Жизнь после смерти чего в ней меньше, жизни или см

Жизнь после смерти - чего в ней меньше, жизни или смерти?

эпиграф: Они перешли в цифровые формы: ответ на парадокс Ферми — где же эти инопланетяне?

Мозг моего дедушки не успели отсканировать до того, как мы его потеряли. Он умер почти сто лет назад, в начале нового тысячелетия. Поскольку он никогда не присутствовал виртуально, у моих внуков не было возможности слиться с разумом своего прапрадедушки. Помню у деда была удивительная способность всегда радоваться чему-то новому. Думаю, он был бы очень разочарован узнав, что всего на несколько лет упустил свой шанс перебраться в Вечность. В его времена технология оцифровки только зарождалась. Синхронное оцифровывание живого мозга еще не было изобретено.  Сегодня дети могут спросить о нем у бабушки про все что угодно. Бабушка хранит воспоминания всей семьи. Она была среди первых миллионов людей оцифрованных на этой стороне планеты. В те времена это было очень дорого. Технология была примитивной. Мои родители едва могли себе это позволить. Позже, моя старшая сестра и родители обновили импринт ее личности на основе собственных воспоминаний, но я в тот момент был слишком молод, чтобы внести свой вклад.

Пожалуй, это может показаться странным сегодня, но всего пятьдесят лет назад можно было без всяких проблем дополнить или даже переписать виртуальный персонаж, пока не приняли закон о защите цифровых подлинников. Виртуалы — это, конечно, костяк современного консерватизма в политике. Большинство из них хотят сохранить мир таким, каким они знали его в физической жизни. Но мы почти не говорим с бабушкой о политике. Я хорошо знаю ее политические взгляды, и не хочу огорчаться. Она моя бабушка. Я люблю ее несмотря ни на что. Если вы решите сыграть с ней в виртуальный гольф, вы увидите, как она великодушно позволит вам выиграть, чтобы сделать вам что-то приятное. Она очень сильна в гольфе. Она будет бросать вам вызов до последней лунки, и в конце концов позволит вам победить. Бабушка обладала ярко выраженной эмпатией ко всем людям в ее физической жизни, и мне интересно - насколько это качество изменилось с обновлениями ее виртуального персонажа?

К сожалению, в моей семье не все так гладко. Моя дочь очень не хочет, чтобы ее оцифровывали. Мы горячо и часто спорим о будущем, что выглядят примерно так:

«Ты понимаешь, что ты собираешься исчезнуть навсегда? Ты лишишь всех своих детей а также и их детей памяти о себе».

«Да мне наплевать. Это ты - кто должен понять. Я много раз говорила, что мой виртуал никогда не будет в точности мною».

 «Ты в ответе за тех кого породила, и тех кто живет рядом с тобой. Ты же сканируешь не только свои повседневные впечатления, ты создаешь бессмертие души! .... Мадам, ты слишком эгоистична. Подумай обо всех твоих родственниках, которые стали бессмертными. Неужели ты не рада тому, что мы не потеряли их?»

"Отлично! Если мои дети хотят воспоминаний, они могут создать свою личную копию меня, чтобы держать ее при себе».

«Скан не будет иметь тех же прав, что твоя живая копия! Ей не разрешат иметь банковский счет или голосовать. Она не будет присутствовать онлайн. Тебя никто не вспомнит».

«Я знаю, что ты вспомнишь меня, папа.» – Она обвивает свои руки вокруг моей шеи, и так вот эти разговоры обычно и заканчиваются, прежде чем всплыть снова.

Она просто не может найти более сильные аргументы. Строгие законы направлены на предотвращение любого возможного массового производства фейковых личностей. Послушных троллей штампуют только на другом конце света при авторитарных режимах чтобы поддерживали тиранов.

Кто знает, что происходит на том конце за железным занавесом в интернете? Отец не разговаривал со своим братом, дядей Павлом, с тех пор как сообщение между двумя частями света полностью прекратилось со времен последней войны в Европе. Мы можем только строить догадки о ценностях общества, которым правит виртуальный диктатор последние 150 лет без какой-либо перспективы на перемены. Конечно, мне хотелось бы знать, считает ли нас дядя Павел из своего мира своими врагами? Он может быть запрограммирован на это. Хотя, гораздо больше, чем все эти грязные дела, меня беспокоит настрой моей собственной дочери.

Никакой родитель не захочет услышать такие вещи от ребенка. Меня пугает, что я могу столкнуться с таким моментом в моем Вечном бытие, когда мой ребенок исчезнет навсегда после своей физической смерти. Для меня смерть — это когда ты больше не можешь или не хочешь с кем-то разговаривать. Это понятно в случае с дядей Павлом, но просто нелепо, когда мой ребенок делает такой выбор относительно собственного виртуального присутствия. Чем это отличается от физического самоубийства? Это заставляет меня огорчаться раньше времени, отравляя все мое будущее до самой бесконечности.

К счастью, у меня есть интересные новости, которыми я хочу поделиться. Возможно, скоро у меня появится маленький братишка. Если Сенат примет этот законопроект, то виртуалам будет разрешено иметь еще одного виртуального ребенка. Мои родители мечтают привить своему новому сыну хорошие традиционные ценности. Противники законопроекта говорят, что это клонирование, но жизнь всегда находит новые формы. Я надеюсь, что мой новый брат будет любить нашего дядю Павла и его возможных виртуальных детей о которых мы почти ничего не знаем. Хочется верить что зло творящееся в той части мира – это ненадолго. А воспитание ребенка в лучших традициях — это ведь не клонирование?