Теперь точно живём

Август проверил свои ресурсы — цифры не радовали. С кислородом было ещё так-сяк, с водой дела обстояли туго. Положено на рыло пять литров в неделю — и похрен, как ты её потратишь, дома или на работе. Выпьешь или вымоешь задницу.

Он представил, как вода льётся в горло, стекает по уголкам сухого рта, капает на грудь и в досаде скрипнул зубами.

Пять литров—это ещё хорошо, это норма рабочих.

Август мысленно плюнул. Плеваться и потеть давно считалось роскошью. Чтобы не терять драгоценную влагу, люди покрывали тело протектом, который оставлял на коже защитную плёнку.

Он как-то попробовал намазать и Мартина, но тот яростно сопротивлялся и даже укусил хозяина за палец. Август в утешенье за пытки дал полизать своему питомцу немного крови из ранки. Измазанный гелем бритый крыс, казалось, урчал от удовольствия. Кровь была редким лакомством.

Ну, и вода. Конечно же, сентиментальный дурак Август отдавал часть своего водяного пайка единственному другу.

Он нарушал закон. Даже дважды нарушал. Закон, запрещающий содержать домашних питомцев (ага, удержишь этого крыса в доме, где нечего жрать). И второй закон, обязующий сообщать куда следует о любом обнаруженном животном. Или даже о слухах об этом животном.

Август содержал. Не сообщал. Нарушал.

Надо как-то растянуть литр на два дня. Поменьше двигаться. Это несложно на четырёх квадратах личного бокса.

Пластиковый липкий матрас, прозрачный балон с водой и мерная кружка. Пакеты для отходов да небольшой ящик со всяким хламом—вот и весь скарб. В стене — небольшое оконце с фильтром. Через него обычно пролазил Мартин. Ложился человеку под бок и спал, вздрагивая во сне лапами и щекоча голое тело хозяина.

Август очень рисковал. Расфасовывая белковый продукт (иногда это были подобия кузнечиков , иногда тараканов), он умудрялся микроскопические крошки прятать между пальцами ног. И нёс добычу домой, не разжимая пальцев при досмотре.
А дома с каким-то сопливым умилением скармливал украденное худому бурому крысёнышу, больше похожему на ежа. Говорят, это из-за хитиновой пищи пошли такие мутации у людей и животных —необыкновенно жёсткие волосы на голове и теле.



В памяти хранилось многое: как обещали накормить весь мир полезной и дешёвой едой, как уничтожали скот для сохранения атмосферы, как обыскивали дома в поисках собак, кошек и даже мышей.

Как по телевизору показывали китов, всплывающих в океане кверху брюхом. Как обнесли стеной то, что осталось от океана, и дефицитом стал хлеб из водорослей. Как воду давали сначала по часам, а потом и по норме.



Августу повезло родиться крепким, он прошёл отбор. У него была работа, норма воды и кислорода и четыре квадрата личного пространства.

И ещё у него был Мартин, крыс, похожий на ёжика. Откуда он пришёл — загадка. Просто однажды Август проснулся от того, что кто-то лизал ему подмышку маленьким шершавым язычком. Крыс не был съеден ни в первый день, ни потом. Он привык к Августу и благодарно принимал еду и воду.

Обычно он сидел на крышке ящика и слушал голос человека. А тот бормотал чуть слышно о прошлой жизни. Когда вода падала прямо с неба!

Не веришь, чудак? Это был дождь.
Таймер настойчиво гнал на работу.

Август сунул питомца в ящик со всяким нужным хламом и зачем-то прикрыл старыми штанами.



На проходной его послали в зону восемь дробь один.

Он разделся и прошёл в санкамеру, где был покрыт защитным гелем. Постоял, растопырив руки и не открывая глаз, ровно полторы минуты. Слипшиеся яйца — не самое неприятное в этой обработке. Куда хуже, если не успеешь закрыть глаза и рот.

В зоне стояла страшная вонь. Несколько человек ходили между стеллажами и производили какие-то манипуляции.

Что-то похожее на крупные зёрна риса было в бесчисленных лотках.

—Чего стоишь, зря кислород жрёшь? —хмуро рявкнул старший смены, — собирай урожай. И кивнул на стопку контейнеров.

В них следовало собирать из лотков то, что новичок принял за рис.

Это были остроносые, похожие на червей, личинки. Огромное количество их шевелилось в лотках сплошной белёсой массой, поедая лиловый вонючий фарш. Пустой желудок сжал рвотный спазм. Только на миг. Это работа, которую надо работать. День за днем доказывать свою полезность. Иначе..



Человек ко всему привыкает. Привык и Август. Каждый день он разносил по цеху ёмкости с отвратительной вонючей массой —кормом и собирал личинок в пластиковые контейнеры. Белок. Это всего лишь белок.



Сегодня прямо с порога ему сунули в руки тележку и послали на третий уровень. Срочно. За кормом.

Металлический лязг и грохот невиданных механизмов оглушили его.

 Слева гигантский нож, похожий на гильотину, разделывал туши. Рабочие длинными баграми швыряли на плаху обнаженные, начисто бритые тела. Худые высохшие мужские. Синюшные женские, почти без половых признаков. Детские — изуродованные мутациями.

Дзынь-дзынь — гильотина. Головы и конечности в одну сторону, торсы в другую. Далее по конвейеру их потрошили ножами поменьше.

И непрерывно урчащий рокот мясорубки, перемалывающей внутрености на фарш.

—За кормом? — Августа пнули в бок — Тебе туда.

Лифт поднимался толчками: бум, бум... Бум, бум!

Август не мигая смотрел перед собой, намертво вцепившись руками в ручку тележки. Кабина дёрнулась и остановилась, когда мощнейший грохот потряс здание. Затем ещё один. Свет погас. Тут же включилось аварийное освещение, но лифт по-прежнему не двигался. Август слышал крики, шум и выстрелы. И все звуки тонули в чудовищном грохоте, похожем на взрывы.

С усилием он подтянулся к аварийному люку на потолке и выбрался наверх.

Уровня восемь дробь один больше не существовало. Обломки стен, покорёженное оборудование и запах гари — вот первое, что воспринял мозг. Где-то искрила проводка, что-то шипело и лязгало.

Август бросился бежать в сторону проходной, с трудом пробираясь меж развалин. Ослепительные молнии острыми ножами вспарывали серую мглу неба, им вторили мощные раскаты грома. Пахло чем-то забытым, но знакомым. "Озон! Точно озон, матьиво".

Что-то слабо шлёпнуло по голове. Потом слегка ударило по спине. Потом ещё и ещё.

Август растерянно остановился, не веря себе.

Дождь. Самый настоящий дождь!
И он заорал сипло и восторженно, стараясь поймать пересохшим ртом мутные грязные капли.

За секунды дождь превратился в ливень, вода стекала уже струйками, и обезумевшие люди пили её прямо с земли, упав на четвереньки.

Когда он добрался до жилого сектора, вода доходила до пояса и прибывала ещё. Лёгкие пластиковые боксы, не прикреплённые ни к чему, всплывали, как детские кубики и, покачиваясь в потоке воды, перетасовывались между собой.

"Мартин! Где мой крыс?" —отчаянье било в виски, застревало комом в горле .

Плавать Август не умел. И он не знал, умеют ли плавать крысы, похожие на ёжиков.

Мартин стоял на крыше одного из боксов, вытянув острую мордочку вверх и взъерошив щетинки на спине. В три приёма Август оказался рядом, схватил зверька рукой и дернул дверь чужого жилища—оказалось незаперто.

Они ввалились в бокс и успели захлопнуть дверь, прежде чем сильная волна качнула скопище лёгких пластиковых домиков, разметала их и понесла за собой.

— А ты не верил, что бывает дождь. Эх, чудак! — бормотал человек, прижимая к себе мокрого крыса и тёр кулаком глаза. —Теперь живём, брат Мартин. Теперь точно живём.