Дебаты

               


Была прекрасная весенняя пора, когда уже потихоньку зацветают абрикосы и вишни, а яблони еще только собираются.
В Уркании  готовились к выборам нового президента.
И вот они, старый президент и молодой претендент, схлестнулись в дебатах.
Вся страна ждала этих дебатов, потому что все были заинтригованы.
 Претендент появился в последний момент, как когда-то в Одессе на чемпионате мира по французской борьбе появлялась Красная Маска Смерти, таинственная и загадочная, и все судили и рядили, кто же она такая.
Никто не знал, что претендент будет делать.
Теперешний президент, старый прожженный патриот, довел страну до ручки. Кроме того, он затеял войну с могущественным соседом, потерял добрый шмат территории, а пятьдесят тысяч народу было убито.
Поэтому народ, хотя и доверял ему, и любил за патриотизм, все же решил выбрать кого-нибудь другого.
Претендент, прыткий молодой человек, еще недавно блиставший на подмостках эстрады, был автором комических куплетов, акробатом и танцором. Народ ему доверял.
И вот оба кандидата, старый и молодой, сошлись в словесной дуэли.
Билеты на дебаты были давно распроданы, а проводить их решили в городском цирке.
Наконец, в назначенный день, под звуки «Марша тореадора», на манеже сошлись, как писали газеты, Давид и Голиаф.
Шталмейстер подбросил монетку и молодому выпало начинать первому.
- Пан президент! - начал он издалека. - Скоро у меня вы будете дебатировать не со мной, а с палачом и плахой!
- Зелен виноград! - отпарировал старый опытный волк политических баталий. - Где ты был, когда мы захлебывались кровью под Дебошанами?
Зрители разразились аплодисментами.
Дебаты продолжались в том же духе. Публика ела мороженное и хрустела поп-корном. Ее изменчивые симпатии склонялись то в одну, то в другую сторону.
Кандидаты то разражались пламенными речами, то пели, то клялись на Библии, то вставали на одно колено и целовали флаг, специально выносимый для этих целей. Однажды они даже осторожно схватились за грудки, что очень понравилось зрителям и вызвало одобрительный свист.
Наконец, дебаты подошли к концу:
- Встретимся у Рубикона, щенок! - воскликнул осипший президент.
- Ты у меня наглядишься на Рубикон, - ядовито прошипел претендент, - через решетку тюрьмы!
Народ рукоплескал и кричал: «Героям слава!»
На том дебаты и закончились.
На следующий день был так называемый «День тишины», когда агитация была запрещена под страхом крупного наказания, и народ собрался в шинках, а интеллигенция в кавярнях, чтобы обсудить все в последний раз и взвесить.
Как и при любой развитой демократии, одни были за того, другие за другого, а третьи были вообще горячие головы и предлагали устроить новый Майдан, чтобы подрайвовать, пожечь и пограбить.
Но таких голов было немного, тем более, что память о предыдущем Майдане была еще жива и даже пока не отстроен центр столицы и не найдены все пропавшие без вести.
А на другой день, в воскресенье, все пошли и проголосовали сердцем. И стали ждать, кто победил.
Война в эти дни приостановилась, поскольку Верховному Гетьману было не до нее.