Седьмая встреча с прошлым

         Гл.1 Погос - Тер-Погос - Тер-Погосиан – Погосовы.
                С детства хотелось узнать и понять, а что есть во мне от моих предков.               
               
                Странный сон.      

Случилось это в начале осени 2022 года в 6:00 утра. Сплю, вижу сон, но в тоже время мозг мой проснулся. Не окончательно, но я уже понимаю, что секунду назад я впервые увидела тёти Риту. «Странно, - подумала я, - никогда она мне не снилась. Папа мне последний раз приснился, когда я училась на втором курсе ВУЗа. За месяц до смерти тёти Норы, я видела во сне ее похороны. Тётя Тамуся как-то в 90ые приснилась, после чего я поняла, что ей плохо в Гродно, и написала, чтобы она к нам возвращалась. Однажды, стоя у окна, я увидела, как на облаке ко мне приближается женщина, к которой я обратилась, назвав имя незнакомой мне бабушки Гаянэ. Сквозь слезы я попросила её о помощи. А тут тётя Рита, ушедшая в 1966 году. Странно!
      Я вскочила с кровати. И это тоже было странным, так как я никогда спросонья не вскакивала, чтобы записать сон. Точно помню, что было ощущение будто меня из кровати тётя Рита буквально вытолкнула. Позже я перечитывала наспех записанные строчки несколько раз. В какой-то момент я подумала, что мне знакомо то, что я записала. Весь день прошел под впечатлением. Что означает этот сон?  Поймала себя на том, что меня это волнует.
     Спустя два дня, я смутно что-то стала припоминать. Когда это было, кто был рядом, почему возник тот разговор с тётей Ритой? Постепенно картина тех далеких дней выстраивалась. И чем яснее она становилась, тем сильнее билось мое сердце. Прошло еще несколько дней и пошли воспоминания.
               
                Я вспомнила!
   
    Я только что перешла во второй класс. Разбила голову, упав с балкона. Как это случилось, я об этом уже писала. Отогнать полностью воспоминание не получилось. Вновь возникла ситуация после падения. Больше всех нервничала тётя Рита. Ругала … Кого? Ну, ясно же кого будет ругать золовка, не брата же своего, а жену его, то есть мою маму.  Я тогда еще спросила ее, на каком языке она говорит.  «На фарси» - коротко ответила тётя. Позже я все же выяснила у нее, что это за язык. Оказался персидский.
      Да-а-а, еще в детстве я заметила, что она имела привычку возмущаться или ругать кого-то на этом языке. Вот и маме моей досталось за то, что не доглядела. И теперь тётя сама водила меня на перевязку, доверив голову старшей дочери любимого единственного брата, только одному хирургу в центральной Скорой помощи города Баку. Помню, как она рыдала, как у нее тряслись руки, когда папа привел меня с окровавленной повязкой на голове к ней на работу. 
     Кажется, я отвлеклась, но с другой стороны, если через столько лет, я начинаю вспоминать те дни, которые я провела с тётей Ритой, значит это неспроста. «И все же, где же связь с моим нынешним сном?» - подумала я, не замечая, что вновь рассматриваю свои торопливо записанные строчки.
        Итак, через пару дней папа меня привел на Гоголя 6 к своим сестрам, чтобы его сестра Рита отвела меня на повторную перевязку к хирургу. Днем я провела у тётушек за разными настольными играми, читала, рисовала.  У тётушек мне всегда было чем заняться. Не помню, как начался разговор о портрете, что висел на стене. Тётя сказала, что это мой дед Макар Герасимович Погосов. И посыпались вопросы. «А почему я его не вижу в доме? Где он сейчас? А Дербент далеко от Баку? А где моя бабушка?» Ответы были короткие. Очередной вопрос остался вообще без ответа, так как в этот момент из кухни в комнату вошла младшая тётя Нора с горячим чайником. Она велела мне быстро убрать карандаши и альбом. Поменяв скатерть, тётя поставила на стол большое круглое блюдо с ароматным яблочным пирогом. Запахло корицей. Потекли слюнки. Мы сели чаевничать. И очень скоро мне строго напомнили, что мои почемучки за трапезой не уместны.
        Засыпая в тот вечер, я подумала, как хорошо, что у меня есть бабушка Тамара, мама и папа, тети... Жаль, что у меня нет дедушки Макара и бабушки с красивым именем Га-я-нэ-э.  Де-е-ер-бе-ент...   Уби-и-ли-и... Сон подкрался незаметно и все крепче мной занялся.        А на следующий день, после перевязки я поинтересовалась у тёти: «А где твой дедушка Герасим и твоя бабушка? Где они жили? Почему их убили?» 
       То, что она рассказала, меня тогда насторожило.  Я вспомнила!!  Да, да, я вспомнила, как покрепче вцепившись в ее руку, я спросила: «А сейчас есть такие бандиты?»
      
                Несколько дней ничего не вспоминалось.
                Мысль о сне оставалась странной и все еще не понятной.            
     Я пребывала в некотором волнении. В голове мелькали те воспоминания, о которых я уже раньше писала. Попыталась поделиться своими соображениями с сестренкой, но в ответ услышала: «Я это сто раз слышала от тебя!» Эх, мне было важно с кем- то поговорить. Увы! Роберта нет уже седьмой год. Без него частенько одиночество подкрадывается. Он бы выслушал меня и согласился бы, что, возникающие вновь воспоминания неспроста. Вот уж точно, Роберт  не отмахнулся бы, а выслушал бы.
    Пока не знаю, но чувствую, что во всем этом есть какая-то связь!  Итак, это было в 1958 году. Меня водила тётя Рита на перевязку. И в то же лето, я стала свидетелем странной ситуации. К моим тётям на Гоголя 6 пришел старик из Дербента с повинной. Он ушел, а я стала задавать вопросы, но вразумительных ответов не последовало. Мне помнится, что тёти как-то замяли разговор, сказав, что мне надо немного подрасти. Я об этой истории тоже писала. Сейчас та история мне особо не могла помочь. Мысль о сне оставалась странной и все еще не понятной.   
    Но.. вот вспомнилось, что в четырнадцать лет, после смерти папы, я как-то решилась заглянуть в чемоданы, в которых лежали папины книги. Помню, что книгу «Геворг Марзпетуни» я прочитала не отрываясь. После этой книги стала я интересоваться и историей древней Армении. Все что можно было найти в советских бакинских библиотеках, читала запоем.  В то время я остро ощущала отсутствие папы. Очень тосковала и понять не могла, почему так рано папа умер.
    На летних каникулах я просто поглощала эти исторические романы, торопясь успеть почитать до того, как мама отправит нас с сестренкой к бабушке в Сочи. Маме было некогда. Она работала за двоих, вела хозяйство, следила, чтоб мы хорошо питались, делали уроки, занимались музыкой. А поговорить? Увы это не получалось. По папе скучала. Посмотрю на его портрет, поплачу и продолжаю читать очередную книгу из папиного чемодана.
      «Самвел», «Давид-Бек» и «Хент» Раффи, «Зов пахарей» Хачика Даштенца, «В муках рождения» Церенца, «Царь Пап» Стефана Зорьяна, «Раны Армении» Хачатура Абовяна, «Вардананк» Дереник Демирчяна – вот эти книги. Бывало читаю и мурашки бегают по спине.  «Как хорошо», - думала я тогда, что мы живем в другое время, и у нас нет таких кровожадных соседей. Я читала о всех этих бесконечных кровавых вероломных империях, которые раздирали страну армян на куски. Я читала о зверствах, которые учиняли турки армянскому народу, и каждый раз радовалась, что родилась в стране СССР, где народы дружат. Бывало, что и перечитывала ту или иную главу. Бывало и так, не дочитав фразу, захлопывала книгу, чтобы перевести дух и успокоится. Позже, когда в институте на занятиях по атеизму я впервые открыла Библию и, рассмотрев одну из карт, прочитала названия г.Арарат, оз.Ван, Армения, первое, что я подумала было: «Надо же, какая я древняя!» При чем тут я? Понятие не имею, но мысль такая, помню, возникла. Мне кажется, с тех пор во мне появилось желание узнать о своих предках, о тех далеких временах, в которых они жили, радовались и любили, страдали и выживали.

                Краткая историческая справка.
    
В детстве я слышала от старших сестёр моего отца, что их род - род священнослужителей из Эрзерума. «Что за красивое название», - подумав уже не в первый раз, я, как говорят нынче, стала «копать» информацию об Эрзеруме в интернете, откуда и узнала, что еще в V веке Византийский император Феодосий основал на высоте более 1900 метров, среди заснеженных горных вершин самую холодную крепость, которую окружил мощной каменной стеной. И стала она не только единственным укрепленным районом, закрывавшим путь на Запад, но и своеобразным ключом к Малой Азии. В результате чего крепость, а позже город Эрзерум из века в век стал яблоком раздора. Передравшись (более 40 лет) за земли Великой Армении две империи: Византийская (уже на стадии упадка) и Сасанидская (из династии молодых персидских шахиншахов) разделили Армению на Западную и Восточную. Большая часть попала под контроль Сасанидов. Дряхлеющая Византия выцарапала себе малую часть.
      Пришло время и пала Сасанидская империя со своей древнейшей религией Зороастри;зм. Весьма древняя религия, с разветвлённым учением, с развитыми понятиями о справедливости, чести и добре оказалась не нужной. Кстати, мусульмане в средние века предпочитали иметь торговые дела именно с представителями этой религии, поскольку те отличались честностью.
      Итак, на смену пришла Османская империя со своей религией. Ислам ворвался молодой, уверенный в своей правоте. Ну, а кто не согласен – для этого у них было одно решение – устроить резню. Одни персы - зороастрийцы  под страхом смерти отказались от веры своих предков, переходили в ислам, другие бежали в Индию, а с теми, кто сопротивлялся не церемонились, перебили.
     Ну, а с христианами, среди которых были греки, живущие со времен  завоеваний Римской империи, и  армяне,  живущие  еще ранее на этой территории, принадлежащей Великой Армении, с этими тем более не церемонились.
      Христианство армяне приняли в 301 году.  Известно, что этому способствовало. Стране надо было сохранить независимость от языческого Рима и исповедующей зороастризм Персии. Выбор был сделан. Помнится, что в 1965 году я впервые прочитала об этом периоде в романе Раффи «Самвел». Армения приняла христианскую веру на самой ее заре, причем на государственном уровне. Увы. Великую Армению все равно разорвали на клочья более молодые и сильные империи. Нашлись и не дальновидные армянские цари, доверились сладким обещаниям, а в результате – сплошное предательство….  И пришлось народу армянскому веками захлебываться в крови, терять детей, покидать могилы отцов. Куда только их не переселяли. Кому-то удавалось покинуть родные земли. Нынче где только не встретишь армян. Другие оставались жить на земле предков.
    Удивительно то, что, потеряв государство, армяне сохранили свой язык, свою культуру и традиции своих предков, и веру, и … историческую память.
     Но пора вернуться к той крепости, с красивым на мой слух, названием Эрзерум. А в голове вертится мелодия песни, к Эрзеруму она прямого отношения не имеет, хотя речь пойдет о дорогах.
                Эх, дороги… пыль да туман, холода тревоги…
      
Дороги, дороги… Сколько помню себя всегда меня интересовали те дороги, по которым шли мой предки: мой прадед Герасим Тер-Погос(-ан) из Персии (г.Эрзерум) в Закавказье, в восточную часть Армянского нагорья, в Нагорный Карабах (Арцах) - город Шуши, потом его сыновья, мой дед Макар Погосиан (-ов) с братом из города Шуши ушли в Дербент, позже его старший брат из Дербента отправился в Марсель (Франция), дети Макара и Гаянэ перебрались в Баку… Я поставила многоточие, потому что потом будут много дорог, у тех, кто пришел после них. Будет СССР: Баку (Азербайджансая ССР), Россия (РФ - Нижний Новгород, Москва, Смоленск), Армения (Ереван), Белоруссия (Гродно, Минск), Израиль и Америка.   
       Занялась я поисками на просторах Интернета в 2009 году, одновременно, собрав свои детские и юношеские воспоминания. Но об этом я уже писала в других главах. Некоторые находки были просто сюрпризом! Да еще каким! И казалось, что найдено много того, о чем даже дети Макара не знали. Записала, пересчитала те удивительные встречи с прошлым, которые открылись мне, успокоилась, сказав себе: «Ну вот и все, что мне удалось собрать!» Оказалось, нет не все-е-е.
               
                Так что же предшествовало сну?
    
 Вот уже и декабрь на подходе. А сон не выходит из головы. Приснился он мне осенью 2022 в тот момент, когда в течение недели я неожиданно для себя решила пересмотреть главу о Погосовых. Не понимая зачем, я полезла в книжный шкаф, стала перебирать книги армянских писателей. Мне в руки попались две книжечки о Дербенте. Я, копаясь в интернете в 2010, обнаружила их и приобрела, когда искала дом деда Макара. Тогда все мое внимание было нацелено на информацию о Макаре. Не знаю почему, осенью 2022г. я вновь стала листать страницы этих книжек и, мое внимание остановилось на именах Арташес, Гайк, Гаянэ и Екатерина. Я подумала: «Так это те самые родственники, к кому приехали после смерти родителей (Герасима и Айкуш) их сыновья Макар с братом. Дошло! Это же и есть родные братья и сестры моего прадеда Герасима».  Записав несколько строчек, я вместо Макар, написала Маркар. И имя это застряло в голове.
     Прошел день, другой, а имя Маркар все время было на языке. И вскоре мне и приснился сон, в котором моя тётя Рита напомнила мне…И мне стало понятно, что она пришла ко мне на помощь.  Но, не буду опережать события. Вначале запишу о том, что я еще вспомнила.
                Маркар или Макар?
    
 Был такой случай. Закончив девятый класс, я пришла в гости к тёте Сире. Так четко вспомнила, как мы сидели с ней на диване в большой светлой комнате в квартире на улице Сурена Осипяна. Я расспрашивала ее о Дербенте. В ее рассказе звучал Эрзерум, ее дед Герасим, который пошел по стопам своего отца Маркара, её прадеда. Я тогда тётю Сиру исправила, мол не Маркара, а Макара. И вот тут, я вспомнила, она поправила меня. Оказалось, что Макар - это мой дед (ее отец). А Маркар Тер-Погос ее прадед (мой прапрадед). Об этом и говорила мне во сне тётя Рита. Эх, вздохнув, я подумала, что хорошо бы узнать… Да у кого?! И вот в декабре 2022 произошло невероятное. Мне вновь во сне приходит тётя. Она сердится на меня. Запомнилось, что она перешла на непонятном мне языке. «На фарси?!», - подумала я, окончательно проснувшись. Да, да она всегда, когда сердилась, говорила на фарси. «Это был знак! Я точно знаю то, о чем она во сне говорила. Я просто эту историю позабыла. Я обязательно вспомню...» - сказала я себе в то утро.

                Какая молитва, чьи  уши?
   
Эх, где и в какой извилине моего мозга притаился тот рассказ тёти о её дедушке и бабушке, о маленьком мальчике, о крепости Эрзеруме … Я вспомнила, о чем рассказала мне тётя, вспомнила и о том, как я, перебивая тётю, расспрашивая, есть ли сейчас такие бандиты. Тогда меня слово» бандиты» очень взволновало.
          -  Моего дедушку убили и твоего дедушку убили. Его убили другие бандиты?- теребила я тётю, покрепче схватив ее руку.
      Помню, как тетя вздохнув, поторопилась войти со мной  в больницу. Навстречу вышел доктор и повел меня в большую светлую комнату на перевязку. Когда мы возвращались домой, я все же попыталась узнать у тёти то, что, по-видимому, запало и напугало меня.
    - А твоего дедушку убили какие бандиты?
   Неожиданно для меня тётя улыбнулась и сказала:
    «Тогда бы не было моего папы Макара, и твоего папы, и меня» Через минуту,  глубоко вздохнув, тётя добавила: «Молитва соседа, похоже, дошла до нужных ушей». Сказала и замолчала, думая о чем-то своем. Я не решилась нарушить молчание, хотя последняя фраза меня окончательно смутила, так как я не поняла про чьи уши она сказала и что эта за молитва?.
    По поводу бандитов. Ответа не помню. Ответ придет намного позже.
      Четко вспомнила и на физическом уровне, я вновь почувствовала, как крепко вцепилась в руку тёти, при  фразе «убиты бандитами». А ведь тётя рассказывала о родных … и сейчас во сне пришла, чтобы напомнить мне.
    Увы, в голову лезет мысль, что и мне довелось воочию столкнуться и услышать злобное дыхание внуков и правнуков тех, кого тетя назвала бандитами. Впрочем, сейчас не об этом.               

                Персидский магнит и тайм аут.
    
Сейчас можно двумя- тремя фразами записать то, о чем мне напомнила тётя. Но сработала моя любознательность.
     Я почувствовала, что мне нужна информации о Персии, начиная со второй половины XVIII века. Очень уж хотелось представить себе, что это за время было, какие события происходили в крепости-городе, в котором жили мои далекие родичи. В какой-то момент увлеклась историей Персии, в ютубе нашла персидские мелодии, вслушивалась в голоса, поющие на языке, который был явно знаком моим предкам. Пыталась определить, какие поэты творили в ту пору.  Я была знакома с царственной поэмой Персии «Шах-наме». Помню, что эту поэму я читала Роберту  в 2015-ом. И по глазам его я понимала, он чувствует то же, что и я. Да, последняя книга, которую я читала вслух Роберту!  Зачитанный до дыр “Персидские письма” Монтескьё  перечитала. Ушла с головой в стихотворения Саади, Рудаки. Одно из его рубаи записано в моей потрепанной записной книжечке. Я завела ее в 1966-ом, когда, не пройдя по конкурсу в ВУЗ, начала работать в УРСе. Я тогда очень переживала, что не прошла по конкурсу. Спасала себя чтением. 
«Однажды время мимоходом отличный мне дало совет
(Ведь время, если поразмыслить, умней, чем весь ученый свет)
«О Рудаки, — оно сказало, — не зарься на чужое счастье.
Твоя судьба не из завидных, но и такой у многих нет».

Слепую прихоть подавляй — и будешь благороден!
Калек, слепых не оскорбляй — и будешь благороден!
Не благороден, кто на грудь упавшему наступит.
Нет! Ты упавших поднимай — и будешь благороден!

Все тленны мы, дитя, таков вселенной ход.
Мы — словно воробей, а смерть, как ястреб, ждет.
И рано ль, поздно ли — любой цветок увянет,
– Своею теркой смерть всех тварей перетрет.
    
     Сейчас перечитав, я в шоке, так как ума не приложу отчего мне тогда в семнадцать захотелось  записать эти строки. Может первые  четыре строчки запали в душу?
 И тем не менее,  вновь как в юности притянул меня персидский «магнит». С легкой грустью вспомнила как мама, перебирая своими красивыми пальчиками играла романс Есенина из цикла «Персидские мотивы». В этом цикле ощущается колорит Востока, будто поэт был там на самом деле, а не перенесся туда с помощью своей фантазии. В пожелтевшей своей записной книжечке я нашла отрывок, записанный в 1968 году. О чем думала я тогда, что нашла я в тех строчках? Мне тогда было восемнадцать. Грустное время было, не прошла я второй раз по конкурсу в ВУЗ.
                «К чему печальное сомненье?
                Загадка жизни решена..
                Мне указало провиденье,
                Какая участь мне дана?». Рядом перечеркнута первая строчка и написано одно слово: «Не сдаваться». Сейчас немного смешно и даже наивно. Хотя, если подумать…я все свою жизнь и занимаюсь, тем, что не сдаюсь!
       А что же персидская поэзия XVIII века? Где имена, где они? Выяснилась. Пoэты, которые воспевали любовь, красоту, добродетель и не взывали к убийствам, чacтo в пoиcкax cpeдcтв к cyщecтвoвaнию, oвлaдeвaли кaким-либo peмecлoм, cкитaлиcь пo гopoдaм в пoиcкax пpибeжищa.  Мнoгиe oтпpaвлялиcь в Индию, в гocyдapcтвo Beликиx Moгoлoв. XVIII век- век смуты. Поэзия и музыка умолкли.
     Вот так мое любопытство отвлекло меня, окунув в страну Персию. Нынче Иран. А Персия звучит лучше.
               
   Я забыла о сне? Нет. Я просто взяла тайм аут. 
  И в один прекрасный зимний день, у меня сложилась история, которая произошла во второй половине XVIII века в Эрзеруме.

                И так родилась история о Погосе до Погосова.
    
  Кочевые племена сельджуков, а после набеги монголов  канули в прошлое. Однако, кочевники небольшими группами продолжают разорительные набеги на села христиан, жгут поля и угоняют скот. В крепость не суются. Но там все чаще поднимают головы религиозные фанаты.
      Глубокой ночью молодой паре с двухлетним малышом удается незаметно выйти из крепости, но на безлюдной дороге среди сожженных полей их настигают бандиты (так назвала их тётя). Все как всегда! Напав сзади, нанеся сильный удар, сбили с ног мужчину, отрезав голову. Женщина не сопротивлялась, она сама упала на землю, молча приняв звериный удар кинжалом. Но падая, она успела закрыть сына. Малыш молчал, оказавшись под теплым материнским телом. Поняв, что поживиться нечем, возиться с ребенком под окровавленным телом женщины, передумали.  Возможно, решив, что ребенок сам подохнет, а на них меньше будет греха.

      На рассвете на этой пыльной дороге редкие прохожие, спешившие в крепость на утренний Намаз, не могли не заметить тела убиенной молодой пары. А ближе к городской стене, они не могли не заметить босоногого малыша, в руках которого была почти мокрая лепешка.  Кто-то бросил ему горсть сушенных абрикосов и торопливо прошел мимо, на ходу молясь.  О чем? Наверно просил прощение за подлость тех, кто сделал малыша сиротой, а может просил прощение у Аллаха за свою трусость. А мальчик (в переводе с русского на армянский означает погос) в грязная рубашка со следами пыли и крови, мальчик с огромными армянскими глазами смотрел на прохожих и провожал их своей улыбкой. Такой беззубой и беззащитной детской улыбкой.
         
      Вечерело. По дороге к крепости, хромая шел старик. На своих высохших плечах нес он небольшую вязанку хвороста, поддерживая ее костлявой рукой.  Споткнувшись о камень, он остановился на секунду, отдышался. Потом, медленно ковыляя, продолжил свой путь, неся кроме хвороста еще и свои тяжелые мысли. Он часто обращался к Аллаху. Зачем он живет? Родителей и братьев он потерял в раннем детстве, его собственные дети еще в младенчестве ушли в мир иной. Вот уже несколько лет, как и жена его покинула.  Для чего он старый, никому не нужный живет в этом мире?   В наступивших сумерках, где- то совсем близко от городской стены он натыкается на спящего мальчика. Кряхтя нагнувшись, свободной рукой старик решил разбудить малыша. Лунный свет, прорезавший сквозь тучку, осветил ребенка. Увидев застывшую кровь на груди малыша, старик вначале испугался, но потом все же нагнулся, почувствовав теплое дыхание, понял - перед ним живое невинное дитя.  «Погос» - почти шёпотом произнес старик.
     И в эту секунду перед глазами старика  возникло давно им забытое ведение.
      В село ворвались арабы и погнали тех персов, кто отказывался принять Ислам. Мать успела шепнуть ему, чтобы он спрятался за домом, среди кучей дров. Когда чужаки ушли, он нашел изрубленные тела родителей и старших братьев. В ужасе отполз и спрятался среди дров. На утро сосед-араб, перебирая дрова, нашел его и отвел к себе домой.  На секунду-другую старик оказался в своем детстве. В Персии тогда насаждали новую веру, варварски наказывая тех, кто причислял себя к древнейшей вере предков зороастрийцев и отказывался принять Ислам.
      Через минуту, видение исчезло. Со стороны крепости раздался голос муэдзина, призывающего арабов к молитве.
      Старик впервые пропустил вечерний Намаз. Понимая одно, пока в крепости время Намаза, он сможет помочь погосу. Сомнений не было, ребенок был армянином. Сбросив хворост и подняв дрожащими руками спящего мальчика, старик понес его в армянскую часть крепости к дому армянского священника. Стукнув ногой в дверь, он положил ребенка у порога и исчез. Направился в мечеть? Возможно. Воздал молитву, понимая, что Аллах милостивый дал ему ответ на тот вопрос "Для чего он живет?" 

А тем временем дверь отварил хозяин дома.             
       
      - Погос!? – воскликнул священник, увидев кроху на пороге дома. Но ответ не последовал. Малыш спал, причмокивая губками.
Так в доме появился двухлетний сынок, которому дали имя Погос. Воспитывался он, как если бы он был родным ребенком, тем более что своих детей не было. Так что стал он в этом доме роднее родного. Мать благодарила Бога за сына и баловала Погоса. Отец воспитывал в строгости. И с малых лет Погос учился чтению и письму на армянском и на греческом языках. Помогая отцу в церкви, познавал таинства церковного служения. Увы, имя священника-приемного отца Погоса я не помню.   
               
                Через четыре года.
    
 В 1774-ом Персия, воспользовавшись ослабленной Османской империей в результате войны с Россией, торопливо восстанавливает свое правление на Кавказе и, в частности, в Эрзеруме. Каждый новый завоеватель наводит свои порядки. А фактически в Эрзеруме царствует безвластие в этот период. Многие паши, ханы, беки ведут кровопролитные войны то между собой, то против центральной власти. Активизируются и разбойнические группы не только на дорогах, но и в самой крепости. Грабят, отбирают имущество, измываются над женщинами, угоняют в глубь страны подростков и мастеровых. Страдает христианское население: греки и армяне. Некоторые армяне решаются оставить землю своих предков и уйти в глубь Азии, в Индию, в Европу, где уже существуют армянские общины. Через какое-то время наступает затишье.
                Спустя восемнадцать лет. 
      
 В 1792 году в 20 лет Погос, приемный сын тер-тера женится и принимает сан священнослужителя. Теперь он дьякон тер-Погос.  В те времена фамилий еще не было, а сокращенное тер происходит от слова «тер-тер», что с армянского на русский означает священник. Через год у него рождается сын, которому дают имя Маркар. 
         И вновь крепость Эрзерум переходит из рук Персии под иго Османской империи. Армянское население обложено еще большими налогами и находится в более сложном положении чем жители, исповедующие ислам. Начинается стихийная эмиграция из сел.  На дорогах их преследуют банды, отбирают скот. Смеясь в лицо, кричат в след, что они все равно подохнут в дороге или потонут в бурных водах Аракса. В те далекие времена эта река была бурной, клокочущей, а начиналась она возле Эрзерума.
        Как и в XVII веке, так и в начале XVIII султан, пытаясь хоть как-то повлиять на отток армян, даже издает приказ о возвращении всех на свои прежние места проживания.
       Эх, старая песня. И как же она знакома мне, пережившей гонение армян из Азербайджанской ССР в конце ХХ века. В 1989-ом в Баку после Сумгаитской трагедии было напечатано воззвание-просьба о возвращение граждан армянского происхождения. По телевидению читали это воззвание от имени некой выскочки-первого президента Эльчибея. Алиева Гейдара тогда отстранили.  Похоже, чтобы перед Москвой отбелиться. На деле же, то был обман.
         И в далеком XVIIIв был такой же обман. Глашатаи ударами в барабаны собирали на площадях и рынках народ, чтобы оповестить о султанском приказе. И что? Возможно, кто-то поверил и вернулся,  а кто-то остался.
               
                А что происходит в семье тер-тера?
    
 Старый тер-тер  продолжает служить. Ему помогает дьякон тер-Погос, его приемный сын. Первое, что приходит в мою голову –  ну почему? Почему не уйти?  Поостыв и поразмыслив, понимаю.  Все очень просто. В силу того, что священник фактически возглавляет армянскую общину, именно к нему идут за советом и помощью, получают благословения, отпевают ушедших в мир иной, крестят детей, обучают грамоте ... Частенько именно священника просят помочь в спорных вопросах. Священник владел несколькими языками и, читая Библию на греческом, он ведет проповедь в церкви на армянском, на родном языке прихожан. Нет не мог священник оставить свою паству.
                Наступил XIX век.
   
 Шел 1818 год. Сыну тер-Погоса Маркару исполняется 25 лет. Он женат. В 1820 рождается у Маркара первенец, который своим появлением принес свет и радость в семью. Называют его Арташесом. Через два года Маркар, получив сан священнослужителя, приступает к самостоятельному служению в центральной Армянской церкви Эрзерума. И обращаются к нему как Маркар тер-Погос.
   Жизнь продолжается. В 1821 персы вновь вторгаются на территорию озера Ван и направляются в Эрзерум. Вначале следующего года в семье Маркара рождается второй сынок и дают ему имя Гайк, в честь прародителя армян Айка.
     В 1823 город вновь  становится добычей османов.  Жизнь армянского населения что при османах, что при персах в любую минуту могла оборваться трагически.
      В один из дней старый тер-Погос отправился на могилу своей жены. Домой он не вернулся. Тело его искали, но не нашли. «Убили  бандиты»,- сказала мне тётя.  Наверно, ей казалось, что девятилетней девочке так будет проще объяснить, и она не стала уточнять. Так и случилось, внимание мое остановилось на фразе «убили бандиты».
               
                О семье моего прапрадедушке.
      
 Вначале следующего 1824 года в семье Маркара тер-Погос родилась девочка. Назвали ее Гаянэ. Какая- то добрая душа, узнав, что тело старого священника ищет его сын, шепнула Маркару, чтобы он бросил эти поиски, пока не накликал беду на свою голову. В другой раз соседка- персиянка сказала его жене, что знает, куда по ночам исчезает тер-тер.  И жена не выдержала, бросилась в слезах к мужу с упреком:   
    - Собой рисковать одно, а вот детьми…
    - Успокойся женщина. Просто реже выходи из дома. Глаз с дочки не своди. И не плачь! Ты ничего не видишь, ничего не знаешь. Поняла?!
     Но она видела и понимала отчего обувь и фелонь её мужа (черный плащ священника)  часто в белой пыли.  Она не могла не заметить, как время от времени уменьшалась стопка лаваша и исчезал бурдюк с водой из погреба, а потом через какое-то время появляется новенький. Ей было понятно, что муж помогает армянам выбраться из крепости. По утрам сердце ее билось так сильно от страха, когда она собирала еду мальчикам.  А после, стоя у порога дома крестила, провожая сыновей. Как хотелось остановить схватить их, прижать к груди и не отпускать. Два сына, оба не по- возрасту рослые. Старший светловолосый, кареглазый, похож на отца. Не по годам серьезный. Младший шустрый весельчак с глазами темными как ночь, часто вечерами радовал родных игрой на небольшой трубке, которую смастерил ему армянский мастер из абрикосового дерева. Та трубка на армянском называлась циранапох, что в переводе на русский звучит как «душа абрикосового дерева». У нее девять отверстий и двойная трость. Нынче она известна больше как дудук. Удивительный древнейший музыкальный инструмент. Тембр мягкий, теплый - волнующий душу. И не просто волнующий, а выворачивающий ее наизнанку. Вслушиваясь в его звуки, порой напоминающие молитву, ощущение, что с тобой разговаривает вселенная. Я всегда плачу, когда слушаю дудук. Я узнаю эти звуки в таких фильмах как «Гладиатор», «Последнее искушение Христа», «Мюнхен», «Страсти Христовы», «Код да Винчи», «Пепел и снег», «Александр», «Зена - королева воинов», «Арарат», «Игра престолов», «Хроника Нарни», «Титаник», «Баязет», «Граница», «Майрик». Их много. Все не упомнишь. Но с первой секунды сердце замирает и душа плачет. Однако, я отвлеклась.
   
      Сыновья Маркара, по сути еще дети, с 6-7 лет были определены в подмастерья к известному по тем временам армянскому мастеру-каменщику.  Надо заметить, что в Эрзеруме мастера в те времена были только армяне. Мусульмане были заняты торговлей и молитвами, слушали своих новых проповедников в мечетях, учились жить по-новому. Начиналось новое время Ислама. 
      По выходным мальчики обучались грамоте в приходской школе. В будни учились обрабатывать камни. Отец  определил сыновей в ученики к мастеру-каменщику. Слово отца - закон.
      Накануне нового 1826 родилась вторая девочка. В семье стали звать ее ласково Кати (Екатерина).  Вот так и жил прадед тёти Риты и моего папы, он же мой парпардед Маркар тер-Погос в Эрзеруме. Служил верой и правдой Богу и людям, надеясь …
    Человеку присуще надеяться. А вокруг происходят трагические события. Идет насаждение новой веры среди персов. А тут еще христиане под боком. Да живут они в достатке, и дома у них каменные, и торговля у них идет бойко в собственных лавках. И ювелиры они искусные. И ковры у них добротные.  И жены у них ухоженные в монистах серебряных ходят. Дети обучаются грамоте и ремеслу, не болтаясь по улочкам. Разве это не повод для зависти? Разве это не могло насторожить? Написала я это и усмехнулось.
     А разве нас живущих в конце ХХ веке в дружбе народов, в интернациональной столице Азербайджанской республики в голову не приходило насторожиться?  А ведь были знаки, они начались с 60ых ХХ века, а может и раньше. Это я сейчас в 74 года так рассуждаю, а тогда даже после трагедии в Сумгаите я поверить не могла, что армянское население назовут гяурами, то бишь не верными и начнется… Начнется мои и моих детей исход. Стоп. Остановись. Сердце начинает учащено биться. 

       С высоты прошедших времен, мне сейчас понятно, что в покоренной стране, с желанием обратить христиан в свою веру, надо было вырезать не покорных, разрушать церкви, угонять в глубь страны детей... Но и тогда были люди, которые спасали армянских детей, выдавая за своих.  И все-таки на что надеялся многодетный отец? Ответа один. Он был священнослужителем, нес слово Божье пастве своей, живущей, как и он на земле своих предков.
      А мы в СССР оказались в один «прекрасный» день после Горбачевской перестройки, не продуманной этим не удавшимся трактористом, мы оказались врагами в городе Баку, а вскоре лишились и Родины. Но сейчас не обо мне и моей семье, рожденной в СССР.
      Знаю одно, где бы не жил армянин, он помнит, что в нынешней Турции есть территории, которые как турецкой Арменией армянин по- другому не может назвать. Ох, и сильна же историческая память в народе армянском. И это его боль, и об этом часто поет армянский дудук, и об этом, я так думаю, говорят армянские грустные глаза.
     Но еще я считаю, что в новый век не надо тащить старые проблемы. Надо жить здесь и сейчас и жить в мире, не отравлять умы своих детей злобой и ненавистью, взывая к мести. Увы, не все так думаю.
               
            А себе я говорю: «Вернись в 1826 год».
    
 Итак, наступил 1826 год. Грянул военный конфликт между Россией и Персией за господство в Закавказье и Прикаспии. Новость о том, что Россия сумела присоединить к своей территории Эриванское и Нахичеванское ханства, дошла до Эрзерума, и радовала армянскую общину, и вселяла надежду. А летом 1828 года русские войска взяли крепость Карс и считавшуюся неприступной крепость Эрзерум. И тогда, как писал А.С Пушкин, очевидец тех дней «Армянские дети в Эрзеруме бежали, сопровождая солдат радостным криком «Христианэ! Христианэ!» На узких улочках у стен домов толпились взрослые армяне, не скрывая радость приходу военных-христиан. А персы стояли на своих плоских кровлях и хмуро наблюдали».  Навряд ли мать могла удержать своих сыновей. Среди той детворы были и Арташес, и Гайк. А вернувшись они получили пару хлопков полотенцем от мамы за непослушание.

               
         Войны начинаются и заканчиваются подписанием договора.
    
   Этот договор назвали в 1829 мирным Туркманчайским между Российской империей и Персией. Для России договор была крайне удачным. Россия получила восточное побережье Чёрного моря от Анапы до Поти и свободный проход через пролив. Персия признала окончательно переход к России Эриванского, Нахичеванского ханств и районы Черноморского пролива. Стало возможным переселение армян на Южный Кавказ. Для осуществления репатриации армян была создана специальная комиссия. Большую помощь оказал русский посол, писатель-гуманист А. С. Грибоедов.  11 февраля 1829г он был убит в Тегеране. В столице Армении в Ереване на перекрестке колоритных улиц: Ханджяна и Тиграна Меца стоит во весь рост памятник А.С.Грибоедову.
      С наступлением теплой погоды, отдельными группами армяне пустились в путь. Ханы и паши всячески старались этому помешать. Однако, несмотря на трудности и преграды частичное переселение все же состоялось.  Всего переселилось в Закавказье около 90 тысяч человек преимущественно из Карской, Эрзерумской и Баязетской областей. К великому сожалению по договору эти области вместе с областью вокруг горы Арарат остались у персов, а позже перешли к туркам.
     Как армяне добирались, что было с ними в дороге - это очередная трагедия армянского народа. Не менее трагичной была судьба у тех, кто остался под гнетом султанского правительства и его пашей. Преследовались и греки. Оставшиеся население, те, что не смогли оставить землю предков, а может наивно думали, что на этот раз резни не будет, заплатило сполна. За что? А за открытую радость при встрече русского войска! А за поддержку и участие в военных действиях!  А за то, что христиане считались не верными (гяурами).
    
               
       А что же семья моего прапрадеда Маркара?
   
  Я слышала от тёти Сиры (правнучка Маркара), которая хорошо разбиралась в травах,  что это у нее от её прадеда Маркара. Как-то она рассказала мне, что Маркар не раз спасал соседей своей травяной настойкой, и однажды, семью его спасла  находчивость благодарных соседей-персов.
     Чума возникла в лагере военных, но в 1829ом вскоре затихла. А в мусульманской части крепости вспыхнула холера. Вспышка холеры не угомонила местных мусульман. По улицам все еще носились банды жаждущие крови гяуров. Одна из банд рыскала возле дома тер-тера. И когда кто-то попытался ворваться во двор, то наткнулся на соседей. Соседи-мусульмане остановили погромщиков, сообщая, что у них в домах и в доме соседа холера. Женщины, бросив белые платки на землю, вопили, взывая к Аллаху. То ли молились и вместе с этим проклинали именем Всевышнего тех, кто приблизится к дому. Толпа, у которой от женских воплей буквально разрывались перепонки, отступила. Да, бандиты отступили.
     А в это время в доме священника плакал малыш, пятый ребенок, Герасим. Старшие дети схоронились в подполье. С плачущим малышом туда никак нельзя было спуститься. И родители остались в доме, пытаясь успокоить малыша.
     «Господи,- взмолилась мать,- помоги…». Малыш неожиданно замолчал. И наступила такая тишина, что еще больше напугала мать. Она упала на пол, спрятав под себя годовалого сыночка Герасима, готовая к самому страшному. Не сразу женщина поняла, что смерть обошла их дом.  Ей помог подняться Маркар, обнял ее, взял ребенка, поцеловал его и сказал: «Он будет священником». А будущий священник, рожденный год назад, крепко спал. Он и станет моим прадедом.
       А Маркар тер-Погос продолжал служение в главной церкви, что стояла на центральной площади. В ХХ в.в 1915ом турки, перерезав армян, верхнюю часть этой церкви разрушили и превратили в… да, да в мечеть. Это практика очень типична для «благородных» турок.    
   
      Однако, геноцид еще впереди. А пока бегут годы. Старшие сыновья Арташес и Гайк уже сами участвуют в строительстве домов. В семье растут две дочери, Гаянэ и Кати, которых даже за водой к роднику мать боялась отпускать одних. И были на то причины.
     Надо сказать, что дети Маркара были по тем временам образованы, владели армянским, греческим и персидским языками. Средний сын Гайк по воскресным дням обучал детей прихожан чтению и письму.  Не всем это нравилось. Семья понимала, и старшие сыновья не раз поднимали разговор о переселении. Однако, согласия отца они так и не услышали.
               
               
Nil novi sub luna.
      
В 1836 году началось переселение в восточную часть Армянского Нагорья. Известно, что в XVIII веке армянское национально-государственное устройство сохранилось только в этой части, а точнее в IX-ой провинции Великой Армении в Арцахе (Карабахе). Об этом знали тогда, да и сейчас в ХХIв знает каждый армянин. Есть документы, но то ли время не пришло в ХХ веке, а уж нынче в XXI все  с ног на голову встало. Лживые историки строчат новую историю. Но есть еще древние рукописи и карты – свидетели современной лжи.
    Так вот во второй половине XVIII века значительно изменился этнический облик Закавказья. Уже в тот период немало армян перешло из Персии на российскую территорию — в первую очередь в Предкавказье и поселились на северной части склона большого Кавказского хребта.  Руководил организацией переселения полковник русской армии, армянского происхождения Л. Е. Лазарев. Это было сложное дело, так как персидское правительство, поняв, как много оно теряет с уходом тысяч переселенцев, тайно запретило покупку недвижимости у переселяющихся. Ба, это мне знакомо! Запрет на покупку недвижимости. Как же мне это напомнило ситуацию 1989 года с нами в Баку! Вот уж точно, «Nil novi sub luna» - Нет нового под Луной. Нам говорили: «Вы все равно вынуждены уехать, мы возьмем ваши дома».
       Кроме того, персидские чиновники и поверенные Ост-Индской английской компании, ну как же без англичан, всячески запугивали армян, поощряя преследование переселенцев-христиан.  Участились поджоги армянских домов. В дороге их грабили, вдогонку неслись проклятия и камни. И камни, брошенные в след тем далеким переселенцам, я ощущаю на своей спине, когда пишу об этом.
    
                Горькое расставание было быстрым. 
      
 Мать, проплакав все слезы, молча всучила несколько стопок заранее высушенного лаваша, изюма, мешочек с орехами и сушенными травами, и пару обуви каждому из детей. Сыновьям велела взять два бурдюка с водой. Спохватившись, мать вернулась в дом и вынесла две шали. Она накинула на дочек красивые теплые шали, поцеловав каждую, шепнула на ушко: «Она будет греть тебя, а я буду с тобой». Отец благословил детей, напомнив, чтобы в дороге передвигались под звездами, а днем прятались, не примыкая ни к каким группам. Как дети шли, по каким дорогам выбирались, не знаю.  Но в 1840 году дети Маркара добрались до Дербента. Об этом я узнала, но родители оставались в неведение. Герасим, которому было 12 лет, остался с родителями в Эрзеруме. Через двенадцать лет он женится на девушке Айкуш. Через год получает благословение, после чего  в церкви начинает служить Герасим тер-Погос (мой прадед).
               
                Не прошло и пятнадцати лет.
   
 В Эрзерум пришла весть о том, что двадцати-пяти тысячная армия русских в ноябре 1855 году подошла к стенам главной крепости турок Карс. Причина была следующая –  осада Севастополя затянулась, и чтобы как-то облегчить давление турок, Россия начала другую компанию на территории Турции. Крепость Карс, имевшая большой запас провизии и оружия, была хорошо укрепленная не без помощи англичан. Рядом крепость Эрзерум, в которой находилась турецкая армия – все это позволяло туркам чувствовать себя, как говорится «на коне». Армяне Карса и Эрзерума с замиранием следили за действиями русского генерала Н. Муравьева. Надо сказать, что армянскому населению было запрещено иметь оружие в Турции.
     Армия действовала не торопясь, систематически уничтожая все и всех на пути между Карсом и Эрзерумом. В какой- то момент русские и турки просто наблюдали друг за другом. Выжидали. Зима суровая прошла в почти полном бездействии.
      Но на дорогах небольшие группы армян, грузин и курдов нападали на обозы турок и отбирали продовольствие, которое те пытались провезти в крепость. Позже, убедив главнокомандующего, эти разрозненные группы объединил в большой отряд лазутчиков молодой М.Т.Лорик-Меликов, армянин по происхождению (будущий военачальник, министр внутренних дел при императоре Александра II). Его отряд нападал и на иностранцев среди которых были венгры, поляки, сражавшиеся в составе турецкого гарнизона.
     В Эрзерум перебежчик из Карса принес весть, что армяне Карса объединились и активно помогают русским.  Информация вышла из стен эрзерумского сераскира (главнокомандующий паша) и начались кровавые погромы. И только весть о том, что Карс пал и русские идут в Эрзерум, остудила местных «бойцов».
        Город сдали без боя. Восторженное возбуждение армянского населения вскоре опять сменилось тревогой.  Венгерский офицер, который впоследствии оставил очень интересное описание осады Карса, выпущенный на свободу Муравьевым, первый примчался в Эрзерум и принес весть о падении крепости. Из Эрзерума известие было немедленно переслано в Константинополь, оттуда по телеграфу в Париж, из Парижа в нейтральный Брюссель, а из Брюсселя в Петербург. Таким образом, царь узнал радостную новость раньше, чем получил первый рапорт от Муравьева. Интересен маршрут этой вести. Уж больно доверчив русский император. Да и куда деваться, если в Европе у него у власти родственники. Не знал видать, что они в нужный им момент предадут, не моргнув глазом.
      А дальше… произошло то, что было выгодно на тот момент России. Прогрессивные граждане того времени мир этот назвали позорным. Но все относительно. Да, потеряв много храбрейших сынов, Россия была вынуждена оставить завоеванное крепости в Турции взамен сохранения Бессарабии и прекращение войны на Дунае. Турция признала переход в состав России Грузии (Картли-Кахетии, Имерети, Мингрелии и Гурии), а также присоединение Эриванского и Нахичеванского ханств, переданных Персией по Туркманчайскому мирному договору  еще в 1828 г. Ну, а  земли Великой Армении, как и гора Арарат, и озеро Ван, Карс, Эрзерум… увы остались в Турции.
               
                Исход Герасима и Айкуш.
    
 Но вернусь-ка я в Эрзерум. Что там происходит после заключения мирного договора? Не трудно догадаться.   Многие армяне вынуждены покинуть город, даже не понимая куда они идут. Говорили, что большую колону армян, вывели сами турки, зная заранее, что в дороге их ждет засада. А в городе воцарилась зловещая тишина. Для христиан Эрзерума она стала кровавой бойней.
     В тот день в церкви не было прихожан. Дьякон, заметив приближающуюся толпу, вместе со священником поторопились покинуть храм с противоположного тайного выхода. Герасим решил зайти к другу, но не застав его, отправился домой. В воздухе витал запах большой беды.  Даже собак не было ни слышно, ни видно. Улицы опустели.
     Возвращаясь домой, он издали понял – беда пришла. Во дворе кровавые следы.  Дом ограблен, мамина шаль на полу бросилась ему в глаза, он механически ее поднял. Метнулся во двор. К нему подошел сосед, и, оглядываясь, повел к себе в дом. Герасим был в состоянии полного оцепенения и не сразу понял, что перед ним стоит его Айкуш. Во время вечернего намаза сосед протянул ему небольшой бурдюк с водой и мешочек с лепешками и орехами. 
     - Надо вам торопиться. Я не смогу тебя защитить. Есть приказ. Если мусульманин подаст хлеб или воду армянам – будет повешен. Вот возьми и уходи.  Выйдешь из крепости, в дороге не примыкай к колонне. Иди только ночью, днем прячься.
   Герасим так и не проронил ни слова, только посмотрел на соседа, услышав в его устах очень похожие слова отца. В комнату вошла одетая в чадру хозяйка дома. Она сняла  черную накидку и протянула  чадру Айкуш.
 - Возьми и накинь.
 -  Родителей не найдешь,- почти шёпотом  заговори сосед,- их  тела бросили на кучу других убитых и увезли на арбе. Не найдешь, оставь эту мысль. Сам погибнешь, сынок.
    Подойдя к дверям Герасим и Айкуш одновременно повернулись. Герасим, перекрестив соседа и его жену, поклонился и вышел с Айкуш.  Слез не было даже у Айкуш, слезы катились по лицу соседа-перса, который вышел во двор.
    - Бегите! А я буду молиться за вас, - тихо произнес сосед.
 Герасим  этих слов не услышал, он с женой торопился выйти за городские ворота на ту самую дорогу, по которой пытались уйти неизвестные родители маленького погоса - того самого босоногого в кровавой рубашке малыша.
     Конечно же, молился сосед-мусульманин Богу своему, Аллаху. Молился и всю жизнь, наверно, молчал об этом своем поступке. 
        А в городе Эрзеруме, в Карсе и в других местах, которые остались по  мирному договору  России с Турцией,  долго еще шла расправа с армянским населением.
   
                Крепость Шуши.         
    
 Осенью 1855 года мой будущие прадед Герасим и прабабушка Айкуш добрались до Арцаха и медленно поднимались по узкой горной дороге в сторону северных крепостных ворот Шуши. Периметр шушинской крепости составлял 10248 погонных метров, из которых 6894 м представляют скалы, а 3990 м – каменные стены. Толщина стен достигала от 1 метра до 2.1 м.
Крепость имела четыре входа: на севере – Джрабердские или Елизаветпольские, на западе – Ереванские, на северо–западе – Амарасские или Мхитарашенские ворота. Четвертые ворота – восточные, выходили на Каринтак. В настоящее время ворота, ведущие на Амарас (Мхитарашен) и Каринтак замурованы.
      Азербайджанцы пытаются по своему истолковать историю Шуши. Фактом же остаётся то, что шушинскую крепость здесь основал в 1752 году карабахский хан Панах-Али. Причём помогал ему в этом его союзник армянский мелик (князь) Шахназар. Так что по сути Шуши или как таты (азербайджанцы) называют Шуша, был изначально местом проживания двух народов и религий. И до поры до времени жили они довольно мирно и дружно.
     Верхняя (западная) и центральная части  Шушинского плато в 1805 году  после присоединения Карабахского ханства к России стала застраиваться армянами.  У подножья проживали мусульмане таты, которые вели совсем не оседлый образ жизни. После победоносной русско–персидской войны Шуши стал одним из самых безопасных мест для армян.
     В войне 1826-28гг, надо сказать, армяне Шуши и соседних деревень героически защищали родную землю.  Они не только воевали на передовых, но и добывали пропитание, делали порох, восстанавливали разрушенные стены крепости, женщины и дети поставляли хлеб и воду, патроны, ухаживали за ранеными. Командир русского гарнизона Шуши полковник Реутов в своем докладе генералу Ермолову писал: «Относительно армян, защищавших крепость, считаю своим долгом объяснить, что служба их достойна внимания, ибо все они действовали с отличной храбростью, выдерживали многократные приступы, отражали неприятеля с огромным уроном, презирали недостаток продовольствия и никогда не помышляли о сдаче крепости, хотя бы наступил совершенный голод». (на фото переселенцы из Персии).
               
                Город Шуши.
    
 Итак, на тот момент, когда мой прадед прибыл в Шуши,  согласно записи в «Кавказском календаре на 1856 год, Тифлис, 1855. С. 358-360) в городе было 16 государственных зданий, четыре караван-сарая, семь бань, три государственных учебных заведений. Было семь площадей; 970 колодцев; пять армянских церквей, в том числе —  женский монастырь».
       В. Верещагин - известный русский художник-баталист в 1865 г. писал: «Город Шуши совершенно отличается от других закавказских городов, в которых мне случилось побывать. Ереван, Нахичевань и Елизаветполь (Кировобад), куда я заглянул только мельком, носят на себе отпечаток восточного характера. Дома в этих городах малы, низки, выстроены преимущественно из кирпича и земли и отличаются редкими окнами и низкими кровлями, теряющимися в зелени окружающих садов. Улицы узки, грязны, неправильны. Шуши представляет совершенный контраст с этими городами. Дома её правильны, красивы, высоки и освещены прекрасными, многочисленными окнами.
Город построен из того камня, взятого из утесов, на которых он расположен. Улицы везде вымощены широкими плитами, крыши домов сделаны из теса — на манер европейских».
      Характерными чертами архитектуры Шуши были двух–трехэтажные, покрытые черепицей дома, с большими светлыми верандами, окнами украшенными орнаментом, арочными дверьми, лестницами из дерева и камня, декорированные скульптурными решетками. Дома имели прочный фундамент, подвалы, конюшни. Важнейшей частью домов зажиточных шушинцев были залы длиной до десяти метров, где принимали гостей, устраивали свадьбы и пиры и, даже театральные представления. В стенах комнат были встроены печи и шкафы. Дома и широкие дворы были отгорожены от улицы каменными оградами с большими арочными дверями. Во дворах шушинцев не было недостатка в колодцах и тендерах, в которых пекли лаваш. В городе, при каждом почти доме, имелись фруктовые садики, зелень которые летом и весной придавала ему живописный вид.
       В одном из таких домов в 1873 родилась девочка Гаянэ (моя будущая бабушка). При родах умерла ее мама. А через некоторое время хозяйкой в дом вошла другая женщина-вдова с двумя малыми дочками. Она стала и для Гаянэ мамой, а не мачехой. Все дочери получили домашнее воспитание, владели русским и французским. Гаянэ была всеобщей любимицей. Она музицировала так, что никто не мог из девочек сравниться с ней.  В восемнадцать лет ее выдадут замуж за молодого успешного купца из Дербента, Макара Погосова.
               
         Во второй половине XIX века.
 
 Однако, вернусь -ка я к прадеду и прабабушке, Герасиму и Айкуш.  Жизнь их налаживалась. Привыкали ко всему. B городе к тому времени к главным неудобством был недостаток хорошей воды, хотя редкий дом не имел колодезь.  Но вода в нем была горько-соленая и негодная для питья. Хорошую воду доставляли в город на вьюках в деревянных баклагах из источников, находящихся в ущельях. По прилагающим горам и ущельям жители выгоняли скот. И тут в горах нередко были нападения и угоняли овец. Но в городе жизнь текла спокойно.
      В 1858 родился в семье сын Гегам. В городе пять церквей, в какой из них служил Герасим, увы не знаю. В этот период, Шуши стал уездным городом Шемахинской губернии. Во второй половине ХIX века проводится перепись городского населения. В записях появились фамилии, так что мой прадед был записан как Герасим Тер-Погосиан.  В 1861 в семье родился второй сын Макар Погосиан.
    Главную торговлю Шуши ведет с персидским городом Тавризом и в России с Нижним Новгородом. Из Тавриза привозят: бумагу, ткани, шелковые материи, бархат, шали, парчу, табак и прочее. Из Нижнего Новгорода: товар приходит в малом количестве: посуда фарфоровая и стеклянная, железо, железные и медные изделия, беличьи меха, свечи. Из Тифлиса сахар.
     Пришло время дети пошли в гимназию. В семье говорили на армянском и на фарси. Отец считал, что надо владеть разными языками и приобщал сыновей еще и к греческому. В гимназии преподавание велось по следующим дисциплинам: Закон Божий, российский язык, то бишь русский и грамматика, местный язык, то есть армянский, арифметика, начальные основы географии, «краткие понятия о канцелярском обряде» и чистописание. В гимназии по надобности курс мог быть усилен предметом «основы сельского хозяйства и коммерческих наук». Этот курс заинтересовал младшего сына Герасима. 
      По соседству с армянами постепенно в верхнюю часть стали заселяться таты (тюрки) и курды, и был образован мусульманский квартал.  Этот квартал очень отличался от армянского.  Русский художник Василий Верещагин, будучи в 1865 г. в Шуши, писал: «В Шуше, как и везде, армяне играют роль прогрессистов, а таты (тюрки) – роль консерваторов и вообще задерживающего элемента». В армянской части города появился театр, библиотеки и типографии. Одним из наиболее известных архитекторов Шуши был Симон Тер-Акобянц, автор огромного количества зданий в городе. В 1868 началось строительсттво самое значительное здание — Армянский Апостольской храм Христа Всеспасителя (Казанчецоц). На деньги богатого гражданина Шуши строилась самая высокая белокаменная церковь.
               
 Эх знать бы тогда…               

У древнейшей церкови V-VI вв Святых апостолов Погоса и Петроса в 1679 году при землетрясении стены выстояли.  В XVII веке её восстановили. В XX веке в Ереване, в начале 30х годов Советская власть снесла церковь. Какая- то добрая душа перед тем как взорвать фрески распорядилась снять и передать старинные фрески в разные музеи. На её месте был возведен кинотеатр Москва. А, ведь я, как раз гостила у маминой младшей сестре Марго в то время (1968г), когда шла стройка кинотеатра «Москва». Я видела  развалины той церкви Эх знать бы тогда…
     В 1875 году Герасим и Айкуш  собирались посетить древнейшую церковь V-VI вв Святых апостолов Погоса и Петроса (Св.Павла-Петра в православии.) в Эриване. Отправились в путь, оставив сыновей на попечении дальних родственников. Так рассказала мне тетя Сира
     Не знаю, как и где, знаю, что произошло это в 1875году. Я не знаю добрались ли они до Эривана, погибли ли они по  дороге в Шуши. Когда весть об их убийстве дошла до Шуши, родственники посоветовали детям отправится к дяде в Дербент.
     Итак, дети Герасима и Айкуш, семнадцатилетний Гегам и четырнадцатилетний Макар, наспех собравшись, ушли в Дербент к родным братьям своего отца, Арташесу и Гайку.

               
         А город моей будущей бабушки Гаянэ продолжал жить.
      
 Мне все так же интересно было узнать, как жил город, в котором родилась моя будущая бабушка Гаянэ и жила там до 18 лет. 
     С географической точки зрения Шуши стал транзитной магистралью, связывающей Россию и Кавказ с Ираном, сделался торговым центром. Один из торговых путей тянулся в Индию. Другая дорога тянулась из Шуши в Горис, Ереван, а оттуда – в Турцию. На рынках и в торговых центрах Шуши довольно часто можно было встретить торговцев, прибывших также из Персии, стран Среднего и Ближнего Востока, России и Закавказья.  На фото на переднем плане мусульмане, возле домов своих стоят армяне. Живут пока в мире.
      Немецкая газета «Альгемайне цайтунг» в номере от 15 ноября 1846 г. писала: Главный город Карабаха – Шуши, без преувеличения можно считать кавказским Гибралтаром. В 1891–1895 гг. в Шуши функционировали несколько фабрик по производству шелка, кожи,  мастерские по производству мыла,  кирпича,  красок. Изготовленная в Шуши шелковая нить и материалы из нее были довольно качественны и высоко ценились в Персии, странах Ближнего Востока, России и Европе. Кто–то из современников сказал: «Шуши, Нухи и Шамахи считаются царствами по производству шелка Закавказья».
    Известно, что армянское книгопечатание, начавшись в 1512 г. в Венеции, долгое время развивалось на чужих берегах. Так что в Шуши, на земле IXой провинции Великой Армении, тем более возникли несколько типографий. В типографиях Шуши печатались также газеты и журналы города. Печатались произведения Фирдоуси «Рустам и Зохраб», «Шахнаме».  Действовал театр. Театральная среда Шуши была очень привлекательна, были свои ашуги (народные певцы). Открывается Реальная школа, образование в которой ведется на русском языке. Поскольку Реальная школа имела статус государственной средней школы, то её выпускники могли продолжить образование в российских и европейских вузах.
      Во второй половине XIXв представители армянского сообщества Шуши занимались благотворительностью. На средства богатых купцов в городе появилась трехэтажная больница и были основаны фонды и дома Призрения бедных, сирот и больных.
     На верхнем плато возле армянских кварталов расширяется мусульманский квартал. И хотя в Шуши жизнь течет мирно, многие, понимая непредсказуемость агрессивного соседства, тяжелые бытовые условия мусульманского квартала, шушинские богачи-армяне предпринимали различные меры: -жители мусульманского квартала далеки были от типографского дела, и при необходимости, пользовались услугами армянских типографий; - армянские строители строили здания школы, дома, архитектурой похожие на армянский стиль; - треть питьевой воды, проведенной в город на средства зажиточных армян  доставалась мусульманскому кварталу.
     Интересно то, что до начала ХХ века жили армяне и мусульмане достаточно спокойно. Например, чтобы сделать приятное соседу могли на его языке общаться, некоторые даже посещали армянский театр. 
               
                Наступил ХХ век.
   
ХХ век стал тяжелейшим испытанием для Шуши. Город трижды пережил страшные разрушения, резню и погромы.
    Армянские погромы и резня в марте 1920 года привели к тому, что армянская часть города была практически уничтожена, подавляющее большинство армянского населения погибло. Говорят, что после резни все колодцы были забиты трупами. Если кто и уцелел, то бежал из этого города смерти. Тогда погибла мама моей будущей бабушки Гаянэ и ее сестры.
      Через 11 лет основная часть города - вся его армянская часть, которая на протяжении XIX ого века и начала XX-ого представляла из себя один из самых значимых городов Южного Кавказа, лежала в руинах.  О. Мандельштам в период поездки в Карабах посетил Шуши и ужаснулся развалинами города. Именно о последствиях этой трагедии поведал поэт Осип Мандельштам в своём стихотворении «Фаэтонщик». Говорят, что азербайджанцы боялись заходить в армянскую часть города из-за суеверий и страха мести со стороны призраков. Насколько боялись - не ясно, но город лежал в руинах еще около 30 лет, и только в 60-ых было решено снести остатки города. В 1961 году по решению руководства Азербайджана развалины исторических армянских кварталов бульдозерами смели в ущелье. Даже не стали восстанавливать здания, которые можно было восстановить.
   
      В 1977 году постановлением Совета министров Азербайджанской ССР Шуша, так они переименовали город,  был объявлен городом-заповедником. При этом заповедной была объявлена и восстанавливалась только восточная, азербайджанская часть города, в которой создавались дома-музеи и возводились мавзолеи. Армянские же памятники не вошли в список охраняемых объектов, армянские кладбища и церкви Агулецоц и Мегрецоц были разрушены и использовались в качестве строительных материалов.  Армяне в Армянской ССР знали, но говорить об этом было нельзя в СССР. Разумеется Баку молчал.
      Как-то пришла к нам в гости тётя Роберта и со слезами на глазах рассказывала о своей поездке на родину в Шуши. Я укладывала свою кроху - дочь и слушала ее рассказ почти не дыша. «Боже какая дикость, - вертелось в моей голове,- как же хорошо, что сейчас мы живем в мире».
     Так думала я в конце 70-ых прошлого столетия.  А ведь в это же время другая женщина, напевала своему ребенку слова совсем другого толка. Я это не придумала. Я это слышала не раз в 80-ых за несколько лет до Сумгаитской трагедии. Такие разговоры казались дикостью, но не принимались как действительность, скорее как пережиток. Увы…               
     В Шуши в 1989 14 сентября молодое поколение азербайджанцев самым жестоким образом расправились с безмолвным надгробным памятником армянского благотворителя . во дворе церкви Казанчецоц. И с белокаменной церковью тоже расправились.   
   XXI век тоже начался, показав свой волчий оскал. Осенью 2022 из Шуши  ушли, сжигая свои дома армяне. А президент «светского Азербайджана»  отплясывал на разоренной земле армян.  В его стране продолжают  лжеученые сочинять и переделывать свою историю, приписывая небылицы. В детских садах внушают детям, что армянин их самый главный враг. Все это уму не постижимо.
      Но сейчас я продолжу рассказ о двух братьев, один из которых мой будущий дедушка Макар Погосов.
               
               
Осиротев, Гегам и Макар Погосиян отправились в Дербент.