрообъекта и его приема, что есть уже редукция, разрушающая объективную ипостась. Поэтому, объективная ипостась микрообъекта конкретного вида, хоть и может быть сопоставлена единичному объекту в определенных, создаваемых специальными условиями проведе-ния эксперимента, частных случаях (когда такая объективная ипостась рассматривается в неразрывной совокупности с дополнительными к ней условиями, что работают, как фильтры состояния самой этой ипостаси), но, в общем случае, относится именно ко множеству объектов того же вида, выражая доредукционное состояние подобного множества. Ведь, единственность микрообъекта есть результат специального редуцирующего действия, что, как и всякая квантомеханическая редукция, необратимо разрушает его объективную ипостась, в коей, соответственно, такая единственность (без дополнительных фильтров) не может быть закодирована. Стало быть, объективная ипостась микрообъекта относиться к их множеству или ансамблю, хотя, при определенных дополнительных условиях, выражающая ее функция  может описывать и единичный объект.    

   
              Забегая вперед отметим, что в нашей теории все близкие по модальностям физические состояния определенным образом взаимодействуют, образуя непрерывные пространства таких состояний, в которых, стало быть, также работает принцип соответствующего близкодействия. Поэтому, логически точно та же система отношений, что была изложена ранее, возникает и в общем случае, если микрообъект (что тогда может быть и сложной микросистемой даже различных взаимодействующих частиц или, наоборот, простым парциальным состоянием одной частицы), как состояние, излучается, эволюционирует и фиксируется в неком расширяющим сферу феноменального пространстве подобных состояний (например, конфигурационном пространстве), для коего также работает соответ-ствующий принцип близкодействия и можно в нем определить функцию описания данного микрообъекта с тем же (что и для пространства-времени) инвариантом. В самом деле, здесь экспериментально также фиксируются лишь начальное и конечные состояния микрообъекта, объективная ипостась коего (что тогда относится к ансамблю подобных микрообъектов, что являются микросистемами или простыми состояниями), точно также, как и в случае пространственно-временного движения частицы, эмпирически не выявляема и вводится в рассмотрение умозрительно и, более того (как совершенно объективное, независящее от используемых наблюдателем представлений), едина для всех пространств со-стояний подобного микрообъекта, для которых задаются лишь различные функции описания его объективной ипостаси с единой для них всех инвариантной частью, выражающей собой именно этот объект. Поэтому, аппарат подобных функций, что, как устанавливается в квантовой механике, являются волновыми, может описывает эволюцию микрообъекта в любом пространстве его состояний, где также вполне  правомерного  говорить о его  движении и взаимодействиях. В качествен измерения пространства состояний может выступать и число микрочастиц во множестве, порождаемом соответствующей объективной ипостасью.  Тогда функция описывающая объективную ипостась микрообъекта в таком пространстве будет содержать в качестве параметра число частиц в порождаемом данной ипостасью  множестве,  что  выливается в теорию  рождения и уничтожения  частиц. Таковы представления, обосновываемые и  развиваемые  физической  частью  представляемой  здесь теории.


              Возвращаемся теперь к классической методологии физики. Из нее вытекало, что наиболее строгий (опирающийся на минимум чисто теоретических предпосылок) физический подход к описанию и представлению микрообъекта (философия коего была установлена Нильсом Бором и Вернером Гейзенбергом и получила название копенгагенской интерпретации квантовой механики) должен выражаться лишь в обобщенном определении последнего и установлении согласующихся с практикой процедур перехода (квантомеханических операторов) от его обобщенной записи (что в квантовой механике определяется, как волновая функция, содержащая, в явном или неявном виде, и рассмотренный нами инвариант или его часть) к генетически связанным с ним макроскопически идентифицируемым (за счет приборно осуществляемых редукций) свойствам и параметрам, т.е. всем тем признакам и характеристикам микрообъекта, что могут проявиться в макроусловиях. Причем, экспериментально определяемые параметры микрообъекта должны, по этой интерпретации, являться единственными достоверными источниками его теоретического понимания, за кадром коего, поэтому, обязаны остаться и его объективная ипостась (что шире характеризующего ее инварианта) и все поддерживающие ее фундаментальные природные механизмы, что, также выходя за сферу редуцируемого, не могут обрести прямого эмпирического подтвер-ждения.

 
              Копенгагенский подход, несмотря на его узкие онтологические рамки (сужение коих в рамках разработанной на тот момент методологии науки повышало уровень его строгости), оказался перспективным. Практика показала, что проявления микрообъекта и характеризующие их физические параметры в пространстве состояний (по отношению к которому задается функция описания микрообъекта) носят вероятностный характер, что оказалось общим принципом и было заложено в функцию описания микрообъекта, как инварианта описания и соответствующего вероятностного поля. Теоретически установленные операторы физических величин, применяемые к данной функции, давали возможные спектры значений таких величин, что согласовывалось с экспериментами и, тем самым, подтверждало теорию. Из алгоритмов процедур перехода от обобщенного описания микрообъекта к его измеримым физическим характеристикам также следовало, что не все параметры пространства состояний, определяющие микрообъект, обязаны быть совместно измеримыми, т.е. вполне могут существовать и, как практически выяснилось, на самом деле существуют, такие несовместимые друг с другом (названные в квантовой механике дополнительными) параметры, что вкупе точно неизмеримы и связаны соотношением неопределенности, что продемонстрировало высокую гносеологическую эффективность предложенного классиками квантовой механики подхода, способного описать реальность существующую, но не представимую по макроскопическим канонам, в рамках которых все характеристики объектов могли быть совместно измеримыми.


              Между тем, позитивистский концептуальный подход, из коего идейно проистекала копенгагенская интерпретация, оказался в чистом виде не реализуем, поскольку в фигурирующей в квантовой теории волновой функции, что обеспечивала обобщенную запись микрообъекта, содержалась эмпирически не выявляемая фазовая информация, что указывало на непоследовательность и самой  этой интерпретации, поскольку ее основной тезис  – отталкиваться в построении картины реальности лишь от наблюдаемого. По этой причине и вследствие ряда сопряженных ей парадоксов, следующих из копенгагенской интерпретаций квантовой механики, такая интерпретация не могла быть совершенной и окончательной, что породило несколько десятков иных, более или менее удачно отражающих какие-то отдельные грани действительности, но не охватывающих всю ее картину в целом, интерпретаций, сильные и слабые стороны многих из которых будут обсуждаться в  дальнейшем.


              В разработанной автором данной монографии теории используется более полная и более глубокая, чем все ранее предложенные, включая и копенгагенскую, интерпретация, которая носит широкий психофизический характер и, в своем физическом срезе, похожа на последнюю (и еще сильнее похожа на ее развитие, получившее название трактовки Гейзенберга-Фока), но лишена ее парадоксов. В нашей интерпретации также, как и в копенгагенской интерпретации, говорится о возможности лишь принципиально вероятностного описания квантовых объектов и в ней в том же классическом идейном ключе используются и понимаются соотношения неопределенности и принцип дополнительности, но ее синтез осуществлялся в соответствии с вышеопределенной широкой программой исследований (1-3) и опирался на более соответствующее реальности и более логически последовательное гносеологическое положение (чем позитивистские тезисы), являющееся, по существу, самым общим или применимым к всем сферам познания; а именно: теоретическое познание объекта есть выявление исчерпывающей его совокупности переменных, свойств и функций, которая, конечно, совсем не обязана укладываться в единое, установленное для макрообъектов, привычное клише, к коему, подчеркнем, в том числе, относится и принцип обязательной наблюдаемости всех модусов познаваемого объекта или позитивистского сведения его познания лишь к наблюдаемому. Ведь утверждение о возможности познания лишь опосредовано через наблюдаемое, в общем случае, неверно, поскольку познаваемы и чисто абстрактные объекты, что же касаемо естественно-научной сферы, то выражаемый этим утверждением принцип просто грубо сужает горизонт познаваемого, заведомо отсекая всякую возможность познания тонких ненаблюдаемых вещей, что, тем не менее, могут обладать не меньшими статусами существования, чем наблюдаемое, т.к. способны влиять на него, обнаруживая при сем себя, хоть и косвенно, но стабильно в огромном спектре характерно преобразуемых ими разных  явлений.


              На самом деле, ненаблюдаемые стороны явлений и сейчас фигурируют в теории. К примеру, из вполне очевидного представления, что физический объект должен обладать и аспектами собственного до редукционного существования, следует, что не все его атрибуты обязаны соотноситься с его наблюдаемыми структурами или измеримыми параметрами. В квантовой механике выявляется такой ненаблюдаемый атрибут микрообъекта; и им является волна вероятности последнего, которой, из-за ее не наблюдаемости и распространения в большинстве исследуемых случаев не в реальном физическом пространстве, а в модельном конфигурационном пространстве,  копенгагенская интерпретация приписывает не субстанциональный, а сугубо аналитический характер, т.е. такая волна рассматривается, как нечто являющееся лишь элементом абстрактной математической конструкции описания микрообъекта, что, заметим, резко ограничивает возможность развитие отталкивающейся от квантовой механики онтологии и, более того, противоречит подтверждаемому всей практикой факту, что адекватно работающая математическая конструкция всегда отражает определенные структуры описываемого ей мира. При этом, требующееся для построения в подобном (копенгагенском) ключе теории, описание измеримых величин достаточно свести к соответствующим (в которых фигурируют операторы таких величин) нормам обобщенно описывающей объект функции, логика и алгоритм чего, собственно, и используются в аппарате квантовой механики, являясь, однако, по своему существу, автономными или независящими от философской трактовки функции общего описания микрообъекта, коя (трактовка) с тем же успехом может быть и иной, связанной с натуральными колебаниями определенной субстанции, суть чего такова.

 
              В современной физике наряду с реальной материей фигурирует и виртуальная, которая не наблюдаема, но способна оказывать влияние на наблюдаемое, что выражается в эффекте Казимира и т.п. и говорит о натуральном существовании такой материи. Из всевозможных мод виртуальных вакуумных колебаний, возникающих вокруг любого квантового состояния или микрообъекта в целом за счет поляризующего действия оного на соответствующую вакуумную среду, собственно, и складывается его волновая функция, что обусловлено следующим. В комплексной волновой функции, которой описывается в квантовой механике эволюция микрообъекта между измерениями его характеристик, эмпирический смысл имеет лишь квадрат ее модуля, определяющей (1) вероятность его обнаружения в соответствующем состоянии; причем, такое состояние определяется, в общем случае, не точкой физического пространства, а (2) точкой соответствующего пространства состояний. Однако такое положение вещей (1-2), строго говоря, свидетельствует ни о том, что такая (не редуцированная) волновая функция не связана с волнами субстанции, вообще, а том, что она не соотносится с субстанцией, которую, во-первых, можно непосредственно наблюдать даже в обычном физическом пространстве, но такая субстанция есть и ей является виртуальная субстанция а, во-вторых, в преобладающем большинстве случаев волновая функция, в принципе, не может отвечать колебаниям субстанции пребывающей в фи-зическом пространстве, но последним и не исчерпывается множество натурально существующих пространств. Поэтому, волновая функция может описывать волны колебаний виртуальной субстанции соответствующих пространств состояний, для существования которых, кстати, нет никаких ни логических, ни онтологических запретов и которые, согласно ранее изложенному, также должны существовать натурально.   


              Практика показала, что волновая механика достаточно (для полного согласования с этой практикой) адекватно описывает микромир, причем, абсолютно единообразно (с суперпозициями волн вероятности и их одинаковым смыслом и едиными аспектами редуцирования соответствующих состояний) в любом применяемом ей представлении его явлений, в том числе, и в пространственно-временном представлении, где описываемые ей волны вероятности уже вполне наглядно представимы в виде обычных волновых возмущений вероятностной или виртуальной вакуумной субстанции. И, как показывает представляемая здесь теория, вышеупомянутое единообразие описания явлений квантовой механикой неслучайно, т.к. вполне натурально существуют и иные физические по своему строению континуумы, в которых совершенно аналогично распространяются квантомеханические волны вероятности, что также могут подвергаться редукции. Но в таком случае, было бы логически последовательно считать, что в соответствующих пространствах состояний существуют и формирующая их (каркасами своих взаимодействий, алгоритм чего подробно раскрывает представляемая теория) собственная, ненаблюдаемая в пространстве-времени материя, что, как и всякая материя, обладает вполне определенными структурами, существующими в содержащих ее пространствах состояний; и такие структуры вполне могут быть идентифицированы наблюдателем и в этом смысле становятся им наблюдаемы-ми, причем, конечно, как реальные. Поэтому, концепция существования реальной материи в пространствах состояний не расширяет само классическое понимание реальной материи, в соответствии с которым все ее составляющие должны обладать возможностью наблюдения, а лишь несколько расширяет понятие наблюдения, что начинает больше соответствовать современным физическим реалиям, когда материя контролируется сложными приборами, фиксирующими ее различные состояния, что могут и не выражаться в категориях обычного физического пространства. При этом, конечно, кроме реальной – наблюдаемой - материи в пространствах состояний, частным случаем коих является обычное физическое пространство, должна существовать и ненаблюдаемая – виртуальная материя, ко-торая, впрочем, может влиять на реальную и исследоваться опосредовано, через подобное влияние. Если же гипотезы натурального существования пространств состояний и принципиально ненаблюдаемой (существующей и в этих простран-ствах) виртуальной материи отбросить и строго следовать по позитивистскому идейному пути, то однозначно напрашивается (как будет здесь установлено, не верная) трактовка, что волновая функция носит чисто абстрактный характер или есть всего лишь эффективная математическая конструкция, позволяющая правильно рассчитывать вероятности и не более того; при этом, фигурирующие в ней волны вероятности, соотносящиеся, в общем случае, с чисто аналитическим конфигурационным пространством (что и служит у физиков главным аргументом в пользу их абстрактного характера), должны относиться просто к ее структуре и не иметь отношения к реальности. Но этот вывод неверен, поскольку, как раскрывается в представляемой теории, материя может существовать и в иных физических формах, не соотносимых с пространственно-временным континуумом.


              На самом деле, слабое или условное отношения к реальности имеет та, безосновательно используемая в дополнение к аппарату квантовой механики (и не вытекающая из него), операция над волновой функцией, что выражает ее, якобы мгновенную, редукцию и ложно приписывает реальности существование такого феномена. Ибо некорректность этого представления с позиций теории относительности просто очевидна, поскольку мгновенное или разноместное и одновременное в одной системе отсчета окажется не одновременным в другой, что приводит к абсурду выражающемуся в возможности нарушения каузального порядка следования событий, когда в некой системе отсчета схлопывание волновой функции может начаться до проведения акта измерения. В действительности, редукция не исчерпывается формальной заменой распределения амплитуд вероятности описания состояния микросистемы при эмпирически обусловленном изменении информации о ней, как это тривиально трактовалось классиками квантовой теории. В представляемой теории отталкиваясь от рассмотрения фигурирующего в ней ноуменального плаcта реальности показано, что редукция есть индуцируемый воздействием сознания наблюдателя, многофазный и во многом плавный (исключающей мгновенный «сверхсветовой» коллапс той модели волновой функции, что не абстрактно, а субстанционально и более корректно описывает объект), переход объекта из обобщенного или расплывчатого (со степенью неопределенности, допускаемой исходными или доредукционными условиями его существования), но натурального, способа его существования в редуцируемое или определенное по наблюдаемым параметрам состояние. Таковы физические аспекты нашей глобальной – далеко выходящей за физические  рамки - теории, что были сравнительно (по отношению к ноуменальной части теории) подробно  представлены в этом предисловии для демонстрации подхода  к идентификации ее  исходных понятий.


              Итак, уже в процессе решения узкой задачи интерпретации механическо-го движения микрочастиц автору стало ясно, что разрабатываемый аппарат понятий обладает общностью, позволяющей качественно описывать не только эту динамику, но и эволюцию состояния любой квантовой системы. Более того, выяснилось, что построенная в соответствии с намеченной программой система понятий и представлений имеет универсальный характер, т.е. во всяком акте познания субъектом объекта всегда имеют место раскрываемые ей редуцирующие процессы; и, стало быть, осуществляемая наблюдателем редукция оказалась неотъемле-мой и от наблюдаемой им эволюции макросистем, что также реализуется посредством цепочки редукций соответствующих макросостояний. Таким образом, установленный нами механизм редукции оказался универсальным (неотъемлемым от всех ситуаций наблюдения), многофазным психофизическим (точнее, ноуменально- психофизическим) процессом, конечной фазой которого является возникновение образа наблюдаемого. И лишь в частности, когда предпринимаются попытки наблюдения микромира, данный механизм оказывается ответственен за то изменение информации о микросистеме, что выражаемо формальной кванто-механической редукцией ее состояния, которая, подчеркнем, выглядит скачкообразно только без рассмотрения всех промежуточных этапов подлинной редукции. Анализ возникающего на конечном этапе такой универсальной редукции отображения состояний феноменальных объектов (что становятся при сем наблюдаемыми) на порождаемые им объекты психической реальности индивида или образы выявил его гомоморфный характер и показал, что последние существуют и функционируют по тем же общим принципам, что и их физические прообразы. Установление этого придало синтезированному аппарату понятий качество всеобщности, позволяющее описывать весь спектр психофизических явлений, относящихся как к феноменальной, как и к психической реальностям.

 
              Итогом проделанной работы является создание Универсальной онтологии – принципиально новой, рационально построенной философской системы, дающей возможность понять и представить истинные – отнюдь не лежащие на поверхности вещей - первоосновы  реальности, что, в свою очередь, позволяет разработать новую, более рафинированную  (по отношению к существующей) научную методологию, с помощью которой можно провести детальное исследование этих первооснов, что, в перспективе (после создания сверхвысоких техноло-гий), даст в руки человечества сильнейший инструмент по управлению самим мирозданием. Строгая психофизическая теория, построенная на базе новой, раскрываемой здесь научной методологии, была названа Всеобъемлющей Интерпрети-рующей Теорий (ВИТ). Физический раздел ВИТ продемонстрировал ключевую роль фундаментальных редуцирующих процессов в формировании большинства атрибутов наблюдаемого, в том числе, и причинно-следственных отношений, и, поэтому, был назван Теорий Редуцируемой Причинности (ТРП).


              Универсальная онтология и ВИТ, оперируя представлениями предельно инвариантных, лежащих в самой основе мироздания, объектов, обеспечивают всеобъемлющее описание реальности, охватывающее все ее грани; и, стало быть, предмет представляемого здесь учения беспрецедентно широк и никак не может быть уложен в рамки написанной одним человеком монографии или даже серии книг. Разумеется, что пока все многочисленные аспекты и приложения этого учения не будут в достаточной мере разработаны, а полученные из них выводы - предсказания ряда совершено новых явлений из многих областей знаний - не будут проверены на практике, представляемую систему идей еще нельзя считать достоверной во всех своих деталях теорией. Поэтому, представляемая в выходящей серии книг система идей является, в большей мере, систематизированными (в таком, идейно и логически последовательном, методическом ключе, который облегчает восприятие сложных понятий и представлений раскрываемой теории) рабочими материалами по созданию основ Универсальной онтологии и ВИТ, чем описанием законченной и доведенной до совершенства теории, не требующей более доработки. В эти рабочие материалы по мере их представления  вошло также большое множество тематически сопутствующих им очень далеко идущих идей и построений философского, физического и психологического содержания (которые еще надо развивать и многие из которых, возможно, еще под вопросом) и эскизы новых – описывающих их - математических конструкций. Однако, если говорить об общем концептуальном взгляде на мироздание, определяющем Универсальную онтологию и ВИТ, как новые системы естественнонаучных знаний, то, безусловно, этот взгляд обрел уже достаточно четкое выражение, чтобы можно было констатировать сам факт открытия соответствующих  теорий.       


Создатель Универсальной онтологии, ВИТ и ТРП,  автор монографии               
Иванов  Алексей Петрович   



С  основными  принципами  такого  нового  рационального  понимания  мироздания   можно познакомиться  в книге  "Введение в Универсальную Онтологию",  что можно найти здесь:

 
Ridero
https://ridero.ru/books/vvedenie_v_universalnuyu_ontologiyu/

OZON



WILDBERRIES
https://www.wildberries.ru/catalog/173711143/detail.aspx