О маяках...

О МАЯКАХ, БЕЗГОЛОСЫХ ПТИЦАХ И ПЛОВЦАХ-ГОРЕМЫКАХ

"Не тщеславься смертью прежде смерти", - писал одной своей духовной дочери дивный старец ИОАНН (АЛЕКСИЕВ) Валаамский.  Но что значит "тщеславиться смертью"? Или тщеславится словом, к примеру? Многим это, судя по плодам их, совершенно непонятно. А ведь как изумительно точно целит старец в таящуюся страсть человека! Ведь по отцам, тот, кто почувствовал (по милости Божией) отвращение к собственному тщеславию, кто увидел (!) его во всех своих проявлениях, тот начнет противостоять ему всеми возможными средствами.

Во-первых, начнет всегда держать в уме контроль над этой неуправляемой страстью, наступать, заметив, ей на горло - думаете, зря что-ли святые юродивые делали напоказ людям странные, некрасивые, осуждаемые в людях поступки?! Знать настолько ненавидели они это желание выказаться перед людьми с хорошей стороны, и усладу, от этого испытываемую...
Юродивым (Божиим) только то было важно и ценно, что втайне видит в их сердце Бог.

Есть прекрасное отеческое слово - "ходить под Богом". Всегда, везде, всесекундно. Святые ведали, как трудно преодолеть эту мерзкую страсть, эту не просто зависимость от взглядов и реакций людей, но неотступное желание выглядеть в глазах человеков с лучшей стороны.
Отсюда и характерный признак больного тщеславием - смиреннословие. Я, дескать, и такой, и сякой, и прочая, прочая...

Здорово осадил однажды митрополит Вениамин (Федченков) свою усердную посетительницу, которая, представляясь, смирялась и смирялась пред ним самоуничижительными речами. "О грехах - на исповеди!" - жестко отрезал митрополит

Не так ли и словом своим тщеславятся иные литераторы, поэты - Шукшина на них нет, срезать чтоб. Ух, сколько ж там "красных словец"! Сколько выставленных напоказ собственных знаний, осведомленностей - и не ради читателя, нет (хотя люди у нас добрые, не придирчивые и за все благодарные), а именно от собственных тщеславных "полетов во сне и наяву". Тут и пестрящие в текстах местные забытые наречия, - ну одно, ну, два, - но тут иной раз через текст и не продраться, - ах, мол, какие мы любители сочности в языке, какие знатоки "пестрядей"  фольклора! Таковым давно уже тесен словарь Пушкина. Им нужна эта безразмерная пестрядь.

Ну, а про смерть кто только из живых (причем крепко живых) не слагает свои вирши. Без страха Божия на базаре жизни орут они напоказ всем (и слышно при этом, как раздувается горн их и без того раздутой самости), что они, дескать, не боятся смерти.
А еще никогда не преминут они добавить к месту и не к месту, что они "всех любят". Ну, ничего так:  мол, святые мы, - всех любим. Всеех! Кто оспорит, что это не святость - всех любить?! Вон, святитель Игнатий (Брянчанинов) не раз писал своему достойному ученику, что, мол, пишу тебе с любовью, и тут же оговаривался, что нет, это не так. "Я не имею любви", - такой трезвенный диагноз тут же ставил себе самому на склоне жизни великий наставник святости, канонизированный святитель.
...........................
Но добрый читатель чует ли все это скрытое за словесными пируэтами самодовольство тщеславящихся смертью, словом, любовью (или иными своими добродетелями),  катастрофическое смертельно опасное неведение авторов о самих себе?

Увы, почует лишь тот читатель, кто однажды ужаснулся мерзости своего собственного тщеславия, испугался своего сердца, как говорил наш незабвенный Владыка Алексий (Фролов +2013), понял вдруг, что это гигантское бревно -  преклонение пред человеками, их мнениями и реакциями, есть предательство и унижение Бога?!

Увы, нет. Все так же выставляют они на погляд народу свои дипломы, перечисляют свои карьерные победки, свои бесчисленные знания о том, о сем, и еще о том и том, свои словесные листопады, сквозь которые дует в мир эта окаянная, глупая самовлюбленность, которая, кстати, нисколько не мешает им же во всю ивановскую тут же смиреннословничать. И, знаете, почему и как это - самодовольство со смиреннословием -  совмещается?  А по причине все той же: по причине  гидры самости. Мол, я сама (сам) знаю, где у меня грешки и слабости, и никто мне не указ. Сама определяю безгрешность своих поползновений. Это то самое самоизволенное смиренномудрие, от которого предостерегал апостол, о котором напоминал Серафим Саровский в своих "Наставлениях". Оказывается, и хвалить и ругать себя можно из САМОСТИ,  не дожидаясь, когда Бог тебе даст оценку через человеков, через обстоятельства. Тут антиномия: делай все пред Очами Божиими, а не пред человеками выхваляйся, но замечания от людей принимай с самоукорением, зря за ними Божий перст. Всегда при желании найдещь свои вины.

Однако учат ли этому нынешнее церковное поколение? Увы. К тому же такие особи умеют находить и очень добрых, удобных,  покладистых батюшек, которые предпочитают, даже видя краеугольную гордыню и самость особей, с ними не связываться. Знают ведь, что от гордыни может лечить лишь Бог. Но и помочь Ему не стараются.  А многие и не видят ничего. Их самих тому не учили. И поучения отцов к себе прилагать тоже не учили. Лишь всеми средствами миссионерить. Лишь бы в храм ходили. А то, что прежде, даже в советское время к истинным старцам, учившим строго, по аскетическому преданию Церкви народ шел толпами, - задуматься невдомек. А, может, народ-то интуитивно искал ту самую соль в пище духовной, чуял ее пользу, а еду без соли вкушать не хотел, потому что она не могла помочь им жить, была соблазнительна своей приятностью, но смертельно безполезна?!

И цветут особи тщеславные посреди монастырей, приходов, в сетях, и народ принимает их за должное. Редко какая духовная "птица" прокричит над этими мутными водами: "Король-то голыыый!"
А если кто все же прокричит, - то  великая хвала той птице, точнее, тому маяку, который помогает доверчивому и неопытному пловцу в бурном море жизни не пропасть, наставляет в духовной навигации чтоб люд не совсем утратил истинные ориентиры, чтобы хоть задумался, начал искать понимания, наблюдать за собой... Чтобы не отравился собственной самостью, не утонул в мутных водах забвения и неведения, но как-то выгреб к светлому берегу истинных представлений о той чистоте, которую любит Бог.

Однако если тот человек, та особь  вместо духовного искуса  и  настоящей школы духовного воспитания окончил какие-нибудь теологические курсы или, не дай Бог, Свято-Тихоновский вуз, то ему никакой маяк не указ. Он уже сам себя маячком мнит.
Переучить такого, ослепить и вернуть ему зрячесть и впрямь может лишь Сам Бог. Правда дорогой ценой.
Ему же слава и поклонение во веки веков. Аминь.