Как баба Толя кашу из топора варил, часть 2

Побег собесских снегурочек из Толиного бабушатника не прошел незамеченным. Для начала, Валька, которая вернулась домой наутро, обнаружила в доме следы, минимум, двух чужих баб и одного мужика. В результате, Толе крепко досталось: жена только за порог, а он, скотина, мало того, что потаскух в дом привел – еще и мужика заодно притащил. Баб ему, видите ли, мало уже!!! Маньяк!!! Бесстыдник!!! Извращенец!!!

Впрочем, это ладно, это дело семейное. Основная беда надвигалась совсем с другой стороны. Тетки из собеса, накушавшись Толиной каши из топора, дружно поперлись в полицию и накатали там заявление – мол, у вас на территории маньяк орудует, а вам хоть бы хны. Товарищи менты, срочно высылайте наряд с пулеметами и вяжите этого гондураса небинарного.

Но тут надо знать специфику работы полиции. В первые дни нового года они все очень заняты. Это вот ночь с 31-го на 1-е у них проходит идеально – все граждане пьют шампанские, поздравляют с новыми годами, все всем рады и никому ничего не жалко – в общем, ни одного вызова. Но вот с утра первого января – когда все проспятся – отт тогда и начинается вал звонков. Там - кому-то морду набили, там - шапку сперли с серебряными ложечками, там - микрофон от караоке в жо… гкхмм, жохнули… А тут еще эти три грации с заявлением…

Лишних людей у начальника не было, но отреагировать он был обязан. А как реагировать? По какой статье? – Убийство? – Так Толя никого не убивал. Насиловать – не насиловал. А что топор в кашу ложил – так он у себя дома был, дома можно. Так что, случай здесь явно не полицейский, а медицинский – отфутболить эту заяву в психиатричку, и пущай они там сами разбираются.
============

Днем первого января Толя вышел в магазин за хлебом – Валька ему выдала целых 32 рубля. Толя шел… хотя нет – полз к магазину как улитка по изоленте. Пройти мимо праздничного стеллажа с алкоголем, когда у тебя денег только на хлеб, а дома ждет благоверная фурия… - это было очень выше его сил. Внезапно он услышал радостно-поддатый крик:
- Толя, здорово!

Это был поэт Бабочкин – Толин сосед по даче. Бабочкин собирался на свой творческий вечер, который должен был состояться в библиотеке рядом с магазином. Он выпустил новую книгу стихов про дачу, а сейчас шел с авоськой водки декламировать их своим почитателям – без водки его все равно слушать бы никто не стал.
- Толик, давай со мной сейчас? Я там свою книжку представлять буду – посидишь, стихи мои послушаешь, с людьми культурными познакомишься. А то так закуклишься как сыч подколодный, без культуры-то.
- А стакан нальешь?
- Обязательно! И не только стакан. Пошли давай, посуда стынет.

В библиотеке было уже людно. В читальном зале расселись лысо-лохматые старички со старушками и интеллигентным перегаром. Толя спиной занял место у батареи, а Бабочкин перелил водку в графин на трибуне и начал декламировать:
- …На даче я встану в подутренний час
И грядки все перерою!
На миг не присяду - зовет громкий глас!
Я даже какаю стоя!

За чтением этой поэмы как раз час и прошел. Потом еще час. Потом закончилась водка, и Толю отправили в магазин за добавкой. А в это время Валька сидела дома и тщетно ждала муженька:
- Зря я его так, наверное. Черт его знает, что у него на уме сейчас. Он и так последнее время все как-то себе на уме, а тут я еще на него наорала… Ой! А если он теперь топиться пойдет? Или повесится? Или под асфальтовый каток бросится? Что ж я наделала-то? Надо это, в милицию сейчас звонить, в больницу, в морг там, в травмпункт…

Тяжелые мысли Вальки прервал дверной звонок:
- Аа! Приперся наконец-то, козлина гулящая! Я его за хлебом всего лишь отправила, а он тут шесть часов черт-те-где копытами сучит! Шесть часов!!! Ну я тте щас ка-ак…

Валька схватила первое, что попалось под руку – Толин топор, и распахнула дверь. На пороге стояли румяные люди в белых халатах.
- Повесился… Или утопился… Или все-таки каток… - моментально пронеслось в Валькиной башке.

При этом Валька резко побледнела, ее рот и глаза выкатились из орбит, а волосы встали дыбом. Топор в руке задрожал и упал доктору на ногу.
- Здравствуйте. Это вы - Валя …енко?

…Тут надо вспомнить, что три грации из собеса составили заявление весьма сумбурно и от трясущейся руки. Поэтому там было непонятно – то ли Валя, то ли Толя. А по фамилии фиг разберешь – она у их обоих на …енко. Менты вчитываться тоже не стали – отфутболили медикам как есть, а у медиков спирт для затуманивания слизистых оболочек был всегда…

- Д-да… да. А вы… вы нашли? Нашли уже? – судорожно сглатывая, произнесла Валька.
- Конечно, нашли. Вы, главное, успокойтесь. Не нервничайте.
- И… и что мне теперь делать? Мне ж, наверно, сейчас к вам надо? На опознание?
- Обязательно к нам. Мы как раз за этим сюда и приехали. Собирайтесь. Машина уже ждет.

В темноте Валька не заметила, что это была психиатричка. Ее привезли в палату и сразу взяли в оборот. Буйным положено колоть успокоительное, но на дворе было первое января. Старые запасы лекарств закончились, а новые еще не подвезли. В наличии оставалась только ромашка аптечная, клизма и горчичники. Поэтому Вальке прописали клизмы с ромашковым отваром и горчичники на ромашке – по пять раз в день. Одновременно. На все новогодние каникулы (надо же было как-то ромашку эту списывать). Валька, конечно, пыталась визжать и сопротивляться, но санитары – это не Толя, скрутили быстро и четко.

Но а Толя с той поры таки-уверовал в великую силу поэзии. И в библиотеку начал ходить регулярно – она же с магазином рядом.