гл! 3 Лето

    Глава 13         
 Лето.

  Мне кажется одно из наиболее слабых мест в изучении поведения животных это
невозможность четко определиться с системой координат. Грубо говоря, чтоб изучать поведение обезьяны, надо прежде всего самому стать обезьяной,  чтобы изучать поведение муравья - надо стать муравьем. При этом надо не только стать муравьем или обезьяной, необходимо  войти в их систему координат, научиться воспринимать мир так, как это делают они, теми органами чувств которыми располагают они. Практически это пока не осуществимо, так как и чувствовать и реагировать на изменения окружающей среды пришлось бы теми самыми средствами которые имеются у них в наличии.
  К сожалению, я давно уже не отслеживаю, что происходит в этой области науки, но глубоко уверен в том, что до сих пор ( хотя скорее всего и проводилось много исследований) ни к чему существенному ученым так и не удалось прийти. Потому как если бы в этой области произошло бы хоть одно серьезное открытие, то на следующий же день закрылись бы все зоопарки мира! Ни кто из нас европейцев, не хочет понять простую истину, которая братьям буддистам известна уже тысячи лет. Мир живых существ это параллельный мир. Мы не можем знать наверняка какие там возникают и решаются задачи. Мы не можем в него заглянуть отталкиваясь от тех условностей, которые мы себе придумали за тысячи лет. Но пытаясь понять этот бесконечный  мир своим конечным  обусловленным разумом, считаем себя в праве его контролировать. Это очень плохо для них, и когда-то это больно ударит по нам. И это не просто я так думаю, я так знаю. А думаю я, что мы уже достаточно накачали лобные  доли, чтоб шагнуть дальше. Дальше мы должны научиться понимать наш параллельный мир, его при этом не нарушая.  А пока, пока вот уж действительно, для нас и библия - криминальное чтиво!
  ...И сказал Бог:
сотворим человека по образу Нашему
(и) по подобию Нашему, и да владычествуют
они над рыбами морскими, и над птицами небесными,
(и над зверями,) и над скотом, и над всею землею,
и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле.
Быт.(26)

 А моя бабушка говорила: - Создал Бог человека, сел и заплакал…
 
 Наверно мы так до сих пор не хотим понять , что в библейских словах совсем не имелась ввиду вседозволенность. Однажды мы решили, что раз мы уж поставлены во главе, то нам все можно. Так и живем. Но, может не все?.
   Природа - удивительнейший механизм. И все что ей создано, ей же очень необходимо. Разные уровни бытия удивительным образом вписаны один в другой, как загадочная матрешка. Представьте себе современный автомобиль. Со всей электроникой, автоматикой, кондиционерами, навигаторами и системами безопасности. Чудо техники (тоже своего рода матрешка). Но поехать сможет и без всего перечисленного. Сдерите с него обшивку, резину с колес, выкиньте кресла, руль, тормоза. Заведите. Все равно поедет! Конечно вопрос – как и куда?
  Вот так и природа. На нее уже давно  больно смотреть. Но пока едет...  Куда???
  Я тут как то ходил за грибами, это уже здесь, в Питере,   на Карельском перешейке. Долго шел по высокой, зеленой  траве и никак не мог понять причину дискомфорта. Чего-то очень сильно не хватало. А не хватало бабочек и кузнечиков. Мне вдруг стало так грустно, что просто не смог дальше идти. Сел,  закрыл глаза.
  Уж и не знаю как долго я так просидел, как вдруг оказался в долине реки Кафирниган, в ущелье Бабатаг. Со своим спаниелем ходил туда на охоту.  Когда там идешь по траве, из под ног, с каждым шагом разлетаются волны кузнечиков, бабочек и просто тучи какой-то мелкой живности. Это так необычно. И над каждой такой букашкой природа трудилась тысячи и тысячи лет... Ну вот, а я к ней в гости с ружьем и собакой…
  Когда что-то есть вдоволь, то о том и не задумываешься и не ценишь.
  Одной жизни хватило чтоб обнаружить в себе животное. Тоже неплохо.
  Вообще-то я собирался рассказать про наших шимпанзе. А про бабочек просто  вспомнил. Слава Богу, где-то на земле они еще пока есть!
  Да ладно – бабочки, есть еще одно чудо - саранча. (шимпанзе подождут). Это бабочек уже не так много, а саранчи еще пока кое где и навалом. Так вот, пару раз за все время моего пребывания в зоопарке, случилось  нашествие саранчи. Оба раза -  не  такое уж  и глобальное нашествие, после которого ничего живого не остается. Но запомнилось.
  Однажды, уже где-то под вечер, со стороны обезьянника послышались душераздирающие вопли Кати и Боя - наших шимпанзе. Остальные обезьяны тоже по какой-то причине очень радовались. Я вышел посмотреть - что там происходит? И стал свидетелем весьма необычного явления природы. С неба как град сыпалась саранча. Вот мы говорим: - идет дождь, - валит снег. А тут представьте - валит саранча. Обезьяны все  ошалели от радости. Сначала, я было подумал, что им тоже  не обычно наблюдать как саранча выпадает в осадок. Но когда  увидел, что они ее трескают за обе щеки - понял истинную причину их радости. Больше всех,  по моему дурел от саранчи Сафрон. Он откусывал от  пойманной саранчи переднюю половинку и почти не разжевывая, глотал , а задние половинки, похоже, складывал про запас. Единственный кого совершенно не радовало появление саранчи, так это нашу агрономшу. Она бегала по зоопарку охала и хваталась за голову. Но  саранчу совершенно не интересовали ни  наши яблони, ни наши розы, ни наша агрономша. Саранча куда-то «перлась» в одном направлении,  по своим делам.
  На следующее утро, как я ни старался найти хоть одно насекомое, чтоб угостить Сафрона, у меня ничего не получилось. А нету!. И сад наш совсем не пострадал.
  А во второй раз саранчи было не так много, но зато она интересовалась как раз нашими зелеными насаждениями. Кстати за саранчой весьма воодушевленно гонялись и некоторые мелкие хищники, и медведи и  многие птицы, особенно фазаны. Шимпанзе тоже были в восторге от такого дождя. Но складывалось такое ощущение, что им нравилась не столько сама саранча, как  явление ее схождения  с небес.
 
  На самом деле я потихоньку подбираюсь к истории Кати с Боем. Это как раз наши шимпанзе. Но ни как мне ее не начать, наверно потому,  что это грустная история. 
 
Когда к нам  привезли Боя, у него  на лице было уже написано:
  - Жизнь говно, а после нее смерть!
  Грустно то, что иногда они болеют. Грустно и другое, но сейчас не о том.
  А вот болеют обезьяны в зоопарках, ну,  по крайней мере у нас, так было заведено, в основном поносом. И шимпанзе страдали от этого в первую очередь. Как лето - все, конец. Это еще та проблема. Остановить это дело совсем не просто. НО, всё по порядку.
 
  Так вот,  привезли нам однажды самца шимпанзе по кличке - Бой. Жалкое зрелище. Глаза впалые, еле живой, весь обосранный с ног до головы, несчастный, вонючий...   
Прислали его по заявке Кати - его будущей подруги. Вообще-то до этого она уже одного «засранца» на тот свет отправила. Звали его Буш – злой, вонючий и агрессивный – это мне Василич про него так рассказывал. И Катю совсем не любил.
  Его действительно так звали.
Но это еще до меня было, больше о нем ничего не могу сказать. А вот про Боя...
  Его пребывание в зоопарке как раз и начиналось с лечения. Эта процедура совсем не из простых!
  Это человеку можно объяснить - вот, на  три дня таблетки, плюс диета! Иначе помрешь. И пьет пациент таблетки, морщится, но пьёт.
  А в обезьяну надо эту таблетку еще как-то вставить, да еще три- четыре раза в день. Больше всего проблем  с этим как раз у шимпанзе и гиббона Ромы. Уж больно они в еде разборчивы.
 Кстати, в первый год моей работы в зоопарке с этим расстройством никаких сложностей не возникало.  Расстройство было, а проблем не было.   А причина простая. У нас в то время в лечебнице находилось  настойка опия, и в достаточном количестве. Раздобыл настойку Георгич, по прежнему месту работы, в каком-то колхозе.
  Я вам доложу. Лучшего лекарства против расстройств желудочно-кишечного тракта по-моему еще ни кто не придумал. Для обезьян, по крайней мере. Достаточно 2-3 приема и болезни - как не бывало. А главное ни кого не надо уговаривать, с чаем, да с большим удовольствием. Иногда этим средством мы спасали и некоторых сотрудников зоопарка.  Один из них – Ахмет, наш дневной сторож и привратник – регулярно к нам за настойкой наведывался - толи у него был желудок слабый, толи очень быстро привык к нашему лекарству. Когда мне это надоело, я настойку заменил на фталазол. Но фталазол он как-то сразу не полюбил.
  - Сержидин! Твоя "фаталазол" - совсем плохай лекарство - нэ памагаит.
  Пришлось дать левомицетин.
  - Если хочешь чтоб помогло надо хорошо разжевать - наставил Ахмеда наш фельдшер -Василич.
  Не знаю как сейчас, но в те времена левомицетин был наверно и  погорше хинина. Ахмет больше не приходил. Наверно вылечился. С одной таблетки!
 А потом кокой-то вышел идиотский указ, и весь  запас нашей настойки изъяли. Нагрянули неожиданно. Спрятать не успел. Возникли проблемы. Уговорить нашего гиббона - Рому, выпить левомицетин вместо настойки опия - не родился еще на земле тот человек.  И если этот фокус один раз прошел с Ахметом, то  Рома сразу почувствовал предательство.
  Обычно, если Рома с утра поет – обход обезьянника можно не делать - все здоровы. Как правило, расстройство начиналось с него, либо с шимпанзе.   Уже что только не делали, и чем только не дезинфицировали клетки. Как лето, так всё. А иногда и все. Включая обслуживающий персонал. Сейчас кто-нибудь из братьев ветеринаров подумает - да у вас там батенька полная  антисанитария происходила. Эх коллеги! Вас бы туда на 40 градусов в тени и по одному водопроводу на гектар.
  А жара у нас летом была крепкая. Щас расскажу.
 
  Как-то в один такой летний, жаркий день,  сразу после обеда,  выполз я  из лечебницы на порог. Ходить было тяжело, потому  все мы  больше лежали, либо  ползали. Порог цементный, и это была последняя точка на которой можно находиться в безопасности, то-есть не на солнце. Дальше - асфальт. Раскаленный асфальт, который  в это время суток начинает активно плавиться и течь. А на том самом пороге на который я выполз, уже  сидела большая, пузатая, черная муха. Когда муха  увидела, что к ней что-то движется, она забеспокоилась и не всякий случай немного подвинулась. Но не улетела.
  - Что, говорю, Пузатая, мотор перегрелся?
Муха присев на передние лапки, приняла стартовую позицию. Но убедившись, что с ней только беседуют -  успокоилась и расслабилась.
  А самому интересно стало, неужели что и муху, как меня на жаре так разморило. Немножко подвигаюсь к ней. Муха,  опять заволновалась, почистила задние лапки и   включила пропеллер. Но  не взлетела. Видать, сначала надо было охладить потоком воздуха летательный аппарат. Я подвинулся еще поближе. Похоже  обиделась. Несколько секунд прожужжав, очень тяжело, нехотя, но всё же взлетела. Лететь ей предстояло через самое пекло - над раскаленным асфальтом. А следующая тень только ровно через 7 метров, на кухне. Набрать высоту мухе не получилось, и она пошла на бреющем полете над самым асфальтом.
  - Не долетит... Подохнет. - услышал я сзади голос Георгича, который с любопытством за нами наблюдал. Муха очень старалась, прибавила обороты, но даже несмотря на включенный форсаж, начала катастрофически терять высоту.   До спасительной тени муха не дотянула буквально полтора метра и  врезавшись в ступеньку кухонного порога, рухнула на раскаленный асфальт. Эх, если бы не этот предательский порог! Прожужжав по асфальту  на спине  два небольших кружка  она закончила свою эволюцию.
  - Твою мать! - Вот это жара!... - даже местный старожил Георгич был крепко удивлен особенностями здешнего климата.
 
  Да, так вот расстройства жкт начинались всегда либо с Ромы, либо с шимпанзе. Да-да - это случалось иногда и из-за перегрева. Тепловой удар – по нашему.
  С шимпанзе и другими обезьянами было несколько попроще, большинство из них, после непродолжительной диеты, не то чтобы с удовольствием, но все же иногда соглашались на рисовый отвар с медом и фталазолом. А вот Рома... Рома был готов умереть с голоду, только бы не принимать всякую отраву. Кажется он иногда симулировал понос, чтоб ему чайку с опием поднесли. Но вот когда настойки не стало... Приходилось его ловить.
  Вообще кому - кому, а гиббонам на большие вольеры  точно места не надо жадить! Вся красота и грация этой обезьяны раскрывается именно в полете. Особенно эффектно, когда их вольер спланирован таким образом, чтоб обезьяна имела возможность преодолевать большие расстояния по воздуху. В джунглях гиббон уже не обезьяна, а настоящая рукокрылая птица. Раскачиваясь с лианы на лиану они так лихо набирают скорость, что способны преодолевать по воздуху до семи и более метров. Но у нас Роме, в полное удовольствие полетать было негде, хотя и клетку занимал  совсем не маленькую. Но зато нам это несколько облегчало задачу – его поймать.
 
 Ну вот, когда Рома здоров – поёт и летает, а как заболеет - сядет на пол, собрав под себя лапки, свернется в клубочек и становится похож на маленького паучка. И силушки даже нет убегать от сачка. Ну иногда, немножко для порядку полетает по клетке, чтоб нам жизнь малиной не казалась.
 Чем то Ромку привлекали  редкие и всегда взлохмаченные волосы Василича. Каждый раз он упорно пытался уменьшить их количество. Пролетая, во время прыжка, вроде как-то даже и в стороне, он умудрялся вытянуть лапу так, чтоб  зацепить голову Василича и выдрать ему клок волос. По этой причине Василич  не любил ходить и к Саймиру, так как к бегемоту надо было пробираться в опасной близости от Ромы. Меня почему-то Рома не трогал, не смотря не то, что с моей макушки рвать было гораздо удобнее, а главное можно больше зацепить. Наверно боялся. Может  мои грива с бородой у него активизировала отделы мозга в которых записана память про львов.
  Так вот Саймир, что жил по соседству с Ромой очень любил смотреть как ловят Рому. Подплывал к поребрику, клал на него голову, и внимательно наблюдал. Только что советов не давал.
 Пойманный Рома никогда не сопротивлялся, и только с ненавистью поглядывая на спринцовку вставленную ему в рот, отплевываясь  постанывая, глотал "отраву". 
 Однажды, когда Рома был совсем плох, я на нем испытал свой глинтвейн заваренный на  гранатовой корке. Понравилось. Даже уговаривать не пришлось. Пел уже через 10 минут. Я его потом частенько этим лекарством баловал. А может поэтому он меня потом и вовсе  любил. Но не скажу чтобы сильно.
 
  Но окончательную победу над поносом подсказал наш капуцин - Сафрон. Я уже говорил, что он любил у меня выпрашивать лакомства, среди которых однажды  оказались и  листья яблони. А тут как раз во время очередного расстройства, я ему  наломал веток ивы, памятуя о том, что в ней достаточно вяжущих и дубильных веществ. Результат превзошел все ожидания. Во первых - они ему пришлись очень по вкусу. Во вторых - на следующий дань он был абсолютно здоров. А в третьих - я испытал это средство на себе. Гораздо приятнее левомицетина, а главное - не менее эффективно. И, наконец, четвертое - все обезьяны с удовольствием едят листья - ведь в естественной среде обитания листья  составляют основу их рациона.
  После этого в критические дни,  кашу и хлеб с повидлом, которые обезьяны получали каждый день, (ё-мае - детский сад, как я ни боролся с бутербродами, последние победили), по моей настоятельной просьбе заменили на листья яблони и ивы. Правда с агрономшей по этому поводу у меня несколько раз выходил конфликт. Она естественно выступила в защиту яблонь. Всякий  раз я извинялся, ну а потом оказалось, что яблони и  ива произрастают  на нашем подсобном хозяйстве. Проблемы с диспепсиями у обезьян, практически отпали.
 
  А что Бой?
Ни как мне до него не добраться.
  Так вот Бой, как раз и прибыл в зоопарк, когда были уже открыты  два гениальных средства лечения расстройств желудочно-кишечного тракта, я имею ввиду иву с яблоней.
  Привезли его в  в транспортной клетке, а как он при этом выглядел - я уже описал. Хотя по документам числился – здоров.
  Георгич оценив общее состояние обезьяны, выдал свое обычное заключение:
  - Подохнет.
  Обычно это означало, что состояние очень тяжелое, но есть надежда. А когда надежды не было - он молчал.  Иногда, когда надежды не оставалось совсем,  просил 100 грамм. А если не было чистого, то хотя бы денатурата...
 
  Пока Бой  находился в транспортной клетке, его удалось отмыть, осмотреть, и даже прослушать. Когда он увидел шланг с водой, то к нашему всеобщему удивлению, хоть и с трудом, но безропотно подставил под струю самые испачканные места, похоже ему и самому не хотелось ходить грязнулей.
 С диагнозами, с которыми  необходимо определиться, у  животных все обстоит не так просто. Потому и лечение назначается симптоматическое. А если животное дикое, нестандартных размеров, или непредсказуемых способностей, то сложность постановки диагноза умножается как минимум на три. Находясь возле клетки с очередным ребусом я очень часто ощущал себя древним китайским диагностом, которому предстояло выяснить причину недомогания дочки императора. Дело в том, что дочку императора не разрешалось ни видеть ни слышать. Лекарь имел право только прослушать пульс на ее руке, протянутой из за занавески. У зоопарковского доктора задача несколько иная. На «дочку императора» хоть заглядись, но вот потрогать не всегда получится. Но постепенно, хороший наблюдатель становится хорошим диагностом, а став хорошим диагностом, наконец, становится настоящим доктором. Как говаривали  древние эскулапы  "Quo bene diagnosis bene curat!" - Кто лучше диагностирует, тот лучше и лечит.
  И хотя к Бою удалось подобраться гораздо ближе, чем к дочке китайского императора, точный диагноз поставить оказалось совсем не просто.
   Георгич, который у нас был специалистом по сердцам и легким, прослушав пациента сообщил:
- Легкие в порядке, а мотор плохой, хилый какой-то и небольшая артмия, но еще поживет. Возможно микроинфаркт или миокардит. Пульс едва прослушивался.
 После осмотра и душа,  Бой, однако,  немного пришел в себя. Решено было его выпустить   на карантин в летний вольер. Катю на это время заперли в зимнике. Специального места для карантина обезьян у нас не имелось.
  Равнодушно поглядывая по сторонам,  неторопливо, он из транспортной клетки перебрался в вольер. По предварительному осмотру и прослушиванию, а так же по характеру передвижения обезьяны, в карте пациента отметили: «подозрение на миокардит, возможно – мелкоочаговый инфаркт, энтерит, общее истощение».
  Теперь в большом вольере Бой  действительно выглядел весьма плохо. Почти не исследовал новое помещение, и только равнодушно зацепив мешок, выданный ему для подстилки, забрался в дальний угол под полкой. Сев на корточки,  накрылся мешком и безразлично уставился в одну точку. Казалось что ему настолько все тошно, что он хочет просто спрятаться от этого мира подальше, только бы его ни кто больше не трогал.
  Нашей ветеринарной троице - предстояло решить совсем не  простой вопрос -  назначить какое-то лечение. Но одно дело назначить, а другое дело – выполнить всё то, что назначили. На первых порах решили дать ему отдохнуть и не мучать в таком состоянии фиксацией и уколами. Все дело в том, что к нам в зоопарк привезли не просто там какую-то обезьянку, а  человекообразную. И не просто шимпанзе. А шимпанзе по кличке Бой. Того самого Боя, который был участником многочисленных экспериментов, проводившихся ленинградским институтом физиологии, и в том числе участником довольно известного псковского эксперимента, во время которого,  группа обезьян была выпущена на острове где-то под Псковом. До этого он обитал в лабораториях института.
   Какие конкретные исследования проводились над  теперь уже  нашим Боем,  нам   не сообщили. И даже не посчитали нужным прислать хотя-бы историю болезни, или  какую-то карточку наблюдений за динамикой состояния животного в процессе экспериментов проводившихся над ним. Мы не стали гадать на кофейной гуще,  пытаясь определить, через какую мясорубку ему пришлось пройти. Но некоторые вещи оказались очевидны. Обезьяна, вне всякого сомнения, хорошо прирученная, весьма возможно, что пребывала в лаборатории с раннего детства. А списана с экспериментов,  скорее всего по состоянию здоровья, либо по возрасту. По возрасту - это вовсе не означает, что обезьяна уже старая, а просто достигла того возраста когда пора начинать качать права и повышать свой иерархический статус в стае, считая сотрудников лаборатории органической частью своей стаи.  (Бой возможно  желал сделать своей стаей всю лабораторию, в которой обитал). То-есть - обезьяна стала  неуправляемой, а следовательно неудобная в экспериментах. А это значит, что контакт с обезьяной установить будет довольно просто, но вот по панибратски заходить в клетку уже не следует. Так мы полагали.
  Из очевидных проблем нас ожидал  серьезный энтерит, и  сердце.
  Василичу без особого труда удалось меня уговорить выписать нашего любимого лекарства - кагора, для снятия у обезьяны стресса. Но пока Василич "летал" за вином, нам с Георгичем неожиданно повезло - Бой нам еще раз совершенно спокойно, хоть и через решетку, разрешил прослушать у себя пульс, сердце и легкие. Это было вдвойне приятно, - с одной стороны мы получили дополнительную информацию, а с другой стороны – это  значит, что в экспериментах по обрезанию пищевода с последующим собиранием желудочного сока по звонку, он скорее всего не участвовал, и значит в людях в белых халатах, до сих пор видит только друзей. Георгич, как большой специалист по прослушиванию собственного сердца (которое он после операции изучил достаточно хорошо)  настаивал на возможном инфаркте. Об этом нам сообщил сам Бой сидящий на  на корточках с прижатой к груди левой рукой,  как бы поддерживающей сердце. Оставалось только с этим согласиться. Но уже сделано главное – с обезьяной установлен контакт, значит все остальное - дело времени.
  Теплый кагор и валерьянку  Бой без уговоров выпил. А немного погодя была подана еще одна из смесей придуманных на ходу - что-то вроде фруктовой каши из  пропущенных через мясорубку сухофруктов, грецкого ореха и шкурок лимона, приправленных гречневым медом и кусочками груши. И конечно веточки ивы и яблони веточки с листьями. Ну и вместо воды рисовый отвар и черный чай. Попил, и то и другое.
  Бумажный стаканчик, в котором была предложена фруктовая каша был сразу разобран на запчасти, а саму смесь Бой разложил на ладони, и отламывая от нее по кусочку  отправлял за оттопыренную губу. Там он ее какое-то время катал снизу вверх и наоборот, и при этом одобрительно покачивал головой. В глазах появился  интерес. Иву он долго разнюхивал и даже немножко пожевал, но потом недовольно сунул ее обратно нам.  Сидя на корточках немного покачался из стороны в сторону и накрывшись мешком как одеялом и прислонившись к сетке, похоже, задремал. Пользуясь случаем мы решили ему еще  ввести  витамины и антибиотик. На внутримышечные инъекции Бой безропотно, даже не предпринимая попыток уйти в сторону, согласился.  Похоже, для него это была обычная процедура.
  После этого - сон лучшее лекарство - дружно решили мы и вернулись  в лечебницу, по дороге обсуждая, что в данной ситуации было бы полезнее - настойка валерианы, целебные свойства которой известны человечеству не одну тысячу лет, или горячий кагор, о пользе которого уже знает весь зоопарк. Выбрав золотую середину, решили оставить и то и другое. Как говорится в японской пословице:
  - Кто много пьет вина  тот не знает о его вреде, кто его совсем не пьет, тот не знает о его пользе.
  Да одной этой пословицы достаточно для организации серьезных исследований в этой области! Что мы и решили немедленно осуществить на практике.
  Кстати об исследованиях. Нет. Про исследования потом. А то это будет опять из серии "Остапа понесло".
  У нас там обезьяна больная, а мы пьем ее вино. Стыдно. Но так, самую малость. Конечно угостили и Боя. Кагор, громко сёрбая и смакуя  выпил, а валерьянкой намазал себе голову и грудь.
Георгич хихикнул: - Юрич, учись комплексной терапии.

  Главное то в другом. Главное, что  назначенное лечение оказалось хоть  и весьма щадящим, но  правильным. На следующее утро ни веток ивы, ни веток яблони в клетке  Боя не обнаружились.(вообще-то это называлось вольером, но я думаю, что Бой тоже назвал бы это место клеткой). Зато была обнаружена другая радость - небольшое количество довольно оформленного стула, по цвету не вызывающего ни какого опасения. А это значит, что одной проблемой меньше. И вполне возможно, что выглядел он такой развалиной из-за стресса связанного с переездом, да и желудочное расстройство по той же причине.  Но общее состояние Боя оставалось все равно никудышнее и нашу ветеринарную троицу не покидала мысль, что Боя к нам просто прислали помирать.
  И хотя в это утро он нас сразу заметил, активности в его действиях никак не прибавилось. Он получил очередной стаканчик воды с валерьянкой, который к нашей радости все-же частично выпил, а частично зачем-то опять вылил себе на макушку. И тут-же, потихоньку ухнув на чайник, который Георгич держал в руке - подставил свой стакан. Георгич через решетку направил из чайника струю прямо Бою в стакан, но,  промахнулся. Но не промахнулся Бой, который успел поймать струю чая прямо стаканом.
  - Смотри-ка Юрич, пациент ожил! Вчера он бы не то что мимо струи, но и мимо стакана был готов промахнуться.
  Гергич умышленно продолжал лить чай мимо, чтоб как-то расшевелить обезьяну, а Бой сразу включился в игру, и ловко подхватывая струю наполнял бумажный стаканчик.
    Крепкий чай с лимоном, гранатовой коркой и медом пришелся по вкусу, и Бой просил добавки,  пока чай в чайнике не закончился, а может ему еще и понравилась эта не хитрая игра.  На завтрак была предложена та же смесь из сухофруктов с медом, к которой мы еще добавили изюма. А в основе рациона пока оставили листья ивы и яблони.
  Активности Бой пока никакой не проявлял. Передвигался очень мало, и везде непременно за собой таскал мешок. Слушать давал себя регулярно, и при этом даже не пытался у нас отнять фонендоскоп. Точно так же спокойно переносил внутримышечные инъекции. А это – физраствор, глюкоза,  ибупрофен и супрастин. Правда ибупрофен достал Георгич по каким-то своим сердечным каналам. В аптеках его тогда еще не было.
  Думаю, у моих бывших коллег, если их чем то привлекут эти записки, по ходу повествования могут возникнуть некоторые сомнения в моих методах лечения. чтоб внести в это какую-то ясность, хочу отметить, что я абсолютный консерватор в  лечении как  животных, так и людей. И проработай я еще каких-нибудь лет десять в зоопарке, непременно бы написал  трактат о лечении всех болезней березовым дегтем. Я и до сих пор глубоко убежден в том, что почти все болезни лечатся правильно составленной диетой, травами, руками, и головой. И если вам посчастливилось под капельницей быть спасенными от смерти, то точно так же, верно и то, что вашей «капельницей» могла бы  быть условная баба Маруся - родись вы  в том месте России, куда не то что поезда, но и машины-то не ходят. Но, - город диктует другие правила.
Кажется, я опять отвлекся. НО! Очень оговорюсь. В медицину свято верю и неоднократно был ею спасен!
 
  Ни каких особых изменений в состоянии Боя в первую неделю не произошло, кроме того, что мы  оказались избавлены от энтерита, и однозначно Бой оживал после вливаний. За эту неделю, я даже научился различать в звуках биения его сердца некоторые нюансы, которые для Георгича были очевидны. 
  Зато на вторую неделю Бой уже осваивал второй ярус клетки, и забирался наверх под потолок. Основное время все-же проводил внизу, и только на ночь забирался спать на деревянную полочку на среднем ярусе. Мешок напрочь прирос к его руке и он с ним нигде не расставался. Сам пока особых звуков не издавал, но постепенно начинал заинтересованно прислушиваться к Катиным воплям, и даже периодически отвечал: - У-У-У-ух!
  Не долго думая, мы решили их соединить. Рано или поздно это все равно сделать придется, и  ежели не подерутся, то вдвоем им  будет гораздо веселее.
Так, уже наверно на третью неделю, приготовив, сачки, сетки, шланги с напором воды - Катя истерически боялась воды - последнюю пригласили на первое свидание к Бою.
  Катерина, не торопясь, с опаской поглядывая по сторонам, появилась в клетке, ну ладно, пусть будет - в вольере. (на самом деле это была добротная клетка, где-то 4х6х3 метров, сваренная из довольно толстых металлических прутьев и еще дополнительно обтянутая сеткой, которую обезьяны во многих местах уже расплели.). Первое ощущение от Катиного вида было такое, будто она стремилась пересчитать всех, кто находился в клетке и  за ее пределами, ну и себя при этом показать. Боя она увидела не сразу, так как он находился как раз под полкой на которой она появилась. Она удивленно спрыгнула  на пол, и тут то его в углу и приметила. Конечно то, что было дальше - хорошо смогла бы описать только кинокамера, но я все-же попробую.
 
  Катерина, слетев с полки, и  в пол оборота увидев собрата, сидящего в углу клетки, не замедляя движения развернулась в контр-дансе и разведя широко в стороны руки, как-бы в кураже, смачно хлопнула тыльной стороной ладони по другой руке и при этом издала один из самых истошных воплей которые я от нее когда-либо слышал.
Бой сдержанно ответил: - Ух!!!
После этого, Катя,  подняв руки и голову вверх, как в молитве (выглядело это точно как: Небо! Ты слышишь меня!) и продолжая кружиться, опустив руки на голову, присела:
-Ой,  что теперь буде-ее-т?
 Так она проделала несколько раз, каждый раз увеличивая круги, и все ближе и ближе подбираясь к Бою. Бой все это время продолжал невозмутимо   наблюдать из своего угла весь этот спектакль. От удивления,  манто из мешковины  сползло с его головы набок. Катя продолжая свой танец, и вдруг, совсем  неожиданно схватила мешок и улетела с ним наверх. Тщательно его обследовав и обнюхав, она очень быстро потеряла к мешку всякий интерес, и мешок полетел вниз.
  Бой невозмутимо вышел из  угла, подобрал свое манто и водрузив его себе обратно на голову, вернулся на место.   
  Катя, уже более уверенно,  подлетела к Бою и опять зацепив мешок улетела с ним наверх. Больше мешок она не исследовала, а просто повесила его рядышком. Бой несколько озадаченно посмотрел на Катю и на свой мешок, но предпринимать ничего не стал. Тогда Катя вольяжно развалившись на переплетении прутьев, как бы нечаянно, задела пяточкой мешок,  и он полетел вниз.
  Бой так же безропотно поднял манто, одел его на голову, и вернулся в свой угол.
  В следующий раз Катя уже почти нагло направилась к Бою, чтоб продолжить игру. Но когда она на этот раз подошла к нему совсем близко, он к этому был готов, и показал ей такое лицо, что Катю, как током, снесло в другой конец клетки. Какое-то время она в легком шоке чесала все,  что может чесаться. Когда   ее волнение постепенно улеглось,  она обиженно  отвесив губу до колен, несколько раз прошлась мимо Боя на почтительном расстоянии. Убедившись, что он на это совершенно не реагирует, она неподалеку присела. Но присела это так - мягко сказано. Она присела так, как это может сделать только обезьяна, так  как она во время этого приседания успела показать Бою свою улыбку, зубы и заодно распухший между ног розовый пирожок (который от одиночества иногда превращался просто в тыкву), и еще построить при этом глазки, глядя на него верх-тормашкой из под между ног.
  По всему было видно, что Бою она  тоже понравилась, но он пока не подавал виду и держал мужское достоинство.
  А мы тем временем облегченно вздохнули, довольные тем, что все вроде как благополучно обошлось. Но чувствовало мое сердце, расслабляться рановато.
  Катя смеясь и гримасничая опять приближалась к Бою. Вот можете не поверить, но я все равно буду утверждать, что животные умеют радоваться и смеяться. Не то что обезьяны, я видел как смеются медведи, утки, и даже крысы, не говоря уже про собак! У кого были спаниели, були или боксеры, тому и не надо этого доказывать, сами видели (у этих пород это особенно здорово получается.) А тут шимпанзе! Катя действительно радовалась и смеялась. Радовалась, что теперь она не одна. И смеялась потому-что без смеха на важного и гордого Боя, покрытого манто из мешковины смотреть без смеха оказалось и нам не возможно. И мы в месте с ней радовались и смеялись. Причины нашего веселья не понимал только Бой, но ведь он же не мог видеть себя со стороны.
  Катерина под шумок опять снесла с Боя манто.  Но на этот раз забраться повыше она не успела. Бой ураганом налетел на нее сверху и отвесив мощную затрещину по спине, отобрал манто. Катя бухнулась на пол и закрыв голову руками начала пронзительно, и в тоже время жалобно орать. На этом все не закончилось. Бой намотал на руку свое манто и начал им отхаживать Катю по полной программе. Мы в это дело решили не вмешиваться, так как это уже выглядело не как драка, а как обычная семейная сцена. Делал Бой свое дело можно сказать профессионально. С одной стороны, чтоб показать что в дом пришел хозяин, но с другой стороны, чтоб невесту не покалечить - жалко ведь, теперь уже свое, родное. Да и Катя, хоть и орала как резанная, все равно было невооруженным глазом видно, что довольна, вот и на нее кто-то обратил внимание!  После того, как из Кати была выбита вся пыль, Бой сделал несколько кругов по клетке,  со всей силы ударяя ногами по полу. Поднимаясь на ноги  - "ухал" и мощно бил себя кулаками в грудь. После этого ухватившись всеми четырьмя конечностями за стальное ограждение, начал его так сотрясать, что казалось - под ногами шевелилась земля, и еще при этом издавал,  ну чисто мужские уханья, после которых ни у кого не осталось сомнения кто в клетке главный.
-Теперь точно  не подохнет – хихикнул Горгич.
 - Это всё ваш ибупруфен – почти в один голос отозвались мы с Василичем.
  Клетка выдержала. Дальше гордо заняв место посередине вольера вопросительно посмотрел на Катю:
 -Девушка!, Вы что-то имеете сказать?
 Катерина, которая во время всей этой демонстрации силы пыталась перекричать Боя, теперь сидела от него на почтительном расстоянии и в такой покорной позе, будто хотела сказать:
  - Ой боюсь-боюсь-боюсь!
  Катерина приняла  взгляд  Боя, как приглашение к перемирию и подползла к нему почти на четвереньках, протягивая вперед одну руку, как бы прося прощения. Бой аккуратно взял ее руку и положил к себе на плечо. Катерина приблизилась к нему вплотную, и крепко прижавшись, пыталась дотянуться губами к его щеке. Несколько секунд они так в обнимочку и сидели. Потом Бой повернулся к Катерине и посмотрел ей в глаза. Катя еще больше отвесила губу и вопросительно сказала:
  - О?
  - О-О-О! Ответил  Бой и они стали  друг друга обнюхивать, очень нежно прикасаясь губами. А уже после этого, аппетитно причмокивая языком,  дружно занялись очисткой давно не не чищеной шерсти. И без того огромный Катин рот расплывался до ушей.