Аморфа Глава 8 9

Глава 8
Эффект Олюмжанова
Мы сидели напротив друг друга на удобных пеньках, придвинутых к огромному плоскому камню, он привычно покуривал свою трубку и шевелил усами. Я потягивал молочно-шоколадный коктейль через трубочку и любовался первым (утренним) закатом, разделявшим местные сутки на светлый день и сумеречный день. Длительная беседа, в ходе которой, я пытался вытянуть из собеседника сразу всю информацию о бытии на планете, по-видимому, сильно утомила его, и когда он начал зевать, я прекратил расспросы и взялся за коктейли.
- А не желаешь ли в шахматы сыграть?- неожиданно предложил Лева, выпустив клубы дыма из расширившихся ноздрей.
- А давай,- я не очень силен в шахматах, но с тюленем могу и потягаться, у него ведь ласты вместо рук.
Левиафан хлопнул ластой о камень-стол и над его поверхностью появилось голографическое изображение шахматной доски. Доска вращалась, поворачиваясь ко мне то белой, то черной фалангой. Я подумал, что неплохо было бы сыграть белыми, и доска остановилась в таком положении, что белые фигуры оказались с моей стороны.
- Здесь не важно, каким цветом ты играешь, ходы производятся одновременно, и руки здесь не нужны, фигуры передвигаются сами, - пояснил Лева, видимо читая мои мысли.
- То есть как? Если две фигуры находятся в ударной позиции, то атаковать должна только одна, та, чей ход по очереди…
- Очень просто, это многомерные шахматы, приоритет устанавливается не временем, а количеством совпадений в разных вариантах развития ситуации. Над активной фигурой и, иногда, под нею ты увидишь количество таких совпадений в виде столбиков из аналогичных фигур.
- Ладно, - согласился я и мысленно пошел по стандартному варианту пешкой с Е2 на Е4. Над королевской пешкой и под нею действительно появились чуть менее яркие голограммы в виде таких же пешек, уходящие вертикальными столбами куда-то вверх и вниз.
Фигуры задвигались, Лева успешно блокировал мой напор пешками, вывел на свободные поля ладью. Я активизировал коней и создал напряженность на левом Левином фланге. Обменявшись слонами и потеряв по паре пешек мы уменьшили темп игры.
Постепенно над доской и под нею образовалось огромное количество слоев, игровое поле стало похоже на часть огромного слоеного пирога, как ни странно, но мне это ничуть не мешало, наверное, потому, что шахматист из меня некудышный, и я особо не напрягаюсь процессом, просто передвигаю фигурки. Увлекшись игрой, я совершенно забыл об окружающей меня реальности, обо всех вопросах, ответы на которые еще не получил, я даже смирился с тем, что играю в шахматы с тюленем, но вдруг доска замигала, столб над одной из черных фигур подсветился лиловым сиянием и на доске на свободном поле вдруг появилась третья черная ладья, причем в таком месте, где ее присутствие было совершенно нежелательно.
-Это что за мухлеж, гроссмейстер?- возмутился я, пристально глядя снизу вверх в наглые прищуренные тюленьи глазки.
- Это эффект Олюмжанова, - невозмутимо парировал Лева.
- Какого еще Олюмжанова?, Что за эффект? Ты что меня за дурака держишь, - я никогда не отличался особенной любознательностью, ну эффект и эффект, ну Олюмжанова, и черт с ним. Но смириться с тем, что меня на ровном месте разводит ластоногий умник, я как-то не мог, требовались объяснения.
- Олюмжанова Херсана… эффект,- тюлень слегка опешил от моего напора, - был такой шахматист малоизвестный, считается, что именно он первым столкнулся с этим явлением и описал его…,- Лева мусолил трубку, пытаясь затянуться.
- Что ты там бубнишь себе под нос, ерша что ли проглотил?, Рассказывай давай, что за эффект.
- То есть…, когда комбинации фигур на активной доске и нескольких альтернативных досках совпадают, - Левиафан наконец затянулся, -происходит как бы прорыв изоляции, и одна из фигур из одной реальности выпадает в другую, на время, правда, потом возвращается в свою реальность, все зависит от количества совпадений, такая фигура-фонтом называется херсаном.
- Падения, совпадения, что это за шахматы такие и правила дурацкие, что мне теперь делать с этой твоей третьей ладьей, она же моему ферзю прямо в ж…, - я не договорил, доска опять замигала и на белое поле между ладьей-фантомом и моим вполне реальным ферзем откуда-то сверху свалился бубновый валет в красном берете, бардовом камзоле с кружевным жабо, смешных розовых панталонах и висящей на поясе гражданской (не боевой) рапирой в тоненьких ножнах. Шлепнулся он как положено карте с размаху на спину, но быстро поднялся, вытащил конец ножен из сползшего голенища левого сапога, отряхнул кружевной воротник и поправил гульфик, неудачно съехавший назад (к копчику) от удара. Мне рассказывал один мой приятель, студент-историк, что во времена Ренессанса кавалеры, для того чтобы впечатлить дам, подкладывали в гульфик абрикосы. Этот пижон, видимо, имел свою собственную фруктовую лавку. Оправившись, валет сделал несколько реверансов обеим ферзям и похлопал по холке стоящего рядом белого коня, предложив ему сливу, которую, по-видимому, вытащил из гульфика.
-А это, что за херсан такой, голубоглазый? – я вновь в упор уставился на тюленя, тот уже избавился от неловкости отчитывающейся стороны и невозмутимо покуривал, пуская кольца дыма обеими ноздрями.
- Ничего удивительного, система самонастраивается по тебя, возможны ошибки, видимо, в одной из реальностей мы с тобой решили перекинуться в преферанс или в очко.
- Скорее в дурака, - я не скрывал своего раздражения, - в подкидного.
Между тем опасная для меня ситуация на доске с легкостью разрешилась, ладья-фонтом сожрала валета и была бита моим ферзем.
- А почему эффект Олюмжанова не проявился, когда я пошел Е2-Е4, это же самый популярный ход?
- Дело в том, что при полном совпадении совокупности комбинаций, игровые доски соединены в одну, они разделятся только при наличии альтернативных ходов.
- То есть, если играть по какой-то единой схеме, например, всегда разыгрывать какой-нибудь там «Табасаранский дебют», доска будет единая?
- Для тебя – да.
- Почему только для меня? Это как-то странно, мы ведь на одной доске играем…
- Но видим ее по-разному, ты думаешь, что ты играешь белыми, а я черными, а я вижу, что мои фигуры бежевые в пурпурную крапинку, а твои серые в зеленый горошек…
- Как интересно, а какие еще сюрпризы есть у этой игры? Кстати, а мы не на деньги играем? Не на желания?
- Не беспокойся, не на деньги и не на желания, а скорее на знания, - продолжал Лева, - на самом деле эта доска – это упрощенная модель мира, в котором мы находимся. Играя, ты сможешь легче принять то, что твой мозг пока принимать отказывается. По мере обучения, количество сюрпризов будет уменьшаться.
Уже темнело, но над нами сияло облако светлячков, освещая пространство вокруг нас. Я увлекся игрой, правда пришлось отметить, что я явно проигрывал Левиафану и наверняка проиграл бы вчистую, если бы очередной эффект Олюмжанова не спас мое положение – одна из моих пешек прорвалась в дамки и перебила за один ход почти весь левый фланг черных (или пурпурных в крапинку), включая ладью и второго слона. Теперь занервничал Лева. Видимо, к такой игровой вариативности он все же не был готов. Конец его терпению пришел, когда на центр доски, сразу на четыре поля свалился четырехпалубный линкор с дымящимися трубами и горящей носовой башней. Он вошел носом в песчаную дюну в поле В3, при этом корма его слегка приподнятая над Е3, не касалась доски, и работающие винты гоняли воздух, поднимая тучи пыли. Было видно, как пара сотен маленьких матросов в белых робах и белых беретах с красными бубонами носится по палубам, выполняя команды боцманов и офицеров, заливая пожар и пытаясь выровнять корабль при помощи балласта и смещения центра тяжести поворотами башен.
- Не может быть, я никогда, ни в какой чертовой другой реальности не стал бы играть в морской бой даже с тобой, хотя я очень тебя уважаю, не люблю я эти примитивные детские игры,- он явно устал и хотел спать.
Мы решили отложить партию и идти по домам.

Глава 9
Дежа вю
Я произвел кое-какую модернизацию в системе безопасности станции, робот-садовник теперь вошел в ее структуру как часовой внутреннего периметра сада, что значительно упростило взаимодействие среди железяк и пластмассок, вся информация без исключения теперь поступала в котелок аналитика Антуана, который ее обрабатывал, систематизировал и формулировал в краткие сводки для меня. Для того чтобы аналитик лучше работал и не перегревался от интенсивной работы, пришлось переоборудовать для него одну из холодильных камер.
Фермер оказался вполне талантливым художником. На основе его набросков, Антуан создал анимационный сюжет, похожий на мультфильм. С помощью этого фильма, синхронизированного с изображениями и показаниями камер и датчиков, можно было детально изучить особенности внешности, строения, поведения и даже психики аборигенов. Они были похожи на карикатуры с увеличенными деталями внешнего облика, и как бы слегка приплюснутые сверху. Крупные глаза под массивными надбровными дугами, большой нос, лунообразное широкое лицо с маленьким подбородком, покрытым щетиной. Все невероятно заросшие, с растрепанными густыми шевелюрами. Шея у них практически отсутствует, прямо от мочек ушей начинаются покатые и очень широкие для их роста плечи, руки с внушительным рельефом мышц кажутся коротковатыми, пока «гном» не растопырит пальцы, которых, кстати сказать, у него всего четыре (нет мизинца). Кисти рук у них огромные, слегка присев и не нагибаясь, они достают кончиками пальцев до земли. Ноги явно коротковаты и кривоваты, с большими ступнями.
Передвигались они на полусогнутых ногах, слегка склонившись в сторону движения и как бы вприпрыжку, но при этом, практически не отрывая стоп от земли. Легко перекатывались и переваливались, уходя в партер и выходя из него. Я бы сказал, что они прирожденные борцы с низким центром тяжести, хорошей устойчивостью, феноменальной гибкостью и молниеносной реакцией.
Все особи мужского пола. Трое, идентифицированные как Бапген, Вазген и Гурген, выглядели помоложе, в бою были активнее, напористее, наглее. Использовали палки с крючьями, комья земли или камни, прыгали на робота с разных сторон, постоянно перемещаясь в разных направлениях, по очереди, чтобы не мешать друг другу. Отвертку, кстати, из ремкомплекта робота вытащил Гурген, а по зубам лопатой получил Вазген. Четвертый, видимо, был значительно старше или просто умнее. Этот не шел в лоб, а старался поднырнуть с левого бока к ходулям, держа в руках какую-то веревку или ремень с утяжеляющими элементами на концах, типа боласа – метательного оружия для охоты на копытных.
Их ищут и обязательно найдут, но мне нужны ответы на вопросы, ибо мне скучно.
Левиафан, как будто специально ждал меня у плоского камня, на этот раз, развалившись в коме-гнезде из водорослей и непринужденно покуривая. Кивнув в ответ на мое молчаливое приветствие, он, теперь уже не спрашивая меня, хлопнул ластой по импровизированной столешнице, вызывая шахматную доску. Как ни странно, игра теперь совершенно не напрягала и не отвлекала от делового разговора. Фигуры как-то сами передвигались, плавно обтекая застрявший на мели посреди доски линкор, который уже заметно выровнялся, перестал дымить и даже развернул носовые башни в сторону последней Левиной ладьи, пытающейся проскочить на другой край доски вдоль борта боевого корабля. На освобожденной от песка броне с левого борта я сумел прочитать название посудины – «Херсан». Матросня уже не носилась в хаосе как угорелая по палубам, а перебегала от точки к точке короткими перебежками по свистку боцманов, как электронные муравьи, управляемые радиопультом.
Выслушав меня, Лева задумался, закинул обе ласты за голову, как отдыхающий на пляже в стремлении поджарить ультрафиолетом незагорелые подмышки, тяжело вздохнул, зажмурился на мгновение, словно пытаясь что-то вспомнить или решая с чего начать, и приступил к рассказу. Было видно, что он не горит желанием говорить о чем-то, но понимает, что разговора не избежать.
- Видишь ли, Олег, - теперь он уже не стесняясь называл меня по имени даже в суе, - все не совсем так, как ты это себе представляешь. Вот как ты думаешь, сколько экспедиций было отправлено с Земли до тебя?
- Ну, по отчетам, что я читал, вернее просматривал или сканировал, не знаю как это назвать, - около сорока.
- Ха, - экспедиций после открытия планеты было две. Первая – техническая, с целью доставки роботов, материалов для строительства и нескольких живых форм, растений и животных, ну, например, собаки, обезьяны и свиньи. Вторая – твоя. А вот версий этих экспедиций с учетом манипуляций со временем у вас на Земле действительно было около сорока.
- Ты хочешь сказать, что вместе со мной из других земных реальностей сюда отправились еще сорок придурков?!
- Не совсем. Не из других реальностей, а из других временных отрезков, как-бы закольцованных для участников проекта. Вас вывели из линейного времени и поместили в систему, которую можно условно назвать «Дежа вю», вы как бы проживаете одну жизнь параллельно, но с разрывом по времени, при этом жизнь эта закольцована, то есть вы, условно двигаясь вперед, постоянно натыкаетесь на знакомые вам тени своего и чужого прошлого. Кстати, не все участники были придурками. Некоторые из них (условно первые) были учеными-исследователями. Это именно они и достроили вашу станцию, организовали связь, архивацию данных, ну и прочее по части науки и быта. Именно их достижения и опыт ты иногда воспринимаешь как повторяющиеся воспоминания, или как информацию, заложенную тебе в сознание во сне во время перемещения. Но именно у них, у ученых, не заладилось с планетой,
- Почему же у ученых не заладилось?
- Аморфа, ты ведь так теперь называешь нашу планету?, очень чувствительна к вам – Демиургам, она воспринимает все ваши запросы, исполняет все ваши желания. Видишь эти игровые поля, что ниже нашего? Это поля из реальностей, где или контактеры, прости за такой термин, не выжили, или планета погибла.
- Как погибла? Из-за нас?
- По разному: две войны, экологическая катастрофа, четыре эпидемии, метеоритный дождь и извержение супервулкана… Давай перенесем этот разговор на другой раз, у меня что-то голова разболелась, да и линкор твой мне на нервы действует, Левиафан тяжело вздохнул и вынул трубку из пасти, - ты пока перевари то, что я тебе рассказал, а то от того, что тебе еще предстоит узнать у тебя мозги закипят. Я кивнул, и он махнул ластой, как бы смахивая с валуна, служившего нам столом, голограмму шахматной доски, одним ловким неуловимым движением развернулся и на брюхе легко соскользнул в воду, но на этот раз не погрузился в пучину, а размахивая ластами, поплыл кролем, довольно быстро и почти без брызг.
Добравшись до станции, я тут же засел изучать архивы. В официальных отчетах все выглядело более-менее гладко. Все исследования систематизированы как бы в хронологическом порядке, а вот личные дневники никакой хронологии не подчинялись. Я связался с роботом-аналитиком и поручил ему поработать с дневниками с учетом вероятности существования параллельных миров. Заодно поинтересовался ходом расследования по делу «гномов». Оказалось, что в день, когда произошел первый контакт с этими существами, в небе над Заболоченной долиной наблюдалось лиловое свечение, похожее на то, что я неоднократно видел над шахматной доской при проявлении эффекта Олюмжанова.