Тагетес

Тагес, появившийся из борозды внук Юпитера,
истолковавший людям учение об угадывании воли богов.
Мифология этрусков

   Накануне первого сентября я неизменно волновался, предвкушая встречу с одноклассниками, по которым, как оказывалось в конце лета, сильно соскучился.

   По-правде говоря, в течение всего учебного года соученики не особо замечали меня и считали зубрилой. По причине неловкости не принимали в игры на переменках, и я всегда оказывался без пары, нечётным, пятым колесом их весёлой ребячьей телеги, что катилась по ухабам детства с гиканьем, хохотом и неизбежными глупостями, что повсегда в попутчиках у новых жителей белого, противного чёрному, света. Впрочем, это не уменьшало моего интереса к однокашникам. Напротив, я наблюдал за ними со стороны и сопереживал, подчас, жарче самих участников беготни и проказ.

   В первый школьный день ребята были те же самые и совершенно иные. Стриженные мокрые чёлки не доставали до выгоревших на солнце бровей. Прошлогодние штаны одних не дотягивались до сандалет, так что были видны коричневые  лодыжки, покрытые шоколадной корочкой царапин. У других, чьи родители не поскупились, дело было не лучше. Манжеты купленных «на вырост» брюк набивались при ходьбе шелухой листьев клёна, что росли у порога школы.

   А девчонки... Девочки! Ну, что о них говорить, если в ту пору про соклассниц было стыдно даже думать, не то - пялиться, сличая с тем, как они похорошели в сравнении с прошлым учебным годом.

   Однако, был ещё один, самый главный человек, встреча с которым волновала куда больше, чем со сверстниками.  Я не об учителях, хотя среди педагогов и были те, уроки которых пошли впрок. В этот день я ждал приезда бабушки, и всё утро бегал к окну кухни, из которого была видно остановку трамвая.
Когда, выгрузив пассажиров, трогался очередной вагон, а я не находил бабушки среди тех, кто собирался перейти рельсы на нашу сторону, то очень расстраивался.

- Ты ещё не одет? Опоздаешь! - Возмущалась мать, но мне было не до того, я уже видел, как с сумкой в одной руке и букетом в другой бабушка тихонько спускается по ступеням трамвая.
Зная об её привычке заглядывать к нам в окошко под козырьком ладони, я ждал той перемены в её глазах, когда она узнавала меня через стекло, а  после бежал, сломя голову, к входной двери, чтобы впустить её, как мягкое белое облачко, что придаёт небу особенную прелесть.

- Бабуля! - Кидался я ей на шею, а она, хотя и не противилась особо, тем не менее торопилась занять мои руки букетом и открыткой, писанным её крупным, учительским почерком.

- Ты меня подождёшь? - Почти умолял я бабушку. - У нас только линейка, первый урок и отпустят.
- Дедушка дома один... - Неуверенно отказывалась она, но я уже понимал, что останется, и мы пообедаем вместе, а после сходим в парк, где будем собирать семена созревших цветов, чей дурманящий аромат помню до сих пор.

   Мне стыдно, что я позабыл название этих цветов, его будто выдуло сквозняком времени из головы. Я бродил мимо клумб в поисках знакомого запаха, и не находил его. Воздух теперь полон банальным благоуханием розового масла, корицы и миндаля, которых не было в моём детстве. И только сегодня, более полувека спустя, я вспомнил название тех уютных цветов, что напоминают мне бабушку. Это бархатцы, тагетес, род трав сложноцветных семейства астровых, родом из Мексики, что обильно цветут до глубокой осени.

------------
Tag;tes (лат.) - название бархатцев, присвоенное цветку Карлом Линнеем в 1753 году;