1 сентября, или Золотая рыбка

       Радостный праздник всех первоклашек Первое сентября прошел для меня на высокой ноте.
       Ноту эту взяла, как говорится в песне, “учительница первая моя”.

       31 августа мы поехали с мамой к бабушке за цветами. Бабушка жила в Шувалово в своем доме и у нее был большой сад, в котором росло неимоверное количество всяческих цветов.
       Выбор пал на гладиолусы и мы нарезали огромный пук, едва помещавшийся в моих руках.
       Когда мы с мамой напившись и наевшись бабушкиного фирменного ревеневого киселя с ревеневым пирогом собрались домой, бабушка достала из серванта синюю коробочку и сказала.
       – Я хотела сделать тебе этот подарок завтра, первого сентября, но раз уж вы приехали сегодня, держи. – Она протянула мне коробочку. – И пожалуйста, Юлиан, пиши ей только хорошие и умные слова.
       В коробочке была ручка!
       Да не простая, а золотая!
       Точнее она была синяя, а золотыми были только перо и колпачок, но не это главное. Главным в ручке был стеклянный пузырек в котором плавала золотая рыбка!
       Если наклонить ручку пером вниз, рыбка плыла вниз, если повернуть перо вверх, то рыбка плыла все равно вниз, но уже в другую сторону.
       От такого счастья у меня дыхание сперло. Я бросился бабушке на шею, повис на ней и расцеловал ее в обе щеки.
       – Ну, ладно, ладно… Ступайте. – бабушка утерла слезу, ставя меня на пол – Вам еще собираться в школу надо.

       Пока мы ехали в трамвае домой, я все время косился на мамину сумку, где лежала ручка. Я бы нес ее сам, но руки были заняты гладиолусами. Попытка совершить с мамой обмен – мне ручку, ей букет, или наоборот – ей букет, а мне ручку, была пресечена веским аргументом:
       – Ты букет собирал, вот теперь и держи!
       Зато дома я оторвался по полной…
       Рыбка в пузырьке проплыла наверное километров десять, пока не пришел папа и не сказал:
       – Давай–ка твоя ручка отдохнет, а то золотая рыбка уже запыхалась, – и убрал ручку в секретер.

       Утром нам было не до ручки – мы с папой и мамой лихорадочно собирали портфель, наряжались, потом пили чай с моим любимым тортом “Сюрприз” и наконец все вместе повели меня в первый раз в первый класс.
       Школа была недалеко, но на другой стороне Невского проспекта, поэтому папа держал меня за руку, я нес портфель, а мама несла букет.
       Когда мы пришли, оказалось, что надо идти не в класс, а во двор школы.
       Здесь нас отделили от родителей, разобрали по классам, разбили по парам и построили в каре. Директорша взобралась на дощатый постамент и чего–то стала говорить в микрофон, пытаясь переговорить эхо, а какая–то девчонка в белом переднике бегала по кругу и звонила в колокольчик.
       На этом официальная часть была закончена и мы пошли в класс, который оказался на пятом этаже, что было несколько высоковато, учитывая портфель в одной руке, а гладиолусы в другой. Зато здесь я наконец смог избавиться от букета и угнездиться наконец за партой.

       Сначала мы знакомились с большеразмерной учительницей с кичкой на голове, которую звали Дина Ильинична. Потом друг с другом, потом слушали какие–то правила – чего можно, чего нельзя, причем в основном было нельзя. А потом зазвенел звонок и началась перемена.
       Тут–то я и достал из портфеля ручку, которая под лучами пока еще летнего солнца, засияла на весь класс своим золотым колпачком и пузырьком с рыбкой..
       Новые школьные приятели и подруги ручку сразу оценили и рыбка заплавала по разным партам, как по островам. Наконец она вернулась в родной порт и продолжила покачиваться на волнах уже в моих руках.
       За столь важным занятием я и не заметил, что перемена закончилась, начался урок и рядом с партой стоит учительница и указательным пальцем показывает на ручку, вопрошая:
       – Что это?
       – Это ручка. – отвлекшись от плавания рыбки, ответил я.
       – Дай сюда. – сказала учительница.
       – Не дам, – отрезал я. – Это моя ручка.
       – Дай сюда – повторила учительница и схватилась за пузырек с рыбкой.
       – А чем я буду писать? – резонно заметил я.
       Ответа не последовало, а эта Дина Ильинична стала тянуть ручку на себя, причем так сильно, что я даже привстал.
       После нескольких секунд борьбы, я почувствовал, что грубая сила побеждает и избрал единственный способ, который хоть и призрачно, но все же обещал мало–мальский шанс на победу –  впился зубами в соблазнительно маячивший передо мной большой палец.
       Раздался громкий визг и учительница отпустив ручку и подпрыгнув, бросилась вон из класса.
       Опустившись на сиденье, я победно оглядел притихший класс.
       – Ты ручку все–таки убери, – сказала моя соседка. – а то еще отнимут.
       – Согласен. – Я убрал ручку в коробочку и положил в портфель.
       По классу пробежал легкий вздох.

       Через несколько минут в коридоре раздались шаги и женский голос произнес: “Ну что ты, Дина, какой еще столбняк?”
       Учительница вошла в класс.
       Ее большой палец на правой руке был перевязан бинтом и размерами напоминал грунтовый огурец. Она подошла ко мне.
       – Где ручка? – Спросила сквозь сжатые губы Дина Ильинична.
       – Не скажу. – ответил я, смотря ей прямо в глаза.
       – Тогда, Ниврадов, давай дневник.
       Против этого требования мне возразить было нечего и я достал из портфеля новенький, совершенно пустой дневник, в котором через несколько минут появилась первая в моей жизни запись, толстыми красными чернилами:

       ПОВЕДЕНИЕ: 2 (два)
       Играл на уроке с ручкой. Кусил учителя за палец.