Неброские наброски вразброд. Ч. 4

23 июля 2018 года.               

Вскользь о Краеведческом музее.   
 
  Слегка-слегка касательно Донецкого краеведческого музея. Исключительно по памяти, но если краеведы-археологи найдут ветхие манускрипты, расшифруют их и уличат меня в верхоглядстве, то пусть они тем самым поставят меня на место. После войны я начинал учиться в старом дореволюционном здании гладковской школы №61. Там были две классные комнаты, под присмотром  администрации, состоящей из одной бабушки, которая исполняла обязанности уборщицы, истопника, звонаря и сторожа. Во втором классе нас перевели на совместное обучение с этими «противными» девчонками. С четвертого класса мы учились в основном здании школы, где было центральное отопление, но десятиочковое удобство находилось снаружи на свежем воздухе. Школа была перегружена, учились в две смены до восьмого класса, а старшеклассники доучивались в школе №65 на Ветке. Кстати, бесплатным было обучение в 1-7 классах, а за старшеклассников надо было платить, правда, совсем незначительную сумму, и этот закон был отменен только в 1956 году. Учитывая бедственное положение подшефной школы, руководство шахты им. Феликса Кона построило в районе остановки трамвая «Фильтровальная станция» двухэтажное здание для учеников с прилегающей территории. Уже были составлены списки учащихся, уже родители вырастили на своих грядках цветы для 1-го сентября, когда выяснилось, что произошел рейдерский (тогда такое называлось –бандитский) захват здания новой школы Институтом усовершенствования учителей, который держит круговую оборону. И жил он, институт, в нашей лубяной избушке в осаде несколько лет, пока не переселился в построенное для него здание вблизи школы №2 в центре города. Вот мы и приплыли к Краеведческому музею – ему досталось краденное школьное здание. Потом рядом построили комплекс сооружений, и Музей приобрел современный вид. Кстати, а может быть, наоборот – не очень кстати, здание это строилось для музыкальной школы, но стало музеем. А шахта им. Ф. Кона построила дополнительный корпус на сей раз не на отшибе, а рядом со школой №61, чем частично разгрузился учебный процесс. Окончательно школа перешла на односменный режим в 1953 году, когда генерал ВГСЧ тов. Николенко построил на своей территории горноспасательного отряда прекрасную школу №54 для своего сына, а заодно и для меня, и других гладковских учеников. 

   Намедни в стенах Донецкого краеведческого музея случился переполох, что и послужило поводом для моих воспоминаний о событиях давно минувших дней. В них, стенах, появились безобразные проломы, а некоторые даже разрушены полностью. Сквозь груды поломанных кирпичей и строительных конструкций видны запыленные чучела перепуганных зверей Донецкого края. В их глазах читается: «За что нас?». А в украинских СМИ читается: «Цэ сепары сами сэбэ бьють!». Потусторонние читатели хавают инфу и под гопак хором скандируют: «самисэбэ, «самисэбэ», «самисэбэ». Но экспонаты музея не потеряли звериного чутья и четко определили, что запустили по ним две ракеты звери из Песок. Это зверьё даже для изготовления музейного чучела не сгодится.

26 декабря 2019 года.               

Сургай. Звягильский. 
 
  Мне неоднократно приходилось принимать участие в мероприятиях, проводимых Николаем Сафоновичем Сургаем,  генеральным директором объединения «Донецкуголь». В частности, именно он представлял нам, ИТР шахты Засядько, 30 ноября 1979 года нового директора Ефима Леонидовича Звягильского. Иверское кладбище, расположенное поблизости от аэропорта, стало последним пристанищем для Николая Сафоновича. На этом погосте покоятся многие горняки, как руководители, так и работяги. Я видел там памятник руководителю объединения Фисуну, бригадиру проходчиков нашей шахты Феде Балабану, а в 2013 году возлагал цветы покойному мастеру-взрывнику с моего участка Вите Горелову, памятник которому позже порушили киборги аэропортовские. Кстати, бывший наш главный инженер Валентин Григорьевич Илюшенко, а впоследствии руководитель объединения, завещал похоронить себя в этом приметном месте. Но, когда настал скорбный час, как раз добробаты утюжили кладбище, и пришлось упокоиться ему в другом месте и даже в другом городе. Мог же Н.С. Сургай, как Министр угольной промышленности Украины заказать себе престижное место в столице, с позволения сказать, «нашей» родины, но остался верен действительно нашей Родине, и заблаговременно предпочел погребение на Иверском кладбище. А где же будет похоронен, когда настанет печальный момент, бывший вице-премьер, депутат Верховнои Рады Юхым Звягыльськый, одногодка с Николаем Сафоновичем? В интервью для солидной украинской газеты «Зеркало недели» Ефим Леонидович ответил на этот вопрос. Вытяг (рус. – извлечение) из публикации от 6 декабря 1996 года: «Умирать я буду дома, в Донецке, как бы мне не старались помешать!». А сегодня, спустя два десятка лет, коренному дончанину, очутившемуся на чужбине в Киеве, будут очень мешать многие. Неужели предаст память своих родителей?

  P.S. 28 августа 2023 года. Ответ на поставленный вопрос  в конце основного, с некрологическим оттенком, текста получен. Депутат Е.Л. Звягильский умер 06 ноября 2021года  и похоронен в Киеве на Байковском кладбище. Высказывать суждение о произошедшем считаю неуместным по правилу – «о покойном или-или». Но мое мнение и суждение коллектива шахты им. Засядько о своем директоре я отразил в повести «Реквием по обоим» еще при жизни Ефима Леонидовича Звягильского. Кстати, в повести, размещенной на портале проза.ру, есть разделы, посвященные Николаю Сафоновичу Сургаю. Закон единства и борьбы противоположностей в действии.