В поисках себя. Глава 1

M.J.



“Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какой мерой мерите, такой и вам будут мерить. И что ты смотришь на сучок в глазу брата твоего, а бревна в твоём глазу не чувствуешь? Или как скажешь брату твоему: «Дай, я выну сучок из глаза твоего», а вот, в твоём глазу бревно? Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего. Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас. Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят” (Мф.7:1-8)


1.

Почему люди задумываются о смысле жизни? Как это странно сейчас для меня искать смысл в жизни, когда я не вижу ничего вокруг. Белые стены. Почему стены белые? Почему не голубые или, к примеру, розовые. Или это бессмысленно – красить стены в розовый цвет? Так делают только в комнатах маленьких девочек, а в комнате того, кто считается взрослым, стены не могут быть розовыми? Но почему? Почему нет, если я хочу розовые стены. Нельзя. Многое нельзя, потому что не принято, потому, что у общества есть устои? Или потому, что кто-то когда-то решил, что это нельзя, и теперь все вынуждены следовать этому правилу? А тот, кто не следует – подвергается презрению и отчуждению.
Потолок тоже белый. Почему стены и потолок имеют одинаковый цвет? Почему нельзя покрасить потолок в чёрный и нарисовать на нем звезды? Почему во всех комнатах всех домов потолок обязательно белый? Кто придумал, что потолок должен быть белым?
Когда лежишь, начинает казаться, что стены и потолок не имеют границ, ты паришь в воздухе – странное, но приятное чувство. Интересно, можно ли улететь из этой круглой белой комнаты сквозь круглый белый потолок, на котором, если долго смотреть на него, появляются серебристые блики?
Есть ли смысл в жизни? Только я его не вижу или есть ещё люди, которые не хотят жить в комнате с белым потолком? Нет? Почему нет? Люди хотят стабильности? А что такое стабильность – в каждой комнате белый потолок? Да, пожалуй, это стабильность. Нужна ли мне стабильность – белый потолок? Нет, ведь я хочу, чтобы не было крыши, и я могла видеть звезды, лёжа в своей кровати, с которой не могу подняться.
Кто-то пришёл. Я будто ослепла и оглохла одновременно, и поэтому могу чувствовать только кожей. Лёгкое колыхание ветра от открываемой двери. Кожа чувствует даже скрип несмазанного замка. Хлоп! Что-то добавили в капельницу. Через пару секунд вещество дойдёт до меня, ещё через минуту полностью растворится, и я усну. Не хочу спать. Белый потолок приближается, и я падаю.
Опять снится этот луг. Я представляла себе всегда этот луг в ярком солнечном свете, пёстро-васильковый и ромашково-белый, а он весь покрыт туманом. Он клубится, будто ползёт, хочет забрать. Даже во сне я чувствую, что это происходит со мной. Я не чувствую покоя, не вижу выхода. Никакое вещество мне не поможет не видеть этот туман, которые заползает холодом в грудь и рвёт ее на части. Но я не могу проснуться. Лекарство, циркулирующее по моим венам, не даст мне проснуться. Белый потолок – желанная цель, моя стабильность, смысл жизни. Я хочу его видеть, мне нужно его видеть, иначе этот туман заполнит меня всю. Как же они не понимают. Крик без слов, что может быть ужаснее?
Нет ничего, только туман и холод. Холод и туман, в голове звучит какая-то музыка. Она не должна звучать в голове, если ее нет в сердце. Не знаю слов. Не помню мотив. Проснуться. Не слышать, не видеть, но проснуться. Надо ущипнуть себя, чтобы проснуться, я помню это. Но руки, руки нельзя поднять. Почему я не могу поднять руки? Страх. Туман. Куда бежать? Зачем они это делают со мной? Можно ли во сне зажмурить глаза, чтобы не видеть то, что ты итак не видишь? Есть ли смысл в жизни, когда вокруг только страх и безысходность?

– Мы прекрасно проведём время, – мама мягко кладет свою руку на мою и легонько гладит, но меня почему-то передёргивает. Меня нельзя трогать даже маме.
– Новый психотерапевт – один из крупнейших специалистов в данном вопросе. – Неловкое молчание.
Данным вопросом она называет мой длинный список диагнозов.
– Я не знаю, что он может предложить. Но мы должны попытаться. Ты прекрасно знаешь, что последний раз был очень труден для тебя. И я благодарю Бога, что ты сейчас сидишь передо мной и разговариваешь со мной.
– Не уверена, что ты должна благодарить за это Бога. Я только мучаю тебя, и всех, с кем бы ни была близка. Впрочем, уже и нет никого, кроме тебя. Мне осталось только тебя освободить, и все наладится. Прости. Я не хотела тебя расстроить.
Раньше при этих словах у мамы всегда блестели глаза от набегавших слез. Теперь не блестят. И я знаю, что это из-за меня – я так ее измучила, что сейчас имею только одно желание – оказаться в самом далёком уголке планеты, чтобы никто и никогда не смог пострадать от меня.

Красивая комната. Это интересно – может ли комната быть красивой? Почему нет? Всё может быть красивым, любая вещь, предмет, человек. Да, красивый человек в красивой комнате сидит на красивом стуле. Хочется его слушать. Я внимательна. Я слушаю все, что он говорит, но ничего не слышу. Все потому, что на стене позади красивого человека висит красивая картина. И я не могу понять, что именно на ней изображено. Рассвет или закат? Или вспышка на солнце. Или участок Марса. Но он размыт – нужно надеть очки, чтобы увидеть. А может быть, смысл картины как раз в том, что зрителю совершенно непонятно, что именно там изображено? Хочу подойти ближе.
Красивый человек понимает, что я его не слушаю. Он красиво встаёт и медленно подходит ко мне. Останавливается в двух шагах.
– Я предлагаю вам немного расслабиться, хорошо? Вы знаете, что изображено на картине?
– Нет, но думаю, что это всё же закат.
Красивые глаза улыбаются.
– Нет, это не закат. А хотите, я вам расскажу, что это, если вы мне расскажите, что вы видите на этой картине?
Казалось бы, нет ничего, что может меня отвлечь и заинтересовать. Но я соглашаюсь, я ведь могу немного соврать или сказать правду. Немного колеблюсь.
– Что я вижу? Это сердце маленькой плачущей девочки, оно такое сиренево-красное, потому что девочка ещё слишком беззащитна, и не успела покрыть сердце прочной оболочкой. И оно плачет сейчас оттого, что она хочет, чтобы ее обняли, а мама занята, она всегда занята. И никого больше нет рядом. И девочка думает, что никому не нужна, поэтому она решает спрятать все, что имеет, глубоко-глубоко. И вот, посмотрите, сердце в уголке начинает менять цвет – это утолщается оболочка, это девочка становится сильнее. Но сердце все равно продолжает плакать.
– Не хочу вас разочаровывать, но это всего лишь участок кораллового рифа. Но, я думаю, что художник, который нарисовал эту картину, был бы польщён такой ассоциацией. А сейчас, не могли бы вы немного выслушать моё предложение? Я не буду вас убеждать, что знаю панацею, решение всех ваших проблем, но при работе с подобными пациентами, я имел некоторые успехи. Методика экспериментальная, но, думаю, вас это не остановит.
Нет, мне не интересно. Я знаю, что единственный выход – это самоизоляция, и я не понимаю, почему врачи, которые занимаются психотерапией, не понимают таких очевидных вещей. Но мне приятна эта красивая комната и этот красивый человек, поэтому я киваю. Легче согласиться, чем спорить. Давно перестала это делать.
– Это работа в группе.
Пауза. Он даёт мне возможность осознать, что придётся говорить с незнакомыми людьми. Морщусь, как от боли. Он знает о существовании социальной напряжённости, о желании отстраниться от людей. Я боюсь людей. Ко мне нельзя приближаться, я несу только плохое. Что я могу дать другому человеку? Период ремиссии? Он всегда кончается неожиданно. Зачем мне люди, которые не понимают, что это не коралловый риф?
– Завтра.

– Доброе утро. – Приветливая девушка за стойкой регистрации. У нее всегда доброе утро.
– Доброе утро, – отвечаю я и улыбаюсь, хотя совершенно так не думаю. Но я улыбаюсь, потому что все вокруг уверены, что утро – доброе.
Длинный белый коридор, освещённый лампами дневного света. Ни одного окна, только искусственный ярко-белый цвет, от которого болят глаза. Все искусственное. Наконец, дверь, за которой небольшая уютная комната с несколькими креслами, расставленными не слишком близко, но и не слишком далеко друг от друга. Красивый человек уже ждёт.
– Хочу объяснить вам, если можно так выразиться, правила игры. Как я сказал вчера, это групповые занятия. Но есть одно "но". Занятия проводятся с закрытыми глазами. Главное условие терапии – вы не должны знать и видеть того человека, с которым будете говорить. Далее, я хочу вас сразу предупредить, что это – не "группа анонимных алкоголиков", поэтому вы не должны говорить о своих проблемах. Я настаиваю на том, чтобы вы не называли настоящего имени, придумайте псевдоним. Кроме того, хочу сказать, что вы не будете знать о том, какие проблемы испытывает ваш собеседник. Впрочем, это даже не будет разговором. Хотя, вы сейчас все сами увидите. От вас требуется только придумать псевдоним и немного рассказать о себе, своих интересах и увлечениях, и ни слова о своих диагнозах, хорошо? Выбирайте повязку.
Отключено главное чувство, которым я познаю окружающий мир. Необычно и немного неприятно. Псевдоним. У меня только один вариант – "Потерянная". Да, нет имени. Не хочу иметь имя. Что оно характеризует? Меня не может характеризовать имя. Имя – это просто слово, которое почему-то ассоциируется с человеком и ничего не может сказать о нем другим людям. "Потерянная" – может.
Немного обострился слух. Приближающиеся шаги усиливаются, слышу, как в комнату входят другие люди. Не знаю, сколько их. Красивый доктор просит начать человека под псевдонимом "Отверженный". Тёплый тембр голоса. Уже не слышу, что он говорит, только тембр голоса. Интересный человек. Почему "Отверженный"? Не хочу слушать остальных, думаю о том, какая причина может заставить так назвать себя. Немного анализирую. Теряю мысль, вспоминая, как в романе Гюго героиня продала зубы ради своей дочери. "Отверженный" давно замолчал, о себе рассказывает кто-то, чей псевдоним я пропустила. Что я здесь делаю? Как глупо это все, если я знаю прекрасно, что мне ничего не может помочь. Мне предлагают рассказать о себе. Мой собственный голос немного хрипнет, когда я говорю, что люблю природу, слишком много думаю и не представляю абсолютно никакого интереса для окружающих.
Психотерапевт просит всех покинуть комнату, не снимая повязки. В коридоре я, наконец, теряю свою искусственную слепоту и слепну вновь из-за яркого света ламп. Смешанное чувство после первого сеанса. Любопытство, что будет дальше и непонимание того, зачем была устроена эта встреча.