Тихоня

                Т И Х О Н Я

      Заканчивался воскресный день. Вечерело быстро. Оленька неспешно шла заснеженной аллеей парка. Вились вихорки позёмки, шуршали шины авто, в окнах домов зажигались огни.
      У подъезда её девятиэтажки стоял чёрный "мерседес". Когда девушка с "немцем" поравнялась, её окликнули:
   -- Простите! Ольга Калинкина -- вы?
   Девушка обернулась... Из приоткрытой дверцы автомобиля на неё глядел ещё не старый, спортивного вида мужчина.
   -- Да, я, -- ответила она.
   -- Сядьте ко мне в машину!
   -- Сесть к вам в машину?! Это зачем же? И вообще: вы кто?
   -- Меня зовут Степан Анатольевич; я отец Игоря Чехина... Этот олух вам знаком?
   Ольгу будто током ударило; она не нашлась, что ответить, а мужчина продолжал:
   -- Вижу, что знаком... Между прочим, мне немалых трудов стоило вытащить из него ваш адрес и вот теперь, милая, я от вас лично хочу услышать: правда ли то, о чём болтает чуть ли не весь город ? Надеюсь, вы понимаете о чём я. Ну, так как?
   Девушка молчала точно изваяние.
   -- Да садитесь же!.. Я весь салон выстудил, вас ожидаючи, -- раздраженно бросил Степан Анатольевич. -- Да и вам стоило бы поберечься... в вашем положениии. Ну!.. Может мне силой втащить вас? Ладно, сейчас попробую... -- И он было вознамерился встать.
   Но девушка пришла в себя и уже в следующее мгновение за ней громко звякнула стальная дверь подъезда... Она сбежала.
                *   *   *                Оленька жила тихой и неприметной жизнью серенькой мышки, была мечтательна и рассеянна; засмотрится, бывало, на облачко и смотрит, и смотрит... Что видит в нём? Её кличут: "Оля! Ольга-а! Калинкина!" Не слышит. С подругами не очень, парней сторонится... Оттого-то её и прозвали Тихоней, позабыв о том, что может зпвестись в тихом омуте.
   ...Дурно ей стало на уроке физики; едва до туалета успела добежать. На поремене Оленьку окружили подружки, затараторили: "Может съела что-то не то?" "Может и не то..." -- соглашалась она. Классная прикопалась: "Давно это с тобой?" Призналась: "Недавно, Оксана Петровна... совсем недавно... Месяц тому, а что?" "А то, девочка, что к доктору тебе надо; сама догадайся к какому; так вот, он и срок определит и рекомендации даст... Ступай, дурёха!" Сходила Оленька в больничку. Круглая, как колобок и сердитая тётенька доктор сказала ей, просто и буднично сказала, даже зевнула при этом: "У тебя, детка, будет мальчик." У неё будет мальчик, у неё будет ребёнок... Значит, и у него тоже...  Но зачем, что делать ей теперь, что им делать?
       Всем хороши маленькие городки: опрятны, нешумны, тут всё и вся под боком: несколько магазинов, кинотеатр, "колхозный"  рынок... Одно плохо -- слухи слишком быстро по нему разбегаются... Да, а ещё в том городке есть три школы... Оьга Калинкина в третьей -- в десятом "В". Уже утром следующего после посещения клиники дня она услыхала за своей спиной смешки: "Наша Оленька беременна; говорят, мальчиком..." "Вот тебе и тихоня!" В перемену на доске кто-то крупно вывел: "С зачатием, Калинкина!" И все с интересом поглядывали на Игоря -- высокого, русоволосого парня с "камчатки": как поведёт себя он? А он, спокойный с виду, только и спросил: "Оль, это правда?" На что Оленька так же коротко и ответила: "Да, правда." -- "То-есть, ты беременна? -- "Да, я беременна... Что, испугался?" -- "Да, в общем, нет... Просто всё это неожиданно как-то..." -- "А ты чего ожидал от наших таких страстных чаепитий ?" Игорь явно не знал, что ответить. "И что ты собирашься делать?" -- "То же, что делают все беременные -- рожать!" -- "Рожать?! С ума сошла!  Ты соображаешь, что говоришь!.. Избавься от него, слышишь!" -- "Ты хочешь, чтобы я убила дитя? -- Оленька упрямо сжала губки. -- Нет, я делать этого не стану, хотя бы потому, что это -- грех, великий грех!.. А ты... а тебя я не виню и ничего не требую от тебя -- сама виновата..."  "Дурочка, иди на аборт; теперь это делают легко и быстро!.. Или ты боишься? Точно: ты просто боишься..." "Да -- я боюсь." "Идиотка!" Сказал и ушёл  А ей вспомнилось, как он в первый раз пригласил её к себе домой: "Айда ко мне! Я недалеко живу -- в частном секторе, в двухэтажной халупе... Дома никого... Папаня вечно в разъездах, маман в Канаде в командировке... Ну, так что -- вперёд? Чаю попьём, цейлонского, настоящего..." Согласилась. Халупа оказалась роскошным двухэтажным особняком на берегу дивного, обсаженного плакучими ивами озерка...Выросшая в бедности с вечно болящей матерью и пьяницей отцом, в секондхендовском тряпье, недоедающая и недопивающая, Оленька была поражена роскошью в какой купался её поклонник: резная старинная мебель, богемский фарфор, картины в тяжёлых вычурных рамах, персидский ковёр на пакетном полу... Заметив растерянность одноклассницы, Игорь промолвил: "Гости говорят, что у нас не дом, а лавка старьевщика; может и так, а всё мой дед натащил -- страстным коллекционером был... Кстати, и этот особнячок строил он... ещё при Советах; каким-то крупным чиновником был... Прости, заболтался; мы ведь чаю пришли попить а не в музей..." Он открыл резной ларец: "Так, что тут у нас, чем мы располагаем... Кажется где-то тут батянин коньячишко был, французский... Сам он у меня не очень -- по статусу не положено, -- тренер он... по какой-то там корейской борьбе; а вот нам не возбраняется, а вот мы -- по капельке, пригубим и шоколадкой захрумкаем, а потом и почаюем... Ведь ты не против? Ну вот, и я -- за. Ну чё, приступим? Вперёд!" Пригубили...Оленька опьянела от увиденной роскоши, а после рюмки дорогого коньяка и вовсе потеряла голову... Очнулась в постели...
   -- Ой, что теперь будет?
   -- Ничего не будет, -- спокойно отвечал Игорь.
      С того дня при каждом удобном случае они уединялись и "пили чай".
                *   *   *
      Заканчивались зимние каникулы. Как не упрашивал Оленьку Игорь пойти на аборт, она отвечала отказом.
      Ровно через неделю после несостоявшегося разговора с отцом Игоря Оленька вновь увидела знакомый чёрный "Мерседес", теперь уже у самого подъезда, а его владелец, засунув руки в карманы длинополого чёрного пальто, стоял рядом. Отступать было поздно, да и некуда...
   -- Здравствуйте, Оля! -- Широко улыбнувшись, молвил Степан Анатольевич. -- Простите мне мою назойливость, но нам и в самом деле необходимо с вами переговорить. Надеюсь, в этот раз вы мне не откажете... Где вам будет удобнее: у меня в машине или же прямо здесь -- у подъезда?
   Ольга поняла, что этот самоуверенный, с модной стрижкой господин от неё не отвязнет и согласилась; да и глупо было бы отпираться.
   -- Как скажете, -- прошептала девушка.
   -- Тогда прошу! -- Степан Анатольевич любезно открыл дверцу авто. Начал без "прелюдий": -- Так вот, о ваших чаепитиях я всё знаю -- это во-первых, а во-вторых... Оля, почему вы не решаетесь сделать аборт; вы ведь собрались поступить в институт?..
   -- Да, собралась, -- грубо отозвалась Оленька. -- И поступлю!
   -- А как же дитя; с ним как быть?
   -- Не ваше дело!
   -- Ну, это с какой стороны посмотреть... Кстати, мне сказали что ваша мама серьёзно больна, сейчас не работает, что с финансами в семье напряг да и вообще...
   -- Вы думаете, я стану клянчить денег? -- вскочила Оленька. -- Не дождётесь! Нам от вас ничего не нужно -- ни копейки! Слышите: ни копейки!
   -- Ну-ну-ну! Зачем же так резко: "Нам от вас ничего не нужно..." Это сегодня, это сейчас вам ничего не нужно, а завтра... Погодите, погодите: уж не собираетесь ли вы женить на себе моего сынулю-оболдуя? Не выйдет, милая, ему другое уготовано, совсем другое, сызмальства уготовано, а вы... а с вами он, -- простите за откровенность, --  просто позабавился, от скуки... сейчас такое сплошь и рядом... Вы задумались? Правильно.
      Он сделал паузу, достал телефон, повозился с ним, потом повернулся к своей юной и миловидной собеседнице и, приблизившись глаза-в-глаза, с едва прикрытой угрозой произнёс:
   -- Ну, так как же насчёт аборта, Оленька, надумали? Напрасно упрямишься, (он неожиданно порешёл на "ты") глупенькая; ты ещё родишь себе... да-да, выйдешь замуж и родишь и, возможно, не одного... А теперь... Да ты меня не слушаешь! (Он скрипнул зубами, задышал тяжело и часто) Дура, идиотка! Зачем тебе эта обуза; ведь этим ты и себе жизнь испоганишь и другому испортишь... И ещё: в случае твоего согласия я тебе дам денег, много денег, столько, что тебе не снилось-не грезилось... Ты слышишь меня, Ольга?
   -- Да, слышу, -- прошептала девушка, а по её бледной щеке яркой быстрой молнийкой скатилась слезинка...
                *   *   *
      В первый после зимних каникул учебный день десятиклассница Ольга Калинкина, она же Тихоня, вошла в класс в шикарных кожаных сапожках, с золотыми серьгами в ушах и с дорогим супермодным смартфоном.

                Владимир ХОТИН
                14. 03. 2020