Збарсология. С думой о возрасте

   Когда я думаю о своем возрасте, я понимаю, что прямо у меня на глазах в обществе происходит революция.

   …Осенью 2011-го, в свои 40 лет, я заканчивала автошколу. Была в числе 3-5% «возрастных» курсантов – все остальные были молодыми - до 25 лет. Преподаватель, который вел у нас оказание первой помощи, четко с первого занятия запомнил меня по фамилии, и со всякими медицинскими вопросами «на засыпку» в первую очередь обращался ко мне. Я чаще не засыпалась – спасибо моему часто болеющему ребенку и медподготовке на военной кафедре в вузе.
 
   Перед экзаменами инструктор строго погрозил нам пальчиком: мол, проверьте ваши паспорта, а то приходят тут сдавать, а документы просрочены. Я гордо сказала, что у меня паспорт 100% в порядке, т.к. я его недавно меняла в связи с замужеством и сменой фамилии. Инструктор поразился:
 
   - Ого, как это ты в 40 лет умудрилась замуж выскочить?!
Понимаете, да? 40-летняя женщина (а 40-летний мужчина и подавно) была редким явлением на учебе (если это не повышение квалификации по направлению от предприятия), а уж выйти замуж в 40 считалось чем-то из ряда вон.

   Но вот в чем главная интересность: сегодня, 12 лет спустя, это могла бы быть история уже про 50-летнюю женщину – так сместился фокус восприятия возраста за это короткое время. Возрастная периодизация ВОЗ гласит, что «молодым» человек считается до 44 лет, и только с 45 наступает «зрелость». Можно, конечно, это списать на масштабный инфантилизм, а можно – на увеличение социальной роли зрелых, опытных людей и в целом на повысившуюся толерантность к возрасту.

   Сегодня в 50 ты можешь выйти замуж/жениться» - и на это уже не будут смотреть как на выдающееся событие, родить детей (что пока скорее редкость, но случаи есть), выучиться и поменять профессию, да и вообще начать новую жизнь…

   Но не только новым взглядом общества хорош «полтинник». Мы сегодня, пожалуй, внутри себя гораздо свободнее, чем в свои 30-35.

   У нас есть ГОЛОС. Мы уже не очень-то хотим прогибаться под «дядю», нанявшего нас на работу – и не боимся озвучивать свои ценности, возражения, мнения, отстаивать свою позицию.

   У нас есть ЭКСПЕРТНОСТЬ. Если наш голос предпочитают не слышать, нам уже не так страшно уходить и искать новую работу. У каждого из нас часто накоплено несколько профессий, в которых мы можем реализовать себя и заработать на жизнь. Нам не так страшно, даже если какие-то профессии прекратят свое существование. И даже роботы Алиса или Вера в качестве замены нашим компетенциям нас не особо пугают – мы верим, что человечность не заменить технологиями.

   У нас есть СТИЛЬ. Даже то, что стилист таковым не назовет. Мы пережили ужасную школьную форму с вечно затирающимися локтями, дурацкими фартуками как у горничных и необходимостью пришивать свежие воротнички и манжеты. Сегодня мы умеем ценить и – что важнее – воплотить свободу в одежде, выглядеть прекрасно в просторных футболках и синих джинсах. И да – мы умеем зарабатывать, не вылезая из пижамных штанов.

   У нас есть ИСТОРИЯ. Вся новейшая история государства нашего – с застоем 70-х, перестройкой 80-х, лихими 90-ми, стабильными нулевыми и лихорадочными 10-20-ми. Мы многое пережили – и знаем, что со всем можно справиться.

   У нас есть СМАРТФОНЫ, в которых соединились домашний телефон, телевизор, почтовый ящик, чемодан-дипломат, книжный шкаф и настольные игры нашего детства. В этих смартфонах есть наши друзья, нажитые непосильным трудом и разъехавшиеся по всему миру. Иногда мы с ними созваниваемся с видео в ночь с пятницы на субботу, наливаем бокал белого и хохочем до 4 ч утра – а в 4 всплакнем, потом снова посмеемся и отправимся спать.

   У нас есть ЮМОР. В какой бы стране мы сегодня ни жили – русская традиция любую неприятность облечь в анекдот или по-современному в мем – нас выручает, а поручик Ржевский, Вовочка, Штирлиц и Василий Иванович – практически члены наших семей.

   У нас есть ПРИНЯТИЕ: смены времен года, даже живя на Дальнем Востоке; своих любимых со всеми их носками, ворчанием и остеохондрозами; кабачков в подарок с дачи соседей; небесплатной бесплатной медицины; даже роботов Веры и Алисы, даже необходимости иногда носить галстук на работе, даже себя такими, какими мы выросли за эти 50 лет - а если нет, то у нас есть психотерапия.

   У нас есть ЗЛОСТЬ. Мы, наконец, осознали свое право злиться и не винить себя за это, в противовес догмам воспитания "на маму и папу злиться нельзя". И сегодня в нас есть достаточно злости, чтобы справляться с тем, с чем надо справиться, и посылать к черту то, с чем справляться не нужно. Чтобы достигать, побеждать, прорываться - что бы ни говорили, а это очень, очень полезный для жизни навык.

   У нас есть ПРОЩЕНИЕ. Мы простили наших подросших детей за «мам, завтра нужна поделка» в 10 ч вечера, подростковое хамство, сигареты по карманам в 5 классе, стыдобу на родительских собраниях и наши несбывшиеся надежды. Что важнее – мы простили родителей за то, что сами стояли в углу за то же самое.

   У нас есть НАДЕЖДА. Надежда, что мы победим последствия ковида в виде то и дело прорывающейся слабости, что наши дети и внуки будут счастливее, здоровее и богаче нас, что навсегда прекратятся отключения горячей воды летом и изобретут вакцину от насморка, что можно будет туристом слетать в космос не за космические деньги, что мы успеем пожить в мирной процветающей стране… И что ближе к 100 годам уйдем без боли и страданий: внезапно и во сне.