Сосед

Он просидел в общей сложности около пятнадцати лет и вернулся в Баку уже достаточно зрелым мужчиной. В Крепости много было прошедших эту школу и при встрече они могли парой слов перекинуться о временах совместной отсидки в следственных изоляторах, незлобно подшучивая над теми, кто впервые попал туда и как их там учили жизни.
Кстати, вором в классическом понятии он не был, исключая угон автомобиля с одним сыном академика, в результате чего тот отмазался, а он получил первый срок.


Буквально через месяц после возвращения, его пригласил участковый и объяснил, что в центре города не место для таких как он и требовательно посоветовал уехать из Баку.


Он не послушался и, по его словам, на бульваре его остановили, подкинули наркотики и осудили на новый срок.


Это его озлобило, на зоне он стал «отрицалой», отказываясь работать и исполнять приказы администрации, был неоднократно и нещадно избит.
Воровского статуса у него не было, поскольку между отсидками он успел отслужить в армии, и погоны на плечах исключили возможность специфического карьерного роста, но его так и не смогли сломать и более нескольких месяцев он провел избитый на бетоне в штрафном изоляторе, заболел открытой формой туберкулеза и, старый зэк, пожалев и заверив, что его ждет неминуемая смерть, посоветовал лечиться собственной мочой и это его действительно излечило, что через полгода удивило лагерных эскулапов и так, оказываясь на свободе несколько месяцев, и в общей сложности отсидев почти пятнадцать лет, он вернулся в Баку, с твердым желанием распрощаться с криминальной жизнью.
Он был старше Шахлы на пять лет, и она дружила с его сестрами, а он опекал их, и она рассказывала, что когда они проходили по Крепости, мальчики с уважением шептали вслед, мол это сестры и соседка Эльшада.
Но потом он исчез на целых пятнадцать лет и появился уже в период развала Советского Союза, и я пошел поздравить его родителей с возвращением заблудшего сына. Мы познакомились с ним и выпили с его отцом, а Эльшад сказал, что он не пьет, и уже потом, когда он начал пить, он мне объяснил, что уже не хочет иметь дело с куревом дряни и потому предпочитает водку.


Он был прекрасным рассказчиком и пародистом, и подымался к нам на балкон и начинался театр одного актера, и наш хохот слышан был за два квартала. Нам было очень весело, он был прирожденным талантом и этот талант он разбросал, раскидал по жизни, щедро растрачивая его по мелочам на своих лагерных посиделках.


А иногда он напивался и вскрывал себе вены и соседи сбегались и спасали его от неминуемой смерти, поскольку это были не театральные сценки в расчете на нетребовательного зрителя, а реальные попытки самоубийства.
Он был любимцем двора, поскольку мог прийти и разгрузить машину, перехватывал у женщин тяжелые сумки и имел очень доброе сердце.


И однажды по соседству убили представителя американского Национального Демократического института и был серьезный международный скандал, потому что тот был геем и другом Президента Буша и прилетели сотрудники ФБР и ночью полиция Эльшада забрала, и его деверь пошел выяснять причину, а потом, ухмыляясь, заявил нам, что Эльшад признался в убийстве.


А утром появился он сам и рассказал, что как только его забрали он сразу признался, заявив, что он отрицательная ничтожная личность и его жизнь ничего не стоит по сравнению с политическим скандалом и он не потерпит такой позор на имидже страны и поэтому попросил чтобы его записали в убийцы и он готов к самой суровой каре, вплоть до смертной казни. Единственное пожелание- рассказать ему как произошло убийство, чем резали американца и сколько дырок в его теле, а остальное он сам домыслит.


Но уставший, с воспаленными от бессонницы глазами, следователь взревел, что уже десять крепостных авторитетов добровольно признались в убийстве и некоторые для достоверности просили записать как явку с повинной, и все патриотически требовали признать их поступок как долг перед Родиной, которую они никогда не дадут в обиду перед какими-то американцами…


А почему все в прошедшем времени, потому что Эльшад не ужился с соседкой и переехал куда-то в Ахмедлы и очень редко появляется в районе двора и никогда не заходит, потому что не хочет сталкиваться с ней, хотя работает на мусоровозе крепостной администрации и каждый день выходит на работу в Крепость.


И еще он пришел в день кончины Шахлы и ничего не сказав, прислонился к стене и заплакал, громко, навзрыд, как ребенок, хотя он не был сентиментальным, а потом подошел, обнял меня, махнул рукой и медленно пошел в сторону ворот…