Хроники Крылатого Маркграфа. Легат

19 сентября 1941 года

Берлин, Германская империя

Колокольцев знал, что отец Роберт всенепременно отслужит Святую Мессу в только что без боя занятом вермахтом Киеве (найдёт, где – не впервой). Причём в высшей степени ревностно, ибо от этого зависели не только успех очередного этапа Операции Карфаген, но и жизнь всех членов Зондеркоманды К. Более того, само существование и Святой Римско-Католической Церкви, и Европы, и христианской цивилизации – да и всей человеческой цивилизации.

И, тем не менее, он почему-то решил зайти (повинуясь «шестому чувству», которое пока что его никогда не подводило), в католический храм. Точнее, в архикафедральный (ибо является резиденцией берлинского архиепископа) собор Святой Ядвиги Силезской.

Благо Франц-Йозеф-Плац, на которой находился собор (в котором Колокольцев чуть более трёх месяцев сочетался законным браком с криминальинспектором гестапо Ирмхард Идой Ильзе Бауэр) находилась очень даже по дороге.

Собор стал первой после протестантской Реформации (то есть, за двести лет) католической церковью в Пруссии (цитадели лютеранства), построенной в XVIII веке по разрешению неожиданно веротерпимого короля Фридриха II Великого.

Впрочем, не столько веротерпимого, сколько прагматичного. Ибо к тому времени (шёл 1747 год), Берлин просто наводнили католические иммигранты (в основном из Верхней Силезии) и король всерьёз опасался серьёзных волнений, если чрезвычайно набожным «новым берлинцам» не будет предоставлено подобающее место для Святой Мессы и прочих католических обрядов.

Но это с одной стороны. А с другой король был просто феерическим скрягой даже по впечатляющим прусским стандартам. Поэтому строительство храма периодически замораживалось, затем возобновлялось… в результате на строительство ушло хоть и не 120 лет (столько строился главный католический храм – Базилика Святого Петра в Ватикане), но всё равно более четверти века.

Собор торжественно открыл, как ни странно, не немецкий, а польский епископ Игнатий Красицкий (вероятнее всего, сыграла роль его давняя личная дружба со «старым Фрицем» – так циничные пруссаки прозвали своего монарха).

Храм был построен архитектором фон Кнобельсдорфом по образцу Пантеона в Риме (что было в то время очень модно). Архитектор был по совместительству главным хранителем королевских дворцов и парков… что и предопределило выбор короля. В результате получилось… в общем, ничего выдающегося, конечно – но и ничего особо страшного. По-прусски приемлемо, короче говоря.

После печально знаменитой Хрустальной ночи (омерзительного еврейского погрома 9/10 ноября 1938 года) иезуит отец Бернхард Лихтенберг, каноник собора Святой Ядвиги с 1931 года, публично молился за евреев в вечерней молитве.

После чего продолжал в том же духе ещё три года… в общем, в конце концов на удивление терпимому по отношению к нему гестапо это порядком надоело… в результате храбрый каноник был арестован сотрудниками «католического» отдела РСХА (IV-B1) и после двухлетнего тюремного заключения скончался по дороге в концлагерь Дахау.

То ли (что более вероятно) от естественных причин – он страдал тяжёлым заболеванием почек, то ли (что менее вероятно) был убит по приказу рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера.

Колокольцев даже не взглянул на вывешенное на стенде у входа в собор расписание богослужений, ибо ему было ну просто совершенно всё равно, что будет происходить в храме. Он даже сам пока что не понимал, чего он, собственно, хочет от этого «незапланированного визита» в Храм Божий.

Войдя в храм, он… в общем, мероприятие, на которое он попал, было для него несколько неожиданным. С другой стороны, если не знаешь чего хочешь и чего ожидаешь, неожиданным будет, наверное, любое мероприятие. В любом месте.

Оберштурмбанфюрер СС, старший правительственный и криминальный советник полиции (и до полного комплекта подполковник люфтваффе) Роланд фон Таубе попал… на публичное чтение Святого Розария.

Этот католический термин имеет два значения. С одной стороны, это католические молитвенные чётки, согласно легенде, подаренные Святому Доминику (основателю «ордена инквизиторов» – приснопамятных «Псов Господних»). Чётки состоят из католического крестика («распятия») и 59 бусинок; с другой – это последовательность молитв, читаемых «по чёткам» по принципу «одна молитва – одна бусинка».

На самом деле, это даже не совсем так, поскольку молитв (это Отче Наш, Аве, Мария, Глория и Фатимская молитва) несколько больше, чем бусинок. Их либо 64, либо 69, либо 74 – в зависимости от выбранного варианта.

Когда Колокольцев читал Святой Розарий дома или в какой другой приватной обстановке, он обычно выбирал самый короткий вариант; в храме же (предсказуемо) читался самый длинный (к вышеперечисленным добавляется ещё одна молитва Пресвятой Богородице – Её Величеству Царице Небесной, Королеве Ангелов и Святых, Императрице Вселенной Блаженной Приснодеве Марии). Все титулы самые что ни на есть официальные и католические, в смысле, установленные Святой Церковью.

Основную часть молитв (пятьдесят три) составляют Аве, Мария; именно поэтому Святой Розарий и ассоциируется с Богородицей (согласно католической традиции, структуру чёток и последовательность молитв установила лично Её Величество, явившаяся в 1214 году святому Доминику – основателю одноимённого ордена).

Публичное чтение Святого Розария впечатляет, как и вообще почти все публичные католические религиозные действа, заимствованные, в основном, из величественного имперского римского ритуала.

В храме царит полумрак (работает лишь одна треть освещения); священник в белом литургическом облачении стоит на коленях перед алтарём и зачитывает первую половину каждой молитвы.

Прихожане тоже стоят на коленях (в католических храмах вообще принято молиться, стоя на коленях – за исключением публичных молитв, читаемых во время Святой Мессы) и хором произносят вторую половину молитвы.

И так семьдесят четыре раза. Это действо, да ещё в огромном и очень просторном – по сравнению с типичным православным храмом – католическом кафедральном соборе, оказывает колоссальное эмоциональное и духовное воздействие на каждого прихожанина. Католичество, надо отметить, вообще очень мистическая и красивая религия.

Чтение Святого Розария – ещё и очень мощный инструмент высококачественной «духовной подпитки», лечения депрессии и прочих «эмоциональных недугов» и душевных ран и борьбы с демонами.

Колокольцев убедился на собственном опыте, что если полностью прочитать Святой Розарий (обычно на это уходит двадцать – двадцать пять минут), то удаётся справиться даже с самыми серьёзными «эмоциональными неприятностями» и восстановить мир и покой и в душе, и в сердце. И отогнать даже самых упертых и зловредных демонов, которые периодически его посещали (причём по ночам – зачастую с устрашающей регулярностью).

Чтение Святого Розария закончилось, Колокольцев уже приготовился покинуть собор, так и не получив ответ на вопрос, что он тут, собственно, делал. И вот тут-то его и поджидала неожиданность. Хорошая такая неожиданность. Впечатляющая.

Вместо того, чтобы удалиться для подготовки к богослужению, священник вдруг обратился к мужчинам в аудитории с просьбой принять участие в несении довольно внушительного размера иконы Её Величества, располагавшейся на отдельном постаменте слева от алтаря. То есть, в некотором роде, в малом крестном ходе внутри храма, которые вместо стандартного креста возглавляла икона Пресвятой Девы Марии.

Требовалось четыре добровольца, первым из которых, разумеется, оказался… правильно, Михаил Евдокимович Колокольцев. Который уже давно научился распознавать Знаки… и действовать соответственно.

Через специальные отверстия в постаменте иконы священник и алтарные служители продели длинные металлические стержни, которые добровольцы водрузили себе на плечи. Всем присутствующих раздали зажжённые свечи, после чего в храме погас свет (за исключением одной люстры за алтарём) и торжественная процессия двинулась в путь.

Это была так называемая «малая процессия», ограниченная внутренним пространством храма. Она прошла по центральному проходу, повернула направо и обошла по часовой стрелке всё внутреннее пространство храма, повторив крестный путь Христа (на стенах каждого католического храма изображены четырнадцать этапов крестного пути Спасителя).

Поскольку таких случайностей не бывает, у него сразу возникло нехорошее ощущение, что на этот раз одним лишь закрытием очередных Ворот в Ад дело не ограничится. Что ему придётся схлестнутся… понятно с кем существенно серьёзнее, чем шесть раз до того (четыре в Белоруссии и два в Украине). И потому ему потребуется дополнительная духовная поддержка… которую он и получает прямо сейчас. 

Процессию возглавляли два священника, за ними Колокольцев и ещё трое добровольцев несли икону Её Величества, а за ними следовали все прихожане с зажженными свечами в руках. Он нёс икону и чувствовал не только незримое присутствие Богоматери и Христа, но и грандиозное величие католичества – и географическое, и историческое.

Католичество – единственная христианская деноминация, которая является действительно вселенской и универсальной, поэтому он чувствовал, даже, наверное, видел, как в тот же самый день такие же процессии проходили в США и Бразилии, Австрии и Хорватии, Индии и Австралии, Швеции и Конго… И все эти процессии, преодолев разницу во времени и пространстве, соединились в одну.

Вместе с ними в этой процессии незримо шли Фома Аквинский и Людовик Французский, Тереза Авильская и Иоанн Боско, Тереза из Лизьё и Диего де Ланда, Франциск Ассизский и Доминик де Гусман, Григорий Великий и Пий X, Симон де Монфор и Ян Собесский, Эль Сид и Годфруа де Бульон, Болдуин IV и Игнатий Лойола, кармелиты и францисканцы, доминиканцы и салезианцы, члены Общества Иисуса и Опуса Деи… И миллионы – даже миллиарды – других монахов и монахинь, воинов и гражданских, священников и мирян.

Непередаваемое впечатление. Только из-за этого стоило быть католиком…

А потом у Колокольцева началось видение (чего с ним раньше не случалось нигде и никогда). Теперь это был уже самый настоящий крестный ход, который возглавлял священник, торжественно нёсший внушительного размера (при этом вполне себе военного образца) деревянное с позолотой распятие.

И процессия была другая. Чисто военная. В ней плечом к плечу шли защитники христианской цивилизации – тамплиеры и иоанниты, ливонцы и тевтонцы, крестоносцы Симона де Монфора и Годфруа Бульонского, конкистадоры Кортеса и реконкистадоры Эль Сида, конники Юзефа Пилсудского и мотострелки Теодора Эйке, Стражи Небес люфтваффе и крылатые гусары короля Яна Собесского…

Колокольцев находился… нет, не во главе процессии. Впрочем, и не в хвосте. Хотя… ни то, ни другое значения не имело. В этой процессии они все были равными. Солдатами Иисуса Христа, давшими обет служить и защищать. Служить великой христианской цивилизации и защищать её.  От всех врагов – и внешних, и внутренних.

Неожиданно картина резко изменилась. Крестный ход превратился в кавалерийскую лаву. Огромную лаву (в стиле спасшей христианскую цивилизацию атаки крылатых гусар на мусульманское войско во время экзистенциальной Битвы за Вену 12 сентября 1683 года). Лаву, во главе которой непостижимым образом оказался…  Колокольцев

Лава пришла в движение, постепенно выстраиваясь клином. Клином, который сокрушительной лавиной обрушился на врага. На наглых, самодовольных Слуг Сатаны. Гигантский клин defensores christianae humanitatis – защитников христианской цивилизации – в мгновение ока покрыл расстояние, отделявшее их от противника и просто снёс противостоявшее нам Зло. Которое исчезло без следа. Просто растворившись в небытии.

Они стояли на вершине холма – под красно-чёрно-белым с огромным мальтийским крестом знаменем тамплиеров. Рыцари прошлого и настоящего, Палестины и Лангедока, Иберии и Юкатана, Вислы и Дуная, Балкан и Вены. Бесконечно усталые и бесконечно счастливые.

Ибо они победили. И одержат победу всегда, какое бы Зло им не противостояло. И никаким вратам никакого Ада никогда не одолеть Святую Римско-Католическую Церковь и великую христианскую цивилизацию.

Никогда.

Величественную тишину процессии неожиданно нарушил голос.

«Кстати, дорогой Роланд фон Таубе, вы обратили внимание, что воины практически всех стран Оси – крестоносцы? Ибо на их боевых машинах нанесён крест – главный христианский символ…»

Голос произнёс эту фразу по-немецки. Грамматически правильно, но с заметным итальянским акцентом.

Колокольцев автоматически обернулся. Перед ним стоял высокий элегантный священник лет… пожалуй, чуть менее, чем сорока, элегантно-аристократической – чисто римской – внешности. Облачённый в несколько старомодный (пожалуй даже, сильно старомодный) вариант сутаны Папы Римского.

Джованни Лотарио граф де Конти, граф де Сеньи, известный всему миру как Иннокентий III. Один из величайших и достойнейших пап (если вообще не величайший и достойнейший) на Святом Престоле. Взошедший на этот престол – уникальный случай для церковной геронтократии – в тридцать семь лет… А по другиv данным (дата его рождения точно не известна) – вообще в тридцать три…

С понтификом трудно было не согласится. Германия, Италия, Венгрия, Словакия, Румыния, Болгария, Хорватия – на боевых машинах всех этих стран действительно был нанесён христианский крест.

Да и испанская добровольческая «голубая дивизия» воевала на боевых машинах (танках, бронетранспортёрах и самолётах) с немецкими опознавательными знаками – христианскими крестами.

Подкачала только Финляндия, воевавшая под знаком свастики, нанесённой на танки и самолёты бесстрашных воинов страны Суоми (лучших воинов Второй мировой – даже по сравнению с вермахтом и ваффен-СС).

Впрочем, свастика была в том числе и христианским символом (который в древней Церкви назывался гаммадион). Да и не только в древней – в Русской православной церкви вплоть до октябрьского переворота 1917 года свастика весьма часто встречалась на церковных орнаментах, епитрахилях, на иконах и даже на епископских облачениях.

А вот РККА воевала под чисто языческим символом – пятиконечной звездой (пентаграммой). Более того, под красной звездой – символом неправедной, бесчестной, позорной войны. Англичане, канадцы, новозеландцы, южноафриканцы и прочие «страны антигитлеровской коалиции» воевали под национальными – и чисто светскими – символами.

Что наводило на определённые размышления о том, с кем на фронтах Второй Великой Войны был христианский Бог. И Бог-отец, И Бог-сын –Спаситель Иисус Христос, и Дух Святой… ну и, конечно, Её Величество Пресвятая Дева Мария – и Святой Михаил Архангел, главнокомандующий Небесным Воинством…

Колокольцев совершенно искренне опустился на колено перед понтификом:

«Для меня огромная честь Вас лицезреть, Ваше святейшество».

Ибо действительно испытывал глубочайшее уважение и восхищение к действительно великому государственному деятелю. Самому настоящему святому, до сих пор (огромное упущение) так и не канонизированного – и даже не беатифицированного – Святой Церковью. Которую он в своё время, по сути, спас от полного уничтожения безжалостной ересью. Слугами Дьявола…

Таланты и склад характера молодого графа вызывали такое всеобщее восхищение, что, несмотря на молодость; на то, что его предшественник Целестин III (из семьи Орсини, по традиции враждующей с Конти) держал его в отдалении от дел, и на то, что он еще не был возведен в сан (в то время это было ещё возможно), решение кардиналов было практически единодушным, и уже на следующее утро после смерти Целестина III молодой кардинал был провозглашен главой Святой Римско-Католической Церкви.

И, следовательно, всего христианского мира. Что он немедленно подтвердил, в считанные годы став самым могущественным правителем Европы и с чисто светской точки зрения.

Именно Иннокентий III дал «зелёный свет» созданию Тевтонского ордена; именно он безжалостно, калёным железом выжег катарско-альбигойскую ересь, которая в то времени представляла собой вполне себе экзистенциальную угрозу и Святой Церкви, и Европе, и христианской цивилизации… да и вообще всей человеческой цивилизации.

Угрозу похлеще исламской, ибо, в отличие от последователей пророка Мухаммеда, катары (так называемые «добрые люди») были самыми настоящими «волками в овечьей шкуре».

Когда «всем вышеперечисленным» грозила смертельная опасность, искусством этого самого настоящего вождя Святая Церковь – главный защитник человечества от Сил Зла – вдруг приобрела невиданную уже столетия внутреннюю и внешнюю крепость. Гениальный церковный государственный деятель, он в самом прямом смысле был Волей Божьей призван на историческую сцену в критическую минуту.

Редкий христианский первосвященник надевал тиару так рано (геронтократия была правилом, а не исключением), и редкий выступал на историческую сцену более готовым к выполнению столь грандиозной Миссии.

Его избрание Папой Римским было действительно Волей Божьей, ибо в эпоху просто чудовищного упадка морали и нравственности среди иерархов Церкви на Святой Престол непостижимым образом взошёл человек кристально честный – и непоколебимых морально-нравственных (при этом фундаментально христианских) убеждений.

Наряду с решительностью и отвагой он обладал редкой (во все времена) чистотой побуждений, и был (редчайшая редкость в те времена – да и впоследствии) совершенно чуждым каких-либо личных устремлений и честолюбия.

В эпоху, скажем так, подобострастного отношения даже верховных понтификов к сильным (светского) мира всего и, мягко говоря, безразличия к нуждам ширнармасс, существовавших зачастую на грани выживания, для Иннокентия Великого на всем Западе не существовало человека слишком бедного, слишком ничтожного, и, наоборот, властителя слишком влиятельного, чтобы папа не мог его (зачастую весьма жёстко) приструнить…

«Я пришёл, чтобы благословить тебя…» – торжественно объявил Святой Иннокентий. «Благословить на сражение с Силами Зла, с Армией Сатаны, с экзистенциальной угрозой не только Святой Церкви, не только христианской цивилизации, но и всему роду человеческому…»

Видимо, «наверху» решили, что благословения Апостольского нунция, как говорят в России, маловато будет. Вот и решили прислать кого-то посущественней  с точки зрения духовной мощи.

«… и чтобы назначить тебя Легатом. Легатом небесной церкви…»

«Благодарю Вас, Ваше Святейшество» – торжественно-взволнованно произнёс Колокольцев. «Не сомневайтесь – победа будет за нами…»

«Не сомневаюсь» – улыбнулся Иннокентий Великий. И исчез – так же бесшумно, как и появился.

Колокольцев приходил в себя необычно долго – минут десять, не меньше. После чего поднялся и быстрым шагом (ибо дел было очень много, а времени очень мало) покинул архикафедральный собор Святой Ядвиги Силезской.

По дороге его одолевали, мягко говоря, некомфортные мысли. Ибо теперь он был точно уверен, что на этот раз (седьмой, будь он неладен), ему придётся столкнуться с чем-то гораздо более серьёзным, чем со стандартными (уже стандартными) Воротами в Ад.

А то и вообще лицом к лицу с самим Князем Тьмы, ибо Легатом Небесной Церкви назначают перед операцией… точнее, сражением именно такого масштаба.

Он не ошибся. Ибо уже через день после того, как он и его Зондеркоманда К успешно закрыли очередные Ворота в Ад (в украинской деревне Борщи в двух десятках километров от Киева), совершенно неожиданно для всех – ибо такое им и в голову прийти, наступил день, который радикально изменил всё.

День Радио.