Путь. Гл, 2

Елена очнулась в здании вокзала. Рядом были люди, но на нее никто не обращал внимания. В сознании вспыхнуло: "Саша". Бросилась искать его, подбегая к спавшим на полу, укрытым с головой одеждой и одеялами, срывала покровы. Люди что-то недовольно кричали ей на незнакомом языке или на ломаном русском. Она помнила, что сказал ей высокий мужчина, но не верила ни на секунду. Не подвергала его слова анализу, не опровергала. Просто тут же отмела сказанное им и забыла. Не найдя Сашу на вокзале, решила, что увезли его в больницу.
Два дня металась она по станции, расспрашивала всех и каждого, злясь, что ее не понимают. Иногда теряла сознание - она ничего не ела с тех пор, как не смогла накормить Сашу, только пила невкусную, пахнущую ржавчиной воду. Но не падала больше - почувствовав, как подступает дурнота, просто садилась на корточки, ища спиной опору, и в этой же позе приходила в себя, не понимая, сколько прошло времени. Наконец ушлый паренёк в шароварах и засаленной черкеске на ломаном русском объяснил ей, что знает где Сандро, намекнул, чтобы заплатила. Елена спешно достала деньги из сумки, сунула в смуглую ладонь. Пошли за станцию через какой-то пустырь. На мгновенье мелькнула мысль, что парень обманул ее. Сейчас заведет подальше от людей, убьёт, заберёт вещи. Пусть.
Саша лежал на подводе с другими мертвецами. Единственный лицом к небу. Глаза были закрыты - будто спит. Она пыталась разбудить, но уже понимала - ничего не выйдет. От тела шел сладковатый тошнотворный запах.
- Ваша чалавэк? Пахаранит нада. Дэньги нада, - объяснял парень.
-Да-да, конечно, - рассеянно отозвалась Елена, опять потянувшись к сумке. Отдала последние.
Дальше все было как в тумане: скромные похороны, на которых рыдала и убивалась по Саше какая-то женщина, которую Елена не знала - неужели нашли кого-то из родных. Она пыталась подойти к рыдавшей после похорон, представиться, но ей объяснили, что это нанятая профессиональная плакальщица. Паренёк в черкеске сочувственно посоветовал:
- Нада ехать тебя дамой, твоя сэмья.
Она согласно кивала.
Но никуда не ехала. Осталась здесь же на кладбище. Спала прямо на Сашиной могиле, ела то, что оставляли люди возле крестов своих усопших на помин. Иногда подкармливал ее кладбищенский сторож или его жена. Когда пошли дожди, позвали ее в сторожку, Елена не отказалась. Ночевала на лавке у порога, но как только начинало светать, уходила к Саше. Жена сторожа сокрушенно качала головой - надо же, такая юная, такая красивая девушка. И видно же, что из благородных. А сошла с ума. Наверное, где-то убивается мать, ищет непутевую...
Сумочку с документами Елена давно потеряла, и не было никакой возможности связаться с её родными. На вопросы она не отвечала, а на предложения уехать домой, к родителям, отнекивалась со слабой улыбкой: нет, я лучше с Сашенькой тут останусь.
Его называли студентом, хотя Сандро Карселадзе давно был исключен из института за вольнодумство и прогулы. Однако сомнительный статус не помешал молодому красавцу очаровать гимназистку Леночку. Девушка квартировала у своей городской тётушки , но та сильно хворала и не особенно интересовалась, у каких "подружек" племянница проводит все вечера. А Леночка совсем потеряла голову. Саша рассказывал ей что-то про грядущую революцию, всеобщее равенство и благоденствие, пытался внушить ненависть к зажравшимся буржуям и угнетателям. Она со всем соглашалась, таскала ему присылаемые родителями деньги на "общее дело", читала плохо напечатанные или переписанные от руки статьи, в которых мало что понимала. Себе Леночка казалась ужасно прогрессивной, современной. Она даже пробовала курить и пила дешёвое вино, с жаром декламировала на сходках дурно рифмованные стихи и носила куда-то по заданию лидера ячейки Константина записки. И, конечно же, любила Сашу "по-взрослому", ведь в новом мире, который вот-вот наступит, старая мещанская мораль не будет иметь никакого значения.
Но даже болезненная тетушка не могла не заметить, что племянницу распирает в талии и тошнит по утрам. Скандал в благородном семействе не заставил себя ждать. Приехали маменька с папенькой, долго ругались, надавали пощёчин. Хотели отвезти опозорившую семью дочь в именье. Но она сбежала к Саше, оборвала связь с родными. Ребенка потеряла после облавы на очередную квартиру, где собиралась их ячейка - пришлось прыгать из окна комнатушки, расположенной над скобяной лавкой. С тех пор Саша искал съем только в подвалах или на первых этажах.
Они отчаянно нуждались, часто сидели голодными. Саша перебивался уроками, но этих денег ни на что не хватало. Она тоже пыталась подрабатывать, бралась учить детей и даже стирать. Но не смотря ни на что Елена была счастлива, верила, что скоро все изменится, еды и денег будет вдоволь, так говорил ей Саша. Только нужно убрать тех, кто не хочет делиться. А получилось, что убили его самого...