Откуда корейцы на Сараме?

Село Сарам находится не далеко от границы Бурятии и Зиминского района, Иркутской области. Расположено оно в живописных предгориях Саян. Это тайга в верховьях реки Ока-Сибирская. В середине тридцатых годов двадцатого века здесь осуществлялись лесозаготовки в промышленных масштабах. Лесозаготовители массово нахлынули в девственную тайгу, построили современный посёлок с аэродромом для «кукурузников», и потеснили аборигенов, доселе безмятежно проживавших в необычных жилищах - вырытых в крутых речных берегах помещениях, вход в которые прикрывался снаружи пологом. Со слов местной жительницы Леоновой Лидии Дмитриевны – дочери из семейства лесозаготовителей, это были монголы, ходившие «вразвалку», по причине сильной косолапости. Дети монголов, не знавшие ни слова по-русски, быстро нашли общий язык с приезжими детьми лесорубов, и она неоднократно захаживала в их необычные жилища, отапливаемые глинобитными печами. Эти землянки, почему-то назывались юртами. Кривоногие монголы лихо скакали на своих маленьких лошадках, пасли коров с конскими хвостами (яков) и лошадей, но не выдержали нашествия тракторов и массового строительства домов для русских рабочих и объектов инфраструктуры для молевого сплава брёвен по Оке. Они откочевали в предгорья Саян за территорию лесозаготовок. Не факт, что это были монголы – это могли быть и тувинцы, и карагасы (тофолары), и проживавшие у истоков Оки сойоты. Слово «карагасы», на русский переводится, как «чёрные гуси», видимо, они были смуглолицыми и переваливались с боку на бок при ходьбе. Свою поездку на Сарам, я описал в публикации «Сарам – ворота в Саяны». Уже тогда я пытался узнать у местных что означает странное название поселения и те, не задумываясь, ответили – «красивое место». А после того, как я выложил этот текст в Интернет, сын старожила Сарама – деда Щербы, написал отклик, в котором поправил меня, утверждая, что «сарам» - это «плоский камень». Я подумал – местным виднее и исправил ошибку. Но в мою голову закрались сомнения – если, жители Сарама трактуют его название по-разному, то значит, они сами не знают значение этого слова. А на что интернет? И, Интернет, просто ошеломил меня! Корё-сарам - означает «корейский народ». Можно было ожидать чего угодно, но, чтобы такое! Теплолюбивые корейцы пробрались в морозную горную тайгу и составили конкуренцию монголам? Я был просто потрясён… Но, чтобы что-то отрицать, или утверждать – нужно точно знать. А то, что корейцы живут в Средней Азии и на юге России, я точно знал. И, раз уж Интернет меня заморочил, то он же и должен был просветить меня. Мне захотелось узнать, что думают об этом сами корейцы, и лучше, чтобы это был авторитетный и образованный представитель этого народа. Ну, к примеру, Хан Валерий Сергеевич — заместитель директора и ведущий научный сотрудник Института истории АН РУз. Окончивший философский факультет и аспирантуру МГУ. Кандидат философских наук, доцент. Область научных интересов которого — философия, социология, этнология и корееведение. Работал в Таш ГЭУ, ИПК при ТашГУ, УНЦ АН РУз, университете Хосо (Корея). Автор 80 научных трудов, опубликованных в различных странах мира на русском, узбекском, английском, корейском и японском языках. Выступал с докладами на более чем 40 международных конференциях. Ну, чем не претендент на ликвидацию моей безграмотности в области тонкостей корейского переселения в Россию? «Коре сарам: кто мы?». Под таким названием в 1998 г. в Сеуле вышла книга, написанная этим именитым российским корейцем и его отцом, доктором философских наук, профессором Сергеем Михайловичем Ханом, одним из организаторов корейского движения в СССР в годы перестройки. А дальше, будем разбираться по сути: «Вот уже прошло почти 150 лет, как капризная история распорядилась дать новую жизнь целому народу, именуемому «российские корейцы», «советские корейцы», а в последующем — корейцы СНГ. Коре сарам — люди Кореи, страны Корё — так они себя называют. Многие из них давно уже не помнят, когда и почему их предки поселились на этой земле, ставшей им новой родиной». Ну, они не помнят, а я не знаю, но рискну поправить автора -  не «люди Кореи», а «российские люди из Кореи». Ведь, – корё сарам, это именно корейцы, проживавшие в царской России, а затем в СССР и в СНГ, а не вообще все и по всему миру. И, снова, слово автору: «Так начиналась наша история, когда в середине XIX века с берегов Туманганга потянулась вереница корейских переселенцев на российскую землю. На них устраивались облавы, корейское правительство применяло самые строгие меры, вплоть до смертной казни, к тем, кто пытался перейти границу. Вот, что писали об этом «Приамурские ведомости»: «Корейское правительство, противясь эмиграции своих подданных, усилило на границе стражу и довело меры строгости до крайней степени. Пограничные корейские солдаты делали на беглецов целые облавы, толпами гнали их назад, стреляли в них из луков и ружей и поголовно убивали всех мужчин, оставляя в живых только женщин, и долго еще на корейском берегу Тумень-улы валялись трупы стариков и детей». «Приамурские ведомости» - газета русская, но интересно, что автор неоднократно обращается к русским источникам. Вот, например: «Много врагов у корейцев, — писал в своих дневниках русский путешественник Н. Г. Гарин-Михайловский, посетивший Корею в конце XIX века, — рабство, (в голодные года родители продают своих детей), хунхузы, несправедливое, жаждущее взяток, ищущее только предлога, чтобы схватить провинившегося и начать мотать из него жилы — его начальство, начиная от ничтожного пунди (староста), уже облечённого очень большими правами (розга, лёгкая пытка). И это каждого, кто только провинится или подозревается только в преступлении». Вся жизнь простого корейца состояла из мытарств и унижений. Лишь 10% крестьян имели свои наделы. Остальные влачили полунищенское существование, арендуя и обрабатывая на кабальных условиях помещичьи земли. Тяжелейшим бременем, не дававшим крестьянам выбраться из беспросветной нужды, были многочисленные повинности и долги. После уплаты арендного взноса землевладельцу, налогов и долгов у крестьян оставалось лишь ничтожная часть (не больше 1/8) собранного урожая. Не выдержав тяжестей налогов, многие арендаторы вынуждены были бросать свои участки и бежать от голода и нищеты в горы, где пытались (путем выжига кустарников) получить хоть какую-либо землю, на которой можно сеять. Хлеба еле хватало на пропитание. Гонимые голодом и беспросветной нуждой, придавленные взятками и налогами, лишенные элементарных прав, корейцы искали лучшей доли на чужбине. И многие из них свои надежды связывали с Россией. «А если бы пришел «араса» (т. е. русский), — он храбрый и прогнал бы хунхузов. Мы так хотим «араса», — делились с Гариным жители одного из селений на корейско-китайской границе. «Мы желаем русским большого счастья, — говорили жители другой деревни. — Русские счастливы; когда они приезжают, стихает ветер и светит солнце. Пусть ездят к нам почаще русские, мы будем сыты и одеты, и в безопасности от хунхузов». О русском царе среди корейцев ходила молва как о «спасителе корейцев от всех бед» и "избавителе от их дикого, страшного произвола деспотичных и алчных правителей". Правдами и неправдами корейцы покидали родину, перебираясь, кто в Китай, а кто в Россию, оставляя заброшенными целые деревни. В беседах с русским путешественником северяне говорили, что если бы переселения не запрещались, то вся Северная Корея перешла бы в Россию. Но не только нищета и бесправие от чиновников заставляло корейцев искать лучшей доли на чужбине. Не раз на протяжении своей истории маленькая Корея становилась объектом агрессии со стороны чужеземных завоевателей». Страну пытались подчинить себе китайские феодалы, монгольские и маньчжурские завоеватели, японские захватчики. В первые годы корейской эмиграции местные российские власти благосклонно относились к переселенцам. Причины понятны. Южно-Уссурийский край, где оседали корейцы, был мало освоен. Вот пример – «На стол военного губернатора Приморской области контр-адмирала П. В. Казакевича легло донесение. Докладывал командир 3-й роты 4-го линейного батальона Восточной Сибири поручик Резанов. Поручик сообщал, что к нему обратились корейцы с просьбой разрешить им в количестве 20 семей поселиться в долине р. Тизинхе и уже построивших там 5-6 фанз. Такое разрешение вскоре было получено, и группа переселенцев из 14 семей основала зимой 1864 года первую корейскую деревню Тизинхе, названную так по названию реки. На первое время Резанов выделил поселенцам 100 пудов муки. В деревне был основан небольшой пост, где поручик поселил 4 солдат для охраны от нападений со стороны хунхузов. В первый же год переселенцы засеяли 15 десятин земли будой, ячменем, гречихой и кукурузой. К лету 1864 г. в долине р. Тизинхе проживало уже 140 корейцев. Старшиной деревни стал человек по имени Чхве Ун Тык. Впоследствии он принял православие и взял себе русские имя и фамилию — Пётр Семёнов — по имени и отчеству своего крёстного отца, одного из русских офицеров. Уже первые результаты корейских землепашцев были впечатляющи. Во всеподданнейшем отчёте за 1864 г. генерал-губернатор Восточной Сибири писал: «Эти корейцы в первый же год посеяли и собрали столько хлеба, что могли обойтись без всяких с нашей стороны пособий. Переселение корейцев, в видах скорейшего в Приморской области развития хлебопашества и обеспечения её через то собственным хлебом, весьма желательно, так как известно, что люди эти отличаются необыкновенным трудолюбивым и склонностью к земледелию. Успехи корейских земледельцев привели к тому, что военный губернатор Приморской области дал начальнику Новгородского поста следующее предписание, относительно корейцев: "1. При первом заявлении корейцами желания переселяться, без всяких затруднений, не только дозволять им, но даже оказывать содействие; 2. Стараться уговаривать их селиться далее от границы по пути к посту Владивостоку, впрочем, в этом действовать только убеждением, а в случае их нежелания предоставить им места на выбор; 3. Переселившихся корейцев принимать под полное покровительство русских законов и никакого вмешательства китайских чиновников не допускать".  Так начиналось заселение корейцами дальневосточных территорий России. По мнению уполномоченного Российского МИДа В. В. Граве, корейцы представляли «несомненно полезный элемент»: «Оседание корейцев и связанное с ним приведение в культурный вид глухих мест в тайге, кроме пользы ничего принести не может, и если бы вовремя было обращено на это внимание, то, несомненно,  Приамурье не представляло бы ныне во многих местах пустыню, а ряд оазисов, возделанных корейцами, вокруг бы которых селились наши колонисты». Но не все русские чиновники на Дальнем Востоке обрадовались массовому переселению корейцев на новые русские территории. Какая же это будет Россия, если большинство населения на Дальнем Востоке будет состоять из корейцев? Их родина постоянно переходит из рук в руки потенциальных врагов нашей империи, и где гарантия, что переселенцы не переметнутся в стан врага? А значительная часть корейцев, не имеет российского гражданства, и приезжает сюда на заработки. И эти сезонные миграции невозможно контролировать, что способствует шпионажу. Но бдительности военных противостояла дешевизна пришлой рабочей силы. «Корейцев нанимали в качестве батраков на казенных, казачьих и монастырских землях, а также рабочими на строительстве железных дорог, рудниках, заводах, шахтах, золотых приисках, лесоразработках и рыбных промыслах». А где ещё было брать рабочую силу? Русский Дальний Восток, когда здесь появились первые корейцы, представлял собой малообжитое, почти дикое пространство. «Территория Приамурья и Приморья начала посещаться и заселяться русскими ещё в XVII веке. Но и после этого этот край ещё долгое время оставался глухим и в значительной своей части безлюдным. Только по берегам Амура встречались редкие поселения даур, нагайцев, дючеров, да на морских побережьях и в предгорьях приморских земель обитали малочисленные тунгусские племена. Быстрое заселение края начинается после 13 июня 1860 г., когда по Тянзинскому трактату, подписанному Китаем и Россией, и дополнительному к нему договору, заключенному 2 ноября того же года в Пекине, было юридически оформлено присоединение Приморья к России. С 1883 по 1895 гг. из внутренних районов России прибыло в Приамурье свыше 25 000 переселенцев, основавших здесь до 50 новых селений». Но это «капля в море», для того чтобы освоить новые территории и сделать их русскими землями. Поэтому, без рук трудолюбивых корейцев обойтись было нельзя. Так продолжалось до великих потрясений 1917 года. Лозунги - «Свобода!», «Равенство!», «Братство!» растревожили души корё сарам – они поверили, что это относится и к ним. Ещё больше они заволновались от клича большевиков – «Земля крестьянам!». Непревзойдённые дальневосточные земледельцы умудрялись выращивать на Дальнем Востоке даже рис! Кроме того, они завалили овощами Владивосток и Хабаровск, и всё, что между ними. Стремление получить свои собственные земельные наделы было так сильно, что они взяли в руки оружие и вступили в бой с американцами, англичанами, японцами, чехами, белогвардейцами и прочими врагами Советской власти. «По всему Дальнему Востоку широко разворачивается корейское партизанское движение. Всего в вооруженной борьбе за Советскую власть участвовало свыше 10 000 корейцев. Несмотря на активное участие корейцев в борьбе за Советскую власть и их ненависть к японским оккупантам, с первых лет Советской власти на Дальнем Востоке над ними повисло подозрение в прояпонских настроениях. Эти подозрения подогревались и достигли своего пика в конце 1922 — начале 1923 г., когда партийное руководство края решает выселить корейцев из Приморья. Переселение корейцев в Центральную Азию до массовой депортации 1937 года было крайне незначительным». А в 1937 в воздухе запахло Второй Мировой войной и в НКВД пришли к выводу о том, что «Вражеская разведка учитывает национальный состав каждого данного района на нашей территории и соответственно посылает агентов корейской, или китайской национальности». Да и как русскому отличить корейца от японца диверсанта? Ещё, власти опасались, что корейцы могут потребовать автономии, так как, в местах компактного проживания корейцев, их доля в составе населения ряда районов была высокой.  Также, существовала потребность освоить необжитые земли Средней Азии, и расширить ареал возделывания риса. Переселение корейцев должно было компенсировать спад численности казахского населения, произошедшего в результате коллективизации 1929-1933 годов, приведшей к массовой миграции казахов в Китай. В Москве надеялись на смешание кровей переселенцев с народами Средней Азии - так и население увеличивалось, и убежать в Корею было невозможно, а тем более – сотрудничать с врагом. Вот и получилось, что почти двести тысяч корейцев, в спешном порядке были перемещены с Дальнего Востока на юг страны. О чём Ежов, в докладной записке Сталину и Молотову, под грифом «Совершенно секретно» писал: «25 октября 1937 года выселение корейцев из ДВК закончено. Всего выселено корейцев 124 эшелона в составе 36 442 семей, 171 781 человек. Осталось на ДВК (Камчатка, Охотск, спецпереселенцы) всего до 700 человек, которые будут вывезены сборным эшелоном к 1 ноября с. г.». Это великая трагедия, но и в Средней Азии корейцы не пропали, хотя, как и все народы СССР попали под репрессии, сидели в тюрьмах как враги народа, сражались на фронте. Один кореец даже прошёл по Красной площади на первом Параде Победы в 1945 году. Поднимали целину, науку, медицину. И с честью выполнили своё главное предназначение - развили на местах поселения растеньеводство.  Они, ведь,  в отличии от скотоводов казахов, узбеков и таджиков, были земледельцами и превратили этот край в поля и сады.  К моменту распада СССР,  советских корейцев было уже пятьсот тысяч – то есть, их диаспора увеличилась в три раза. Вот вам и "плохая Советская власть". В настоящее время, половина корё сарам выехала в Южную Корею, как дешёвая рабочая сила. В городах образовались целые кварталы рускоязычных корейцев, знающих несколько языков народов Средней Азии, но ни слова не понимающие по корейски. Теперь, о народе корё сарам, мы кое-что, да знаем. Не знаем мы только - какое отношение к ним имеет таёжное село Сарам в Зиминском районе, ведь нигде не сказано, что их депортировали в Сибирь. Значит, наш Сарам - не корейский «сарам». А чей? Видимо, тувинский. Но почему? А потому, что тувинцы – это тюркоязычный народ. Ну, и что? А вот, что – в переводе с тюркского, «сарам» означает «моя голова». А вот ещё -  единица счёта  поголовья скота у тюркоязычных народов называется «сар». Кстати, – русские, тоже, считают скот по головам. Это значение слова подходит и к корё сарам, ведь они более восьмидесяти лет живут среди тюркских народов. Получается, в дословном переводе, корё сарам – это «корейская моя голова». А что такое голова – это главный орган человека. Это русское слово так и трактуется - «глава». И можно людей считать по душам, как в России, по телам, как на западе, и по головам, как на востоке, который у россиян ассоциируется с тюркоязычными народами. То есть – тувинцы что-то такое, в районе села Сарам приметили, очень похожее на голову. Но что, кроме горы, можно приметить в предгорьях Саян? И Википедия подтверждает мою версию – "Тункинские Гольцы протягиваются небольшой дугой на 160 км с запада на восток от левого берега реки Иркут, вблизи её поворота с севера на юго-восток от массива Мунку-Сардык, до горного узла Дугуйсин и гривы Сарам на границе Бурятии и Иркутской области. Ширина хребта — от 10 до 25 км. Южный склон опускается к Тункинской котловине; северные, сильно расчленённые отроги хребта, носят собственные названия (Шумакские Гольцы, Билютские Гольцы и др.)". Рядом с населённым пунктом Сарам, в нескольких километрах выше по течению Оки, есть густо поросшая хвойным лесом гора Медвежка. Не знаю, имеет ли она отношение к гриве Сарам. Это уже не пик-голец, но вполне себе приличная «голова».  Местные говорят, что она похожа на голову медведя. Вот вам и Медвежий «сарам» в «медвежьем углу» Зиминского района.
 
Послесловие.
 
С медвежьей головой здорово получилось - романтично, и даже сказочно. Но Сарама два - левый и правый. А на правом берегу Оки Саянской нет горы Медвежки. Но есть подсказка - выше сказано, что Сарам - это "грива". Для Западной Сибири это  "гряда", а для Восточной взгорок на берегу реки, намытый во время половодья. А точнее - "Грива", "гряда" (форма рельефа). Материал из Википедии — свободной энциклопедии. У этого термина существуют следующие значения, см. Грива - "Гряда; - цепочка гор (горная гряда), холмов, обнажений горных пород. Грядой также называется протяжённая узкая возвышенность с плоскими вершинами и крутыми склонами". А также - "Грива — удлинённое вытянутое повышение на средней и высокой пойме реки аккумулятивного (образующегося вследствие накопления) происхождения, сложенное аллювием (материалом, отлагаемым на суше реками). Обычно окаймляет старицы. Как правило, это бывший прирусловой вал. Относительная высота грив колеблется от первых десятков дециметров до нескольких метров. Гривы формируются по причине постоянного причленения новых порций аллювия к прирусловому валу на пологом берегу меандра (изгиба русла реки) . С течением времени, по мере роста излучины и образования новых валов, старый прирусловой вал «отодвигается» от русла, начинает заливаться водой только в половодье и превращается в гриву. Грива покрывается растительностью, которая локально притормаживает течение и создаёт условия для аккумуляции мелких наносов. В дальнейшем рост гривы в высоту способствует аккумуляции в половодье уже более крупных частиц (песка, супеси) и окончательному приращению к средней, а затем и к высокой пойме". Странное дело - оба значения слова подходят. На сайте, где речь идёт о Тункинских гольцах, грива, явно подразумевает горную гряду с плоскими вершинами, а рядом с населённым пунктом Сарам, как раз имеется цепочка плоских гор, в том числе Медвежка и Кабан-гора. Да и местные связывают название Сарам с плоским камнем. Кажется логичной по отношению к местности и речная "грива". Что подтверждается старожилами поселения, засвидетельствовавших проживание "монголов" в землянках, выкопанных в крутых и высоких берегах реки. Но, "слова к делу не пришьёшь", поэтому я разместил над текстом фрагмент спутниковой карты, где видны оба Сарама на небольших холмах возле реки, а за холмами просматриваются "старицы" (пустые старые русла, заполняемые водой во время наводнений). Вызывает недоразумение только название этой гривы-гряды, ведь "сарам" - это "моя голова", а не чья ни будь. А две "моих головы" (левая и правая) - это уже перебор. Это нормально только для двуглавого орла на гербе России.