Как Иван-Царевич лягушку не поцеловал

(Ироническая сказка для взрослых) 

В некотором Царстве, в некотором Государстве жил да был Иван-Царевич. Да на ту пору уже не Царевич - царь. Скорее был… С жизнью как-то не ладилось. «А все из-за того, что лягушку ты, сынок, не поцеловал», - все говаривал ему батюшка, будучи на заслуженной государственной пенсии.

   Эх, не раз вспоминал Иван тот теплый весенний день 20 лет назад. Плохого ничто не предвещало. Солнышко светило, птички пели, травка зеленела… Выпустили братья три стрелы в разные стороны и поехали на поиски своего семейного счастья.
Старший брат привез домой дочь купеческую – «Мисс какую-то там… чего-то там». Красавица – ноги от ушей, грудь – далеко впереди бежит, талия – сорок восемь сантиметров в обхвате. С такой в обществе появиться не стыдно, если только помалкивать будет и глупость какую не ляпнет. Ну, не дотянула умом – ни до ног, ни до груди, ни до талии. Средний брат привез домой дочь боярскую – девушку умную да серьезную, во всяких там Гарвардах обучавшуюся. Девица не тусовочная, мышка книжная, личиком бледная. Но уж если принарядится да прихорошится да в свет выйдет, тут уж среднему брату черед держать язык за зубами. Чтобы жену умишком скудным не позорить.

   А он, Иван, ехал-ехал… Вдруг расступился лес густой и открылось ему болото. А на болоте квакает кто-то:

   - Поцелуй меня, Иван-Царевич, не пожалеешь. Буду я тебе женой верной.
Пошел он на голос, да так и обмер: сидит на кочке болотной лягушка и стрелу его во рту держит.

   -Да ты нормальная вообще? Ты когда последний раз на себя в зеркало смотрела? Как я тебя такую целовать буду? Здесь без пол-литра не обойдешься.

   «Ладно! – думает про себя. - Некрасивых женщин не бывает – бывает мало водки». И потянулась автоматически рука Ивана к фляжке дорожной, где коньячок заморский должен был бы находиться, да вспомнил тут, что встретил по дороге серого волка. И славненько так они этот коньячок распили.

   А лягушка все не угомонится никак, убеждает:

   - Да ты не бойся. Я ведь девица заколдованная – красавица писаная. Змей Горыныч меня в тварь болотную превратил, потому как отказалась за него замуж выходить. Говорит, заклятье можно только поцелуем снять. Знает, подлец, что никто меня такую целовать не будет. Ну, помоги, будь человеком!

   - И как долго уже поцелуя дожидаешься? – в очередной раз засомневался Иван.

   - Поди, уже сто лет.

   - Так чего же ты мне здесь разводняк устраиваешь?! Какая же ты девица? Ты уже бабашка древняя. Нет, ну совсем бабы с ума посходили! Не буду тебя целовать!! Не женюсь на тебе!!!

   Заплакала лягушка слезами горючими.

   - Не будет тебе счастья в личной жизни, Иванушка. Я твою стрелу поймала, значит, я - твоя судьба. А от судьбы еще никто не уходил.

   - Да с чего бы вдруг?! Я вот сейчас развернусь и уйду. Такую себе красавицу в жены найду…

   …И пошел.

                ***
   А ведь права оказалась лягушка! Что там дальше было? Над Иваном, братья, конечно, долго ржали, словно кони. Царство на три части поделили. Иван дважды женился, да, уж если без лишних подробностей, которыми и без того пестрела светская хроника всех местных СМИ – не сладилось. Он уж настолько в женщинах разочаровался, что вообще перестал в их сторону смотреть. Заняться, слава Богу, было чем. Учиться начал, искусство управления государством познавать, финансовым делом увлекся – ладно пошло. Свою долю, по наследству от отца доставшуюся, приумножил во много раз. А потом и долю старшего брата выкупил. Жена то его, «Мисс какая-то там…»  практически разорила. Пришлось ему в заморские страны ехать – счастья искать. А тут и средний с женой за границу отправились. На ПМЖ… Нечего, говорит, в этом Царстве-Государстве ловить. В цивилизованный мир нужно окно прорубать. Как сказали, так и сделали. И свою долю Царства Ивану в управление передали.

   Объединил Иван под своим мудрым руководством все Государство. И дел вроде невпроворот, и думать-то о личной жизни некогда, а как ночь приходит – не спится. На душе холодно и пусто. Нет-нет, да и вспомнит лягушку. Сто двадцать лет в своем обличье несуразном мыкается. Отыскал бы ее. Да вот только где? Царство-Государство росло, расширялось, строилось… Болото осушили, на его месте харчевню шикарную построили – «Karbunkul-Haus» назвали. Ох и не одобрял Иван всей этой иностранщины, да деваться некуда. В последнее время прямо мода пошла на все иностранное. Узнал Иван, кто владелец этого «Karbunkul-Haus». Да не уж-то Горыныч?  Раньше все грабежом да разбоем промышлял, зельями какими-то невиданными заморскими народ русский губил, самый знаменитый персонаж криминальной хроники был - а теперь, поди ка ты – господин знатный, состоятельный!

   Пришла Ивану-Царю мысль интересная, и как ему самому показалось, весьма неглупая – позвать Змея Горыныча на царский обед, да там все про лягушку и выспросить. Не нужна она, наверное, уже Горынычу – женат давно.

                ***
   А лягушка между тем никуда не делась. Она же колдовством к болоту была прикована. Когда на этом месте харчевня открылась, осталась там работать мойщицей. За все время пребывания в своей незавидной должности (а какую должность еще могли предложить, если на тебе лягушачья шкура?) заколдованная девица и ее подруги по несчастью усвоили несколько любопытных истин.

   Первое. Мойщица на поверку оказывается должностью не самой завидной, но при этом самой главной.  Дело в том, что ни Волшебники-Кудесники, поварами работающие, ни задаваки-эльфы, работающие здесь официантами, посуду мыть не умели. Умели они ее только пачкать.  А посуды было что ни день – как в море-океане, на котором остров Буян стоит.

   Второе. Как бы много ни было посуды, ее, согласно политики хозяина, требовалось размыть одним и тем же минимальным количеством моющего средства. Если вдруг лимит превышался, Горыныч прилетал и гневался так… В общем, несчастные гномы-менеджеры опасались сгореть в горниле хозяйского гнева прямо вместе с харчевней. От страха и собственного бессилия что-либо доказать боссу, они устраивали головомойку несчастным лягушкам и самым серьезным образом наставляли их на экономию хозяйственных средств, очередное поступление которых предполагается ох как не скоро! 

   Третье. Горыныч обожал чистые туалеты и балдел от запаха хлорки. Запах хлорки для него был синонимом чистоты. Вот почему первое, куда он направлялся в «Karbunkul-Haus», были туалеты. И если мойщицы не успевали к этому времени натереть там все «Доместосом» …. Эх… Сокрушительные последствия напоминали примерно те же, что и в случае с перерасходом моющих средств и заканчивались головомойкой в мойке.

   Вот так и жила наша заколдованная девица в ожидании долгожданного поцелуя все двадцать лет, пока Иван государственными делами занимался. Горыныч на ту пору про ее красу и думать забыл, да и про свое заклятье тоже. Женился, детишки у них с женой пошли… Но и налево он еще тот ходок был! И строптивых девиц, которые ему в любезности отказывают, по-прежнему не любил…

                ***
   Вначале Иван хотел Горыныча в свою резиденцию на приватную беседу позвать. Потом все переиграл. Решил в «Karbunkul-Haus» с Горынычем отобедать. Заодно хоть блюда в новой харчевне опробовать, да посмотреть, что там да как… А то совсем от дел государственных не оторваться – все либо в четырех стенах рабочего кабинета, либо исключительно в деловые поездки. Можно себе позволить и отдохнуть.
Змей же как узнал, что гость высокопоставленный к нему едет, так просто всю харчевню на уши поднял. Но хуже всего пришлось Лягушке.

   День этот с самого утра не задался. Лягушка оказалась на смене одна. Напарница ее перепила зелья какого-то заморского, которое лепрекон заезжий ей продал, да так протрезветь до сих пор и не смогла.
   
   Волшебники-Кудесники закидали мойку пригоревшими котлами. С ними, родимыми, в силу их высокого профессионализма такое частенько случалось. Поставят что-то готовиться, скажут: «Горшочек вари!», а «Горшочек не вари!» сказать вовремя забудут. В результате суп вместо того, чтобы вариться, жарится. Плов намертво припекается. Мясо превращается в угольки.
   
   В обеденные часы харчевню наводнили гоблины и тролли, работавшие неподалеку. Ноги при входе вытирать они не умели, а потому весь зал тут же затоптали. А уж во что туалеты превратили… Ну никак не могли выучить, что урны для использованных бумажных полотенец  на стене висят. В результате вся уборная оказалась закидана бумажками.
   
   В общем, досталось Лягушке и на кухонной мойке, и на уборке. А у самой, не смотря на усталость, сердце замирает. О чем это Иван с Горынычем толковать собрался?

                ***
   И вот ломится стол под яствами сладкими да напитками хмельными, прохладными. Змей Горыныч сам у дверей стоит – почетного гостя встречает, красную дорожку перед ним стелет. Лягушке напоследок цыкнул, чтобы сидела, убогая, в своей мойке и не высовывалась. Впечатление от заведения своим видом поганым не портила. Оставил обслуживать обед эльфийку Милёнку – аппетитную девчонку. А та и рада – вроде тарелки с яствами и бокалы с напитками на столе сменяет, а сама к царю то бедром круглым подожмется, то наклонится бюстом прямо пред взором его. В общем, старается, как может. Вдруг, если царицей и не сделает, так хоть подругой близкой. Не подругой, так служанкой в апартаменты свои возьмет.

   - Молодец, Горыныч! Вкусно да сладко тут у тебя, - нахваливает Иван харчевню. – Только я ведь к тебе по делу пришел…

   - Да не уж то, царь-батюшка прогневил чем? – напрягся Змей, припоминая грешки старые.

   - Прогневить не прогневил. А вот услужить можешь… Вознагражу, по совести.
И рассказал Иван Горынычу, как сглупил он двадцать лет назад, не почувствовал душу тонкую женскую под лягушачьей шкуркой, лишил себя счастья личного. Так не знает ли он, Змей, где теперь это счастье искать?

   Горыныч-то сразу вспомнил, о ком речь. Ему и царю угодить хочется (уже перспективы себе блестящие рисует), и злоба черная гложет. Это что же получается? Ходит себе девка заколдованная столько времени и так не разу о пощаде и не взмолилась? Ну не любил он строптивых… Не любил… Закрутились в трех змеиных головах мысли, одна другой чернее да коварнее. План родился непотребный.

   - Знаешь, что, Царь-Батюшка, давай так. Я сейчас сюда всех лягушек болотных приглашу. Целуй всех подряд, ищи свою.

   А про себя думает: я потом запись с видеокамеры, что в зале установлена, в светскую хронику продам за хорошие бабки. Моральный облик царя в глазах народа пошатну. Там, глядишь, и до выборов недалеко. Прямых наследников у Ивана нет. А уж он, Горыныч, чем не кандидат на престол?

   - Зови своих лягушек! -  расхрабрился подвыпивший Иван.

   Набежала их тьма-тьмущая, и настоящая, заколдованная среди них потерялась бы… И пропал бы Иван со своим высоким обликом моральным… И не быть бы ему, может, царем больше… НО… пришла на выручку неизменная женская хитрость… Настоящая лягушка из наконечника стрелы двадцать лет назад талисман себе сделала и везде его с собой тихонечко носила. И сейчас его царю показывает… Ох и обрадовался Иван – поцеловал он лягушку. Обернулась она девицей, немыслимой красоты. Еленой Прекрасной девицу звали.

   Ну, что тут еще рассказывать? Свадьбу сыграли тут же, в «Karbunkul-Haus». Месяц гуляли… Два гуляли… Я тоже там была, мед-пиво пила, все что надо в рот попало – ничего не пропало…

   Горыныч, правда, свои планы коварные относительно царствования забыть так и не сумел. Но это уже совсем другая история…