Уробокоп

Светало. Уробокоп вышел на проспект Мира, закурил треть газенвагена через выхлопную, перекрестился налево и рассмотрел ряд директив:

1. Служить чиновникам;
2. Защищать финансово выгодных лиц;
3. Соблюдать закон, нарушающий права и свободы граждан;

Деревянный билборд главной площади скрипнул, привлекая внимание заступивших на смену уробокопов, крестящихся и курящих газенвагены вразнобой. Скоро вдоль горисполкома выстроилась целая шеренга милициантов лакированого дуба: все стояли по возрасту, чину, галдели и трещали кольцами в блестящих телесах. Некто шуршал дяснами, выуживая на свет личинку короеда из начерно проточенного бедра.

Возник разводящий. Выпустив из льняных лёгких клуб дизельного дыма, он развёл:

-Кто куда!

Уробокопы тотчас разбрелись по рабочим местам.

Алексей Степаныч Мерфиков прошёл вдоль Мира, застрелил нескольких пенсионеров, приобрёл в газетном киоске шмат свежей прессы, углубился. Прессу несло:

-„Прокурор угнал мотоблок у собственного деда. Дед сдал внука в милицию”;
-„Изнасиловал руку на спор: заезжий минчанин снял на видео секс с собственной рукой”;
-„Прапорщик выносил из части оружие и продавал на улицах старикам и беременным детям”;
-„Моя девушка ударила меня ножом за то, что я гей”;
-„У него съехала крыша: сантехник вынес из квартиры золотой унитаз, а затем бесследно исчез в городской канализации”;
-„Милиция спасла из рабства школьницы 200 сутенёров”.

Уробокоп Мерфиков перекрестился и закурил. Вот уже месяц он выслеживал Клару Бодикеровну Кац по гноящим трущобам ради возмездия: некогда сия женщина преподавала Алексею Степанычу историю всесожжения, чем развратила юную голову и превратила молодого человека в дерево. Теперь Мерфиков хотел одного: убить Клару Бодикеровну. Убить навсегда. Миссии этой среди штабных не имелось - Мерфиков решил отомстить без лишних напутствий и сегодня всё обещалось решиться кротчайшим образом в кратчайший миг.

Уробокоп оказался в школьном вестибюле, причесал шёлковый волос и контузил вахтёршу хуком слева. Затем он поднялся на третий этаж и заглянул в тридцать третью аудиторию. За некрепко сколоченными партами томились дети, худые до синевы: они хлебали картофельную баланду и слушали слезливые клокотания Клары Кац, дубасившей по штрихам из белого и красного мела надреснувшей указкой.

Мерфиков прошёл в класс:

-Почём опиум для народа?

Клара Бодикеровна выудила из-под учительского стола топор и оттяпала уробокопу правое запястье. Мерфиков успел схватить женщину за руку, однако на него тут же слетелись больные дети: они требовали отпустить их любимую Кац и долбили спину Алексея Степаныча артритом и язвой расстрелянных прадедов.

Мерфиков рухнул. Он умирал, крестясь последней рукой и поминая газенвагены. Однако удача пришла из правой ноги самого Алексея Степаныча. По старости лет он совершенно забыл о том, что в бедре его сокрыта тяжкая огневая мощь: ледомёт Макар. Уробокоп со всей мочи рванул за лакированную ручку в собственной ляжке и оттуда, словно из трюмо, выехала миниатюрная шуфлядь. Мерфиков принял из шуфляди ледомёт, поднял над головою и мигом стиснул рукоять. Сибирские ветра хлынули в окна, северные морозы сгустились над Алексеем Степанычем и спустя несколько секунд всё вокруг него покрылось коркой льда.

Уробокоп встал, шаркнул до вымерзшей Клары Бодикеровны и торжественно притопнул на месте. Ледяные дети схватились за руки и принялись кружить хороводы вокруг сверкавших осколков, перемешанных со стылою кровию. Мерфиков разорвал круг, втеснил твердевшее деревом тело меж одеревеневших от холода тушек и пустился в пляс, хохоча и подпрыгивая в удовольствии.

Ничто не ценил Алексей Степаныч более, чем простое детское счастье.