Крым, инфарктный заплыв

    В КРЫМ
   
    Когда брал отпуск, Николай Аркадьевич, начальник отдела, напутствовал меня словами: «Поосторожней там будь». Почему он так сказал, не знаю, но долетели мы на огромном, вмещающем 450 пассажиров Боинге, очень хорошо. Я с удовольствием  побродил по самолету, поднялся в гостиничного вида салон на втором этаже для отдыха экипажа. Им пользовались, в основном, при длительных перелетах. 

    Приземлились, как и в предыдущие годы, в аэропорту Симферополя. Возле нового огромного, широко раскинувшего свои крылья, аэропорта  нас ожидал микроавтобус Мерседес пансионата «Маре Неро».

    Ехали по знакомой дороге, радовались красивым пейзажам, узнавали знакомые места и ждали, когда откроется так полюбившееся за пять лет Черное море. Начиная с 2015 года, мы ежегодно отдыхали в Ялте, сейчас ехали в Алупку.

    Однокомнатный номер на втором этаже пансионата выбирали по интернету – он отличался особой изысканностью интерьера.
    Немного освоившись с аристократическими апартаментами и передохнув, спустились под ручку по винтовой лестнице в живописный дворик, увитый цветущими лианами и обставленный большими кадками с цветами.
Вокруг овальной формы фонтана, осыпающего с наветренной стороны легким водяным туманом нарядный кафельный пол, под большими цветными зонтами расположились столики.

    Подошла приятного вида, и даже красивая улыбающаяся официантка и предложила блюда на выбор. Вино тоже полагалось по формуле все включено. Питание было трехразовое и не привязанное к расписанию, что очень удобно сочеталось с безалаберной формой отдыха. Пансионат нам сразу понравился.
Обед был очень хороший, о чем Наташа, подойдя к стойке с табличкой «Администратор», сообщила стоящей там девушке. Я всегда с удовольствием наблюдал, как жена умеет наладить хорошие отношения с людьми.

    Дворец Воронцова был рядом и мы сразу после обеда присоединились к одной из экскурсий. Осмотрев в очередной раз дворец (мы здесь уже, правда, бывали), погуляли по огромным розариям Воронцовского парка и, устав,  вернулись в апартаменты.

    Первая экскурсия дала нам много радостных впечатлений, и после позднего ужина у фонтана при фонарях мы с увлечением запланировали сразу несколько вояжей по разным достопримечательностям Крыма  – не любили сидеть на месте, но, увы… 
 
    ИНФАРКТНЫЙ ЗАПЛЫВ

    Наутро, плотно позавтракав за нашим столиком,  прихватив принадлежности для купания, мы пошли к морю. У пансионата имелся свой, хорошо оборудованный пляж, куда мы и направились. К морю вели две или три широкие асфальтированные дорожки, в некоторых местах переходящие в каменные ступеньки с поручнями.  Наташа, слегка устав, села на одну из скамеек, а я пошел проверить, какая дорожка ведет к пляжу «Маре Неро». Спустившись к морю по одной из них, обнаружил, что ошибся - пришлось вернуться и пойти по другой, которую показали отдыхающие. Пляж «Маре Неро» мне сразу понравился – деревянные шезлонги располагались не на песке, а на зеленом ворсистом покрытии. Часть шезлонгов освещалась прямыми лучами солнца, другая скрывалась в тени широкого тента.   
 
    Я начал подниматься к Наташе по дорожке, идущей вверх но, слегка запыхавшись, пошел помедленнее. Что ж – не молодой уже, семьдесят один год как-никак.   

    Мы спустились к пляжу, пройдя мимо различных киосков с мороженым, шашлыками, пивом. Темно-синее море, песчаный и местами каменистый берег которого, был чуть ниже, серебрилось на солнце и манило поскорее окунуться в его глубину и как следует поплавать. Наташа выбрала шезлонг в тени и принялась читать книгу, а я пошел купаться.

    В купальне графа Воронцова к воде вела небольшая латунная лесенка, встроенная в каменистый вертикальный берег. Спустившись по ней, я с ходу прыгнул в прозрачную утреннюю еще прохладную воду и достаточно резво поплыл у самого дна, огибая огромные, покрытые скользкими мохнатыми водорослями валуны. Вынырнув, оглянулся на берег и заметил пожилого человека примерно моего возраста, который глядел в сторону моря и, как мне показалось, следил за моим заплывом.

    Решив показать класс, я как мог усердно поплыл правильным кролем. Стараясь увеличить скорость, заводил руки как можно дальше назад и с силой отталкивался от воды.
 
    Почти доплыв до буйка, видимо что-то почувствовав, не сбавляя скорость, повернул обратно. Слегка утомленный, поднялся по лесенке и пошел по ковру к своему шезлонгу на солнце. Однако загорать мне что-то не захотелось, и я лег на шезлонг в тени, рядом с Наташей. Она посмотрела на меня, улыбнулась и продолжала читать.

    Но мне было неспокойно, начало подташнивать и, наконец, вырвало прямо на зеленый ковер. Наташа переполошилась, стала спрашивать, что со мной, но я и сам не понимал. Подошла какая-то женщина из нашего пансионата и, сказав что-то Наташе, начала звонить по телефону. Наташа сбегала за горячим чаем и поднесла чашку к моему рту, но пить я не хотел, а просто лежал.

    «Наташа, - сказал я, - у меня ноги стали холодеть». Двигаться не хотелось, да и сил, кажется, не было. Наташа что-то говорила. Я понял, что едет скорая помощь. Через некоторое время услышал уверенный мужской голос: «Молодые люди, подошли ко мне, ребята сюда! действуем по уставу, укладываем на брезент, понесли».

    Я чувствовал, что меня уложили, словно в брезентовый кокон подняли и понесли. Поднимать к дороге нужно было по каменным ступенькам вверх, поэтому я чувствовал наклон и слышал тяжелое дыхание нескольких человек. Глаза открывать не хотелось, просто безвольно лежал. Мыслей не было. Иногда все тот же уверенный голос говорил: «Действуем по уставу, спокойно, заносим».

    Когда меня переложили на тележку и вкатили в белую машину скорой помощи, открыл глаза и увидел Наташу, женщину – врача, которая делала какие-то манипуляции надо мной. Это, очевидно были  уколы, которых я не чувствовал. Машина стояла. Светились экранчики медицинской аппаратуры, расставленной по бортам. Наконец мы поехали. Затем включили сирену и увеличили скорость - потряхивать стало сильнее. 

    Врача, который говорил: «Делаем по уставу» я так и не увидел. Не видел я и женщину, отдыхавшую в «Мари Неро», сказавшую Наташе, что у меня, по всей вероятности, инфаркт и вызвавшую скорую помощь. Наташа рассказала позже, что она была врачом. Она сказала Наташе, что мне крайне повезло – скорая помощь была неподалеку и приехала через двадцать минут, а ведь район в окрестностях Ливадии, где их база, огромный и до Алупки не меньше десяти километров. 

    Наконец мы приехали. Белая кровать, в которой я лежал, оказалась со складными колесами и ее быстро покатили к широким дверям больницы.
Я уже пришел в себя и заметил множество людей по сторонам, с любопытством наблюдавших за происходящим. По-видимому, это была  очередь посетителей. Как потом выяснилось, в этот кардиологический центр в Ливадии была запись на полгода вперед. Меня приняли сразу - опять мне улыбнулось счастье. Грех жаловаться на судьбу!

    Я уже хорошо соображал и, когда в запястье моей правой руки двое молодых, не старше тридцати пяти лет, врачей начали вводить какую-то спицу, я вступил с ними в разговор: «Это что вы вводите?».

    Ребята разговор поддержали, очевидно, удерживать пациента в сознании тоже входит в медицинский устав: «Мы вводим катетер в вену. Бери левее, осторожнее так, давай помаленьку», - переговаривались они между собой.
 
    Я стал разглядывать быстро перемещающийся туда-сюда слева надо мной широкий темно-серый предмет, рентгенодатчик, догадался я. Ребята проталкивали зонд по вене от запястья к сердцу и периодически поглядывали на невидимый мне дисплей.  Через некоторое время я ощутил как бы легкий кратковременный жар около сердца, и сразу стало как-то легче. 

    Я спросил: «Что это вы сделали?».

    «Все, - сказал один из врачей, - вам установили американский титановый стент. В нужном месте вены мы его раскрыли, и он раздавил тромб, который перекрывал доступ крови в сердце. Операция закончена, как вы себя чувствуете?»

    Я ответил: «Стало как-то легче, огромное вам спасибо, чувствую себя хорошо».

    Наташа потом рассказывала, как мне крайне повезло - в Ливадии вахтовым методом, примерно по месяцу (ну, конечно, кто бы отказался), работали бригады врачей-кардиологов из Московского центра сосудистой хирургии им. Бакулева.  Оперировали они уже по современным технологиям, что я ощутил на себе, спасибо врачам России.

    В РЕАНИМАЦИИ

    В палате реанимации я пролежал три дня совершенно голый под легким белым одеялом. Благодаря мочевому катетеру не надо было вставать в туалет. Кормили, наверное, сахаром через капельницу.

    Вообщем чувствовал я себя, как мне казалось, неплохо. Но когда Наташа спросила медсестру: «Как он?», та ответила: «Пятьдесят на пятьдесят». Я даже удивился, мне казалось очутиться ТАМ гораздо труднее.

    Со мной лежало еще несколько человек. Над каждой кроватью висели, помимо капельниц, плоские дисплеи, на которых непрерывно шли наши кардиограммы.  Я свою кардиограмму мог наблюдать часами, делать все равно было нечего. Она мне нравилась. Однако, когда я спросил у медсестры, сидящей за стойкой: «А что это за пички на кардиограмме?».

    Она ответила: «Это вам наблюдать не надо, это для нас». Потом встала,  подошла ко мне и отвернула экран. Теперь я не мог ничего наблюдать.   
      
    Ночью я слышал какие-то легкие постукивания у соседа слева, как будто пальцами по клавиатуре телефона. Видеть его я не мог, так-как привстать было трудно, да и медсестра, наверное, стала бы ворчать.
«Наверное, писатель или ученый, - подумал я, - надо же такой несгибаемый человек, работает и днем и ночью даже в таких условиях». Лишь потом я узнал, что это капало из его капельницы, а он сам лежал без движения и был довольно жалок.

    В другой день привезли очень плотного мужика, грубоватого – наверное, какой-то чиновник. Он мне сразу не понравился - от него слегка пахло алкоголем, и он грубо разговаривал по телефону. Из разговоров врачей я понял, что у него инфаркт и что они не могли через вену протолкнуть катетер, чтобы установить стент. Думают, что делать.

    Пришла Наташа, я рад был с ней поговорить. Она принесла мой телефон. Поговорил с детьми. Лариса очень испугалась, хотела прилететь из Москвы с внуком Максимом, но я ее успокоил, сказал, что все хорошо.

    Вика нашла полис медицинского страхования, который лежал дома в сейфе, и переслала его фото. Девушка, видимо из бухгалтерии поликлиники,  скопировала с моего телефона себе и сказала: «Все в порядке, с финансовой стороной закончили, спасибо».

    Операция была недешевая, но для меня бесплатная. Хорошая у нас медицина! И как хорошо, что мы живем в России, где так все развито, по крайней мере, в крупных городах.

    Через три дня меня в кресле с колесиками, перевезли в обычную палату.

    ПАЛАТА № 3

    Нас было трое. Четвертая кровать пустовала. У каждого была своя история и своя капельница. Процедуры проводились по расписанию. На день выдавались лекарства. Регулярно, три раза в день по коридору развозили завтрак, обед и ужин.

    Питание было неплохое,  но обед я часто пропускал. Наташа привозила из Алупки в обернутых полотенцем мисках еще теплый обед от «Маре Неро», и мои любимые персики. Народ в палате ждал ее появления - она хорошо шутила, поддерживала нас и угощала фруктами.

    Мы особо не унывали, много спали и рассказывали друг другу веселые истории. Правда, один из нас все больше грустил, что-то было у него с желудком.

    Вот над чем мы веселились.

    Делать ежедневную кардиограмму нужно было пройдя по коридору, завернув за угол, затем идти довольно долго к окну, где был нужный кабинет и сесть там, в ожидании очереди. Образовывалась довольно приличная группа старичков вроде меня, сидящих рядком в одинаковых пижамах. Все ждали. Из-за угла выплывала молодая врач в белом халате в обтяжку, едва прикрывающем довольно приличную грудь. Мерно постукивая каблучками, с легкой улыбкой она шла к нам и проходила мимо, прямо глядя перед собой. Она, видимо, специально не смотрела на нас, чтобы не прыснуть со смеху, гладя, как мы медленно и синхронно поворачиваем следом за ней свои седые головы.

    Слева от окна лежал веселый человек, который полгода или год ждал вызова. Наконец, дождался - ему прооперировали ноги, заменив половину вен. Он достаточно сильно прихрамывал. К нему на костылях приходил его товарищ, лежавший в соседней палате после такой же операции. Они собирались осенью на бекасиную охоту и с жаром обсуждали свое будущее лазанье по Крымским горам и болотам. Это впечатляло и вселяло оптимизм.

    На восьмой день мы с Наташей уже гуляли по двору, минуя невысокую лестницу. Шли медленно - внутри был как будто тормоз, сердце начинало учащенно биться.

    Наконец прошли десять дней, я окреп, меня выписали и мы поехали в пансионат. Нас вез таксист, отец директорши «Маре Неро». Дорога была горная, хотя и достаточно широкая, гладкая и не очень длинная – около десяти километров, но наш водитель постоянно крутил баранку, обгоняя грузовики и нервничая. Не верилось, что он тоже перенес инфаркт. Он как-то подошел к нашему столику и сказал: «Юра, все будет хорошо, я перенес несколько инфарктов и, как видишь, работаю, и у тебя все восстановится».

    Оставалась неделя до отлета. Мы продолжали отдыхать, гуляли по Алупке и Воронцовскому саду. К морю я уже не спускался, но Наташу просил пойти искупаться. Она ходила к морю, плавала, сидела на камушке и рассказывала, какие чудные  вечерние зори над морем, как там хорошо. Я радовался, что хоть она отдохнет нормально. Хотя какой там отдых, ей приходилось трястись в жарком автобусе с сумками с едой для меня. Иногда не было мест, и она ехала стоя. У меня есть наши фото в «Маре Неро», сделанное в последние дни нашего пребывания. 

    http://proza.ru/2023/08/30/1558

    И вот отлет, мы тепло распрощались с персоналом отеля и знакомый таксист отвез нас в Симферополь.  Во время полета Наташа часто спрашивала, как я себя чувствую, видимо я выглядел бледновато.

    Походы к кардиологу, оформление третьей группы инвалидности, увольнение с работы по собственному желанию, это все важно, но проходило в стандартной форме.  Все походы по больницам были только вместе с Наташей, она взяла на себя всю больничную документацию и была для меня не только женой, но и личным секретарем. Некоторые льготы, например, по оплате коммуналки – ее заслуга.
Первые недели я выходил гулять только вокруг дома. Для меня триста метров уже были заметной нагрузкой. Дом у нас красивый и я с удовольствием делал его фотографии во время этих походов.

    В больнице нам предложили бесплатную путевку в один из кардиологических домов отдыха. Мы отказались и переселились на дачу, где прожили до самого октября. Вот уже пять лет мы живем на даче с мая по октябрь. 
В Петербурге я ежедневно прохожу три километра. Занимаюсь на тренажерах в парке, пока Наташа упражняется под музыку в ее фитнесе.
При обследовании с суточным монитором за три минуты поднялся на девятый этаж и поверил в себя.

    Дача:  http://proza.ru/2023/08/31/1427

    Ряд лет работал по несколько месяцев по договору по просьбе своей конторы. И на корабле бывал. 

    2019 год был несчастным и счастливым одновременно. Несчастным, потому что случился инфаркт из-за отрыва тромба; что мы не отдохнули, как следует на столь любимом Черном море; что в этом году не стало брата Вовы.

    Счастливым, что отдыхавшая рядом врач быстро вызвала скорую помощь; что машина оказалась недалеко; что в Ливадии были профессионалы из лучшего кардиоцентра России; что тромб оторвался не в лесу, где я так любил собирать грибы. Счастье, что мы живем в красивейшем городе Санкт-Петербурге, в котором так развита медицина и где заботятся о здоровье пожилых граждан.

    Главное, что у меня такая замечательная жена Наташа, которая прошла со мной все кабинеты,  ждала подолгу в больничных коридорах, оформляла все документы.

    ***

    Вообщем жизнь прекрасна. Хотелось бы посмотреть, как в 2035 году состоится обещанная высадка наших космонавтов на Луну.
Но, как известно, нельзя объять необъятное.
А вот правнуков необходимо понянчить обязательно.
 
         01.09.2022, Санкт-Петербург