9. Постиндустриальная практика. Отчуждение человека и социалистическая перспектива
9.5. Социализм как интенсивно развивающийся мир
9.5.1. Социализм как сознательное творчество народа.
9.5.2. Социализм и власть.
9.6. Социализм: сущее и должное
Примечания
9.5. Социализм как интенсивно развивающийся мир
Обычно, говоря о социализме, акцентируют внимание на распределительной стороне производства. Подчеркивается, что социализм обеспечивает справедливое распределение произведенных благ и доходов граждан, устраняя различные коллизии на этом поприще, наблюдающиеся при капитализме. Признавая справедливость такого подхода надо бы также понимать, что по-настоящему социализм начинается не столько с решения проблем распределения, сколько, впервые в истории воздавая должное и адекватно реализуя другую из важнейших сторон любой практики (в том числе производства), потребление. Ведь, как не раз подчеркивалось, именно нормальное и подлинное потребление при господстве общественной собственности позволит найти для экономики и общества, мира в целом такую энергетику и силы, которые просто недоступны капитализму как таковому, привыкшему утверждаться лишь экспансивно, присваивающе, эксплуатируя человека и природу. Социализм же начинается именно с импансивного, интенсивного движения, за счет открытия внутренних ресурсов человека как главенствующего фактора созидания. «Ресурсы» данные, принципиально скрытые для присваивающего обхождения с вещами, открыты осваивающему созиданию, утверждающему общественно-собственнические отношения. Человек тогда реализует себя советски-соборно, направляя свои творчески-созидательные способности и потребности ради всеобщего блага.
Особенно сказанное касается социалистического мира второй ступени. На первой ступени многие достижения обеспечивались, как бы там ни было, преимущественно за счет стихийного выплеска энергетики народа, его энтузиазма, воли и веры в осуществляемое. При этом общество располагало определенными резервами для экстенсивного развития. Имеется в виду, например, сильное отставание отечественной экономики от уровня развития других стран, при наличии бескрайних просторов-возможностей территориального и ресурсного порядков, соответственно, рынков. Кроме того. Предстояло решать неотложные вопросы возвышения забитых и отсталых народных масс (особенно села, окраин) до известного уровня культуры, обеспечить людей самыми элементарными для современных условий материальными благами, вплоть до ликвидации безграмотности...
Так что, нижеследующий разговор преимущественно будет касаться второй ступени социализма. Мы не будем входить в разбирательство с ним, имея при этом в виду, что многое из описанного нами в подлинно реализующемся информационном обществе [496], дает, по крайней мере, некоторые представления о данной ступени.
Выше мы имели возможность осмыслить понятие потребления. В частности, — в связи с осмыслением производящей практики и, особенно, капиталистическими попытками его «оседлать». Потому, напомним сейчас несколькими словами, что потребление — неотъемлемая сторона практики, выражающая человекотворчество, человекообразование. С переменами в практике меняется и потребление, иной раз, приобретая неузнаваемый облик. Так, в условиях производящей практики, — из-за господства отношений частной собственности, вещной зависимости, отчуждения человека и труда, безоговорочного господства вещепроизводства над человекопроизводством, — потребление как человекотворчество сведено к обеспечению (удовлетворению) людьми потребностей (телесно-душевных). В частности, деятельность (точнее, поприще, до деятельности не доходят) по удовлетворению испытываемых людьми потребностей совершается ради восстановления человеком сил, энергии, способностей и возможностей к труду, производству. И, как правило, такое восстановление (потребление) совершается вне производства, после работы. К тому же, потребление низводится до примитивного потребительства.
С приходом постиндустриализма потребление вычерчивается чем-то, куда емким, нежели простой процесс, сфера удовлетворения потребностей. Но и здесь, в буржуазных условиях оно, в силу ряда причин, не поднимается за пределы потребительства, которым, в свою очередь, не преминул воспользоваться капитал, «изобретя» извращенный вариант инновационной экономики. Тем самым, не преодолевая частнособственническое присвоение и различные виды производящего отчуждения, капитализм продолжает эксплуатировать последнего, результаты потребления вообще. В лучшем случае, — как, звучащий нынче повсюдно на устах, «человеческий капитал». Последний высвоен в предмет извращеннейшего потребительства и утилизации.
Лишь при социализме, основанном на понимании и утверждении человека как практически-созидающего себя общественно-собственнически, мирно и с бытием, сущего, потребление в растущей мере обнажает свою истинную суть. Лишь здесь не только преодолевается потребительство и открывается реальная возможность адекватного совладания с потреблением, но также начинается подлинное человекотворчество. Потребление выступает деятельным процессом, где человек образует (вос-питывает, формирует, созидает) самого себя. И образуется он через совершенствование, развитие своих творческих способностей, потребностей, запросов, умений, навыков, суждений, понимания и т.д. Все данные проявления человеческой активности (наученности, образованности) предполагают необходимое для их продуцирования гармоническое совершенствование средств, органов, частей тела, сил, элементов, из которых человек состоит, вместе с развертыванием многообразных душевно-духовных аспектов, механизмов его реализации. И, конечно же, речь идет не просто о человеке как некоторой единичности, к тому же, безмирной, отпавшей от природы. Такое видение неприемлемо для осмысляемого здесь подхода.
Так как социалистический человек по сути своей есть общественно-мирное, открытое бытию сущее и огромное множество собственно человеческих потребностей коренится в этой сути, потребление с самого начала предполагает гармоничное развитие человека по части совершенствования его общественного бытия, социальной структуры, функционирования институтов, материальной и духовной культуры, взаимоотношений человека и природы, событийного движения. Поскольку же праксическому началу (прежде всего, духовно-практическому) в образовании (и, вообще, социалистическом производстве) принадлежит главенство, постольку, как понятно, потребление именно в данной сфере и выступает главенствующим моментом созидательного процесса людей, общества, мира, истории. Во всяком случае, так дела обстоят в идеале, в принципе.
Однако, по целому ряду, как объективных, так и субъективных причин, далеко не часто реальное протекание жизни совпадает с идеалом, долженствующим быть. Во всяком случае, так было везде и всюду с воплощенными в действительность социалистическими системами, включая нашу страну. Из-за обстоятельства, что на первой ступени социалистического строительства этому вопросу не было уделено достаточного внимания и не велась подобающая работа, — вместе с тем, имело место разлагающее влияние индивидуализма, «вещизма», потребительства, — в обществе довольно быстро развилась и пустила глубокие корни индивидуалистическая равно потребительская психология с сопровождающими ее негативами буржуазности. Не следует также упускать из виду мощную подрывную работу (вернее, уничтожительную войну), по всем фронтам ведущуюся против нашего общества Западом (и не только извне). Кстати, не только в социалистическую пору. Очень хорошо об этом пишет генерал армии, бывший министр обороны СССР, Игорь Родионов. Рассказанное им еще в 2009 году, да и рядом других авторов [497] о целях и стараниях, прикладываемых Западом (как извне, так и изнутри страны) для уничтожения нашего (кстати, не только социалистического) отечества сегодня с еще большей силой обнаруживает грозную опасность, нависающую над ним.
Не от того ли такое разрушительное рвение, что дела с формированием человека, вообще, с реалиями на существование там, на Западе, несравненно хуже. Общезначимый с приходом постиндустриализма факт, что ресурсы, источники развития материальных и духовных сфер общества, экономики коренятся в человекотворческом начале, не осознается адекватно. К тому же, — весьма уродливо одействляется в капиталистическом развертывании постиндустриальности. Особенно, — коль скоро все это осуществляется в либерастическом духе. Хорошо об этом говорит очень глубокий автор, Виктор Евлогин [498].
Правда, и в нашем (социалистическом) обществе это осознание не очень-то отличалось адекватностью. Не оттого ли означенные перекосы, пробуждающие и множащие буржуазность пошли?..
И все же, какие бы перипетии с перекосами в осуществлении потребления ни наблюдались при социализме, здесь люди, общество в целом объективно исполнены огромным желанием и предпринимают от себя зависящее, — в меру располагаемых знаний, умений, условий, даже преодолевая разного рода трудности, препятствия, в том числе извне, — дабы потребление (человеческий фактор, человекообразование) по-настоящему главенствовало в их делах и свершениях. Причем, — все более возрастая, актуализуясь, наполняясь содержательной конкретикой в становлении и развитии как экономики, так общества в целом. Ведь именно, таящиеся здесь созидательные ресурсы, истоки, силы и энергетика, собственно, служат ускоренному и интенсивному развитию не только экономики, но и остальных сфер жизни. Если даже в том либо ином реальном социалистическом обществе конкретной страны эти стратегического значения задачи пробуксовывали, решались не так, не в подобающей мере, — иной раз, вовсе оставались без внимания, — это, тем не менее, не отменяет факта (больше, непреложного требования, императива), что именно в данном направлении должен вестись главный упор строительства нового общества. Иначе, последнее не продвинется ни на шаг. Мало — просто скатится в буржуазное прошлое.
Но что это за способности с потребностями, «истоки» с «ресурсами», и энергетикой, развертывание которых даст нам человека-созидателя нового мира, двигателя экономики и общества по интенсивной линии роста? Откуда они конкретно берутся?
Прежде всего, сюда входит: опора на достижения НТР, всемерное развитие научно-технического творчества вовлечением в него широких масс народа, создание и внедрение новой техники, технологий, формирование технологического творчества, продуцирующего, принципиально отличную от производящей, конвергентную (природоподобную, аддитивную, произведенческую) технику. Эти и другие аспекты возможны, реализуются лишь благодаря целенаправленной подготовке компетентных, высокопродуктивных, постпроизводяще мыслящих, высоко сознательных научно-технических кадров, организаторов и руководителей социалистического строительства, ученых, творцов новых идей.
Совершенствуя систему всеобщего народного образования в направление его качественного обновления под знаком природоподобного технологизма, осваивающе-произведенческого, общественно-собственнического мироотношения, конечно же, нельзя не упомянуть отдельно полномерную информатизацию всех сторон жизни, развитие и повсеместное использование информационной техники, средств коммуникации, глобальных информационных сетей, ИИ, цифровых технологий, Big Data и т.д. А главное здесь — формировать у каждого гражданина, активного созидателя новой жизни потребляюще-продуктивное, осваивающее обхождение с информацией, совладание с мощными Ии, облачно-цифровыми платформами, нейро системами, какой бы «продвинутости» они ни достигали. В жизнедеятельности людей не должно быть (во всяком случае, нужно свести к минимуму) места потребительским, манипулятивным, частно-присваивающим формам использования техники. Тем более, — порабощения, постхуманизации (трансхуманизм) человека техникой, что бы из себя она ни являла.
Кое-что из намеченного и другие моменты выше, а также в других работах мы осветили. Заметим, что вопросы технологического и информационного обновления актуальны не только для социалистического движения. Ими основательно заняты также современные капиталисты. Но, как указывалось, решение данных вопросов, обеспечение НТП, освоение даже достигнутых результатов НТР и информатизации сегодня застопорилось, как бы зашло в тупики. И главным образом, — из-за необеспеченности, нерешенности, пробуксовки других моментов развития человеческого фактора, человекообразования (потребления), которые, как нетрудно понять, в нынешних условиях даже более важны, определяющи, нежели обеспечение прогресса в области технологий. К тому же, — продолжающих формироваться на производяще-потребительской основе, в облачении неолиберальных и трансхуманистических идей.
Разумеется, полагать, что человеческому фактору («человеческому капиталу») в современных обществах (включая наш отечественный социализм) не уделяется внимания, что дело запущено и т.п., было бы не совсем верно. Тем не менее, несомненно: образование человека (потребление) шло явно не так, не теми путями, не к тем целям, заполучило не те результаты, которые бы могли служить не только источником и ресурсом дальнейшего развития экономики, общества, но даже не позволяют воспользоваться, запустить реальные потенции, достижения, уже предоставляемые третьей волной НТП. Тем более — четвертым этапом научно-технической революции. Что бы ни говорилось, именно нужные «пути» и «цели», обозначенные нами как «другие моменты», — способные активизировать человеческий фактор, обеспечить прогресс общества, развернуть возможности НТП, привести к преодолению означенных тупиков, — в работе по формированию человеческого фактора, в человекообразовании вообще, обходятся стороной.
«Другие моменты» активизации человеческого фактора, недостающие господствующей системе образования (потребления), — на которые, к тому же, старатели прибылей с наварами обращают пока что мало внимания, или не так обращают, не то понимают, — это, главным образом, духовно-практические предметы осваивающе-произведенческого, событийного достоинства. Имеются в виду осваивающе-произведенческие духовно-практические установки, ценности, мировоззрение, насыщенные последним, убеждения, идеи, сознательность, морально-нравственные качества людей. Сюда входят также их способности и потребности созидательного творчества, активная жизненная позиция, волевая готовность, решимость и устремленность идти избранным (некапиталистическим) путем. Означенные моменты, взятые вместе с другими сторонами духовно-практической работы, несомненно, раскрепостят великую энергию созидания, подвигнут на решение предстоящих и возникающих задач, как бы сложны они ни были. Они же подвигнут людей адекватному отношению к информации, главное — информационно-осваивающему творчеству. И на данных путях люди «разгребут» нагроможденные различными областями жизни проблемы, утвердят на планете отношения, порядки, служащие подлинному прогрессу, движению в достойное человека и бытия будущее наиболее полно, безболезненно.
Таким образом человекотворчество как фактор, насколько это можно главенствующий в производстве, служит источником и ресурсом развития социалистической экономики, общества в целом. Собственно, как бы охватывая различные направления движения на данном поприще, прежде всего, касательно экономики и формируется так называемая «инновационная экономика». По мере же утверждения произведенческого созидания, с переходом на произведенческие рельсы роль и место человеческого фактора будет безоговорочно и всемерно возрастать.
Выше указывалось, что инновационная экономика не сводима к обновлениям в области техники, научно-техническому прогрессу. Из того, как предстало потребление по своей действительной сути, нельзя не видеть: оно выступает источником развития экономики, общества вообще, следовательно, притягивает внимание инноваторов экономики, производственников далеко не только в связи с возможностями технологического характера, как можно допустить из обычно вкладываемого в понятие «инновационная экономика», содержания. Ведь потребление, не исчерпываясь созданием техники, образованием человека в качестве творца техники, с самого начала, будучи человекотворчеством, выступает духовно-практическим образованием, созиданием человека. Человеческий дух, духовно-практическая суть человека (равно их формирование), разумеется, далеко превосходят крайне узкую сферу технотворчества. Отсюда, снова-таки, отнюдь не только техническое творчество, — к тому же, творчество техники как производящей данности, — выступает источником, стимулом, средством, тем более, целью развития экономики, общества, практики. Это касается даже непроизводящей техники. И понятие «человеческий фактор», — вряд ли оно ограничено привязкой лишь к техническому, вещепроизводственному творчеству. При всем падении сегодня спроса к подлинно образованным людям, не мало руководителей производственных предприятий хотели бы видеть в своих подчиненных, сотрудниках инициативу, предприимчивость, активность, энергию, умение смотреть на вещи иначе, разносторонне, с перспективой, по-новому, «болеющих» за фирму, «общее дело»... И, опять же, речь далеко не только о технико-производственной стороне.
Вместе с тем, создание новых идей, смыслов, целей, образов, норм программ, стратегий и т.д. (что схвачено понятием информации, духовно-практической работой вообще), равно формирование морально-нравственных, волевых качеств человека, развитие его способностей и потребностей созидательного творчества, мироотношения, — все это выходит далеко за пределы собственно технического творчества. И адекватное осмысление, отношение к данной информационной работе, равно подлинное потребление человека, выступающее с самого начала человекотворчеством (как и творчеством информации), — когда, потребляя, мы также творим, причем, творим осваивающе, — окажется неиссякаемым источником и поприщем безостановочного, к тому же, ускоренного исторического движения вперед. Соответственно, — развития экономики, общественно-политической и духовной жизни, «сознательного творчества народных масс» (В. И. Ленин). Вот, тогда-то люди по-настоящему станут произведенчески созидать.
В принципе, данные задачи призвано решить, — как бы противоположным образом ни складывались реально дела с его становлением (капиталистически или социалистически), — информационное общество. Оно, даже утверждаясь на капиталистических основаниях, настолько близко подходит к социализму, что, без особых оговорок может быть признано таковым. В этом, между прочим, залог перехода человечества, истории на постпроизводящую ступень прогресса, событийного мироустройства.
Понятно: подлинная информатизация, равно истинная «раскрутка» человеческого фактора не обеспечиваются одномоментным актом. Мы уже знаем, наиболее последовательно, безболезненно и адекватно данные ключевые направления становления нового общества актуализируются и воплощаются по мере вызревания первой фазы постиндустриальности, коль скоро последняя предоставляет необходимые условия, благоприятствует. Причем, — всего полней, — будучи антибуржуазно, человечно и событийно настроенной. И данная реальность не может быть ничем иным, как социализмом. К тому же, событийно-произведенчески насыщаемым, хоть и складывающимся параллельно буржуазному варианту постиндустриальности.
Все же, полней и определенней означенные направления социализации утверждаются на стадии такого информационного общества, где социализм получает куда большие просторы своему развертыванию, вплоть до действительного вывода человека в постпроизводящую ступень реализации миром. Данные условия предоставляют несравненные, главное, благоприятные возможности, чтобы люди вершили себя, историю, обустраивали мир, благодаря раскрытию созидательной энергетики человекотворчества (праксиса) по его подлинной полноте. Тогда то они по-настоящему начнут так потреблять, устраивать дела в жизни, чтобы ресурсы и истоки прогресса общества, его материальной и духовной сфер находились не столько во внешних факторах, и не в отчужденной субъективности (сводящейся к индивидуализму, вещно-атомарной данности, потребительству, финансовым спекуляциям), но именно в факторах внутренних, собственно человеческих, где человеческое, к тому же, возвышается до осваивающей открытости бытию.
Это, среди прочего, означает не просто примат потребления (причем, далеко выходящего за рамки технотворчества) над остальными атрибутивными моментами производства: распределением, обменом, трудом по непосредственному созданию продуктов. Образование (Bildung, по Вильгельму Хумбольту) человека, — его благополучие, здоровье, духовно-практический рост, расширение возможностей, потребностей и способностей, — становится главной задачей всей общественной системы. «Главной» — не на словах, но на деле, во всем, что вершится в складывающемся мире. И, опять же, речь идет не о каком-то «вещно» представшем индивидууме, «атомарной пыли», эгоисте-утилизаторе вещей (в конечном итоге, самого себя), чем является буржуазный человек. Речь о человеке, вызволившемся из-под уз такой своей данности в до сих пор протекшей истории. Особенно — в буржуазных реалиях. Повторяем, он научается осваивающе созидать действительность в полноте своих проявлений, на благо всех, — общества, мира. Он тогда подлинно свободен, преодолевает расколотость своего бытия. Над ним уже не довлеет кошмар воли к смерти, — что свойственно буржуазному человеку. Напротив, он одержим волей к жизни, к ее неуклонно растущей полноте, разнообразию, всесторонности.
Социализм обеспечивается в таком ключе даже не столько утверждением плана, учета и контроля, объединением («централизацией», обобщением) всего многообразия производственных предприятий, фирм в «единую корпорацию» и проч., — к тому же, когда все это продолжается в капиталистической форме, без смещения акцентов на подлинное человекообразование и событийность, — сколько организацией именно такого типа потребления, когда бы оно всемерно разворачивало, стимулировало, насыщало осваивающе-сознательную созидательность народа. При социализме всего главней, чтобы жизнь, действительность, история становились поприщем осваивающе-произведенческого, сознательного творчества народных масс.
У В. И. Ленина в работах о социализме последний, среди прочего, определяется именно так: «сознательное творчество народных масс». Ленин не уставал повторять: «Социализм не создается по указам сверху. Его духу чужд казенно-бюрократический автоматизм; социализм живой, творческий, есть создание самих народных масс» [499].
Причем, это созидание, выступающее не просто сознательным, но высоко сознательным (событийно-моральным) творчеством народа, возможно как осваивающее отношение людей к действительности и самим себе. Так что и потребление, и высокая сознательность социалистического человека качественно иные, нежели наблюдаемые при господстве буржуазности. Они насквозь пронизаны моментом событийности и, ответствующей бытию, человечности. Больше того. С приходом социализма понятие способа производства начинает вмещать в себя это самое высоко сознательное творчество народа. Сознательность, идеи, идеалы, морально-нравственные принципы, насыщенные содержанием и смыслами событийности, если угодно, приобретают достоинство материальной силы.
9.5.1. Социализм как сознательное творчество народа.
Сказанное о социалистической сознательности, вернее, о социализме как высоко сознательном творчестве трудового народа, нуждается в известной конкретизации. Как такое творчество социализм, несомненно, почти весь начинается в духовно-практических подвижках на информационной стадии постиндустриальности или, другими словами, на втором этапе становления самого социализма по ходу информационного творчества. То есть, потребления информации о наличной действительности, стало быть, продуцирование новой информации. В частности, — новых идей, программ, стратегических и тактических задач, проектов, курсов и практической реализации их. В этом смысле перед нами не что другое, как именно моральное в духовно-практической форме творчество [500].
И, думается, в такой своей данности социализм будет оставаться довольно долго. По крайней мере, из-за отсутствия готовых учебников социализма (точно также коммунизма). Не созданы четкие схемы, следуя которым, он воплощается, опредмечивается, подобно известной конструкции по заданной программе.
Собственно, выражение «высоко сознательное творчество» к такому пониманию сводится, коль скоро социализм и коммунизм (вернее, социализм, переходящий в коммунизм, даже совпадающий с коммунизмом) строятся под знаком событийно-моральной деятельности. Именно эта деятельность, — но не политическая, экономическая или какая другая, — стоит во главе многостороннего процесса созидания людьми своего событийного будущего. Осваивающе-произведенческая практика тем, как раз и отличается, что в ней главенствует событийно-этическое начало, событийная мораль (что тоже, высоко сознательное творчество народа).
Предполагая именно это главенство, сознательность, которой движимы люди как созидатели коммунистической нови, характеризуется высокостью. На самом деле. слово «высокая» в выражении «высокая сознательность» предполагает, что речь идет не просто о сознательности, которая от своих однотипных «сестриц» (сознательностей, свойственных, конечно же, не только событийно утверждающемуся человеку) принципиально отлична. И «отлична» — не столько тем, что, скажем, более последовательна, глубже разработана, в ней момента осознанности больше и проч. Это не дает основание нашей сознательности быть в подлинном смысле высокой. Лишь одно условие дает. Условие, к тому же, выражающее глубочайше истинный смысл социалистичности, коммунистичности. Да, речь идет об открытости последних бытию, их осваивающе-произведенческом, событийно-моральном развертывании, предполагающем одновременно всестороннее и гармоничное развитие человека на уровне подлинно высокой человечности.
Таким образом, выражение «высокая сознательность» означает осуществление сознательности в увязке с бытием, духовно-практическим, событийно-моральным творчеством. Она не находит реализацию вне осваивающе-произведенческого воплощения событийного человеческого бытия. Высоко сознательный человек реального социализма, начавшего, по сути, непосредственно утверждать коммунизм, относится к действительности так сознательно (имея в виду все то, что обычно подразумевается под этим термином и о чем выше шла речь), что, в создаваемых и воплощаемых им реалиях, — информации, оценках, идеях, восхищениях, императивах, программах, — непременно присутствует не только высокая человечность, но также бытие, событие. Другими словами, человек сознает и поступает событийно, откуда вытекает высшая степень человечности. И эта установка, настрой, ценностная ориентация главенствует во всем, что бы ни делал и помышлял реальный строитель коммунизма. Повторяем, в осваивающем мироотношении этическое, точнее, моральное начало непременно довлеет над всеми остальными разновидностями человеческой деятельности и сознания. Вот, потому-то событийная сознательность (высокая сознательность) человека реального социализма как начала коммунизма тождественна событийной морали.
Как же, в таком случае, добиться, главное, держаться этого высоко сознательного, событийно-морального творчества? Прежде всего, — имея «высокую планку» впереди, ничуть ей не изменяя, не снижая. Вместе с тем, очень «тонко» двигаясь: искореняя в сознании, поведении людей, в действительности буржуазные нравы, все то, что становится тормозом, оковами на ногах, утрачивает качество справедливости, обнаруживается злом. Известно ведь: зло — застывшее добро!..
Но, «искореняют», избавляются от всей данной «устарелости» не просто голой негацией, а путем, означенного выше, озабоченного «врачевания», «исцеления», обновления. Благодаря этому, происходит замещение отживших форм, реалиями, свободными от прежних коллизий, совершенными, полней светящимися человечностью и событийностью. Следовательно, утверждается более высокая и достойная культура, жизненность.
Как понятно, такую морально-очистительную и созидательную работу невозможно строить иначе, как, снова выражаясь словами Ленина, «стоя по колени в болоте» [501] буржуазности, прошлого. Вместе с тем, — стараясь жить всей полнотой мира, человекобытийных связей, осветляя свои дела и помыслы бытием, будучи открытым подлинно историческому будущему. Так можно и должно преодолевать, возникающие и достающиеся в наследство от прошлого, противоречия, коллизии существования, так решать предстоящие проблемы, быть готовым откровениям события, будущего.
Реальный социализм, стало быть, это строительство социализма. Причем, — в себе, в ближнем и дальнем окружении, строительство духовное и духовно-практическое (два уровня событийной моральности). Строительство — и в своей душе, и в быту, и на работе. Ни одна сфера человеческой реализации не должна быть упущена!.. Здесь, пожалуй, самое сложное, тяжелое и «напряжное». Имея в виду, к тому же, — что приходится идти неторными путями. Никогда человек не сталкивался с такими значимыми, масштабными, трудоемкими задачами-стройками, которые, вместе с тем, столь ответственны, рискованны, «страшны» (в глубоко экзистенциальном смысле данного выражения)...
И не удивительно, почему мы, в нашей стране, часто сбивались с пути. Больше, окончательно провалились на стыке восьмидесятых и девяностых. И, увы, — в очередной раз в общеисторическом плане!..
Действительно, разве это впервые? Ведь сколько было в истории этих «разов»? Сколь много уже «набито шишек», испытано неудач!.. Иной раз, даже кажется, что социалистическое (событийно-коммунистическое) движение — это постоянный поиск, проба, испытание на деле этой самой коммунистичности. Опыт того, как не следует идти, как преодолевать очередные «завалы» и подстерегающие неожиданности. В каком направлении уточнять, исправить идею, свои духовно-практические искания...
Этот негативно-созидательный опыт, несомненно, что бы там ни говорили, тоже многому учит. Даже — коль скоро не был успешным, или достигнутое оказалось не долговечным, не столь чаемым, не тем. В следующем социалистическом движении-порыве, с новой попыткой (что безусловно произойдет) люди, — уже наученные, как не следует, — «по-другому шагнут», станут более зрело и сознательно поступать. В таком ключе, результаты их деятельности окажутся куда плодотворней, основательней, менее ошибочными. Человечество, тем самым, возвысится на, хоть и не идеальную, но более достойную человека и бытия, ступень. Снова-таки, — чтобы где-то здесь, быть может, напороться на неожиданный «подвох», преграды. Ибо, как знать, не обнаружится ли, что, найденная ступень, реализованные возможности, — хоть и более справедливы, верны, нежели прежние, — тем не менее, как-то да не так ведут, не то утверждают, недостаточны для полноты раскрытия человеко-мирных и человеко-бытийных мер со-творчества, проявления человечности. Событие, как мы уже знаем [502], никогда не постигается и утверждается сполна: постоянно отсваивается, «убегает в тайну». Вот, в таком ключе коммунизм, социализм, — вечное, беспрестанное строительство их, путем, опять же, беспрестанного выхождения, преодоления уже совершенного, достигнутого.
Отсюда, возможно, кой-кого посетит разочарование, чувство бессмысленности этой, вроде бы, «дурной погони» за недостижимым. Что же, есть такие, особенно в стане заведомых недругов. Все же, перед нами «недостижимое» («утопия») той пробы, что вместе с тем и жизнеутверждающе. Ежели бы ее не было, — а мы не гнались за ней, — наше существование полностью «оболотилось» (Ю. Хабермас). Как замечательно говорит гений:
Если б коммунизму жить
Осталось только нынче,
Мы вообще бы перестали жить.
Вот, в каком смысле коммунизм, действительно, есть утопия. Но это такая утопия, за которую стоит отдать все остальные утопии! Как бы каждая из последних (христианство, либерализм, то же депопуляторство, сионизм и проч.) хотела быть подобной ей!..
Возможен и другой оборот дел, когда коммунистическое движение не столь развито, даже придавлено. Особенно такое характерно в ситуации наибольшего расцвета буржуазности, стало быть, подавленности коммунистической идеи, сплошного «беспросвета» впереди. Коммунисты здесь предстают в роли своеобразных «оводов», шмелей, которые «надоедают», даже жалят прилегшего на бережку «сложившего руки», с тем, чтобы он не забывался, не успокаивался да не подхватил безбытийный «удар», самодовольно (или безнадежно) предавшись солнцепеку или «беспросвету»... Подобно Афинскому Сократу, коммунисты в означенных условиях призваны просвещать, побуждать к беспокойству, неприятию устоявшегося, отдающего уже злом. Они будут уличать общество, правительства, власть в ложных, античеловечных политиках, искать верные пути разрешения назревших противоречий, источащих «болезни», находить трансцедентные выходы за пределы сложившихся тупиков Производящести. Иной раз сформулировать проблему, решив которую можно преобразить наличность, выйти за нее, — многого стоит. И это, стало быть, весьма значимая работа, тем более, коль скоро не по плечу остальным партиям, общественным движениям, господствующему официозу. Точно также, чрезвычайно важно вести активную общественную жизнь, внедряться во властные и институциональные структуры, достигать, добиваться ключевых постов в осуществлении общенародных, государственных дел. И добросовестно исполняя возложенные функции, стараться на своем месте служить народу, отечеству, делать все возможное для облегчения участи людей, всемерно способствовать подлинным устремлениям общества, времени, бытия. Так, с одной стороны, можно будет служить прогрессу своей страны, общества к событийности. А с другой — так сказать, «ждать своего часа», готовить, крепить, наращивать силы.
9.5.2. Социализм и власть.
«Конечно, осваивающе-сознательное творчество социалистического народа не выступает неким стихийным, само собой протекающим процессом. Оно должно быть организуемо, вдохновляемо и насыщаемо подлинно высокими целями, идеалами. И, понятно, — направляется на решение действительно значимых для народа, утверждения событийной человечности, тактических и стратегических задач. Поначалу, пока качество советскости и советской власти вызревает, направляющую и руководящую роль на первой ступени социализма берет на себя партия, объединяющая наиболее сознательных и передовых представителей народа, активных участников строительства нового общества. Кстати, уже этим самым, партия, руководящая социалистическим строительством, есть партия нового типа, мало чем похожая на, распространенные в буржуазном обществе, объединения по достижению каких-либо узколокальных, клановых, конъюнктурных, вплоть до лоббизма, мафиозности, интересов, целей. Хорошо выразил особенности данной партии Станислав Покровский, справедливо возвышающий ее деятельность до в высшем смысле религиозно-волевого, энтузиастического, духовно-практического плана. Он указывает, что представители новоявленной партии (большевики) боролись и совершили революцию, движимые твердой решимостью и энергетикой повергнуть Зло, выражающего нарастающую в обществе несправедливость, полнейшее отчуждение, духовную, социальную, этническую «разобщенность людей». Потому, говорит означенный автор, партия большевиков на момент революции выступала «единственной в мире по-настоящему христианской силой». Ведь, что ни говорить, но главнейший смысл, если угодно, пафос христианства именно в этих целях и состоит. При этом, Покровский замечает: «большевики боролись и утверждали» не просто справедливость и правду, не просто стремились искоренить зло. Они совершали революцию, неся миру единственную на то время реалистичную и выигрышную программу «экономических и культурных преобразований». Мало того. «Большевики строили тело своей партии из того, что было «умом, честью и совестью» того класса, который единственный из образованных не был поражен бациллой привилегированности». И, что чрезвычайно важно, партия носила массовый характер, объединяла все народные слои. Строительство такой массовой партии «происходило не путем присоединения к измышленным идеям, а путем вовлечения и организации в ней тех, кто прилагали все свои силы к борьбе с реальными и масштабными угрозами» [503]. Наконец, автор очень верно подмечает: «Стремительный рост силы, влияния, как организованного, так и личностного, большевиков, — яркое свидетельство в пользу учения Сергия Радонежского о деятельном исихазме — многократном увеличении физических, умственных и душевных возможностей человека, воинствующего за добро и правду [504].
Хоть автор и говорит о партии большевиков в пору революционного завоевания ею власти, выявляемые им специфические черты были свойственны ей на долгие годы социалистического строительства вперед. И пусть нас не смущают авторские увязки деятельности и особенностей данной партии с христианскими (вернее, подлинно православными) устремлениями и идеалами. Не секрет, что социализм, формировавшийся в нашей стране, прямо и безоговорочно базировался на ряде основополагающих установок православия: соборности, примата общественного над индивидуальным, соприсутствия Бога (бытия) в делах строительства нового общества, отношения к богатству и собственности и, конечно же, эсхатологической идее грядущего «земного рая» [505].
Как только советская власть проникается духом подлинной человечности и событийности, в состоянии сама определять политику, курс страны во всех направлениях, — научается действительно демократически и человечно решать возникающие задачи, овладевает наукой служения по-настоящему народу, обеспечению его благосостояния, подлинных интересов и целей, — необходимость в особой организующей и направляющей роли какой-либо партии, как и диктатуры соответствующих классов, сил в обществе отпадает. Все это в развитом социализме перебирают на себя советы, советская власть.
Следовательно, последняя не просто существует, функционирует как некий институт государственности, осуществляющий разного рода социально-политические, правовые, хозяйственные, культурные и т.д. общественные работы, но также и как идеологический духовный и духовно-практический центр, руководящая и направляющая сила движения народа. Так что роль и функции политического руководства, которые до сих пор принадлежали, стоящей во главе общества партии, не просто предаются забвению, но перебираются Советами, органически включенные в существо их деятельности.
Между тем, из «толщи» социалистически зреющего народа, избавляющегося от буржуазно-мещанских «болячек» индивидуализма, потреблятства и прихватительства, пестуются, выдвигаются достойные руководители и организаторы. Эти советски-образованные специалисты, исполнены интересами отечества, преданы делу великого строительства. Постоянно заботясь о повышении жизненного уровня граждан и отечества, они знают перспективу движения, диалектически увязывают стратегические и тактические задачи, глобально мысля и решая предстоящие проблемы. Вместе с тем, — учитывают интересы, нужды каждого человека. Так обеспечивается гармония между людьми, между общим и отдельным, общественным и личностным, человеком и миром.
Разумеется, далеко не все происходит так гладко да идеально. Возможны тут и имели место (и наша страна не составляет исключения) серьезные перекосы. Но сейчас не об этом речь, а о том, как должно быть. Причем, в самом общем плане.
По сути, социалистическим руководителям, вышедшим из глубин своего народа, естественно, чуждо всякого рода хапужничество, чиновничий произвол, то, что называется, «чиновничий капитализм», олигархизм. Вершимая в обществе политика, новые перемены в экономике, других сферах, — все призвано работать на человека, рост его благосостояния. Причем, — не столько в смысле обеспечения потребительских запросов людей, сколько в смысле их духовно-практического вызревания, развертывания способностей и потребностей созидания, самовыражения, служения другим, ответствования бытию.
Разумеется, всего этого без соответствующей духовно-практической подпитки, в том числе по части расширения возможностей удовлетворять потребности материальные, не достичь. Подлинная экономика, экономика реальная, как сказано, может и должна работать на человека. Причем, — успешно. Чтобы цены не ползли вверх, но снижались. Чтобы человек не ограблялся и всячески принижался, отчуждаемый. Но, напротив, — высвобождался для подлинного самоосуществления.
Где и как такое может статься в капиталистической экономике?! Разве монетаризм или, того хуже, инновационная экономика навыворот в капиталистическом варианте постиндустриальности способны на это? Они ведь работают впустую, на раввращение человеческого! Или всевозможные распродажи, снижения цены на не кондицию, просрочку, низкокачественное, «нереализуемое», — сплошь да рядом наблюдающееся в современных маркетах, — должно принимать за подлинное снижение цены?..
Современная Россия, Запад, по сути, не только не наращивают свою экономику, но просто сворачивают ее. Вместе с экономикой идет неуклонная деградация общества, культуры, всех сторон общественной жизни. Абсурдным кризисом поражено буквально каждое явление [506]...
9.6. Социализм: сущее и должное
Почти все, сказанное нами о развертывании социализма, особенно потребления в полноте, скорей выражает должное, нежели сущее, идеальное, но не реальное положение вещей. В том-то и дело, что, если социалистические реалии, где разворачивается активное и высоко сознательное творчество народа, окажутся действительно реализованы, — а это достигается лишь через всемерное развертывание, совершенствование сферы потребления, причем, именно социалистического, — коллективный разум, инициатива, «великие почины», воля людей всколыхнут такую созидательную силу и энергию, дадут столь мощный подъем массового творчества, что формы организации и выработки, в частности, новой техники, наблюдающиеся при капитализме там сям, окажутся детским лепетом по сравнению с продуктивностью миллионов социалистического народа. Не то ли обнаруживают годы первых пятилеток в нашей стране, причем, далеко не идеального социализма, в частности, по развертыванию системы потребления? А какой созидательный и жизнеутверждающий всплеск вызвала великая отечественная война и послевоенное строительство!.. "Суть подлинно исторических достижений Сталина состоит в том, что он принял Россию с сохой, а оставляет с ядерными реакторами. Он поднял Россию до уровня второй индустриально развитой страны мира. Это не было результатом чисто материального прогресса и организационной работы. Подобные достижения не были бы возможны без всеобъемлющей культурной революции, в ходе которой все население посещало школу и весьма напряженно училось", — говорил британский историк Исаак Дойчер [507]. Замечательно, на цифрах и фактах, аргументированно, ему вторит книга отечественных авторов «Кристалл роста...», на которую мы выше не раз ссылались.
Западный мир, между прочим, до сих пор не может разгрести и освоить гигантский задел научно-технической созидательности, который он отхватил, пожирая разгромленный СССР. Да и постсоветский режим в нашей стране только тем и занят в последнее время, что там сям осваивает заделы и достижения советской поры. А ведь социализм наш мог бы укорениться куда основательней и полнокровней. И, конечно же, — далеко не лишь «идеями», к тому же, скажем так, не безупречного качества...
Что ни говори, идеи наши были неплохи. Хоть во многом и отдавали старым материализмом, буржуазным технологизмом, основательно застряли в производстве (причем, индустриальной данности). Отсюда — некритическое просветительство, вообще, преломляющие на себе производящую практику, рационализм, метафизическое (присваивающее по существу своему) мироотношение, видение человека, общества, следовательно, исторического прогресса. В этом смысле, — упуская из виду проблески событийности, подлинной человечности, высокой сознательности, понимания и реализации собственности, а также потребления, —социалистические идеи, независимо от «корней» (восточных или западных, откуда произрастают, включая отечественные) и названия, по качеству во многом сходны. Сходство наблюдается даже с идеями буржуазными. К тому же, это не мешает тем и другим, даже до противоположности расходиться своими морально-ценностными, социально-классовыми ориентациями, соображениями социальной справедливости, истины. Наконец, осваивающе-произведенческой насыщенностью. Если буржуазно-ограниченные (в том числе либерально-социалистические) идеи цепляются за настоящее, то другие (событийно-социалистические идеи) отталкиваются от будущего. Силы, довольствующиеся настоящим, даже тяготеющие к прошлому, апологируют наличное положение вещей, общественный строй. Здесь известные классы довольствуются полнотой богатств и властью, господствуя над остальными общностями, населением. Они уподобили мир вотчине по обеспечению своих корыстных интересов, наживы и безостановочного обогащения (причем, вещно-потребительского достоинства). Со всеми же социальными бедами, коллизиями, явлениями зла, множащимися от такой политики, они справляются обычно: в собственную угоду. В лучшем случае, — как-либо отодвигая, затушевывая, смягчая, преимущественно за чужой (от экспансии) счет, имеющиеся и творимые злосчастья, беды.
Совершенно противоположно настроены подлинно социалистические идеи. Они побуждают преодолевать несправедливое буржуазное общество с его кризисным состоянием, антагонизмами и бедами, апеллируя к будущему, событийности. Соответственно, — к тем социальным силам, классам, с которыми последнее, значит, освобождение от накопившихся «неприятностей», несправедливости связывают.
Да, этой-то своей направленностью на будущее, — к подлинной социальной справедливости, к действительному преодолению неравенства, угнетения, эксплуатации человека человеком, природы человеком, с вытекающими отсюда, нетерпимыми последствиями, равно другими особенностями, — и привлекательны, значимы, актуальны (особенно сегодня) социалистические идеи. Прежде всего — утверждаемые в нашей стране.
И, вообще, разве будет способна наша страна (да и мир в целом), — с 24 Февраля 2022 года открывшая новую веху мировой истории, начав так называемую «специальную военную операцию» (СВО) против всего современного Запада, — обеспечить свою безопасность и дальнейшее существование, добиться демилитаризации и денацификации Украины, не перейдя прямо и всеобъемлюще к социализму, социалистическому движению? Иного варианта здесь, как подмечают многие авторы, да и власть предержащие, вроде, проникаются этим, — уже просто нет!
Успехи реального социализма, его идеи с починами и перспективами, особенно воплощенные результаты их, были настолько могущественны, влиятельными, что преображали лик, противостоящих действительности воплощенного социализма порядков. Наша страна росла, крепла, утверждалась, служила светлым образцовым примером всему миру. За нами тянулись и другие народы, страны, в том числе метрополий. И мы строили экономику, социалку, культуру, очень даже человечную, открытую будущему. Во многом здесь преуспели. Сложили, сильно раскрутили человеческий фактор, творческую активность людей. Кое-кто считает, даже слишком далеко зашли здесь [508].
Как бы там ни было, даже принимая в толк, что, иной раз, не те результаты пожинали, наши достижения во всех областях внушительны до сих пор! У нашей самодостаточной экономики, умеющей производить и строить, имелись неисчерпаемые резервы роста...
Однако, мы были первопроходцами. Потому, и «немало дров наломали». Мы многого не ведали, не понимали даже в собственном строительстве. К тому же, нам всячески и как можно мешали извне, не давали расти. Велась мощная подрывная работа Запада. Дело доходит даже до открытого хождения в верхних структурах власти идеи и намерений «конвергентной сдачи социализма капитализму». Наконец, совершается откровенное предательство [509]. «По сути, Горбачев довел концепцию конвергенции, одним из авторов которой был Андропов, до логического завершения, то есть до полной сдачи Советского Союза и слияния с Западом, которое завершил уже Ельцин. И то, чем занимается Путин с соратниками, старательно интегрируя Россию в западную экономическую и политическую систему, — в МВФ, ВТО и другие подконтрольные США институты, вопреки даже активным сопротивлениям последних, — это продолжение той же конвергенции» [510].
Имели место и роковые (может и намеренные) ошибки, отклонения от социалистического ведения экономики. Уже в шестидесятые годы страну начали переводить на рельсы монетаризма, все больше отклоняясь от оснований и линий движения, в целом определенных Сталинским курсом. Финансово-спекулятивная модель экономики влекла к, само собой напрашивающимся, шагам. Они не требовали напряжения, ума, серьезного подхода, и, по сути, уводили решение народо-хозяйственных вопросов, вообще экономическое строительство от социализма. Увы, в конце семидесятых руководству страны «потрафило», — не важно, из каких побуждений, умышленных или нет, ибо, в любом случае, речь о крайне вредном, антигосударственном, — обнаружить «новый» способ обогащения страны. Вместо того, чтобы наращивать народное благосостояние интенсификацией и инновацией экономики, — обновлением общественного производства, развитием перерабатывающей промышленности, строительством новых, сложных в технологическом отношении мощностей, объектов, отраслей третьей волны, совершенствованием форм организации труда, повышением реальной производительности за счет обогащения и совершенствования человеческого фактора и т.д., — «открылось» куда очевидное и простое. Да, несомненно проще и легче насытить рынок страны продуктами, — причем, любыми, в достаточном количестве и куда качественными, — посредством экспорта сырья. Зачем, скажем производить трубы большого диаметра, — специально для этого создавать предприятия, осваивать соответствующую технологию, вкладывать сюда уйму затрат, снаряжения, — коль скоро их можно легко импортировать (причем, в лучшем виде) из-за границы в обмен на газ, нефть, другое сырье? И не только трубы, любую продукцию, включая высокотехнологическую, можно получать в готовом виде без какого-либо напряжения. Сырьевых средств расплатиться за все это хватит с лихвой. Как, к тому же, это удобно, просто, бесхлопотно! То ли дело — выкладываться в полную катушку на развитие собственного производства. Нет нужды ждать, когда это придет отдача с запущенного дела. Вдобавок, попробуй последнее организовать на подобающем, конкурентоспособном уровне. Причем, — в наших, непростых во многом условиях и, чтоб продукция отвечала высоким требованиям, стандартам, да алчно-невоздержные гонки отечественных «бизнесменов» за наживой были «занузданы». Что очень заманчиво, импорт качественной и высокотехнологичной продукции «чрезвычайно выгоден», больше, в краткосрочной перспективе. Представляется даже вполне уместным, по примеру одного из таких, хоть и несколько припозднившихся чинуш первой величины заявить, что такие «монстры», как авиапром стране не нужны, поскольку «можно покупать готовые Боинги и Аэробусы на заработанные от экспорта нефти деньги» [511].
Начав, вроде, с не очень-то большого, руководство страны все больше входит во вкус. Это так просто и удобно! К тому же, выгодно, доходно!.. Можно допустить, что кое-кто из руководства не догадывался о грозящих последствиях. Однако, несомненно, были, видимо, и те, кто прекрасно понимал результат.
Как бы там ни было, с реализацией своего «открытия», власть предержащие страны совершили в народо-хозяйственном плане, для всей страны, мало сказать преступный, убийственно-роковой шаг. Отныне, хоть и не сразу, но постепенно, экономика, больше, страна стала терять свою самодостаточность. Не собственными силами создавать высокотехнологичную продукцию, не строить и развивать свои предприятия, не выпускать нужные для страны продукты, развивая отечественный экономико-промышленный потенциал, не интенсифицировать экономику, но сужать, сворачивать ее, ввозя необходимое (во всяком случае, очень многое) извне, за счет продажи сырья, за счет валютных махинаций и проч.
Так, с запуском проекта "газ в обмен на трубы" страна наша ступила на губительный для экономики, общества в целом путь. Мы в растущей степени стали поставлять газ, нефть и остальные сырьевые ресурсы на Запад. Слава Богу, ресурсов в недрах родины с избытком и всяких. Взамен импортировали готовую продукцию, во все растущем ассортименте и количестве, замещая ею отечественную. Тем самым, — сворачивая собственные отрасли производства, теряя самостоятельность. На путях разрушения нашей самостоятельной и самодостаточной экономики и был запущен наркотический механизм перевода ее от производственной к сырьевой модели. Данный механизм, мы и поныне наблюдаем во всей его разверстости. Страна оказалась посаженной, как говорят, «на сырьевую иглу». Кстати, эта «посадка» была осуществлена отнюдь не без всемерного участия и далеко идущего умысла Запада. И последний, как показало время, не просчитался. Великая страна со второй экономикой мира в итоге оказалась превращенной, по сути, в колониальную периферию метропольного Запада.
Надо, все же, оговориться. За время своего существования Советский Союз не успел- таки окончательно превратиться в сырьевой придаток запада. Уж слишком велика была экономика, слишком огромны богатства, наработанные общественным производством. Но вот, с развалом страны, по приходе контрреволюционной власти пересадка на «сырьевую иглу» произошла почти моментально. Разграбленная, раздербаненная на клочки, общественная собственность тут же стала продаваться за бесценок, за быстрые сиюминутные навары. Оно и понятно: захватившие собственность лица, просто не умели (да и не хотели) производить, ничего не смыслили в экономике. Их ничуть не волновали интересы родины, отечества, кроме «наваров» и возможности за этот счет «пожить». Единственно, что они умели и что их захватило сполна, — это продать поскорей да отхватить за даром да «покруче» доставшееся. К тому же, на это их подстрекал неотступный в данных делах, «добрый советчик», Запад...
Низведение нашей социалистической экономики и страны в целом к сырьевому придатку Запада, в конечном итоге, к статусу колонии метрополий, — не единственная материальная причина ее падения. Нельзя в этом смысле не указать еще, может даже более значимый, «удар».
Примерно в те же годы, что и означенный «проект», в нашей стране по, опять же, не совсем ясным причинам, стали сокращать разработки и выпуски собственных моделей вычислительной техники. Решили, видимо, руководствуясь все теми же монетаристскими соображениями: покупать реплики компьютеров IBM и DEC из США куда выгодней.
Тем самым, не только подрывалась электронная отрасль, останавливалось развитие нашей вычислительной техники. Предпринятый шаг, по сути, отразился на всей экономике. Ведь речь идет об автоматизации, роботизации, информатизации, планировании, проектировании и т.д. Одним словом, — переводе на современные (информационные) рельсы почти всех отраслей экономики. «В 60-е годы по производительности компьютеров и объемам обрабатываемой информации Советский Союз не уступал европейским странам и США, соответственно, не уступал в сфере автоматизации. В 70-е годы началось стремительное отставание и к началу 80-х СССР по объемам хранения и скорости обработки информации начал уступать странам Запада уже в 10 и более раз» [512].
Данное (и не только) обстоятельство привело к тому, что автоматизация производства у нас стала отставать. Как следствие, мы лишились возможности производить товары (особенно электронной и бытовой техники), способные по своим характеристикам, качеству, быть сопоставленными с Западными. «Неудовлетворенность народа советскими телевизорами, магнитофонами, автомобилями и бытовой техникой, возникшая в 80-е годы — это прямое следствие проблем с автоматизацией и вычислительной техникой, возникших в 70-е годы» [513]. Сюда же можно отнести и проблемы (кстати, раньше объявившиеся во многом из-за политики Хрущева по свертыванию ее) ширпотреба.
Мало того. Дело далеко не завершилось нашим отставанием в электронной области и выпуске ЭВМ. С переходом на американские компьютеры мы оказались в полной зависимости от США в исключительно значимых областях. Ведь дело, как понятно, далеко не ограничивается автоматизацией и компьютеризацией. Речь, повторимся, нужно вести куда шире: об информатизации как экономики, так и общества, об информационном обществе, по большому счету. «И в 80-е годы США этим воспользовались. Когда СССР практически утратил собственные серии ЭВМ и оказался в полной зависимости от компьютеров серий DEC и IBM, США ввели эмбарго на поставку в СССР новейших образцов вычислительной техники, что практически лишило Советский Союз возможности продолжать автоматизацию своей промышленности и конкурировать с западными товарами, особенно в сфере электроники, бытовой техники и автомобилестроения. И сама плановая экономика, которая требовала постоянного централизованного планирования, а значит обработки и передачи больших объемов информации — тоже оказалась в зависимости от американской вычислительной техники, от ее регулярных поставок» [514]. Разумеется, соответствующие последствия не замедлили сказаться...
Так потому и случилось, что возникли и все более разрастались «ножницы» между социализмом реальным, созижденным, воплощенным, и социализмом в идее, «теории», социализмом в должном... Пока располагали и пользовались элементарными возможностями экстенсивного роста, так сказать, «догоняли капитализм», мы шли, даже очень быстро, вперед. Но, вот, когда пришлось обратиться всерьез к внутренним, интенсивным резервам, вещам, подлинно социалистическим, — тут-то и «пробуксовки» пошли. Обнаружилось, что «резервы» данные не совсем те: отдают не той сознательностью, прошлым, производством, с вытекающими следствиями негативности, вплоть до потребительства.
Как результат, страна стала впадать в стагнацию: темпы роста снижаются, сводясь на нет. Почти всюду проникает моральное и духовное разложение. Просыпается и буйно растет мещанство с потребительской психологией. В послесталинский период движения страны вырождение пошло в разнос. Очень хорошо обо всем этом пишет Александр Леонидов (Филиппов) в своей книге «Роковые решения», разделы которой публиковались на economicsandwe.com [515].
У нас много говорилось о формировании «нового человека» с характеристиками «подлинности», «преданности делу коммунизма», «гармоничности», «всесторонности» и проч. Много говорилось о самодеятельности людей, их активной жизненной позиции, инициативности, соответствующем отношением к труду и социалистической собственности, коллективизме... Но, мало что делалось на практике в данных отношениях. Если и делалось, то нечто иное, нежели ответствующее событийности, подлинному движению. По сути, дела здесь были пущены (причем, под громкие фразы, обычно пустую идеологическую трескотню) на самотек, на откуп здравомыслию. С конца пятидесятых и позже, — несмотря на провозглашаемые лозунги, затеваемые «меры» («усиление идеологической работы», «развертывание контрпропаганды», «активизация этического воспитания», «всеохватная система культурно-массовой, партийно-просветительской работы»), — по крайней мере, наиболее «уязвимые места» в делах формирования человеческого фактора, потребления, не мытьем, так катаньем, прихватил Запад. Их (Запада) кино, «тряпки», ширпотреб, их «блестяшки», «вкусняшки», «прелестные фасады», — все это буквально стало застить глаза. Прежде всего «купилось», кстати, руководство, начальство, — люди, с довольно большим достатком. Надо же было последний как-то реализовать, надо же было себя показать, превозмочь свой «комплекс неполноценности», насладиться располагаемыми «возможностями». В добавок, — умножить последние...
Короче, страна основательно «заболела» культом наживы, потребительством, «забугорными» прелестями «райской жизни». Все это, равно многое другое (в том числе программные документы самой Партии) развело нашу явь с идеалами. В конечном счете, свело на нет, столь замечательно развертываемую вплоть до середины пятидесятых, социалистическую перспективу, можно сказать, неким чудом выпавшую нашей стране.
Так что, если и активизировался человеческий фактор, то во многом, выражаясь мягко, «не с того конца». Вот, он-то нас и подкузьмил! Мы настолько выродились в социалистическом (событийного плана) отношении, что, по сути, к концу восьмидесятых между нами и населением буржуазного запада по духу не осталось почти никакой разницы.
Можно, конечно, постигшее нас несчастье отнести и на счет объективных факторов. Однако, если б мы постарались, — имели б хотя бы нормальных вождей, вооруженных, опять же, нормальной, но не задогматизированной и бесплодной «теорией», — «пронесло бы эту чашу». По крайней мере, явного предательства, уж точно, мы не допустили.
Стало быть, наш социализм погиб именно из-за пробуксовок, даже откатов в плане важнейшей составной социализма, человеческого фактора. И что интересно, в теории и всевозможных «мероприятиях» в этом отношении мы так сильно «громыхали», столько начетов на этот счет с разных инстанций (особенно «сверху») сыпалось. А, вот, в действительности, в реальной жизни, — которую мы по большей части «так и не поняли» (Ю.В. Андропов), — там все шло наперекосяк: по сути, разлагая то даже, что имелось, было ценным...
Да, задним числом, теперь очевидно, что мы не так человека воспитывали, не так раскручивали человеческий фактор. Совершенно ненормально пытались строить систему потребления, образования, культуру. Где-то с шестидесятых мы стали завораживаться Западной культурой, ценностями (безбытийными, исполненными волей к смерти), «вещным» потребительством. «Рыба» стала гнить не только снизу, но еще скорей сверху... В конечном итоге, нас поразили именно те «зубы», которые сами посеяли, вырастили. Мы проиграли, потерпели сокрушительное поражение. Причем, оказались побежденными не столько в обычном смысле, традиционно, сколько культурно, информационно. И поражение, повторимся, было очень даже не неизбежным, работай мы иначе, не проймись культурой и духом противников.
Многое еще можно сказать, на какие «грабли» мы наступали, создавали, как всяко малодушничали, близорукостью с предательствами блистали. Укажем, напоследок, лишь один момент. Да, мы упустили из виду, растеряли те изначально великие вещи, которые нам даровала судьба уже потому, что стали на социалистический путь.
Верно, речь о том самом «тонком лезвии бритвы», где удерживается событийность. Соответственно, — осваивающе-произведенческие веяния. Ими поначалу было полно наше событийно-социалистическое строительство. По мере же «выветрения» их мы «успокаивались», теряли подлинный свет впереди, погрязали в том самом «болоте», из которого выбирались, стоя некогда даже «по колени»...
И неслучайно, что для многих критиков наш отечественный социализм уже и социализмом переставал быть. В их глазах растущей привлекательностью стал пользоваться «социализм» Западный. А между тем, именно те событийно-произведенческие начала, дух советскости и человечности, подлинного потребления принципиально разнил наш отечественный социализм от всех последних. Не мешает в этом смысле провести сравнительное сопоставление его с расхваливаемым на все лады ныне «социализмом» с Запада. Однако, не станем это делать, имея в виду, что известный задел в данном отношении осуществлен нами в другом месте [516].
Верно. Социализм, реально существовавший до сих пор на нашей планете, был далеко не на высоте в плане адекватной и последовательной «раскрутки» потребления, человекотворческого начала. Соответственно, — вытекающего отсюда, научно-технического прогресса, прогресса общества и человечности в целом. Держась языкового поля категорий качество-количество из Гегелевой «Науки логики», технологический, вообще, потребленческий фактор развития производства, экономики, в отличие от первого, экспансивного, в этом смысле экстенсивного, можно расценивать как «интенсивный». Именно в таком ключе обычно у нас велись разговоры о совершенствовании общественного производства, экономики. Подмечая негативы, сплошь да рядом фиксировали, что до сих пор экономика развивается «экстенсивно»: лишь вширь, захватывая новые поприща неосвоенного хозяйственного пространства, ресурсов. Указывалось, что данный путь исчерпал себя. И, поскольку экстенсивные формы хозяйствования больше не срабатывают, нужны новые направления движения, по линии интенсификации производства, всей экономики. Даже неоднократно, — в начале пятидесятых, в середине шестидесятых, в конце семидесятых, — предпринимались, вроде бы, серьезные меры по переведению экономики страны на интенсивные рельсы. Однако, меры эти мало что дали, где-то спускаемые «на тормозах». Главное, — изначально неверно мыслимые и осуществляемые, не привели к какому-либо серьезному результату, почти ничего не изменили в состоянии дел. Экономика, тем самым, стагнировала, впадая в застой.
Конечно, здесь можно сослаться на ряд объективных и субъективных причин, обстоятельств. Тем не менее, случилось что случилось. И тот факт, что развитие экономики по линии интенсификации, — раскрутки потребления, развертывания возможностей таящихся в человекотворческом моменте, всемерного развертывания научно-технического прогресса, — весьма непростое дело, тоже несомненно. И, что бы ни говорилось, как верно указывает академик С.Ю. Глазьев, Китайская народная республика сумела-таки воспользоваться преимуществами социалистического строя, нашла в себе силы и мудрость надлежаще распорядиться ими. Конечно же, вряд ли можно признать, что сделала она это безоговорочно должным образом, исчерпав возможности сполна, не допустив ошибок, перекосов, в частности в сфере потребления. От них, как понятно, ничто не могло «застраховать», памятуя, по крайней мере, что путь некапиталистического, социалистического строительства никому заведомо не известен, выверен.
Тем не менее, КНР проходит данный путь. Вдобавок, — начав его, пребывая по многим параметрам, в разы худшем положении, нежели наша страна. Она смогла так собраться, что, спустя 30 лет, подняла свою экономику на уровень «экономики номер один» в мире. Народное хозяйство страны по всем параметрам развивается быстрыми темпами, показывая несравненные преимущества господствующей в ней общественной системы [517]. И, по общему признанию, эпохальный XX съезд КПК, который прочно закрепил и упрочил социалистический выбор страны, этому убедительнейшее свидетельство.
Собственно, успехи Китая не удивительны. Скорей, удивляет, почему наша страна не нашла в себе сил и ума не утерять свои величайшие исторические завоевания с преимуществами. Повторимся еще раз, важнейшими причинами «потерь» являются именно промахи, просчеты, иной раз полное непонимание, которые наблюдались у нас в решении вопросов потребления, действительного человекообразования. Социалистическое потребление, особенно в годы так называемого «застоя», просто проникается духом буржуазности, потребительства. А технологический (производящего характера) крен здесь почти никогда не ослабевал...
Да, Китайский феномен — это очевидно нормальное. Так оно и должно быть при социализме, если с умом распорядиться располагаемыми возможностями и силами. Во всяком случае, принятая на XIX и сконкретизированная на XX съездах КПК Программа дальнейшего развития страны на продолжительную перспективу, вселяет большую уверенность, что страна и народ идут по выверенному и истинному пути [518].
Ведь производительные силы на Земле сегодня достигли уровня, когда обеспечиваем здоровый образ жизни для всех землян. Можно отказаться от конкуренции и войн, вообще, подняться за пределы отношений вещной зависимости, производства. Тогда освобожденный созидательный труд на благо всех станет жизненной потребностью каждого. А потребление всемерно развернется в осваивающе-продуктивное строительство человеком своей жизни. Но для этого перво-наперво следует превозмочь в себе и в мире капиталистический миропорядок, дух буржуазности.
Нужно снова возродить, почти затерявшуюся в хламе истории, замечательнейшую идею-цель, восполнив которую событийным духом и реалиями, — удастся возжечь в людях, народах великую энергию подлинного созидания.
Всем этим объективно светится даже постиндустриализм, утверждайся он, так сказать, идеально, без отклонений, без дани прошлому, без влияния сил торможения, уходящих классов и политических структур, без загипнотизированности технократизмом (буржуазной природы) и монетаристской экономикой, без порабощенности присваивающе-утилизаторским отношением к вещам, событийно настроенное. Будем надеяться, что КНР как страна победившего социализма не падет с высоты своих достижений, с честью пронесет дальше исторический факел света и свободы, являя пример остальным народам, последовательно выкорчевывая из своего мироотношения людей означенные проявления буржуазности, держась на острие лезвия бритвы событийности.
Между тем, с сожалением приходится констатировать: и в КНР решение вопросов подлинно социалистического потребления, несмотря даже на известные традиции, во многом оставляют желать лучшего. Пронизанность человекообразовательного начала, человеческого фактора духом буржуазности, стяжательства, наживы и проч. здесь отнюдь не новость...
Современный этап постиндустриализма, подчеркнем еще раз, со всей очевидностью обнажил: коль скоро он хочет и может сохранить человечеству жизнь, будущее, должен так переустроиться и организоваться, чтобы всевозможные эгоистические, частнособственнические, потребительские, того хуже, депопуляторские поползновения были изжиты, чтобы человек мог образовываться в подлинном смысле. Чтобы разного рода отчуждающие его явления были искоренены, а развращающие и деградирующие культуры преодолены. Чтобы человек не оставался и чувствовал себя «вещью», относился к себе самому, к другим, обществу, миру, матери-природе не как к средствам для потребительства, не как к средствам вообще, но ценя и воздавая по их подлинности, служа им. Для этого он призван быть открыт и проникновенен, соответственно, проникающ для бытийных откровений. Человек и человек, человек и общество, человек и природа, человек и Бог должны являть гармонию.
После таких преобразований в себе он (человек) окажется способен совладать и с четвертой волной НТП. Техника, техническое творчество тоже ждет радикальных перемен. Мало того, что ей предстоит стать высокоинформативной, информатизация должна развернуться сполна и по своей подлинности. Техника призвана преодолевать свою производящую (непременно присваивающую) привязку. Природоподобная, аддитивная, энергосберегающая, безотходная, бесшумная и т.д., — НБИК-технология требует от человека всесторонности и гармонии в развитии, высочайшей ответственности за творимое, за принимаемые цели, за то, что вершит, перед миром, бытием, всем сущим вокруг. Будучи по сути своей осваивающей, она требует такую организацию общества, культуру человека, которые просто несовместимы с капитализированием.
Академик Авагян замечательно показывает, что «в мире высоких технологий частная собственность должна отмирать — иначе она уничтожит мир высоких технологий. Институт частной собственности несовместим с миром высоких технологий» [519]. И Вазген Липаритович буквально на пальцах подтверждает данный факт: «Он (институт частной собственности. — Ш.А.) несовместим интеллектуально — потому что авторское право мешает распространению знаний и полезной информации, а на распространении знаний строится прогресс и развитие. Он несовместим технологически — потому что нелепо частное присвоение коллективно и нераздельно производимого огромными массами людей продукта. Он несовместим экологически — потому что частный собственник заботится только о себе — а заботится мы обязаны обо всей планете и в долгосрочной перспективе. Он несовместим с Разумом — потому что Разум строится на четких недвусмысленных правилах, а частная собственность — на произволе (то, чем я не могу произвольно распорядиться — уже не является моей частной собственностью) и т.п.» [520].
В известных условиях неразвитых производительных сил, производства, когда масштабы создания необходимых продуктов были достаточно ограничены, частнособственнические производственные отношения были уместны. Пожалуй, были единственной возможностью жизнеобеспечения людей в их совместной жизни. Но в современных условиях «продукт производится в рамках неделимой гигантской технологической кооперации, куда входят не только смежники, но и учителя, ученые, конструкторы, создавшие знания и технику, помогающую производить продукт и т.п.» [521]. А потому любой такой продукт, строго говоря, не может считаться произведенным кем-либо отдельно, соответственно, принадлежащим ему. Он «в прямом смысле слова принадлежит сразу всем и никому в отдельности» [522].
В условиях предельно обобществленного труда, к тому же, где уже царят технологии четвертой волны НТП, иначе и не может быть. Тем более, — имея в виду, что труд преодолевая присваивающий характер, становится осваивающим, человекобытийным. Человек, понимающий, что, говоря словами великого поэта, «Мой труд вливается в труд моей республики», не может уже частно-собственнически относиться к вещам. Кстати, даже будучи номинальным владельцем каких «заводов, газет, пароходов»...
Так что, современный труд и техника, НТП несовместимы с частнокапиталистическими мерками организации жизни. Обстоятельство, что нынче мир испытывает известный ступор в дальнейших продвижках НТП, как раз и обусловлено тем, что этот прогресс не осуществим капиталистическим человеком и частнособственническими (присваивающими) отношениями.
Потому, как ни крути, социализм, переустройство современного западного мира на социалистические рельсы, — это уже настоятельнейшая нужда времени. Иначе нет движения вперед, не обрести спасительного будущего.
Собственно, западу в этих преобразованиях особенно-то и нет нужды напрягаться. Достаточно сломить сопротивление кой-каких структур мировой элиты, которая сама себя на эту миссию назначила, преодолеть сложившийся дурной банкстерски-дигитальный глобализм, оседлать кой-какие эгоистические ухищрения капиталюг помельче, переустроить психологию людей, ценности с либеральных на нормальные. Одновременно — сложить в общественной жизни, в системе воспитания и образования отношения, коими потребительство, вещизм, манипуляция технократизм искореняются. Присваивающее отношение к действительности заменить осваивающим. Предоставить человеку необходимые условия и блага для разумного потребления, самоосуществления. Причем, именно как человека, но не в качестве какого-либо частичного работника (того хуже, аватара, штифтика гигантской техно системы, мутанта и проч.), где бы он ни трудился. А главное — производящий способ существования, все более преображаемый под воздействием означенных и других мер, а также посредством целенаправленной работы, положительно упразднить, восполнить, перерастить в произведенческое бытие человека. Этому, как раз, существеннейшим образом способствует обеспечение подлинного потребления, то есть, предоставление человеку осуществлять (потреблять) себя именно как человека, но не трудящегося какой-либо квалификации... Того хуже, симулякра, дигитала, постхумана...
Все это, разумеется, одномоментно не устраиваемо. Перед нами процесс и результат серьезной и кропотливой работы. Вместе с тем, ежели современные «водители», понявшие сложившуюся ситуацию, несостоятельность капиталистического строительства дел, а также кой-каких просчетов нашего социалистического движения, возьмут в толк ход дел, — что-то у них да получится.
В этом смысле вопросы о социалистических революциях тоже возникнут. Но революции данные отныне станут, видимо, очень даже незаметным и «тонким» процессом. Причем, — идущим не только сверху, но со всех сторон, как, скорей, отсекание, очистка (на каждом месте) появившихся всходов от «сора», наносного, мешающего, очевидно зловредного, отнимающего силы и рост от слабых еще побегов «нового урожая».
Да, в толще народа, жизни вызревают ростки подлинной человечности, подлинной реализации идеи всестороннего развития человека. И видеть эти ростки, не давать им пропасть, — это все тоже большая задача для управителей, активных созидателей нового. Вот только, кто они? Созрело ли современное человечество до таких просвещенных устроителей????
Они, все же, должны быть, ибо социализм — высоко сознательное творчество всего трудового народа. А оно, опять же, приходит не «манной с небес», не с луны падает. Верно, — становится веянием времени. Будем нормально учить, воспитывать, — главное, жить, — придет и высокая сознательность, осваивающее бытие человека в мире и с Богом...
Примечания
496. Об этом см.: Алиев Ш.Г. Философские основания образования событийного человеческого бытия. — Информационный мир и образование человека //
497. См.: Игорь Родионов. Зона русских интересов. Завтра, М., 2009. — 47 (18 ноября). См. также: Кто стоит за спиной А. Чубайса? События и факты // https://cont.ws/@vita1chuk/487057; Сергей Комков. Кто приговорил Россию к Вышке? // https://www.youtube.com/watch?v=WAJUMrGqQr8; Леонид Масловский. Три смертельных удара по СССР // http://zavtra.ru/blogs/tri_smertel_nih_udara_po_sssr; Калашников Максим. Кремль одержим бредовыми идеями, которые и становятся причиной его конца // http://forum-msk.org/material/society/13993883.html; На развал страны работала группа в ЦК КПСС. Но большую роль сыграл и КГБ // http://www.nakanune.ru/articles/112248; Сергей Васильев. Антология одного предательства // Татьяна Яковлева. Как паразиты разграбили СССР. Пир мародеров // у власти. Как мы предали и убили СССР, — вспоминает экс-министр Полторанин // Почему никто не спас Советский Союз // https://amfora.livejournal.com/610648.html; Почему ложь приводит к краху государства (выложил: Зroper) // и др.
498. См.: Виктор Евлогин. Вирус //
499. Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 35, с. 57.
500. О своеобразии духовно-практического творчества см., например, Алиев Ш.Г. Любовь, смерть, бессмертие и осваивающий человек // http://proza.ru/2021/07/12/1061
501. См.: Ленин В.И. Доклад на II съезде профсоюзов // Полн. Собр. Соч. — т. 37. — С. 435-453; его же: Маленькая картинка для выяснения больших вопросов // там же. — т. 37. — с. 407-411.
502. См.: Алиев Ш.Г. осваивающая практика: становление — категории — реальность // Харьков: Основы, 1998. — С. 201-239; его же: Человек: смысл и способ существования // Там же.
503. Станислав Покровский. Большевики в 1917 г. // http://altay-krylov.ru/book_pokrovskiy_bolsheviki.html/.
504. Там же.
505. См. об этом: Алиев Ш.Г. Социалистическая перспектива в диалоге западнизма и отечественной ментальности. — Актуальнi проблеми розвитку Украiни. Соцiально-економiчнi, науково-технiчнiта правовi аспекти. — Донецк, 2011.- С. 237-243.
506. См. об этом, например: Георгий Судовцев. Кризис будущего // zavtra.ru; Андрей Ваджра. Последние дни западного мироустройства // http://andreyvadjra.livejournal.com/627310.html; Виктор Евлогин. Торжествующий вирус // его же: Корпус стражей антисоветской некролюции // http://economicsandwe.com/556891AF737D2C62/?utm; Александр Леонидов. Когда "вперед" становится "вниз"... // его же: В будущее одна дорога...// его же: Пост-советизм: от клоунов до каннибалов // его же: Похудевшие от... обжорства! // Вазген Авагян. Апокалипсис сегодня... // его же: Катастрофа текущая и грозящая // Александр Одинцов. 25 лет реформ: цивилизационный кризис либерализма // http://www.nakanune.ru/articles/112695/; Калашников Максим. Эпитафия-проповедь российскому обывателю // http://forum-msk.org/material/society/12864528.html; Леонид Ивашов. Не было более подлой властной элиты, чем сегодня. Часть 2// https://www.business-gazeta.ru/article/508704.
507. Цит.: Александр Одинцов. 25 лет реформ: цивилизационный кризис либерализма // Там же.
508. См.: Виктор Евлогин. Корпус стражей антисоветской некролюции // http://economicsandwe.com/556891AF737D2C62/?utm.
509. См.: Игорь Родионов. Указ. Соч. — Там же; На развал страны работала группа в ЦК КПСС. Но большую роль сыграл и КГБ // Там же; Шушера у власти. Как мы предали и убили СССР, — вспоминает экс-министр Полторанин // Там же.
510. Кто уничтожил Советский Союз // https://amfora.livejournal.com/610963.html. См. также Леонид Ивашов. Не было более подлой властной элиты, чем сегодня. Часть 2// https://www.business-gazeta.ru/article/508704.
511. Кто уничтожил Советский Союз // https://amfora.livejournal.com/610963.html.
512. Там же.
513. Там же.
514. Там же.
515. См.: Александр Леонидов. Роковые решения // http://economicsandwe.com/E347EDA09702FD9B/. См. также:
516. См.: Алиев Ш.Г. Социалистическая перспектива в диалоге западнизма и отечественной ментальности. — Там же.
517. Сергей Глазьев. Мы отдали свое будущее в чужие руки // https://www.novorosinform.org/opinions/1851.
518. Китайский съезд: почему у них получается то, что не вышло у СССР // https://ria.ru/analytics/20171017/1506966046.html; Руслан Хубиев. XIX съезд Компартии Китая — событие, которое может изменить мир // Михаил Коростиков. Век с препятствиями. Что нужно преодолеть Китаю для достижения “первой столетней цели” // https://www.kommersant.ru/doc/3434430; Итоги XIX съезда КПК. Китай должен преодолеть угрозу внутренней дестабилизации. Подборка материалов печати // Сергей Глазьев. Какая идеология поднимет Россию? // https://izborsk-club.ru/14644.
519. Вазген Авагян. Слепые поводыри близоруких //
520. Там же.
521. Там же.
522. Там же.
Практика общий охват извне09. 5-6
© Copyright: Шамсутдин Алиев, 2023
Свидетельство о публикации №223082800581
Свидетельство о публикации №223082800581
Рецензии