Старухи с нашей улицы. 02. Хамида пришла

 
Утром меня никто не будит, сплю долго, пока солнце не заглянет в окно со стороны нашего двора. Посыпаюсь от тонкого голоса Хамиды, бабушкиной соседки с другой стороны:
 - Жингэчэй*, голова кружится, сил совсем мало. У тебя какое давление? А?
Хамида глухая, причем сильно. А голосок у нее тоненький, но не пронзительный, а какой-то прозрачный, как она сама. Таких людей, как она, татары называют чырайсыз* - дословно «безликий». Правильнее бы сказать «бледноликий», конечно. Да и откуда Хамиде быть с румянцем во все щеки? Она одна вырастила дочь и сына, а теперь из слабых своих силенок трудится в школе уборщицей. В каждом классе надо истопить печь, вовремя прикрыть вьюшку, чтобы тепло не убежало, но и угара не допустить. Полы дощатые мыть холодной водой, которую нужно натаскать с колонки.
Она старательная! Младшенького, сына Махмуда, Хамида всегда называет любовно Махмуджан – «душа моя Махмуд».Но в ее исполнении получается «Махмуччан». Конечно, сынок ее любимчик. Маленький, коренастый, он умеет многое делать, хотя родился перед самой войной и не знает отца, погибшего на фронте. Дочь Хамиды Равия вернулась из далекого хлебного города Ташкента с дочкой Венерой, но без мужа. Хамида очень хочет помочь дочери, слабенькую внучку отпаивает целебным козьим молоком. Коз она держит давно. Старенькая козочка ежегодно исправно приносит козлика и ярочку, которых неизменно называют Зойка и Такур. Козлята, ясное дело, блудничают, ходят по чужим угодьям. А защитница Хамида бледненьким голоском отчитывается так пронзительно, что всем соседям  вокруг слышно:
 - Наш Такур в ваш огород не лазит! Сроду не лазил и лазить не будет ни в жисть!
Вырастив и зарезав козленочка, она простодушно хвалится тем же соседям:
- Вот козлика, аллага шокер,* зарезала. Одну ляжку посолила, одну подвяливать повесила. Одну Равие отправила в Ташкент, одну для Махмуччана отдельно сложила, а одну…
На пятую ляжку у меня не хватает памяти, но что ног у козлика было именно пять, соседи помнили всю жизнь. Легендарная пятая ляжка Такура не одно десятилетие оставалась на нашей улице символом просто фантастического достатка.
Ох, уж не эту ли ляжку сварила Хамида, когда собрала
родню на какой-то праздник? Решила угостить близких от всей души, а мужская часть родни возьми и перепей бражки. Брагу ставили крепкую, долго она бродила на печи, настаивалась на карамельках-подушечках из колхозного магазина. Начнешь пить и за сладостью не заметишь опьянения, а оно потом с ног валит. Вот перепивший деверь стал петушиться, а сосед ответил. Заварилась нешуточная ссора, до драки дело дошло. Оскорбленная Хамида встала, уперла руки в худенькие бока и крикнула своим тоненьким голоском:
- Нечего вам дерьмо хлебать за столом! Я вам на угощенье копеечку из половой тряпки выжимала-выкручивала, а вы!
Вмиг успокоились и устыдились драчуны.
И все равно Хамиду не согнешь, она как скрипучее дерево из поговорки, живучая. Избушка ее вросла в землю, окошко маленькое низко-низко. Вроде бы и нечем похвастаться, а она найдет.
 - Моя Равия среди девок была королева. А Махмуччан у меня - над парнями султан! – гордится она сыночком-коротышкой. Каждому свой ребенок дорог.
Хамида живет в своем мирке – плохой слух служит ей хорошую службу, как ни удивительно. Ведь она не слышит лишнего шума, невзначай брошенное злое слово не причинит ей вреда, она не будет зря переживать. Работу свою знает и выполняет ее привычно хорошо. А дом – что ж, вот ее сынок отслужит в армии и построит новый. Не она одна осталась вдовой, по всей улице после войны едва ли осталось в околотке пять–шесть пар счастливых супругов. Одинокие женщины с нашей улицы уже в возрасте, натрудились и нагоревались в жизни. Общаются друг с другом, часто беззлобно поругивая соседок, но и выручая их по возможности.
Теперь, когда дети стали самостоятельными, Хамида начала думать о своем здоровье. К кому же ей идти за советом, как не к Мадине – ведь ее старшая дочка работает в больнице!
Соседки называют нашу бабушку по обычаю жингэй или жингэчэй, потому что она вышла сюда замуж и считалась невесткой всей улицы. Поскольку муж, пропавший без вести на фронте, был старше ее, то и она считается старшей по сравнению с одногодками, отсюда почтительное обращение. Она по праву пользуется этим: Хамиду бабушка особо не обласкивает, поговорили и будет. Но похвастаться своими познаниями и достижениями в медицине не преминет.
- Мне ведь Райса укыл (укол) делает, - говорит она громко соседке. – Битамин(витамин) колет, сразу голова перестает шуметь. Сватье моей тоже, обеих нас лечит!
Мама действительно периодически проводит «курсы оздоровления» и матери, и свекрови. Может быть, не так сильны эти уколы, но забота и доброе отношение поддерживают слабеющие силы бабушек. А уж Мадина знает, как с гордостью преподнести этот факт подругам!
Хамида уходит, продолжая о чем-то рассказывать своим мяукающим голоском. Наша бабка хитрая: под видом какого-то неотложного дела хватает ведро и выходит из дома, соседке деваться некуда.
--------
* Жингэчэй - жена старшего брата или дяди, здесь: жена старожила этой улицы.
* аллага шокер - слава аллаху