Летопись Матилис. Полная книга

Летопись Матилис

Книга первая

Глава Первая.
1.
На оперативном совещании  Кондратич выразился коротко и ясно:
- Засекли - валите.
И сейчас, лежа у башенки на крыше Галереи актера, Анатолий Сергеич и Виктор Степаныч вспоминали мать, приборы с резьбой и очень нежно - объект, за голову которого полагалось три звания вне очереди и благодарность на гербовой бумаге. Это - если повезет. А теми, кому не повезло, уже выложили три рядочка в колумбарии.
Виктор Степаныч мороз любил, потому что был из сибиряков. А вот Анатолий Сергеич, уроженец южных губерний, мороз не любил. Да и Сибири боялся, как потенциального места работы для провалившихся оперативников.
У Виктора Степаныча и винтовка не замерзает, и пули из ладошки не сыпятся, если надо срочно перезарядить. А вот Анатолий Сергеич дышит на пальцы, материт (про себя) хитроумного создателя винтовки и вечно забывает, в каком у него кармане пули посерьезнее. Те, что запрещены всякими умными и гуманными комиссиями, но в деле без них никак.
Но сейчас им обоим предстоит "валить", "ликвидировать" или проще говоря - выполнять приказ. Полутораметровый такой объект с кисточками.
Позади, вопреки всему, что им обещали, хрустнуло, один из них обернулся, а второй замер и прислушался. И так как был поумнее, то и голову вжал в плечи.
- Жить хочешь? - раздался мягкий такой голос.
Виктор Степаныч умудрился винтовку вместе с треножкой схватить и развернуть. А вот Анатолий просто физиономию в снег и уши книзу. Тем и спасся. Наверное.
Стрелял Виктор Степаныч хорошо. И метко. Только напрасно. Снимали его с пожарной лесенки потом, клацающего зубами и обмотанного веревкой наподобие колбаски в магазине. Но живого. Малость побитого и помятого, но живого. Что было удивительно.
А вот Анатолий Сергеич головы не поднимал, хотя уже и дышать почти не мог. Давился снегом, сопел, но руки от приклада и курка отдернул, под себя поджал и на всякий такой случай две фиги сплел.
Когда вопль Виктора Степаныча затих, услышал оперативник над собой тихие шаги. А потом кто-то над ним присел.
- Кто сказал, что на меня смотреть не надо?
- Коля. Коля Мирославцев.
- Пузырек ему поставишь. Что ж вам неймется-то?
Оперативник не ответил. По спине поползло что-то с диким противным треском. Раз-другой. Потом быстренько и противненько, но упорно - шкрряб, шкрысть, шкрррум, шккрос, шкррр, шшк. Что-то там, на спине происходило, но Анатолий Сергеич не шелохнулся. Больно не было. Но страшно - да, было.
А потом прямо над головой - пронеслось что-то. Анатолий Сергеич голову поднял и увидел, как большой такой зверек, метра полтора в длину - прыгнул с крыши прямо на проезжавшую мусоровозку. И словно не было там двадцати метров. Упал зверек, как надо - распластался, но сразу же подобрался, крутанулся и обернулся к дому, откуда спрыгнул. И нагло так лапу поднял, махнул пару раз.
Анатолий Сергеич, конечно, поднялся, винтовку собрал свою и Виктора Степаныча попытался отыскать. Отыскал. Вызвал группу поддержки. Сняли связанного, помогли спуститься. На руках, считай, спустили с крыши. И уже в фургоне, когда мчали на базу, один из ребят заметил:
- В рубашке ты родился, Толик. У тебя ж вся спина располосована!
Снял куртку, действительно - синтетику располосовала, как маслице, ту синтетику, которую об асфальт и наждачку можно тереть. И на бронепластине, что спину покрывала - аккуратно и противно - выцарапано: "Дурашка". Без единой ошибки.

Уже на рассвете, брал его за грудки помощник Кондратича и матерясь, допрашивал. Но молчал Анатолий Сергеич, повторял только:
- Со спины зашло. Виктора блокировало. Мне спину располосовало. Прыгнуло с крыши на Тверскую и уехало.  - Это если по-русски, но без мата.

Потом уже, вечером следующего дня, поехал Анатолий Сергеич на другой конец города, к Коле Мирославцеву. И поставил не один пузырек, а три. И не Хэннеси, будь он неладен, а Курвуазье. Солидного, как сам Николай.
- Поглумилась?
- Слегка. Виктора Степановича связала, а мне только на бронике накорябала обидное.
- Дитё ведь.
- Это дитё расправилось с бандой Ираконина, как нечего делать!
- Ну, видать, на хвост наступил.
- Да какой, мать его, хвост!!! Он у ей всего с ладошку длиной!!!Как на него наступишь?
- Эх ты, дурак...- протянул Коля, положив руку на стол, - посмотрел, значит, на нее?
- Посмотрел. Она с крыши сиганула, на двадцать метров!
- А что она потом сделала?
- Лапой мне помахала.
- Ну, тогда живи, - улыбнулся Николай Мирославцев, а сам незаметно опустил пистолет, который держал в другой руке под столом. - Если лапой махнула, значит, Бог с тобой.
- Что?
- Ну, значит, не тронет она тебя. Думаешь, так просто тебе показалась? Просто так только кошки родятся!
Заржали оба - от идиотизма этой идиомы. А что было делать?

Кондратича наверх вызвали и мягко пожурили за самостоятельность.
- Вы бы своим людям объяснили, что сегодня в любом телефоне - камеры, а на любом углу - видеокамеры городские. Засняли они и ваших бойцов, и эту непонятную тварь. И если бы не наша расторопность вкупе с оперативностью - торчали бы в Ю-Тьюбе, лайки набирали и позора не обирались. Так что отныне никаких операций без разрешения нашего ведомства не проводить.
- Слушаюсь, - ответил Кондратич. И послушался.

Николай Милославцев, жженый опер из Южного Бутово, шел себе домой. Грел душу выпитый Курвуазье с запахом французских клопов, грела одна только мысль, что уцелел Анатолий Сергеич, дружок школьный и кум хороший.
Уже подходя к дырке в заборе, через которую он обычно сокращал путь до своего домика, заметил пару следков кошачьих. Крупных, свежих и очень знакомых. Перекрестился опер, плюнул и полез.
Кто и когда поставил забор - не знал даже Лужков. Но огораживал забор пустой квадрат с железной будкой типа "трансформатор малый ХаЕЗэ". Гудела будка. А местный народ мотался до своего дома, девятиэтажки постройки советской, напрямки. Никто у будки не стоял, никогда не приезжали туда монтеры, бузотеры и прочие. Так и ходили местные, уголком непонятной территории.
Николай пролез за бетонный забор, закурил и пошел по следам. Кончались они под будкой. А на будке уже сидело мохнатое "дитё".
- Пузырь принес?
- Принес. Я его, правда, чуть не завалил, когда он про хвост сказал.
- Что у тебя за привычка - валить?
Мирославцев промолчал. Зверь спрыгнул, выпрямился в полный рост и положил лапу на плечо опера:
- А теперь слушай, Коля. Бригады Кондратич больше не получит. Переведут его за эту выходку. Спасибо, что подсказал Толику, как себя вести.
- А Виктор? Он же тебя видел!
- Видел, орал и тащился. Я ему вколола веселенького, чтоб не мучился. Так что не поверит ему никто - в крови наркотик, в показаниях бред. Снайпер, а под кайфом. Кто ж его теперь в дело-то пустит?
- Умно!
- А когда потихоньку сместят Кондратича, поползет и твоя карьера вверх. Запросит тебя в особый отдел по борьбе с терроризмом Александр Семенович. Иди, не раздумывая. И как только переведут - я тебя найду. А до тех пор больше проблем у тебя не будет. Район перешел под новую руку, без крови и лишнего шума.
- Слушай, - расслабился Коля, - а может, хоть ты знаешь, что это за будка? Сколько себя помню, она тут. И забор этот разваливающийся, и ржавая эта фигня.
- Ты поосторожнее с этой ржавой фигней, - искренне посоветовала зверюга. - Это вообще-то место силы.
- Что, прям так?
- Прям так. Если башка заболит - лбом постучи о будку - мигом пройдет. Народ местный это уже знает, вон, Зоя Ивановна, соседка, божий кактус, каждый день тут коленку к будке прикладывает. И ничего, приложит и дальше на базар бежит, огурцами самозакатанными торговать. Двадцать лет торгует, увлеклась и никак не остановится, хотя огурцы ей уже опротивели.
Мирославцев вытащил пачку "Явы Золотой", протянул сигарету зверюге. Правда, прикурил сам - куда ей с таким мехом прикуривать!
Зверек затянулся и пошел рядом с опером. На двух задних, чем еще в первую встречу поразил Николая. Докурили, дошли до второй дыры в заборе.
- Ты осторожнее, ладно? - произнес на прощание Николай. - Охотятся на тебя. Не только наши, но и другие. А за Ираконина...вообще пообещали к Курантам прикрутить. Вместо стрелок часовых. Те могут, я знаю.
- Спасибо, товарищ оперуполномоченный. И ты будь осторожнее. Меня не видел, на кошек аллергия.
Посмеялись. На прощание Мирославцев поднял руку и потрепал пестрый загривок. Зверюшка прыгнула, с места, не группируясь. Как настоящая. Коленька свистнул, бросил бычок в снег и пошел домой.
2.
Пока оперуполномоченный Мирославцев топал и топал по снежку до дома, зверюга вернулась к будке. Покрутилась на крыше, погрелась от источника «силы» и спрыгнула вниз. Никто не видел, как быстро и ловко зверь замел лапами следы - там, где стояли они с опером. Прыжок, другой - и пестрая тень скользнула за забор.
Мусоровозка стояла с другой стороны забора. Водитель услышал, как по металлу скребнули пару раз и тронулся в путь. Через весь заснеженный МКАД, с заездом на базу, а потом окраиной Тушино - к элитному комплексу на берегу Москва-реки.
Мусоровозка остановилась на КПП, охранник принял пропуск и отметил время.
- Ты там осторожнее, на развороте. Пригнали сегодня какие-то контейнеры, узко.
- Спасибо! - откликнулся Серега и повел свой Камаз напрямую, к въезду в подземный паркинг. Контейнер он опустошил еще на МКАДе, завез на сборочный пункт, и сейчас за кабиной выл ветер да звенели цепи креплений. Любил водитель этот звук – цепи на ветру. Непонятно почему – любил и все тут.
Серега завел машину на нижний уровень, подал машину задом к стене и заглушил мотор. Вышел, расстегнул куртку - в подвале было тепло. Захар уже стоял на привычном месте, у люков мусоропровода.
- Как прошло?
- Прыгнула хорошо. - Серега распахнул дверцу, и на бетонный пол скользнула зверюга. Она встала на задние лапы, протянула морду к Захару и потерлась ухом о его щеку.
- Только она мне уже третий контейнер процарапала насквозь. Давай-ка другой сигнал придумаем. А то один "шкряб" - и дырка. Начальство спрашивает, что это такое горожане выкидывают, что контейнеры насквозь пробивает.
- Уже. На следующем задании будет у вас связь. И у тебя, чудовище, и у тебя, Серег. А теперь, извини, ждет. - Захар указал на потолок. – Зарплата твоя, бумажки всякие интересные, посмотри на досуге.
- Конечно. – улыбнулся Серега, - Передай там, что посылка пришла, я заберу и доставлю в следующий раз. Так же, как и ее, в кабинке.
Водитель потрепал мягкое ухо, получил пакет и уехал. Захар посмотрел на зверюгу:
- Опять пожалела? Они же получили приказ валить тебя.
Ответила она грустно:
- Всех убивать - город опустеет. Хорошие бойцы, кто их заменит. Виктора выгонят за мою проделку, а ты его подберешь. Вот и будет у нас одним союзником больше. А второй - паршивый стрелок, да и Коля за него просил. Одноклассник.
- Идем. Густав разберется.
Зверь пошел следом за Захаром. Уже в кабине служебного лифта - мужчина присел на корточки и заглянул в янтарные глазищи зверюги:
- А если б они тебя подстрелили? Если б ранили? Ты и тогда их пожалела бы?
- Тогда - нет. Сам знаешь. Сильно ругался?
- Нет. Он знает, что ты у нас не боец. Шалить любишь, а вот убивать - нет.
Лифт остановился на самом верху. Захар поднялся.
- Идем, чудовище. Лапы опять грязные!
Был тот комплекс высок, страшен и заоблачно дорог. Но и занят был не полностью. Часть квартир так и стояла пустыми, как в день сдачи объекта. Но те, кому повезло поселиться здесь - этого пентхауза побаивались. На самом верху башни с короной - располагалась квартира по особому заказу. И о жильце того пентхауза никто и не знал - потому, что спускался он со своих небес редко, а чаще – спускался по пожарной лесенке или вообще улетал на вертолете, благо посадочную площадку он заказал вместе с огромным своим жильем. Знал его в лицо только владелец элитного комплекса да пара уборщиков, которым он доверял две комнаты из семи. Что творилось в оставшихся пяти - никто не знал.
Захар закрыл за собой дверь черного хода и поменял коды на внешнем периметре. Делал он это дважды в сутки - когда не уезжал хозяин по делам. А если хозяин покидал свой дом - то коды менялись каждый час.
Зверюга прошла на специальный коврик, вытерла все четыре лапы и только потом - подошла к дверям, ведущим в покои Самого.
- Злится? - вздохнув, спросила зверюга.
- Нет. Но велел тебя ругать.
- Скажу, что ругал.
- Иди уж! Я в компьютерной буду.
Был там коридор с картинами, стоимость которых перекрывала расходы на строительство всего элитного комплекса. Был там кабинет, в котором решались судьбы мира – в прямом смысле слова. Были там две спальни. И была там детская. А в самом конце коридора – витражная дверь, на которой был изображен Гермес в крылатых сандалиях.
Зверюга открыла стеклянную дверь и тихо прошла к глубокому креслу. С подлокотника опустилась рука, схватила ее за ухо, немилосердно потискала кисточку на конце и притянула всю морду к себе.
- Цела?
- Да. - Зверюга обошла кресло и положила морду на колени Самого.
- Давай лапу.
Укол прямо в лапу. И через несколько ударов сердца - обращение.
- Ну, доктор Сальватор, ну, можно я сегодня посплю в бассейне? - проканючило еще не человеческое, уже не звериное.
- Нельзя, Ихтиандр! - ответил цитатой на цитату Густав и пошел за одеждой.
Когда он вернулся, на пушистом ковре сидела обычная девушка, самая обычная из всех, что только могли быть за стенами этого элитного комплекса. Но не здесь.
- Опять курила в обличье? Лапа табаком пахла. Я же предупреждал!
- Ну, извини. Есть хочу.
У огромного полукруглого окна уже накрыт столик. Сначала помыть руки - метнуться в туалетную комнату, намылить исцарапанные ладони с ужасными ногтями. Ужасными, «потому что без маникюра», как сказала однажды соседка с нижнего этажа. Впрочем, вскорости увезли ту соседку после несчастливой тринадцатой пластической операции. А потом и квартиру за долги продали.
Густав положил на тарелку пару картофелин, небольшой кусочек мяса и овощи. Разлил самое обычное кубанское вино по бокалам и сел. Только что салфетку не повязал.
 - Приятного аппетита.
 - И тебе.
Поели быстро, тарелки сгрузили в посудомойку, а потом завалились на диван перед окном. Далеко внизу - лежал город семи коммунистических десятилетий.
- Поедем на Рождество в Италию? Я тебе Рим покажу. На скутере покатаемся!
- Нет. Давай уж по учебнику истории. Первый класс, второй, третий.
- Тогда надо с Тигра и Евфрата начинать, а там за твою голову золотом награда обещана. Да и в Египте тебя украдут. Священный зверь, все-таки!
- Тогда давай после…
- Ну, почему ты никуда не хочешь?
- Густав, у нас работы - до морковкиного заговенья.
- Джу, ну что за жаргон! С твоим образованием!
- Чай не Оксфорд, чай краснодарский!
Густав чмокнул ее в теплую макушку. И закурил.
- Кондратича уже песочат. Через неделю его отдел раскидают, а его самого проводят на почетное место пониже. Боец тот, которого ты на семнадцать бантиков закрепила, сейчас в госпитале. Светит ему консультация у психиатра и звонкий билет на выход. Психиатром пошлю Захара. Так что готовься, будет этот сибиряк в твоей команде. Стрелять умеет, за работу нашу держаться будет. Но представление устроить придется. Я уже снял вам ангар за Рижским вокзалом, там его и примем.
Курили. Джу свернулась клубком, Густав укрыл ее пледом, положил ладонь на горячий после укола лоб. И услышал один и тот же вопрос:
- Густав. Как ты узнал, что я – это я?
Хозяин промолчал и только погладил ее по голове.
Так они и просидели до полуночи - пожилой импозантный мужчина и девушка с коротким именем Джу.
Захар заходил проверить - но увидел, что зверюга и хозяин молча сидят на любимом диванчике у окна во всю стену. Значит, снова тоскуют. Сел рядом, налил себе вискарика и выпил один.
А за окном снежной королевой раскинулась Москва. От окраины до центра - горела Москва всеми цветами радуги, бормотала заговоры, кричала пьяными голосами и шуршала. Денежными купюрами, компроматами и фантиками. И понять, где были фантики, а где компромат - мог только самый опасный в этом городе человек -  седовласый и очень красивый Густав Корион, а по русскому паспорту Густав Карлович Крон. Подданный Ее Величества, гражданин еще пары развитых стран и для полного комплекта – россиянин в седьмом поколении.
Когда девушка уснула, Захар перенес ее в небольшую комнатку. Там стоял на столе простенький ноутбук с поставленной на паузу игрой "Герои меча и магии", горел ночничок и висел на стене фотоснимок. На нем заключенные Мехреньлага стояли на берегу озера. И никто из них не знал, что спустя двадцать с лишним лет за эту фотографию заплатит Густав семь килограммов платины чистым весом. А через час после того, как сделали это снимок - заплатили ему, Гуську-фотографу, девятью граммами. Но на беду всем расстрельщикам, управлагам и генералам - он выжил. И сейчас сидел рядом со спящим своим чудовищем, смотрел на фотографию и вспоминал, как в конце 80-х получил телеграмму. И было это единственное слово – «Рысь».

Три года назад. Пушкинская.
Такси остановилось на светофоре, но Густав не мог больше ждать. Корион распахнул дверцу и побежал прямо через улицу. Чудом его не задела ни одна машина.
Сигналили, матерились, орали что-то вслед. Но Густав добежал до дверей Галереи "Актер" и исчез внутри.

Захар Рауш кинул на торпеду сто долларов и вылетел вслед за хозяином.
 Корион метался по фойе. Рауш поймал его за плечи, развернул к лестнице:
- На пятом - магазин Погодина! - и они устремились наверх. О лифте и не вспомнили.

Охрана решила проявить инициативу и  помчалась следом. Нечасто в Галерею "Актер" врывались люди в грязном камуфляже, от которых несло костром, соляркой и еще черт знает чем.

В просторном зале не было продавщицы. Для дорогого магазина мужской одежды - это было необычно. Корион пронесся по залу, сметая рубашки, брюки и галстуки. Захар подхватил обувные коробки.

В примерочной Густав стащил походный костюм, содрал берцы и носки, стал спешно переодеваться. Щетина, похмелье, запах костра - Корион матерился, но поделать ничего не мог.
- Густав, спокойно. - раздался за шторкой голос Захара,-  У нас еще сорок минут, как минимум.  Плюс эскалаторы и переходы. Она едет на метро, она ничего не знает. На твоем месте...
- Зак, заткнись. Пристрелю нахрен!!!
Рауш удивился - никогда Корион не позволял себе так выражаться. Но понял, замолк.

Густав вышел из примерочной и уже спокойнее сказал:
- Извини, я сейчас сам не свой.
- Ничего страшного, Густав. Ботинки.

И в этот момент в магазин ввалилась  охрана. Рауш посмотрел на хозяина, расстегнул куртку и спросил:
- Какие-то проблемы?
- А ну мордой в пол! - приказал  один из охранников. - Быстро!
Густав шагнул вперед, застегивая рукава рубашки.
- Кому сказано?
- Молодой человек, можно вас на секундочку?
- Я вам не моло...- и тотчас же смолк.
Корион пригладил волосы, протянул ладонь вправо, не глядя. Рауш вложил в его руку мобильный телефон.
Корион набрал номер Погодина, поднес трубку к уху и произнес:
- Илья, я тут в одежном салончике твоем, подойди, пожалуйста. У меня недоразумение с охраной.

Охрана решила не дожидаться конца разговора и качнулась вперед. Рауш оказался перед ними еще быстрее, с ходу положил на пол старшего в тройке, блокировал младшего, а среднего скрутил и посадил на диванчик. И в этот момент в салон влетела заплутавшая продавщица. Она завопила,  "гэкая" на  "гоу отсюда" и "гусь вонючий", а потом подскочила к гостю и залепила смачную пощечину.
Корион  отступил. Продавщица  попыталась вцепиться в " гуся" свеженьким маникюром - и в стеклянные двери магазина влетел Погодин.
- Стоять, дура! - заорал он сходу. - Вон отсюда!
- Илья Серафимович, они ж гра...
- Дура, пошла вон! Охрана, вон отсюда, идиоты!

И только когда защитнички ретировались, Погодин подошел к Густаву, протянул руку:
- Боже мой, сэр Густав, простите этих идиотов. Они вас не узнали в таком виде.
- Ну, что вы, Илья, я сам виноват, ворвался, не предупредил никого, не позвонил. Продавщицы тут не было, я пошел примерять, а тут эти молодчики. Захар их и успокоил.
- Что-то срочное? - Игорь только сейчас заметил, что Густав загорел и сильно небрит. И пахнет костром.
- Я пролетел полторы тысячи километров после экспедиции, срочная встреча. И очень важная. Решил - доеду до города, в первом попавшемся магазине переоденусь. А получилось, что кроме вашего торгового центра тут и нет ничего.
- Выбрали костюм?
- Да, еще бы побрить меня по-быстрому и хоть какой-нибудь парфюм.
- Прошу в мой кабинет. Сейчас все сделаем.

В кабинет Погодина был вызван парикмахер, из прачечной приволокли гладильную доску и отпариватель. Захар спустился в парфюмерный отдел.
Густава приводили в порядок, Илья сам сделал кофе и достал бутылку коньяка.
- Сейчас девочки все погладят, почистят. Захара надо переодеть?
- Нет, спасибо. Только меня.
Вернулся Захар, посмотрел на хозяина и одобрительно кивнул. Протянул  коробку с мужским парфюмом.
- Пойду в туалетную комнату, хоть что-нибудь придумаю. - Корион вышел.
Погодин поставил на столик чашки с кофе, налил себе коньяка и выпил.
- Захар, почему же вы мне сразу не позвонили? Я бы к самолету все привез! А то такой конфуз...
- Илья Серафимович, у нас тут сверхсрочная встреча. Очень важная.
- Я уже понял. Он точно не обиделся на моих идиотов?
- Поверьте, ему сейчас никакие идиоты настрой не собьют. Не до этого.

Густав вернулся. Захар подхватил сумку с одеждой,  показал на часы. Погодин провожал их до лифта.
- Может, машина нужна?
- Нет, спасибо. Пожелайте мне удачи.
- Сэр Густав, я вас не узнаю! Ни пуха, ни пера!
- К черту! - улыбнулся сэр.

Лифт спускался вниз. Густав смотрел в зеркальную стену, поправлял то шарф, то манжеты. Захар не выдержал:
- Густав, ты к этому дню шел двадцать с лишним лет. Осталось минут десять. Держись.

Лифт остановился. Они прошли мимо парфюмерного магазина, спустились по лестнице и вышли в переход к метро. Густав взбежал по ступенькам наверх, на улицу, Захар следом.

Наверху кончился дождь, выглянуло солнце. Густав остановился у палатки быстрого питания и замер. Он вглядывался в лица, почти не дыша. Бронзовый Пушкин, чуть склонив голову, смотрел на Густава.

Корион почувствовал, как заломило горло - словно кто-то накинул удавку. Мужчина выдохнул с трудом и моргнул. И сердце подсказало - сейчас.

Густав не мог пошевелиться. Девочка выскочила из метро, бросила в урну листовку. Обернулась к памятнику, чему-то улыбнулась, подтянула лямки рюкзака. И пошла к палатке.

Густав заставил себя шагнуть и встать на ее пути. Девочка как раз вытащила сигарету и пыталась прикурить на ходу. Поэтому не заметила мужчину в костюме, наткнулась, подняла глаза.
- Здравствуй, Саша. Я...
Она отняла сигарету от губ, извинилась. И тогда Густав тихо произнес:
- Озеро за испытательным полигоном, поселок Мекрин. У тебя на предплечье знак Заир. Здравствуй, Саша, я твой...

У нее были глаза цвета неба. У мужчины, что возвышался над нею - были глаза цвета неба.

Рауш сглотнул комок в горле - потому что девочка подняла голову, вгляделась в лицо того, кто тоял перкд нею. И пошел дождь. И Захар понял, что у нее ни на что большее - просто не хватит сил. Густав подхватил ее и прижал к себе. И не стесняясь - заплакал. Только обнимал ее, что было сил, прижимаясь щекой к волосам - и плакал.
- Как тебя зовут? Я не нашла твоего имени. - И по одной ее фразе Захар все понял.
- Густав Анатольевич Корион.

Девочка отстранилась, потянулась к нему руками - и обняла за шею. И вся утонула в его руках. Захару показалось, что она даже меньше стала, слилась с Густавом, вросла.
- Я знаю. Я все про тебя знаю. - Густав прошептал это и поверил, что она нашлась.

Захар закурил, дым в глаза попал, чертыхнулся, протер глаза. А картинка не прояснялась. Рауш отвернулся, промокнул глаза рукавом. Обернулся - двое по-прежнему стояли у яркой желтой палатки. Наконец, Густав погладил ее по голове и сказал:
- У тебя же дела? Давай пойдем.

Они пошли вниз по улице. Захар - шел чуть поодаль.
Один лишь раз она обернулась и спросила громко, так, чтобы Рауш слышал:
- Он с тобой?
- Да, - ответил Корион. - Он с нами. Его зовут Захар Рауш, мой помощник и друг. Твой друг.
Саша улыбнулась Раушу. Корион держал ее за руку.

У входа в институт, девочка указала на здание напротив:
- Там в подвальчике кафе. Подожди меня, пожалуйста. Только не уходи больше.
Густав погладил ее по щеке и ответил:
- Не бойся, Саша. Куда же я уйду без тебя?

Они прошли в кафе. Густав сел у окна, Захар сунул сумку под ноги, присаживаясь рядом. Корион попросил воду и кофе.
- Скажи первым, Рауш.
- У нее глаза словно небо.
- Да... Необычайные глаза.
- Густав. Она не разрешает самой себе поверить.
- Я знаю. Просто нужно время. Много времени. И оно у нас есть.

Зазвонил мобильный Рауша. Захар послушал, приказал снимать наблюдение, выключил телефон и кашлянул.
- Что там?
- Квартиру штурмовали. Убиты четверо нападавших. Там уже милиция.
Густав вернулся на землю. И тихо спросил:
- Кто сообщил?
- Алекс и его группа. Они наблюдали за квартирой. Но так как ее там не было, они не вмешивались. Что прикажешь?
- Ничего. Твои люди ушли?
- Да. Будут на базе.
- Ни слова. - успел произнести Густав. И в зал влетела Саша.

Густав попросил меню. Девочка сняла куртку, поставила рюкзак под свой стул. И села напротив них. Ничего не спросила, Корион угадал, что надо рассказать:
- Ты родилась на озере. Там красиво. Я был рядом...недолго. Случилось плохое. Бежал оттуда. И только недавно узнал про тебя. Что тебя там не убили.
- У тебя есть семья?
- Нет. Я не женат. Вся моя семья - сидит сейчас здесь. Рауш прошел со мной огонь и воду. А тебя мы искали очень долго. Не там, как оказалось. Но давай ты пообедаешь, а потом мы поедем домой...
Она раскрыла меню и сразу перелистнула на последние страницы, к напиткам.
- Кофе, пожалуйста.
- И все?
- Да. И воды, простой воды. Если можно.
Официант ушел. Густав переглянулся с Захаром.
- Почему ты не заказала еду?
- Здесь плохо готовят, Густав. - девочка  смутилась.
Корион вздрогнул - потому что она впервые назвала его по имени.
Мужчина улыбнулся, раскрыл меню. Цены были завышены, но для центра города - нормально. Рауш пролистал все меню.
Густав попросил себе коньяк. А для нее - рюмку ликера Vanna Tallin.
Когда все принесли, Корион поднял бокал. И ничего не смог сказать. Она осторожно прикоснулась краем своей рюмочки к его бокалу. Тонкое стекло звякнуло глухо.

Выпили кофе. Густав попросил Захара:
- Рассчитайся.
Рауш понял и ушел к стойке. А Корион взял Сашу за руку, притянул к себе и тихо спросил:
- Ты не заказала еду, потому что здесь дорого? Я прав?
Она смутилась еще больше и кивнула. И тогда Густав расхохотался, чем смутил ее еще больше. Но успокоился и пояснил:
- Я все тебе расскажу дома, ладно? Не обижайся, пожалуйста. Но ты все поймешь.

Они вышли наружу.
- Захар, где Стефан?
- Сейчас будет.

Он представлял и этот момент тысячу раз.
Перед дверями кафе остановилась машина. Захар открыл дверцу перед Густавом.
- Понятно. - Только и сказала девочка.

И только когда выехали на Садовое кольцо, она спросила:
- Надеюсь, ты не для меня ее арендовал? Это же безумные бабки!
- Во-первых, это просто моя машина. Во-вторых, я понимаю, что от удивления ты можешь так выражаться, но не стоит. А в- третьих, именно поэтому я смеялся в кафе.
Она взяла его за руку и тихо сказала:
- Даже если бы это были жигули...
- Вот видишь, не угадал. Надо было приехать на жигулях.
И она засмеялась, как самый здоровый и обычный ребенок - как счастливый ребенок, которым никогда не была. Густав впервые услышал ее смех. И решил, что купит жигули - только чтобы слышать, как она смеется.
- Иди ко мне. - Попросил Корион.
И она прижалась к его груди, обняла так крепко, как только могла. Он закутал ее в полы своего пальто, спрятал девочку у самого сердца и всю дорогу  молчал.

Захар курил и смотрел на дорогу. А по щекам - текли и текли слезы. Стефан молчал и гнал по городу к дому.
Водитель все понял, когда получил сообщение от Рауша "Лети на Пушку, к институту. Мы ее нашли. Машина - бордо."

Стефан открыл самый дальний бокс и вывел ту машину, что хозяин называл "бордо". Летел по городу старинный роллс-ройс, коллекционный и безжалостно покрашенный в модный цвет Смутного Десятилетия. Гаишники роняли фуражки, прохожие - застывали от изумления. А роллс-ройс пролетал светофоры, перекрестки и тоннели, а в его салоне - молчали два человека, которым не хватило бы всех слов на том и этом свете.

Густав чувствовал ее тепло - доброе, уютное и настоящее. И запахи - горькую нотку дешевого табака, смешную нотку шампуня и главный - ее туалетной воды. Он пытался вспомнить название туалетной воды, мог поклясться, что знает ее, знает! И не мог вспомнить. А еще - он заметил, что ей очень страшно. Страшно - от счастья.

Корион достал из кармана портсигар. Чуть отстранил Сашу и протянул ей сигарету.
- Давай покурим. Я, правда, редко курю, но сегодня такой день...
Достал пепельницу, щелкнул зажигалкой. И отметил, что даже в машине - она сначала накрыла огонек ковшиком ладони, а только потом прикурила. Густав почему-то сразу отметил этот жест. И сигарету она держала внутрь огоньком, скрывая горящий кончик, словно под дождем.
Затянулись одновременно.
- Хороший табак?
- Да.
- А какие сигареты ты любишь?
- Любые.
- А я решил, что если и курить, то хороший табак. Чтоб не зря травиться, хоть удовольствие получить.
Она улыбнулась и стряхнула пепел.
- Можно тебя спросить?
- Да.
- Мне надо заехать домой сегодня. Я обещала своим ребятам...
- Саша. Давай об этом поговорим дома. Пожалуйста.
- Хорошо.
И снова замолчала.
Докурила, тщательно загасила окурок и достала из кармана жевательную резинку.

Густав замечал все эти мелочи, цепко и жадно хватаясь за любую деталь. Он пытался понять, разгадать - какая она. Опыт сбивал его с толку. Ее одежда, рюкзак, даже марка сигарет - все выдавало среду, в которой она росла. И все же - в ней все было непросто.

- Ты костюм в первый раз надел? - вдруг спросила Саша.
- Почему ты так решила?
- А на пальто и пиджаке даже ярлычки не сняли.
- Что? - Корион схватился за шов - и действительно, на пальто, прямо у кармана - висела бирка. И у пиджака тоже. Саша вытащила из кармана  маленький складной ножик, наклонилась - и сняла бирки.
- Ты всегда носишь с собой нож?
- Такой - да.
- А я только три часа назад прилетел. Экспедиция, костром пропах, небрит. Недели две не видел ванной...
- Я почуяла. Запах костра волшебно с Kenzo for him сочетается. - она рассмеялась.
- Как ты угадала? Мне в магазине этот флакон сунули.
- Я люблю гулять по парфюмерным. Запоминаю запахи. Мне нравятся запахи. Они яркие...а этот - самый дорогой. На Пушкинской. В этом месяце.
Он рассмеялся и потрепал ее по щеке:
- Рассказывай. Всё-всё.
- Всё-всё получится томов на пять.
- А я полку приготовил. На всю библиотеку о тебе.
Она ткнулась лбом ему в ладонь - как щенок. И Корион восхитился этим звериным жестом.
- Я запоминаю запахи. Дороги. Маршруты. Цвета. Запахи. Звуки. С детства. Количество шагов. Последовательности запахов по дороге куда-нибудь. Асфальт, бордюры, камни, землю. Цветы. Деревья.
- Это очень хорошая привычка, девочка. Она развивает память. А карты, которые составил твой мозг из этих данных - бесценны.
За окнами возник комплекс. Саша прильнула к окну, узнала место и обернулась к Кориону:
- Даже так?
- Даже так. Ничего лучше не смог купить.
- Верю. Дворцы здесь строят ужасно.
Машина подошла к жилому комплексу и нырнула в глубокий подземный гараж. Через несколько поворотов остановились. Захар открыл дверь со стороны девочки, подал руку и сказал:
- Мы приехали, Саша.

Из гаража прошли в отдельный лифт. Пока поднимались на самый верх, Саша сжимала лямку рюкзака, как страховочный трос. Боялась? Боялась.

Корион открыл дверь, прошел тамбуром и остановился у дверей "Цезаря", самого дорогого сектора комплекса.
- Это наш дом. - Сказал он, не оборачиваясь, распахнул дверь и включил свет.

Саша вошла в огромную прихожую, положила рюкзак на тумбочку, сняла обувь. Густав обнял ее за плечи, провел в гостиную.
Там, на самом видном месте - стоял кофр с ее гитарой. Девочка подошла к инструменту, положила ладони на кофр и сразу все поняла. По кофру шли царапины, в нижней части - кофр был обожжен.
- Я был далеко от Москвы. Получил информацию о тебе. Полетел сюда. Мои люди нашли тебя по базе института. И адрес. Они просчитали точно, когда ты выдвинулась к метро, знали твой путь. Я ждал тебя всего несколько минут.
- Когда мы встретились...
- Кто-то еще искал тебя. Они ворвались в то место, где ты жила. Мои люди смогли вытащить оттуда твой инструмент. Но туда нельзя возвращаться. Да и незачем. Если что-то сможем достать еще - я попрошу милицию. Но там был пожар...
Она положила кофр, вытащила гитару. Под обшивкой - были документы, коробочка с украшениями. Пачка фотографий. Флэшка.
- А у меня больше и нет ничего. Ноут в рюкзаке. Тряпки, мелочевка - пустое. Все самое важное вы спасли. Спасибо.

Захар исчез в своей комнате. Корион повел Сашу по коридору - в гостиную.

И был уютный низкий диван, прямо напротив огромного полукруглого окна в полстены.
- Ты искал меня? Долго?
- Я узнал, что ты жива несколько лет назад. Искал любую информацию. Был на Севере и на Юге. За Уралом. На Сахалине. И еще вчера - был на южном побережье. Там, где тебя видели последний раз. А потом позвонили мои люди. И сказали, что ты все это время была рядом, в Москве...в двух шагах от моего магазина. В двух шагах.
- Это очень дорогой магазин. Нас оттуда гоняли постоянно. Даже бычки в урну не давали выкидывать.

Он гладил ее голову и смотрел на город. Слишком многое он должен был еще рассказать. О слишком многом спросить.

- Ты богат. Я поняла.
- После того, как я бежал с озера, было многое. Я работал, потом воевал. Потом нашел бизнес и занялся им. Создал корпорацию, разбогател. Потом вернулся в Россию. Стал здесь не последним человеком. Но все эти годы...
Она повернулась, обняла его за шею, прижалась лицом к его лицу. И наконец-то заплакала.

Рауш приготовил ужин, оставил его на столе и уехал в город. Забрался в бар, заказал немного виски. Сидел напротив зеркальной стены, вспоминал, как накануне сходил с ума его хозяин. Вспоминал, как немилосердно гнали в аэропорт, как чуть не убили людей в магазине. Но ярче всего сияли ему серо-синие глаза девочки, такие знакомые и такие нечеловечески-огромные в тот миг, когда Густав сказал:
- Озеро Мекрин. Знак Заир. Я твой...
Захар повидал в Америке уличный бунт, в Африке жестокость и безумие на рудниках и в саванне, , в Аргентине и Боливии - бешенство и наркоманов, но страшнее всего, холоднее и гибельнее - были эти глаза. Потому что Рауш знал, что таится в этой девочке, какая дьявольская сила заключена в самой сути этой особи. Сегодня он впервые увидел Зверя - в тот миг, когда она обернулась на него, до слов Густава "это мой человек". На миг - всего на миг, в глазах цвета неба промелькнул Зверь.

 Если бы Корион не обозначил Рауша - Зверь убил бы того, кто преследует эту странную пару, мужчину в самом дорогом костюме и девочку в потрепанных джинсах. Захар знал, почему Густав вышел к ней сам, не приказал привести на поводке. Победить это существо мог только хозяин. И сегодня Зверь обрел хозяина.

Корион дождался, когда иссякнет поток слез. Сходил в ванную, принес мокрое полотенце, приложил к ее лицу. Поцеловал ее веки.
Потом они забрали ужин в гостиную, сели на пол перед окном. Густав открыл бутылку, что купил накануне на Юге.
- Мое любимое! - улыбнулась его девочка. - Как ты узнал?
- Я вчера был там, в том районе. А когда позвонили из Москвы, купил в какой-то лавочке. Просто оно мне нравится.
Они переглянулись. В первый раз они нашли что-то общее.
- Давай кушать.

Потом они убрали посуду и снова сели на диван перед окном. Курили, смотрели на город.
- Я сейчас задам вопрос. И пожалуйста, ответь мне, ничего не стесняясь, ладно?
- Постараюсь.
- Ты хочешь что-нибудь? Машину? Одежду? Игрушку? Что-то, чего ты не могла раньше купить? Прошу тебя, не стесняйся. Я действительно богат. И я многое могу. Я всё могу.
Она посмотрела в его глаза и потушила окурок. Принесла рюкзак.
Густав смотрел, как она вынимает вещи.
Свернутые в рулон джинсы перевязаны запасными струнами. Футболка, свернутая в рулон и перевязанная тонкой веревкой. Кеды. Маленькая косметичка с лекарствами, зубной пастой и зубной щеткой. Пара блокнотов. Маленький фотоаппарат. Ноутбук. Паспорт и серебряный браслет. Три ручки и карандаш.
- Как ты все так ловко упаковала?
- Привычка. Все необходимое...
- Получается, все твое имущество...
- Постоянно со мной. Все необходимое. Потому что нужно только необходимое.
- Ты права.
- У меня все есть, Корион. Рюкзак и гитара. Еще было снаряжение, в другом рюкзаке, для походов. Но...на той квартире мало что уцелело, да?
Он кивнул. И все же повторил вопрос:
- У тебя ведь есть заветная мечта? Та, с которой ты жила. Ради которой приехала сюда?
Она помолчала. А потом ответила:
- Была.
- Почему была?
- Потому что сегодня она сбылась.

Он сгреб ее в охапку и потащил в комнату, которую еще ей не показывал. Рядом с его спальней, дверь в дверь - была самая светлая комнатка.
- Это твоя. Детская.
Саша вошла.

Здесь был стол. И кровать. Маленький коврик на полу. Но самое главное - здесь было окно. В половину стены. В половину неба.
 Саша обернулась к Густаву и спросила:
- Ты хочешь, чтобы я жила с тобой?
Он улыбнулся. И не стал смахивать слезы.

Вернулись в гостиную, открыли еще одну бутылку вина.
- У тебя была любовь?
- Была.
- Кончилась?
- Ты слышал историю о Билле Питерском? О том, как его приковали к платформе Бологое и пустили поезд?
- Слышал.
- Это ответ.
Корион вгляделся в ее лицо и тихо произнес:
- Ты необыкновенная девочка. И вещи с тобой происходят необыкновенные. Как вы вообще могли познакомиться с этим...персонажем?
- Просто пела песни. На берегу.
- И у вас...все было хорошо?
- У нас все было очень плохо, Густав. Он отрекся от меня. Я - от него. Прожила дерьмовую жизнь. Ты уж прости, но иначе ее назвать было нельзя. А потом... Один из его ребят приехал и рассказал мне о Бологом. Передел, как в "смутное десятилетие". Было много крови. И поездов...
- Ты была на похоронах?
- У него законная жена и дети. Кто я такая...
- А ты была его солнцем. Он так говорил о тебе. О том, что встретил солнце и не смог вынести его силы. И струсил.
- Вы были знакомы?
- Я был независимой стороной в том конфликте. Меня пригласили решить вопрос окончательно. И я его решил.
- Скажи, кто приказал его казнить?
- Сковородников.
- Значит, я все просчитала верно...
- Мы постоянно говорим не о том.

- Ты знаешь о себе что-нибудь?
- Родилась на озере Мекрин. Обычная биография - детсад, школа. Потом уехала в столицу. Училась здесь. Живу здесь. Сегодня пришел ты.
- 084 - это особый шифр. Этот номер носил эксперимент. В результате которого - родилась ты. И все другие "результаты".  Эксперимент признали несостоявшимся, а потом пришел приказ о ликвидации. За сутки уничтожили базу, научный городок, персонал и место. Так получилось, что последняя фотография, общая фотография той лаборатории - сделана мною. Потом меняя расстреляли.
Корион принес из кабинета увесистую папку с документами. И вытащил черно-белую фотографию, на которой стояли и сидели люди. Десятки лиц. В форме и халатах. В робах и в костюмах.
- И это только те, кого можно было сфотографировать.
Она смотрела на снимок.
- Я сделал его. Они приказали мне снимать. А потом – один из них выстрелил мне в спину. Дальше я не помню. Очнулся в общей яме. Сверху сочилась какая-то дрянь, проела мне кожу на ноге. – он подтянул штанину, показал ей шрамы-струйки. - Потом трое суток добирался до трассы. Уехал в Архангельск.. Оттуда уплыл на корабле. И только семь лет назад мне прислали эту фотографию. Нашли в архивах по моему заказу. Но о тебе я узнал раньше…и вернулся в Россию.
Они сидели в детской, на кровати. Спиной к стене. Лицом к окну. Не смотрели друг на друга. Не говорили больше. Саша держала его за руку и дышала. А он хотел только держать ее за руку и слышать, как она дышит. Что она - дышит. Рядом. В его жизни.

Корион и не заметил, как она уснула. И тогда Густав осторожно уложил ее, укрыл одеялом и погасил свет.
На ноутбуке, на заставке рабочего стола была картинка из анимэ-фильма Миядзаки – Навсикая с мечом. Густав улыбнулся и закрыл ноутбук.

Корион прошел в свою спальню. Скинул одежду, вытащил из шкафа застиранную до дыр рваную робу. На спине, на бедрах, в районе шеи – были пулевые отверстия. Даже обгорелые края вокруг дырок – еще можно было угадать. Густав подошел к камину, бросил тряпки в огонь. Туда же бросил пачку документов. И только после этого – лег спать.
 
В самом дальнем углу сейфа лежал сверток с другой одеждой из того же проклятого дня - мундир с погонами. А в кармане мундира - записка. "Зачистить до 12:00. Генерал Корионов."
И лежал там телефон, в памяти которого хранилась смс - "Питерскому - Бологое,  Сковородникову - добро. Коринф".
И лежал там в свинцовом ящике ошейник. И "фонил". И было на ободе выбито - 084, 077, Мекрин, объект Саша. Донор - Гуссейн."
И на самом дне - лежала серебряная звездочка с топазом в сердцевинке. Вились по лучам звездочки неизвестные никому знаки - того языка, которого нет на планете Земля, да и во всей галактике Млечный Путь.

Корион не знал, что в тот момент, когда Саша вошла в его дом - звездочка ожила, и камень в сердцевинке - опустился, словно кнопка, в металл. Звездочка расплавилась, комочек металла испарился, а на темной стороне Луны - ожил кораблик по имени "Мизерикорд".

ВДНХ 23 декабря

Захар просыпался рано и готовил завтрак. Потом проверял серверную, спускался за почтой. Возвращался, будил Джу и Густава. Завтракали все вместе, потом разъезжались по делам.
Сегодня Густав и Захар проверяли документы для отлета. Корион улетал в Италию за оборудованием для нового завода. Многочисленные чертежи, разрешения на ввоз и контракты на доставку заняли увесистый портфель.
- В мое отсутствие - никаких выходов. - Начал Густав. - Занимайся в библиотеке, гуляй, наблюдай. Но никаких действий не предпринимать.
- Хорошо.
- Если потребуется вмешательство - звони Мирославцеву.
- А если...
- Никаких «если». Ты - студент, мотаешься между лекциям. Или поиграй в «золотую девочку». – и сам усмехнулся. «Золотая девочка» из Джу никогда не получится. Не та судьба и воспитание…
До вертолета оставалось около часа. Корион зашел в ее комнату перед отлетом. Сел на койку, достал из кармана телефон. Положил на стол, под ее локоть. Джу сидела за учебниками по химии.
- Послушай. Меня интересует зона ВДНХ. Погуляй там. Посмотри, кто и как живет. Понюхай воздух. Поищи особые зоны, ты знаешь, о чем я. Порыскай в жилых кварталах, зайди в кафешки, покрутись у «звездного объекта». И везде носи этот телефон, в него встроены все необходимые приборы. Постарайся везде ходить с наушниками наружу. Словно музыку слушаешь постоянно, можешь просто за ворот зацепить, но чтобы они были наружу. Провод - антенна, наушник - микрофон и камеры.
- Поняла.
- Пожалуйста, будь аккуратнее. Если тебе надо что-то купить...не стесняйся. Если что-то крупное или дорогое – попроси Захара, я оставил ему резервную банковскую карту для…
- Густав. Мне ничего не нужно.
Он замолк. Знал, что не купит ничего ненужного. Бесился, но ничего поделать не мог.
- Джу, я каждый раз боюсь улетать. Я боюсь, что когда вернусь…что с тобой что-то случится.
- Я знаю. Не беспокойся, Захар рядом. Да и со мной ничего не случается.

Девушка и Захар стояли у главного окна. Вертолет плавно уходил в сторону аэродрома.
- Где гуляем?
- ВДНХ.
- Как поедем?
- На такси.
- Через полчаса в гараже.
Под элитным комплексом располагался не менее элитный гараж. Боксы, спецбоксы и контейнеры с особым климатом для хранения раритетов и суперкаров. А еще - своя служба такси. Естественно, она принадлежала Густаву. Сегодня Захар выбрал грязноватую желтую «Тойоту», протер стекла и залил омыватель. Сел за руль, выкатил из гаража.
На КПП его остановил рыхлый охранник.
- О, уже готов? Подожди-ка, тут бабу надо домой закинуть.
На заднее сиденье плюхнулась гостья из Королевской Башни. Машина прошла ворота, запетляла дворами и влилась в поток.
Захар вскользь глянул на пассажирку и включил кондиционер. На заднем сидении сидела женщина из разряда «сама пришла и по делам». Дорогая сумочка, но дешевый «деловой» костюм – шуба распахнута. И дорогой парфюм для девушек, а не женщин за 40. «Деловая» увлеченно обсуждала что-то по мобильному телефону, крутилась на сидении. Захар хмыкнул и резко перестроился. Барышню приложило о дверь, телефон выпал.
- Ты что, сдурел?
- Прошу прощения. Занесло. Вы бы пристегнулись, а то не ровен час...
Бабенка скривилась, но пристегнулась.
Машина шла хорошо, поток машин поредел, Захар включил «Русское радио». И начал подпевать. Фальшивил он специально, но пассажирка молчала. Только вставила наушники и снова кому-то звонила. Захар назло ей сделал музыку погромче, прекратил подпевать.
Через сорок минут автомобиль влез в забитый двор на Садовом кольце.
- Приехали.
- Ты давно там таксистом?
- Да как открыли комплекс.
- А если я тебя попрошу кое о чем, сможешь помочь?
- Смотря о чем.
Над ручником появилась купюра в сто долларов. Захар наигранно отпрянул от купюры и заорал:
- Вы с ума сошли? В машине камера, меня из-за вас...
Купюра исчезла. Пассажирка вышла.
Захар вырулил подальше от подъезда и открыл багажник. Там, поскуливая от смеха, лежала Джу.
- Перебирайся. Ушло это чудо в шубе за 30 тысяч деревянных.
Подъехали к ВДНХ со стороны Ботанического сада. Машину загнали на парковку, прошли ворота и двинулись по краю. Джу и Рауш шли рядом по заснеженным аллеям и разговаривали:
- Барышня-то непростая, Захар. Очень непростая.
- Я понял. Не «бабочка для одинокого бизнесмена».
- Ты не слышал, о чем она по телефону говорила?
- Нет.
- А я слышала...Они что-то о Сокольниках говорили. О вертолетном заводе.
- Так он с 90-х мертвый. Стоит себе и стоит.
- Там третье кольцо. А сам понимаешь, что под такими заводами. И куда ведет этот завод. И что там в подвалах хранится.
- До возвращения Густава мы ничего не будем делать. Но ты молодец, я как-то не подумал. Кому-то нужны разработки по «военке». Спрошу наших «дружков», что можно найти в подвалах того завода.
- Проверь заодно, что за машину они разрабатывали последней. И остался ли в живых хоть кто-то из КБ того завода. 
Снег пошел, когда они дошли до фонтана. Джу остановилась напротив определенной фигуры в золотом безумии. Вытащила из кармана газетный кулек, развернула – и высыпала на снег горку белых цветов. А потом закурила, села на бортик, свесив ноги внутрь.
Захар стоял позади. Он расстроился, что забыл, какой сегодня день. А ведь читал про него в дневниках Джу…
Маленький и уродливый цветок в горшке появился в пентхаузе вместе с девушкой. Растение нехотя выпускало кожистые листики, ничем не пахло. Но Захар знал, читал об этом в дневнике девушки: раз в год, в определенную ночь – цветок оживает весь, разом. К рассвету кожистый чудик усыпан белыми восковыми цветочками. Джу собирала их, и в тот же день - ехала на ВДНХ. К золотому фонтану. К одной фигуре. Всегда - 23 декабря.
Сегодня Захар видел этот странный обряд впервые. Но ни о чем не спрашивал.
Джу сняла теплую перчатку, опустила ладонь на снег и сжала бортик фонтана. А потом обернулась.
Захар подскочил, закрыл ей глаза ладонью. И только через несколько ударов сердца ладонь стала мокрой от слез. А звериные глаза - сменились человеческими.
Через полчаса они подошли к павильону «Космос». У ракеты Джу остановилась - как всегда.
- Фонит?
- Да. До сих пор.
- Густав просил проверить, где еще фонит?
- Здесь сильнее всего. У фонтана еще. Главный Вход только с левого угла. И павильон “Азия”.
- Давай какой-нибудь угол найдем. Погреемся.

Они добрались до кафе, забились в дальний угол. Девушка попросила кофе, Захар - чай. Хотели взять пирожки – но продавщица сделала знак, что не стоит. Рауш послушался.
- Расскажи мне, как вы меня нашли. - Она спрашивала это часто, словно не могла поверить до сих пор.
- Мы объехали зону 22. Даже на космодроме были. Потом - все южное побережье. Не курортные зоны, а хутора, пристани, заброшенные городки военные…И только в одном месте нашли человека, который помнил такие...знаки. Густав три месяца не пил. А в тот вечер мы приехали на берег моря, развели костер на берегу. И всю ночь он пил и плакал. Я его таким никогда не видел. Даже в Югославии он пил и молчал. Когда нашего товарища пытали в Бразилии - не плакал. Но в ту ночь так и уснул, на спальнике, с бутылкой в одной руке и опухшим от слез лицом. Утром встали, собрались. Мирославцев отзвонился, что по спискам все верно, что ошибки быть не может. Хотел сам забрать, уже наготове держал людей, чтоб институт оцепить…Но Густав запретил, сам за руль сел. Гнал, как бешеный, кур передавил на окраине…- Захар засмеялся. – Чуть не въехал прямо на взлетку, да там блоки бетонные. Бросил машину, я еле успел рюкзаки схватить. А Густав билеты купить не мог, так его трясло. Я побежал к начальнику аэропорта, договорился по-быстрому. Мирославцев мне звонил каждые десять минут, докладывал, что с «объектом», где, что делает…Густав в окно смотрел, на полуостров, потом города угадать пытался, потом начал планы писать в блокноте. Я многое с ним прошел, Джу, но такого… Прилетели в Москву. Приехали на Чеховскую. Густав зашел прямо там в магазин, содрал с себя одежду походную, купил новую. Я еле за ним успевал. А Густав вышел из примерочной и прямо так, весь в ярлычках – пошел наружу, к переходу метро...
Джу допила кофе, встала и отнесла чашку к кассам. Вернулась и тихо спросила:
- Значит, в тот день за мной приходил не Мирославцев?
- Нет. И когда Густав это услышал – он первый раз на моей памяти перекрестился и стал вслух молиться. Отмолил, выходит.
Она смолчала. Отмолил. Потому что в тот час, когда штурмовики выбили дверь и начали стрелять – в комнате ее не было.

Джу затащила Захара в китайский павильончик. Прошла в самый конец зала и там, за радужными платками и платьицами – поклонилась худенькому подростку за прилавком. Крохотная лавка, увешанная деревянными мечами и кисточками для каллиграфии – Захар уже понял, что это за место.
- Привез что-нибудь для меня, Ван? – шепотом спросила Джу.
- Конечно. – и продавец положил на прилавок дешевую китайскую сумку с кисточками.
- Спасибо. В следующий раз – привезите мне звездочек побольше. А то кончаются быстро. Теряю. – девушка улыбнулась и расплатилась.
Она сунула сумку Раушу и сказала:
- Спрячь подальше. Дома рассмотрим.
Они купили чай на втором этаже, полюбовались на чайную посуду, купили нитку речного мелкого жемчуга. И вернулись к павильону «Космос».
- Речной жемчуг? – удивленно спросил Захар, когда они свернули к выходу к Останкинской телебашне.
- Да. Я его очень люблю.
- А ты знаешь, что Густаву принадлежит жемчужная ферма?
- Еще нет.
- Он выращивает голубые и черные жемчужины. Как-нибудь слетаем туда. Он обрадуется, что и в этом вы похожи.

Джу нашла еще два места, где явно фонило. По дороге домой - молчала.
Только когда поднимались в лифте наверх – Захар обнял ее за плечи, прижался головой к ее голове и сказал:
- Когда ты нашлась, Густав был очень счастлив. Он винил себя за тех, кто там остался. А вышло совсем иначе. Все вышло иначе – и виноват он не был, и спас он самого важного человека…
- Двоих.
- Двоих. Когда-нибудь мы поднимем всех, кто лежит под озером. И всех похороним. Поставим там памятник, наладим жизнь...
- Не надо. Пусть спят там. Им уже все равно. А жизни там нет, целлюлозный завод. Но я бы вложилась и восстановила экологию. Уже думала. Уже считала.

В доме было прохладно. И пусто. Захар ввел коды, двери заблокировало. Джу сняла куртку и ушла к себе. Он знал, что весь вечер она будет сидеть без света. Забьется в дальний угол, сядет на пол у стены. И будет пить. Курить, смотреть на уродливый цветок. В темноте, без музыки, без еды.
Только сегодня, 23 декабря. В день когда расстреляли около тысячи человек в бункере на Крайнем Севере. А потом – бункер взорвали, и озеро хлынуло в подземелья, где создавали самое страшное оружие в мире.
Бункер, где она родилась. Где Густав Корион был Гуськом-фотографом, заключенным, обречкенным на эксперименты юношей. Где сама Джу была объектом 084, нелюдем, ублюдком, намеренной ошибкой природы.

Захар позвонил Густаву по видеосвязи. Корион был в номере гостиницы.
- Рассказывай.
- Прогулялись. Сегодня оказался тот самый день. О котором она писала в дневниках.
- Цветы для фонтана?
- Да. Потом зашли в китайский магазин. Что-то ей передали.
- Проверил что?
- Нет еще.
- Проверь.
Рауш сходил за своим рюкзаком и вытащил цветистую сумку. Расстегнул молнию и заглянул внутрь. И рассмеялся.
- Что там?
- Чай. Краски для каллиграфии. И звезды.
- Звезды?
Захар вытащил и показал метательные звезды.
- Узнаю нашу девочку. В стране они запрещены, а ей привозят.
- Что еще?
- На выезде подсадили нам барышню из Королевской Башни. Пока ехали, она трепалась по телефону о вертолетном заводе в Сокольниках. Джу это обеспокоило.
- Попроси ребят проверить. Я слышал о нем. Занятное местечко.
- Джу сказала, что там есть подвалы и попросила узнать, остался ли кто из разработчиков КБ.
- Правильно. Займись.
- А как твои дела?
- Встретили, привезли в офисный центр. Переговорили. Они не смогут доставить оборудование в Россию. Но смогут доставить в Финляндию.
- Что же с проектом?
- А кто мешает нам открыть завод в Финляндии? Да и условия там получше. Все, устал. Но телефон работает.
- Доброй ночи, Густав.
- Доброй ночи.
Захар прошел на кухню. В холодильнике не хватало пакета с ужасным “крабовым мясом”, которое так любила девочка. Поначалу Густав не мог понять, что она нашла в рыбной подделке. Он спокойно мог покупать настоящих крабов, благо, на жемчужном заводе было достаточно места, чтобы разводить еще и их. Но Джу рассказала о Трех Владимирских Улицах и первой своей работе. И они съездили по тому адресу, посмотрели на мясокомбинат и остатки того здания, где были офисы. Джу попросила Густава не трогать комбинат. Он послушался. Только подкормленных дворняг с проходной - отвезли за город, на объект Захара.

Пробуждение зверя.
   Корион улетал на Ямал. Передел самого северного месторождения алмазов, открытая борьба трех сибирских мурз за дорогу к месту добычи - он хотел видеть всё сам, как и всегда. Летел Густав обычным рейсом, до ближайшего крупного города. А там его ждал верный Алексаша Северин.
   Саша провожала его на самолет, в первый раз. По дороге Корион наблюдал, как девочка смотрит на заснеженные леса и деревни вдоль трассы. И как меняется ее лицо. Он учился угадывать ее мысли, учился чувствовать - о чем она думает.
Он не спрашивал, только следил. В отличие от многих - ее не пугал взгляд Густава.
Ей нравились путешествия. Что-то детское, изначальное, проявлялось вдруг: она улыбалась, глаза становились больше, розовели щеки. И дыхание - у нее менялся ритм дыхания и пульс - Густав держал её за руку и чувствовал, как под тонкой кожей на запястье взрывается или замирает биение сердца.
 
Но при виде запущенных бедных деревенек в стороне - взгляд мгновенно менялся, губы поджимались, становились резче скулы. Сочувствие - да, пожалуй, так. Дома стояли грязные, обветшавшие, изредка рядом с деревней виднелся бывший совхозный ангар, коровники, остатки МТС. Но большинство - в запустении, и снега ничего не скрывали. Наоборот - зима обнажала всё, выделяла все недостатки.
Вдоль трассы виднелись кафешки - грязноватые, маленькие домики с двумя-тремя машинами у порога.
Густав обнимал Сашу за плечи и грелся ее теплом. Впереди - мерзлота, которую он ненавидел с Архангельских лет. Но до отлёта - надо успеть поговорить с девочкой.
На стоянке аэропорта Густав протянул водителю деньги, не торгуясь. Саша накинула на плечи свой рюкзак. Корион подхватил свой чемоданчик.
 
До отлета оставалось чуть больше часа. Они сели в зале ожидания. Саша вытащила из рюкзака термос с кофе, булочки. Их традиция - утром пить кофе со сладкими булочками - родилась с первого дня совместной жизни.
- Когда ты успела сварить кофе?
- Вечером. Особый рецепт.
- А булочки?
- Испекла.
- Вкусно! Ты любишь готовить?
- Не очень. Только когда вдохновение найдет. Редко, но метко.
- Я буду звонить каждый день. Телефон носи в кармане куртки. Сумку могут украсть, но средство связи всегда должно быть на тебе, на теле.
- Не надо звонить с Севера, это слишком дорого.
- У нас дома хороший тариф на межгород.
- Я и так буду знать, что с тобой все в порядке. Я почую.
- Почуешь?
- Я тебя чую.
Он ничего на это не ответил. Пожал ее ладошку, налил себе еще кофе.
- Когда мы ехали, ты видел, сколько деревень?
- Да. И сколько разоренных ферм.
- Осколки империи. Деревни сопьются, коровники зарастут. И будет один борщевик.
- Нет. Пройдет время, и в деревни приедут другие. Фермы выкупят. Вернее, выкупят землю. А потом отстроят фермы заново, на старых фундаментах. Блоки достаточно крепкие, я рассмотрел. Обтяни железом, пластиком, деревом - и не надо строить с нуля. Коровы плодятся быстро. Земля отдохнула за десять лет. Даже часть химикатов можно нейтрализовать. Так что не расстраивайся. Скоро мегаполис поймет, что еду нужно выращивать, а не закупать за рубежом. И тогда всё начнется заново. Но по другим правилам. А борщевиком я еще займусь. Слишком уж интересный сорняк. Почитай о нем.
- Леса. Слишком запущенны. Бурелом, сухостой. Мусор.
- Думаю, и их скоро начнут отслеживать. Саша, "лихое десятилетье" окончилось. Теперь вопрос - как преумножить появившиеся деньги. И главный вопрос сейчас - чем заняться. У всех. Просто купаться в роскоши, пить элитные коньяки, летать в Милан за бельем и прочее - русскому человеку этого недостаточно. Ему обязательно нужно дело. Без дела он шалеет. И вот сейчас - начинаются интересные времена. Не забывай - бандитская вольница кончилась. Сейчас вперед выйдет твое поколение. И твои ровесники не хотят стрелять и быть бандитами. Они хотят мира. Так всегда - дети, росшие на войне, хотят мира. И денег. И спокойной жизни.
- Разве это была война?
- Да. Гражданская. Только победителей в ней нет.
- А падение СССР?
- Оно пало за год до начала лихого времени.
- Там, куда ты летишь - будет война?
- Вряд ли. По закону все полезные ископаемые принадлежат государству. Делят возможность разрабатывать месторождения. Ну, и конечно, не все алмазы будут сдавать. Весь мир живёт по таким правилам. Вопрос - кто будет владеть разработками, к кому в карман положат то, что не учтут при добыче. А это - миллионы долларов. Так было раньше, так и сейчас. Просто законы еще не подписаны. Но схему возьмут старую. Слишком много ресурсов. И учти - они сейчас пытаются поделить грубые вещи - алмазы, золото, платину. Но самое ценное - это топливо и люди. Они еще не поняли, что тот, кто владеет нефтью - тот владеет всем. На примитивном уровне. А люди - люди лучше нефти, мозги и таланты, личности и мастерство - я тебя еще научу, как определять ценность человека по его умениям. Тебе это будет ближе, чем ресурсы или финансы.
- И поэтому ты разрабатываешь альтернативное топливо. И поэтому курируешь лицеи.
- Да. И поэтому лечу туда. Алмазы - твердая валюта мира. Ими будут платить за топливо, когда кончится нефть. А она кончится. Не сейчас, твоим детям еще достанется. Но вот твои внуки уже столкнутся с нефтяным голодом. А интеллектуальная собственность, как и искусство -не имеет сроков годности. И не исчерпаема.
- Но это будет нескоро.
- Это может ускориться, когда изобретут вирус, бактерию или наночастицы, что испортят природную нефть. А это будет. Война за ресурсы - всегда нечестная. И надо учитывать всё.
- Даже фантастику?
- Даже фантастику. Особенно ее. Ты ведь знаешь лучше всех, что фантастическое - самое опасное. Потому что оно может сбыться. Непредсказуемое - самое опасное.
- Как мы?
- Как мы.
 
Допили кофе. Саша пошла в туалет, чтобы ополоснуть чашечки. Она ненавидела одноразовую посуду и всегда возила чашечки из керамики. Густав вытащил карманный компьютер. Еще раз бегло прочитал справку от осведомителя с рудника. Взглянул на карту местности. Записал пару идей.
Корион огляделся. Зал был полон. Летели на севера обычные люди. Возвращались после новогодних праздников от родственников, летели работать вахтовики.
Саша подошла.
- Чем будешь заниматься ты?
- Сессия.
- Новый Год!
- Не знаю, кто придумал эту схему, но в первом институте сессия началась 2 января. И это было то еще зрелище!
- Библиотека, город, канцтовары? - засмеялся Корион.
- Да. Плюс - рынок.
- Что ты хочешь найти на рынке?
- По компам. Хочу починить свой.
- Саша. Я могу купить тебе любой комп в мире.
- А я могу починить старый. Новый стоит диких денег. И я плохо знаю компьютерное дело. Я так не могу, надо изучить хотя бы до определенного уровня.
- У нас с тобой много денег. И диких, и ручных.
- Пока не надо. Я скажу, когда что-то потребуется.
Густав обнял ее. Бесился страшно, что не тратит ничего. Бесился, но понимал - такая она, его девочка. Не переучить после нормальной бедной жизни. Никогда не переучить. А значит - не испортить.
 
До самого выхода к самолету она была рядом. Когда Корион пошел на осмотр - она стояла у стеклянной перегородки и смотрела. Ни слез, ни лишних слов, ни жестов. Просто не отрывала от него взгляд. Он первый раз оставлял ее.
 
Они расставались так надолго первый раз с момента встречи. Но Саша не плакала, не просила остаться. Просто собрала ему сумку, сделала завтрак. Нашла и распечатала прогнозы погоды, расписания, карты местности, нужные адреса и телефоны. Корион не просил - она все сделала сама.
 - Саня, я позвоню! - крикнул Густав. Она кивнула. И он ушел.
 
***
Переговорщики трепали нервы друг другу уже неделю. Густав, которого представили «европейским наблюдателем» следил за обеими сторонами и молчал. На второй неделе началась стрельба. Ночью одна из сторон напала на гостиницу.

Корион жил в бытовке на карьере, исследовал отчеты по месторождению и образцы. Главный технолог по добыче, Иван Берендов, знал Густава еще по делу «Ока Гора». Вдвоем они излазили весь карьер, прошли несколько метров породы, исследовали все уцелевшие шафты. Густав прошел несколько километров под землей, всё изучил. Каждый день лазили по закрытым участкам, брали пробы на разной глубине. Просчитывали, какую технику использовать, как вести разработку, что можно добывать помимо камешков и руд.  Писали планы и запрашивали по телефонам заводы, рассчитывали оборудование для каждого участка, для каждого этапа работы. Сами, без секретарей и инженеров. Если возникал вопрос, на который технолог и Корион не знали ответа - звонили Раушу, тот сидел за компьютером и переговаривался с английскими, немецкими и американскими специалистами. Густав часами слушал Ивана, задавал вопросы. Звонил в институты, спрашивал геологов, устроил конференцию по спутниковой связи. На другой стороне Земли в Австралии менеджеры просчитывали рентабельность месторождения, риски и прогнозировали рынок на пару лет вперед. Корион мелочей не упускал, все продумывал на десять шагов вперед, учитывал сразу пять вариантов развития событий.

В ту ночь из города примчался помощник на снегоходе:
- Ваня, они гостиницу штурмуют!
- Потери есть?
- Непонятно. Два этажа горят. Мэр там уже все проклял, менты не высовываются, они сейчас военную часть подымут по тревоге!
- Звони по спутнику в министерство, снимай объект с конкурса. Мистер Густав исследовал месторождение и объявляет его убыточным.
- Что? Но ведь трубка еще не вся!
- Там осталось на три глотка. Смысла нет.
- Что же тогда?
- Сопутствующую породу будем добывать. Иди, звони. Скажи, что бизнесмены к согласию не пришли, начались разборки. А мистер Густав пришлет отчет по прилете в Москву. И про то, что прогнозы по добыче плохие - скажи в первую очередь. Хоть в мегафон им ори в окна. Если не послушаются -поднимайте вояк, пусть крутят их и отдают под суд. Чертовы бандиты!
- Хорошо.
- Да. И вызови вертушку. Наш гость улетит завтра.

Корион спал на нарах в бытовке. Иван вышел к карьерам, проверить охрану. Зазвонил телефон в кармане куртки. Густав с трудом проснулся, нажал кнопку приема и услышал:
- Гус! Гус, это капитан Семенов! Беда у нас.
- Сэм, у нас три утра.
- Гус, девочку твою козлина захватил!
Корион резко поднялся и открыл глаза. Поднес трубку к уху:
- Доложи.

Саша лежала на каменном полу. Отдых. Три часа до этого она считала шаги. От стены до лестницы - семнадцать. Ступенек - сорок пять. Террористов - семь. Заложников двадцать пять. Террористами их окрестили газетчики. На самом деле – обычный рейдерский захват, вышедший из-под контроля. Центр Москвы, историческое здание, которое очень мешало одному холдингу. Густав не хотел продавать здание обветшавшей библиотеки. Холдинг настаивал. Операцию рассчитали точно – Корион улетел. А то, что в здании была Саша – холдинг узнал только тогда, когда наемники прислали видео о захвате.
 
В библиотеке, где она занималась, погас свет. А когда зажегся - их уже тащили в подвал. Саша сначала опускала голову, боясь, что ее узнают. А потом поняла, что это неважно. Рейдерским бойцам было наплевать кого брать.
Студенты и библиотекарши - всех согнали в подвал. Раз в сутки приносили воду и буханки хлеба. Хлеб брали в магазине, что примыкал к библиотеке. Ждали, когда хозяева разберутся. Менты снаружи. Газетчики, зеваки. Шумиха.
 
Кто-то плакал в первый день. Пришел урод, заставил замолчать. Потом увели наверх двоих - и выпустили. 
Саша не знала, что творится наверху и ведутся ли переговоры. Для себя она решила одно - ждать, копить силы, запоминать. И запоминала. Запомнила, как били парня, что попытался отобрать оружие у охранявшего их боевика. Быстро повалили парня на пол, прошлись по самым чувствительным местам ногами, напоследок предупредили: если не угомонишься, пристрелим. Ушли. Парень долго лежал, не в силах подняться, потом заполз в угол. Саша смутно припоминала, откуда ей знаком такой метод избиения. Потом вспомнила - так бьют в плохих американских фильмах про полицейских. Чтобы лицо осталось цело, но задержанный не посмел больше протестовать.

Сколько времени прошло - они не знали. От страха. От голода. От холода. Шепотом знакомились. Бойцы спускались, осматривались и уходили.
Саша обследовала печь, что стояла в подвале. И нашла ход воздуха между кирпичами. И стала незаметно ковырять швы своим брелком - стальной звездочкой. Заложники были простужены, в подвале то и дело раздавался чей-то кашель, скрыть свои действия было несложно. Три дня.
Спала, когда за ней пришел боевик. Удар  по голове, рывок вверх. Заломил руку за спину, потащил наверх.
Саша сидела на полу библиотеки, над ней стояли трое. Один - держал камеру.
Что-то они говорили, чего-то требовали - в памяти не осталось. А затем один из них схватил Сашу за плечи, а второй - стал резать ей руку. Неглубоко, не до кости - но кровь потекла обильно. Дернули за волосы, показали в камеру лицо. Она улыбнулась один раз - поняла, что снимают ролик для Густава, и ничего не говорила. Она не боялась. Потом били - на камеру, но несильно. Вспоминала, как группировать мышцы, чтобы не было так больно. А еще - очень хотела убить их всех. Но не знала, как.

Когда ее волокли вниз, что-то произошло. Рука не беспокоила, порезы уже не кровоточили, только дергала боль. Болела спина, там, где несколько раз ударили близко к позвоночнику. Саша забилась в угол и стала зализывать порезы, как зверь. Аптечки не было, можно было только так очистить раны. Тем более, когда-то она читала много книжек по биологии и знала, что слюна тоже может защитить от инфекции. И что-то переключилось в ее голове. И какая-то иная сила - вдруг приказала: нападай.

Она подошла к печи, закрыла глаза и прошила кирпичную кладку. Голым кулаком. Словно тесто. Голова кружилась, плечи ломала непонятная боль, разом обострилось зрение, слух и обоняние. Тот боевик, что был в подвале, подскочил к ней. Когда он только начал двигаться - Джу уже поняла, что видит будущее этого человека: пульс участился, запах пота усилился, корпус приготовился развернуться, напряглись мышцы бедра, чтобы задействовать колено, в плече уже зарождался импульс, чтобы добавить кулаком, все его тело подсказало ей, что он будет делать. Джу выпрямилась, наемник отшатнулся, увидев, как полыхают в темноте ее глаза. И она учуяла запах страха. Так вот почему собаки всегда знают, когда человек боится! Запах был так силён, что девочка улыбнулась. И почувствовала, что челюсти не слушаются, что ее лицо больше - не ее. Да и не лицо совсем.
А дальше - был очень короткий штурм.
   Корион вызвал свою боевую группу, прилетел в Москву и пошел к зданию, где держали заложников. Омоновцы остановили его у блоков заграждения.
Ему представили командира отряда. Корион мягко и грустно сказал:
- Там моя дочь. Они знают. Они прислали мне видео. 

Ослушаться его никто не мог, об этом господине уже предупредили - и предупредили так, что омоновцы поняли - дело пахнет керосином.
Корион просмотрел минутный ролик и ничего не сказал. Ушел в ближайшее кафе. Следом за ним пошел капитан милиции Семенов.
- Кто он? - спросил начальник района.
- Лучше не спрашивай. Миллиардер. Владелец Ямала теперь.
 
- Кто это был, Андрей Сергеич? - спросил Мирославцев.
- Сэр Густав. Советник по энергетическим технологиям при Правительстве. Барон английский, говорят. Дочка там его.
- Что его ребенок забыл в библиотеке? Я думал, их дети по Лондонам учатся.
- Не знаю. И это меня пугает. За нее - нас на Камчатку отправят. Если не в рядовые куда-нибудь в Мордовию.
- Да брось! Не убьют же они всех заложников. Это ж рейдерские какие-то дела. Им шумиха нужна. Ты же знаешь, как только владелец здания подпишет им бумаги – они уйдут.
- Он – владелец здания. А там – его дочь. Они же время тянут, чтоб как можно дольше их в СМИ обсуждали. Эти передельщики совсем распоясались? Людей-то за что! Там же студенты да бабушки-библиотекарши.
- Как будто не знаешь сам… им эти бабушки до лампочки. Уроды.

Через час после появления Густава из Подмосковья прибыла особая группа. Они приказали отойти от здания всем полицейским и службам. И как только кордон отодвинулся - пошли на штурм. Без подготовки, без разведки. «Золотая десятка», как обозвал их заместитель мэра.
 
Густав сидел в кафе напротив, курил и пил коньяк. Захар пошел с группой захвата. Врач Антуан был наготове. Группа полковника Семенова - в соседнем переулке, в спецмашине.
 
Джу загрызла боевика. Вот что было с лицом. Человек не способен так открыть рот. Человек не может. Но она не человек.
 
Группа Кориона бросила в окна три шашки с газом. И не дожидаясь, вынесла все имевшиеся двери. Со всех сторон одновременно, без сигналов, без криков, без стрельбы. За десять минут скрутила наемников, распахнула окна и двери, впустила врачей и милицию. Сами вывели людей, передали врачам. И выстроились у входа. Десять человек в серых, как асфальт, костюмах. В масках, закрывающих лицо.
Захар нашел Сашу. Она была в дальнем углу подвала, у трупа боевика. Рауш подошел к девочке – она была без сознания. И слава Богу. Он закутал ее в плед, поднял на руки и пошел к выходу. Еще одну шашку - бросил в подвал, когда оттуда вывели всех. Газ заполнил помещение, Захар ногой захлопнул дверь за собой. И понес Сашу к отцу.
 
Корион вышел на крыльцо кафе. Из здания выводили наемников - приказа ликвидировать Корион не давал. Принимали боевиков омоновцы, грузили в свой автозак. Семенов смотрел на всё это и не верил: три дня переговоров, три дня бездействия. Пришел Корион, привел десять человек. За двадцать пять минут - решил всё. Пятнадцать минут ушло только на то, чтобы ввести в курс дела многочисленное оцепление и начальников.
Захар вынес из здания Сашу.
Корион только показал жестом – в машину. Тотчас подкатил их минивэн с затемненными стеклами. Корион захлопнул дверцу машины за Раушем, машина сорвалась с места.

Только когда они отъехали, Рауш стянул свою куртку и маску. Он склонился над девочкой и стал ее осматривать, Густав заговорил:
- Докладывай. Я вижу, что она в порядке.
- Там что-то произошло. Кажется, приходил "зверь".
- Доедем до дома, уложим ее в постель. Ты вернешься. Заметешь следы после того, как закончишь. Библиотеку я восстановлю...
- Труп боевика остался. Они узнают.
- Пусть знают. Они сами разбудили моего Зверя до срока. Пусть изучают тело, гадают и начинают бояться.
 
Корион сидел в машине рядом с девочкой. Антуан осматривал Сашу.
- Состояние?
- Истощена, нервный срыв. Порезы. Проснется - поймем, насколько сильно ее испугали.
- Вряд ли она испугалась.
- Я думаю, у нее в крови адреналин зашкаливает. Сердце может не выдержать. Лекарства давать?
- Конечно. Она впервые обращалась в Зверя. Домой.
- Вы сами в порядке?
- Я в порядке. Просто не думал, что так рано начнем. Пока - бери анализы, осматривай. Если она обращалась недавно - еще должны быть следы.
 
Захар вернулся в библиотеку. Проверил помещение. Никого не было. Оцепление давно сняли, город продолжил жить своей жизнью. Двери закрыли и опечатали, разбитые окна затянули крест-накрест полосатой лентой.
Рауш заложил взрывчатку и вышел наружу. За его спиной здание сложилось, как карточный домик.  Когда осела пыль, Захар набрал номер Семенова:
- Я только что взорвал библиотеку. Присылай милицию, пусть протокол составят.
- Зак, библиотеку-то зачем? - спросил капитан.
- Надо.
- Я как узнал, что она там, сразу ему отзвонился.
- Молодец.
- Думаешь, они уже поняли, кто она?
- Нет. Скорее всего выбрали для съемки самую миловидную. Думали - будет кричать на камеру, как только они ее порежут. Ошиблись.
- Жаль девочку. Сильно пострадала?
- Еще спит. В шоке. Запомни, что я сейчас скажу, Сэм, они идиоты. Они даже представить себе не могут, что такое - "Зверь". Но теперь, боюсь, они его разбудили...
 
 
Корион сидел в ее комнате. Сашу уложили в постель, обложив примочками ушибы и синяки. Порезы обработали и забинтовали. Капельницу сняли. Густав включил ночник, стал читать книгу, что лежала на рабочем столике - Юрий Тынянов.
Девочка спала тихо. Не вскрикивала, не металась. И это было страшнее всего. Если психика после такого не дает нормальной реакции, что же было с девочкой раньше? Если ни захват рейдеров, ни пытки ее не испугали...
Корион увлекся книгой и не заметил, когда в дверях появился Рауш. Поднял голову и увидел друга.
- Спит?
- Спит. Устала. - Поднялся и отложил книгу, вернув на место закладку. - Идем.
 
В кабинете Густав достал особую бутылку коньяка, налил себе и Захару. Поднял стаканчик и сказал:
- За начало.
- За начало.
Выпили. Корион сел за стол и приказал:
- Рассказывай.
- Группа самостоятельная. Нанята строительным холдингом, для рейдерского захвата и создания шумихи. Чтобы на твою контору обратили внимание. Восемь человек. Подъехали к библиотеке, забаррикадировались. Заложников согнали в подвал. Схему здания знали, так что подготовка была. Требования выдвинули стандартные.
- Почему "Антитеррор” не взял их сразу?
- Генерал Клементьев запретил спецгруппе вмешиваться. Официальные власти могли решить проблему в первые часы. Хотели побольше шума.
- Подобные теракты уже были? В мировой практике?
- Несколько раз. Два случая закончились расстрелом заложников. Но семьдесят процентов случаев – можно решить в первые часы. Весь мир давно работает по такой схеме. Все случаи изучались, русские спецслужбы о них знали. Схемы разработаны, учения Клементьев проводил лично. Он знал, что делать - и запретил спасать людей. Якобы ждал приказа непосредственно от мэра. Делал вид, что подтягивает силы.
- Сколько дней?
- Три. И семнадцать часов. Клементьев должен был действовать и не действовал.
- Сэм звонил мне. Я прилетел, как только смог. Про штурм рассказывай.
- Вошли, обезвредили. Наемники – самого среднего пошиба, пистолеты  у всех. Если и обучены, то плохо. Но умеют избивать, умеют давить и держать периметр. Может, бывшие солдаты. Я нашел Сашу в подвале, в дальнем углу. Рядом была дырка в стене. Печь раньше была или что-то похожее. Дыра пробита кулаком. Рассмотрел убитого - его явно загрызли. Взял Сашу, приказал группе выходить. Оставил шашку с галлюциногенным газом. Как ты и приказал, вернулся час назад, заминировал и подорвал здание. Легло ровно, завтра можно присылать технику и начинать работу.
- Спасибо, Захария.
Густав достал из ящика стола конверт с деньгами. Разложил доллары по стопкам, достал конверты.
- Отнесешь сам. Кому - знаешь.
- Да, Густав. Они не знали, что это Джу. Они просто выполняли заказ.
- Наше счастье. Найми рабочих. Выводите второй путь отхода на Волоколамку. Проруби гаражную стенку в нашем секторе. Внеси изменения в план здания. Сотри наш лифт из системы. И закупи оружие. Все идет не по плану. Нам надо готовиться. Все будет раньше.
- А что с Клементьевым?
- Я решу позже.
- Гус. Она испугалась?
- Нет. И это страшит меня сильнее всего. Она не боялась. Насколько ее изуродовала жизнь, что она не боялась террористов?
- Это не твоя вина.
Корион ничего не ответил. Только достал из ящика стола железный браслет. И Зак понял, молча ушел к себе.
 
Густав надел браслет на левую руку и сжал кулаки. Давным-давно, в военной части под космодромом, лейтенантик вез его на вездеходе. Истекающий кровью юноша, с семнадцатью пулями в теле не умер после расстрела. Их вынули в лазарете, одну за одной, без наркоза. Врач заштопал Гуська-фотографа, а пули - собрал в мешочек. Через неделю юноша попал в Архангельск. Из пуль он сделал браслет. И потом, плывя на ледоколе в Японию - часами смотрел на кусочки металла, которые должны были его убить. За две недели плавания он составил план на всю жизнь. И там, над мертвыми водами северного океана, он понял, что должен найти всех, кто отдал приказ. Но самое главное - он должен был найти свою дочь, ребенка, отданного генетикам на растерзание. И первым в его списке значился Федотов, генерал, командовавший ликвидацией. А последним - солдатик Клементьев, который стрелял в него.
Жизнь свела их снова - на этот раз Клементьев оставил в руках террористов Сашу. И не спешил спасти остальных.
Корион вытащил мобильный телефон, набрал номер министра обороны и попросил об услуге. Министр не мог отказать. Потому что в кресло его посадил Гусек-фотограф. А был министр тем самым лейтенантиком, что нашел в канаве выжившего расстрелянного паренька. Только один вопрос задал министр сэру Кориону:
- Ты уверен, что Клементьев - тот самый?
- Я спрошу его сам. И если ошибся - отпущу к тебе. Разберешься сам, почему он не спешил во время операции.
- Добро. Завтра его вызовут в штаб.
- Не надо. Мой человек допросит его и заберет.
- У него нет семьи. Любовница, детей нет. Счет большой, но в нашей схеме.
- Тем лучше. Пришли мне анкеты всех, кто пострадал сегодня в библиотеке. Я оплачу лечение и реабилитацию со счетов Клементьева. Я восстановлю библиотеку. Полный отчет пришлю, всё, что останется от его денег, передаю тебе. Недвижимость?
- Дача под Рязанью. Две квартиры в Москве.
- Квартиры продай, дачу подари кому-нибудь из нормальных.
- Что делать с деньгами от квартир?
- Положи на счет Саши. Она заслужила моральную компенсацию. Я ей потом объясню.
- Гусек. Приезжай потом ко мне с девочкой. Я очень хочу с ней познакомиться.
- Приеду. Она тебе понравится.
- Я ей щенка подарю. У меня Байкит повязан, через две недели будут алиментные щенки. Возьмешь?
- Возьму. А ты - сделай для меня еще кое-что. Когда журналисты спросят, почему "Золотая десятка" не числится по твоему министерству, расскажи правду.
- Правду? Наемники в России запрещены.
- Они не наемники. Они сотрудники антитеррористического подразделения Евросоюза. Инструкторы, только приехали в Москву, должны были проводить полугодовой курс. Но попали с корабля на бал и по твоей личной просьбе решили проблему с рейдерами. Постарайся, чтобы журналисты упоминали только рейдеров. Никаких террористов. Даже слово пусть такое забудут. Это важно.
- Понимаю. Приезжай, Гусек. Я буду рад.
- Хорошо, Костя. Обещаю.
 
На берегу Москва-реки рано утром нашли тело генерала Клементьева. Семнадцать пуль лежали на груди генерала в мешочке бумажном. А умер он от страха. Густав допрашивал лично.

Ричард по кличке «Альбатрос»

Густав сидел за рабочим столом, а в кресле напротив...
- Познакомьтесь, мой секретарь, Александра Джу.
- Очень приятно. - произнес гость. Девушка села в соседнее кресло, раскрыла органайзер, приготовилась записывать. Скрывать смех она умела, как никто другой.
 
- Первое. Рекламная компания, во всех городках и на всех шоссе, что ведут к комплексу "Гладиатор". - Корион стал диктовать указания:
-  Второе. Нужно снять ролики для ТВ, записать джинглы для радио. Все материалы - через фирму «Президент-Холдинг». Твоя задача - набрать базу данных по подрядчикам и маркетинговым агентствам. Потом  просчитай заказ, представь мне проект. Распиши всё, что сочтешь нужным. Идеи приветствуются. Ну, и сама понимаешь, всю базу нужных людей приготовь. С контактами, личными делами для проверок, фотографиями и портфолио.
- Господин Густав, поняла. - Джу наклонилась к органайзеру, подчеркивая пункты.
- Запроси Виталия Андреича, он уже в курсе. И не бойся предлагать свои идеи, у тебя неплохо получается.

Захар что-то собирал в серверной, когда Джу влетела в комнату, закрыла дверь и бухнулась на диванчик. И расхохоталась.
- Что произошло?
- У него там Альбатрос!
- И что?
- Захар. Альба!!!
Инженер поднял голову - и не сразу понял, о чем она говорит:
- Да брось! Сам Альбатрос? Легенда Смутных Десятилетий?
- Он вернулся! Густав меня вызвал, представил своим секретарем, надиктовал работы на месяц! Но это все пустое! Он показать его хотел! И сделал вид, что я ценный сотрудник фирмы, с умным видом расписывал план по рекламной кампании.
- И как он?
- План - не сработает. В России такое не работает вообще!
- Да не план! Альбатрос!
- Подтянутый. Снова в бою. Словно и десятка лет не прошло! И кажется, опять в бизнес рвется. Хотя какой там бизнес. Он же все продал, уезжая.
Захар подошел, сгреб ее в охапку:
- Успокойся!
Маленькое сердце бухало так, что Рауш стал поглаживать ее по голове и покачивать. Это был единственный способ успокоить бесенка.
- Альбатрос здесь! Он вернулся!
Захар гладил ее по голове и один на свете догадывался, что появился  человек, который остановит Зверя.

В кабинете Густава сидел Ричард Огнишко, легенда Смутных Десятилетий, герой городских легенд, а еще - московская сказка, баритон Альбатрос, мечта женщин.
Некогда он был невероятно удачливым игроком. И последнее - было отнюдь не легендой. Ричарду было запрещено посещать казино и игровые дома во всем мире - после того, как он сорвал семь джек-потов за одну пьяную ночь. В Москве, в семи казино, принадлежавших разным хозяевам. А на следующую ночь - повторил свой трюк в Лас-Вегасе. А через день - выиграл в лотерею во Франции один миллион евро. И в завершении той угарной недельки - получил два миллиона долларов в канадской телевикторине
...после чего отправился опохмеляться в Шереметьево, на выигранном у шейха Зуммуруда самолете.
Самолет он выиграл, когда летел из Франции в Канаду. Совершенно случайно, у попутчика, который оказался  шейхом.

В конце переговоров Густав положил на стол нераспечатанную колоду карт и спросил:
- Я знаю, что вы фантастический игрок. Сыграем?
- А что вы можете поставить, мистер Корион?
- Это. - Густав положил на стол шкатулку. Раскрыл - с черной бархатной подушечки на гостя смотрело «Око Гора», огромный искусственный топаз.
- Око Гора? Его же недавно создали, я читал. Самый крупный из всех искусственно созданных топазов, исключительной чистоты. Особая структура, какие-то там молекулярные цепочки. Я не специалист. Не знал, что именно вы его владелец.
- Это мое маленько хобби – улыбнулся Густав. Ни к чему говорить, что камень создали в его лаборатории и по его заказу. Для особой цели, связанной со Зверем.
- Мне нечего поставить. Разве что...комплекс. Он, правда, дешевле вашего топаза. Да и не запущен еще.
- Поставьте душу.
- Что?
- Поставьте душу. Если проиграете – вы продолжите легенду об Альбатросе. Будете петь. Безумствовать, творить сказки, хулиганить. Обещаю, в убытке не останетесь, я оплачу любое безумство. А если серьезно - контракт заключим на сотрудничество. Я снова проведу вас в десятку лучших. Можем и на мировую сцену вас вывести. Хотя зачем вам мировая сцена?
 
Гость посмотрел на Кориона, протянул руку и коснулся Ока Гора. Камень был теплым.
- Это правда, что камень дарует своему хозяину власть над демоном?
- Да. Хотите увидеть?
Ричард расхохотался:
- Мистер Густав, с вами весело! Но в эти игры я давно не играю, уж извините.
Но Густав поднялся, зажал камень в руке и произнес:
- Saal, kome Stahagiro!
Огнишко посмотрел на окно. Ничего не произошло - не разверзлись адские врата, не вспыхнули пентаграммы, не запахло серой. Густав улыбался. Ричард похлопал в ладоши и сказал:
- Ну, будет вам! Я верю!
Но Густав подошел к окну и поманил гостя. Ричард поднялся и подошел ближе. Под пентхаузом была маленькая декоративная башенка на крыше нижнего уровня. И там, на белом снегу - что-то было. Густав взмахнул рукой, в котором держал топаз. И нечто прыгнуло...
Ричард стоял у окна, вцепившись в подоконник. А на карнизе, так близко, что слышно было тихое урчание - сидел Стагер. Огромные серо-голубые глаза смотрели на Ричарда. Шерсть на кошачьем носу, широкий звериный лоб и кисточки на ушах - в эти секунды он рассмотрел все так подробно, что запомнил навсегда. И теплая волна звериного дыхания - доходила до пальцев. Огнишко не мог шевельнуться - зверь словно загипнотизировал его.
- Понимает два языка. Harici, Stager.
Зверь двигался быстро и мягко – словно пестрое облако втекло в комнату, легло на ковер и замерло.
- Играем. - Огнишко протянул руку, взял колоду. Густав положил камень поближе к Ричарду и принял первые карты.
Через час Ричард смотрел, как огромная кошка спит на ковре. Густав протянул ему контракт.
- Подпиши все страницы. Теперь ты - мой партнер. И про Альбатроса - там отдельный пункт. А зверь тебя посторожит. - Корион вышел.
Ричард прочитал все пункты. Все было идеально составлено, прописано до мелочей и сулило немалую выгоду. Но и работа предстояла нелегкая.
Большая теплая лапа легла ему на колено.
- Прочитал?
- Да. - ответил Огнишко.
- Не беспокойся. Густав не обманет.
- Кто ты? Демон?
- Да.
- Камень действительно дает власть над тобой?
- Нет.
- Нет? Он обманул меня?
- Камень дает власть над зверем. А я человек, в котором живет зверь.
- Человек?
Рысь встала лапами ему на колени и приблизила морду:
- Только ему не говори. Он не знает. А ты будешь знать.
Ричард подписал контракт. Густав вернулся, увидел зверя у ног гостя и рассмеялся:
- Вижу Стагер вас принял. Что же, хорошо. Потому что он и есть та сила, что обеспечит безопасность наших проектов.
- Как зверь может обеспечить безопасность? Будет, как кот Баюн, по цепи бродить? От Красногорска до Воскресенского завода? Через всю область? Попутно и Дмитров на место поставит?
- Нет. Он уже провел переговоры с теми, кто контролирует Красногорск, Воскресенск и Дмитров. Обе ведущие подмосковные группировки согласились. А вот что делает этот зверь с теми, кто не соглашается. - Густав вывел на большой монитор видеоролик. Огнишко чуть не вывернуло наизнанку. Ричард побледнел и посмотрел на зверя:
- Это сделало ваше...существо?
- Немного. Остальное - фантазии журналистов. Но насчет длины человеческого кишечника - правда, хватило от столба до столба. Пару-тройку раз. Или больше.
- Господи, мистер Корион, как вы можете...
- Спокойно. Они выкрали меня из офиса, убили мою охрану. Пытались наделать во мне дырок. А Стагер очень не любит, когда Хозяин Камня испытывает боль. Камень связывает демона и повелителя на духовном уровне. Я всегда могу его позвать. И он не посмеет ослушаться. Знаю, поверить нелегко. Но придется - вот камень, а вот зверь.
- Неужели кошка -  настолько страшный зверь?
- Не зверь. То, что он может натворить. И это очень большая кошка.
- Мистер Густав, но ведь пустоты не бывает. Кто-то придет на места тех бандитов, что убрал ваш демон.
- Уже. Пришли мои люди. Бывшие служители закона, бывшие военные. Эти ребята знают, что надо делать, как обращаться с подонками. И как постепенно снизить уровень преступности.
- Не удивлюсь, если вскоре и они будут рекетирами, бандитами и убийцами.
- Не будут. Это мои люди. Они четко знают, чего нельзя делать. И знают, чего бояться. За три месяца в одном только Красногорске сбыт наркотиков снизился втрое. А оружие исчезло совсем.
- Совсем?
- Бывшие военные слишком хорошо знают, что оружие провоцирует. И первым делом пресекли весь оборот. Изымают, уничтожают. Но чаще - сдают государству.
- И оно снова попадает к бандитам.
- А вот это - напрасно. Все, что они изъяли и сдали на военные склады - имеет особую метку. Если оружие пойдет по второму кругу - я не завидую тому, кто его продал. И тому, кто его имеет. Вычислим всю цепочку - вычистим.
- Как вы контролируете их?
- Просто. Я не беру случайных людей и никогда не возвышаю тех, кого можно соблазнить.
- Кто же вы такой?
- Человек, прошедший хорошую школу. Советскую. Никогда не давай власть тому, кто к ней не готов, и никогда не сомневайся в тех, кого назначил.
- Доверие? Не смешите, мы в России!
- Ричард, ты задал много вопросов. Не боишься?
- Вас? Нет. Мы партнеры по бизнесу. Меня невыгодно убирать. И я вам для чего-то нужен.
- Не только мне. Но на сегодня хватит. И прошу – говори мне «ты», теперь это обязательно. Уже снял жилье?
- Да, на Садовом.
- Тогда мой водитель отвезет.
- Но у меня есть свой.
- Твой водитель двадцать минут назад позвонил в «Желтополосный флаг» и продал информацию, номер твоего телефона и маршрут, по которому сегодня ездили. За немалую сумму.
- Как вы это узнали?
- «Желтополосный флаг» - мое издание.

Ричард покинул квартиру на двадцать втором этаже и спустился в подземный гараж. Темно-синий «Фольксваген» подкатил к выходу.
- Господин Ричард, я ваш водитель.
- Да, Густав говорил...
- Куда вас отвезти?
- На Новодевичье...
Водитель пристегнул ремень, мягко вывел машину из гаража и на первом светофоре, не оборачиваясь, одной рукой протянул Ричарду бумажный сверток:
- Вам просили передать, господин Ричард.
Это был букет темных, почти черных роз. Ровно 14. Как и принято.
На кладбище было тихо и безлюдно. Ричард прошел в самый дальний угол, нашел могилу у стены и сел на лавочку. На черной каменной плите стояло три имени. И даты. И в самом углу – маленьким росчерком – знак Альбатроса.
Огнишко положил цветы рядом с собой, расстегнул пальто. Закурить смог не сразу - дрожали руки.
После похорон он здесь не был ни разу. Когда установили плиту - ему прислали фотографии.

Смутное Время. Дикое время. Оно озолотило Ричарда и оно же лишило смысла любое его богатство. Он был поразительно везучим игроком, а проиграл самое главное.
Ричард докурил, резко бросил цветы на плиту, развернулся и ушел.
- Давайте домой. Вам дали мой адрес?
- Да. Господин Густав велел передать и это - снова рука с пакетом.
Ричард уже знал, что будет внутри - потому просто вытащил бутылку, открутил крышку и начал пить из горлышка.

Когда подъехали к дому, Ричарда плавал в алкогольном тумане. Водитель помог ему дойти до двери, оставил еще один пакет и удалился.
Альбатрос захлопнул дверь, повернул ключ в замке и повалился на пол. В последнем пакете от Густава была пачка анальгина, минералка и пистолет.
- Сволочь...он все знает. - прорычал Ричард. Так и уснул - с пистолетом в руке.

- Забавный он персонаж. - Густав налил Джу вина.
- Что ты сделал?
- Снабдил его набором для возвращения в Россию.
- Надеюсь, он не обидится?
- Ты верно угадала, девочка. Сначала ему понадобились цветы, потом водка, а потом и пистолет с одной пулей.
- Ты подсунул жучок?
- Нет. Но водитель сказал, что цветы он взял на кладбище, потом пил водку из горла. А выстрела не было.
- Я боялась, что он...
- Застрелится? Нет, Джу. Это человек азартный. И в чем-то сильный. Он себя не убьет. Да, горе никуда не денется, но - Ричард игрок. Он не готов сдаться. Поэтому остался жив в лихие времена. Поэтому выжил, уехав. Потому и вернулся. У него больше нет козырей. Но это значит, что игра стала намного интереснее. А он давно утратил свой невероятный талант выигрывать.
- Поняла.
- У тебя хорошее чутье на людей. Но пока мало реального опыта. Со временем ты научишься понимать не только эмоции, что движут такими, как Альбатрос, но и ход мыслей. По крайней мере, с ним ты сможешь не только играть, но и выиграть. А ты ведь хочешь выиграть у него?
- Да.
- Он вернулся. Втянется в дело. Потом захочет большего. Захочет блеска, оваций, мишуры. И вернется к образу Альбатроса. И снова этот город будет его.
- Ты слушал его записи?
- Да. И кажется, понимаю, чем он тебя подкупил. Альбатрос - это то, чем он не смог стать. Идеальное альтер-эго Ричарда Огнишко. Его собственный комплекс неполноценности, ставший отдельной личностью. И довольно удачной личностью. Забавно, в этом вы схожи. Твой зверек забрал у тебя все, что тебя пугало в мире. А ты сама - осталась чистым человечком. Так и у него. Ричард - бизнесмен, стальная хватка. Альбатрос - ловелас, сводивший с ума женское население страны. Забавно будет, если он потерпит поражение, как Альбатрос. Такого он точно не ожидает.
- Кстати, ты обещал поехать со мной в Михайловское.
- Помню. Но после операции с Арсеном, Саша.

Операция с Арсеном. Рысь и Сандро.
Первая встреча.
В темном боксе было сыро. И приехавшие на встречу бандиты потребовали зажечь фары. Густав улыбался, выходя из машины. Арсен подошел первым.
- Почему здесь?
- Потому что здесь моя территория.
 
Переговоры вел Сэм; он объяснил, чего хотят иностранные гости и с чем приехал сэр Корион в Москву.
Кавказская бригада слушала внимательно и молчала. А потом заговорил Карен. Густав с интересом слушал кичливого посла и отмечал плохое знание русского языка, постоянные намеки на недипломатические методы и прямые угрозы.
- Я предложил вам новую систему для так называемых «крыш». Вы не захотели их принять. Я предложил вам новые каналы прибыли. Вам они кажутся нелепыми. В конце концов, я говорил с вами вежливо. Но вы ответили мне грубо. Как я должен с вами поступить?
- Что? Ты, псих европейский, да ты хоть представляешь, с кем говорил сейчас? Это лучшие люди города, на них держится весь этот мир!
- А вы знаете, что невежливо говорить «ты» человеку, который этого не позволял?
Сэм резко обернулся. Карен упал и захрипел. И Арсен с ужасом увидел нож в груди посла. Обычный китайский ширпотребовский ножик. А потом – ножик растаял в воздухе. Карен схватился за грудь, упал на пол.
Резкий хлопок, свет, полоснувший по глазам. 
Бандиты выхватили оружие. Но стрелять было не в кого - там, где только что была машина Густава и его команды, ничего не было. Черная дыра. Арсен выстрелил - пуля ударилась о стену далеко впереди.
Разъезжались быстро, разговаривать еще не могли. Да и что они могли сказать. Только вечером каждому пришло письмо - на гербовой бумаге было одно слово war. И подпись – готическим шрифтом. Корион.
 
Густав остался доволен проекционной установкой. Все это время он был в своем кабинете и управлял голограммой. Сэм постучал в дверь.
- Войди, Самюэль.
- Отлично сработало. Я считывал психо-волны, никто не усомнился, что вы в двух шагах.   
- Сколько промучается эта кичливая особа?
- Шок пройдет через сутки, организм принял сигнал об инфаркте, отреагировал, но все цело.
- Если эти недочеловеки не понимали язык просьб, пусть слушают на языке ужаса. Рысь готова?
- Да.
- Выпустим ее сегодня. У них будет какая-то сходка в казино. Центр города, интересный рельеф. Попробуем в деле штурмовую систему.
 
Арсен вошел в казино около часа ночи. Охрана отставала на положенные полшага. В помещении играла громкая клубная музыка, стайки искательниц порхали от стола к столу. Арсен присмотрелся, выбрал и дал знак охраннику справа. Тот понял без слов и подошел к одной из девушек. Впрочем, от предложения познакомиться и провести вечер с богатым господином здесь никто не отказывался. И вскоре девушка уже сидела рядом с кавказцем, мило щебетала и строила глазки.
- Можете присоединиться, сэр.
От служебной двери приблизился охранник, шепнул пару слов телохранителю и скрылся.
- Хозяин, все собрались в кабинете.
- Хорошо.
Девушка встрепенулась, но кавказец даже не посмотрел на нее.
- Напоите мне ее, - чуть слышно приказал он охране, а сам прошел в кабинет.
 
В нижнем зале собирались особые гости. Сегодня здесь были все участники встречи в подземном гараже, даже Карен, которого еле откачали.
Разговор пошел о таинственном Сэре Корионе. Бандиты давно не сталкивались с подобными героями-одиночками. 
За разговорами никто не заметил, что свет стал моргать, и сам собой отключился электронный замок на двери. Только один из охранников отчего-то встревожился. Его звали Сандро и в прошлой жизни он был охотником. Знакомое чувство опасности просто захлестнуло его.
- Что-то будет. - прошептал охотник, - что-то очень нехорошее приближается.
- Успокойся ты, швило. - смачно проговорил самый старший из охраны. - Сюда никто не доберется. Да и сквозь казино левые не пройдут.
 
Свет погас на несколько секунд, а когда зажегся - все отпрянули от стола, за которым сидели. Невообразимо крупная кошка - так показалось им. Но Сандро первым увидел зверя и понял - это не простой зверь. Это демон и пришел он за ними.
Стреляли, не помня себя. Пытались убежать. Но когти и клыки, скорость и сила - были у зверя. И от страшных ударов нельзя было увернуться. Потому что это существо было и зверем, и человеком. И только Сандро стрелял спокойно и метко. Но не по пятнистому бесу, а по охранникам. Ему незачем было выбирать – судьба решила все за него.

Когда кошка остановилась, кавказец понял, что кровь стекает по столу и стенам. За несколько минут зверь покалечил и убил больше тридцати человек. Сандро положил пистолет на пол и медленно стал подходить к кошке.
- Я почувствовал тебя, шайтан.   
Кошка переступила с лапы на лапу и вдруг стала умываться. Сандро залюбовался этим зрелищем и вдруг понял, кто это:
- Горная кошка!
- Лесная. Хотя, с иберийской чем-то схожа. - Она умела говорить.
- И ты девочка. - Улыбнулся охранник.
- Конечно. Совсем не боишься?
- Я был охотником.
- Тогда почему приехал и стал бандитом?
- Я только охранник. Но теперь кончилась моя карьера, - он указал на трупы. Так и так убьют, что эту шваль не уберег.
- Им предлагали мир.
- Так ты служишь этому странному человеку из Англии, Густаву?
- Я не служу, я помогаю.
- Да, понимаю.
- Что будешь делать?
- Спущусь вниз, вызову остальных. Только...
Но она прочитала мысли и мягко прыгнула вперед. И встала на задние лапы. И Сандро понял;
- Ты не зверь, ты - оборотень.
- Да.
Он увидел только пеструю шкуру и кисточки на ушах - одним прыжком зверь перемахнул через него и исчез на лестнице в казино. И сразу раздались крики и выстрелы. А кавказец не спеша прошел следом и у первого же пожарного выхода выбрался на улицу.
 
Рысь бежала по казино и незаметно наносила удары. Не трогала девушек и совсем юных мальчиков. Но все остальные в тот вечер были помечены - кто сильнее, кто слабее.
Сандро стоял у входа и ждал. Охрана нижнего зала просто сбежала. А раненые выбегали на улицу. Бывший охотник уже вызвал милицию, и Скорую. Теперь он ждал зверя.
Кошка одним ударом разнесла стеклянную дверь и перекатилась на тротуар. Замерла и почуяла кавказца. Тот еле слышно прошептал:
- В соседнем переулке Хаммер, номер 177. Люк на крыше открыт. Я увезу тебя отсюда. Поверь мне.
Рысь кивнула и повалила Сандро на асфальт, но тотчас же прыгнула на козырек казино и исчезла в темноте.
На видеозаписях позже разберут, что зверь сшиб человека и просто исчез.
А человек поднялся и с воплем помчался прочь от казино.
 
Хаммер был на месте. И люк был открыт.

Охотник подошел чуть позднее, сел за руль и, не оборачиваясь, спросил:
- Куда тебя отвезти, волшебная кошка?
И услышал мужской голос:
- Она не кошка. И это мы тебя отвезем.
Кавказец не успел обернуться. Укол в шею, мягкая вспышка в голове и тьма.
 
Густав загнал Хаммер в подземный гараж и поднялся домой.
- Захар, вызови Нея. Пусть посмотрит этот гроб на колесах и сделает, что сможет. А нашего гостя - в лабораторию. И приготовься к допросу.
 
Сандро проснулся через три часа. И понял, что связан и лежит на металлическом столе. Повернул голову и увидел рысь.
- Что же, сам дурак. - Произнес кавказец, - решил, что ты добрый зверь.
- Она не добрая и не злая. - Корион подошел к столу, - Просто ты ей понравился. Иначе бы лежал вместе со своими хозяевами в казино.
- Они мне не хозяева. Я наемный рабочий, не состою ни в какой банде.
- Тогда как же ты попал в окружение Арсена? Туда, насколько нам известно, простых охранников не пустили бы.
- Я из его аула. Я его спас в горах. Он помог приехать, дал работу, жилье.
- Хорошо же он тебя отблагодарил. Ты хоть знаешь, чем они занимались?
- Каким-то овощным рынком владели.
- Сандро, какой же ты дикий. - Рысь наклонилась над ним. - Эти овощи дорого стоили. И дурно пахли. И за них очень дорого платили те, кто покупал их.
- Ты говоришь о наркотиках?
- Нет, горец. Обо всем сразу. Ты охранял не того человека.
- Я уже понял. Вы меня убьете?
- Не знаю. Что ты умеешь?
- Был охотником, был охранником. Умею стрелять.
- А рыси зачем помогал?
 - У нас в горах есть легенда о дикой кошке, которая уносит с собой души преступников. Но иногда - дарит счастье тому, кто поможет ей. Я подумал, что легенда ожила. И стрелял в охрану, чтобы ее не задели.
- Еще и в сказки веришь. - Густав улыбнулся и вышел из лаборатории. Следом скользнула пестрая кошка.
 
В кабинете за мониторами следил Захар.
- Горец не лжет. И настолько спокоен, что не верится, что он только что вышел из мясорубки в казино.
- Он стрелял в других охранников, что пытались меня убить. - Рысь легла на пол и положила голову на лапу.
- Неужели и вправду увидел в тебе легендарного барса?
- Не знаю. Давайте отпустим его. Сотрем память и отпустим.
 
Сандро снова укололи. Когда кавказец заснул, Захар погрузил его в машину и отвез в Измайловский парк.
 
А Густав и Нэй разбирали операцию посекундно:
- Здесь прокол - свет начал мигать, но не погас полностью. Усилить мощность передатчика помех.
- Кошка слишком быстро проходит, сбивается ритм. Надо отработать движения, так в нее легко попасть.
- При прыжке с крыши крыло раскрылось позднее, чем надо. Оттого и удар о землю сильный.
- У рыси есть когти и клыки. Но строение пасти другое, челюсти слабее, чем у настоящего зверя. Перенесем основную ударную силу на лапы, я сконструирую усилитель. Будет питаться от крыльев и ранца.
- Работать еще и работать.
 
Саша Джу отдыхала в своем уголке. На экране шел фильм по Толкиену, компьютер был выключен. Открытый блокнот лежал на постели. Девушка в который раз пересматривала трилогию о Кольце и думала. Первый раз ей пришлось биться в помещении. Первый раз кавказец стал на ее сторону. А еще, он был похож на того Сандро, что она знала в детстве.
И ей были необходимы новые люди, надежные и лихие.
 
Корион вывез ее в Подмосковье, на полигон. Давно коррумпированное военное ведомство без лишних вопросов сдавало полигоны под любые нужды. И новые русские устраивали на полигонах все, что хотели. Но Густав заплатил втридорога, привез своего зверя и попросил начальника комплекса присутствовать при развлечении. Правда, не обо всем предупредил.
 
Вечером к КПП подкатил разбитый и ржавый Уазик. Начальник полигона вышел встречать гостя. И брезгливо поморщился, увидев «авто». Но ничего не сказал.
- Хотел показать вам свою красавицу. Такая умница, цены нет. Может, оцените?
- В каком смысле?
- Вы же любите милитаризованных девочек?

Начальник полигона открыл багажник, ожидая увидеть все, что угодно. Но не это.
- А теперь – беги. – тихо сказал ему на ухо Корион. – Она даст тебе фору.
- Да ты…- договорить вояка не успел. Сидевшая в багажнике голая девочка опустила голову, а затем…плечи покрыла густая шерсть, руки стали лапами. Зверь поднял голову, широко зевнул. И зарычал.
- Что вы мне привезли? Что это?
- Я сказал – беги. А я пока осмотрю это место. Давно пора почистить этот район.
Начальник бегал плохо. Рысь догнала его в несколько прыжков. И прижала к земле. Корион подошел через полчаса.
- И давно вы сдаете это место под развлечения?
- Пошел ты.. – когти прорезали куртку на плечах и вошли в тело. Вопль был долгим.
- Повторяю вопрос. Как давно?
- С 90-х.
- Много заработал?
- Да.
- Девочка, отпусти его. – Корион отошел на шаг.
Начальник встал на ноги, схватился за кобуру.
- Не советую. Она, конечно, зверь, но быстрее тебя в несколько раз.
- Кто ты такой? Что это?
- Моя кошка.



Глава о Ветре.
Он, конечно, уже слышал про таинственного маньяка в звериной шкуре. И несколько раз видел его на улицах - голливудского супергероя, сидящего на крыше или танцующего по проводам, всегда неуязвимого для полицейских и бандитов. Но никогда не думал, что судьба подпустит его ближе…

- Ветер Александрович, сегодня спектакль не задался совсем! - ругал его режиссер. Актеры молчали. А Ветер, человек с именем, актер высшей гильдии, вдруг вспылил:
- Вы достали меня этим бездарным спектаклем. Я тяну на себе два с половиной часа вашего бреда, но я устал. Хватит. Ищите замену, а я больше на сцену в этой роли не выйду.
- Вы, кажется, забыли, что руководитель этого театра - я. И в таком случае я просто выведу вас из труппы. Окончательно.
- Женя. Я в театре ровно столько, сколько ты живешь не свете. И поверишь - мне не страшно. До свидания.

Ветер вышел из кабинета и хлопнул дверью. Полчаса - переодеться и привести себя в порядок. Анюта принесла в его гримерку кофе, бутерброды и коньяк.
- Спасибо, Анечка. Ухожу, нет больше сил.
- Вам звонили из театра Павловича. Хотят пригласить на постоянную работу. Так что не расстраивайтесь. Все вещи сложите на стол, я вам завтра вечером все привезу домой. И Евгению ничего не скажу.
- Спасибо, дорогая. Не могу больше. Выпей со мной.

Анна, помощник режиссера, присела рядом и налила себе рюмку. И с немым обожанием вгляделась в глаза Ветра. Уже много лет тайно влюбленная в этого человека, она и работала при театре только из-за него.
- Анюта, как твои детки?
- Растут, хулиганы. - сыновья, Витя и Виталька, дети беспутного мужа, росли за кулисами, вместе с другими детьми персонала. И даже пробовались в актерские джуниор-секции.
- Я ведь десять лет здесь прослужил…
- И еще послужите, не здесь, через бульвар. Давно пора было уйти, не ценят они вас и не понимают, какой вы…-Аня смахнула слезы и залпом выпила.
- И тебя с собой уведу. Как только устроюсь на новом месте, так и переведу в новое место. Пойдешь со мной?
- Да. Куда же я от вас?

У служебного входа выла метель. Ветер плотнее запахнул пальто, надвинул шляпу и пошел к подворотне. Он и не заметил, как за ним двинулись трое. Метель слепила, сбивала шляпу, но Ветер крепко ступал по земле, не оглядывался и жалел, что не может закурить. У выхода из сквозной подворотни его догнали.
Двое схватили за плечи, третий сбил с головы шляпу. Но кричать актер не стал. Просто вгляделся в морды. И понял, что кошельком не отделается.
- Бабло есть? Проверь! - скомандовал вожак и протянул руку, хотел ударить актера по лицу. Но не успел. Что-то свистнуло, зазвенело - и вот уже нападавший вздернут к верху арки, а на снег мягко опустилась кошачья тень. Огромная в неверном свете фонаря и хорошо знакомая по газетам и интернету.
Ветер почувствовал, как его отпустили. И резко присел, сжался, обхватив голову руками - потому что прямо в голове прозвучал приказ:" Скрутись и осядь вниз, не то задену". Две вспышки света на лезвии тончайшего меча вспыхнули над ним. И теплый дождь обрушился на снег, окрашивая стены, потолок арочного проема и фонарь.

Большая лапа коснулась его плеча и осторожно подтолкнула.
Ветер встал. И увидел убийцу: кошка на задних лапах, больше полутора метров, пестрый мех, кисточки на ушах и глаза. Серые, не звериные. И рукоятки мечей над обоими плечами. А грудь - перетянута кожаным жилетом.
- Они вас задели?
- Нет, нет. Вы тот самый Стагер?
- Да. Идем.

Она шла на задних лапах так же спокойно, как люди ходят на ногах. И почти не оставляла следов.
- Спасибо. - Ветер пришел в себя и заговорил.
- Не за что. Они вас неделю пасли у выхода. Сегодня решились.
- Меня ведь спросят в полиции, что мне говорить?
- Камеры я выключил, следов ваших не будет. Просто очередные твари попались мне. О вас не узнают.

Он на секунду остановился поправить шнурок. А когда поднял голову - кошки уже не было.
- Рысь…- прошептал актер. - И бывает же чудо природы.


В одиночество разведенного человека, а тем более немолодого актера, которого знают, как экранного злодея – мало хорошего. Но, слава Богу, уже почти не узнают на улицах. Машины он не завел, с женой развелся недавно. Сын вырос, любовниц у него не было. Вся жизнь - театр, кино, телевидение и редкие ночные часы для дневника.
Ветер разулся в прихожей, нащупал в темноте тапочки и услышал, как мягко упал с балконной крыши снег. На кухне зажег свечи, достал холодные котлеты, нарезанный лимон и рюмку. Сел к столу и опустил лицо в ладони. И нахлынула боль.
Театр, в котором прожито десять лет - значил многое. И теперь - одним бесталанным худруком - перечеркнуто десять лет пути.

С балкона снова мягко упал снег. Ветер подошел к окну и замер - в окна балкона, идущего по всему внешнему периметру квартиры - смотрела Рысь. Она мягко смахнула хвостом снег - и актер в третий раз услышал тот звук. Снова мягко упала снеговая шапка с балкона. 
Ветер подбежал к двери, распахнул створку, и зверь невесомо спрыгнул на пол. В лапе Стагера была бутылка коньяка.
- Решил, что сегодня лучше вас не оставлять одного.
- Проходите. А вы - мужчина или женщина?
Рысь вдруг звонко, по-человечески рассмеялась. И он мгновенно понял, что это девочка.

Зверюга попросила полотенце, тщательно протерла все четыре лапы и только после этого зашла в кухню. Свечи ей понравились, хотя Ветер боялся, что, как и любой зверь, рысь боится огня. Но Стагер, ночной кошмар Москвы, села на табуретку и снова засмеялась.
- Этот коньяк мне подарили во Франции. Он настоящий, из провинции Коньяк.
- Я сегодня ушел из театра. Совсем. Выпьешь со мной?
- Да.
Зверюга сидела напротив и слушала. Смотрела не мигая, наливала, закусывала - и слушала, подрагивая кисточками на ушах. А мужчина уже чувствовал, что пьянеет, говорил и говорил. И, наконец, выговорился. И умолк.
- Вы сегодня попали в руки плохих людей.  Но все обошлось. Так и с театром - вы попали в руки плохого худрука, но обошлось. - Ветер замер. Рысь протянула лапу и вдруг провела по его щеке. Потом – снова.
- Как…как так получилось, что ты - рысь?
- Мутация. Еще советская программа - создавали солдата-зверя, но опыты не удались. Тогда эти вояки похоронили контейнеры с мутагенами в озере. Меня угораздило там родиться.
- Вас много таких?
- Нет. Из всех жителей поселка военные не оставили в живых никого. Далеко на Севере.
- А ты?
- А меня по ошибке увезли раньше.
- Ты постоянно такая?
Рысь промолчала и быстро метнулась к нему. Обняла лапами, вгляделась в глаза. И вдруг повалила на кухонный диванчик. Ветер не испугался, только протянул руки и обнял ее. Нежный мех, а под ним - стальные мускулы. Рысь приблизила морду к его лицу - и вдруг волна прошла по ее плечам, по телу, мех растаял, как дымка, лицо на миг растворилось в этом тумане - и к губам мужчины проникла губами уже девушка. От поцелуя закружилась голова, заныло тело и сердце замерло.
А когда Ветер открыл глаза - он понял, что обнимает не огромную кошку, а маленькую и очень ладную девушку.
Он поцеловал ее снова. И снова закружилась голова.

Ветер курил и глядел на нее. И все не решался спросить.
- Ты не знаешь моего имени, Ветер Александрович.
- Да.
- Меня зовут Джума. И вы знаете, на каком это языке.

Он улыбнулся - в той восточной стране он прожил половину своей жизни. И говорил на том языке, и знал, что ее имя означает.
- Зови меня просто Ветер. - Он протянул руку и попросил: - Стань рысью.
Девушка закрылась одеялом на мгновение, и обернулась.
- Я боялся, что ты из сказки, и превращаешься только на один час в сутки.
- В детстве я так тоже думала. Пока не научилась контролировать это.
- Ты училась убивать?
- Нет.
- У тебя тоже есть тайная пещера под особняком?
- Нет. Над Москвой. И не одна.
- Потрясающе! Голливуд на Москва-реке!

Рысь потянулась и обняла его. И он удивился - после того, как он видел эти лапы в бою… Заниматься любовью с кошкой оказалось еще приятнее.
- Кажется, я совершил акт зоофилии…-рассмеялся актер.
- Ну, не скажи. Это я совершила акт человекофилии.

***
На рассвете Стагер вскочил с кровати и неслышно прошел на балкон. Размял плечи и лапы, обернулся к кровати и тихо прошептал:
- До свидания, Ветер. До встречи.

Город просыпался. Рысь перемахнула край балкона и скользнула лапой по проводам. И пошла перепрыгивать по стенам, по крышам и мостам. Стремительная серо-рыжая тень проносилась над заснеженным городом, в своем полете замечая людей и машины. И в наушнике-кнопке, что пряталась в ее ухе - уже звучал голос Захара:
- Ночью бандиты собирались в отеле "Хилтис". Все записи встречи и коридоров я проанализировал. Они готовят передел сфер влияния, но ждут специального гостя из Америки. Боюсь, они вызвали Джаггарта и его команду. Из ближайших к тебе проблем - погоня на МКАД. У Рублевки. Услышишь издалека, сейчас кину сводку на твой экран. - в правом глазу замелькали кадры, номера и карты места.
- Спасибо. Проследи за ним.
- Ладно. Я рад за тебя. Давно было пора. Да и он – хороший человек.
- Он будет искать информацию обо мне. Подчисть поиск на его компе. Я поставила чип.
- Хорошо. Он получит координаты твоего логова. Оружие есть?
- Возьму в тайнике у Триумфальной арки. И сообщи Густаву, что я хочу его увидеть сегодня.
- Идет. Удачи, пестрый брат.
- Удачи, пират!

Ветер проснулся около девяти. Кровать была пуста. Мужчина замер, прислушался. Но не было никаких намеков на то, что рысь в его доме. И тогда актер поднялся, обхватил голову руками:
- Джума…- прошептал он. - Джум.
 
Анна уложила все вещи актера в контейнер и закрыла верхнюю крышку. И обернулась на звук. На окне сидела Рысь.

- Где Евгений?
- Дома. Не убивай его, пожалуйста
- Хорошо. Ты сделала то, что я велел?
- Да.
- Как только заберешь вещи - уходи. Евгений проклянет тот день, когда обидел его. И не грусти, скоро ты будешь с ним в новом театре.
- Полиция здесь. Нашли трупы, спрашивали о камерах. Я все сделала, как ты велел.
- Спасибо. Мы его спасли. Ты и я.
- Если сможешь – охраняй его и дальше. Я ведь ничего не могу. А ты – кошка дьявола. Говорят, ты можешь все.
- Не все. Я не могу сделать его счастливым. А ты – сможешь.
- Правда?
- Да. Только никогда не говори ему о том, что помогала мне.
- Обещаю.


Следы на снегу.
1.1
Саша Джу кланяется и уходит со сцены. Гаснут огни, Поль и Винни отходят глубь сцены. Зрители молчат. И взрыв, всплеск аплодисментов, вихрь проходит по рядам. А Саша Джу– уже в руках Андрея, спрятала лицо на груди друга и молчит.
Мэк гладит ее по волосам и шепчет:
- Тихо, тихо...ты сделала это.
Патрик смотрит на них и плачет. Потому что прошлое – закончилось с последним аккордом и последними словами. И словами, что сказал зал.
- Мика, на сцену. Они не простят, если ты не выйдешь.
 
Она берет себя в руки, отрывается от Андрея и выходит.
И Таунец подходит к Мэку, протягивает ладонь и говорит:
- Ради нее.
Мэкки смотрит на бывшего друга. Двое глупых, потерявшихся мальчишек в чертовом лесу.
- Патрик, прости меня, дурака.
Обнимаются, как после отмены смертного приговора. Потому что оба - идиоты, оба потратили больше времени, чем имели право тратить. И дни их - сочтены, дни для сотворчества, часы для союза слов и звуков. Об этом была ее песня. Об этом была молитва сейчас, за минуту до примирения. О том...
Саша Джусмотрит в глубину. Она чувствует красную точку лазерного прицела кожей. И знает, что Майк выстрелит. И торопит его - взмахивает рукой и берет микрофон. Киллер не выдерживает и спускает курок. Хваленая немецкая школа не помогает подмосковному наемнику.
Саша Джуулыбается - она одна слышит легкий вздох винтовки. И не прекращая улыбаться, мягко падает.
 
Андрей оторвался от друга и прошептал:
- Мика.
 
Таунец первым выскочил на сцену, на мгновение ослеп от софитов и остановился. Заслонил глаза рукой, а когда зрение прояснилось - увидел синюю курточку, с черным пятном на спине. Увидел сломанную куколку у микрофона. Ноги не слушались. Мэк поднял ее на руки...
Он шел прочь от сцены, охрана пыталась сдержать взбесившуюся толпу, а Патрик уже все понял.
 
Мэк ударом ноги распахнул дверь в гримерку. Санька и Гулливер подскочили с порога, помогли уложить Мику на старенькую кушетку.
- Уже вызвал. - Саша поддержал голову раненой, Жека комкал полотенце. Сколько раз уже выручали знания Гулливера, но на этот раз…
Она уходила сквозь одному Богу ведомый выход.
Вбежал Патрик, остановился. Андрей взял его за руку и подвел к кушетке:
- Скажи ей.
Таунец наклонился, тихо прошептал:
- Получилось. - И заплакал.
Гуля молча закрыл рану полотенцем и отошел. Саня держал Патрика, Мэк шатался, как пьяный. А Саша Джувидела их, чувствовала тьму, что сгущалась вокруг и ничего не могла поделать.
Появился Сандро, сел у ее ног на пол и закрыл глаза. И только Патрик торопливо зашептал:
- Ты потерпи, потерпи. Сейчас будут врачи, они помогут, как тогда.
 
Когда в гримерку вошли врачи "Скорой", зал уже не буйствовал. Бригада остановилась на пороге - в комнате было пятеро мужчин и одна куколка, как им показалось. 
Андрей никому не дал прикоснуться к ней, сам взял тело на руки и пошел вслед за врачами. У "Скорой" стояли Поль и Винни. Врач сказал:
- Мы едем в Первую больницу. Я должен...- и не договорил. Потому что именно он снимал ее когда-то со льдины, именно он, Владимир Викторович, поставил девушку на ноги после падения вертолета.

В больнице Андрея перехватил Игорь Вирт. Директор уговорил музыканта уехать на квартиру Мики. По дороге включил радио. И на всех волнах они слышали одно и то же: Во время гала-концерта фестиваля "Посвящение" была застрелена Саша ДжуМатилис."
 
У подъезда уже лежали цветы. Несколько человек сидели в скверике, огоньки сигарет, словно глаза зверей, вспыхивали в темноте. Фанаты разбили все фонари у подъезда и в сквере, но зажгли столько свечей, сколько смогли поставить на тротуар.
Андрей стоял у лестницы и не мог пошевельнуться.
Кто-то подошел к нему и тихо произнес:
- Мы любим ее, Мэкки. И вас. Держитесь.
Игорь обнял музыканта за плечи и повел в дом.
 
В морге дежурили люди Гюнтера. Но боевик прибыл раньше “Скорой” и перехватил бригаду в служебном коридоре.
- Владимир Викторович, это я, Сандро Галиулла. Вы меня помните?
Врач взглянул на него, кивнул.
- Вы должны отдать ее мне. И вызвать милицию. Там – он указал на кабинет паталогоанатома, - люди, что убили ее. Они вооружены. Не идите дальше. Скажете милиции, что я был в маске и, угрожая вам оружием, забрал ее.
- Сандер, я не понимаю.
- Это очень важно. Я не могу вам сказать. Но смогу показать. После трех часов ночи – позвоните. Мой номер – у вас в скайпе. Я приеду за вами в любую точку и покажу нечто невероятное. Поверьте мне, пожалуйста. Смерть – только начало.
 
 
2.
Вирт остановил машину у сквера. Фонари не горели, но в сквере и у дома было светло - тысячи свечей горели на тротуаре и между деревьев.  Больше сотни фанатов сидели на лавочках.
- Смотри, Мэккит.
Андрей все видел.
 
На пятом этаже окна светились, как и прежде. И свеча на окне горела, как будто она была жива.
"Кому-то не хватит огня, чтобы дожить до утра..."- так она любила говорить.
- Идем. - приказал Игорь, и они вышли из машины.  Несколько человек очутились рядом, Вирт заслонил Мэка.
- Игорь Валерьевич, что же это?
- Пойдемте со мной...- вдруг прошептал музыкант. - Один из вас. 
Они поднялись наверх.
 
Захар открыл дверь и отступил. Мэк приказал:
- Внизу сидят ребята. Возьми, что надо, и спустись. - И указал гостю на дворецкого. Верный Рауш все понял и пошел на кухню. Собрал еды, вытащил несколько спальников из кладовки и ушел вниз вместе с фанатом.
 
А Мэкки прошел в гостиную. В полутьме молча сидели друзья.
- Где Сандро?
- Поехал в морг.
Кто-то налил водки.
- Я сегодня проснулся здесь...- начал Мэк и осекся.
Выпил, поставил рюмку, подошел к Патрику.
Клавишник сидел на полу у дивана, бессмысленно уставившись на свечу.
Андрей обнял его за плечи, и все отвели глаза. Потому что по-детски жалобно и невыносимо заплакал Таунец, а Мэк гладил друга по голове, не прятал своих слез и ничего не говорил.
 
Вернулся Зак, вошел в комнату и сказал:
- Включите телевизор. Есть еще кое-что.
Вирт нашел пульт, нажал кнопку. На огромном экране высветился логотип новостной программы.
- Только что нам прислали кадры из Первой Городской больницы. Неизвестные взорвали несколько зданий на территории больницы. По предварительным данным ранены трое, один из нападавших убит.
- Куда они ее увезли? - спросил помертвевший Винни.
И тут же увидел ответ - на ступенях лежал Сандро с простреленной головой...
 
Вирт выскочил из квартиры и побежал к машине. Несколько человек отделились от группы фанатов.
- Со мной, три человека! - крикнул на бегу Игорь, - Остальным - остаться.
 
Пока директор гнал машину к больнице, Таунец сумел взять себя в руки. Клавишник прошел в спальню, сел за компьютер. Мэк и Гулливер вошли следом.
Андрей посмотрел на распахнутую и смятую кровать и позвал Захара:
- Она не велела сегодня убирать. - угадал вопрос дворецкий.
Мэк сел на краешек постели, с другого края присел Джен.
- Ты был здесь утром?
- Да. Она вчера привезла меня с собой. На Торнадо.
Петр подозвал их и указал на экран. Там, в папке "Входящие" лежало письмо.
 
"Капсула готова, Стивен готов к работе. Помни, только час. Потом тебя убьют." и подпись - четыре руны.
- Это угроза? - шепотом спросил Гуля.
- Нет, это скорее предупреждение о каком-то важном деле. - Вдруг произнес Патрик.- Вы знали о том, что она финансирует одну полувоенную лабораторию?
- Что? Она же ненавидела всех милитаров!
- Они разрабатывали кое-что покруче. - Таунец ввел пароль на компьютере, и стена исчезла...- Думаю, теперь можно показать вам.
 
Перед музыкантами была соседняя квартира. Саша Джупросто снесла стену и поставила гаражную дверь, замаскированную под панель.
Патрик подошел к проему и сказал слово на неизвестном языке. А на пороге спальни появился Рауш. И улыбнулся:
- Ты все-таки решился, Патрик?
Клавишник обернулся и ответил:
- Зак, покажи им. Она бы этого хотела.
 
 
3.
Игорь сидел рядом с мертвым телохранителем и ругался. Морг взорван до основания, больницу эвакуируют, а единственный, кто мог бы помочь - лежал перед директором с развороченным черепом. Вирт смотрел, как фанаты, которых он привез с собой, бродят по развалинам и пытаются найти хоть что-то.
Кто-то подошел к директору. Вирт поднял голову и узнал того врача, что был в бригаде "Скорой".
- Видели? Удивительные люди! Взорвали аварийное здание и три сарая, нагнали кучу журналистов. Вас всполошили.
- К...как аварийное? Это же морг!
- Да. Был. Года три назад. А сейчас паталогоанатомичка - с другой стороны больницы. И меньше раза в три, морозильники под землей. Пойдем, выпьем.
- Но...Сандро убили. И где Мика?
- Пойдемте. Это очень важно.
 
Врач привел его в пустую ординаторскую, налил спирта и тихо сказал:
- Мы ее не довезли.
Вирт поперхнулся и простонал:
- Так она же...
- Нас тут ждали. Этот Сандро влез в "Скорую" на светофоре. Просто открыл дверь и влез. А потом на нас напали. И ваш горец отдал ее каким-то террористам в синей униформе. Они же его и застрелили здесь. И взрывали они. А потом уехали.
Вирт одним махом выпил спирт и переспросил:
- Вы уверены, что Сандро им ПОМОГАЛ?
- Да. Потому что я не знаю никого, кто бы так обращался с мертвым телом. Он просто вышвырнул его на дорогу, а потом пинками подкатил к своим дружкам.
 
Директор не мог поверить - их друг, телохранитель Мики - предатель. Но на телефон позвонил один из фанатов, что бродили по развалинам.
- Нам бы отсюда убраться. Полицаи приехали.
- По домам, ребята. Я остаюсь здесь. И попросите остальных уйти из сквера у дома Мики. Скоро утро, вам надо отдохнуть. Впереди много дел.
 
Когда Игорь Вирт был упоен вусмерть и отправлен на такси домой, Владимир Викторович дошел до развалин многострадального морга. И увидел полицейского-сапера.
Как и было условлено, врач подошел и спросил:
- Что-то многовато сегодня трупов.
- Да, порядочно.
- Я врач, может пустите их осмотреть.
- Поехали. - и полицейский указал на служебную машину.
 
 
4.
- Тайная комната какая-то. - ругнулся Гуля.
- Ну, кому тайная, а кому - моя квартира. - проворчал дворецкий и произнес несколько отрывистых команд. Свет зажегся по линиям - сначала по потолку, затем по окантовке стен и стеллажей.
 
- Рауш, только не говори мне...- и Мэкки увидел то, о чем уже догадывался.
- Ну, вам все понятно или надо что-то объяснять?
В комнате стоял стеклянный куб. А внутри - на манекене висел костюм. Кованые оплечья, оплетенные железом линии корпуса и кожаные высокие сапоги.
- Да, мы с нею работали по совместительству. Когда Рысь, когда Стагер. А когда Бэтмэн. Смешно получалось.
- Захар, это невозможно. Тогда, в самолете - она сидела рядом со мной, а появилась - Рысь.
- Почему ты уверен, что мои игрушки не работают? Пока ты лежал в отключке - сколько времени прошло?
- Я смотрел на часы, я был в отключке только пять минут.
- Ага. Только часы у тебя хреновые, пока стрелки перевели, пока антидот тебе вкололи...по всему вышло, провозились лишние тридцать минут в довесок. А план поджимал.
- Рауш, ты серьезно?
- Я разработал эти игрушки, я дал Стагеру броню, которую не берет огнемет. И я собрал парочку Торнадо для Мики и ее альтер-эго.
- Твою дивизию! И ты дал ей сегодня уйти без брони?
Рауш смолк. И тихо ответил:
- Если я чего и не сделал сегодня, в том не моя вина. Она приказала не вмешиваться. А ее приказа я не могу нарушить.
- Она знала, что сегодня покушение?
- Она даже знала, кто будет стрелять.
 
 
5.
В темной лаборатории сидели Стив и Майк. Густав и неудачливый Сандро возились у распределителя.
- Когда ты поставил счетчик?
- Как только ее положили на носилки. Никто и не заметил.
- Если поле начало действовать, то она уже час как должна была очнуться.
- Тогда какого черта...я ведь восстановился!
- Она что-то задумала. Почему процесс замедлился? Стив, ты перепроверил расчеты?
- Дважды. Организм изменен.
- Кем? Почему все эксперименты проходят в таких дурацких условиях?
- Не кричи, - донеслось из "капсулы".
И девушка открыла люк.
- Мика!
- Ты стреляешь паршиво. Густав, твой наемник - слабак. Выстрелил на три секунды раньше. Нервы что ли вам придумать? Дополнительная опция для убийцы.
- Я вас обоих сейчас пристрелю! Что ты изменила в программе? Почему обратка заняла больше времени? Сандро пробитую голову за три часа зарастил, а там кости!
- Ну, так зарастил же! И там не только кости, там мозг.
- Так, брейк. - Стив подошел к спорщикам с планшетом - смотри, Густав. Такого даже я не ожидал. Мы восстанавливали не двоих. Троих.
Саша Джууставилась на друга.
- У тебя в глазах двоится? - поинтересовался Густав.
- Директор, сами смотрите. - Мак протянул планшет и улыбнулся.
Через мгновение и директор улыбался до ушей. И уже ласково сказал:
- Мика, ну об этом-то могла бы и сказать.
- О чем? - переспросила девушка. И наконец-то поняла. Сандро один ничего не понял. Но тут же спрятался за распределитель. Потому что Саша Джуискала его.
- Как ты обращался с телом! - кричала она. - Все понимаю, но это было слишком!
Стив схватил ее, усадил на койку.
- Так, а теперь у нас новый проект. Успокойся, пестрая зверюшка с кисточками на ушах! Мы будем выращивать детенышей!
 
Густав хохотал. Вместе с ним заливался и Майк. Мало того, что технология была создана: одним махом были решены самые главные проблемы - безопасность и спектр применения.
- Мика, ты не представляешь, что это значит! Мы воссоздали технологию Латлироса и усовершенствовали ее. Мы сможем лечить людей! Мало того, мы сможем лечить детей! В утробе!
- Так, хорошо. А теперь решайте, как меня воскресить. Народ думает, что меня убили. Про Сандро вообще молчу.
- Для начала...
Но договорить Густаву не дали. На компьютере включилась охранная система, и Рауш вышел на связь:
- Ребята, к нам гости. Таунец, Гулливер и Мэкки. Готовьте оправдания.
 
 
6.
- Час от часу не легче...
- Они решили, что тебя нет и все можно...- оправдывался Зак. - И Патрик открыл Оружейную.
- Открывай портал. Им есть что увидеть. Стив, прячь Сандро, Майк - тебе лучше исчезнуть с территории. Густав, расскажи им о проекте "капсулы", но ни слова обо мне. Намекни на технологию. И покажи проект для Рыси. Незаметно возьми образцы каждого. А после - сотри память до точки, когда Патрик сдурил. Все. - Саша Джуоделась и села на мотоцикл. - Буду в Оружейке.
 
Мэк первым появился в синем колодце портала.
- Вы!
- Да, я. Что тут такого?
- Познакомьтесь, директор нашей лаборатории, Давид Гольдман.
- Я знаю, кто он. Это Густав. Он руководитель швейцарской школы киллеров. - Патрик шагнул к директору и схватил его за ворот. Стив не успел ничего предпринять - полыхнуло огнем, несколько раз выстрелил парализатор. Когда дым немного рассеялся, Мак увидел девушку в центре зала. Таунец, Гулливер и Мэкки лежали на полу, все трое – в глубоком сне.
- Так. И кто стирал Таунцу память в Швейцарии? Почему он все помнит?
- Потому что это особенность его мозга. - проскрипел Густав, потирая шею. - Быть музыкантом - не только по клавишам стучать. У него память развита больше, чем у обычных людей. И он использует больше ресурсов мозга, чем стандартный экземпляр. Потому и сохранились такие яркие воспоминания. Что будем делать?
- Откатываем ситуацию на запасной вариант. Стив, готовь Владимира, извести больницу и как можно скорее - оперируйте Сандро. Он мне нужен как можно скорее.
 
Мэкки очнулся в спальне Мики. За окнами теплился рассвет. На ковре у постели лежал Патрик. В кресле спал Гулливер. А на пороге стоял Рауш.
- Захар, мне приснился такой дурной сон...Мику убили, мы нашли Тайную комнату...
- Она в больнице. Врачи ее вытащили. А вы всю ночь пили и думали, что ее убили.
- Зак, я видел Густава во сне. Это он заказал покушение. Он где-то здесь, в столице. И у него адская лаборатория. Что-то связанное с этим оборотнем...
- Андрей, если учесть, что Таунец всем выдал по косяку...
- Что? Мы еще и…
- Вот-вот. Будите друзей, завтрак уже готов.
 
В просторной кухне было свежо. Таунец виновато молчал. А Мэк звонил Вирту:
- Какой морг? Какой врач?
- Врач пропал, на смену не явился, дома не ночевал.
- А тело?
- Какое тело! В реанимации дышать бояться, пуля прошила медальон, прошла насквозь, такого вообще не бывает. Пока утихомирьте журналистов, фанатов под окнами покормите. И скажите Заку, что Сандро убили. Пусть ищет нового телохранителя. Пока здесь дежурят Поль и Винни, но толку от них мало. До связи.
Мэк положил трубку и обернулся к друзьям.
- Ничего не понимаю. Саша Джув реанимации, взорвали морг, пытались ее украсть по дороге, Сандро убили.
- Слушай, а тебе сегодня что снилось? - спросил вдруг Гуля. - Меня так ломало...и почему-то этот оборотень, Кошка дьявола...
Таунец вскочил и понесся в спальню. Но компьютер был мертв. Патрик перепробовал все, но машина не включалась.
- Зак, что с компом?
- Вы не помните? Вы вчера запустили форматирование, очень огорчались, что стенка не скрывает тайной двери. Долго долбили в стену. Теперь придется делать ремонт...
Таунец простонал что-то матерное и вернулся на кухню.
- Саша Джуменя убьет. Я отфоматировал комп...
- Это я тебя убью. - засмеялся Мэкки. - Потому что это такие мелочи по сравнению с тем, что она жива.
 
 
7.
Спустя 48 часов.
Саша Джу гнала по Арбату. У Садового развернулась и заехала в подземную парковку Лотте-Плаза. Поднялась на последний этаж и позвонила Густаву.
- На месте. Точка один.
- В номере 21 - сумка с инструментом и партнер. До точки отсчета час. В 22 номере семеро. У тебя будет полчаса "безмолвия сети". Оформи по привычному сценарию.
Девушка открыла 21-ый номер и вошла. На кровати спал Стив.
Саша Джуне стала его будить, сняла одежду и легла рядом. До операции ровно час, есть время на разговор и нежность. Компьютерщик мгновенно проснулся, едва почувствовал человека рядом.
-Микки. - улыбнулся Мак. - как ты?
- Только шрам остался. И немного побаливает.
- Я не об этом. Ты уверена, что капсула вам не навредила?
- Уверена. Даже мутации не произошло.
- Чей?
- Ты знаешь.
Стив обнял ее и тихо сказал:
- Я до сих пор не привыкну к жизни без боли. Все кажется сном. Вы подарили мне больше, чем я мог мечтать.
- Мы дадим тебе все. Только работай, придумывай и ничего больше не бойся. Двадцать-тридцать лет мы выиграли. А твои проекты - подарят еще несколько лет.
- Ты опаздываешь?
- Нет.
 
Перед началом операции Саша Джусама закатала рукав и вогнала иглу в вену. Наполнила шприц и отдала Стиву:
- Отследи как можно тщательнее всю трансформацию, попробуй выявить все изменения. Они обязательно проявятся.
 
Стив отошел к компьютеру.
И в тысячный раз стал следить, как она закрывает глаза, замедляет дыхание и сердечный ритм...
Трансформация была дольше на десятки секунд. Мак подошел к оборотню и уколол в предплечье.
- Сорок пять секунд прибавилось, проходит заметно мягче и естественнее, чем раньше. Изменился окрас и цвет когтей. И радужки.
- Зафиксируй анализ крови. Должны поменяться цепочки. Я сейчас ближе к зверю, чем к человеку.
Она накинула костюм, протянула через плечевые ремни дополнительные крепежи. И вытащила из сумки пистолет.
- Вы уверены, что их надо так...
- Здесь невозможно иначе. Соберись и жди меня внизу.
 
В номере 22 напряженно ждали. Раздался телефонный звонок:
- Мы предупредили вас.
Вахтанг отпрянул от стены, схватился за оружие, охранники замерли - в дверь номера кто-то скребся, размеренно, настойчиво, страшно.
Охрана открыла огонь. Но пока гремели выстрелы, рушилась дверь, Рысь уже влетела через балкон - пробив стеклопакеты, как бумагу.
И пестрая лента скользнула по комнате, сверкая стальными полосами костюма.
Вахтанг выронил помповую игрушку, которую так и не успел положить. Лучшие боевики - кто с раскроенным горлом, кто с переломанной шеей, - лежали на полу.
Рысь мягко прыгнула. Кавказец широко открыл глаза. И услышал звериный рык...

Пока бесшумная кабина скользила вниз, девушка провела по лицу мокрым полотенцем, встряхнула одежду и спрятала боевой костюм в рюкзак.
На парковке ее ждал Мак.
- Охрана уже поднимается в номер.
- Им есть что увидеть.
- У тебя кровь. - и он указал на ее рукав.
- Пустяки.
- Но тебя впервые задело.
- Далеко не впервые, дружок. Но это мелочи.
 
Стивен гнал по городу тяжелый Хаммер. Саша Джусвернулась на заднем сидении и спала. И только Густав говорил с Маком по телесвязи:
- Деньги уже пришли. В гадюшнике началась паника, как мы и предполагали. Мы вывели из игры самого неуязвимого барона, и теперь этот город погрузится в хаос.
- И в нем будут царить только звери. - закончил разговор Стив.
- Да. Только животный первоначальный закон, без привилегий и обманок. Сильнейшие - останутся, слабые погибнут.
- Я, кажется, начинаю понимать. И впервые рад, что участвую в кровавом правосудии. Но она устала, Густав.
- Через три дня я реконструирую Пса. И выпущу на город.
Мак завершил разговор и проверил планшет: на экране шла видеотрансляция "капсулы оборотней". Выдра и Пес пришли себя. Остались Мангуст и Лис. Но самый главный зверь-перевертыш - спал на заднем сидении.
- Мы начинаем страшное дело. Справедливое. Потому - самое страшное...
 
 
8.
Мэкки сидел у дверей. Никого не пускали внутрь, но по отрывочным разговорам, музыкант знал, что все в порядке. И продолжал приезжать в больницу, чтобы узнавать о новостях первым.
Наконец, в коридоре появился дежурный врач.
- Вы можете ее навестить.
Мэка затрясло. Он заставил себя встать и подойти к палате.

На койке, оплетенная проводами, лежала его девочка. В открытых глазах не было боли.
- Привет, - улыбнулся Андрей.
- Привет, Мэкки.
 
Она вышла из больницы через два месяца.  Андрей вел ее по скверику и крепко обнимал за плечи.
- Ты будешь жить у себя?
- Да. Так надо.
- Мы в тот вечер видели в твоей квартире кое-что. Или это был коллективный глюк.
- Что именно?
- Тайную комнату.
- Вы с Патриком курили?
А сама спешно анализировала: нейтрализатор давал осечки, память восстановилась, правда, не целиком. Надо срочно сказать Густаву.
Мэк вел машину, а Саша Джусмотрела на город. И наконец-то он заговорил:
- Мы заключили с Патриком бессрочный контракт. Репетировали почти каждый день. Так что ближайший концерт играем старым составом.
- Он в порядке?
- Твой дворецкий - гений.
- Он врач, причем военный. И не такое видел.
- Ты помнишь тот концерт?
- Конечно.
- Это ведь благодаря тебе.
- Просто спела песенку.
- Твоя песенка чуть не стала последней.
- Зато вы помирились.
- Так нет никакой тайной комнаты?
- Не может быть. Хочешь, простучи все стены в квартире. Или дрелью продырявь.
Но Мэк остался при своем мнении. И когда по радио передали о пожаре в Бизнес-Центре - не поверил тому, что услышал: "На крыше заметили Рысь. Она расчищает место для вертолета. Рядом - несколько пострадавших. Рысь вывела их из огня."
- Черт! Но это...
- Это Рысь. Или убивает, или спасает. - улыбнулась девушка, а сама чертыхалась в душе: Сандро, псих! Не мог погасить огонь что ли! Для чего я разработала Вакуум-колодцы!
 
 У подъезда их ждали. Саша Джувышла сама, но до двери дойти не могла. Несколько человек подошли к Мэку. Это были те, кто был здесь в ту ночь после концерта и кто ездил с Виртом в больницу.
- Мика! Ты вернулась!
- Здравствуйте. Все хорошо.
Андрей шепнул ей: «Они почти не уходили от твоего дома». Девушка улыбнулась и протянула руки. Фанаты переглянулись и очень осторожно подошли ближе, Игорь предупреждал их о том, что Саша Джуеще очень слаба.
- Я обязательно придумаю что-нибудь для вас. Напишите мне письма на электронку.

Бункер Густава Кориона.  
Густав держал ее за руку и смотрел в глаза, полные боли.
- Что еще можно сделать, Захар?
Врач молчал. От запаха паленой шерсти тяжело дышать в маленьком боксе лаборатории.
- Коли еще. Двадцать кубиков. Адреналин. - Корион взял со стола счетчик, замерил фон - показатели возрастали. - Почему фон растет? Мы ведь уже очистили все, что можно!
Рысь начала трансформироваться.  Густав с ужасом смотрел, как повреждения переносились и на человека.
- Да, ты права, так будет проще. Спокойнее, спокойнее…
 
Директор вышел в кабинет. Он не понимал, почему после дезактивации фон не уменьшался, а продолжал расти. В архивах не было ни одного подобного случая...
- Вы не смотрели русскую базу. - Раздался голос в голове. - архив 86 года.
- Мика, - улыбнулся грустно Корион, - я перерыл все, что можно. Я не могу тебя спасти.
- Знаю. Когда сердце остановится, заморозь меня и жди. Только температура должна быть намного ниже обычной. Сможете?
- Зачем?
- Есть один шанс, что запустится программа крио-шока.
- Но радиация? Она не исчезнет. И фон растет. Такое чувство, будто ты теперь - атомный реактор.
- Если крио-шок удастся, я попытаюсь вам объяснить потом.
 
Захар вошел в кабинет и прошел к бару. Налил себе коньяка, выпил.
- Через несколько минут остановится сердце. И я бессилен.
- Подготовь крио-камеру и выставь максимум.
- На максимуме мы сожжем все ткани.
- Так надо.
 
Обожженное тело опустили в раствор и закрыли люки. Густав вдруг прижался к люку и прошептал:
- Господи, если тебе не все равно, спаси ее. Она нужна мне.
 
Через сутки компьютер выдал информацию о полной потере замороженного объекта. Корион вызвал Майка и поехал к руинам завода. И расстрелял у пункта охраны всех оставшихся инженеров.
 
Через двое суток вышла из строя криокамера. Захар извлек замороженный труп и отправил в морг.
 
Через трое суток тело полностью оттаяло. И сработала сигнализация жизнедеятельности.
 
Густав и Захар стояли в дверях и не верили своим глазам - на столе лежала рысь.
- Она трансформировалась.
- Она не просто трансформировалась, Зак. - Корион подошел ближе и наклонился над зверем. - все ожоги исчезли. Вызывай Майка, вези ее в лабораторию и немедленно подключай к системе.
 
Корион держал в руках большую и мягкую лапу. Теплую, живую и сильную.

Рысь открыла глаза через неделю после заморозки. И первым делом повалила Густава на пол, прижалась к нему всем телом и заурчала.
- Ну, девочка! Ну, прекрати! - Корион отталкивал зверя и пытался встать. Но пушистая бестия все не могла успокоиться.
 
Вечером они поехали в Измайлово. Саша Джуушла в парк и вскоре из темноты раздался знакомый боевой клич.
Корион сидел за рулем джипа и впервые за долгие годы курил. И думал. О том, что из всех его перевертышей - рысь стала ему дороже всех. И о том, что пора приступать к заказам.
 
Пестрая лента мелькнула перед капотом. Густав вышел из машины и тонко просвистел сигнал. Рысь спрыгнула с дерева рядом с ним.
- Сейчас ты чувствуешь лучше, чем в обличье человека. Посмотри мне в глаза.
Зверь взлетел на капот машины и повернул голову к мужчине. Долго и внимательно смотрел в серые глаза, а затем быстро исчез в ветвях. Через мгновение из тьмы появилась Мика.
- Я готова. Но мне понадобится ваша помощь.



Прощание с альбатросами
Густав сидел в оранжерее. Зацвело апельсиновое деревце, его любимое.
Корион сидел за столиком, писал заметки в блокнот. Строчки на трех языках - он переключался с идеи на идею, с английского на немецкий, а самое дорогое и важное - записывал по-французски.
Джу вернулась из института раньше, прошла в ванную и стала яростно скидывать одежду. Захар постучал в дверь и спросил:
- Что-то случилось?
- Да. Входи.
Рауш зашел и увидел, что ее затылок, плечи и спина - в крови.
- Сядь. Я сам.
Захар усадил ее в ванну, открыл воду и стал смывать кровь. Не сразу, но нашел небольшую рану ниже затылка. Неглубокая, но большая.
- Густаву говорить?
- Я сама. Зашей там, не дотянусь.
Захар сходил за аптечкой. Пока зашивал, девочка не издала ни звука. Рауш сделал укол от столбняка, помог ей вылезти, укутал в халат.
- Я карманы не проверила. Все надо постирать.
- Иди, я все сделаю. Оставь рюкзак, тебе нельзя ничего поднимать. Он в оранжерее.
Густав закрыл блокнот. Апельсиновое деревце словно светилось. Корион подошел ближе, погладил шершавый ствол. И услышал шаги Саши.
- Оно зацвело. На твой день рождения.
- Корион, на меня напали.
Густав повернулся. И увидел повязку на шее. Подошел, помог ей сесть в плетеное кресло.
- Садись.
Налил ей кофе, подвинул пепельницу и сигареты.
- Шла от метро. У будки кто-то был. Напал сзади.
- Ты обращалась в зверя?
- Нет. Не удалось.
- Почему?
- У него был нож из странного металла. Когда он меня ударил первый раз - словно током ударило. Пришлось справляться так, по-человечески.
- Ушел?
- Да.
Густав посмотрел на цветы. И вздохнул:
- Это двиммер. Они разрабатывали средство, которым можно контролировать своих зверей. Сплав, который при малейшей царапине - остановит трансформацию. И обездвижит. Или убьет.
- Значит, кто-то знает о проекте "Озеро"...
- Значит, что я займусь разработкой защиты. Биозащиты. Но как он смог вычислить тебя?
- Не знаю. Наши датчики «жучков» не обнаруживают, засветиться в сети я не могла. Кто-то сфотографировал обращение? Знает, что это именно я?
- Тогда на время мы выпустим Пса.
Она закурила. Густав смотрел на свою девочку и молчал.
Кто-то знает их тайну. Кто-то знает, что образец 77 выжил. Кто-то знает, где она живет и кто она.
- Завтра мы уедем. В Варшаву.
- А когда вернемся?
- Когда Пес найдет того, кто послал человека с ножом.


Пес забежал в переулок. Машины загородили выходы, а полиция уже блокировала улицу.
Обратиться не удавалось - пуля засела в загривке, и Пес чувствовал, что сил все меньше. Тогда он поднялся на задние лапы, уперся передними в стену и залаял на камеру в банкомате. Пролаял морзянкой только три буквы. Потом боль свалила зверя, и через несколько ударов сердца - прикончила.
- Пес погиб. - Захар ворвался в кабинет Густава и протянул планшет.
- Где точно? В каком месте?
- В Спасоглинищевском переулке.
- Там есть банкомат. Ломай, ищи видеозаписи. Может, он что-то успел передать.
- А где Саша?
- В саду. Не говори ей. Я сам.
В квартире было холодно и пусто. Джу прошла в свою комнату, включила свет. На стене все так же висел подарок Пса - колокольчик с Валдая, на котором он сам выгравировал: "Зови и услышат".
Густав вошел следом и остановился.
- Нельзя убивать тех, кто выполнял приказ.
- Ты убивал.
- Я искал тебя.
- А он...- и Джу заплакала. Корион обнял ее поскорее, усадил на койку.
Что он мог ей сказать? Что эксперимент не удался, и Пес был смертником? Что он не может сохранить второго перевертыша? Что она всегда будет одна?
- Хочешь попрощаться с ним?
- Да. И похоронить его.
- Он не обратился после смерти.
- Пускай. Мы сожжем его в лесу.
- Хорошо. Мы посадим там дерево. Как ты любишь. Как он любил. А потом я начну эксперименты снова. Я сотворю тебе братьев и сестер, и ты никогда не будешь больше одна.
- Густав. А что, если они снова будут убивать перевертышей? И на каждого созданного тобой будет по сто двиммеров?
- Я нашел защиту.
- Защиту от двиммера?
- Да. И я смогу передать ее другим зверолюдям.
- Но что ты нашел?
- Ты всегла носила это колечко?
- Лет пять. Это дешевое серебро.
- Да. И весь секрет в нем. Оно нечистое. В его составе оказались все компоненты двиммера. Ты носишь двиммер, и он на тебя не действует так, как должен.
- Не понимаю.
- Кольцо. Ты не снимаешь его. Металл на твоей коже, вы взаимодействуете постоянно - через пот, через поры. Надо всего лишь с самого начала приучать их носить такое серебро. Тогда иммунитет сам решит, как справиться с угрозой. Помнишь, как после того ранения ты сказала, что не могла обратиться в тот миг? А потом - тебе было достаточно не семи секунд, а четырнадцати? Шок, реакция организма - выбор имунной системы. Теперь тебе двиммер не страшен совсем.
- Густав. Я хочу к Ричарду Огнишко.
Корион посмотрел в ее глаза.
- Я хочу к нему.
- Ты его любишь?
- Я не знаю.
- Он ведь не сможет тебя полюбить в ответ.
- Ну и пусть. Я просто хочу услышать его, увидеть его глаза. Мне большего не надо, Густав...
Корион до ночи сидел у окна. Девочка спустилась в зал, на тренировку. А Густав не мог решиться.
Он понимал, что страшно ревнует ее к Альбатросу. Понимал, что неправ, но не мог себя побороть. И наконец, взял смартфон, набрал номер и сказал:
- Ты в России?
- О, привет. Да.
- Где ты сейчас?
- В Краснодаре. Завтра концерты, потом съемки на море.
- Она хочет к тебе.
Ричард не ответил.
- Ты слушаешь?
- Да.
- Она прилетит завтра на концерт. А потом поедет с тобой на море.
- Кажется, ты ясно дал понять, что мне не стоит к ней приближаться.
- А сейчас я даю тебе понять, что я согласен на все, лишь бы она была счастлива. Она прилетит. Но если ты обидишь ее - я убью тебя и сотру из памяти этой страны все легенды о тебе. А это я могу.
- Интересно, как.
- У меня есть твой двойник. Он будет продолжать петь. А потом мы перевернем все с ног на голову. И все, что ты сделал - обернется кошмаром.
- Густав. Что ты хочешь от меня?
Густав поднялся и подошел к окну.
- Я хочу, чтобы ты сказал, что не любишь ее. И сделал это, как мужчина.
- Хорошо.
- А взамен я пришлю тебе голову твоего двойника. И разорву твой контракт.
- Густав. А она уже знает, что ты обманул ее?
- О чем ты?
- Почему ты не сказал ей правду? Что ты не ее отец. Зачем она тебе, девочка с окраины?
- Не твое дело. Ты всего лишь артист, которого я ей вернул. Это она хотела, чтобы ты вернулся на сцену. Она хотела Альбатроса, его песни, его дружбы. А ты, мерзавец, разбил ее сердце. Это не твое дело,
- Мое. Потому что я… - но Корион положил трубку.

Ричард вышел на поклоны. Где-то здесь, в темноте зала - Джу. Она стоит в этой толпе, не аплодирует, но смотрит на него. И молчит.
Зал держал его пять минут. Альбатрос сложил крылья на экране, зажгли верхний свет. Ричард искал Джу глазами и не находил. И не чувствовал ее присутствия. И тогда Огнишко поклонился и ушел со сцены. В гримерке никого не было.
Ричард сел перед зеркалом, стер с лица грим и снял пиджак. И словно провалился в темноту. В гостинице ее тоже не было. Ричард заказал коктейль в баре, сел за стойку и закурил. Шум действовал успокаивающе.
Она не прилетела. Не пришла. Густав обманул ее? Или...

***
Джу сидела на берегу. Море штормило. Анджей остался у машины, Таунец - пошел искать место для палатки. Их машина сломалась, не успели они отъехать от аэропорта и сорока километров. Трасса, слева море, справа – голая степь.
Пес погиб, но успел передать три буквы. Имя, инициалы, код? Густав уже начал разгадывать. Захар переделал костюм. А Серега ждет оборудование для создания машины. Дела, проекты, учеба, жизнь. Все на месте, кроме одного. Кроме сердца.

Таунец осторожно подошел к девушке. Сел рядом, закурил. Густав предупредил, чтобы не трогали ее особо, не расспрашивали.
Джу повернула голову и спросила:
- Ты сможешь начать сначала?
- Что начать?
- Играть.
- Да. Ты хочешь играть? Со мной?
- Теперь хочу. Я хочу попасть туда, где мое место, Патрик. Я хочу стать собой, Патрик.
- Ты всегда остаешься собой, Саша.
- Не всегда.
- Джу, Густав тебя обижает?
- Нет. Он любит меня и заботится.
- Тогда почему ты мечешься?
- Потому что сейчас я должна была встречаться с тем, к кому мы летели. А вместо этого - мы сидим здесь, Таунец.
- Тебе надо в город? Давай я вызову...
- Не надо. Это знак, Патрик. Знак, что не надо ехать в город. Не надо нам встречаться.
Патрик взял ее за руку и спросил:
- Джу. Я знаю, что ты самый добрый человечек на свете. И я убью того, кто тебя обидит.
- Альбатрос никогда не обидит.
- Альбатрос? Мы ехали к этому мерзавцу???
Таунец вскочил. И схватил ее за плечи:
- Ты сошла с ума? Это же...бабник, бессердечный охотник! Он меняет женщин, как носки!
- Патрик. Ты говоришь про Альбатроса?
- Да! Я помню его, прекрасно помню, еще по Смутным Временам. Он щелкал пальцами, и девки падали ему на колени сами! Он не пропускал ни одной юбки, а про его похождения знают все! И я не одну девочку выслушал, что побывала в его лапах!
- Патрик. Я знаю о нем все.
- И ты прилетела к нему через полстраны?
- Я прилетела сюда.
- Но зачем? Чтобы увидеть, как он лапает девок после концертов?
- Чтобы увидеть это место.
- Что здесь такого? Грязный пляж, мелкое море, бедный район...
- Патрик. Здесь я выросла.
- Здесь?
- На этом берегу прошло мое детство. Все, что было потом - это уже была другая жизнь. Но здесь, в этом месте побережья - я еще не была ни Джу, ни Микой. Здесь меня звали иначе. Здесь я была собой. Той, которую никто не знает. Даже Густав.
- Прости меня. Я ничего не понимаю. При чем тут Альбатрос?
- В детстве на берег выбросило альбатроса. Он был огромен. Я нашла его и отдала спасателям. И через неделю мы отпускали его. Ровно с этого места. Спасатели сбросили его с лесенки пожарной машины, и птица смогла взлететь. И он покружил надо мной на прощание, а потом улетел. Но я всегда верила, что однажды он вернется. Я всю жизнь ждала альбатроса.
- Мой маленький поэт...настоящий альбатрос - это не певец? Это птица из океана?
- Это неважно, Патрик. Птица, человек - какая разница...

***
Густав поднял трубку:
- Она не приехала.
- Что ты говоришь? Она улетела первым рейсом!
- Концерт прошел, в гостиницу никто не звонил и не приходил. Сейчас грузим аппарат для съемки и выезжаем на берег. Густав, где она?
Мирославцев запросил данные по аэропорту, получил ответ, что пассажир уехал в прибрежный район.  Программа не могла определить, где находится девочка. Корион открыл сейф, вытащил папку личного дела и нашел сим-карту, на которой был номер полковника Соленова.
- Павел. Это Корион. Где-то на твоем берегу сейчас Стагер.
- Понял. Датчики молчат?
- Молчат. Он должен был выйти на Краснодар.
- Корион, не волнуйся. Он приехал убивать?
- Нет. Перевертыш поехал по личному делу. Но я беспокоюсь.
- Попробуй прочесать берег еще раз. В районе есть несколько зон, укрытых от спутников. И несколько аномалий, где электроника не работает.
- Спасибо, полковник.
- Если я найду его первым, сообщу. Не выключай этот канал.



Ричард ехал в аэропорт. Когда машина пошла по трассе вдоль берега, Огнишко увидел огонек костра на берегу и попросил водителя остановиться.
Огнишко вышел из машины, размял ноги и подошел поближе. На берегу горел костер. У огня сидело трое.

Ричард кашлянул и подошел еще ближе.
- Грейтесь. - сказал один из мужчин.
- Спасибо. - Ричард присел на какую-то деревяшку и протянул к огню руки.
- Вот и не верь после этого в чудеса...- протянул тот, кто предложил Огнишко погреться. - Но это и правда чудо. Здравствуй, Альбатрос. Легок на помине.
Ричард поперхнулся, когда услышал свое имя. И вгляделся в лица сидящих у огня.
- Таунец? Патрик? Что ты здесь делаешь?
- Да вот, альбатроса ждали.
- О чем ты?
- Мы ждали альбатроса. - Повторил другой. А третий снял капюшон с головы. И Ричард увидел Джу.

Анджей и Таунец, не сговариваясь, поднялись и ушли. А Огнишко сидел напротив девочки и не мог поверить, что это она.
- Что ты здесь делаешь? Густав...
- Он разрешил нам увидеться. Я попросила. Но машина сломалась именно на этом повороте. И мы решили заночевать на берегу.
- Он там сейчас Интерпол поднимает!
- Позвони ему.
Ричард вытащил телефон из кармана и увидел, что сотовой сети здесь нет.
- Здесь нет сигнала.
- Здесь нет ничего, Ришек. Ни тебя, ни меня.
- Я ждал тебя на концерте.
- Знаю. Густав разрешил...
- Как он может тобой командовать? Кто он тебе? Почему ты позволяешь ему... из-за денег?
- Ричард, деньги здесь ни при чем.
- Камень? "Око Гора"?
- И не это. Он - нечто иное.
- Он запретил мне приближаться к тебе. И только неделю назад позвонил и сказал, что ты хочешь увидеться.
- Ричард. Пожалуйста, давай просто сядем рядом? Пожалуйста.
Он пересел к ней, но обнять не решился. Просто смотрел на огонь, чувствовал ее рядом и ничего не говорил.

Огонь разгорался сильнее, ветер усиливался. Ричард поднял голову - первая звезда проклюнулась. Саша подняла руку и сложила пальцы в знак, которым всегда приветствовала первую звезду. А потом опустила пальцы в ладонь Огнишко. Ричард поднес ее руку к губам и поцеловал. А потом сказал:
- Густав обманывает тебя. Он не твой отец. У меня нет доказательств. Но я найду их. И тогда ты будешь свободна.
- Я и так свободна, Ришек. Он не имеет власти надо мной.
- Но он не позволял мне...
- Тебе. Но не мне.
- Ты сама не хотела меня видеть?
- Помнишь концерт в клубе «Тонна джаза»? Я ждала тебя в гримерке, ты обещал прийти. После выступления ты ввалился туда пьяный, облапив девушку. Ты кивнул мне, хмыкнул «Тройничок?». И занялся сексом на моих глазах. После того, как перед концертом сказал, что любишь меня. Что я должна была делать? 
- Боже, Джу! Я не помню! Я не помню этого!
- Знаю. Я попросила Густава вернуть Альбатроса. Мой отец возродил «лучшего российского певца шансона». Он создал тебя заново, дал тебе бизнес, карьеру артиста. Вернул все.
- Я знаю. Он сказал мне это.
- Да. Потому что Альбатрос -  был частью моей юности. Мечтой.
- Но почему ты не сказала мне этого сама?
- А ты бы вернул Альбатроса, если бы тебя попросила девочка без имени, денег и власти? Если бы простая девочка позвонила тебе по интернету и сказала: "Альбатрос, возвращайся, ты мне нужен. Я люблю тебя".
Ричард посмотрел ей в глаза. И увидел, что она говорит правду. И ответил:
- Нет. Потому что я не любил бы ту девочку. Я бы ее не знал. А тебя я знаю.
- Тогда что ты ответишь мне?
Он не ответил ей. После того, что она рассказала – о том вечере в клубе, о своей детской мечте, после всего. Он не имел права произнести эти слова.

А потом Ричарду Огнишко стало страшно. Потому что маленькая ладонь в его в его руке стала звериной лапой. Только глаза остались человеческими. Рысь стряхнула его руку. Встала у костра. На задние лапы. Как человек. Которым уже не была.
- Уезжай. – мука была в ее голосе - Я прошу тебя. Уезжай. Потому что сейчас я могу тебя убить. Сама. Не по приказу.
 
Огнишко вернулся к дороге и пошел куда глаза глядят. Он не понимал, что делает, куда идет – просто спешил уйти от зверя, который остался у огня.

Ричард очнулся, когда запиликал сотовый телефон в кармане пиджака. Густав. Альбатрос не узнал своего голоса, когда заговорил.
- Она на побережье, в тридцати километрах от аэропорта Витязево. Там нет сигнала.
- Что она ответила?
- Ты прекрасно знаешь. Я ненавижу тебя, Густав.
- Ты свободен. Полностью. Не смей возвращаться в Россию.
- Я не отдам ее тебе. Я…
- Замолчи, герой-любовник. Обернись и посмотри, кто за тобой. И постарайся не кричать. - Связь оборвалась.

Огнишко обернулся. Темнота редела, скоро рассвет. И прямо за ним – шел Стагер, Кошка Дьявола, как звали ее газетчики. Ничего человеческого в ней уже не осталось. Ричард побежал.
Но зверь догнал его. Прижал лапами к земле. Морда склонилась. И Ричард увидел ее глаза. Уже не человеческие.
- Давай. Давай. – прошептал Альбатрос. - Давай!
Но она не ударила.

Ричард закрыл лицо руками.

Саша вернулась к костру. Зазвонил спутниковый телефон в рюкзаке.
- Слушаю, Густав.
- Ты убила его?
- Нет.
- Возвращайся. Я жду тебя, дочка.

Между Альбой и Сфинксом.

  - Твои отношения с Альбой зашли в тупик. Он продолжает вести себя, как Альбатрос, герой лихого времени. А ты мучаешься.
- Да. Лучше мне уехать на время. Может быть, на Север, на твои рудники...
- Я уже купил тебе тур в Италию. Поедешь морем. На круизном лайнере.
- Хорошо. Спасибо, Густав. Лучше там, где его точно не может быть.
   Корион бросил сигарету в пепельницу, притянул к себе девочку, прижал к груди. Она не плакала - не умела. Только молчала, смотрела в никуда, не могла сфокусироваться. И этого взгляда, полного муки, Густав вынести не мог. Сейчас в ее глазах читалось все, о чем он боялся спросить. Он хотел убить Ричарда Альбу, но знал, что это ничего не решит. Но все равно спросил:
- Хочешь, я убью его? Накажу? Выгоню из страны? Я все могу.
- Не надо. Пусть его на прощание посетит Зверь. А потом он сам должен понять.
- Он поймет.

(Действие на берегу моря, погоня, такси и следы когтей).

   Вдалеке на рейде чуть виднелся круизный лайнер. Саша в последний раз обняла Густава и Захара. Ее лицо уже разгладилось, поездка в Краснодар принесла свои плоды - они с Альбой попрощались, для Саши страница перевернулась. Что испытывал Ричард - никого не интересовало.

- Телефон будет работать везде, в любой стране. У тебя есть банковская карточка, ее принимают в любом банке. Если возникнут проблемы, в твоей записной книжке телефоны всех, кто может помочь.
- ...в любой стране. Густав, ты же знаешь, я еду отдыхать. Максимум, порвутся ботинки. Может, свитер куплю. Для этого у меня есть наличные.
- Я смогу прилететь куда угодно. Только позвони.
-  Не беспокойся обо мне. У тебя много дел. А когда я оклемаюсь...когда буду в порядке, то подключусь.
-  Лучше бы ты взяла ноутбук. Я ведь сделал его. - Рауш расстроен, протягивает рюкзак и помогает накинуть лямки.
-  Не хочу. Мне хватит блокнота, Захар.
-  До свидания, Джу. - Корион целует ее в лоб и уходит. Он не может видеть, как она отплывает на катере. Рауш на прощание сует в руки девочки сверток.

   Пока катерок мчит к лайнеру, Саша смотрит на Петербург. Много лет назад, другая история, с тем же концом. Только тогда у нее не было семьи, не было защиты, не было возможности уехать, остыть, набраться сил. Сейчас - есть. В паспорте лежат три бумажки по сто долларов. Там же - банковская карточка без ограничения кредита. Личная карта Кориона. В рюкзаке - спутниковый телефон. Где бы она ни была - Корион, Рауш, Мирославцев и многие другие придут на помощь по первому зову. Даже за лайнер можно не беспокоиться, он не утонет, не напорется на мину или пиратов. Густав купил его полгода назад, завел в Данию, отремонтировал. Фирма, что организовывает эти круизы - подконтрольна конторе Густава. Каждого туриста, каждого официанта, каждого механика - проверяют.
И только одного Корион не мог - он не мог гарантировать, что она сможет забыть Альбу, вылечить свое разбитое сердце.
Но зато Джума согласилась увидеть те страны, о которых так мечтала в детстве. Одна.

   Матрос подал ей руку, помог взобраться на борт. Лайнер ждал только этого пассажира. Как только катер отошел, заработали винты, Лайнер взял курс в открытое море.

Стюард провел ее в каюту, выдал ключ и ушел. Без лишних вопросов.

  Саша положила рюкзак на койку, разобрала свои вещи. Выключила свет, забилась в угол постели, свернулась клубком и дала себе волю.

Там, на краснодарском берегу, когда она гналась за машиной такси, когда на полной скорости рвала когтями дверцу, когда увидела обезображенное ужасом лицо Ричарда в окне - она хотела убить его. За то, что была наивна, за то, что позволила себе забыть, что такие, как Альбатрос - по большей части бессердечные и наглые коллекционеры, постельные победители, игроки.
   Она, женщина, человек, хотела убить его, но Зверь не позволил. Тот Зверь, которого боялась в себе. Ее темная половина. Ее лучшая, как оказалось половина. Кончилось действие сыворотки Кориона. Кончилась проклятая жизнь существа, которого прозвали Кошкой дьявола. Рауш доработал антидот, теперь она полностью владела собой. Корион, зачем? Зачем ты сделал это со мной, с нашей сбывшейся семьей, с нашей мечтой о доме?

Девочка уснула, когда слезы кончились. А проснулась от стука в дверь.
Кто там?
Через час начнется концерт на верхней палубе. Ужин в первой столовой через пятнадцать минут.
Спасибо.
Джума включила свет. Скинула куртку, подошла к зеркалу. На нее смотрел чужой человек. Не было у этого человека сказки, не было больше чуда по имени Ричард Огнишко. Чувства, эмоции, влюбленность - к черту, за борт. Есть три недели, чтобы прийти в себя. Надо стиснуть зубы, взять себя в руки, вылечить подобное - подобным. С Корионом она будет разбираться потом. Ближайшие три недели она будет здесь, на борту этого лайнера, в совершенно новой обстановке. Здесь не будет Зверя, не будет дел, не будет Москвы и Альбатроса. Только море, новые города и люди. Надо только…

Саша умылась, надела свежую футболку. Переложила все вещи. Отложила в сторону три блокнота, ручки, книгу. На борту есть маленькая библиотека, будет что почитать. Густав позаботился. Он обо всем позаботился.

В столовой уже никого не было, только за дальним столиком сидели трое - человек в приличном костюме и странная пара в джинсе.

Стюард принес Джу судки с ужином - неплохое жаркое, гарнир и жюльен.
У вас есть вино? - спросила Саша и не узнала своего голоса.
Да, сейчас принесу. Белое или красное?
Красное сухое. Получше.
Стюард исчез. Джу повернула голову и поймала взгляд парочки, что переговаривалась в углу.
Женщина что-то шепнула спутнику в костюме. Тот приблизил голову и ответил. Второй мужчина смотрел на Джу и молчал. И что-то было в его взгляде - странная тоска, обреченность.  Саша вдруг почувствовала, что еще миг - и она обернется, кинется на этих людей и убьет. Девочка отвернулась, а тут стюард принес бутылку.
Кто они? - тихо спросила Саша, указывая за свое плечо.
Это наш шоумен и его актеры. Рейс необычный, у них вся программа полетела. Вот, обсуждают.
Необычный?
На борту собралось много бизнесменов. Слишком много. Кажется, будут какой-то свой форум проводить. Вот и ломают голову, что делать. Обычно они концерты делают, капустники с пассажирами. А тут…
Капустники? Скажите им завтра, что я бы поучаствовала.
Хорошо. Как мне к вам обращаться?
Саша.
А я - Андрей.
Очень приятно. Спасибо за вино.
Бар закрывают пораньше, но я всегда могу принести вам в каюту.

Саша ушла из столовой, забралась на верхнюю палубу и дошла до кормы. Давно пропал из виду Петербург, берег...
Только над горизонтом горела звездочка, но набегали тучи, скрывая от нее этот последний огонек. Корабль шел вперед. Ей тоже надо идти вперед. Но как?

***
Саша проснулась поздно. Долго лежала в кровати, прислушиваясь к кораблю.
Саша закрыла глаза и снова увидела лицо Ричарда - в ту ночь, когда его гнал Зверь.

До обеда она валялась в кровати, читала и ничего не делала. Отупение, тяжелое, как похмелье. Устало все - и душа, и сердце, и разум. Книга не радовала. Погода начала портиться, когда она поднялась.
Душ был в конце коридора. Саша вошла в кабинку, не обращая внимания ни на что. Включила воду. Горячая вода помогла. Разминая мышцы, девочка намылила волосы, взялась за губку. И тут услышала, что кто-то напевает в соседней кабинке. Приятный голос, сильный и глубокий, красивый тембр. Певун шутил, перевирая известную арию. Саша смыла пену, потянулась за полотенцем. И увидела вчерашнего посетителя столовой. Он не закрыл дверцу, стоял под тугими струями воды и пел.
Саша набросила халат, выскользнула из душевой и добралась до своей каюты.

Вид молодого и красивого мужчины смутил. Сердце билось быстрее, кровь прилила к лицу. И вдруг стало смешно.
Джу смеялась, пока сушила волосы полотенцем. Смеялась, пока причесывалась и одевалась. И поняла, что ей стало легче, когда вышла на палубу. Прошел дождь, тучи уходили за горизонт, а над морем сияло солнце. Долгий гудок пронесся над водой.
Надо жить. - прошептала Джу. - Надо жить дальше. Пока есть надежда.

Стюард опять припас для нее бокал вина. И ужин прошел лучше - в столовой сидели несколько семей, вчерашняя троица снова сидела за дальним столиком и что-то писала в блокнотах. Саша посмотрела на "купальщика", поймала его взгляд и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.

Еще одна ночь, полная кошмаров. Зверь бежал по городу, с крыши на крышу, перепрыгивал с карниза на карниз. А над ним - шел вертолет. И прожектор не выпускал цель. Раздались выстрелы, плечи обожгло болью - и Саша проснулась. Было раннее утро.
Девочка выскользнула на палубу и пошла в тренажерный зал. Общий электронный ключ-карта подошел к замку.

Два часа она провела на тренажерах, изгоняя свой кошмар. Потом в зале появились первые "спортсмены". Саша ушла на маты в дальнем углу и занялась йогой. Безобидные асаны никак не могли выдать ее. Но помочь - тоже не смогли.
Саша поднялась к себе, захватила халат и несессер. И прошла в душевую.
Выстирала спортивный комплект, отжала и сложила в пакет. Забралась под горячий душ. За дверцей раздался голос:
Тореадор, смелее в бой. - и в соседней кабинке снова запел "купальщик". Саша сделала воду потише, откинулась к стенке и стала слушать.
Ее сосед пел сегодня другие арии, мешая оперную классику с эстрадой.

Наконец, Джу сбежала из душевой. В каюте развесила форму на плечики, открыла иллюминатор. Далеко внизу шумели волны. Свежий ветер сорвал со столика раскрытый блокнот.
Саша легла, закрыла лицо руками и заплакала.

Несколько дней девочка просыпалась в полдень, ходила в тренажерный зал, ужинала около 11 вечера. Первые заходы в порт - она пропустила. Плакала каждый день, тренировалась с непривычным весом и читала. Писать не получалось.
И каждый раз в душевой - ей попадался певец. Их выступления она не посещала. Но почему-то в душевой - он оказывался рядом, никогда не попадаясь на глаза, но пел - постоянно. Она привыкла к его красивому голосу.

Густав хотел позвонить ей каждый день. Но держал себя в руках. Рауш был рядом, стюарды корабля докладывали о каждом ее шаге. И то, что с ней творилось - не радовало Захара и Густава. Все, что они могли сделать - ждать. И они терпеливо ждали. Она не захотела взять антидепрессанты. Она хотела справиться сама.

Корабль зашел в очередной порт. Джу вышла на палубу пораньше, поднялась на самый верх.  Саша смотрела на людей, что рассаживались на открытой площадке катера.
В эту неделю словно невидимая стена отделила ее от остальных пассажиров - она никого не встречала, ни с кем не общалась. Веселые представления в кают-компании, общие праздники, какие-то развлечения - все проходило мимо. Не хотелось ни с кем знакомиться, ни с кем общаться. Порой она боялась собственного голоса, так как не произносила ни слова. Стюард Андрей приносил ей ужин или обед, по первому взгляду понимая, когда подать вино, когда принести кофе или дополнительный стакан сока. Саша подозревала, что стюард работает на Густава, но не звонила в Москву. Ей хотелось забыть, что она дочь Кориона, забыть все, что было в столице, что ждало ее по возвращении.

Наконец, катер отчалил. Саша спустилась в кают-компанию. Андрей был здесь, помогал убирать после завтрака.
Привет. - Улыбнулась девочка, усаживаясь у иллюминатора.
Привет. - Обрадовался стюард. - Не захотели в город?
Нет. Можешь принести мне кофе?
Завтрак еще есть, хочешь? Сегодня апельсиновый джем и булочки. Вкусные.
Давай.
Андрей что-то сказал напарнику, вышел из зала.
Саша словно в первый раз увидела небольшой зал, сцену в уголке.
А потом вошли те трое, которых Джу заметила в первый вечер. Шоумен подошел к пульту звукооператора, а мужчина и женщина пошли на эстраду.

Они прогоняли отрывок из какого-то танцевального номера, у женщины все получалось отменно, а мужчина никак не попадал в ритм.
Ну, Антоха, соберись! - смеялась партнерша, в который раз поправляя своего напарника.
Светик, извини, не выспался совсем. Чертовы подтяжки. - мужчина не выдержал, оторвал подтяжки с танцевальных брюк и швырнул за сцену. - Дай ремень, Серег.
Шоумен снял ремень, протянул танцору. Пока последний заправлял ремешок, танцовщица крутилась на сцене, разминаясь для особо сложного пируэта.
Готово. Давай, Светик. - И они снова закружились.
Это было танго, старинное и очень красивое. Шоумен включил музыку, настроил звук и скомандовал:
Пройдем все заново.
И зазвучало танго.
Саша смотрела на танцоров. И если женщина ее не привлекала, то танцор - был прекрасен. Он вел партнершу очень бережно, не отпуская ни на миг, контролировал площадку - та была совсем небольшой и развернуться было почти негде.
А еще - он был красив. Грустной и странной уходящей прелестью, славянская внешность - и абсолютно не славянская страстность, энергетика тела.

И вдруг он рассмеялся, когда удалась сложная связка движений, поддержка и пируэт партнерши.
Молодцы, ребята! - шоумен поставил трек на паузу. - Отдыхаем, потом повторим.
Сереж, включи мне микрофон, пройду песенку Валета.
Сейчас. - шоумен защелкал кнопками на пульте, из динамика вырвался треск и гул.- Ну, завелся. Антон, выключи левый, он опять дурит.
Мадемуазель, пардон, но вам лучше уйти. – Вдруг обернулся к Джу шоумен. – Это новая программа. Испортите себе…
Сергей, на минутку. – Андрей подскочил, схватил шоумена за локоть, наклонился к уху. Через два слова шоумена перекосило.
Простите, мадемуазель…я…я не знал.
Андрей, оставь его. – жестко сказала Саша. – Пусть работают. – Поднялась и вышла на палубу.

Антон выскочил за ней.
Джу шла в свою каюту. Танцор догнал ее и пошел рядом.
- Прости его, дурака.
- Антон?
- Сценическое имя.
- А Светик?
- Светлаша Радужная.
- Я знаю ее.
- Откуда?
- Я отбирала ее записи для программы.
- Тогда и меня вы выбрали.
- А вас я услышала в душевой. Вы там поете лучше, чем на той записи, что я слышала.
- Правда?
- Да. Вы в кино не снимаетесь?
- Не зовут. А что?
- Очень красивы.
- Знаю. Потому и не зовут. Немодная у меня красота. Уходящая натура.
- Хотите? Могу устроить при одном условии. – Джу вдруг остановилась. Она говорила, как «богатенькая дочка». Она говорила, как хозяйка, как покупатель. И это – напугало ее.
- Ты, наверное, купить меня захотела? – разозлился танцор.
- Да. – безжалостно сказала Джу.
- Согласен. – внезапно улыбнулся мужчина. - Покупай!
- Серьезно?
- Серьезно. Давно уже опостылели мне эти мюзик-холлы.
- А потом ты найдешь любовницу, будешь меня обманывать…потом подсядешь на наркотики, будешь пить и бить меня. И я закажу тебя Кошке дьявола.
- Кошке? Почему не Адскому Псу?
- Потому что Пса убили…
- Джума, малышка! Я же тебя сразу узнал!  Что с тобой произошло?
- Сантьяго…ты меня узнал?
- Конечно, перышко. – Он подошел ближе, - как я мог тебя не узнать?
- Я думала, ты забыл меня. – и она заплакала.
Сантьяго схватил ее за руки, притянул к себе. Джу плакала навзрыд, как ребенок. Та девочка, которую он знал - никогда не плакала. Никогда. Санти поднял ее на руки, пинком распахнул дверь каюты и вошел внутрь.

Он уложил Сашу на постель, вернулся к двери, запер ее и обернулся. Нашел на столике бутылку и кружку, налил вина. Выпил сам, налил снова и заставил Сашу выпить полную кружку.
А потом сел рядом с ней и заставил посмотреть на себя.
- Ты ведь помнишь? Все помнишь, перышко? Я здесь, я с тобой. Ты все мне расскажешь. А я – расскажу тебе. Мне ты все можешь рассказать. Ведь я – твой Сантьяго.

Не сразу она заговорила. Пришлось влить в нее еще одну кружку вина, прежде чем девочка смогла очнуться от рыданий.
- Сколько уже ты плачешь?
- Неделю. Две. Я не помню.
- Саша. Мы уже два года плаваем, а я тебя не видел пять лет. Что с тобой было, зверушка моя? Здесь можно курить?
Она кивнула, и мужчина по старой привычке, их личной, прикурил две сигареты, нашел пепельницу под койкой, сел у стенки напротив нее.
- Нашелся тот, кого я так искала, Санти. Он богат, успешен. Этот корабль – его. Мы живем уже года полтора вместе. Я работаю в его конторе. Он – заботится обо мне.
- Ты закончила институт?
- Да. И он – управляет Кошкой дьявола…
- Той самой? Поэтому ты боишься его?
- Я не боюсь, Сантьяго. Я по-прежнему ничего не боюсь.
- А плачешь тогда почему? Что случилось? Влюбилась? А он тебя обидел? Или он тебе изменил?

Только он, жестокий красавец и ловелас мог так спросить. Этим он отличался тогда, во времена ее студенчества. Он знал все о любовной горячке, о страсти, о сексе и желании. И знал о любви то, чего многие мужчины его профессии не могут понять: из сотен объятий, соитий, свиданий и влюбленностей не прорастает это чувство. Оно даруется в неведомый миг, по чьему-то высшему указу, стрелка часов смещается, и сердце останавливается на миг. А потом…потом она сбежала от него. Просто растворилась в Москве, а он остался в смятении на всю долгую свою жизнь.
- Ричард Альбатрос. Отец помог ему вернуться на эстраду. Я ведь его с детства любила.
- А он оказался из моей породы, ночь – не повод для знакомства. И этот Ричард тебя обидел?
- Нет, Сантьяго. Он меня полюбил.
- Ты сбежала?
- Мне приказали.
- Тебе? – актер присвистнул: - Что же с тобой произошло, что тебе можно приказывать? Я помню безбашенную Джуму, без гитары не ходила, без песенки не дышала. И ничего не боялась.
- Сантьяго. Ричард пошел против всего. И Кошка дьявола по приказу моего отца выгнала его из страны.

Он смотрел на свою маленькую подружку, вспоминал ее двадцатилетней, а видел перед собой сломанную молодую женщину, разбитое вдребезги сердце и соленую от слез подушку под ее рукой.
- Ты не смотрела нашу программу? Там есть одна песенка...
- Не могу. Ничего не могу. Читать, петь, писать – все отрезало.
- А помнишь, я обещал свозить тебя на остров графа Монте-Кристо?
- Помню. Это было пять лет назад. Перед тем, как ты в очередной раз собрался жениться.
- Я и женился. Ее хватило на год. Потом бабское победило.
- Квартиру отжала?
- Квартиру. Я снова в общаге.
- Я обещала подарить тебе дом когда-то…
- В двадцать лет это звучало смешно.
- А я не смеялась, Санти.
Она взялась за кружку с вином и пригубила еще глоточек. И протянула кружку ему.
Там, в той прежней жизни, они пили из одной кружки в замусоренном подъезде, в день их прощания.
- Когда Густав попросил собрать шоу на корабли, я вспомнила всех, с кем мы тогда хулиганили по театрам. И тебя со Светланой я отправила на самый престижный лайнер.
- Значит, тот продюсер, которым нас пугали, ты?
Саша кивнула. Актер потянулся к ней, прижался к ее плечу, поцеловал ее в щеку и прошептал:
- Спасибо. За это, за Арчика, за Светку. Вы нас просто спасаете этой работой.
- Знаю. Потому и спасаю, что когда-то ты спас меня.

Они лежали на узкой койке, Санти обнимал ее за плечи, гладил по лицу, слушал ее голос и только изредка прикуривал сигареты для них двоих. Вино кончилось.

- Останься сегодня. – попросила она. И он остался. Тихий, внимательный, нежный. В двадцать лет она влюбилась в него до дрожи, написала ему семь песенок и десятки стихов. И как только дописала тот маленький сборничек стихов о нем – успокоилась. Сантьяго терпеливо пережил пору страстного интереса забавной девчонки, прочел ее тетрадку – и вдруг понял, что не сможет просто поблагодарить и поставить ее в ряд обычных поклонниц. Не вписывалась она в ряды. И в категории. Друг. Самый верный. Самый маленький. Самый правильный человек, что был с ним рядом тогда.
Они прожили сумасшедшие деньки – ночные прогулки, мелкие попойки, споры до хрипоты о назначении искусства, театральных школах, старых пьесах. И не было у Санти никого, кто хоть капельку бы походил на этого забавного зверька с переливчатыми глазами, огромным потенциалом и даром жизни.

Она исчезла пять лет назад. Просто перестала выходить на связь. И он тосковал по их ночным приключениям, по ее непослушным волосам, блокнотам, листкам с нотами и стихами, цветочкам в почтовом ящике, по ее странным глазам и доброму голосу.
А сейчас она вся уместилась под бочком, загнанная в угол, сломленная, отчаявшаяся. И ее глаза уже не меняли цвет в зависимости от освещения.
Она выросла. Он постарел.

- Спи, я не уйду. – успокоил ее Сантьяго. – Только разденусь.
Там, в прошлой жизни, они никогда не занимались любовью. А теперь – он побоялся обидеть ее неуместной лаской.

На рассвете Санти проснулся от страха. Что-то странное привиделось ему – будто рядом лежала не теплая согревшаяся девочка, а страшное меховое нечто. Мужчина открыл глаза. И увидел, как она замерзла, плечи в мурашках, съежилась, сжалась в комочек.
Он укрыл ее получше, уложил обритую голову девочки себе на плечо. И впервые заметил шрамы на ее шее.
Словно кто-то обжег ее. И не сразу мужчина понял, что это следы от железного ошейника…

Сантьяго уснул. Ему привиделся тот самый каменистый островок, описанный в романе Александра Дюма. И корабль чуть поодаль – их лайнер. Саша стояла у самой воды, что-то пела. Во сне мужчина сидел у ее ног и слушал странную песню, горькое прощание с морем, с юностью, с самой жизнью. И песня длилась так долго, что высыпали звезды.

Джума впервые за долгое время проснулась без слез. Открыла глаза, вспомнила вчерашний вечер. Санти спал рядом, во сне прижимая ее к себе. Саша прижалась губами к его шее, закрыла глаза. Пять лет назад – она бы отдала многое за такое пробуждение. В прошлом. Не сегодня.
- Ты мне снилась, - прошептал Сантьяго, открыв глаза. – Мы были на том острове. И ты пела.
Она улыбнулась. И поцеловала его.
   Не было ничего кроме моря и узкой койки. Ее глаза снова переливались, как драгоценные камешки – от бирюзового до темно-синего оттенка. И Сантьяго не верил тому, что происходило.
Он знал многих женщин, но никто не был столь искренен с ним в постели. Саша не притворялась, не зажималась.  Она просто была живой – и то, что он ценил в ней тогда – она была лишена бабских заморочек, фальши, кокетства или лжи.
Он не мог насытиться, долго. Но она не уставала, ее тело было создано для любви и радости.  Санти вглядывался в нее – и не узнавал. Прежний зверек, почти бесполое существо, что делило с ним ночные улицы – ее больше не было. Эта птица горела и пела, как самый тонкий и совершенный инструмент.
- Почему же я такой дурак, Саша…- горько сказал он чуть позже. – Почему я тебя не знал?
- Неважно.
- Важно! Какой же я дурак был тогда!
- Мы оба были идиоты. Пока ты крутился между своих поклонниц и работой, творил на сцене и грустил за сценой - я просто была твоим другом. А теперь - теперь и ты изменился, и я.

Предательство и последняя глава

Штурмовики исчезли за дверью. Тимохин уходил последним, приложил палец к губам и взглядом указал на пятно крови на паркете.
Густав остался один. Распахнул окно, отошел к дивану и осел на пол - лицом к дверям. Тело Захара лежало в столовой. До тошноты воняло порохом. Разгром в квартире, кровь на полу, конец. Осталось только...
 
В гостиной прозвонили часы. И за окном мягко бухнуло - словно упала снеговая шапка. Корион открыл глаза - рысь спрыгнула с подоконника.
- Они убили Захара. - Чуть слышно произнес Густав.
- Ты ранен?
- Нет, кажется.
- Надо уходить. Я смогу провести тебя по крыше. Вставай, Густав!
- Подойди ко мне, помоги встать.
Зверюга шагнула вперед. Густав обхватил ее за шею, прижался лицом к густому меху и прошептал:
- Прости.
 Рысь дернулась, почувствовав укол. Все поняла. Но не отпрыгнула, не ударила -  отступила, зашаталась и повалилась на пол. Но глаз не закрыла. Смотрела на Кориона, не мигая. Густав поднялся, не глядя на зверя прошел к двери черного выхода.
  Тимохин сидел на лестнице, штурмовики ждали сигнала ниже пролетом.
 Густав распахнул дверь, посмотрел на командира и произнес:
 - Все готово. Идите...

Тимохин первым влетел в кабинет, увидел зверя на полу и махнул рукой. Трое оперативников набросились на парализованного зверя, всунули в пасть резиновую дубинку и обмотали морду ремнями. Связали лапы. Зверь попытался обратиться - и не смог.
 - Забирайте. - коротко приказал Корион. И увидел открытые человечьи глаза. Джу повернула голову. Тимохин уже нацепил на ее шею жесткий стальной ошейник, штурмовики подняли ее на носилки.

- Продал он тебя, киска. За хорошие деньги продал. - ухмыльнулся Тимохин.
Густав смотрел ей в глаза. Он понял, какой вопрос она хотела задать и ответил:
- Ты - вещь. - Очень медленно и спокойно произнес Корион. - Просто вещь.
Джу дернулась, Тимохин дал разряд на ошейник, клацнули зубы.
- Уходите. И заберите это. - Густав кинул Тимохину пластиковую коробку с ампулами. - Если испортите экземпляр, готовьте больше денег. У меня есть еще парочка уродов.

Штурмовики потащили ее к выходу. Тимохин спрятал коробку с вакциной в карман, развернулся и услышал:
- Она не поддается дрессировке умник. И заказчику своему передай.
- Учту. - Тимохин поднял пистолет, - старый дурак.
Хлопнуло. Корион опустил голову и поднес ладонь к дырочке в животе. И сразу пришла боль.

Тимохин шел позади группы захвата. На входе в гараж - набросил мешок на голову Джу. Но штурмовики побоялись ехать в кузове вместе со зверем.
В грязном фургоне, на полу - по Москве. На поворотах ее швыряло, как куклу. Но всю дорогу до аэродрома - зверь молчал. Тимохин ехал рядом с водителем, курил, матерился и все не мог поверить, что два года ужаса и крови - дело рук этого существа.
Перед погрузкой в стальной контейнер, Тимохин вколол ей все, что было в коробке, все сорок ампул вакцины и закрыл дверцы. Изнутри завыло нечто, уже не зверь и больше не человек.
Проверили маячок, проверили замки. Тимохин отошел к бойцам, взял сигарету и махнул рукой пилоту. Самолет пошел на взлет.
Джу лежала на дне контейнера, на спине. Поначалу она выла, но спустя две минуты - глаза отключились, отключились слух и осязание. Дышать стало тяжело, сердце не справлялось. Гасла жизнь человека. Зверь тоже уходил, тяжело и страшно.

Над границей с Россией самолет сбросил контейнер. А ПВО - засекли железную коробку и открыли огонь. В последние секунды - когда ящик сбросили, Джу вспомнила тот день, когда Густав в первый раз взял ее за руку и сказал:
- Здравствуй, девочка. Я твой отец.

Густав подполз к распахнутому полукруглому окну. Москва была внизу и впереди. Бездонная чаша, полная огня. Корион привалился к раме, спустил за окно непослушные ноги. И дождался, когда загорится ее любимая первая звезда. Увидел прокол в черном небе, закусил губу и провалился в небытие. И пока он умирал - видел перед глазами ее глаза в тот самый первый день. Видел, как от одного его слова - глаза стали огромными чашами, полными слез. И эти слезы вдруг плеснули все разом - за все года, за всю ее жизнь. И как он пытался их вытереть - а руки не слушались.
- Здравствуй, девочка, я твой отец. 


Из ниоткуда раздался голос Захара Рауша. И боль. И кто-то стал бить его по щекам, срывать одежду, кололи лекарства, наложили маску на лицо.
- Терпи, Густав! - кричал Рауш. - Терпи!

Захар тормошил его, пока Корион не открыл глаза. И наскоро бинтовал, кричал кому-то в коридор. А с черной лестницы уже бежали Андрей и Слава, в дверях основного коридора встали Михалыч и Ларион. Густав смотрел на людей и не понимал ничего.
- Девочка...я продал ее.
- Молчи. Андрюха, кровь! - укололо в сгиб локтя, появилась капельница, загудела какая-то техника. И следом – Корион услышал, как Захар говорит по рации:
- Перехватить. Не допустите, чтобы ящик расстреляли.

Тимохин пил с Ольшанницким. Миллиардер подливал своему союзнику коллекционное пойло и провозглашал тост за тостом. Охрана топталась на лестнице.
Тимохин пьянел медленно - адреналин еще бушевал в крови.
- Вы бы видели, как он ее передавал. Когда она поняла, что он ее продал!
За окном что-то бухнуло. Ольшанницкий не обратил внимания. А Тимохин дернулся.
- Успокойся, ее уже разнесли пвошники.
- Дай Бог.
А потом погас свет. И стало очень тихо. Тимохин рванулся в прихожую, к вешалке. Но наткнулся в темноте на шубу - и заорал. Ольшанницкий крикнул:
- Ты чего?
- Да, б...ь, шуба здесь! Чуть не обделался!
- У меня нет шубы...
Тимохин понял, что не может оторвать пальцы от меха. И почувствовал, что мех - мертвый. Холодный и мертвый мех, такое ощущение всегда бывает только от шубы...
Два янтарных глаза приблизились. Они чуть светились в темноте - тот идиот, профессор, что ее создал, говорил об этом...
На широком зверином носу - глубокие раны, на шерсти - кровь. Кровь была на лапах, которые легли на плечи Тимохина. А потом полковник закричал. И кричал, пока когти рвали его живот. Зверь не убивал. Зверь полосовал так, чтобы полковник знал, что он умирает. И не умер сразу.
Ольшанницкий примерз к стулу. Свет зажегся. На столе перед ним сидела огромная кошка. Красная от крови. И холодная, как лед. Она положила лапу на его руку - и Ольшанницкий понял, что она мертвая.
- Я т-тебя ку-купил.
- Много заплатил? – человеческий спокойный голос.
- Семь миллиардов.
- Налом заплатил?
Ольшанницкий не ответил.
Рысь приблизила морду. И Ольшанницкий увидел волоски на кисточках, зрачки, опаленные волоски на грудине...а потом услышал:
- Будет очень страшно.
И закричал. Потому что было страшно.

Ольшанницкого нашли на крыше, лепечущего и абсолютно безумного. На его руках и ногах были отгрызены пальцы, но боли он словно не чувствовал - в крови было запредельное содержание анестезирующего вещества. А на щиколотках и запястьях - жгуты, чтобы не истек кровью раньше, чем найдут.
Когда его сняли и попытались положить на каталку, миллиардер зашелся в истеричном хохоте и все указывал искалеченными кистями на крышу, где металл был процарапан насквозь.
Тимохин дожил до прибытия опергруппы, но говорить не мог – зверь прокусил ему шею, повредив связки. До самой последней минуты полковник пытался вколоть себе ампулу-шприц из той самой коробки с вакциной. Он не знал, что вакцина фальшивая.

На Москва-2-Митьково Михалыч шел между вагонами. Начальник состава ждал у маневрового.
- В пятом вагоне - контейнер. До Петербурга. Передашь только лично. Документы покажет - попроси паспорт. Его зовут Кларкель Филипс. Фирма "Меркурий". Никому иному. - Михалыч протянул конверт с путевым листом. - И как только сдашь - звонишь мне.
- Хорошо, Михалыч. А насчет...
В руку легла кредитная карта.
- Обналичишь там же, на станции. Деньги сразу положи на счет в банке.
- А что там такого?
- Биоматериал. Не боись, он неживой. Просто образцы в специальном контейнере. Но дорогие.
- Хорошо. А если погранцы привяжутся?
- А они увидят на своем рентгене только банки с физраствором. Уже все продумано.
- Ох, Михалыч, под монастырь подводишь!
- Ты не бойся. Я тебя из любого монастыря выдерну.
- Бывай.
Лязгнули сцепки. Товарняк медленно двинулся. Михалыч снял шапку, перекрестил вагон, перекрестил себя и тихо прошептал:
- Прощай, девочка. Даст Бог, увидимся.

В Санкт-Петербурге на приемном пункте контейнер передали по назначению.

На третьи сутки Москва успокоилась.
Тимохина похоронили без лишнего шума, штурмовиков перевели за Урал, а Ольшанницкого забрали родственники и после подписания необходимых документов - упрятали в недорогой пансионат для умалишенных на окраине Франции.

Летопись Матилис. Исход.

Захар залил костер, собрал вещи и помог ей подняться с лежанки.
- Идем. До смены караула на границе пятнадцать минут. Мы должны добраться до границы. Там уже ждут.
Она даже не кивнула. Просто потуже затянула пояс. Глаза по-прежнему были звериными, лицо искажено болью - среднее между человеческим и звериной мордой. Острые уши с кисточками придавали ей вид эльфа – изгнанного из Средиземья, проклятого.
- Идем. – Захар вколол ей лекарство, проверил повязки и набросил рюкзак на плечи. Он шел, не оглядываясь. Получеловек тащился за ним.

Они пересекли лес, вышли к нейтральной полосе. Рауш осмотрел ее ноги - ботинки измочалены осколками и когтями, ноги уже обратились, а вот руки - нет.
- Наблюдение отключат, как только прозвонит звонок. – Врач достал телефон. - За пригорком есть ров, там и заляжем.
Они лежали в глубокой воронке, начался дождь. Мужчина промок до нитки и не представлял, как долго еще она будет в сознании. Периодически Джу скулила, как раненый зверь, но Захар понял, что она пытается что-то ему сказать, да только связки и гортань еще не обратились.  Захар молился, чтобы ему хватило сил вынести все это. И знал, что если из жалости пристрелит это существо, то не раздумывая, застрелится и сам.

Прозвон был через три часа. За это время Джу несколько раз теряла сознание. Захар чертыхался, запускал ее сердце, менял повязки на разбитых руках, дважды промывал рану на груди, стараясь не касаться открытой грудины - там, где взрывом сорвало кожу до костей. Как она жила, он не понимал. Болевой шок в пограничном состоянии, в три раза острее обычного человеческого. Но звериная сущность не хотела, чтобы умирал человек. А человеческая кровь не сворачивалась так, как раньше. Менялось все - и на генетическом уровне это был кто-то третий, недо-перевертыш, существо пограничное между сверхчеловеком и полузверем.
- Он тебя изувечил. Я знаю. Но ты выживешь. Для этого я здесь. Мы перейдем, и тебя спасут. Я нашел людей, которым можно доверять. Ты слышишь меня? Ты можешь кивнуть?
Она кивала, дергала руками, что-то скулила, Захар тихо гладил ее по загривку и спине. Наконец, поменялось все тело - только глаза остались звериными, темными и влажными.
Рауш напевал ей на ухо песенки Альбатроса - и видел, как ей становится легче. А потом - снова набухали кровью повязки, снова он  промывал, прижигал, заматывал...

Они перешли границу ближе к полудню. На той стороне их сразу повязали и бросили в изолятор. Саша Джу легла на каменный пол в камере. Захар силой заставил ее перелечь на койку. И снова дежурил. И не мог, не мог до нее достучаться…

Их вывели из изолятора двое молчаливых солдат. Посадили в кузов грузовика. Приковали к контейнерам. Машина тронулась. Из-за контейнеров выбрался Кларкель в маске и бронежилете.
- Это она?
- Да. – Захар опустил голову, чтобы не видеть, как Кларкель снимает маску. Бывший разведчик прекрасно знал правила игры. Руководитель самой сильной организации в мире склонился над девочкой и поднял ее голову. Она была словно кукла – не реагировала, не отвечала.
- Что он с нею сделал? Мы будем в дороге три часа. Рассказывай.

Захар, не поднимая головы, начал говорит:
- Когда он приказал ликвидировать ее, Ящер взбунтовался. Густав был в шоке. И убил Ящера на ее глазах. Она потеряла рассудок и начала убивать рядовых. Она перебила всех, кто был в бункере, и сбежала. Он бросил на нее все силы полиции. Зверюга бежала из города, проехала тысячу километров. Ее пытались задержать силами спецназа. Она не выходила из зверообраза несколько суток, ее накрыли тяжелой артиллерией, была контужена. В таком виде он нашел ее. И три недели обкалывал вакциной…которая помогла пробудить Пса и Ящера. А потом он выпустил ее на волю. Ее личность пострадала, боюсь, необратимо. Вакцина вывела в доминанту зверя. Человек разучился говорить, читать и писать. Мозг поврежден контузией. При последнем столкновении она убила голыми лапами сорок человек из отряда особого назначения. Просто она не могла остановиться. Зверь полностью преобладает. Я поймал ее в лесу, обколол лекарствами. Сейчас она в пограничном состоянии и не может узнать никого. Мозг постоянно дает сигналы сердцу, оно останавливается. Я запускаю его примерно раз в два часа. Организм сильный, но я боюсь, вы бессильны. Густав обработал ее, сильнее всех прочих. Вакцина разрушает ее гены. Ее основу. Человека…
- Понятно. Я надену тебе мешок на голову и вколю снотворное. Ты получишь документы. Я принимаю тебя в когорту, властью, данной мне Орденом и Миротворцем.
Захар протянул руку – и Кларкель крепко пожал ее. А потом уколол в шею.

Директор раздел несчастное существо, открыл раны и осмотрел.
- Девочка…он решил, что может управлять мирозданием? Это не так.
Кларкель достал металлическую звезду и надел ей на шею. Положил ладони на лоб девочке и прочел древний девиз Ордена на никому не известном языке.
Металл засиял голубым светом. А потом – раны начали затягиваться, лицо порозовело, и она открыла глаза. Повернула голову – Захар спал. Предупреждая все вопросы, Филипс начал говорить:
- Ящер оставил мне письмо. Ты в безопасности. Захар под снотворным. Завтра я отвезу тебя обратно. Но мы выкачаем из тебя отраву, поможем справиться с последствиями. И ты вернешься домой.
- У меня нет дома, сэр.
- Москва. Я переправлю тебя в Москву, дам костюм. Ты отомстишь и тогда будешь свободна.
- Спасибо. А вы можете удалить Рауша от меня? Он должен вернуться к Густаву с безупречным алиби. И Ольшанницкий. Я должна.
- Не волнуйся. Сейчас я подключу тебя к аппарату, что начнёт проверку твоего организма. Потом, в медотсеке, тобой займутся другие.
- Если вы нашли звезду, значит, вы нашли корабль?
- Рано. Еще не время для таких вопросов. Но обещаю - я отвечу на все твои вопросы. На все.
Она закрыла глаза. Лицо Филипса казалось ей знакомым, но сейчас она уже ничему не удивлялась.
 Кларкель в последний раз прикоснулся к звезде, что висела на ее шее, постучал по борту фургона. Машина остановилась.
Его люди вытащили Захара и остались на дороге. А Филипс сел за руль сам, вывел машину на предельную скорость и полетел к берегу. Он улыбался.

Захар очнулся в самолете. В первые секунды чуть не закричал от злости, но нащупал на коленях кейс. Раскрыл его и увидел конверт.
"Ты был в Монголии. Самолет доставит тебя в Москву. Ты везешь доказательство ее гибели в багаже. В кейсе полный пакет документов. И видео. Записку оставь в туалете аэропорта, она самоуничтожится. Трофей должен убедить Кориона."
Захар открыл кейс и увидел документы на перевозку трупа. И понял, что везет в Москву тело рыси...


Книга вторая. «Безымянный Остров».

Прибытие на Остров. Ледяное море.
1.
Побережье. Море неспокойно. Серые тяжелые тучи сливаются с горизонтом. Льдины выкидывает на галечный пляж, пластами, глыбами. Апрель, холодно.
Одинокий мужчина на скалистом берегу не замечает ни пронизывающего ветра, ни брызг. Он стоит на кромке берега, почти в воде и смотрит на свинцовое море, смотрит и молится на двух языках: «Пожалуйста! Пожалуйста!».
И спустя семь часов ожидания, когда, казалось, прошли все мыслимые сроки для чуда – море отвечает.
Высокая волна выкидывает на берег снежное и ледовое крошево, а вместе с ним - какой-то тюк, увешанный пластиковыми пустыми бутылками. И этот тюк - вяло барахтается.
Мужчина бежит к «подарку океана», падает на камни, тянет и рвет зубами полиэтиленовые мешки для мусора фи скотч, которыми плотно обмотан этот тюк - и оказывается, что под ними - руки и ноги, а тело укрывает раздутая пузырем куртка.
- Режь! Режь! - сипит существо в пузыре. И Джованни Вентреску, профессор славянской культуры, вытаскивает нож, пилит и режет нейлоновую куртку, обрывает полиэтилен с рук и ног, лишь бы поскорее вытащить свой рождественский подарок из упаковки.

Ему на руки вываливается посиневшая, замерзшая и обессилевшая, но живая девушка. Она не может больше вымолвить ни слова, но глаза ее горят, смотрят на Джованни и полны слез. Он укутывает ее в свое пальто, поднимает на руки и несет в скалы, где спрятана его палатка.
Он привез и спирт, и газовый обогреватель для кэмпинга. Он растирает ее целый час, вливает спирт столовой ложкой в сведенный судорогой рот - пока она не приходит в себя. И когда розовеют ее щеки, а руки и ноги оживают - Вентреску валится на спальник рядом и начинает плакать.
- Джой, не плачь! Все получилось! Все получилось…
- Ты здесь, - плачет он, - Ты сделала это, сделала!
- Не давай мне спать. - она уже говорит на его языке, но еще не вернулся голос, еще не хватает дыхания.
- Не дам. - Вентреску берет себя в руки, собирает по палатке вещи, одевает ее.

Новенькие зимние ботинки, еще три дня назад он выбирал их в охотничьем магазине, и продавец удивлялся, как долго и тщательно он проверял стельки, швы и мех. Термобелье, флисовая рубашка, теплые плотные брюки и зимний пуховичок абсолютно нейтрального цвета - цвета моря, что выбросило его подарок.
- Все угадал.
- Ты же прислала все размеры и требования. Я все старался сделать правильно.
- Ты все сделал правильно.
- Микки! Ты переплыла Северное море! Ты переплыла замерзшее море в апреле!
- Брось! Тут всего было 955 метров от баржи до берега. Это даже не Ла-Манш.
Он наливает ей горячий бульон из термоса, поит сам. Потом - крепкий чай из другого термоса.
- Надо забрать куртку и все пакеты. Ни одного следа.
- Зима. Кто будет тут искать?
- Ты же сказал, что это заповедник. Разве егеря не проверяют берег?
- Проверяют, но нечасто.
- Идем.

Она обошла берег собрала все до кусочка. Тщательно свернула и связала ремнем изрезанную куртку, уложила в плотный пакет, чтобы не промочила остальные вещи в рюкзаке. Все пакеты, бутылки, что оторвались от ее самодельного спасательного жилета осторожно трамбует, сминает и упаковывает в походный рюкзак, что привез Джованни.
Потом они быстро собирают палатку, уничтожают все следы своего пребывания. Напоследок, Мика подбирает еле заметный чек, что вылетел из кармана Джованни.
- Ни следа.
- Извини, не заметил. Через час к смотровой подъедет Макс, мой знакомый из егерской службы. Отвезет нас к воротам. Постарайся ничем себя не выдать, а лучше - просто улыбайся, как глупенькая школьница. Скажу, что познакомился с тобой здесь, на берегу. В заповедник ведут семь въездов, вряд ли кто-нибудь будет проверять. Да и местные проходят берегом. Если что - скажешь, что мы познакомились в заповеднике, я везу тебя в город. Повтори на английском.

И всю дорогу до смотровой площадки Мика твердила эту простую фразу, добиваясь местного акцента.
Смотровая площадка, обледеневшая и пустая, была неуютным местом. Голые камни, крыша от непогоды, опрокинутый мусорный контейнер с плотной крышкой. Джой хотел выкинуть мусор здесь, но девушка не дала:
- Близко к месту высадки. Выкинем только в Университетском городке.
- Мания. У тебя мания!
- Она спасла тебя в Руссии. Спасала и меня.
- Хорошо. Подожди. - он подвел ее к краю площадки, но повернул в сторону материка:
- Смотри. Это Остров, Микки! Твоя мечта. Все позади.
- Нет, Джованни Вентреску. Все впереди.

Смотритель заповедника подобрал их и отвез к выходу. На прощание поцеловал руку Мике, удивился, что девушка пахнет спиртом. Но не подал виду.
- Приезжайте в гости вместе. Везунчик!
- Что ты имеешь ввиду?
- Я десять лет работаю здесь и еще ни разу не встречал здесь такую девушку. Она словно русалка!
- Русалка! - рассмеялся Джованни, помогая девушке накинуть лямки рюкзака.
- Не забудь, на свидание надо надеть худи! И купить цветы! Не смей одевать ужасные ваши пиджаки из шерсти!
- Спасибо, сводник!
Макс уехал. Мика прекратила улыбаться и тихо спросила:
- Русалка?
- Смотри, ты понимаешь живую речь! Макс позавидовал, что я нашел такую девочку на его берегу.
- Нечему завидовать. Идем.

На автобусной станции никто не обратил на них внимания. Несколько туристов с точно такими же рюкзаками ежились под порывами северного ветра. Джованни сдал рюкзаки в багаж, получил бирки и помог ей подняться в автобус. Они сели на последние сиденья. Микки села к окну, Джой укрыл ее пледом и заслонил собой от любопытных глаз.
- Я засыпаю. Если начну метаться - сразу буди.
- Хорошо. Ехать три часа.
Она повернулась к окну. Автобус набирал скорость. Мимо проплыл дорожный указатель. Мика вздрогнула и прошептала:
- Снэйп-роуд?
- Да. Перекресток дальше. Там поселок такой есть.
Вентреску вдруг понял, обнял ее за плечи и еле слышно шепнул:
- Совпадение. Здесь не было ничего из этого. И никого.
Она кивнула, закрыла глаза и уснула. Автобус мчался по зимнему шоссе. Джой и Мика ехали в Университетский Городок.

2.
Еще две пересадки на пригородные автобусы - и они добрались до Городка уже в полной темноте. Джованни хотел взять такси до домика, но Микки не разрешила:
- Лучше пройдемся. Надо размяться.
- Идти долго.
- Ничего. Я люблю ходить пешком. Это полезно. Расскажи наши планы дальше.
- Для начала - доберемся до нашего первого дома. Через месяц состоится аттестационная комиссия для моего помощника из Прибалтики. Подтвердим твой диплом. За это время мы должны выучить язык. Сейчас ты напоминаешь мне беженца из Румынии, что учил язык по сериалу "Как стать настоящим англичанином".
- Румыния - детский сад по сравнению…
- Знаю. Тогда - как советская школьница. Хотя я их не видел. Прости, увлекся. Дальше - через два месяца я защищаю свою научную работу, получаю степень и переезжаю в столицу. Меня уже ждет научный отдел при музее письменности. Мой помощник едет со мной, поступает на курсы и работает со мной. В свободное от учебы время. Я уже присматриваю квартиру в тихом районе, потом мой помощник получает документы, мы защищаем вместе вторую мою работу, и ты получаешь гражданство, как человек, внесший вклад в науку Острова. Ну, в крайнем случае, мы придумываем легенду, я женюсь на тебе, и ты получаешь очередь на гражданство.
- Стой.
- Да это пьяный студент!
- Прикрой меня.
- Микки, успокойся. У них сегодня выходной день.
Студент растворился в темноте. Джой нахмурился:
- Так нельзя. Мы в самой цивилизованной стране мира после королевства Америки!

В молчании они добрели до дверей небольшого уютного домика на самой окраине городка. Джой открыл дверь, прошел в гостиную, чтобы оставить рюкзак. Обернулся и удивленно спросил:
- Что ты делаешь? Зачем?
Микки сняла обувь и набивала ее газетами, которые лежали в прихожей.
- Высохнут быстрее. Да и принято так.
 -У нас не так. Но ты права. Так чище. - и пошел снимать обувь. - Кажется, я уже женился.
- Не надейся. В созвездии будет семеро.
- Каком созвездии?
- Потом объясню. Давай остатки куртки.
Джованни провел ее в ванную комнату, притащил рюкзак с той курткой, в которой она переплыла море. И ушел готовить ужин.

Мика закрыла дверь, скинула всю одежду. А потом вывалила содержимое рюкзака в ванную. Она распорола временные швы по рукавам и бортам куртки, разрезала все нашитые клапаны и выпотрошила начинку. Потом прополоскала все, что осталось от куртки, развесила на батарее. А мусор - спрессовала и уложила в корзинку для мусора.
И наконец, привела в порядок себя.

Джованни колдовал над плитой. Микки вошла в кухонный уголок и села на стул. Вентреску обернулся:
- Надеюсь, ты выбросишь эту страшную куртку? Она ведь вся была распорота, когда я тебя распутывал.
- Нет. Постирала и повесила сушиться. Завтра зашью. Хороший материал, да и фасончик мой.
- Мика...
- Привыкай. Ничего не выкидывать, все преобразовывать.
- Я думал, ты возьмешь спасательный жилет с парома. Или круг.
- Чтобы меня засекли все на борту? Или случайный вертолет заметил?
- Тогда как ты выжила?
- Бутылки. Куча мешков для мусора. И желание выжить.
- Те бутылки, что мы выкинули только здесь, через сто километров?
- Да. Я нашила на куртку карманы и клапаны. Вставила пустые бутылки, зашила. А мешками для мусора замотала и обклеила руки и ноги. Они не дали мне промокнуть. Холодно было, но не так, как если б я промокла.
- И матросы спокойно наблюдали?
- Там и нет почти матросов. Капитан занят, персонал занят. Мой товарищ запер меня в своей каюте. А сегодня на рассвете - помог прыгнуть за борт. Никто и не заметил. Тюк мусора плывет себе и плывет.
- Но теперь-то куртку можно выкинуть? Вдруг тебя опознаю по ней?
- Джой. Она из секонд-хенда. Таких тут сотни.
- Я попробую привыкнуть.

После ужина Джой застелил диван в комнате с телевизором.
- Вообще-то это комната отдыха, но я никогда не включаю телевизор. Здесь ночуют друзья.
- Слишком большой дом.
- Должны жить три преподавателя, но двое пока в отпуске. А тебе пора спать.
- Ты намерен держать меня в жестком графике?
- Да. И питание, и медицина, и обучение. Я тиран, учти!
- Учту.
Мика легла, Джой сел на краешек и погладил ее по волосам:
- Твой план был настолько безумным, что сработал. Я до сих пор не могу поверить, что все получилось.
- Обычные планы не срабатывают, Джой.
- Спи, русалочка. - он сказал это на русском.
- Очень не любила этот диснеевский мультик.
- Диснеевский мультик?
- Черт, здесь нет Диснея...и Диснейленда.
- Ты все мне расскажешь. Спи.

На рассвете его разбудил вопль. Джой ворвался в гостиную, склонился над девушкой. Она плакала во сне. Джой лег рядом, стал гладить ее голову и тихо нашептывать добрые слова. И она успокоилась. А потом он незаметно уснул, не выпуская ее.

3.
Утром Микки сильно удивилась, обнаружив рядом Вентреску. Но Джой поспешил объяснить:
- Ты кричала ночью. И плакала.
- Плакала?
- Да. И кричала "геликоптер".
- Но зачем ты лег рядом?
- Моя мама так делала. Крепко обнимала и гладила по голове. И я успокаивался.
- Спасибо, Джой.
- Ничего. Я поговорю с моим знакомым психологом. Он тебе поможет.
- Три психиатра не смогли ничего поделать.
- Мой знакомый сможет.
- И что ты ему скажешь?
- Что у тебя посттравматический шок и поэтому ты забыла родной язык. А он как раз пишет научную работу на эту тему.
- Студентка с военной травмой?
- А я скажу, что ты из королевства Америка и пострадала во время полицейской операции. Не беспокойся.
Они спешно позавтракали. Джой оделся и схватил свою сумку с учебниками.
- Отдыхай. Расслабляйся. В моей комнате есть компьютер. Внизу три комнаты с книгами. На кухне ящик с блокнотами и карандашами.
- Хорошо.
Уже в дверях она поправила его шарф, нахлобучила ему на голову шляпу и вдруг бросилась ему на шею. Вентреску бросил сумку и обнял ее в ответ.
- Я так и не сказала тебе "спасибо", Джованни.
- За что?
- За то, что поверил в меня.
- Как можно в тебя не верить?
Мика не ответила. Джованни поцеловал ее в щеку и с трудом отпустил:
- Я приду в два часа. Что тебе принести?
- Газеты. Кофе.
- Хорошо.
Он закрыл дверь на замок и поспешил к учебному корпусу. А сердце бесновалось в груди. Здесь, в Университетском городке, в сердце Острова - его друг, его сумасшедший русский звереныш. Год назад он расстался с ней в далеком холодном Петербурге, и оба они верили, что навсегда. А вот, спустя год – она осталась там, за дверью его квартиры, и вечером никуда не денется. И никто не ворвется в квартиру, как тогда, в гостиничный номер, и никто не выкинет его из страны, не пригрозит ему пистолетом.
Вентреску добежал до дверей корпуса и только в гардеробе увидел себя в зеркале - профессор славянской кафедры, не старый мужчина и чертовски удачливый. Джой подмигнул сам себе и пошел к лифту.

Книжный магазинчик Барри Беара.
Защитная створка витрины поползла вверх. Барри достал из кармана ключи, открыл двери. Вынес на тротуар рекламный щит, прицепил тросиком к фонарному столбу.
- Доброе утро, Барри! – крикнул Энтони, хозяин соседней лавки.   
- Доброе утро, Тони! Я зайду к тебе чуть позже.
- Хорошо!
Барри обернулся к витрине своего магазина и ахнул. За стеклами вместо привычных пыльных манекенов, одетых в дешевые китайские костюмы, был сад. Бумажные цветы, деревья, зверьки из картона и папье-маше, зверьки из пластиковых бутылок – за одну ночь старая витрина преобразилась. Барри поспешил внутрь. Прошел по залу, включил свет, добрался до подсобки, откуда начиналась винтовая лестница на чердак.
Под крышей прежде был забитый хламом склад. Это место было головной болью Барри, а инспектор пожарной охраны уже трижды выписывал ему штрафы. Беар не знал, что делать с чердаком. Так было до прошлого месяца.

Барри поднялся по лесенке, толкнул люк и заглянул на чердак.
Его работник спал на топчане у стены. В раскрытое окно врывается ветер, гоняет по закутку обрывки бумажных ленточек, обрезки фольги и спирали упаковочной мочалы. На столике – неоконченные игрушки из папье-маше.
Барри подошел ближе:
- Вставай, соня! Уже десять утра!
Она открывает глаза мгновенно. Поднимается, приглаживает коротко остриженные волосы:
- Доброе утро, сэр.
- Доброе! Что ты учудила за ночь?
- Разве вам не нравится?
- Нравится. Но это же стоит денег! Где ты взяла формы из папье-маше? Где взяла столько бумаги и мочалы?
Она только указывает на ящики в углу. Ящики раньше заполняли весь чердак. Барри просто затаскивал сюда картонные коробки, мишуру, обертки, пластик и мочалу для упаковки. За последний месяц ящиков с этим бумажным мусором значительно поубавилось.
- Все из ящиков. Вам же все равно они не нужны. Я решила, что пора обновить витрину.
- Я думал, что магазином ошибся. Ладно, спускайся. Я принес нам булочки.

Барри спустился в зал. В небольшом помещении магазина все стены были уставлены полками с книгами. Два крутящихся стеллажа в центре зала, у стены – кассовая стойка, стол с компьютером. У окна продавленный диван, что давно просился на помойку. Но у Барри не было денег на покупку нового, и диван пять лет стоял у входа, пугая редких посетителей своим видом.

Мика сгребла обрывки бумаги и ленточек в корзину для мусора, умылась над маленькой раковиной, что пряталась в углу чердака. Пригладила волосы щеткой, повязала на голову платок и стала похожа на многочисленных азиатских женщин, что работали в этом районе Биллириума.
Девушка подошла к окну. Маленькое зеркало на столике. Проверить, что не выбились волосы. Посмотреть в глаза самой себе. На работу.
Она еще коснулась кофра с гитарой, что стоял у люка. И спустилась в свою новую жизнь.

Барри Беар всю свою жизнь проработал на почте. А на пенсии решил исполнить свою мечту – открыть книжный магазин. Он попросил взрослых племянников составить все необходимые документы, присмотрел помещение, составил бизнес-план и вложил большую часть накоплений.
Магазинчик открылся на Рождество. Барри встал за кассу. С тех пор прошло пять лет.

Книжный магазин оказался убыточным. Барри ругался, когда писал отчеты для налоговой, клялся, что закроет чертову лавочку и уедет в прибрежный городок Стеклярус, к племяннику на ферму. Но проходил день за днем, магазин выживал, и хозяин успокаивался.

Так и жил Барри Беар до того дня, когда Джованни Вентреску оказался на его пороге. Рядом с ним на тротуаре стояла студентка, как решил Барри в первый миг. Джованни преподавал в Университетском городке около десяти лет. Где и как он подцепил это нечто в спортивном костюме – Беар не спрашивал. Но когда профессор Вентреску попросил его взять на работу это молчаливое нечто, возмутился:
- Джой, какая работа? Я себе пять лет не могу купить пальто. А ты предлагаешь мне взять на работу человека!
- Барри, я не прошу у тебя официального контракта для нее. Я прошу тебя взять ее в магазин на время. У тебя ведь здесь каморка под крышей, у теюя многочисленная родня по всему Острову. Скажем так, Мика очень рада помочь своему дяде Беару в его нелегком труде, пока сама готовится к поступлению в Королевскую академию искусств. Так сойдет?
- При чем тут я и мой магазин?
- Мне нужно спрятать ее, Беар. На какое-то время,
- Ты что, с ума сошел в своих странствиях по Руссии и Карпатам? Грибов наелся, как у вас в Университете принято? Что я соседям скажу?
- Скажешь, что она твоя племянница. Готовится к поступлению. Живет наверху, платит тебе за комнату. И за электричество, она любит читать до рассвета.
- Ты не понимаешь, я должен буду.
- Беар. Я никогда тебя не просил. Сейчас – прошу. Этому человеку нужна помощь. Ты можешь сделать это для меня?
- Но на чердаке у меня склад. Там места нет.
- Просто дай ей ключ и покажи, что можно выкинуть, а что нельзя. Она разберется. И еще – она любит наводить порядок. И будет убирать магазин. И расставлять товар. Кстати, она отлично разбирается в книгах. Увидишь, не прогадаешь. Еще спасибо скажешь.

Барри согласился. Первую неделю девушка не выходила на улицу. Днем помогала разбирать ящики с книгами, принимала товар, раскладывала на полках. Вечерами после закрытия магазина – приводила зал и комнату для персонала в порядок. Разбирала чердак. Ночами исчезала с Джованни в городе. Когда и как она умудрялась спать – Беар не знал. Он вообще решил, что девушка не умеет говорить.
А через неделю она подошла к Беару и медленно, словно учась заново говорить, спросила:
- Сэр, могу я поработать в зале?
- Попробуй. – пожал плечами Барри и ушел в подсобку, где располагалась небольшая кухонька и стулья. Как раз наступил обеденный перерыв.

К закрытию Мика показала ему полную кассу.
- Что это?
- Завтра вам стоит отправиться на закупку. Купили много книг.
- Ты шутишь? – и боязливо осмотрел полки. Скупили все по истории Биллириума и альбомы по искусству, что лежали у него лет пять.
С того дня она стояла за кассой и работала с покупателями. А Беар сидел на диванчике, отвечал на сложные вопросы покупателей и следил за залом.

Девушка умела все. Она спокойно вела отчетность в компьютерной базе данных, работала со старым кассовым аппаратом. Разбиралась в книгах, как никто другой. Могла понять любого клиента. Находила книги на любую заданную тему. Если нужных книг не было у них – составляла карточки заказа, брала адрес клиента и через день отвозила книги клиенту.
Беару оставалось только съездить в офисы издательств и закупить необходимое. Потом он стал поручать ей и эти поездки.
Но самым большим потрясением оказался день, когда прорвало трубы.

Барри задремал в подсобке.

Пожар в книжном магазине после премьеры Последнего Листа.

Два года спустя Мика выскочила из такси, кинулась к пылающему магазину, но ее схватил рослый пожарный, оттащил в сторону. Мика смотрела, как бесится за разбитыми стеклами витрины огонь. И не могла ничего поделать.
Джой нашел ее в толпе, прижал к своей груди, не дал ей увидеть, как окончательно рухнули перекрытия и магазина не стало.
• Там стреляли. Сосед слышал. Барри не мучился.
• Джой. Я не успела его спасти.
• Ты и не могла. И никто бы не смог.
• Мы должны позвонить его родственникам. Мы должны…
• Я все устрою. Не беспокойся.
• Это происходит снова, Вентреску. Снова люди гибнут из-за меня.
• Не говори так. Не надо.
• Он ведь никому не делал зла! Просто торговал книгами.
• Ты сделала его счастливым. Вспомни, что было здесь до того, как ты стала ему помогать.
• Джой...почему он согласился приютить меня?
• Я сказал ему, что ты ищешь убежища. И он сразу согласился. Его отец - приехал на Остров в поисках убежища. Их семью тоже кто-то спас. Поэтому Беар помог нам.
• Он ведь свел нас с Янникелем. Даже не зная ничего!
• Он и не мог знать. Но он был рад за тебя. Очень рад.

Мика смотрела на разрушенный и сожженный магазин. Уже рассвело, спасатели принялись искать тело Беара. А Мика видела тот, первый день - когда они пришли сюда с Вентреску.
За спиной раздался визг тормозов. Джой обернулся. И радостно закричал.
Перед ними стоял Барри, очень потрепанный и небритый.
• Господи, Беар! Где ты был?
• В Стеклярусе! Что вы натворили?
• Барри! - и на плечах у него повисла девочка. - Барри!
Вентреску обнял друга, отвел в сторону.
• Вчера ночью на твою лавочку напали. Даже стреляли. А потом сожгли. Мы уже пять часов, как тебя оплакиваем.
• Но я же сказал Тони, что поеду в Стеклярус! У Элли свадьба, а я посаженный отец.
• Барри Беар? - к ним подошел командир спасательного отряда.
• Да.
• К сожалению, мы не сможем спасти имущество. И здание не подлежит восстановлению.
• Я вижу. А вы подпишете мне страховку?
• Да. Это явно не обычный грабеж. У вас был проведен газ в помещение?
• Нет. Я уже лет десять, как демонтировал все трубы. Да и мои соседи тоже.
• Тогда это дело полиции. Пойдемте к нашей машине, нам надо подписать ваш страховой документ.
Барри ушел к спасателям. Мика опустилась прямо на тротуар, достала сигарету.
• Вот видишь! - Джой щелкнул зажигалкой и дал ей прикурить. - Он невредим.
• Вижу. Чертовский везунчик. Я поеду, Джой. Сил нет.
• Конечно.

Она пошла к подземке. Одежда пропахла дымом, но Мика не обращала на это внимания.

Мэрлин спал, когда она открыла дверь в квартиру. Мика добралась до диванчика в гостиной и уснула прямо в одежде.
Янникель проснулся около десяти утра. Прошел на кухню - и увидел, что Микки спит в гостиной. Мэрлин не стал ее будить. Он приготовил кофе и завтрак, сходил за газетами. Потом сел у раскрытого окна и закурил.
Перед ним лежала свежая “Театромания”. На первой странице фотография в половину разворота - сцена из “Последнего листа”. Он в роли Бродяги, Микки с гитарой на авансцене. И заголовок статьи “Хватит и древесного листа”.
Мэрлин улыбнулся и допил кофе. А потом зашел в ванную и стал разбирать букеты, которые они вчера притащили втроем. Вечером им было не до цветов, потому они просто наполнили ванну водой и положили все букеты в воду.
Янникель укололся шипами и вытащил из общей кучи розы. К стеблю одной из них была приколота визитка. Вчера они ее и не заметили бы - так много было букетов.
“Гарольд Шеридан, с восхищением. Жду вашего звонка в любое время”.
• Гарольд Шеридан…- Мэрлин попытался вспомнить, знакомы ли они. Нет, это имя ему было незнакомо.
Актер вернулся в кухню, налил себе еще одну чашку. И снова пробежал взглядом газетную статью.
Имени Шеридана в ней не было. Зато оно было рядом, в колонке “Главный редактор”. Янникель отставил чашку и пошел будить девочку.
• Мика. Нас ждет редактор! Редактор “Театромании”!!!
Она открыла глаза не сразу. Мэрлин схватил ее в охапку, потащил на кухню. Сунул в пальцы сигарету, налил кофе и дождался, пока Микки окончательно проснется.
• Янне. Вот она. Твоя первая премия. Твоя слава.
• Что ты, девочка! Я больше тридцати лет на сцене и…
• Поверь мне. Ты получишь премию сезона. И твоя карьера покатится в гору. И самое главное - удержаться в колеснице.
• А ты?
• Я?
• Что будешь делать ты? Когда моя колесница наберет ход, где будешь ты?
Она встала, подошла ближе и мягко положила ладони на плечи друга. Наклонилась и чуть слышно прошептала:
• У меня свое место, Янне.
• Но ты должна идти со мной!
• Я и буду с тобой.

Через три года, возвращаясь со съемок из Королевства Америки, Мэрлин с грустью вспомнит их разговор на той кухне, в дешевом районе. И поймет, что хочет ее видеть. И
найдет ее в библиотеке Музея.

Мэрлин и тьма.
В полумраке, у тяжелого черного бархата, что натянут, как парус, и уходит ввысь на несколько метров, говорить нельзя. И нельзя покидать своих мест. Но можно быстро протянуть ладонь и приложить ее к лицу человека, что стоит перед тобой. Накрыть ладонью губы, на несколько секунд. Микки так и делает. И Мэрлин накрывает своей ладонью ее пальцы. И прикасается кончиком языка к сердцевинке ладони, в самом чувствительном месте, где все линии и складочки стремятся сойтись и переплестись. На мгновение - легкое прикосновение языка к коже, не ужалить, но напомнить, щекотно, нежно - подать знак.
Бархат дрогнет, надо идти. Ладонь исчезла, надо идти, немедленно. И Янникель Мэрлин шагает на выдох, против правил. Из тьмы своей тайны на свет.

Вернуться через две страницы пьесы, протянуть во тьму рукав, правый рабочий. Всегда после мизансцены расстегивается идиотская кривая пуговица. И чувствовать, как по манжете порхнут пальцы, соединяя края, загоняя пуговицу в петлю, стряхивая меловую пыль - после сцены с бильярдным кием она всегда там. И повернуть голову, почувствовать, как накинут на шею платок, одним движением затянут узел, мазнут по щеке гримом, щеткой по волосам. И обратно, в следующие полторы страницы текста. Сегодня Шекспир, завтра Шеффер, на следующей неделе Шоу, но тьма одна и та же. И только потому, что кто-то там есть, тот, кто за него - Мэрлин еще способен выходить на эту проклятую сцену.

А потом на поклонах - не смотреть влево, где темнеет его закулисная тайна.

Вернуться в гримерку, стянуть рыбашку через голову, не расстегивая, запереть дверь. И закурить, глядя в окно, выходящее почти вровень с землей. Через несколько затяжек в проем окна проникнет тень, скинет капюшон с головы и присядет у его ног на подставку для обуви.
- Можно было и не выходить второй раз на поклоны.- проворчит Янникель.
- Можно. Но лучше выходить. Тебя же вызывают.
- Меня? Чарли они зовут. Слащавую худосочную жердину с длинным носом!
- Типаж, вот и зовут. Но и тебя зовут. Тебя намного чаще. Ты просто не прислушиваешься.

Они говорят о поклонах и о Чарли-красавчике. И замолкают. Микки берет сигарету, прикуривает от его сигареты так, как умеет только она, не уронив ни крошки пепла. И улыбается, сидя у его ног, берет за руку, прижимает к своей щеке и медленно произносит:
- Ты - простой великий актер, Янникель. Ты - мой самый простой великий актер.
Он усмехается, чтобы не выдать, как ждет этих слов, как счастлив, что хотя бы этот маленький зритель думает так.
Микки гасит сигарету, смачивает салфетки и снимает грим с его усталого и постаревшего лица. Он закрывает глаза и греется лаской, прикосновениями и тихим шепотом:
- Наклонись влево, теперь обратно. Вправо. Сейчас, еще парик надо снять. Потерпи, клей дурацкий.
Когда все сделано, он открывает глаза и берет со столика футляр для очков. В нем - его заветные кольца, которые он снимает перед работой. Но сейчас пора возвращаться в город. Янникель надевает крупную печатку со знаком Анкх. Это значит, что сегодня он хочет выпить.
- Пойдем в наше место?
- Пойдем.

У служебного входа стоят поклонники. Актер задерживается, чтобы сфотографироваться или дать автограф. Иногда - интервью. Но недолго. Для этого есть утро или репетиция. А вечер - только его.

Они приходят в "Горицвет", их бар через три дома от "Театра под Мостом". Мика берет кофе, а Янникель заказывает виски Бальблэр. Садятся у своего любимого окна, где ничего не видно. И тихо обсуждают спектакль. Мика достает блокнот, заносит идеи или замечания, что диктует Янникель.
Иногда ничего не пишет, потому что он чертыхается и клянется, что бросит все, уедет в глубинку и купит яблоневый сад. В такие вечера она молчит, выслушивает его жалобы и проклятия, а потом заказывает еще одну рюмку Бальблэра. И он успокаивается, не сразу, но всегда успокаивается.

Во тьме кулис, перед каждым спектаклем - легкую ладонь поймать, сердцевину тронуть кончиком языка, как она умудряется никогда не нарушить грим, сложный, многослойный? Как он умудряется не сойти с ума от этой нежности, которая охватывает его каждый раз, как маленькая ладонь выпархивает из тьмы? За что ему это все - тьма, тайна, Бальблэр и простое актерское величие, которого он достиг?
Мэрлин зовет это милосердием. Микки никак не называет. Слова не нужны. Нужно только быть рядом. Сколько получится.


Книга третья  «Королевская песня»

День, когда ты встретишь короля.

В переулке за концертным залом стояла машина охраны, в проходе между стеной и машиной - стоял паренек-секьюрити. Мика показала ему свой пропуск и спросила:
- Где здесь можно покурить?
- У служебного входа. Чуть дальше и налево за угол. Там уже кто-то из ваших есть.
- Спасибо.
У пожарной лестницы действительно стояли двое мужчин и тихо разговаривали.
Девушка подошла, поставила на мостовую кофр с гитарой и в изнеможении прислонилась к фонарю. Бессонная ночь и голод сделали свое дело. Мика хотела попросить сигарету, даже вытащила из кармана зажигалку и посмотрела на одного из мужчин. И успела произнести:
- Извините, могу ли я попросить у вас...
Что-то случилось с глазами. Туман окутал переулок, стало трудно дышать. Она успела только повернуть голову к тому, кто схватил ее за плечо. Смоляные кудри качнулись над ней, выплыли из тумана серые глаза, в которых была тревога - и все исчезло.
Пришла в себя от тепла. Кто-то нес ее на руках по коридору. Первая мысль была о кофре с гитарой
 Но тот, кто нес ее, ответил:
- Не беспокойся, Марви ее несет. - словно понял, о чем она думает.
- ;Спасибо. Извините.
- Тихо-тихо, ничего страшного. Сейчас все будет в порядке.
Мужчина принес ее в гримерку, уложил на кушетку. Налил воды, смочил полотенце под краном, вернулся.
- Извините. - прошептала Микки.
- ;Не извиняйся. Попей. Замерзла? Сейчас пройдет.
Мика закрыла глаза. Мужчина осторожно провел краем полотенца по ее лицу. Потом стал растирать ее ладони в своих - пока не почувствовал, что они потеплели.
- Полежи чуть-чуть. Долго добиралась?
- ;Да. С другого конца города. Два автобуса и подземка. И пешком.
- ;Устала, замерзла. А тут еще и нервы. Сейчас придет Марв, принесет твой инструмент и горячий кофе с булочками. Любишь булочки?
- Очень. - ответила Мика и улыбнулась.
- Ну вот, ты уже улыбаешься. Значит, я все сделал правильно.
Мужчина скинул свое пальто, укрыл ее и отошел к столику с зеркалом. Раскрыл папку, что лежала у зеркала, стал перебирать документы. Нашел нужное, отложил, вернулся к Мике:
- Как тебя зовут?
- ;J77. Нам нельзя называть имена.
- ;Знаю. А я - Айвенго Эштри. Будем знакомы. ;Не думаю, что тебе сейчас стоит волноваться. Тур перенесли на час, у них нет каких-то бланков. Послали курьера в офис телецентра. Вечно что-то забывают.
- ;Мне неловко перед вами.
- ;За что? Ты переволновалась, устала. Бывает. Откуда ты?
- ;С Острова.
- ;Хорошо. У тебя акцент приятный. Ты из Ирландии?
- ;Можно сказать и так.
- ;Ты, когда падала, схватилась за кофр. Я еле пальцы тебе разжал. Ничего не повредил?
- Нет. - она подняла ладонь, показала пальцы. Айвенго улыбнулся - и взял ее за руку. И не отпустил.
В голове прояснилось. Она села, но пальто Эштри не скинула. Айвенго расстегнул пуговицы своего пиджака, сел рядом.
- А я вырос на Острове. Но давно уже здесь. Конкурсы, телевидение, немного эстрады. Но иногда так хочется уехать обратно, в маленький городок, где гонял в футбол. Ты тоже из маленького городка?
- ;Да. И тоже гоняла в футбол.
- ;Надо же! И кем была?
- ;Чаще всего - на воротах. Самая мелкая. Так что еще чаще была за воротами, в траве. Но в обнимку с мячиком.
Он рассмеялся. И смех его звучал, как серебряный колокольчик, добрый вестник праздника. Мика смотрела на Эштри и не могла отвести глаз. Как и он от нее.
В дверь постучали, и вошел Марви, поставил кофр у вешалки и подошел к ним:
- О, ты очнулась! Хорошо. Как себя чувствуешь?
- ;Чашка кофе - и буду готова.
- ;Сейчас нам принесут. Любишь булочки?
- ;Видимо, булочки - это первое, что требуется для реанимации в Королевстве! - рассмеялась Мика. Мужчины кивнули.
- ;Марв, сходи к агенту, может, уже привезли то, что нужно.
- ;Хорошо, Айв.

Мужчина сидел напротив, рассматривал ее и улыбался. Мика не смущалась - смотрела в его глаза, не таилась, отвечала на вопросы. И Айвенго Эштри вдруг понял, что она ему нравится. Нравится ее щенячье детское тепло, ее голос и глаза. Особенно глаза. Чистые, искренние - добрый взгляд, никаких уловок и тайн, никакой хитрости и лукавства. Давно он не встречал людей с такими глазами. Очень давно.
- Как ты сюда попала?
- На конкурс?
- Да.
- ;Прошла первый отборочный тур еще на Острове. Друзья скинулись и отправили меня сюда. Даже пари заключили на то, что я продержусь еще один тур.
- ;Ты учишься?
- ;Немного. При "Театре под мостом".
- ;Там играет мой приятель, Янникель Мэрлин. Знаешь его?
- ;Да. Но он - старший актер, а я пока студиец.
- ;Как он поживает? Надеюсь, не пьет?
- ;Что вы, ему не до этого! Все изменилось в последний год. Мэрлин прорвался на первое место в актерском рейтинге Биллириума. Даже на телевидение попал, в передачу “Театральное ревю”. Спектакль " Последний лист" оказался бомбой. Роль потрясающая. Мэрлин - мастер.
- ;Я смотрел. Интересный сценарий. Сам бы сыграл в этой пьесе.
Микки улыбнулась. И тихо сказала:
- Знать бы еще, кто написал эту адаптацию. Они ведь просто нашли пакет в кабинете директора.
- ;Да, я слышал. Таинственная история. Но я люблю таинственные истории.
Помощник принес поднос с кофе и булочками. Вернулся Марв.
Эштри налил первую чашку для Микки. И улыбнулся, когда она взяла чашку из его рук. Марви смотрел на Эштри, ничего не понимая.
Шутили и смеялись, доливали кофе. А потом пришел еще один помощник, вежливо предупредил о начале регистрации участников. И Мика поднялась, взяла пальто Эштри и протянула мужчине:
- Спасибо вам, сэр Эштри. Вы меня спасли.
- Иди и побеждай. Я буду рад, если ты выиграешь. - он наклонился и обнял ее за плечи. И отпустил.
Микки отправилась в гримерку для участников. И не знала, что Эштри отослал Марва, накинул пальто и спустился к служебному входу. Вышел на улицу, закурил у фонаря. И долго молчал. А потом набрал номер Мэрлина:
- Янникель, старый развратник!
- ;Эштри, красавчик! Давно ты не звонил.
- ;Послушай, я сужу Королевский конкурс песни. Столкнулся с твоим учеником-студийцем. Девочка, лет двадцати. С гитарой. Бойкая. И глазки горят. И акцент забавный.
- ;А, это Микки! Она забавная! - но голос изменил Мэрлину, и Эштри все понял.
- ;Как она отработала?
- ;Еще не видел. Час до начала.
- ;Эштри. Можно тебя попросить?
- ;Конечно.
- ;Покорми ее. Сунь булочку, шоколадку, бургер - что вы там едите.
- ;Что?
- ;Она улетела в Королевство без копейки. Ее денег хватило только на билет и хостел. Я попытался дать ей чек, но... Понимаю, совсем бредовая идея. Но мне кажется, она от голода ослабнет. И с одеждой у нее плохо. А у вас там зима.
- ;Черт возьми, Мэрлин! Как же так?
- ;Она особенная, Айвен. Очень. Если еще не понял, то скоро поймешь. Она - мой друг. Очень хороший маленький друг.
- ;Понятно. Сделаю, что смогу. Будешь должен. - Эштри положил трубку. И пошел наружу, перекурить.
Его трясло так, что сигарету он сломал, не докурив. Паренек-секьюрити подошел ближе. заметив, что Эштри чем-то взволнован. Но мужчина покачал головой и приказал вернуться на пост.

Айвенго закурил вторую сигарету: “Двадцатый век, Королевство Америка! Цивилизованное общество, космическая сверхдержава. Черт бы вас всех побрал! Только что, в переулке - человек упал в обморок от голода. Маленькая девушка, гость издалека. И я поднял ее на руки, отнес в тепло. И не мог понять, что она лишилась сознания от голода. Я никогда не знал, что такое голод. Это дикость!”
Когда он немного успокоился, в дверях показался Марв. Эштри подозвал его:
- Наша девочка, та, что мы подобрали, - она в конкурсе? Джей 77, кажется.
- ;Да. И ей дают очень хорошие рекомендации. Ларсен, Гэвин и Эрик слышали ее промо-записи. Сказали - это интересно.
- ;Найди мне ее папку.
- ;Как она?
- ;Ушла готовиться.
- ;Уверен, что это был не трюк? Всякое бывает. Конкурс - лесенка в другой слой общества. Ты же знаешь.
- ;Уверен, Марв. Как в себе самом. Я проверил. Она ученица моего друга с Острова. Он подтвердил ее личность и дал ей характеристику.
- Идем, Айви. У нас полчаса до зала. А тебя еще надо загримировать и переодеть. И маска. Вам надо надеть маску.
- Идем.

Зал был полон. Жюри сидело на специальной трибуне в центре зрительного зала. Семерых судей видели все - чтобы никто не мог нарушить их работу. На сцене - три панели-экрана от пола до потолка вместо задника и боковых кулис. Никаких декораций. Только видеоряд на экранах и сам участник. Только голос и талант.
Айвенго занял свое место в центре. По традиции - председатель жюри носил золотую маску до финала. Каждый конкурс судил кто-то из высшего общества, аристократ или политик, меценат или военный. На этот раз жребий пал на Эштри.
Марв достал ему копию папки с личным делом J77. Айвенго пробежал глазами анкету, перелистнул фотографии, нашел тексты и стал читать. И забылся.
Эрик Эйприл осторожно потянул его за рукав:
- Начинается, сэр Айвенго! Приготовьтесь, сейчас все камеры начнут шоу с нашей трибуны. С вас.
Эштри кивнул и отодвинул папку Марву. Тот мгновенно все убрал и подсунул Эштри бланки голосования.

Озарилась огромная сцена. Зазвучало вступительное предупреждение о соблюдении порядка. На экране над сценой появился герб Королевства - звезда и орел на щите. Зазвучал гимн, все поднялись. Эштри подмигнул Марву и приложил ладонь к значку на лацкане своего пиджака. Конкурс, третий отборочный тур - начался.
Зал был полон, трансляцию вели по центральному каналу и на радио.

Королевский Конкурс Песен проводился раз в три года. Три этапа, тридцать участников в финальных трех турах и только один победитель. Гран-При был один, но за него боролись не на шутку. Победитель получал миллион долларов. И серебряный кубок Менестреля. И одно желание, которое исполнял Король. И славу до конца своих дней.

Эштри прослушал пять первых номеров равнодушно. Наряды его не впечатлили - конкурсанты обычно работали с молодыми дизайнерами. Контракты с дизайнерскими домами были своеобразной наградой для проигравших. Щедрой наградой - все костюмы оставались участникам на память, а каждый костюм был уникален. Королевский музей выкупал самые ценные - и не скупился.
Конкурс шел в прямой трансляции по радио и ТВ. Зрители могли голосовать по трем категориям - "Симпатия", "Провал" и "Чудо". Звонки принимала букмекерская контора - и немало денег крутилось вокруг конкурса. Эштри знал пару историй, когда люди выигрывали до ста тысяч, угадав победителя. Но еще - он хорошо знал, что бывает с победителями. Слишком хорошо. Большая часть победителей долго не прожила. Деньги, слава и гордыня - плохой коктейль.
Конкурс был своеобразным реалити-шоу. И участие в нем - подчас было испытанием куда серьезным, чем сами концерты.
Айвенго судил второй конкурс в своей карьере. Он и сам пел в юности, но сейчас - знал, как тяжело там, за кулисами. Невообразимые костюмы, минимум времени для подготовки и полная чаша интриг. И дикий всепожирающий азарт. В конкурс шли не за признанием таланта. В конкурс шли, заручившись поддержкой сильных мира сего. И выигрывал не певец - выигрывала диаспора, организация или целая страна. За исполнение одного желания платилось слишком дорогой ценой.
Последний победитель вернулся в Австралию и стал министром по культурному развитию. Его просьба - о беспошлинной торговле Зеленого Континента с Королевством была исполнена. А предпоследний победитель пожелал золото - и не захотел делиться с диаспорой, что его послала на конкурс, и его до сих пор не нашли...
Пока Айвенго вспоминал все, что знал о конкурсе, Мика вышла на сцену - экраны были погашены, рампа потушена. Объявили J77, вспыхнул свет - и все увидели девочку, что стояла у микрофона босиком. В тех самых джинсах и рубашке, в которых приехала. Только на шее блеснул в свете прожекторов какой-то камешек. Айвенго не удивился, только спросил у Марва:
- У нее нет модельера?
- ;Отказалась. Сказала, что костюм ей не нужен. Наблюдатели думали, что она с Острова что-то привезла.
- ;Не сомневался. А почему босиком?
- ;Не знаю.
Сцена погрузилась в темноту, работала только одна световая пушка, да и та - в четверть накала. Из темноты проступали только девочка и гитара светлого дерева. И Айвенго услышал:
- Она светится или мне кажется? - это Марв спросил чуть громче, чем следовало. Эштри кивнул и подался вперед. Что-то случилось с глазами - на миг ему показалось, что девочка парит над полом. Словно она была не отсюда, не с Земли.
Она смотрела в зал и ничего не боялась - Эрик Эйприл понял это первым, а он повидал немало конкурсантов на своем веку. И гитару она держала легко и чуть небрежно - но Эйприл знал, чего стоит такая небрежность. И старался не пропустить ни одного движения, ни одного жеста. Эрик слушал гитару, слушал аккомпанемент - и не замечал, что пальцы его левой руки повторяют все аккорды следом за маленьким музыкантом на сцене.
Зрители еще шумели после красочного предыдущего выступления, но вдруг - один за другим стали стихать все голоса и шумы. И остались только ноты. А потом - началась песня.
Простые аккорды. Простая мелодия. Простые слова.
Айвенго откинулся на спинку своего кресла, но взглядом - не отпускал фигурку на сцене. А в ответ - она не отпускала его. Песня была настолько проста, что казалось - как же я сам не додумался все это напеть и зарифмовать. Песенка о жемчужине в ракушке и о том, кто ее найдет. И о том, как жемчужинка падает в воду и опускается на дно.
Зал прислушался. Зал принял. Зал дышал чуть слышно - потому что происходило нечто необычное.
 Марв смотрел то на сцену, то на Эштри. Он понимал, что девочка задела его товарища за живое. Но в общем уровне конкурса ее номер проигрывал по всем параметрам: ни костюма, ни номера, ни макияжа, ни образа.
А Эштри опустил ладони на подлокотники кресла, откинулся назад и смотрел на сцену, а сердце словно провалилось под лед - и падало на дно. Это страшное ощущение, что он провалился под лед - не отпускало с тех пор, как началась песня. И только одно он видел в этой тьме и ледяной воде - светлую жемчужинку, что зовет его - зовет этой песенкой, сияет сквозь грязную воду. Ощущение продлилось два первых куплета, но Эштри они показались вечностью. А следующие куплеты были о том, что кто-то найдет сокровище на дне, в самой грязной воде. И омоет жемчуг, и оправит в серебро и сотворит чудо из капельки перламутра. И тому достанется сердце…
Айвенго впитал всю песню, словно лекарство. И он был благодарен - за каждое слово и каждый поворот мелодии. И он вдруг понял, что счастлив. А еще - Эштри понял, что она спела эту песню - для него. Только для него одного. От осознания этого захватило дух. И Айвенго прикрыл рот ладонью, чтобы не выдать своих чувств.
Песня кончилась. Жюри молча записывало в бланки свои оценки. А Эштри словно очнулся от наваждения - и услышал самое страшное, что может быть на конкурсе: зал не аплодировал. Зрители молчали, все пятьсот человек в зале. Микки поклонилась по-театральному до пола и ушла. Блеснул камешек на ее шее - и все.
Эштри дотянулся до стакана с водой. Выпил до дна. Посмотрел на Марва. Повернулся к Эрику, наклонился ближе:
- Как тебе?
- ;Не понимаю, что это было. Но это было здорово. Так просто и так здорово, что...
- ;Перерыв?
- ;Через один номер.
- Поговорим потом. Спасибо, Эрик. Марв, попроси еще воды.
- Возьми мою бутылку.

Следом за Микой, последней в первом блоке выступала золотая девушка. Буквально: золотые волосы, макияж на основе моря блесток, золотое платье и туфельки. Приторно-похотливая манера вести себя на сцене и тошнотворно-сладкая песня без смысла, но зато с шикарной аранжировкой. Эштри поморщился, отвернулся к Марву.
- Песню написал известный автор. Она участвовала в конкурсе трижды. И трижды проиграла. Но зато хорошо заработала и стала моделью. За ней стоит спонсор, очень влиятельный. Оплачивает рекламные компании перед конкурсом. - зашептал Марв.
- ;Что за безвкусная манера?
- ;Золотая мечта Американца. Так ее зовет пресса.
- ;Это явно не моя мечта.
- ;И не моя. Последний номер. Потерпите, сэр.

После перерыва конкурс продолжился. Эштри прослушал всех конкурсантов. Но никто не зацепил его сильнее, чем босая девочка с камешком-искоркой и песней-правдой. Айвенго с трудом вынес еще семь конкурсантов.
Конкурс строился на анонимности участников, все было продумано еще сто лет назад: вместо имен - буквы с цифрами, вместо досье - анкеты под номером, вместо портфолио - демо-запись из трех песен, которые слушали независимые судьи.  Также всем членам финальной семерки жюри было запрещено общаться с прессой на протяжении финального этапа - но это было хорошо. Журналисты оттягивались на участниках, ловили за кулисами, искали в городе, где проводился финал, собирали быстрый компромат. И не стеснялись ни в выражениях, ни в средствах. Некоторые диаспоры и организации скармливали журналистам информацию о конкурентах - за немалые деньги. Но это реалити-шоу стоило свеч. На кону стояло одно желание, которое исполнит Король. А попросить можно было все, что угодно. И что попросит в финале победитель - решал не он.
Мика спрятала гитару в кофр, скользнула из гримерки в коридор и выбралась из здания незамеченной. Только проходя мимо машины, что перекрывала один из служебных входов - как оказалось, их тоже было семь, увидела прежнего паренька-секьюрити и подошла.
- Кажется, я проиграла.
- Ты ведь пела про жемчужинку?
- Да, а как ты узнал?
- По радио. Мне директор по внутреннему каналу включает только песни. Мне очень понравилось! Честно!
- Спасибо! - она улыбнулась и пожала пареньку руку. - А я могу попросить тебя об услуге?
- Да, если это не противоречит закону.
- О, нет, конечно! Помнишь, я свалилась в обморок там, у входа?
- Еще бы.
- Тот человек, что меня поднял - ты знаешь его?
- Конечно. Айвенго Эштри. А-актер. - голос паренька дрогнул, но Мика не обратила внимания.
- Передай ему записку, ладно? Это же можно?
- Можно. Я буду здесь до конца. Передам.
Мика вытащила из кармана листок и карандаш, быстро написала несколько строчек на бумаге и протянула секьюрити.
- Можешь прочесть, там только слова благодарности.
- Ну что ты! Это неприлично. А ты оставишь мне автограф?
- Конечно. - она достала еще один листок и расписалась. - Первый автограф в Королевстве. И последний, наверно…
- Нет, ты обязательно пройдешь! Не отчаивайся! Нью-Йорк - город чудес. Вдруг оно случится с тобой?
Мика потрепала его по плечу и поспешила в подземку.

Эштри пошел на банкет после концерта, где спонсоры, модельеры и гости обменивались мнениями. Эрик Эйприл сопровождал его до кафетерия.
- Что за инструмент у нее был? - спросил Эйприл, когда их никто не окружал. - Я такого дерева не видел. Обычно для дек используют ель. Да и лак дает свой оттенок. Но такого чистого цвета я не видел.
- А я не слышал такого легкого звука. Это какая-то техника особая?
- Похоже на то. Но я постоянно в тексте тонул. - Эрик улыбнулся.
- Сложно было не отвлечься. Она тебе понравилась?
- Очень.
- Найду ее после конкурса, чем бы он ни кончился. Я обязательно ее найду и помогу. Если только ее не сожрут другие участники…- ответил Эштри. И похолодел - прецеденты были. И понял, что не может позволить такого. Просто не может. - Извини, Эрик. Мне надо выйти.
В уборной Айвенго вытащил из кармана телефон, запустил особое приложение и записал видео послание. Приложение выдало команду - зашифровано, доставлено. И только после этого Айвенго выключил экран и вернулся в банкетный зал.
Ресторан был полон - модели, именитые музыканты, актеры, писатели - своеобразный круг избранных, что вершил судьбы королевской Америки. Третий тур, повод лишний раз выйти в свет. Еще наверху, в зрительном зале, от “звезд” было не протолкнуться. А здесь, на банкете, точно собралась половина Голливуда и того, что называют в других странах “VIP”.
Не было только членов Королевского Совета и королевских особ. Но их и не ждали.
Айвенго сидел с Марвом и Эриком за самым дальним столиком. Золотая девица была и здесь, хотя конкурсантам не рекомендовалось присутствие на банкетах до объявления результатов. Марв подливал вина, Эрик говорил о музыкальных инструментах. Эштри смотрел на девиц и моделей, почти не ел и молчал. Марв склонился к плечу друга:
- Сэр Айвенго. Я знаю, что у вас на уме. Но лучше об этом не говорить. Здесь полно журналистов.
- ;Знаю. Потому и молчу. Сейчас закончим с обязательной программой и уедем. Я устал. 
- ;Хотели бы услышать еще что-нибудь из ее репертуара. Я угадал? Достать демо-записи?
- ;Да. Ты проницательный, Марвелл.

Поздно ночью, когда Эштри, слегка опьяневший, спустился к выходу, его окликнул паренек-секьюрити:
- Сэр. Вам просили передать.
И в руки ему сунули записку. Эштри спрятал бумажку в карман, вышел в ночь и поймал такси. Машина мчала его в центр Нью-Йорка, пробки давно кончились, до рассвета было часа четыре. Таксист был в костюме, на лацкане поблескивал значок Дома Сокольничих. Эштри смотрел на город и думал о девочке, что упала в обморок от голода.

Только дома, закуривая последнюю сигарету перед сном, Айвенго развернул записку и прочел: "Не знаю, как отблагодарить вас за помощь и за булочки. Сегодня я пела только вам." Подписи не было.
Он улыбнулся и понял, что записка от J77. Кто еще мог написать такое? Записка была на листочке со штампом Центральной библиотеки.
Мика сидела в своей каморке на чердаке. На лестнице шумела пьяная компания, под нею в номере - кто-то смотрел телевизор на полной громкости. А девочка спрятала кофр под койку, переоделась потеплее и вышла в город.

Огромный Нью-Йорк. Холодно. Хочется есть. Надо добыть еды и, может быть, подработку. Надо найти теплую одежду. И как-то заработать на обратный билет. Никаких надежд. Никакого самообмана. Она уже получила свою награду: ясные глаза сэра Айвенго, бурю его смоляных волос и прикосновение его рук. Большего не надо.
Конкурс был больше не важен. В ее сердце звучал глубокий голос Эштри, беспокойный вначале и веселый в конце их встречи.
Мика твердо решила, что проживет в Нью-Йорк неделю, а потом, если не заработает на билет - позвонит Джованни Вентреску и попросит помочь.
А пока - надо осмотреться. Надо понять Нью-Йорк. И увидеть Статую Свободы. И подняться на самый шпиль Имперского Небоскреба. И погулять в Изумрудном парке. Потому что вряд ли она еще раз прилетит сюда.

Мика шла по кварталу, внимательно всматриваясь в дома, вывески и подворотни. Наконец, нашла то, что искала - самое запущенное и дешевое кафе. Вошла, попросила “подвешенный кофе”.
Хозяин принес ей чашку, бухнул на столик и ушел за стойку.
В кафе было грязно и скверно пахло. Микки допила кофе и принесла чашку к стойке. Хозяин удивился:
- Обычно у нас на столах оставляют.
- ;Хотите, я помою полы? И окна. Мне очень хочется есть, но у меня нет денег.
- ;Не понял.
- ;Я помою вам витрину и пол в зале. А взамен я прошу у вас хлеба, что остался после сегодняшней работы.
- ;Что ж, попробуй. Хлеба я напек немного, но тебе хватит.

Микки вытащила все стулья и подняла на столы. Вымела все углы, взялась за швабру. Работала она быстро и очень непривычно. Потом протерла пол насухо чистой тряпкой и взялась за окна. Она не использовала тряпку для окон - вместо этого щедро разбрызгала средство для стекол и отполировала стекла с помощью газет. Газеты притащила из подворотни. Через два часа хозяин вышел из-за стойки и указал ей на стул. Сел напротив.
- Достаточно. Откуда ты?
- ;С Острова. Провалилась на вступительных. Теперь ищу любую работу. Мне не на что уехать. А комнату мне сняли друзья. Но у меня в первую же ночь украли кошелек из сумки. Так что я просто загибаюсь.
- ;Давай так. Приходи вечером к закрытию. Я буду отдавать тебе все остатки с кухни, а ты будешь убирать зал. Идет?
- ;Идет.
- ;Сейчас. - Хозяин ушел на кухню. Мика взяла листовку меню со стойки и сунула в карман.
- ;Меня зовут Кенни Вэнс. - Хозяин вернулся с пакетом.
- ;Микки. Микки Джума.
- ;Жду тебя завтра в это же время.
- ;Я приду. Я остановилась в Доме Чарльза Бронкса.
- Паршивое местечко для девушки. Будь осторожней. В квартале ночами неспокойно.
- Спасибо за работу и еду, сэр Вэнс.
Она забралась на крышу одного из старых домов, нашла угол, где меньше дуло и открыла пакет. Кенни завернул ей пару лепешек, положил контейнер с остатками чили и салата. И бутылку колы. Мика рассмеялась. Она ужинала на крыше, смотрела на город и молчала. А перед глазами все стояло лицо Эштри, когда она очнулась на его руках. Его встревоженное лицо, добрый взгляд и черные кудри до плеч. Ангел ее Нью-Йорка.

Библиотека Королей.
Накануне, в день перед конкурсом, Мика первым делом добралась сюда. И поспешила получить читательский билет. Серебряная карточка, дающая право работать в Библиотеке - открывала двери многочисленных музеев, служила заменой любых документов в Королевстве.
С ее помощью можно было открыть счет в банке, получить немало привилегий и бонусов. А еще она давала право бесплатного проезда со станции “Королевская подземка” в любую сторону.
Мика отдала в окошко регистрации свой паспорт, удостоверение театрального студийца и рукопись “Мотылька”.
-Добро пожаловать, мисс. Мы можем скопировать вашу рукопись?
-Да. Но она не закончена.
-Ничего страшного. Мастер рукописей с удовольствием познакомится с вашим трудом и напишет вам письмо. Кстати, так мы нашли многих талантливых писателей и помогли им опубликовать первые книги. Они тоже пришли записываться и тоже оставили копии своих работ.  Если хотите, в анкете есть пункт “Отправить для королевского гранта”. Можете отметить.
-Надо же! Не знала, что у вас так. Я только два часа назад приехала из Биллириума.
-О, так я выдам вам путеводитель и карточку новичка.
-Карточку новичка?
-Это бейдж, его надо носить на шее или сумке и показывать в любых ситуациях. Особая программа государства. Вам обязательно помогут в любых вопросах. Не стесняйтесь, люди у нас открытые и всегда готовы помочь. Да и полиция будет знать, что вы гость.
-А правда, что с картой библиотеки проезд бесплатный?
-Да, но только с нашей станции.
-И можно пользоваться ей сколько хочешь?
-Да. Но через семь лет вы получите золотую карту библиотеки.
-И что на дает?
-А она дает полностью бесплатный проезд в любую сторону и массу других привилегий.
-Только за то, что я посещала библиотеку?
-Да. За то, что работали с нами вместе. Королевство любит начитанных людей. Но еще - королевству нужны образованные люди.
-Никогда не встречала подобного.
-А вы были записаны в библиотеку на Острове?
-Нет. Но была записана раньше, в той стране, откуда я приехала в Биллириум.
-Вы можете перечислить все библиотеки, в которых были записаны?
-Постараюсь.
-Дам вам отдельный бланк. Постарайтесь вспомнить все библиотеки, в которых вы работали в своей жизни. Это очень важно.
Девушка улыбнулась и стала заполнять бланк названиями всех библиотек, что посещала в своей жизни - от детской до Государственной. Набралось около двадцати лет. И около десяти названий разных библиотек, правда, из другой страны.
-Боже мой! Да вы уникальный читатель! Но я знаю пять библиотек из вашего списка! Я тоже записан в Государственную библиотеку Руссии!
-Но как?
-Я учился в Москве, в институте международных отношений. Проходил курсы повышения квалификации.
-Земля - круглая! - улыбнулась Мика. Служитель перешел на русский:
-Как же вы добрались до Королевства?
-Друзья подарили мне путешествие.
-И вы сразу же приехали записываться в библиотеку?
-Да. Я всегда так делаю.
-Знаете, я должен посоветоваться со старшим Смотрителем. Подождите, пожалуйста.
Служитель ушел. Мика села на диванчик у стены и стала читать правила библиотеки.

Через пятнадцать минут Мике выдали золотую карту. Служитель посмотрел на нее с восхищение:
-Даже в нашей стране такое случается нечасто. Вы видите, у нас бедственное положение - дети мало читают, всего около пяти книг в месяц. А взрослые - около семи книг в месяц. Король огорчается, рыцари негодуют.
-Короля волнуют такие мелочи?
-Да. От того, сколько книг читают дети - зависит очень многое. У нас есть институт, что занимается изучением социальной модели Королевства. И два года назад в главном зале был прочитан доклад о связи книг и тех процессов, что происходят в обществе. Дети семидесятых читали больше. В шестидесятых - приблизительно столько, сколько, в десятых. А вот дети восьмидесятых и девяностых катастрофически мало читали - и мы видим результат. Они злы, они нетерпеливы, они пошли в темную экономику. Надо успеть исправить эту ошибку, пока не поздно.
-Потрясающе.
-Институт выявил, что только материальное поощрение сможет исправить ситуацию. Причем, оказалось, система материальных поощрений работает во всех областях жизни. И мы развили систему купонов и бонусов за малейшие достижения. Вы уже знаете, за любые сданные в переработку вещи вы получаете купоны, что дают ощутимые скидки.
-И кто же это придумал? Такую систему поощрения?
-Эштри Благословенный. Он предложил переориентировать систему социальных льгот. И в том числе реформировал библиотеки. Материальную помощь получить можно, но она развращает. Прошло пять лет, и результат был ошеломительным! А разработку проекта начали при Джаффаре.
-Спасибо вам.
-Приезжайте завтра пораньше. И да, к сожалению, Центральный вход на реконструкции, но вы пройдете от флигеля по подземному ходу. Мы там разметили, не ошибетесь.

Сегодня Мику ждало несколько часов работы, а вечером - кафе на окраине.
В Библиотеке было тепло и уютно. Мика получила билет, выбрала зал для работы и поднялась на последний этаж. Книги по ее запросу уже доставили на стойку администратора. Мика обложилась томами, открыла блокнот и погрузилась в работу.
Для Королевской академии ей нужно было сдать пять эссе по драматургии. Когда уставала - переключалась на книги по истории Парижа начала двадцатого века. А когда надоедало - возвращалась к сценарию “Принца” и набрасывала записки по экипировке и особенностям костюмов. Гора книг на ее столике никого не смущала - она сидела в Зале ученых, здесь подобное было нормой.
Умение распределять работу на несколько блоков и переключаться с одного на другой, когда мозг начинал уставать от однообразия - этому научили ее в первом институте. Для ее характера, неспокойного и неуравновешенного, это было спасением.
В очередной раз закончив абзац по Шекспиру, Мика закрыла “Исследование драмы времен Елизаветы”, потерла глаза и потянулась к книге “ Быт парижан накануне Первой Мировой”. За спиной кто-то вздохнул и произнес:
- Если б сам не видел, никогда бы не поверил. Ты робот?
Мика вздрогнула и резко обернулась. Черные кудри появились из-за горки ее книг. А следом появился улыбающийся Эштри. Он сидел перед ее столиком, в руках у него была “Мифология Греции”. Когда и как он появился, она просто не заметила.
- Что вы здесь делаете?
- Искал, откуда ко мне прилетел этот листик. - И он вытащил из кармана ее записку на бланке Библиотеки.
- Давайте выйдем в холл. Не будем мешать другим.
Они вышли из читального зала. Эштри протянул руку:
- Рад тебя видеть, J77.
- И я очень рада, сэр.
Она пожала протянутую ладонь. Айвенго приблизился и вдруг коснулся ее макушки:
- Я всегда считал, что здесь я слишком низок ростом. А рядом с тобой чувствую себя нормальным.
И она засмеялась.
- Над чем ты работаешь?
- Я хочу поступить в Королевскую академию Театра в Биллириуме. Но в этом году не получилось, поэтому - готовлюсь на следующий. Один знакомый добыл мне учебный план на год, так что я смогу сдать экстерном за первый курс и сразу попасть на второй.
- Вот как? Я тоже там учился. И что за предмет у тебя?
- Драматургия и работа сценариста.
- Что сейчас изучаешь?
- Пишу эссе по Шекспиру, Шоу, Шефферу, Островскому и сценаристу “Унесенных ветром”.
- Странный набор.
- Задание к эссе - дать характеристики этих драматургов, а я хочу написать это в жанре пьесы.
- Необычно.
- Не люблю обычного.
- Но у тебя там лежит еще книга про Париж и почему-то “Справочник портного по цирковым костюмам”.
- А, это для развлечения. Чтобы переключаться между работой.
- Ты можешь читать несколько книг одновременно?
- Пять. Идеал - семь, но у меня не всегда выходит.
- Когда ты закончишь работать?
- В восемь.
- Тогда я попрошу тебя сходить со мной в бургерную. Любишь бургеры? Американские классические?
- Еще не пробовала. Некогда было.
- Тогда я приду к восьми к выходу. И не смей отказываться. Поужинаем, потом погуляем. Хорошо?
- Хорошо. - она улыбнулась и снова пожала его руку. Большая и теплая ладонь, в ней уместилась вся ее ладошка целиком. И еще осталось место для искр, что обожгли их обоих. Глаза Эштри не выдали, что он думает, но Мика почувствовала, что ему это приятно.
   Мика вернулась в зал. Работа вылетела из головы. Девочка отметила в блокнотах страницы, на которых остановилась, сдала все, кроме “Инструкции по костюмам” и открыла блокнот с разметкой съемок по “Принцу”. Один из героев обрел лицо Эштри, потребовал внимания, и Микки запоем исписала половину блокнота. Она вводила нового персонажа, набросала описание его костюма, его оружия и его характера. И мир “Принца” стал еще больше.
   Когда смотритель зала подошел к ней в конце дня, Мика закрыла блокнот, протянула ему исписанную шариковую ручку.
- Для вашей программы переработки.
- Спасибо. За это вам полагается бонус! - и он выдал ей купон на канцтовары.
- Флигель на выход еще открыт?
- Да. Вы успеете.
Мика спустилась в гардероб, накинула куртку и шарф, застегнула рюкзак.
И вышла под снегопад.
   В королевстве был введен особый закон о переработке. Весь пластик, вся бумага и все дерево принимались особой Экологической полицией. В библиотеки можно было сдать бумагу, исписанные ручки, остатки карандашей, резинок и сломанные канцелярские товары. За это выдавались особые купоны на канцелярские товары. По купону, что дал ей смотритель, любой ларек в городе выдаст ей новую. За исписанные блокноты - точно такие же, но новые. За пластиковый мусор - купон на вещи из переработанного пластика или деньги.
Королевство Америка первым столкнулось с проблемой мусора в глобальном масштабе - и первым ввело жесткий регламент на производство новой тары, новых вещей из стекла или пластика. А монополией на переработку владело государство.
   Мика уже оценила необычайную чистоту города. Законы жестко наказывали за любой окурок на тротуаре, за выброшенную обертку или разбитую бутылку. Выгоднее было сдавать всё, что раньше выкидывали. И громадные деньги шли на образование, на медицину, на науку - мусорные деньги прочно вошли в экономику королевства.
А еще - система переработки дала рост экологического благополучия. Добыча полезных ископаемых в Королевстве была жестко регламентирована. Транспорт на бензине стоил очень дорого, и потому количество автомобилей в городе было разумным. Приоритет был у машин спасателей, пожарных и полиции, только им разрешалось ездить на бензине.     Весь общественный транспорт был на электричестве. Машины на электрических батареях – основная статья экспорта королевства. Там, где в Европе упраздняли троллейбусы и трамваи, Королевство упраздняло бензиновые двигатели и вводило электротранспорт. Благодаря новым способам получения энергии - атомной, солнечной, ветровой и гидроэнергии - Королевство жило.
Мика спустилась к фонтану. Спиной к ней стоял Эштри.
- Вам не холодно без шапки?
- Нет. Эта грива заменит даже ушанку.
Девочка вздрогнула - Айвенго заметил.
- Страшное слово?
- Нет. Незнакомое.
- Ну, это такая шапка русских. Очень теплая, но из синтетики. Волосы потом стоят дыбом. Мне друзья из Руссии привезли.
- Надо почитать про нее.
- Неужели после дня в библиотеке у тебя еще есть силы?
- Они всегда есть. Я очень люблю книги.
Эштри взял ее за руку и повел к автобусной остановке. Вскоре подошел автобус. Внутри они прошли в дальний угол и стали лицом к стеклу:
- Нравится город?
- Очень. Чистый, просторный. Много деревьев.
- Мне друг рассказывал, что за каждое растение, что ты выставишь на улицу перед кафе - тебе дают купоны. Здесь, похоже, за все дают купоны. Даже за то, что покупаешь газету, а потом сдаешь ее.
— Это очень хорошая идея.
- Говорят, король Джакария ввел. Прошло пятьдесят лет - и вот что вышло. В Нью-Йорке в каждом окне цветы, на каждой улице деревца в горшках, а в каждом доме - мини-теплица с пряной зеленью. Про огороды на крышах ты наверное, уже слышала.
- И здесь совсем по-другому дышится.
- Да, Биллириум в этом вопросе подкачал. Только отошли от смога из-за угля, как пришел смог из-за машин.
- Вы расскажете мне о Королевской Академии?
- Конечно! Мы с Янне зажигали, как могли!
- Янне?
- Мэрлин. Нас была целая банда, поколение ребят, научившихся говорить в бомбоубежищах. Мы родились перед войной, а наше детство совпало с возрождением Острова после бомбежек. Первое поколение мальчишек, которым не надо было воевать. И мы шли в науку, в искусство, в инженерные училища, в строители и архитекторы. Мы знали, что нам возрождать Остров. И половину мира.
- Мэрлин и вы - одного года?
- Нет, я помладше, года на три. Но мы попали в одно место, и все дружили. Он любил Шекспира, а я испанцев. Он пил виски, а я любил мартини. И мы оба любили девчонок. Но нам было некогда заводить романы.
- Как же так? Ведь Янникель…
- Это потом. Что-то произошло, а тогда - я видел, как ему хорошо, когда смазливые девчонки на улице оборачиваются ему вслед. В Академии жесткая дисциплина. Но чем жестче режим – тем отчаянней молодежь. Да, мы кутили, шлялись по улочкам. Мы и жили там же, при корпусе. Некогда было снять жилье - так и пристроили потом общежитие к главному корпусу. Мэрлин шутил, что надо протянуть веревки - и не надо будет бегать по лесенкам из здания в здание. Наш товарищ однажды так и сделал. Но не рассчитал и сильно расшибся. Веревки тогда было не достать, так он протянул пожарные рукава. А они были старые и порвались, когда он был…
Мика слушала и держалась за поручень. Эштри обладал волшебным тембром голоса - глубиной и красотой звука он пользовался в полной мере. И от одного звука его голоса - ей хотелось жить.
Они приехали почти на окраину, на набережную. Эштри специально выбрал другой конец города - чтобы побыть с ней подольше и заодно показать ей залив на закате. И, конечно, статую Королевского Рыцаря. Легенда, символ Америки - огромная статуя на островке перед входом в порт Нью-Йорка. Рыцарь-тамплиер, держит над головой меч - приди и я буду защищать тебя. Приди в мое Королевство, соблюдай закон, что я держу в руке - и ты будешь защищен от всего мира.
Эштри привел ее на набережную. им повезло - солнце почти село, последние лучи зажгли меч Рыцаря.
- Вот он, легендарный крестоносец. Добро пожаловать в королевство Америка. Приют всех, кому нужна защита. Дом для того, кто верит в рыцаря и его закон.
- Он действительно прекрасен. Я много раз видела его по ТВ, но…
- Но в жизни он совсем другой. Маленький. - Эштри засмеялся. Небоскребы Манхеттена словно надвигались на статую с берега. Но Мика смотрела, как рыцарь ждет корабли из-за океана. И улыбалась.
- Смотри! - Айвенго положил руку ей на плечо и указал на меч, - сейчас!
И как только лучи солнца погасли - меч начал светиться. От него свет побежал по руке рыцаря, докатился до туловища - и вот уже вся статуя озарилась.
- Каждую ночь миллионы лампочек горят над водой. И каждое утро они гаснут, как только покажется солнце.
Микки почувствовала, когда он положил руку на ее плечо. Но не подала виду. Эштри умолк и убрал руку.
- Что ж, идем. Я страшно проголодался. Здесь есть бургерная, где делают лучшие бургеры в городе. А на десерт - подают печенье с предсказаниями. И они ни разу меня не обманули.
Микки вложила свою ладонь в его - и пошла рядом. И Эштри чуть улыбнулся - он ждал этого.
 
В небольшом кафе было тепло и шумно. Они забрались в уголок, подошла официантка и приняла заказ.
- А я так и не сказал тебе, как мне понравилось твое выступление. Говорю. Это не твой конкурс. Они привыкли к сногсшибательным номерам, вокалу и виртуозам. Они привыкли к глянцу и блесткам. И вдруг ты вышла на сцену босиком, в одних джинсиках и рубашке. Только камешек на шее блеснул и все. Все жюри было в шоке. Почему ты выбрала этот образ?
- У меня ботинки промокли. И было очень холодно ногам. Я и разулась.
- А костюм?
- Перед конкурсом мне прислали по электронной почте эскизы. Я им написала, что не хочу такую одежду. Они отстали.
- Но ведь эту одежду они потом тебе оставляют.
- А где я смогу носить синтетический комбинезон с хвостом и ушами на голове?
- Что?
- Они прислали мне эскизы, как для мюзикла. А я не пою в мюзиклах. И не люблю одежду, которую нельзя носить постоянно.
- Но, Мика, это же дизайнеры, они имеют вес, от их поддержки зависит твоя реклама!
- Я хочу попытаться пройти без рекламы.
- Смело. Но это другая страна. Здесь без рекламы нет пути дальше.
- А вам понравилась песня?
- Да. И не только мне.
Она была права - и Эштри понимал, что это - ее сила. В этой прямолинейности, подростковой черно-белой гамме. И в то же время - в ее простоте.
- Ты и вправду пела для меня?
- Да. Я всегда посвящаю песню человеку в зале. Мое сердце иначе не может.
И от ее искренних слов Айвенго на мгновение перестал дышать. Он только протянул руку и погладил ее по щеке. А она поймала его кисть - и поцеловала внутреннюю сторону ладони. Эштри не поверил себе - так его еще никто не ласкал.
- Спасибо, солнышко. Я буду звать тебя так.
Они съели по бургеру, им принесли чай и по одному печенью. Мика разломила печенье и вытащила бумажку. Прочла, улыбнулась и посмотрела на Эштри.
- Что у вас?
- Нельзя рассказывать, иначе не сбудется. А у тебя?
- Покажу, когда сбудется.
- Тогда и я покажу.
Они вышли на улицу.
- Здесь подземка рядом. Мне в район Парка.
- А мне до конечной.
- Вот и хорошо.
Шел снег. Эштри прихватил из кафе бургеров с собой, нес пакет в руке. Мика шла рядом, но не под руку.
- У тебя красивый инструмент.
- Подарок. Очень хороший человек подарил много лет назад.
- Я даже со своего места увидел, как он блеснул.
- Фианит. Просто огранка такая. И я его чищу всегда. Вот он и блестит.
Эштри не сказал ей, что большинство бриллиантов, которые он видел на шеях у поп-див - горят тусклее, чем ее дешевый камешек. Но промолчал, чтобы не обидеть. И просто шел по снегу, улыбался и насвистывал мелодию. Мика уловила мотив и стала тихо напевать слова известной песенки.
Так они и дошли до подземки.
В поезде Эштри сидел с ней рядом, закрыв глаза. Микки чувствовала тепло его - они сидел близко, лицом к окну. Проносились мимо станции, входили и выходили люди. Эштри не узнавали - или не решались подойти. А Мика просто грелась теплом его тела. Чуяла аромат его парфюма, знала, что сегодня случилось в ее жизни большое счастье - и жила этим счастьем.
Эштри открыл глаза перед своей станцией:
- Извини, что-то я после еды вздремнул.
- Ваша станция.
Он встал, пожал ей руку и вышел.
И только через несколько секунд она поняла, что Эштри забыл пакет с бургерами. А еще через пару секунд поняла, что он сделал это нарочно.
Перед самым домом, где сняла угол, к ней приблизились трое. Один схватил ее за отворот куртки, другой запустил руку в карман. И озадаченно сказал:
- Пусто.
- Ты че, бедная?
- Да. Вот, все, что есть - она вытащила из кармана джинс купоны библиотеки.
- Рюкзак проверь.
Но в рюкзаке кроме пропуска участника конкурса, блокнотов и карандашей - ничего не было.
- Конкурс? Ты участвуешь в Конкурсе?
- Да.
- Э, так я тебя видел! По телику! Ты босая на сцену вышла, да?
- Да.
- Откуда приехала?
- Из Старого света. С Острова.
- А там ты кто?
- Бездомная. Наклянчила песнями на билет сюда. Год пела на улицах. А потом продала все, что было, и на угол здесь хватило.
Один из напавших сунул ей пакет с бургерами. Другой - похлопал по спине:
- Ты хорошо пела.
- А здесь где-нибудь можно попеть?
- Знаешь переход под торговым центром? Мы его держим. Приходи вечером. Час дадим. Но процент надо будет отдавать. Четверть.
- Я буду отдавать половину. Я же приезжая. И уеду через месяц.
- Хорошо. Если что - тебя поставил Джек Нэп.
- Спасибо.
Они ушли. Мика поднялась на свой этаж, открыла дверь в каморку.
И села на койку.
День начался с библиотеки, а закончился договором с местными бандитами. А в середине - был Эштри.

Микки проснулась от стука в дверь. На пороге стоял негритенок, один из нападавших вчера.
- Джек прислал. Ты сколько за угол заплатила?
- Пятьдесят долларов.
- За месяц?
- За неделю.
- Он оборзел, что ли? А с кем говорила?
- Лысый и потный, на первом этаже живет.
- Вообще-то его каморки стоят 25 в месяц. Тут же отопления нет и света. И вода только холодная. Как же ты не догадалась?
- Я впервые в Королевстве.
- Я доложу Джеку. А ты приходи сегодня в переход. Там есть закуток, чистильщик обуви стоит. Около него встань, это самое крутое место.
- Спасибо. Как тебя зовут?
- Чаки. А ты?
- Джи 77. Так положено по конкурсу.
- Понятно. Две семерки - это к удаче, ты знаешь?
- Знаю.
- Куда сейчас собираешься?
- Пойду в библиотеку. Я ж не только на конкурс. Мне еще надо и к колледжу готовиться.
- Правильно.
- А ты учился где-нибудь?
- В школе. А потом мать умерла, братья в приют попали, а меня взяла бабка. Я и работаю у нее в лавке. В двух улицах отсюда, “Одежда Дорис”. Она и пара моих сестриц шьют и вяжут. И продают. Еще там есть хорошая поношенная одежда, комиссионный отдел. Заходи. Бабушка строгая, но конкурс смотрит.
- Спасибо, Чаки. Зайду перед переходом.
Микки закрыла дверь, обернулась к койке. Пятьдесят баксов в неделю...а она до конкурса почти не ела от безденежья. И все потому…

Мика вернулась в свою каморку. День вымотал ее до предела. Показательные выступления, пять концертов в разных местах - она могла и больше, но сейчас, на последнем запасе сил - Мика сдала.
Накануне, в драке между районами, когда пули полицейских свистели так близко - ей было спокойнее, чем перед тремя последними аудиториями. Выступления в масках, выступления в темноте и выступления с завязанными глазами - все это было там, в давно прошедшем ученичестве, а здесь потребовалось только призвать память и навыки. Не подвел ни голос, ни инструмент, ни техника. Но она вложила в сегодняшние выступления слишком много работы. Слишком много сил, которых и так было мало.
Микки сидела на подоконнике, есть не хотелось. Завтра ей петь на вечере у Эштри. Завтра она увидит его дом.
Мика с трудом разделась и легла спать. Ей ничего не снилось в ту ночь.
Эштри ждал у маркета. Подъехала штурмовая машина полиции. Айвенго забрался внутрь. В кузове сидел Филипс.
- Отчет. - приказал король.
- Все выступления прошли идеально. Испытания она проходит легко, словно это для нее не первый раз.
- Думаю, это так. Вы что-нибудь нашли о ее прошлом?
- Ваше величество, это и впрямь загадка. Дальше Острова - нет ничего. Мы нашли все цепочки, что привели ее к Мэрлину, но раньше - только Вентреску.
- Он у вас?
- Пока нет. Я направил все запросы, но думаю - с этой стороны мы ничего не узнаем.
- Работайте. Я хочу знать, кто она.
- А не проще спросить у нее самой?
- Нет. Это я сделаю в последнюю очередь.
- Хорошо, сэр.
- Завтра в моем доме вечер. Будь там. В гражданском. Я представлю тебя, как главу одного из концернов Америки. Придумай легенду. Я хочу, чтобы ты ей понравился.
- Сэр?
- Я хочу, чтобы ты проработал с ней линию “романтическая история”.
- Сэр. Боюсь, с этим заданием я не справлюсь.
- Кларкель, что ты хочешь этим сказать?
- Ее сердце занято. Вами. Неужели вы этого еще не поняли?
Эштри замолк, взял сигарету и закурил. Филипс вел машину за город, в одну из королевских резиденций.
Эштри попросил высадить его у ворот, до крыльца резиденции он шел под снегом. Но давно забытое тепло - согревало короля Эштри Благословенного. Он улыбался, вспоминал, какие глаза у девочки были, когда она увидела Рыцаря.
И вдруг остановился. Если ее сердце занято им, то сердце короля - было занято ею. Заполнено, под завязку, до самого края.
Король открыл дверь резиденции. В просторном холле горел свет. В гостиной кто-то ругался по телефону.
- Саманта, не кричи, ты разбудишь слуг.
- Айвен, где ты шлялся?
- Саманта, пойдем в кабинет. Я не хочу, чтобы начальник наблюдения видел наши ссоры.
- Парис опять в участке. Позвони своему псу и…
- Мне очень жаль. Но он не в участке. Я выслал его.
- Выслал? Своего сына?
- Об этом мы и поговорим, Саманта. Я знаю, что Парис не мой сын…

Учебник истории.
- Я не понимаю. Почему она обвиняет королевство в том, чего не было?
- Кемаль, она знает другую историю.
- Другую?
- Миров неисчислимое множество. И в том мире, откуда пришла она, алчность победила разум. Там за двести лет колонисты уничтожили мир Америки. И кровью омыты ее берега. Коренное население было отравлено водкой, заражено болезнями и постепенно выродилось. Оно осталось только в резервациях и на Севере.
- Но кто мог так поступить???
-  В нашем мире Жак де Моле прибыл сюда и сразу понял, что нашел райские земли. Здесь не было грехов Старого Света и не было проклятия рода человеческого. Дьявол не коснулся этих земель. Поэтому рыцари прежде всего заключили мир с индейскими народами и попросили выделить им землю, чтобы жить. Только личным примером они могли доказать, что приплыли с миром.
В дальнейшем в Америку приплывали только лучшие. В том мире, откуда Мика, сюда ссылали, как и на острова Тихого океана и в Австралию. Они отправляли худших в лучшие места. А Жак создал кодекс, согласно которому эти земли - высшая награда для доблестных из Старого Света. И с помощью рыцарей были отбиты испанские конкистадоры. И острова Сердца Океана не стали логовом пиратов. Мы живем в городах, подаренных двести лет назад племенами. И коренные американцы нам не враги. Королевство построено на разуме и дружеских обетах. В мире Микки Америка другая. Там были рабы, негры, которых увозили с берегов Африки сотнями тысяч, принуждали работать на плантациях, уродовали их тела и души. Кровью построена ее Америка, потому она так недоверчива к нам. Но покажите ей нашу историю, наши союзные города-государства. В нашем мире Калифорниа русско-американский анклав. И Аляска - русская колония. В ее истории Калифорния - иная, а северный штат был продан русскими.
- Откуда вам известно все это?
- Вот. Это чудовищно, но это ее реальность. Ты ведь знаешь русский? - Филипс положил перед главой охраны синюю книгу. "История России".
- Так называется ее страна?
- Да. Там даже название страны другое.
- Индейцы - лучшая часть нашего королевства. Да, они шли по другому пути развития. Но мы не трогали их, мы построили сорок университетов, три штата колледжей и ни разу не возвели храма без разрешения американских индейцев.
- После конкурса Эштри хочет показать ей горную Америку и земли индейцев.
- Пусть покажет ей золотые прииски.
- Она уже знает про них. Только свою историю, не нашу.
- Откуда? Это же тайна!
- В ее мире была "золотая лихорадка",
 - безумие, разрушившее экономику Старого Света. Испанцы уничтожили цивилизации Южной Америки, вывезли золото и наводнили Старый Свет сверх меры. Цена на золото рухнула, Европа сошла с ума. В нашем мире рыцари топили каждый корабль испанцев, что пытался высадиться. И это привело к тому, что испанцы повернули к Индии и столкнулись с Английской Империей. В нашем мире обе империи рухнули. В ее мире победила Англия, несмотря на все золото Испании. Англия была империей, над которой никогда не заходит солнце. Но и она пала в начале нашего века, после Второй Мировой.
- Второй? Мировой?
- Да, у них было две войны, которые изменили мир дважды. За период в двадцать с небольшим лет. И обе спровоцировала Германия. За двадцать с небольшим лет! Оба раза Германия была стерта в пыль, обесчещена и разорена. Третьего раза не случилось. Вернее, Третью Мировую пытается разжечь Америка. Но у нее не получается. И не получится. У них нет рыцарей, только наемники. Причем все там наемники без чести, от солдат до президента.
- Бедная девочка. Я не мог понять, почему ей так тяжело. Но она из ужасного мира!
- Да. Там Жак де Моле был казнен, тамплиеры уничтожены...
- Если бы он был казнен, мир был бы проклят и повержен в хаос и разврат.
- Так и случилось. Но мы, хвала рыцарям и Господу, живем в другом мире.
- Да. Но как она попала сюда? И есть ли опасность, что есть другие из ее мира? Они могут принести проклятие своей истории к нам.
- Нет. Мика здесь для того, чтобы исправить ошибку. Она закроет эту дверь, разъединит этот мост. Ошибка не влияет на наше королевство, но способна повредить балансу сил в мире. Орден и Миротворец были созданы с той же целью.
- Она умрет?
- Нет, Айвенго. Не умрет. Она исправит ошибку и, я думаю, ей дадут выбор.
- Но ее могут убить здесь.
- Всех нас могут убить. Но она словно под защитой чего-то высшего. Под благословением, если говорить  на вашем языке, Кемаль.
- Но почему в ее мире индейцев убили?
- Потому что колонисты завоевывали землю и ресурсы. Они считали индейцев детьми дьявола, заблудшими павшими детьми Господа. И обращали их в христианство. Религия была оружием и оправданием зверства. У нас же религия - совсем иное. В ее мире ислам пошел по другому пути развития, как и христианство. И буддизм, и остальные ветви - немного иные. Насилие и жестокость Старого Света распространились на всю землю. В нашем Америка привела мир к равновесию. Мы собирали только лучшее. И всегда были Легионами Спасения и помощи, как завещал Жак. В ее мире Америка стала совокупностью всех пороков. И там нет короля. Там президенты и советы, мечтающие только о власти и наживе. У нас король служит, советы служат, а рыцари соблюдают баланс сил. В ее мире рыцарство умерло в 12-м веке, его сожгли вместе с тамплиерами. Конечно, идеи рыцарского служения остались, как и подлинные орденские монахи. Но эти малых сил не хватило, чтобы изменить хоть что-то к лучшему.
- Ад. Она пришла из ада.
- И это еще раз доказывает, что наши догмы устарели - и в аду рождаются такие, как она.
- Нет. Она - особенная. Таких больше нет.
- А Корион? Он откуда?
- Вот он как раз из ада. И яркий его представитель. Он из того самого вида людей, способных выжать прибыль из воздуха, завоевать государство или разрушить его.
- Это он провел ее в наш мир?
- Не знаю. Думаю, он тоже заблудился. Но приносит с собой только хаос.  А Мика приносит гармонию и свет.
- Значит, это они пришли разрушить наш мир?
- Нет, Кемаль. Орден не позволит. Я не позволю. Но пророчество очень близко передает то, что может случиться.
- "Дитя света и отец, лишенный света, сойдут из глубин, и спор их разрушит мир".
- Нострадос, конечно, поэт. Но в данном случае сойдут из глубин - я думаю, это про космос. Их связывают эти звезды. Они неземные. Глубины космоса и глубины океана похожи.
- Мика - инопланетянка?
- Мы все инопланетяне для тех, кто не с земли.
- Филипс, что ты предлагаешь?
- Предлагаю не трогать ее и позволить ей увидеть настоящую Америку. Ниагарскую республику. Канаду Вольных племен. Техас красных племен. Сердце океана в Карибском море. Южную Америку, где не вырезали инков.  Мексиканскую комунну имени Диего и Фриды. Лебединую провинцию. Серебряную республику и Золотую. Наши храмы в Семи Центральных Городах. Покажем ей, как индейцы до сих пор живут в Неприкасаемых лесах. Покажем ей Долину Технологий и Космическую Долину. Свозим к Озерному Священному Краю. Наша земля прекрасна. И она еще не знает, что Кемаль - сын двух народов. Она не знает, что у нас есть понятие "дитя двух народов". В ее мире это позорное звание - полукровка, метис, помесь. У нас это почетное звание: ребенок, соединяющий культуры и народы. На них построена наше королевство. Она и сама - дитя двух народов, народа Утренней Свежести и народа Сердца Азии. Так их зовут у нас.
- Эштри,  я хочу показать ей сокрытый мир рыцарей. Ввести в Зал Крестоносцев. Свозить в наш Обетованный город. Это возможно, если она не из нашего мира? В виде исключения?
- В ее мире рыцари стали легендой и символом идеального воина, без страха и упрека, совестью и честью своего короля. Но короли в ее мире кончились, династии выродились и пресеклись. А в нашем мире династии переродились. Ты, Эштри, потомок первых королей Италии, ветвь древнеримского дерева. В ее мире римляне и греки ушли навсегда, растворились в волнах завоеваний и были растворены в крови народов. В нашем мире королевство сохранило многих из достойных династий. В ее мире династии промышленников и грабителей называются аристократами. У нас аристократов нет, но есть наследные дома ученых, врачей и воинов. Как есть Семьи Бизнеса и Дома миллиардеров.
- Наш мир тоже неидеален. Тех, кого мы привезли из Африки, сейчас будоражат анархисты. И мы с трудом подавляем африканские восстания в городах.
- В ее мире их зовут негры или афроамериканцы. Потомки рабов. Только они там требуют почитания и того, что они сами считают справедливостью - право грабить и вести себя, как хочешь.
- А наши требуют расширения их территорий. Но где мы найдем новые территории, если индейцам обещано не трогать пустоши и заповедники?
- Может, отправим их обратно? В Африку?
- Там плохо и тяжело.  Это жестокость.
- Но зато там много территорий, исторических территорий. И в конце концов, пора ссылать преступников. Можно на историческую родину. Конечно, с полным комплекчом необходимого. Но с электронными браслетами.
- Идея неплохая. Я поговорю с правительствами Черного берега.
- В ее мире это называется "Берег слоновой кости". Там добывали слоновую кость и черное золото - рабов...
-  Тут мы недалеко ушли. Если бы не заповедники Королей, Старый Свет вырезал бы всех слонов и носорогов...
- В ее мире так и случилось.
- Мне уже не хочется никуда ее отпускать. Хочу сделать ее подданной, хочу оставить ее под нашим благословением.
- Эштри. Ей не нужно наше гражданство. А благословение она несет сама. Я ни разу не видел ее слез. А ведь я был с ней и в Руссии, и на Острове. И мы прошли многое. Она не умеет плакать. Она умеет сражаться с тьмой внутри себя и созидать добро.
- Это рыцарь. Мы так учим своих мальчиков и девочек.
- Да, Кемаль. Это из традиции рыцарей.
Эштри щелкнул по экрану своего смартфона. На экран вышла фотография - Мика и он на фоне Рыцаря в Манхеттене. Девочка смотрит в камеру и улыбается, Эштри обнимает ее за плечи.
- Неважно. Все это неважно. Она здесь, я хочу быть ее другом. Хотя бы другом, раз другого не дано.
- Почему?
- Я женат, Филипс. Я не имею права...
- А если бы я дал тебе такое право, господин?
- Кемаль, ты сошел с ума?
- По нашим законам брак - основа для создания семьи и продолжения рода, заключаемый между мужчиной и женщиной. Но если в браке есть обман, то его можно расторгнуть. Особенно обман с детьми...
- О каком обмане ты говоришь? Я страшно ошибся, когда женился на Кристи...
- И она тоже. Когда родила сына от твоего английского знакомого.
- Кемаль...
- Мы искали доказательство, и мы его нашли.
- Ему уже десять лет.
- А нашему расследованию не меньше. Если Парис пройдет днк-тест, то у нас будут все основания для развода. Но пока Кристи не хочет этого. Так что подавай на установление отцовства. Я выступлю свидетелем. И обвинителем, как защитник короля.
– А что потом? Думаешь, это возможно?
– Думаю, тебе надо просто спросить у нее самой, Эштри! Ты, как мальчишка, не знаешь, что сказать на первом свидании!
-Да. Как мальчишка. Да и свидания у нас не было пока.
– Так устрой его! Мы прикроем. – Кемаль улыбнулся, Филипс скрыл усмешку.
– Тогда в Сиэттле и устроим. Вылет вечером.
– В Сиэттле я уже придумал вам обоим гостиницу и легенду. У тебя отдельный вход, у нее центральный. Номер с дверью между ними.
– Ну, это уже совсем неприлично, Кемаль!
– Когда речь идет о настоящем чувстве, можно и помочь.
– Лучше проследите, чтобы к финалу Мэрлин прилетел. Он ей нужен.
– Я уже позаботился. И он даже купил новый костюм.
– Постоянно забываю, что они стесненно живут. Можно подстроить какой-нибудь денежный подарок ему?
– Обидится. Ты же помнишь его по Королевской академии.
- Обидится...Ладно, тогда прикройте его моим кошельком. Гостиницу, такси, питание. Пусть выиграет «сотого клиента» что ли.
– Сэр, вам прислали записку. – Филипс подвинул к Эштри смартфон.
Айвенго открыл сообщение. «Самолет в девять, надеюсь, ты теплее оденешься. Говорят, в Сиэттле снег».
Эштри поднял голову. Кемаль и Филипс уже не скрывали улыбок.
– Вам идет счастье, сэр.
– Я так глупо выгляжу?
– Ну и завидуйте!
– Мы не завидуем. Мы радуемся, сэр.
– Пора в аэропорт, рыцари и тайные директора. Пора в Сиэттл.


Сиэттл
Мика проснулась в кресле самолета. Трясло так, что с полочки над ее головой выбило пластиковый номерок.
Мика посмотрела на Юджина, что сидел рядом с ней. Бедный парень был бел, как его рубашка, и в огромных от испуга глазах металось безумие. Мика протянула руку, обняла соседа за плечи и прижала к себе:
- Юджин, Юджин, слушай меня. Это воздушные ямы, провалы в воздухе. Послушай, самолет строят с расчётом таких провалов и скачков, он создан из сплава, который не треснет, не развалится. Юджин, слушай меня.
Юноша пришел в себя и упрятал лицо в ее волосы. Девушка обняла его, стала гладить по волосам, успокаивая. Ей и самой было страшно, но сейчас этот парень был напуган еще сильнее – и она не могла думать о себе.
- Мне страшно. Я боюсь летать всю жизнь.
- Юджин, открой глаза. Смотри в иллюминатор. Сфокусируйся на каплях, потом посмотри дальше. И снова на капли.

Кто-то почти рухнул на Мику и Юджина. Парень заорал. Но фигура отодвинулась, и оба узнали Эштри.
- Сэр!
- Страшно, малыши? Я к вам. Там Эрик храпит.
Эштри сел между Юджином и Микой, обнял обоих за плечи, прижал к себе И закрыл глаза.
Он боялся летать, но сейчас - он сильнее боялся, что так и не успеет сказать девушке, как много она значит для него.
Самолет тряхнуло снова, Юджин закричал. Эштри чуть отвернул лицо в сторону и заглянул в иллюминатор. Он знал, что там, за бортом, снизу и сверху их самолета - неотступно следуют супер-самолеты Филипса, способные поймать их самолетик магнитными захватами и опустить на землю или на воду. Безопасность их обычного судна - была просчитана заранее, все сценарии отработаны - Филипс просто не отпустил бы его лететь, если б не был полностью уверен в рейсе.
- Мика. Я должен тебе сказать. Если мы приземлимся, если ты...
- Айви. Я знаю. Это из-за шторма ты так говоришь?
- Нет. Я...

Их тряхнуло немыслимо грубо, ремни затрещали, в хвосте самолета раздались крики. Эштри схватил Мику за руку и зашептал в ухо:
- Ты пойдешь сегодня со мной. И я не отпущу тебя никуда. Ты останешься, и будешь со мной. Теперь ты всегда будешь со мной.
- Юджин! - Мика перегнулась через Эштри - мальчик потерял сознание от страха. Тогда Айвенго повернулся, закрывая ее от прохода и поцеловал. Он держал ее лицо в своих ладонях и целовал. Не было для него сейчас ни страха, ни пассажиров рядом, ни самолета. Эштри видел в ее глазах, в которых отражались вспышки молний, чувствовал ее горячие губы на своих губах и знал, что все будет хорошо, и они не погибнут сегодня. Потому что он наконец может сказать то, что уже три месяца не мог произнести даже самому себе. Он свободен – утром Саманта и Парис покинули королевство, развод признан Королевским Советом, рыцари встали на его сторону после ДНК- анализа. Он потерял семью, но обрел нечто большее – надежду. Надежду на настоящее чувство, на настоящее счастье.

Вокруг кричали люди, самолет трещал, а Эштри больше ничего не боялся. И он увидел в иллюминаторе, как стали светлеть небеса, самолет вышел в просвет. И увидел, как из-под брюха их самолета вырвался один из воздушных страховщиков Филипса, ушел в сторону – значит, опасности больше нет.

Эштри встал, погладил Мику по щеке и ушел в свой сектор. Она все поняла, не спросила, не расстроилась.
Эрик сидел в кресле, смотрел на салон и стискивал поручни.
-  Там наши артисты сознание теряют.
-  Все целы?
-  Вроде. Кто прокладывал путь через шторм?
-  Убью твоих охранников. - прошипел Марв. - Мы развалились в воздухе.
-  С чего ты так решил?
-  У нас тут конец света, а ты там детей утешал. - и Марв указал в иллюминатор. Огромная грозовая туча осталась чуть сбоку, но выглядела она ужасно – в ее брюхе еще клокотал гром, а в сердцевине – вспыхивали молнии.
-  Чудеса. - улыбнулся Эштри. – Гроза первого класса. Вы же знаете, что нам ничего не грозило. Я умею договариваться с такими тучами.
И посвященные поняли, почему Эштри стал королем. Он вытащил телефон, набрал номер Филипса.
-  Мы ничего не потеряли?
-  Самолет цел, но такого ужаса я давно не видел. Вас в воронку унесло. Как еще выбрались!
-  Да уж. У меня тут весь самолет в шоке. Присылай в аэропорт психологов. А мне - приготовь вариант 2.
-  Даже так?
-  Даже так. И пригони врачей к полосе. У меня мальчик сознание потерял, надо будет проверить.
-  Да, сэр. Вы сами в порядке?
-  Лучше, чем думаешь.
Эрик и Марв переглянулись. Эштри сел в свое кресло, пристегнулся и подозвал стюардессу.
- Принеси мне коньяк, пожалуйста. И загляни в общий салон. Там мои ребятишки перепуганные. Выдай им по бутылочке из бара, ладно?
- Да, сэр.
- Скоро приземлимся?
- Через двадцать минут будем снижаться.
- Спасибо, Кэти.

Эштри закрыл глаза. На губах горели поцелуи, которыми неистово осыпала его Мика. В ладонях еще жило волшебное ощущение - ее тепло.
Сейчас они приземлятся, он отправит своих коллег в гостиницу, а сам отпросится, сядет в такси и поедет в номер на краю города, где будет она. Филипс позаботится. Они занесли этот вариант в план. И там, в маленьком номере, они наконец останутся одни, и он станет настоящим королем.
Марв тронул его за рукав:
- Эштри.
- Да, Марви.
- Я хотел тебя спросить. Ты уже придумал, как объявишь?
- Что объявлю?
- Как король придет на конкурс?
Эштри открыл глаза. Волшебство кончилось.
Ему придется выйти на сцену. Не только как председателю жюри. В этот год - король должен выходить. Из семи мероприятий в год, на которых люди видели короля, конкурс был главным.
В Королевстве было запрещено распространять изображения короля, фотографии и видео. Только официальные сайты и каналы могли показывать его. Но с момента его избрания королем – он ввел жесткий мораторий на изображения короля и его семьи. Кроме двух случаев экстренной съемки на ТВ – его больше не снимали. Это позволяло участвовать в кинопроектах, но создавало трудности.
Все было задумано еще пятьдесят лет назад. И учитывая опыт других стран - рыцари боролись за то, чтобы в стране не возникало культа личности.
- Рыцари будут. Я буду. Самый скромный вариант.
- А как ты скажешь об этом ей? - Марв шептал почти в ухо Айвенго.
И тогда королю стало страшно.
Она не знала, что ее друг, который только что признался ей в любви - один из могущественнейших людей земли. Она знала только Эштри, актера с Острова.
Их счастье длилось два месяца и семнадцать дней, хрупкое и настоящее - их солнечное счастье в снегах Нью-Йорка. Весна уже показала свою силу, эта буря по пути в Сиэттл - ее вестник.
- Марв. Вы оба дали слово, что не расскажете ей.
- Да, Эштри. - кивнул Эрик.
- Дайте нам время. Еще немного.
- А ты уверен, что она не знает правду?
- Уверен. Мало кто в Королевстве знает меня в лицо.
- Но она не могла не заметить, что тебя охраняют.
- Моя гвардия получила четкие приказы. А она слушается беспрекословно.

Эштри взял свою сумку, накинул пальто и завязал шарф. Самолет подрулил к буферу перехода в здание. На входе Эштри увидел две бригады медиков, носилки и самого Филипса. Кларкель сразу увел его в служебное помещение.
- Что произошло? Разве маршрутные листы не ты проверял?
- Этот ураган мы не засекли. Вы летели обычным курсом. Но такое чувство, что он возник из ниоткуда. Страховал вас лично, два аэро-спасателя поднял. Еще два – были на подлете из Канады.
- Филипс. Под городом ведутся какие-нибудь секретные работы? Проверь.
- Сейчас конец зимы, все работы в Центре разработок метео-оружия запрещены.
- Тогда что это было?
- Не знаю.
- Багаж?
- Проверяли на вылете. Там даже перочинного ножа нет.
- Тогда это знак мне...
- Какой знак?
- Что моя сказка заканчивается, Кларкель. Я признался ей. И сейчас хочу только одного - увезти ее в отель и сделать то, что должен сделать мужчина, если любит.
- А она?
- Она боялась. Там, в центре бури, она боялась.
- Вопрос - за кого?
И Айвенго замер, пораженный догадкой. А потом очнулся, крепко стиснул плечо друга и сказал:
- Где она?
Филипс включил рацию. Выслушал ответ и сказал:
- Юджина взяли медики. Она получает багаж.
- Пусть твой человек выведет ее к стоянке. Меня ждет машина?
- Да.
- Отведи ее к ней.
- Но на ней королевские знаки?
- Черт! Тогда возьми такси. Отвези ее в нужное место. И вот. - Он вытащил из кармана блокнот, написал несколько строк и сунул записку директору Миротворца:
- Сегодня.
- Вы уверены?
- Да.
- Выйдете через две минуты. Прямо до контроля, там налево к лифтам.

Филипс вышел первым. Обернулся к коридору прилета. Пострадавших было мало, в основном ушибы - директору доложили по рации. Директор поспешил к стоянке. Последняя неделя счастья для Эштри Благословенного – а что будет потом – никто не в силах угадать.

Мика стояла на пункте контроля. Служащий сверил ее документы с базой, просканировал билет и улыбнулся:
- Желаю вам удачи, Жемчужинка. Я смотрю каждый выпуск.
- Спасибо.
- Ваш багаж. - Он указал на конвейер. Мика подошла, взяла кофр и рюкзак с яркой биркой. И пошла к выходу. Но на выходе к ней подскочил курьер в форме, сунул в руки записку и убежал.
"Дойди до шлагбаума, там тебя подхватит такси. И отвезет ко мне. Айви".
Мика улыбнулась и вернулась к газетному киоску. Она вытащила из кармана монеты и попросила:
- Дайте, пожалуйста, сигареты.
- Могу я попросить ваши документы? - спросил ее киоскер. Мика засмеялась и протянула паспорт участника конкурса.
- Спасибо.
Она взяла пачку, нашла в кармане зажигалку и пошла к выходу. И не заметила, что Эрик и Марв стоят у стекла и смотрят ей вслед.
- Все зашло дальше некуда. - прошипел Марв.
- Брось. Он наиграется и отпустит ее. Ее жизнь там, на Острове. Здесь ей нечего делать. Королевство ее не примет. - успокоил его Эрик. А сам понял, что надо немедленно связаться с Филипсом. Марв Гонзо вел себя странно.

Такси подкатило к шлагбауму через пять минут. Мика смотрела на заснеженный пригород, кофр стоял рядом. Холодно. Солнце вышло, но очень холодно. Ветер пронизывал насквозь. Даже пальто тетушки Айка не спасало.
- Мисс, я должен отвезти вас, - крикнул ей водитель.
Девушка положила кофр на заднее сидение, туда же бросила рюкзак. Села она вперед, не так, как принято было в Америке.
- Замерзли? Я включу кондиционер.
- Не надо. Сейчас согреюсь сама.
- Мы поедем по центральной улице. Увидите наш город.
Она улыбнулась и вытащила сигареты.
- Можно? Мы плохо летели.
- Да. Только откройте окно.
Она опустила стекло, закурила. Таксист ехал не очень быстро.
- Вы принимаете карточки? А то у меня нет наличных.
- Поездка оплачена.
- Вот как?
- Да.
За ними показался кортеж.
- О, надо посторониться. Королевская машина. - Заметил таксист. Мика повернула голову.
Дорогая мощная машина в сопровождении двух полицейских машин поравнялась с ними. И немного притормозила, пошла рядом с такси.
- Чего это они? Мы вроде не нарушаем.

Эштри сидел у тонированного окна. Он был уверен - его не видели из такси. Но он смотрел, как Микки держит сигарету и не мигая смотрит на королевский джип. Словно видит Айвенго за стеклами.
Эрик сидел с ним рядом и следил за королем.
- Что мне делать, Эрик? Как сказать ей? Как это сделать? Все так далеко зашло.
- Эштри. Я не знаю. Но я бы ничего не говорил до финала. Лучше пусть она увидит тебя во всем блеске. И кто знает, если в ту ночь она выиграет, а я очень этого хочу, - то будет равна тебе. Пускай на одну ночь - король и победитель. Тогда вы сравняетесь, пусть на краткий миг. Но одно я знаю точно - ты никогда не был таким счастливым, мой король. Оно того стоило. Она стоит того. А пока - будь счастлив. Проводи с ней как можно больше времени. Дурачься, дари ей цветы, конфеты, угощай чем-нибудь. Бродите по городку. Поезжайте на выходных на эко-ферму, там разводят мохнатых быков из Непала. Сходите в музей, там здорово. Свози ее в оранжерею, своди в поход за город. А на концертах – будь с ней, будь за кулисами, говори ей много добрых слов.
- Ты ведь из Сиэттла?
- Я с Острова. Но мы с женой здесь познакомились и провели медовый месяц. И я хочу купить здесь дом, хочу, чтобы мальчики выросли здесь. Знаешь, сегодня я очень испугался в самолете. Не того, что погибну, нет. А того, что ничего не успел. Не устроил жене и мальчикам каникулы, не показал им мохнатых быков, не купил жене редкую орхидею, она выращивает их, знаешь. Жизнь такая короткая, Айвенго. Кто знает, сколько нам отпущено.
- Ты прав. - Эштри отвернулся от окна и приказал:
- Гони. В город.

Королевская машина вдруг взревела и ушла вперед. Полицейские поспешила следом. Мика достала из кармана пепельницу, затушила в ней окурок и откинулась на сиденье.
- Это был король?
- Нет, король сегодня в Нью-Йорке, там ведь экономический совет собрали, по радио говорили. Кто-то из высшего совета или командоров. Никогда никто не знает, кто сидит в такой машине.
- Их много? Тех, кто имеет право ехать в таких машинах?
- Нет. Высший Совет Рыцарей или командоры. И сам король. У нас ведь жестко. Человек десять на все Королевство. Они служат королю и стране, это очень высокая честь и огромная ответственность.
- Хорошо, когда их мало.
- У вас лицо бледное. Хотите, я заеду в аптеку?
- Ничего страшного. Просто устала. Надо отдохнуть после полета.
- А мы уже на границе города. Смотрите.
И таксист стал показывать ей город.

Мика рассмотрела королевский герб на машине. И увидела то, чего не увидел таксист - золотой небольшой флажок на радиаторе. И сразу поняла, что в машине сам король. На дверце сиял герб страны - птица со звездой на груди. Ее звездой - розой ветров.
Мельком взглянув на летное поле, когда выходила из зоны прилета, она не видела личного самолета. Только военный самолет, странной конструкции. Значит, король летает на военных самолетах?

Такси провезло ее по центру, а на подъезде к гостинице, таксист показал ей магазины и станцию метро:
- Тут очень тихий район. Но удобно, все близко.
- Спасибо вам. Я и не знала, что таксисты в Сиэтле такие.
- Мы ведь лицо города. В Королевстве все строго. Моя профессия почетная. Да и конкурс на места очень высок.
- Не знала.
- Я знаю, в других странах иначе. Но мне нравится моя профессия.

Мика накинула лямки рюкзака, подхватила кофр и пошла в здание.
У стойки регистратора стояло двое - администратор и мрачный тип, явно не работник гостиницы.
- Здравствуйте. Добро пожаловать. Вы - Санни Сильвер, прилетели конкурсным самолетом?
Мика посмотрела на мрачного типа - тот кивнул.
- Да.
- Вот ваш ключ. Номер на последнем этаже. Ужин уже доставлен.

Мика поблагодарила. Мрачный тип пошел с ней рядом.
- Вас ждут. Это ваше имя здесь - Санни Сильвер. Все оплачено. Дайте кофр.
Мика послушалась. В лифте ее спутник достал из кармана конверт и протянул девушке:
- Это вам. Посмотрите потом.
- Спасибо.
На последнем этаже в коридорах было пусто.
- До свидания, Санни Сильвер. - Прогудел ее спутник и поехал вниз.
Микки пошла по коридору к своему номеру.

Ключ повернулся в замке. В номере было светло. Легкие шторы раскрыты, окна распахнуты, несмотря на холодную погоду. Эштри стоял в центре комнаты, спиной к дверям.
- Айвенго.

Эштри обернулся, оказался рядом. Положил руки на ее плечи. А дальше - он сделал то, о чем мечтал.

Когда она уснула, Эштри встал и вышел в ванную комнату. Из зеркала на него смотрел самый счастливый человек на земле. Самый счастливый король на свете. Айвенго вернулся в спальню, лег рядом и заснул.

Он увидел во сне незнакомое место. Шумели тополя, бежал под ними ручей. А на берегу сидела Мика, еще совсем маленькая. Черный песик бегал вокруг нее и заливисто лаял. Мика подняла голову и словно увидела его.
- Привет! - сказал этот ребенок, и Эштри увидел, что у нее недетские глаза, полные тайны.
- Ты видишь меня?
- Да. Я думала о тебе. Когда ты найдешь меня, когда мы встретимся - скажи пароль "восемь тополей и Жанно привели меня". И я тебя узнаю. Не забудь! Это очень важно!
Эштри проснулся.

За окном было чистое небо, светило солнце и шумел город. Айвен встал, подошел к окну. И увидел, что в Королевство пришла весна.

-Ты расскажешь о нем? О самом первом своем мужчине?
-Зачем, Айвенго?
-Я хочу знать, кто первым зажег в тебе этот огонь.. - Он погладил ее по плечу, ласково переложил прядь волос назад и сел повыше, притянув ее к себе. Мика положила голову рядом с его рукой, поднесла к губам сигарету.
-Не кури, ладно?
-Ладно.
-Если можешь.
-Могу. Это не важно, я могу не курить долго.
-Он научил тебя курить?
-Нет. Он не мог. Их было несколько.
-Несколько?
-Я не сразу стала такой. И помимо первой любви, у меня были влюбленности. Ты простишь, что я так говорю?
-Конечно. Но я думал, женщина просыпается от первого возлюбленного.
-Мне постоянно мешали. Первый, кого я полюбила - в 15 лет, был учителем. Он научил меня играть на гитаре и понимать музыку. А еще - научил ревновать, страдать и унижаться. Он нанес мне такую травму, от которой я много лет пыталась оправиться. Два слова. Одна женщина и один мужчина сказали в моей жизни два слова. И эти слова много лет ломали мою судьбу. Но я поняла, почему они сказали эти слова. И простила.
-Он коснулся тебя?
-Нет. Хотя мог. Он так никогда и не осмелился. Второй мужчина - кого я приняла всем сердцем, влюбилась, как дурочка, - предал самого себя, струсил и отказался от нас. От меня и себя. Но и его я поняла со временем. И простила.
-А третий?
-Нет третьего. Я до сих пор расту. Как человек. Как женщина. Нельзя стать женщиной только потому, что тебя лишили девственности или ты стала носить взрослое платье.
-Кто же я?
-Мой король. Это я поняла сразу. Ты - король, и это видно во всем. Это можно только почувствовать, но нельзя объяснить. Свет благословения - я зову его так. В тебе этот свет. И мужское начало во многом - именно это, когда человек светится изнутри и освещает все, что он делает.
-Ты видела мои фильмы?
-Да. И работы для телевидения. И даже один мюзикл.
-Я актер. Простой актер с Острова. Друг Мэрлина. И твой друг. Ведь мы уже три месяца рядом, три месяца делим этот чертов конкурс.
-Но для меня ты - король, Эштри. В тебе есть столько достоинства, столько благородного металла. Я встречала таких, как ты. И они были добры, как и ты. Ко мне. К моим песням. К моим близким.
-Там, на Острове, у тебя есть кто-то?
-Мэрлин. Беар. Джованни. Стефан. Мои друзья из "Театра под мостом". Из книжного магазина. Мои друзья.
-Я знаю, что ты не с Острова. И ты не подданная короны. Откуда ты?
-Из Руссии. Но уже больше года эмигрант. И не вернусь. Надеюсь. Там нет никого и ничего.
-Руссия...я был там, в юности. Там снег и холод, много водки и странные люди. И много жестокости.
-Айви. Ты женат.
-Уже почти нет. Я подал на развод, как только увидел тебя.
-Я того не стою.
-Стоишь. Ты стоишь многого. Ты дорогого стоишь.
Она прижалась к его ладони. Закрыла глаза. И тихо спросила:
-В этой стране есть король. Ты видел его?
-Да. Это редко кому удается, у них строгие законы о правительстве. Но я видел его.
-Этот конкурс - он ведь устроен для народа? Не для денег?
-Да. Короли уже сто лет проводят его. Раз в пять лет. Последние три конкурса были международными. И тебе повезло попасть сюда, пройти до третьего тура. Это уже невероятная победа, девочка Джу.
-У меня есть имя.
-Знаю. Ты скажешь его в финале.
-Если пройду.
-Пройдешь. Ты другая. Ты особенная.
-Всю жизнь мне говорят, что я особенная. А я самая простая девочка из Руссии. Даже не из Москвы. Я выросла в маленьком городе, любила книги и свою семью.
-А потом что-то произошло. Ведь так? Сотни девочек любят книги и свою семью. Но мало кто оставляет не просто страну, а материк, приезжает в другое полушарие. И поет босиком. Что произошло там, в твоем прошлом?
-Просто в один день книги оказались правдой. И я была вынуждена все оставить. Моя собственная книга оказалась триллером. С паршивым сюжетом и нехорошим концом.
-Что ты сделала? Ты нарушила закон?
-Нет. Я просто была собой. Но это не понравилось другим. Не понравилось миру, где я жила. И меня изгнали.
-Мне кажется, это не так. Не они изгнали тебя. Ты их оставила.
-Эштри. Почему я тебе верю? Почему я верю твоему слову?
-Ты же сказала, что я король. Я твой король. Только твой. - он прижал ее к себе, укрыл от всего мира и поцеловал. - Я так долго хотел стать твоим. И теперь - мы не расстанемся.
-Через две недели конкурс закончится. Я уеду. Ты останешься. И мы не увидимся больше, Эштри.
-Давай проживем эти две недели. А там - судьба покажет. Через месяц я буду свободным неженатым человеком.
-Молчи. Не говори этого. Ни слова. Пожалуйста. Об этом...не надо. Я боюсь.
-Не бойся. Если ты будешь бояться - я не смогу ничего сделать. А я хочу сделать для тебя очень многое. Только не бойся ничего.
Он не выпускал ее из рук, плыл в ее тепле, растворялся. И знал, что нашел то, что искал. А девочка - была с ним. Была его Джу, вся, от седых волосков в буйной шевелюре до маленьких пальчиков на ступнях. Она была его королевством, его сбывшимся королевством. За которое он готов был отдать Америку.

Джу уснула, не выпуская его руки из своей. Айвенго осторожно высвободил ладонь, встал и вышел в ванную. Телефон захватил по дороге.
-Кларкель, прием.
-Да, ваше величество.
-Без титулов. Что с обстановкой?
-Совет готовит бумаги к закону об эмигрантах. Рыцари обсуждают спортивный турнир, согласовали бюджет и награды. Миротворец на страже. Орденские запросили материалы на Джу.
-Орденские? Масоны? Иезуиты?
-Орден. Мировой Орден Экумен. Отец Алекс прислал письмо. Написано от руки. Передано  верховному капеллану твоего дворца. Запечатано старой печатью.
-Что на ней?
-Сломанный ключ.
-Филипс, черт возьми! Сломанный ключ присылали во время войн! Почему сейчас?
-Орден подозревает, что Джу ведет к Густаву Кориону. Отец Алекс пишет, что она - его дочь. Киллер. А ты - ее заказ.
-Девочка из Руссии? Даже не их Москвы?
-Я не нашел ничего, ты помнишь? Ничего. Это невозможно. Но у нас нет ни одной фото до Острова. Ни одного цифрового следа. Ни одной бумажки. Русские перерыли все. Их нет. Ее стирали из истории. И возможно, не один раз. Такое мог сделать только Корион. В том полушарии.
-А в этом?
-Я. Отец Алекс. Ты.
-Филипс. Орден запросил ее выдачу у государства Америка?
-Да.
-Готовь самолет. Письмо захватил?
-Да, мой король. Через три часа.
-Ты знаешь, где найти отца Алекса?
-Да. Они прибудут на наш корабль.
-Знаешь, что последнее она произнесла сейчас?
-Нет. Вы защищены даже от меня. Никакого наблюдения.
-Она сказала, что я король.
-Догадалась или знает?
-Нет, Кларкель. Просто король. Женщины тебя так называли?
-Нет. Я рад за вас, Эштри.
-Готовь самолет. Я не отдам ее Ордену. Корону захватил?
-Она всегда со мной. Я же хранитель этой железяки.
-Знаю.
-Миротворец предъявляет свои права на объект. Мы признаем ее объектом наблюдения, как нулевой объект, персону без данных. Такого в нашей практике мало. Последний объект, о котором мы ничего не знали и не смогли узнать, был инопланетным.
-Инопланетянка?
-Возможно. В нашем мире все возможно.
-Кларкель. Она живая. Девочка с чудесным сердцем. С открытой душой. Светлая и добрая.
-И очень красивая, сэр.
-Да. И очень красивая.
-Я позвоню. У вас три часа.
-Пожалуйста, пришли мне денег на карту. Я должен кое-что заказать, прежде чем улечу.
-Ваш охранник внизу - у него есть банковская карточка для покупок. Без лимита.
-Хорошо. До связи, Кларкель.
-До связи, сэр.

Эштри оделся. Взглянул на спящую Джу, хотел прикоснуться к ней - и сдержался. В игру вступил Орден. Миротворец оставил свой запрос до окончания конкурса.
Айвенго спустился, охранник сразу протянул ему портмоне и ключи от машины.
-Синий миниавтомобиль. Готовили для нее.
-Она не умеет водить. Жди. Защищай любой ценой.
-Да, сэр.

Эштри поехал в торговый центр. Он знал, что ищет. И прошел напрямую в отдел одежды. Купил зимнюю куртку и ботинки, пару джинс и футболок, два свитера и перчатки. Купил белье и набор косметики. Взял пачку блокнотов, упаковку карандашей и настольную лампу. Быстро написал записку и отправил все покупки в отель, в их номер. Затем спустился в ювелирный отдел.
Долго не мог вспомнить, какого цвета ее глаза. Потом рассмеялся и заглянул в зеркало на стойке. У них были одинаковые глаза. Не раздумывая, купил скромный браслет с синим камнем. И заказал гравировку. Оставил адрес отеля. И прошел в магазин электроники. Купил телефон и маленький фотоаппарат с запасом карт и аккумуляторов. Тоже отправил в отель.
А затем - поехал за город.
Он гнал по шоссе, мимо лесов и замерзших озер. Гнал подальше от города, подальше от нее, от всех.
Остановился на смотровой площадке. Вышел.

Король Америки поднялся по заснеженно лесенке на самый верх смотровой. Над головой было чистое небо, первые звезды только загорались в сумерках. Полная луна. Лес вдалеке. Никого кругом.
Эштри опустился на одно колено и долго молился. Он так давно не говорил с Богом, что путался и сбивался. Но он просил прощения и просил ответа. Он просил мужества и защиты. И не мог успокоиться. И не сразу смог понять - почему он, король Америки, стоит в снегу за городком Сиэттл и просит весь мир не отнимать у него эту девочку.
Айвенго молился долго. И не мог успокоить свое сердце. Он чуял, чуял, что Орден не пойдет на уступки. Он знал, что впереди испытание. И не был готов к нему.
Но там, в дешевом отеле на краю города, спало его сокровище. И теперь нельзя было отступить.
 До сегодняшнего утра, до перелета - он еще мог погасить свое сердце, взять себя в руки. Но гроза и страх - все решили.
 Айвенго сделал свой выбор.

Когда он вошел в номер, она сидела на полу в гостиной. На коврике. У дивана, на котором они спали. И писала в новом блокноте. У дверей - стояли коробки из магазинов.
-Привет. - улыбнулся ей измученный Айвенго. - Извини, пришлось уехать. Но я купил тебе много полезного.
Она подняла голову, отложила блокнот и встала. Эштри подошел, вгляделся в ее глаза. Серые. Сейчас они были серыми, как камешки на берегу моря. Утром и днем они были синими.
-Привет. - Она потянулась к нему. И он поцеловал ее в лоб. Не решился на большее.
-Я возьму только блокноты. Только то, что мне нужно. Остальное надо отправить обратно. Так надо, Эштри. Так будет правильно.
-Ты объяснишь?
-Да. Когда ты все отправишь обратно в магазин.
-Хорошо. Я тебя обидел?
-Да. Тем, что купил мне одежду и фотоаппарат. Тем, что начал покупать мне вещи. Эштри, я не люблю вещи. Мне нужны только блокноты и карандаши. Все остальное у меня есть.
-Но одежда! Здесь холодно!
-Эштри, это заметят. Новую одежду. Любую новую вещь. За конкурсантами следят. Все под прицелом журналистов. Ни одной детали нельзя им показать. Это компромат.
-Какой?
-Я не могу купить куртку за триста долларов. Потому что их у меня нет.
-Это может быть подарок!
-От кого? Если кто-то дарит такие подарки, значит, у конкурсанта появился богатый спонсор. У меня нет спонсоров, ты же знаешь. А ты - член жюри. Я вообще не имею права с тобой общаться.
-Кто тебе сказал?
-Звонила Кларисса. Нас видели в самолете. Все видели, что ты подсел ко мне.
-Черт! А тот паренек?
-Он не выдал. Кларисса сфотографировала нас. Она сказала, что я должна выйти из конкурса. Иначе она продаст фото журналистам. Трюк дешевый, но эффективный.
-Я сейчас уеду. Я решу эту проблему. А ты - работай. Готовься. Здесь тебя никто не тронет.
-Айви. Поцелуй меня.
Эштри не смог уйти. Не сразу. Потому что они любили друг друга, на коврике, в дешевой гостинице. И это было лучше любого дворца. Любой роскошной квартиры. Он еще подумал, что надо отказаться от квартир, что предоставляли королю рыцари. Зачем ему пять квартир, когда достаточно одноместного номера на краю города? Любого города.
Он не знал, есть ли у нее дом на Острове. Но решил, что и этим займется. Мэрлин как раз ждал звонка.


Кларкель распахнул дверцу джипа. Король сел рядом.
-Вам надо причесаться. У вас всклокоченный вид.
-Да. - ошалело ответил Эштри. - Я сошел с ума.
-Если б на вашем месте был кто-то другой, я бы уже арестовал девушку и спрятал от вас. Потому что она - угроза национальной безопасности. Но вы - другое дело, сэр. Вы были призваны советом не зря. Они не ошиблись. И эта история еще принесет королевству благо.
-Летим, Кларкель. Сколько у меня времени?
-Здесь вам надо быть завтра, вечерний концерт на телевидении.
-Тогда - в путь. Где находится отец Алекс?
-На корабле "Король Джаффар". Прибыл сразу после нашего ответа. Я подготовил там все, им удобно.
-Им?
-С ними - Кардоваль, Алексис и Мустафа. Представители трех ветвей Ордена. Католики, православие и ислам. Корион всем насолил. И судить его будет Орден. Не мы. Не вы.
-Почему?
-Выясним у них. Вам лучше переодеться. Я захватил кейс с одеждой. Королевской. Вам придется явиться к ним при полном параде.


Вертолет резко взмыл с палубы. Корабль шел в Европу. Эштри и Филипс, пригнувшись, пробежали по палубе. Ветер и дождь в Атлантике бушевали не на шутку.
Внутри их встречал почетный караул.
-Ваше величество. Сэр Филипс. Рады приветствовать.
-Рад видеть, Энди. - Эштри протянул руку начальнику караула.  - Гости в порядке?
-Да. Они в переговорном пункте. Связывались со своим кораблем.
-Кораблем?
-Да. Он неподалеку. Совершали паломничество.
-Веди.
-Ваше величество, вы промокли.
-Пусть подадут горячий чай.

В переговорном пункте, большом отсеке с экраном во всю стену, сидели четверо. Они поднялись со своих мест, когда вошел король Америки и его рыцари.
-Здравствуйте, отец Алекс. Здравствуйте, члены мирового совета религий. Прошу извинить за ожидание. Штормит.
Четыре иерарха Старого Света поздоровались в ответ.
-Филипс, закрой нас от наблюдения.
-Слушаюсь. Я включаю блокираторы. Телефоны и электроника не будут работать.
Филипс ввел команду на своем коммуникаторе. Мигнул свет. Двери заблокировало, компьютеры погасли. Экран тоже.
-Ваше величество. Позвольте мне спросить. - начал отец Алекс. - Как давно вы видели девушку Джу?
-Три часа назад. Так же, как и вас. Близко.
-Давно ли вы знакомы?
-Почти три месяца, с начала конкурса.
-Она знает, кто вы? Кроме того, что вы - член жюри королевского конкурса.
-Нет. Она знает только, что я - актер с Острова, успешный в Америке. Разведка ваша уже все знает.
-Вы близко знакомы?
-Теперь да.
-По какому праву вы допрашиваете короля? - заметил Филипс.
-По тому праву, что наш мир в опасности. - ответил восточный иерарх. - И ваш король - в непосредственной близости от киллера.
-Киллера?
-Алексис, папку с личным делом.
Один из гостей протянул папку королю и Филипсу. На первых же страницах была неизвестная девушка на фотографиях. Рядом с Корионом. На закрытом мероприятии Львиной семейки в Сингапуре. Глава Семьи Львов целовал ей руку. Младший Лев - сидел с ней в храме. Средний Лев - учил владеть мечом.
-Дочь Кориона. - прокомментировал Филипс.
Кардоваль перевернул страницу. И показал следующие фото. Опознание тела в каком-то подвале. Густав Корион, скорчившийся над железным столом, где под черным мешком - видно только лицо. Ужасно обезображенное. - Дочь Кориона погибла, кремирована на его загородной вилле. Есть свидетели и документы. Слишком уж простая комбинация.
-Я должен рассказать еще кое-что. Как известно всем разведкам мира, и вам, Филипс, Корион создал трех оборотней. Рысь, Пса и Ящерицу.
-При чем тут Джу?
-У Густава было две дочки. Близнецы. Одна - обращалась во Пса. Та, что в Сингапуре. Погибла. Александра. Вторая - Ящерица. И боюсь, это Джу. И боюсь, она не просто так, рядом с вами...а имеет заказ от отца.
-Близнецы…
-В Руссии сожгли первую. Вторая исчезла. Корион тоже сошел с мировой арены. Его корпорации распроданы, сам он неизвестно где. Львиная семья хранит молчание.
-Как звали...как их звал Густав?
-Александра - Пес. Джумарея - Ящерица.
-Отец Алекс. Приметы? Шрамы? Анализы? Документы? Что у вас есть? Как вы докажете, что Джу 77 и Джумарея Корион - один человек?
-У нас есть свой человек. Он наблюдает за ней с момента прибытия на Остров. Анализы он достал.
-Я не верю. - Эштри перевернул страницы дальше. И замер. Джу и Мэрлин. За кулисами. На девочке - куртка. Та самая, что он снимал с нее день назад, с красными пуговицами. И шарф с узором из кленовых листьев. Тот, который он развязывал совсем недавно, когда они…
-Это - ее последняя фото, что есть у нас. После спектакля они поехали в аэропорт. Мэрлин провожал ее.
-Он знает, что она такое? Он - ваш человек? Орденский? Мэрлин, гомо и актер? Янникель Мэрлин?
-Я не отвечу. - отец Алекс указал на папку. - Смотрите дальше.
Филипс грустно вздохнул. Взял папку из рук короля, закрыл и отдал Мустафе.
-Вы ошиблись, иерархи. Вы ошиблись во всем. Пес и Ящер - были нежизнеспособны. Я видел тела обоих.
-Где и когда?
-Они хранятся в Бункере Миротворца в Канаде. Я купил их тела для научного отдела Миротворца. Оба зверо-человека погибли потому, что природа не терпит насмешек. Пес был застрелен в Москве. Он уже умирал. Сбой системы пищеварения, оборотень только внешне походил на пса. Внутри - мешанина. Мои люди вскрыли его. Организм не мог перестроиться, не мог питаться. Каждое обращение нарушало структуру ЖКТ. За месяц существования зверо-человек разрушился. Ящер - после третьего обращения лишился кожи. Совсем. Он не вышел из лаборатории, так и умер там, в загоне. Корион создал только одного оборотня, Кошку-демона, того, что вы, Мустафа, прозвали Ракша. Вы ведь видели ее в деле. У вас на руке след от ее когтей. Вы были ранены во время бойни в Сингапуре. Когда Лев-глава выпустил разъяренную Ракшу на подавление бунта. Вас задела Рысь, когда вы садились в машину Миротворца. Я лично отдавал приказ о вашей эвакуации. Эта папка - вам ее подсунули. И не исключено, что человек Кориона. Ваш шпион около Джу - вы в нем уверены?
-Да. Он добыл нам две медицинских карты из Руссии. Две девочки. Два анализа, очень разных. Фото, где они вместе. Фото обращений. Видеозаписи.
-Монтаж. Ящер и Пес - были нежизнеспособны. Оборотни хранятся на базе Миротворца. Я могу вас туда отвезти. У Кориона была только одна дочь. Александра. Я знал ее очень хорошо.

-Филипс. Что такое - Кошка-демон? - вдруг прервал молчание король Айвенго.
-Жуткая машина убийства. Полтора метра в длину. Когти, что способны порвать автомобильную дверцу. Медный доспех и шлем. Два меча. Разум человека. Оборотень. Ею управлял Корион.
-Филипс. При чем тут моя Джу?
-Отец Алекс. Вы снимаете требование о выдаче Джу77?
-Да. Мы должны обдумать то, что вы сказали.
-Ваше величество. Они думали, что Джу - дочь Кориона, оборотень Ящерица. Я знаю, что у Кориона была только одна дочь. А у отца Алекса нет еще одной фотографии с этого мероприятия в Сингапуре. На пляже, перед тем, как Корион и его дочь попали в небоскреб Львиной Семьи, мы встречались с ними. Я был там лично. Я видел его дочь. Я даже прикасался к ней и говорил с ней. И это не наша Джу. Та девочка выше. У нее нет шрамов. У нее другие глаза и волосы. Другой голос и другая манера себя вести. И я был на похоронах на загородной вилле. Это была она. Дочь Кориона погибла пять лет назад. Я сам поджигал погребальный костер.
-Филипс. Что ты там делал? Как это связано с Миротворцем? При чем здесь мы?
-Миротворец покупал у Кориона химические препараты, оборудование и драгоценные металлы. А я был женихом его дочери.
-Что?
-Я был женихом Александры Джумареи. Это одно имя. Я знаю, почему Корион вывел ее на сцену только после двадцати лет. И я знаю, что он подобрал первую попавшуюся девушку с улиц Москвы, сказал ей, что он - ее отец. И сделал своей пешкой. И сделал ее оборотнем. Потом Корион убил ее, когда все зашло слишком далеко. Она вышла из-под контроля препаратов, которые он использовал. Организм выработал защиту.
-И тогда Львиная семейка порвала с Корионом. - добавил Мустафа. - Потому что Кошка была просватана еще и Младшему Льву.
-Не хватает только третьего жениха мертвой невесты. - мрачно сказал Эштри.
-Он был. - Филипс не смотрел в глаза. - Он жив до сих пор. Тот, кого она сама любила. Ричард Альбатрос.
-Кто это?
-Певец из Руссии. Наигрался и бросил. Был на похоронах. Подлец и трус. Из-за него она погибла. Автомобильная авария. Корион не убил его, потому что девочка оставила прощальное письмо. Просила не трогать.
-Рысь убита. Ее чучело в музее полиции в Москве. Александра Джумарея погибла. Ее сожгли. Прах развеяли над морем, как она просила. Корион скрылся. Вопрос ичерпан.
-У нас остался последний вопрос. Кто такая Джу 77? Почему на нее нет никакой информации? Почему нет документов, никаких, нигде на свете?
-Миротворец проверил о ней все, что мог. И не нашел ничего раньше Острова. Словно она свалилась с неба. Или выпрыгнула из моря. Она - никто.
-А если она и вправду никто?
-Такого не может быть, Мустафа. Орден не получал запросов на обнуление личности?
-За последние пять лет - семь раз. Обо всех вы знаете. Они есть в вашей базе данных. Почему - вы тоже знаете.
-Миротворец не стирал ее.
-Как проверить, что она - не оборотень? - тихо спросил Эштри.
-Думаю, вы это уже сделали, - с вежливой улыбкой ответил отец Алекс. - И убедились, что она обычная девушка двадцати семи лет. Она вас не убила? Значит, не оборотень. И не киллер. Хотя я бы не был так спокоен рядом с человеком, о котором ни Орден, ни Миротворец ничего не знают.
-Отец Алекс. Я начал процесс развода и в глазах любого моралиста имею право устраивать свою личную жизнь.
-Извините за неприличный намек.
-Принимаю ваше извинение.
-Почему вы запрашивали ее арест? - Филипс включил смартфон и разблокировал помещение.
-Нам прислали это. И подсказали надеть ей на шею. - отец Алекс вытащил из кейса коробку. Филипс открыл крышку. И показал Эштри подвеску. Звезда. Четыре луча. Серебро.
-Что должно произойти?
-Она примет истинный облик. Медальон облучен, от него исходит радиация. Коробка защитная.
-Оставьте нам. Я сам надену его на шею Джу. Видео пришлю вам. Но боюсь, вы, как и Орден Нового Света, слишком верите легендам. И за всем этим стоит Корион, я уверен.
-Ваше величество. Когда увидите эту странную девочку - будьте осторожны. Америка нужна этому миру. Она уравновешивает чаши весов.
-Не беспокойтесь. Я буду предельно осторожен. И Филипс уже готовит преемника.
-Вы - первый из королей-миротворцев. За время вашего правления не было ни одной войны. Ни одного конфликта между нашими частями света. И нашими организациями.
-Это не моя заслуга. Филипс держит равновесие. И его Миротворец.
-Вы знаете, кто создал наши организации?
-Нет.
-Два брата-пирата. Пиратский король и советник королевы.
-Сент-Барб и Джу-Барб. Во времена Елизаветы. В Англии. Вернее в местечке под названием Стеклянная пещера. - ответил Кларкель. - Мы нашли там пещеру.
-А мы нашли в этой пещере эту звезду.
-Как связана звезда и девочка двадцати семи лет?
-Выясните, ваше величество. А мы будем следить за конкурсом. Нам она понравилась. До встречи, король Эштри.
-До встречи.
Иерархи  поднялись. Филипс включил коммуникатор, набрал команду и активизировал электронику.
-И еще. - отец Алекс задержался у дверей. - Если в деле развода потребуется церковное разрешение - я дам вам его.
-Вы знакомы с моим делом о разводе?
-Да. Орден следит за династиями.
-Парис и я вряд ли яаляются династией.
-Парис - нет. А вы - да. Хоть и не знаете о том.
-Вы имеете ввиду…
-Если звезда что-то покажет, вы женитесь на этой девочке. И начнете династию.
-Что должна показать звезда?
-Кто она. Откуда. Из каких времен.
-Но как?
-Там есть записка. В коробке. До встречи.

Эштри сидел в кресле пилота. Вертолет уходил обратно, в Америку. Иерархи уплыли на катере к своему кораблю.
Переговариваться в полете было сложно, Филипс отдал управление пилоту, а сам сидел позади короля. Коробку отца Алекса не открывали.
-Выброси! - вдруг сказал Айвенго.
-Что?
-Выброси ее в море. Эту чертову коробку. Я не хочу никаких династий. Не хочу никакой мистики. Вытащи ее из кейса и брось за борт.
Филипс рванул дверь вертолета. Вытащил коробку и бросил в океан.
-Спасибо.
-Сэр. Они проверяли нас.
-Я понял. Зачем была нужна эта игра?
-Джу в опасности. Орден уже подослал к ней человека. На Острове.
-Я понял. Это Мэрлин.
-Нет. Это не Янникель.
-Кто?
-Я найду.
-Кларисса сфотографировала нас в самолете. Она шантажирует Джу. Требует, чтобы та покинула конкурс. Займись.
-Уже занялся. Пока мы вели переговоры, мои люди изъяли фотографию и пленку. И фотоаппарат. И всю электронику Клариссы.
-Под каким предлогом?
-Донос. На нее поступил донос от другого конкурсанта.
-Змеиное гнездо. Когда это закончится?
-Через две недели.
-Как мне сказать ей?
-Не знаю, сэр. Тут вы должны решить сами. Я бы посоветовал вам исчезнуть до финала. Вам необязательно участвовать в гастрольном туре.
-Она сломается. Мы только нашли друг друга, только решились…
-Сэр. Она не сломается. Ее цель - конкурс. Пусть занимается делом. Потом, после, вы все объясните. Я подготовлю обращение для прессы. Король уедет в южные провинции для инспекции.
-Черт бы вас всех побрал, Филипс!
-Да, сэр. Я тоже так думаю.
-Скажи, а та...дочь Кориона.
-Он велел.
-Что?
-Корион поставил условие: для продолжения поставок директор Миротворца должен жениться на ней. Мы понравились друг другу. А потом явился тот, Альбатрос. Ну, и Саша сошла с ума. Совсем, как вы. Я отошел в сторону. Густав к теме не возвращался. Львиная семья перекупила руку его дочери.
-Как?
-Корион владел долей в их бизнесе. Они предложили увеличить ее, за счет Младшего Льва. Корион согласился.
-Легко он соглашался, когда речь шла о дочери.
-Да. Я ей не сильно нравился. А Львенок - нравился.
-А любила она Альбатроса. Роман бульварный, три доллара.
-Александра была влюбчива.
-Он сам ее убил?
-Нет, конечно. Подстроили. Но в том, что она мертва, я не сомневаюсь. Я был с ним на опознании. Он попросил.
-Филипс. Есть вероятность…
-Нет. Я проверил анализ ДНК. Два разных человека. Тем более, Джу старше, чем Саша. Намного. И Корион ею не интересуется. Совсем. Даже сейчас, когда за конкурсом следит весь мир.
-Кларкель. Эта звезда…
-Подделка. Облученная подделка.
-Откуда ты знаешь?
-Звезда из Гластонберри хранится у нас. Она не из серебра, она тоже радиоактивна и в ней есть камень. И она не с Земли. Ее нашли в обломках инопланетного корабля.
-Может, повесим ее на шею Джу? Чтобы разрешить все вопросы.
-Не советую.
-Почему?
-Потому что ей семь тысяч лет по нашим подсчетам. А Джу - двадцать семь. Бульварные романы стоят три доллара, как вы и сказали.
-Я пошутил.
-Я понял.
Эштри смотрел вперед. Утром он боялся, что не успеет сказать ей правду. Днем он не сказал ее, потому что правда была уже не нужна, им не нужно было слов. А на закате - он понял, что правда уже не важна.
Две недели. Четырнадцать дней до Мьюзик-театра на Бродвее. Тринадцать ночей.
Эштри вышел из такси у дверей отеля. Охранник сменился, теперь у стойки маячил знакомый королю Гарри, охранник из его Дворца.
- Все спокойно?
- Доброй ночи, сэр. Да. Отель полупустой, жемчужинка в ракушке и очень тихо себя ведет. Даже телевизор не включен. Вообще ничего не включено.
- Она не любит телевизор и очень экономна.
- Могу я чем-то помочь, сэр?
- Снимайте видимых охранников, оставьте мне дежурную машину с двумя гвардейцами. И отдохните, я даю вам сутки на полный отдых. Сократите количество видимых охранников, даже мне неуютно.
- Да, сэр, сделаю. Спасибо. И вот еще, пришло для нее. - Гаррм протянул конверт. - Принес курьер, оставил на стойке. Я проверил, бумага. Сканер не показал других веществ внутри, безопасно.
- Порой слова могут ранить сильнее, чем яд или железо.
- Да, сэр. Но надеюсь, жемчужинка крепче.
- Да, Гарри. До встречи, отдыхай. Филипс на моей линии, я в безопасности.
Айвенго дошел до лесенки и вытащил телефон из внутреннего кармана. За несколько часов он побывал в грозовом облаке, на корабле и на смотровой. И теперь наконец мог отдохнуть. Сообщений не поступало, отель уже отходил ко сну, коридорный погасил верхний свет и оставил только дежурный свет на уровне пола.
Эштри постучал в номер, где оставил Мику. И повернул ручку.
Дверь была открыта.
- Ты забыла закрыть за мной?
- Айвенго! - Мика вышла с балкона и включила свет в номере. - Привет!
- Не забывай закрывать, мы на окраине.
- У меня нечего брать. Гитару я запираю в ванной, туда не полезут.
- Извини, я устал, было много дел. Ты ужинала?
- Нет.
И тут он понял, что и не обедала - на подоконнике лежала упаковка с хлебом и стоял ее любимый походный термостакан.
- Чай бесплатный в автомате, по бейджику участника. А хлеб я с собой взяла.
- Микки. Почему ты не сказала?
- О чем?
- Что у тебя совсем нет денег.
- Почему? У меня есть семь долларов.
Его передернуло. В кармане короля всегда были наличные, служебное портмоне с кредитной картой на неограниченн сумму, пачка купюр и карточка для таксофона, по которой сразу же находили короля.
- Можно спросить, откуда у тебя семь долларов. У тебя же совсем не было денег.
- Ну я же пою в переходе, около магазина бабушки Чака, когда в Нью-Йорке.
- Бабушка Чака. Я уже начинаю...- он остановился. - Тот самый магазин перешитых вещей?
- Да. Мои знакомые, замечательные американцы. Мы придумали акцию по сбору одежды для переработки. Они получили грант Королевской службы экологии!
- Постой. Она торгует одеждой?
- Да. У них еще ателье на втором этаже.
- Когда вернемся, схожу к ним за джинсами.
- У тебя нет?
- У меня их много, но большую часть надо отдать в переработку. А вот зеленых нет.
- Зеленые джинсы?
- Да. Хочу кое-что сделать.
- Видеоролик?
- И его тоже. Мика, давай закажем уличную еду?
- Хорошо. Но я буду платить за себя.
- Нет. Сегодня у нас второе свидание, и я буду платить.
- А первое?
- А самолет и гроза?
- Иногда мне кажется, что ты способен повелевать и грозой. Хорошо.
Эштри подошел к ней ближе. Все сказанное Орденом пугало его, но эта девушка в потрепанных джинсах и вышитой жилетке просто не могла быть киллером Кориона. Не могла быть оборотнем. Эштри знал: те, кто хоть раз убил человека, всегда отличаются от остальных. Убийцы несут особый отпечаток, это можно увидеть в их глазах, в жестах, в движениях. Мика была чиста. В ее глазах не было этого "отражения трупа", как называл это Филипс.
- Микки. Скажи мне честно, у тебя есть родители?
- Были. Теперь нет.
- А твоя семья была богата?
- Никогда.
- А ты случайно не оборотень? - вдруг выпалил Эштри и сам испугался.
- Конечно, я же русская. Мы, выпив водки, превращаемся в медведя с балалайкой. Правда, только русской водки и только в бурого медведя с трехструнной балалайкой.
- Даже женщины?
- Даже женщины. Ваши западные пресс-службы не смогли придумать женский вариант русского оборотня. Хотя, может быть, подошла бы Баба Яга.
- Баба Яга?
- Есть такая. Вроде Мамы Джи или Астарты, но в передвижном домике на куриной ножке.
- Куриной ножке?
- Эштри, ты допрашиваешь меня.
- Да. Извини. Устал. Дурацкие сценарии, дурной этот конкурс...
- Всего две недели осталось.
- Да...

Он скинул пальто и шарф, сбросил ботинки в прихожей и вернулся к балкону. Мика стояла снаружи и курила. Эштри смотрел на ее плечи, на лохматую голову и огонек сигареты. И понимал, что не сможет сказать ей, кто он такой. Просто не сможет.
- Любишь итальянскую еду или азиатскую?
- Лучше азиатскую. Она пряная, а в холодное время лучше есть острое. Согреет. И от простуды поможет.
Эштри достал телефон и набрал смс для Филипса.

- Дай мне сигарету. - Он стоял с ней на балконе и смотрел на огни соседней улицы. Дальше город кончался, начинался парк.
- Ты часто бывал в этом городе?
- Бывал, с гастролями. Как бы я хотел завтра провести тебя по центру. Здесь есть отличное кафе с мороженым сорока сортов. И еще показал бы тебе старую часть города. И музей.
- Эштри. Нельзя появляться вместе.
- Поэтому я хочу, чтобы конкурс закончился поскорее.
- А что будет потом?
- Когда?
- После того, как наградят победителя и опустится занавес.
- Сначала всем участникам финала пришлют письмо. Вам дадут три дня на подготовку костюма, репетиции, переговоры со спонсорами. А потом вы приедете в Мьюзик-театр, вас соберут в репетиционной комнате и скажут, в каком порядке вы выступаете. Затем вы пойдете за кулисы. Наверное, будет проба звука. Потом загремят фанфары, начнется концерт. Вы будете выходить на сцену и уходить за кулисы. Потом приедет король. Он будет смотреть концерт из своей ложи, она там по центру. А потом он поднимется на сцену и объявит победителя народного голосования. Потом Рыцари дадут приз своему избранному певцу. Потом жюри отметит своего избранного, их оценка важна, это профессиональная оценка. Очень часто она не совпадает с народным выбором. А потом будет банкет. Там уже заключаются и разрываются договора со спонсорами, там делают предложения студии и кинематографисты. Там можно начать головокружительный путь на самый верх.
- А ты?
- Я буду в жюри. - солгал Эштри. - Но на самом деле я буду с тобой, мысленно.
- Спасибо. А потом?
- Потом я развожусь. И еду на съмки на южную границу королевства.
- Развод - это плохо. А съемки - хорошо.
- Увы, но это необходимость. Я был неправ.
- Неправ?
- Не надо было жениться на той женщине.
- Ты никогда о них не говоришь. Я не хотела бы разрушать семью.
- Нет, Мика, ты не разрушила. Ты сотворила сказку, в которой есть очень важный урок.
- Какой?
- Не надо лгать себе. Я много лет прожил с человеком, который любил мой статус, а не меня. Быть женой...актера с моим именем было для нее важнее, чем любить мужа. Меня не любят, Мика. Они - не любят. Им нужен Статус с большой буквы. Чертов статус. Как хорошо, что ты не принцесса и не дочь миллиардера.
- Почему?
- Принцесса обязана жить по чужим законам. А дочь миллиардера рождена с калькулятором вместо сердца.
- Эштри. А если бы я была дочерью миллиардера, ты бы оставил меня там, в обмороке?
- Конечно, нет. Ты ведь женщина, а я мужчина.
- Джентльмен с Острова.
- Джентльмен со старинного Острова, где меня отдали в неплохую частную школу, а затем я неплохо повеселился в Академии.
- Эштри. А потом, после съемок и развода - мы когда-нибудь еще увидимся?
Айвенго выронил сигарету. И схватил ее за плечи, развернул к себе:
- Ты сошла с ума? Что значит "когда-нибудь"?
- Ну, я же уеду, после финала, уже и билет купила. Мне нельзя тут оставаться, виза только для конкурса.
- Мика! Да я же беру тебя с собой, на съемку в Мексику! Виза - это меньшая из проблем!
- Но зачем?Я могу помешать. И что я буду делать на площадке?
- Ты...Слушай, я уже говорил с режиссером, ты будешь моим помощником, а там посмотрим, мы запишем пробы, мы снимемся вместе!
- Айвен, ты серьезно? Настоящее кино?
- Да. Я уже говорил с режиссером, он следит за гастролями и концертами, он изучает тебя!
- Эштри, ты уверен во мне? Что я смогу пригодиться в том проекте?
- Микки. Ты будешь со мной. Чем бы конкурс ни кончился.
- Пожалуйста, не давай мне надежду. Я хочу поговорить с тем режиссером, почитать сценарий, подготовиться.
- Ты всегда ко всему готовишься, - он улыбнулся. - Хорошо. Тогда пробы запишем раньше. У нас будет день перед финалом, ты все успеешь.
- Я никогда не снималась в кино.
- А я никогда не разводился. Так что попробуем что-то новое.
В дверь постучали три раза.
- Это еду принесли. Я сейчас. - Эштри ушел.
Мика докурила и загасила окурок в своей карманной пепельнице. Вошла в комнату, задернула штору и услышала из коридора:
- Звони Риччи. Пусть завтра же включит ее в список. И пришлет мне копию сценария. Да к черту ваш протокол! После обсудим. Это все? Держи. Да, это чаевые. До утра не трогайте меня.

Она отвернулась к столику и стала собирать блокноты. Карандаш упал на коврик у кровати и закатился под ножку. Микки почти легла на пол, чтобы его достать.

Эштри вошел в комнату и увидел, что она лежит на полу. Сердце скрутило, он выронил пакеты и кинулся к ней.
- Что? Что?
- Карандаш упал. Что ты? - она встала и увидела его побелевшее лицо. - Эштри, что ты, успокойся!
- Я подумал плохое. Иди ко мне. Да брось ты этот чертов...
Он подхватил ее, прижал к себе и сжал что было силы.
- Я испугался.
- Айвен. Я абсолютно здоровый человек. У меня даже аллергии нет. И я просто ловила карандаш.
- Почему же мне стало так страшно?
- Потому что мы пролетели на самолете через грозу, и ты до сих пор не оправился от того страха.
Он прижался к ее виску щекой и закрыл глаза. И всеми силами пытался забыть то, что произошло. Но не получалось.
- У меня руки трясутся.
Она достала из кармана маленькую фляжку и открутила крышку.
- Вот. Выпей. Это точно поможет.
Во фляжке был коньяк. Эштри выпил ее до дна. И только тогда успокоился.
Принес пакет с едой, стал выкладывать цветастые коробочки. Мика села напротив.
- Свидание. А что делают островные на втором свидании?
- Идут в кино. На первом - кафе или парк. На втором кино. На третьем - уикенд в загородном отеле. На десятом знакомят с родителями и еще через пару встреч объявляют о помолвке.
- Все строго?
- Да. Протокол во всем. Правда, я любил первые три. Потом сбегал. Один раз пошел дальше, но ничего не получилось. Так что давай не будем загадывать. - и он вытащил из пакета маленький букетик миниатюрных розочек. - Это для тебя.
- Айвен! - Микки осторожно взяла букетик и поднесла к лицу. Розочки кремового цвета пахли очень нежно и ненавязчиво.
- Этот вид называется "поцелуи ангела". Я их очень люблю. Тут их выращивают для королевских особ, они очень капризные. Представляешь, бывают даже трехцветные!
Она взяла его за руку и тихо сказала:
- Мне так давно не дарили цветов, что я не знаю, что надо говорить.
- Скажи, что поедешь со мной в Мексику даже если ты проиграешь. Даже если король окажется страшным уродом. Даже если земля сойдет с орбиты. Даже если мне не дадут развод. Скажи, что поедешь со мной.
- Поеду. Если развод состоится по всем правилам, это будет прилично.
- Развод состоится. Мои доказательства ни один адвокат не оспорит. Решено, после конкурса режиссер одобрит пробы, он же подаст на визу. И там - оденемся у бабушки Чаки и вперед. Там жарко, там кактусы и ослики! Любишь осликов?
- Эштри, я люблю всех животных. Обещай только, что режиссер скажет честно, подойду ли я. Без твоего давления.
- Он скажет честно. Он иначе не может. Потому что наш режиссер - Гудини по кличке "Инопланетянин".
- Что?
- Я не сказал? Это проект Голливуда. Мы снимаем исторический фильм про фронтир.
- Эштри, ты с ума сошел, это же Гудини!
- Ради такого взгляда я и старался!
Айвенго рассмеялся, потому что Мика вскочила с места, пронеслась по комнате и упала на кровать, закрыв лицо ладонями.
- Ты сошел с ума! Где я, а где Гудини "Инопланетянин"! Его фильмы окупаются в десятки раз, там же миллионы долларов! Его называют "сокровище Голливуда"!
- Ты и так уже заслужила прозвище "Жемчужинка". Так почему бы одному сокровищу не попасть к другому сокровищу? Монетка к монетке тянется, есть такая американская пословица!
- Эштри. Я провалюсь.
- Я же не провалился.
- Но у тебя уже есть имя, ты очень известен. И мастерство! И школа! А у меня только песни!
- Поэтому я не могу сводить тебя в кафе «Мороженое Сиэттла» и не могу покататься с тобой на старинной городской карусели. Так давай сделаем так, чтобы мы могли появляться в любой компании, и никто не мог ничего сказать против.

   Они ужинали в самом дешевом гостиничном номере в пригороде. Айвенго подкладывал ей вкусные кусочки из своей коробки, а Микки точно так же подкидывала кусочки ему. Они смеялись и запивали ужин апельсиновым соком. И Эштри ловил себя на мысли, что не мог вспомнить, когда ему было так хорошо и легко с кем-нибудь.
   После ужина он собрал бумажные коробки и приборы в пакет, отнес на стойку дежурного в конце коридора. И оставил чаевые.

Микки сидела на полу у кровати и что-то писала в блокнот.
- Ты всегда пишешь. О чем?
- Заметки о Королевстве. Это так интересно! На Острове пакет бы просто выкинули.
- А здесь упаковка для уличной еды идет в переработку. В основном бумага. Ее компостируют. Если есть какие-то зажимы, то их снимут, отправят в переплавку. Пластика почти не используют. Все стаканчики и упаковки для сока делают из особой бумаги, она идет на полную переработку. Приборы из дерева, они точно разлагаются. А сам пакет ты видела, он тканевый. Постирают и снова используют.
- Удивительная страна. Решили проблему мусора.
- Да. Это прежний король. Джаффар из бывших колоний в Африке. Он вырос на краю мусорного полигона и знал, что такое экология. Его брат заболел раком в детстве. Врачи сказали, что из-за пластика и мусорных отходов.
- Как же он стал королем Америки?
- Здесь хитрая система. Рыцари ищут особенного человека. Не слишком богатого или не слишком избалованного. Или, наоборот, слишком богатого. И предлагают ему целое государство.
- Король может все?
- Совсем нет. Его цель - взглянуть на обычные вещи по-другому. Или прочитать законы свежим взглядом. Он больше символ, чем реальный правитель. Но многие решения, которые Европа никогда бы не приняла, Америка приняла первой.
- Утопия.
- Да, утопия. Но она работает. Благодаря сменяемости власти. Благодаря тому, что страна изолирована от Старого Света. Благодаря тамплиерам.
- Я видела королевскую машину. Когда ехала из аэропорта. Они поравнялись с нами на шоссе. А потом обогнали.
- Их много.
- На ней был золотой флажок.
 — Это скорее всего Первый Рыцарь. Здесь находится центр по изучению погодных явлений. Что-то было в газетах, какое-то открытие. Тампли приехали поэтому.
- Завтра тяжелый день.
- Да. И мне надо будет уехать от тебя пораньше. Завтра у жюри совещание, до ваших концертов.

Эштри вышел на балкон и вытащил телефон. Филипс прислал ежевечерний доклад. Страница с перечнем самых важных событий или происшествий. Айвенго пробежал глазами текст, включил аудиозапись и наговорил указания. А затем набрал номер жены.
- Думала, ты не позвонишь.
- Я тоже так думал. Давай разойдемся мирно.
- Что ты хочешь?
- Только развод. Без имущества.
- У тебя и так ничего нет.
- Ошибаешься. Я перепишу на Париса дом в Нью-Йорке.
- Даже так? Насколько же маленькая тварь вскружила тебе голову?
- Ты уже знаешь. И мне не надо объяснять, почему я покину Королевство, как только завершу съемку у Гудини.
- Куда же ты поедешь?
- Домой. Туда, где вы нашли меня. Откуда забрали.
- Ты совсем свихнулся. Но я согласна. А еще - ты оставишь Париса на его месте, в министерстве финансов.
 — Это зависит не от меня.
- Зависит. И ты сделаешь это. Иначе...
- Иначе не будет. Орден дал добро на наш развод. Доказательства твоей неверности у них. Я ничего не должен этому мальчику, которого ты называла моим сыном.
- Эштри. Она уже залетела? Мне интересно.
- Нет. И мы не будем говорить о ней. Потому что я ...
- Ты ночуешь у нее. Я знаю. Ты решился и первый раз ее трахнул. Я думала, это никогда не случится. Предохраняйся, на всякий случай. Вдруг, любовь пройдет.
- Я не просто ночую у нее. Сегодня я говорил с Орденом и Миротворцем.
- И что сказали эти напыщенные идиоты в рясах и униформе?
- Они сказали, что я - король. И только мне решать, что делать с самим собой.
- Ты не хочешь извиниться передо мной? За то, что загубил мою молодость?
- Извиняюсь.
- Чем она тебя опаивает? Ты никогда не извиняешься.
- Я изменился. И ты не представляешь, насколько.
- Эштри. Ты понимаешь, что это будет скандал? Короли не разводятся.
- Еще как разводятся. А пресса и так знает, что мы плохо жили. Тебе нечего им продать.
- Кроме имени.
- Какого имени?
- Ее имени.
- Ты же знаешь, что до конца конкурса нельзя разглашать имя участника.
- Я узнала про нее кое-что.
- Назови мне ее имя, и я скажу, правда ли это.
- Александра Корион.
- Забавно. Это же имя мне сегодня назвал Орден. Но вы ошиблись. И Филипс может это доказать.
- Как он может что-то доказать, если у меня на руках паспорт этой девки?
- Паспорт?
- Русский паспорт.
- Я могу спросить, откуда он у тебя?
- Густав Корион приезжал ко мне.
- Ты знаешь, что он в международном розыске?
- Знаю. Он тоже заинтересовался, почему король с первого тура конкурса не спит в моей постели.
- Какое ему дело до королевской постели?
- Спроси у него. - И королева передала трубку. Эштри оглянулся на дверь - Мика уже вышла из ванной и приводила в порядок свои вещи.
- Ваше величество? - раздался в трубке чужой голос.
- Не надо титулов, Густав.
- Видимо, теперь вы мой зять, я правильно понимаю?
- Еще нет. И кто вам сказал, что J77 ваша дочь?
- Филипс. И отец Алекс.
- Вы же сами ее похоронили несколько лет назад.
- Надеялся, что так. Но она никогда не умела спать в могиле. Сколько раз ни закопай, всегда выберется. Уж я-то знаю.
- Сэр, я не знаю, что вы задумали, но зря связались с королевой.
- У нее на руке есть шрам. От топора. Его не забудешь. И вы любите целовать ее шрам на руке.
— Это вы ее ударили?
- Нет. Я ударил того, кто его оставил. И бил его до тех пор, пока он не умер.
- Вы сознаетесь в убийстве?
- И не одном. Не люблю, когда портят хорошие вещи.
- Она не вещь.
- Вещь. Вы еще поймете. Она очень ценная вещь, но не больше. И вам не удержать ее. Обожжетесь, как и Альбатрос. Она не для вас. Она не человек. Ее место не здесь, король. Ей нельзя быть с людьми. Она - зверь.
- Я рад с вами познакомиться, но не верю вам.
- Позвольте совет. Ваша жена - очаровательная, но дурная женщина. И сын - совсем не похож на вас. Найдите себе другую девушку и родите сына, который будет похож на вас. Не тратьте время на Сашу.
- Она не Саша.
- Мне лучше знать. Уступите ее Филипсу.
- При чем здесь Филипс?
- Спросите у него, что он получил за помолвку. И он не сможет ответить. Ему стыдно признаться даже себе.
- Густав. Оставьте меня в покое. Играйте с кем угодно. Джи - не ваша дочь, вы ошибаетесь.
- Когда вы передумаете, я с радостью с вами пообщаюсь. Но пока вы ослеплены тем, что происходит. Признаюсь, я вас понимаю. Я так любил ее мать. До встречи.
- До свидания.

Эштри набрал Филипса.
- Около моей жены сейчас Корион. Мы поговорили. Он просил узнать, что ты получил за помолвку.
- Эштри. Все твои разговоры записываются. Я потом разберусь. На твой вопрос отвечаю - он отдал за нее контракты на два миллиарда долларов. Химическая промышленность.
- Густав сказал, что тебе будет стыдно признаться самому себе.
- Еще он отдал нам три вещи. Камень, синтетический минерал особого назначения.
- Точнее.
- Основа для лазера. Планетарного. Для войны на орбите.
- Вторая вещь?
- Серебряный антикварный ларец.
- Что в нем?
- Пусто. Но он принадлежал первому тамплю.
- Третья вещь.
- Фотоархив времен СССР. Разработки по звуковому оружию.
- Почему тебе должно быть стыдно за это?
- Не знаю. Ларец, лазер и фотобумага. Контракты на химию. Не вижу смысла.
- Ларец. Его проверяли, он действительно принадлежал первому тамплиеру?
- Не успели. Помолвка, сделка и гибель дочери Кориона – все произошло в течение тех двух недель, что я был в Петербурге. Когда я приехал с похорон, ларца уже не было.
- Что?
- Он расплавился. Я держал важные вещи в сейфе гостиницы, так вот контракты и камень были целы, а ларец стал грудой металла. Просто старое серебро. Пустышка.
- Это был не ларец!
- Что?
- Это было связано с тем зверем, потому что. Черт, Филипс, он отдавал тебе не просто руку своей дочери. Как-то этот ларец мог управлять зверем. Но зверь погиб, и эта вещь тоже погибла. Они были связаны. Вот почему он сказал, что тебе будет стыдно! Он отдал тебе средство для управления этим оборотнем, этой Кошкой. Как приданое. Его дочь и была тем оборотнем. Он считал, что тебе будет стыдно управлять будущей женой! Ты же американец, тем более один из Высшего Совета Рыцарей. Моральный кодекс строителей Америки.
- Почему ты так подумал?
- Он называл свою дочь «вещью» в разговоре со мной. Он отдавал тебе вещь.
- Он убил ее, Айвен. Убил эту глупую девочку только за то, что она влюбилась в того певца. Я хотел только спрятать ее от него, вывезти в Австралию и спрятать.
- Я уже не знаю, кто из них зверь, оборотень или сам Корион.
- Его зовут генерал Корионов. Он руководил особой лабораторией при службе безопасности.
- Когда успел? Ему же было лет двадцать пять, когда распался Союз.
- Он руководил им с 18 лет. Он какой-то их вундеркинд.
- Филипс. Сделай одно. Не подпускай его к нам. Хотя бы до финала.
- Эштри. Он стоит перед моим офисом.
- Что?
- Он только появился у здания Миротворца в Вашингтоне. Он стоит под камерой.
- Что он делает?
- Смотрит в камеру. Такое чувство, что он слушал нас с улицы.
- Филипс. Арестуй его.
- За что? Подожди…я…Орли, что происходит?
Эштри замер. И услышал:
- Ваше величество. У дверей Миротворца только что объявился Густав Корион. Он сдался.
- Филипс. Что это значит? У него бомба, он заражен вирусом, это провокация?
- Нет, Эштри. Он сказал охране, что хочет сдаться королю Эштри.
- Филипс. Я ничего не понимаю.
- Он отдал свой смартфон, ключи от машины и встал на колени сам.
- Кларкель. Арестуй до моего возвращения. Я хотел просто побыть две недели на гастролях конкурса. Я просто хотел побыть рядом с Джи. Почему все это началось именно тогда, когда я просто хотел побыть с ней?
- Сочувствую, ваше величество.
- Всё, сажай его в Донжон, скрой его от рыцарей и жди, когда я проснусь завтра.
- Да, сэр.

Айвенго, ошалевший от происходящего, раскрыл балконную дверь. Жемчужинка уже спала, завернувшись в одеяло.
- Да идите вы все к медведям! – тихо выругался Эштри. И остался до утра.

Выход короля
Мика привстала на одно колено, взяла гитару за гриф и повернула струнами к себе:
- Помнишь, мы пересекали с тобой океан? И я обещала показать тебе короля? Сегодня он будет здесь. Сегодня мы поем для него. Помнишь еще королевскую песню?

Гитара в ее руках светилась - сколько уж лет подряд. Кленовые деки, легкое строение корпуса, утонченный гриф - этот инструмент сделали с любовью и нежностью.
Мика всегда использовала нейлоновые струны, не признавая металлических. И конечно, ухаживала за инструментом, протирала и полировала деки и гриф, чистила лады и струны, не скупилась на дорогие средства по уходу.
Но сейчас гитара молчала. И сердце молчало.

Мика поднялась, прошла еще глубже в кулисы. Там, в самом углу, около пожарной лестницы - было ее любимое место. И еще - здесь была лесенка монтажников сцены. Чуть повыше - площадка, откуда управляли софитами и небольшими секциями декораций. Повесив гитару за спину, Микки забралась наверх, села на краю и начала разминать суставы пальцев, разогревать связки и мышцы рук. Без разминки она никогда не выходила на сцену.

Дверь на черном выходе хлопнула, по лестнице стали подниматься телохранители - Микки увидела их и затаилась. Это были не те охранники, что дежурили в здании. Затянутые в пластиковые доспехи, полумаски на лицах - рыцари. И настоящее оружие на поясе. Пластик их доспехов с трудом могла пробить пуля. А плащи с символами ордена и королевства - в один миг становились щитами, которыми оттесняли толпу.
- Филипс. Кемаль. Марв. - раздался резкий и властный голос. - Ко мне.
Мика почти легла на площадке, чтобы ее не заметили. Но эти люди вверх не смотрели. Девушка почти ничего не могла разглядеть.
- Сэр, мы здесь. - Голос Марва, друга Эштри.
- Филипс, на тебе зал. Кемаль, оставь десятку за кулисами и в коридорах за сценой. Марв. Ты со мной.
- Да, сэр.
- Когда объявят мой выход, я приду за кулисы. Один, по проходу от ложи судей до пультовой осветителей. Если там кто-то будет из конкурсантов - ничего страшного. Церемония уже подготовлена. Ордену осталось только сделать выбор. Король выбор сделал.
- Но сегодня...
- Да. Сегодня семь лет с коронации. Сегодня будет семь специальных призов. Я заберу лучших на ужин во Дворце.
- Сэр. Жемчужинка вряд ли победит. Мне очень жаль. - ответил Марв.
- А я верю. Верю в нее. И слава Богу, что я ничего не могу сделать. Пусть королевство выберет само.
- Я понимаю, как Вам тяжело, сэр. - от этого голоса Мика вздрогнула и чуть не выдала себя. Глава Миротворцев! - Но сегодня все закончится.
- Нет, Филипс. Сегодня все начнется. А вы мне поможете. Вы со мной?
- Да, ваше величество.

Они ушли. Микки перекинула ремень гитары через плечо и тихо пошла вдоль площадки к железным креплениям, по которым монтажники переходят сцену на высоте. Никто не видел ее. А она жалела, что не увидела короля - в том, что это был именно король, она не сомневалась. Но зато она знала, где он будет - в служебном проходе под трибуной жюри. А туда она доберется.


Коридор у ложи судей

В служебном проходе никого не было. Микки дошла почти до ложи судей. И стала ждать.
Наверху скрипнула дверь, в проеме появился Марв. Он спешил к пультовой.
- Что ты здесь делаешь?
- Заблудилась.
- Идем. Сейчас начнется голосование.
- А можно я побуду тут? Нервничаю очень.
- Ладно. Только недолго. Наверху жюри, а там - он указал в обратную сторону, - осветители. Когда объявят результаты, ты должна быть за кулисами. Эй, а тебя там не обидели?
- Нет. Никому нет до меня дела.
- Не скажи. Ты чудесно работала.
От ложи шел Эштри. Мика обернулась и увидела его. И он увидел ее.
- А, Марви, здорово, что я тебя догнал. Давай быстрее, мы должны встретить короля.
В проходе был полумрак - лампы были приглушены на время концерта.
Айвенго не подошел. Он только кивнул девушке и стремительно прошел мимо, но отойдя чуть подальше, бросил через плечо:
- Я найду тебя потом. Извини.
- Удачи, Эштри!
- И тебе, Мика.

Девушка осталась позади.
Эштри не мог унять свое сердце. Марв заметил:
- Кажется, это случайность.
- Хорошо, что ты пошел первым. Я еле успел пальто набросить и корону сунуть в карман.
- Позвольте мне вас осмотреть, сэр.
- Да.
Марв положил пальто Эштри на скамью, осмотрел костюм и обувь господина. И с трепетом надел корону на черные кудри. Поклонился. И заметил с улыбкой:
- Она бы потеряла дар речи. Вы сногсшибательно выглядите. Зря Филипс был против этого костюма.
- Это Филлис Рено придумала. И еще под светом лазерной пушки будет что-то проявляться. Иногда я боюсь своей костюмерши!
- Сэр. Микки не обидится, что вы даже не подошли?
- Надеюсь, нет.
- Она ведь...
- Молчи, Марв.
- Да, сэр.
- И скажи Филипсу, чтобы следил за Клариссой. Я чую беду.
- Сам прослежу, миротворцы заняты на периметре.
Эштри не знал, как ошибся в тот миг.


За сценой.

Мика растерялась. Марв нашел ее в проходе, схватил за руку:
- Бежим! Там сейчас выйдет король!
- Что? Но он же не появился! В зале не объявляли.
- Он давно в здании. И в зале его не было.
- Марв!
- Бежим! Сейчас на экраны выведут результаты.
Он провел ее за кулисы, не отпуская. Мика нервничала, поправляла то волосы, то рубашку.
- Не волнуйся. Даже если ты проиграешь - ты уже звезда.
- А Эштри? Он простит, если я проиграю?
- О чем ты? Он...он просто рад, что подружился с тобой.
- Я боюсь, что все кончится сегодня. И мы никогда уже не увидимся с ним!
- Микки, смотри!

Ведущий стоял на сцене вполоборота к зрителям и комментировал цифры, что появились на экране. Побеждали другие. Шесть имен в стороне - избранные. Седьмого, победителя - не объявили.
Кларисса не прошла и в первую двадцатку.
Она стояла рядом с Микой и Марвом и рвала в клочки салфетку. В какой-то миг она заметила Мику и подскочила к ней:
- Шлюшка, думаешь, раз ты охмурила его, так выиграешь конкурс? Нет, я тебе обещаю, ты еще пожалеешь.
Золоченые кончики пальцев, длиннющие ногти - Марв увидел их и ничего не успел сделать.
Тонкое запястье с золотым браслетом опустилось, но его тут же перехватила рука в пластиковой защите. Два рыцаря положили руки на плечи Клариссы и стремительно утащили ее - как куклу.
Марв выдохнул. А Мика подняла воротник рубашки выше - один из когтей все-таки задел по шее. Кровь пошла сразу, девочка застегнула верхнюю пуговку, чтобы никого не испугать. Благо, рубашка была из плотной черной материи.
- Марв, дай мне свой шарф. Пожалуйста!
- Конечно. - Марви протянул ей свой черный шарф. Микки затянула поверх царапины узел, а концы перекинула за спину.
- Спасибо.

- Итак, шесть имен мы определили. Я прошу вас всех выйти на сцену! Смелее, мы вас не укусим!

Марв напрягся. Микки почувствовала волнение за кулисами и обернулась.
Рыцари встали коридором от выхода из гримерок до прохода на сцену.

Свет в зале полностью погас. На экраны вывели табло с результатом голосования по интернету. И одно имя вышло большими буквами на все мониторы. 85% проголосовало за одного. Но тот, чье имя золотыми огромными буквами сияло на всех экранах сцены, не видел его. Победитель ничего не видел – потому что смотрел на того, кто был королем Америки.

Мика стояла спиной к сцене, смотрела на того, кто стоял между рыцарями. Она не слышала, что объявил ведущий. Она видела только корону на черных волосах. Видела костюм, который вдруг вспыхнул серебряными прожилками: по плечам и спине побежали всполохи, обрисовывая всю фигуру. На рукавах горели два стилизованных пера. На спине - загорелся знак Ордена. Светящиеся полоски пульсировали – в такт с сердцем, в такт с дыханием. Радужные всполохи рассеивала по всему закулисью хрустальная маленькая корона. Но всего сильнее притягивал взгляд сам король. 
Марв положил ладонь ей на спину и легонько подтолкнул вперед:
- Иди, Жемчужинка. Иди на сцену.
- Почему, Марв?
- Тебя зовут, ты не слышишь? Ты победила! Иди, король ждет!
- Марв! Почему он не сказал мне?
- Да иди же ты! – и Гонзо просто вытолкнул ее вперед, в круг света.
Она оказалась на сцене. Эштри уже стоял на самом краю, ведущий поднес ему микрофон. И Мика услышала:
- Жемчужинка. Наш победитель. Так решило королевство.
Он протянул ей руку, в нарушение всех протоколов. Сжал ледяную маленькую ладошку, ободряюще кивнул.
На сцене появился Кемаль, Лицо Ордена. Он подошел к королю, склонил голову в знак уважения.
- Орден награждает Жемчужинку. За отвагу и светлый дар.
Рядом оказался Марв. Он поклонился королю и объявил:
- Жюри радо объявить свое решение. Мы выбираем Жемчужинку.
Ведущий подошел к Мике с улыбкой:
- Самый близкий человек для тебя сейчас здесь. Я прошу его выйти на сцену, чтобы разделить твою радость.

Мика обернулась. Янникель Мэрлин вышел из-за кулис и направился к ней. Старый актер подошел ближе, увидел ее глаза, полные слез, и поспешил. Он обнял ее, крепко прижал к себе и почувствовал, что сейчас у нее просто нет сил стоять на ногах. Мэрлин шепнул:
- Работай до конца. Это шоу. Ты знаешь закон!
Она кивнула и взяла себя в руки.
- Мика. - Мягко приказал король, - Я прошу тебя спеть. Еще одну песню. -  Айвенго сделал знак, и все покинули сцену.

Микки положила пальцы на гриф, ступила ближе к краю сцены, почти коснулась губами микрофона. И запела ту самую песню, что пела ему на крыше Манхеттен-кастель. “Королевскую колыбельную”.

Эштри стоял за кулисами, вполоборота к огромному экрану-заднику. Кемаль смотрел в лицо своему королю. Айвенго слушал и почти не дышал. И не было на земле никого счастливее.
Когда песня окончилась, Кемаль сказал:
- Она пела о вас, сэр.
Король снова оказался рядом. Серебряный венок был в его руках. Мика склонила голову, и Эштри Благословенный опустил украшение на ее волосы. А потом - улыбнулся и поцеловал в лоб. Джума поклонилась королю, потом - зрителям. И собралась уходить, но Эштри остановил.
 Янникель Мэрлин взял микрофон:
- Сегодня все сняли маски. Но я хотел бы открыть вам еще один секрет. Два года назад Остров был потрясен спектаклем "Последний Лист". Я сыграл его вчера в сотый раз на Королевском театральном фестивале. Наш спектакль получил Гран-При, Вильямово Перо. Мы искали автора пьесы целый год. И наконец, я нашел ее. Это она. Мика Джума. Жемчужинка. Обладатель Вильямова Пера. Лучший драматург Острова.
Мика повернула голову к королю. Эштри обернулся и посмотрел на нее. Он был потрясен.
Золотой дождь фейерверка закрыл их от зрителей.


В гримерке.

За кулисами Мэрлин увел ее в гримерку, подальше от всех. Налил ей выпить, помог упаковать призы в сумку. Но не дал ей снять венок из серебряных листьев:
- Нет, Микки. Ты заслужила его.
- Сэр Янникель...как вы здесь оказались?
- Айвен - мой давний друг. А ты - мой ученик. И насколько мне известно, у тебя никого нет на Острове. Джой не смог, у него сессия.
- Вы знали, что он - король?
- Да.
Микки взглянула на своего учителя и, наконец, по ее щекам побежали слезы. Мэрлин подошел к ней, прижал к своей груди:
- Ну, что ты, солнышко! Не плачь!
- Мы с ним...
- Я знаю. Он звонил мне. Я все знаю.
- Но я не знала, кто он. Думала, он просто актер...
- Да. Он актер в свободное время. Семь лет назад его призвали рыцари-тамплиеры. И короновали. Даже здесь мало кто знает короля в лицо. Ты же знаешь, это Америка!
- Янникель, теперь все кончено, да?
- О чем ты?
- Вы ведь понимаете...сказок не бывает.
- Ты - сама сказка. И я...
Он увидел царапину у нее на шее. Силой усадил ее на стул, снял шарф и расстегнул верхние пуговицы -  вся ее грудь была залита кровью. Дверь распахнулась. На пороге стоял Эштри, за ним виднелся Кемаль.
Айвенго увидел, что произошло, и отрывисто приказал:
- Кемаль, аптечку. - а сам зашел внутрь, закрыл дверь. Он увидел глубокий порез на ключице и спросил:
- Кто?
- Кларисса. Когтем. Метила в лицо.
- Не больно?
- Чуть-чуть.
- Сейчас мы это поправим. А потом поедем во Дворец. Ужин. Ты должна быть там. Не беспокойся, у тебя будет костюм переодеться.
- Костюм?
- Моя просьба. Лично для тебя.
- Да, ваше величество.
- Я очень рад, что победила именно ты. Ведь тебя я знаю лучше всех конкурсантов. - и он приложил ладонь к ее щеке. Кемаль вернулся, обработал порез и осмотрел ее.
- Давно? Кровь шла сильно. Ты нормально себя чувствуешь?
- Да, сэр. Спасибо.
- Она поедет со мной. И Мэрлин.
- Филипс пускай едет в другой машине.
Проводи их.

Мэрлин нес ее сумку. Кофр с инструментом нес один из рыцарей. Мика боялась, что сейчас ее обступят журналисты, но ничего этого не было - их вели через незнакомый проход.
- Почему ты не сказала мне сразу, что написала "Лист"?
- Хотела, чтобы пьесу одобрили те, кто не знали меня. И не хотела так начинать свою карьеру в театре.
- Теперь на Острове тебя знают все. Да и в Королевстве тоже. Королевский певец. Жемчужинка!
- Мне страшно, Янне.
- Ты не боялась, когда штурмовала зимнее море. Джой все мне рассказал. Разве может тебя что-то испугать? Ты победила.

У машины к ним подскочил Марв.
- Мэрлин, садись в следующую. Она за углом. Рыцарь, Кемаль зовет к выезду, там проблема. Я провожу.
Мэрлин подхватил у охранника кофр с гитарой и пошел к выходу.
Марв странно посмотрел на девушку, а потом появилась Кларисса.
Она держала в руках пистолет.


Кларисса на стоянке.

Мика стояла к ней спиной. Марв видел пистолет, но ничего не сказал.
- Это моя корона, шлюха! - одной рукой Кларисса вырвала венок из волос Микки. Другой - приставила пистолет к спине девушки. Дуло уткнулось между лопаток, прижалось к позвонку.
- Если хочешь стрелять, то дай мне обернуться. Убей, глядя в лицо. - Неестественно спокойно произнесла Джума. И повернулась. За спиной золотой девушки стояли Эштри и Кемаль. Айвенго был белым, как снег. Кемаль поднял оружие. Рыцари тоже.
- Я бьюсь за первое место уже семь лет! Семь чертовых лет, тварь! А ты пришла из ниоткуда и...
Айвенго шагнул вперед. А Джума ушла из-под выстрела, ладонью выкрутила странный финт и перехватила рукоять. Одним нажатием вырвала оружие, вытащила обойму, выщелкнула пулю из ствола.
Мика протянула пистолет Кемалю. Командор взял его, легко кивнул.
Эштри наконец оказался рядом, схватил ее за плечи, прижал к себе. Подошла машина сопровождения. Рыцари схватили Клариссу.
- Полицию не надо. - приказал рыцарь. - В Донжон.
- Сэр. - Заговорила Мика. - Прошу вас. Не надо. Отпустите ее. Она проиграла дважды. Я не злюсь.
- Да. Но она обнажила оружие в присутствии короля. И могла убить его рикошетом. Такое не прощается, - резко сказал Эштри. - Идем.
Король открыл дверцу машины, что подъехала к ним. Помог Мике сесть. Обернулся к золотой девушке:
- Моя Жемчужинка лучше тебя во всем. Теперь ты видишь.
- Будь ты проклят! - закричала Кларисса. - Будьте вы все прокляты!

Колесница под ударом.
Эштри сел в машину. Притянул к себе Жемчужинку и выдохнул. Сердце бешено билось в груди. Король не мог отдышаться от пережитого ужаса:
- Испугалась?
- Когда увидела тебя в короне.
Эштри понял, что не знает, как теперь с ней говорить. И решился:
- Твое место - рядом со мной. Я король.
- А я полюбила Айвена. Простого актера. Который любит бургеры и гулять по набережным. Который небогат и не очень удачлив.
Эштри чертыхнулся, нажал кнопку коммутатора и сказал водителю:
- Едем по окружной. Пока я не скажу.
- Да, сэр.
- Мика. Я не мог тебе сказать. Но теперь все позади.
- Наша история - да. А для тебя все вернулось на прежние места.
- Не надо так, пожалуйста! Нам же было хорошо вместе?
- Было.
- Что с тобой? Микки…
- Айвен. Мне так хотелось победить для того Эштри, что я знала. Чтобы он сегодня выпил со мной, а потом мы провели ночь вместе.
- Хорошо. А теперь ты послушаешь короля. Первое - выпить. - Айвенго достал из бара бутылку вина, два бокала и сунул ей в руки:
- Филипс сам в Руссию летал. Глава моей охраны! За бутылкой вина для тебя.
- Эштри…
- Оно носит твое имя, Жемчужинка. Мы выпьем за твою победу. Третье. Ты едешь во Дворец, на бал Королевской песни. Наш с тобой первый бал.
- Ты забыл, что он уже был. Мы танцевали под мостом, помнишь?
- Теперь все будет по-настоящему. Я исполню все, о чем говорил. Все. Четвертое. - Эштри достал из кармана кольцо. Микки побледнела и замотала головой, но Айвенго надел кольцо ей на палец:
- Его сделали по моей просьбе. На внутренней стороне гравировка. В камешке - маячок. Если где-нибудь ты попадешь в беду, достаточно будет разбить камень. Или разломить кольцо. Если ты покажешь его любому рыцарю или миротворцу - он будет тебе помогать. На камешке вырезана моя печать. Это означает, что ты - мой человек. А я прошу тебя..
- Но что скажут остальные члены жюри? Что они подумают? Что я победила...потому что понравилась королю?
- Они были рядом все три месяца, все три месяца моего счастья. Они знают, что ты значишь для меня, девочка.  А голосовали не мы. Голосовал народ. И только после этого - мы дали свои призы.
- Айвенго, как бы я хотела вернуться на месяц назад, на побережье. И чтобы ты ждал меня у костра.
- Я разведу костер на берегу любого океана. Даже Ледовитого!
- Не надо. Там нет дров. - она засмеялась в его руках. И наконец, поверила в то, что произошло.
Она положила голову ему на плечо и заплакала. А Эштри не знал, что ему делать. Она плакала не от счастья. И у короля дрогнуло сердце.
- Микки, чего ты боишься? Орден рыцарей и весь Миротворец - охраняют меня и мое королевство. А значит, и тебя.
- Айвенго. Я не знала, что возьму эту высоту. Что стану лауреатом.
- А я верил. Верил, что настоящая жемчужинка - это ты.
Эштри увидел свет фар, почувствовал, как вильнула их машина. А дальше - только удары и боль.

Водитель отреагировал первым. Он вывел машину из-под удара, штурмовой джип только задел их, а не разнес на части. Машину короля закрутило, Эштри ухватился за поручень, не отпуская свою девочку. Водитель уже кричал в рацию: “Колесница под ударом, 47 километр окружной”  - и вторая, не замеченная машина ударила в левый борт.

Потерянная жемчужина.
Эштри очнулся от того, что ему было холодно. Открыл глаза и увидел над собой Филипса с флягой в руках. Директор Миротворца смачивал ему лоб и виски.
- Сэр. Я уж думал застрелиться.
- Кларкель, мы попали в аварию?
- Не совсем.
Филипс помог ему подняться. И молча указал на догоравший остов машины.
- Водитель подставил свою дверь под удар. В салоне были только вы.
- Филипс. Где она? Она была со мной!
- Боюсь, целью и была она.
- Кларкель, что я наделал…
- Вы не виноваты.
- Я сказал о ней только одному. Я сказал, что сегодня украду Жемчужинку только Марву!
- Марв? Гонзо?
- Да.
- Мои люди уже ищут тех, кто вас таранил. Сейчас медики приедут.
- Ты первым успел?
 - Да. Ты знаешь, я всегда рядом.
Подъехала медицинская бригада.
- В Первый Госпиталь. - коротко приказал Филипс. - Сэр, я подъеду через полчаса.
- Найди ее, Кларкель. Делай что угодно, но найди ее.
- Сэр?
- Корона дает право на ликвидацию. Без ограничений и отчета.
Филипс захлопнул двери медицинского минивэна и пошел к своему мотоциклу.
Право на ликвидацию - это значит, что Филипсу разрешили убить столько человек, сколько придется.

В Королевстве не существовало смертной казни. В Королевстве существовало “право на ликвидацию”. Его мог даровать только король. Только спецслужбам или Орденскому Совету. На один раз. Но «без ограничений» - такая формулировка звучала только во время войн или конфликтов. Обычно эту формулу король говорил бойцам, что участвовали в вооруженных конфликтах - лично, перед боем.

Кларкель закрыл глаза, приказал памяти выдать все по Марвеллу Гонзо. И похолодел, когда вспомнил…набрал номер своего штаба и вызвал Гаррета:
- Мы только утром узнали... Он аукционщик. Гаррет, собирай азийский штаб.
- Аукционщик?
- В Азийской Торговой корпорации.
- Что это значит?
- Он был замечен на последнем Сингапурском Аукционе. Продавал...места на Королевский конкурс.
- При чем тут Жемчужинка?
- С Марвом Гонзо на последнем аукционе была Кларисса. Эти сволочи хотят продать не просто девочку. Они выставят Жемчужинку, покорившую короля. За такую женщину для своего гарема будут платить золотом.
- Я понял, сэр. Наши люди сделают ставку.
- Откройте сокровищницу Миротворца. Око Гора.
- Но сэр!
- Мы представим его, но не отдадим. Как король?
- Уже в трех километрах от госпиталя, палата готова, этаж оцеплен, район под глушилками.
- Есть данные о ранениях?
- Пока нашли только ссадины. Голова цела, но подробности будут после МРТ.
- Держи меня в курсе.

Эштри вкололи успокоительное, просканировали всего. Король рвался во Дворец, но бал задержали на два часа. Когда наложили охлаждающие пластыри и обработали ссадины, Кемаль повез короля во Дворец.
- Есть новости?
- Закрыли воздушное пространство. Проводят досмотры всего груза и пассажиров, летящих из королевства.
- Порты?
- Тоже.
- Значит, она еще здесь. Кларисса в Донжоне?
- Да. На ее квартире нашли наркотики и компьютер Марвелла. И пропуска за кулисы.
- Привезите ее во Дворец. В мою тюрьму. Я хочу с ней говорить.
- Хорошо, сэр.
- Кемаль. Ты ведь уже поставил маячок на Микки?
- С первого вечера. И вы дали ей кольцо.
- Скорее всего, оно уничтожено при аварии. Сделай другое. Без камня. С надписью.
- Да, сэр.
- Бал...чертов бал! Я не могу сейчас танцевать и пить шампанское.
- Вы должны, сэр.
- Должен. И сделаю. Постарайся собрать рыцарей Совета. Через два часа я дам отчет.
- Хорошо.
- А теперь ответь мне. Почему все случилось именно сегодня? Когда все должно было быть хорошо?
- Я думаю, это совпадение.
- Нет, Кемаль. Они хотят низвергнуть меня.
- Они?
- Да. Марвелл подал прошение в Гражданский Совет. И я его подписал. Я дал ему шанс принимать решения.
- И он принял свое решение, сэр. Дайте мне право на его ликвидацию.
- Поедешь к нему. Арестуй его семью.
- У него никого нет, сэр.
- Или мы о них не знаем. Найди мне его семью.
- Вы хотите…
- Нет. Только обменять кого-то на мою девочку…
Эштри отвернулся к окну машины. Нью-Йорк бурлил. Заполненные людьми улицы, иллюминация, неторопливый снегопад. А он, Айвенго Благословенный, король самого большого в мире государства, не мог успокоить свое сердце. Где-то там, за этим снегопадом, спрятанная ото всех - Жечужинка. И что с ней, как она себя чувствует, куда ее везут - не знал никто.

Микки успела обратиться в зверя. Обвила лапами короля, потерявшего сознание, укрыла собой. Водитель погиб мгновенно, а шкура защитила Эштри от осколков и обломков. Сработали подушки, машина перевернулась несколько раз.
Мика вытащила Эштри из салона, обратилась в человека и осмотрела. Король не пострадал. А к машине уже съезжались джипы.
Микки склонилась над королем и поцеловала его - в последний раз. Ее схватили за волосы, проволокли по земле и подняли.
- Грузите, - Произнес знакомый голос. И Мика увидела Марва.
- Он же верил тебе! - крикнула Джума.
- Заткните ее. - и в шею воткнули иглу.
Последнее, что запомнилось - черные кудри Эштри, разметавшиеся по снегу. А потом наступила тьма.

Она очнулась на борту баржи. Руки стягивали веревки, рот завязан. И мутная от снотворного голова.
К ней подошел солдат, силой поднял и усадил:
- Молчи. Тогда не будут бить. Слушайся. Тогда дадут есть. Не сопротивляйся. Тогда не сломают кости. Кивни, если поняла.
Мика кивнула. Солдат вытащил кляп у нее изо рта, поднес к ее губам пластиковый флакончик:
- Выпей. Поможет.
- Спасибо. - поблагодарила Мика. И выпила горькое лекарство.
- Тебя продадут на аукционе. Но сначала буду дрессировать. Не сопротивляйся. Слушайся. Тогда ты выживешь.
- Тебе же нельзя это говорить мне.
- Я слышал твою песню. Мне жаль.
- Король жив? Его не убили? Где он?
- Король нам не нужен. Его оставили там. Не убили.
Мика закрыла глаза. На палубе было холодно и сыро. Металл под ногами дрожал, баржа шла полным ходом. Солдат отошел от нее.

Джума заплакала. Еще час назад мягкие руки короля гладили ее волосы. Все исчезло. Как всегда.
Черные кудри на снегу - вот все, что она помнила.
Слезы кончились. Обратиться и убить всех на борту? Доплыть до города? Мика повернула голову - не было видно ни берега, ни огней.
Зверь решит проблему с солдатом, но что дальше?
Холод пробирал до костей. Но через два часа баржа замедлила ход, и к борту причалила яхта.
Девушку отвели в каюту. Здесь было тепло и сухо. На койке лежала  одежда. Под койкой - ботинки в коробке.
Мика переоделась и забралась в постель. Сон сморил ее сразу.
Она бежала к машине. Там, на снегу, лежал мужчина с черными волосами, она знала это. Но когда добежала - там не было никого. И только чей-то голос произнес:
- Ты в беде.
- Где он? Где Айви?
- Ты никогда его не увидишь.
- Я не верю.
И рядом с ней оказался человек в маске. Он ударил ее по голове и повалил. Мика сорвала с него маску - и увидела Густава Кориона.
- Оставь меня в покое!
- Не могу. Это твой сон.
- Меня похитили.
- Если бы ты была со мной, этого не случилось бы.
- Где Эштри?
- Ты забыла, что он король? Ваша история окончилась. Он наигрался тобой. Как и Альбатрос. Как многие другие. Моя дочь могла общаться с королем, даже стать его женой, если бы я захотел. Но ты выбрала другой путь. Ты никто в этом мире. И король забудет о тебе, как и остальные забыли о том, кого похоронили на окраине моей фермы.
- Филипс! Он не забудет!
- Ты забыла легенду о короле и первом рыцаре?
- Нет. Но Кларкель - не Ланселот.
- А Эштри - не Артур. Да и ты не Джиневра. Со мной ты была принцессой. Я мог подарить тебе весь мир.
- Густав. Ты мне снишься.
- И ты мне.
- Я сумела доказать, что стою чего-то и без тебя.
- Зачем? Ты доказывала всю свою жизнь. В прошлый раз я вытащил тебя из помойной ямы.
- Вытащишь и в этот раз.
- Ты меня бросила! Ты меня предала!
- Так говорит только чувство вины. Мое чувство к другому человеку. К моему отцу. Но не к тебе, товарищ генерал Корионов. Я не виновата перед тобой!
Он улыбнулся, потрепал ее по загривку, как зверя:
-Ты выживешь, Джу. Ты выживешь, мой звереныш.
-А ты - постарайся найти меня и навести на след Филипса. Это приказ, Гуссейн! Это мой сон. Но ты видишь его тоже. Потому что ты научил меня видеть сны.

Банкет после конкурса
Банкетный зал был полон. Участники конкурса, спонсоры, победители прошлых лет собрались у небольшой трибуны, ожидая короля.
Эрик нашел в стороне других членов жюри и услышал:
- Машина попала в аварию, он жив, сейчас переоденется и приедет.
- Он ранен?
- Нет, ушибы и царапины. Ничего серьезного.
Эрик взял у официанта бокал и отошел. К нему подошли музыканты, с которыми он выступал сегодня в финале.
- Поздравляем, все закончилось.
- Да. Этот конкурс выдался нелегким.
- Интересно, нас пригласят записать ее альбом?
- Чей?
- Джи 77, конечно!
- Не знаю. Поговорите с ее продюсером.
- Эрик, у нее нет продюсера. И спонсора тоже. И дизайнера. Никакой группы поддержки.
- Зато она победила.
- Да. Зато она победила.
- Вы ее видели здесь?
- Еще нет. Наверное, придет вместе с королем.
Эрик улыбнулся. И услышал, как ведущий пробует микрофон на трибуне.
- Дамы и господа, победители и гости, у меня есть небольшое объявление. Официальная часть в этом году отменяется, отдыхаем и веселимся!

- Вам надо поехать на банкет.
- К черту банкеты, Кларкель!
- Вы должны поехать на банкет.
- Почти готово. - врач наложил последний шов, Филипс махнул рукой гримерам.
- Чтобы ни единого следа на лице и руках.
- Перчатки у кого-нибудь есть? Давайте быстрее. - Эштри уже скинул одежду, Кемаль протягивал запасной комплект.
- Эштри. Ты должен быть на банкете. И еще, там Мэрлин. Ты должен ему сказать. Вы должны показать, что все в порядке. Никто не должен узнать от вас. Я подготовлю сообщение к утру.
- Давайте я. Мне это будет легче, - предложил Кемаль.
- Что ты скажешь? Опиши точно, что ты будешь делать.
- Король пройдет к микрофону. Поздравит победителей. Добавит слова от себя. Я подойду к нему по сигналу. Сделаю вид, что принес записку. Пока он будет читать, объявлю, что неизвестные похитили девочку.
- А можно оставить это сообщение до утра?
- Что мы скажем утром?
- Скажем, что девочку похитили.
- Как еще мы можем действовать?
- Никак. Она сегодня должна была быть в центре внимания. Она должна была быть звездой банкета, ее ждут продюсеры и спонсоры. Её ждет вся наша богема. Вы же помните, как было в прошлый раз.
- Кларисса в камере?
- Да. Я уже распорядился проверить.

Эштри переоделся. Гример наложил пластыри, спрятал синяк на лбу и наносил тональное средство.
- Почти незаметно. - Филипс сделал снимок смартфоном и открыл фотографию. - Фотографы потом подретушируют, а свет на сцене я убавлю.
- Кларкель, а если мы скажем, что она улетела на Остров? Прыгнула в такси и в аэропорт? В ее духе. Зрители поймут.
- Как тогда быть с Мэрлином?
- Отвези его на мою квартиру. Прямо с банкета. Вызови, вытащи его оттуда. Скажи, что я приеду и объясню ему все. Где он сейчас?
- В банкетном зале. Уже начали.
- Вытащите его оттуда. Я появлюсь только на десять минут. Скажу речь и уеду.
- Хорошо, сэр. Так будет даже лучше.

Банкет шел уже два часа, когда Эштри вошел в здание киноцентра.
Гвардейцы вытянулись в струнку при его появлении в холле.
Эштри вздохнул и остановился перед дверью.
- Кемаль.
- Да, ваше величество?
- Помнишь, как мы еще вчера с тобой мечтали?
- Помню. Это обязательно случится. Я верю.
- И я буду верить.

Ведущий дал знак диджею, и из динамиков зазвучал гимн Королевства. Эштри вошел в зал и прошел к трибуне.
У микрофона ведущий склонил голову и одними губами прошептал:
- Версия "авария"?
- Не надо. Технические трудности и всё.
Король повернулся к гостям,  улыбнулся.
- Прошу извинить за опоздание, технические трудности.
Он прочитал заготовленную речь, пожал руку ведущему и спустился в зал. Кемаль тут же оказался рядом.

Всё посещение заняло не больше двадцати минут. Но в машине Эштри выругался так, что водитель и охрана вздрогнули.
- Сволочи! Они травили ее весь конкурс!
   Всю дорогу до дома король вспоминал одного человека в зале - Эрика. Гитарист смотрел на него, не отрываясь. И только он понимал, что случилось страшное. Но не подал виду, не сказал ни слова. Только поднял стакан и отсалютовал королю. И ушел из зала, как только Эштри покинул сцену.
Король собрался с силами, набрал номер Эрика.
- Да, ваше величество?
- Спасибо тебе.
- За что, Айвенго?
- Ты единственный, кто понял. Мне так показалось.
- Она жива?
- Я не знаю. Ты что-нибудь слышал?
- Я видел из окна, как она обезоружила Клариссу.
- А потом мы ехали на банкет. И ее похитили.
- Что я могу сделать для тебя?
- Я не знаю, Эрик.
- Помнишь, в Сиэттле мы ходили в кафе, где продавали ананасовое мороженое?
- Конечно.
- В тот вечер я понял, что вы должны быть вместе. И я буду за вас молиться.

Кемаль помог королю выйти из машины. Дикая усталость навалилась внезапно, Эштри с трудом переставлял ноги.
- Мэрлин у меня?
- Да.
- Ты оставишь нас вдвоем?
- Хорошо.

Янникель ждал короля в гостиной. Один из миротворцев накрывал на стол.
- Айвенго, что случилось? Меня увезли с банкета, а я должен забрать Мику. Что с тобой?
- Пустяки, авария. - Айвенго тяжело опустился на диван, растянул узел галстука, - Очень устал.
- Где она?
- На нас напали, когда мы выехали на банкет. Машину столкнули с дороги. Когда я очнулся, ее рядом уже не было. Охрана, миротворцы, пограничные патрули уже ищут ее. Но боюсь, это был особый заказ.
Мэрлин сел рядом.
- Айвен. Она - просто девочка с Острова, просто поет песни. А ты - король этой страны.
- Мои люди ищут, Мэрлин. Она не просто девочка. Кто-то узнал о наших отношениях. И боюсь, ее отправят на Аукцион.
- Аукцион?
- Да. Теперь она - Жемчужина Короля.
- Вытащи ее. Выкупи. Сделай что-нибудь.
- Уже работаем. Налей мне выпить. Я очень устал. А сил нет.
- Мне надо в гостиницу.
- Сегодня останешься здесь. Комнату тебе приготовили. Твои билеты переделают на завтра, улетишь утром, первым классом. Официально Мика тайком улетела на Остров. Готовят сообщение, которое распространит пресса.
- А неофициально? - Мэрлин подал Эштри стакан.
- Будем искать.

Янникель налил и себе. Выпил. И повернулся к королю:
- Мне здесь нечего делать. Если она вернется, то только домой. Я буду ждать ее там.
- Хорошо. Утром тебя доставят в аэропорт.

Эштри сидел на диване, не в силах пошевелиться. Мэрлин ушел в комнату для гостей.
   В таком состоянии короля и нашел Филипс, когда приехал с докладом.
- Айвенго, ты не в порядке. Тебе надо в постель.
- Сначала доложи, что ты узнал?
- Ничего. Марв у нас. Кларисса у нас. Машину нашли, видели, как отгрузили что-то на катер. Катер ищут.
- Дай мне рабочий укол для твоих боевиков, я должен…
- Эштри. Транквилизаторы запрещены для гражданских. И я тебе советую выспаться. Возможно, завтра они уже выйдут на связь и будут выдвигать требования.
- Отведи меня. Сил нет.

Филипс помог ему подняться, дошел до спальни.
Там горели ночники, всюду стояли цветы и на кровати лежал костюм для Мики, пошитый на заказ. В углу у большого зеркала стояли туфли из самой тонкой и мягкой кожи, те, что Эштри заказал для нее. На столике лежала коробочка с подарком. Филипс знал, что там - он сам заказывал у ювелира эту подвеску - редкую черную жемчужину в серебре.
- Видишь, что они наделали. Это все было для нее.
- Ложись. Я все уберу. И все будет. Когда мы ее найдем, я сделаю вам вечер. И ты еще будешь с ней танцевать. Может, не в этом зале, но она наденет эти вещи. И жемчуг подаришь.
- Кларкель, я так больше не могу.
- Знаю, Айвен. Знаю. Завтра мы будем работать. И сейчас мои люди работают.
Но король уже спал. Филипс аккуратно собрал вещи, приготовленные для Микки, захватил коробку с подарком и вышел.

У дверей его ждал Кемаль.
- Убери это.
- Да, сэр.
- Только не очень далеко. Потом это понадобится.
- Да, сэр.
- И не вините себя. Это моя недоработка. Мы просчитались.
- Принято, сэр.

Кларкель спустился вниз, вышел по служебному коридору в гараж. Его ждала машина.
- Доставьте меня на корабль "Сердце Атлантики". И поднимайте наших людей в Азии. Они везут ее на острова. Там будет главная операция.

УТРО ПОСЛЕ КОНКУРСА
Филипс вышел на видеосвязь с Советом безопасности утром.
В зале совещаний было так тихо, что Филипс не сразу понял, что происходит.
- Готов отвечать на ваши вопросы.
- Король может исполнять свои обязанности?
- Может. Через восемь часов он проснется, мы дали ему лекарства. Авария не была серьезной, но мой врач перестраховщик, хочет убедиться, что нет сотрясения.
- Мы предлагаем ввести заместителя на время.
- Заместителя?
- Первый советник, Марвелл Гонзо.
- Должен вас огорчить, Марв задержан по делу о торговле людьми.
- Мы снимаем обвинения и ручаемся за него.
- Извините, но у меня доказательства.
- Это дело может подождать. Нам нужен руководитель, пока Эштри не придет в себя.
- Марв Гонзо продал азийскому аукционному дому Жемчужинку.
- Филипс, это личное дело короля, а не королевства. Нам нужен руководитель, назревает конфликт интересов в промышленности, и только…
- Вы не поняли. Это не личное дело короля. Это наше дело, Миротворец заинтересован в ней.
- Извините, а чем обычная певичка с Острова могла заинтересовать Миротворец?
- Хотя бы тем, что она его дочь. Взгляните на монитор. Сегодня утром он вызвал полицию в порт Нью-Йорка и сдался нам.
   На мониторе включилась видеозапись. Густав Корион стоит посреди пирса с поднятыми руками, полисмэн подходит, поднимает документ, что лежит перед Корионом на асфальте.
- Где он?
- В изоляторе Миротворца.
- Отдайте его нам.
- Пока идет расследование моей конторы, вы не имеете права его забирать.
- Хорошо. Но дайте нам гарантии, что он не будет казнен.
- Он не заслужил казни. Его судьбу будет решать Интерпол и совет безопасности Европы.
- И что же дочь Кориона делала рядом с нашим королем?
- Участвовала в конкурсе.
- Филипс, бросьте, мы знаем, что она спала с ним. Потому и…
- Сэр Алистер, при всем уважении…- но Филипс не успел ответить. К советнику подошел один из секретарей и что-то шепнул на ухо.
- Это ничего не меняет. Если она спала с ним, то она обычная девка.
- Сегодня утром за обычную девку запросили сорок миллионов долларов в золоте. И ее отец сдался нам. Приплыл сам. Его яхта уже обыскивается.
- И вы уже собираете золото?
- Нет, я собираю отряд, а Эштри дал право на ликвидацию при операции по освобождению.
- Боюсь, мы не согласимся.
- Сэр Алистер, когда азийцы выкрали вашу жену, вы заплатили.
- И они вернули мне ее частями. А вы ничего не сделали!
- Это личное.
- Я отстраняю сэра Алистера от участия в работе совета безопасности. На время. –
На экране появился Кемаль, первый гвардеец короля. Филипс чертыхнулся.
- Мастер Кемаль, вы не член совета!
- Личным пожеланием короля представляю его интересы на срок три месяца. Уважаемый совет, рыцари, я прошу отстранить короля на три месяца. Своим преемником он оставил Кларкеля Филипса, до выборов нового короля. Эштри слагает с себя полномочия.
- Айвенго и вы не можете…не сейчас, когда Королевство в опасности!
- Когда вы приглашали его на эту должность, я внимательно читал договор. Там есть пункт "о форс-мажоре". Данная ситуация подпадает под этот пункт. Король не в состоянии исполнять свои функции, его невеста похищена, им угрожает аукционная мафия, и Эштри не может ставить свои интересы превыше государственных.
- Невеста?
- Да. Филипс и я - официальные  свидетели помолвки. Они  обручились в Сиэттле, две недели назад.
- У вас есть доказательства?
- Да. На любой фотографии с конкурса после возвращения из Сиэттла вы увидите кольцо, что король подарил Мике.  Я его заказал у ювелира Марсона, адрес и чек могу предоставить.
- Мы примем решение и сообщим вам. Кандидата Филипса учтут.

   Директор Миротворца провел в совете еще два часа и к вечеру улетел на ближайший корабль Миротворца. Кемаль уехал к Эштри.
   Кориона уже доставили на борт.
   Филипс еле добрался до своей каюты и вырубился, не раздеваясь.
 Во сне он увидел Сингапур, тот далекий день, когда Корион познакомил его с дочерью. Она шла по берегу, Филипс шел рядом.
- Ты свергнешь немало королей.
- Кларк, я не хочу свергать королей.
- Ты словно Золушка из сказки, явилась из ниоткуда, стала завидной невестой.
- Ты же знаешь, что Львиная семейка хочет только долю в бизнесе Кориона. Я тут пешка.
Тогда не играй в эту игру.
Что ты предлагаешь?
Объявим нашу помолвку. Я скромный бизнесмен. Заключим брачный контракт, по которому Корион до своей смерти возглавляет свой бизнес, а наследника объявит в завещании. Ты будешь свободна от его дел.
Зачем тебе такая жена? Ни денег, ни империи.
Я заинтересован в другом. Мне не нужна его империя.
Тогда что тебе нужно?
Чтобы мир не раскололся. Если ты примешь предложение Львов, мир пошатнется. Ресурсы Кориона будут сосредоточены в Азии, а мне надо, чтобы баланс сохранился.
Сейчас его дела не связаны с Азией.
Если ты станешь женой младшего Льва, он будет вынужден отдать сибирские рудники азийцам. Они заставят его.
А если я обручусь с тобой?
Тогда они не смогут претендовать ни на что.
А на что претендуешь ты?
Я увезу тебя в Америку. Отдам тебе любую из своих ферм. И никогда не буду претендовать на твое время.
Разорвешь помолвку?
Как только ты получишь паспорт гражданина Америки. Это защитит тебя.
Что мне там делать? Гонять ковбоев, мирить индейцев, искать сокровища?
Индейцев? Мирить? С кем?
С ковбоями.
Мика, индейцы не воюют с ковбоями. Они владеют всеми заповедниками Америки. У них под контролем весь туристический бизнес. Ковбои не поднимаются выше одинокой звезды!
А бизоны?
Национальное достояние. С ними проблемы, стада просто огромны. Мы строим специальные зоны для них. И мосты для безопасного пересечения магистралей, и зеленые зоны, защищенные от людей и машин. У нас даже бензиновые машины можно купить только по талонам! И то не всем!
Стоп. А геноцид индейцев?
Микки. Индейцы имеют право жить в любой части Америки, они имеют неприкосновенность, как коренные жители материка. Два короля Америки в 19-м веке были индейцами сиу и шайен.
 Значит, я плохо учила историю. А золотая лихорадка?
Золотое двадцатилетие? Государство сразу же ввело запрет на добычу золота, но выдавало патенты первопроходцам и открывателям жил. Их семьи до сих пор почетные жители королевства.
А чайный бунт?
У нас не было чайного бунта. Была война с английскими захватчиками. Мы победили.
Ну хотя бы рабство…
У нас не было рабства.
Совсем?
Совсем. Контрактники из Африки прибывали на материк сто лет. После десяти лет работы по контрактам с землевладельцами они брали в аренду участки и платили налоги. Их потомки до сих пор владеют обширными земельными наделами.
Филипс. А у вас есть Наса?
Есть. Мы сотрудничали с Союзом, построили три космических станции на орбите и основали международный центр космоса. Там готовят космонавтов для службы на станциях.
Постой. А ядерная бомба?
Это был несчастный случай. Во время войны два самолета потеряли управление…
И упали в Японии?
Нет. Они упали в пустыне на границе с Мексикой. Сегодня там особая зона, Королевство и Мексика сотрудничают в этом вопросе. Мы до сих пор изучаем эти две зоны и работаем над последствиями катастрофы.
Я совсем не знаю вашей истории.
Начни с того, что к нам эмигрировал Тесла, и Америка стала первым электрическим королевством.
И вы выбираете королей…
И мы выбираем королей уже триста лет. С момента, как отцы-основатели возвели статую…
Свободы.
Рыцаря-освободителя. Его меч освещает путь всем, кто ищет помощи и знаний.
Филипс. Ты не бизнесмен?
Я не бизнесмен.
Ты один из руководителей королевства?
Я директор Миротворца. Международный союз спецслужб, охраняющий порядок и хранящий равновесие.
Вот почему ты все это мне предложил. Чтобы азийцы не перекроили экономическую карту мира.
Чтобы они не ударили по Руссии.
Руссии?
Твоей стране.
Вернись к Кориону и скажи, что я выбрала тебя. Вот, возьми, - она сняла с шеи цепочку с амулетом. - Отдай ему и скажи, что я хочу стать твоей женой.
Что это?
Он поймет. А я хочу побыть одна.
Позвать слугу?
Не надо. Я просто сяду там, у лодок. Корион придет сам.
Микки. Что такое чайный бунт?
Неважно. Этого не случилось.
А Япония? Почему ты спросила?
Она участвовала во Второй Мировой?
Нет. Она капитулировала в 1943 году. Азиатский союз принудил императора капитулировать.
В 43-м?
Да.
А когда была объявлена капитуляция Германии?
В мае 1945 года.
Хотя бы это сходится…
Филипс очнулся. Он забыл этот разговор. Но сейчас вдруг вспомнил. И сразу же прошел в штабной отсек.
Вещи Микки. Вы изъяли их?
Да.
Там были книги?
Да, сэр.
Принесите их мне.

Два романа на русском, один учебник по музыке и синий потрепанный учебник по истории. Филипс взял его и раскрыл наугад.
"После ядерной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки…" а через час он все понял.
Господи…Эштри, во что ты ввязался!

Директор Миротворца запросил связь с Орденом. И его сразу же соединили с отцом Алексом.
Кажется, вы что-то нашли?
Отец Алекс. В вещах Микки был учебник по истории.
Да? И что же там написано?
Что мы уничтожили индейцев. И взорвали атомные бомбы.
И про бостонское чаепитие, и про революцию в Руссии, и про ку-клукс-клан. Эта книга хранится в Черной секции нашего архива. Она запрещена к прочтению младшими сотрудниками. Я лично подписываю допуск к ней. Как она оказалась у вашей таинственной девочки?
Вы же знаете ответ! Это вы дали ей копию?
Нет, Филипс. Я не давал ей копию. Это наша книга - копия с ее учебника, у вас в руках оригинал.
Что это значит?
Это значит, что она не наша.
А чья?
Филипс, вы не поняли. Она - не наша. Не из нашей версии мира. Она здесь по ошибке. Есть другая версия. И вот там - там ее место.
Вы хотите уничтожить ее, как ошибку природы?
Нет. Мы хотим помочь ей вернуться в свой мир.
Как?
Пока не знаем. Но мы узнаем.
Где она? Вы ведь знаете! Мой король сходит с ума.
Насколько я в курсе, он уже не король. Мой вам совет - найдите фотографа, что сделал ее снимок на конкурсе. Все газеты завтра выйдут с этой фотографией. Пошлите его в Сингапур, обеспечьте ему пропуск на аукцион. И он найдет вам подсказку. Только он.
Кто он такой?
Его зовут Роб Уоллес. Он - единственная ниточка.
Как это понимать?
Поверьте мне, Уоллес один способен добраться до нее. Он - ваш шанс спасти девочку.
Нам сдался Корион.
Не верьте ему. Он ищет защиты от кредиторов.
Каких кредиторов?
Львиной семьи. Они узнали ее на конкурсе. И не рады тому, что она связалась с королем.
Почему все это произошло?
Я не знаю. Но что-то происходит, Филипс. Мы думали, у нас есть время. Мы ошибались.
Время на что?
Время на ошибки.
Какие?
Ей пора домой. Наш мир выталкивает ее. Если она не покинет его, все обрушится.
Почему вы так решили?
Во льдах на севере обнаружили артефакт инопланетного происхождения. Он не из нашего мира. И он зовет ее.
 Хочу его увидеть.
Мы покажем его вам, как только вы отправите Уоллеса в Сингапур.
Договорились. Как я его найду?
Очень просто. Он живет в том доме, где она остановилась в Америке.  Напротив ее квартиры. Завтра он весь день будет снимать уток в Центральном парке. У него красная сумка и джинсовая куртка с вышитым чертополохом на спине.
Я вспомнил нашу первую встречу. В Сингапуре. Когда Корион впервые представил ее Львиной семье.
Вы тогда совершили огромную ошибку, Кларкель.
Теперь понимаю. Если бы я не ввязался, Корион выдал бы ее за младшего Льва, экономическая карта Азии была бы другой.
Нет, вы не поняли. Экономика была тут ни при чем. Младший Лев был предназначен для работы в Австралии. Они выводили его из семейного бизнеса. Корион предложил забрать его в Руссию, чтобы сделать своим помощником и мужем своей дочери, потенциальным наследником. Но вы вмешались.
Младший Лев все равно приехал в Руссию.
И никогда не пересек уральских гор. Ему отдали Сибирь и ее развитие. И он блестяще справился.
А потом Корион убил свою дочь.
Нет, Филипс. Не он, а мы.
Вы?
Мы. Захар Рауш, наш агент, помог девочке с вакциной. Помог с антидотом. Помог остановить эксперимент Кориона, свел их с Альбатросом.
Но как же похороны?
Похороны были рассчитаны на деловых партнеров. Вся эта история - всего лишь бизнес.
Что он собирался с ней сделать?
Выдать за Альбатроса, подарить ей домик где-нибудь в Австралии и убрать с глаз своих долой.
Почему уже второй раз всплывает Австралия?
Потому что она максимально далека от него. И это единственный материк, где у Кориона нет ничего. Туда он так и не добрался.
Почему я не мог вспомнить ее так долго?
Вы помните Сашу. Она была совсем другой, ваша память не вычленила ее из общего потока знакомых. Богатая девушка, богатый отец, типичный представитель золотой молодежи. Типаж. Может быть, на это и был рассчет.
Вы не знаете, какой она была.
Филипс, а вы никогда не думали, что это ваше чувство вины? Что вы винили себя а ее гибели и поэтому просто стерли себе воспоминания?
Защитная реакция психики? Не может быть.
Может. Тогда вы подружились. Могли подсознательно заблокировать воспоминания.
Не мог. Нас обучают.
Вас обучают не мои люди. В нашем Ордене с таким уже сталкивались. Да и я сам с таким сталкивался. К сожалению, Миротворец слишком далеко ушел от Ордена.
Что еще я мог забыть?
Не знаю. Ищите Уоллеса, отправляйте его в Сингапур. Чем скорее, тем лучше.
Вы уже начали следить за лотами?
Да. И они выставили одну из наших утраченных реликвий.
Что именно?
Звезду капитана Гектора. Вы не знаете эту легенду?
Звезда, что сияет сама по себе?
Нет. Она погасла пять веков назад. Мы не нашли ее после битвы с Непобедимой армадой. По легенде она хранилась на Стеклянном Острове. Но то, что выставила львиная семья, - это точно звезда капитана.
Сколько они хотят за нее?
Палладий. По весу. Она легкая.
Откуда эта страсть - обменивать редкости на драгоценные вещества?
Не знаю. Про то, что Зверя, Московскую кошку дьявола, оценивали в платине, вы знали?
Знал. Ольшаницкий так и заплатил, по весу.
Корион заплатил за одну фотографию тоже в платине.
Что за фотография?
Лаборатория. Фотография сотрудников лаборатории, где создали Зверя.
Почему?
Это единственная фотография, где он вместе с матерью Зверя. Захар говорил, что уголок, где было лицо женщины, не уцелел.
Отец Алекс, а что мне делать с этим учебником, неправильным учебником?
Мой человек приедет за ним. Мы должны его изъять, сами понимаете. Он будет храниться в особой секции архива. И я ужесточу доступ.
Как она смогла пронести его сюда?
Я думаю, он ключ между параллелями. Или замыкающее устройство для перехода.
Много таких вещей?
Не знаю. Надеюсь, что нет. Надеюсь, она единственный гость из ада.
А Джованни Вентреску? Почему он помнит про Проходцев?
Он помнит не о них. Он помнит ее книгу о них.
И Артур? Хранитель американского реликвария?
А вот его лучше не трогать. Эта зона запретная даже для Ордена. Мы не трогаем реликварий, он не трогает нас. Советую это же и вам.

Допрос Кориона.
Роб Уоллес
Примерное время действия - Нью-Йорк, через неделю после захвата. Корион сдался, его перевозят на корабль "Обещание", где помещают в особую камеру на первой палубе. Переговоры ведет Гаретт, но Густав просит позвать Филипса.
- То, что я скажу, не должно быть записано, Кларкель.
- Вы же понимаете, что не можете диктовать условия?
- Я пришел сам.
- Поэтому вы в камере со стеклянным потолком и удобствами.
- Филипс, насколько вы засекретили дело моей девочки?
- Ни насколько. Ваша девочка умерла семь лет назад, мы с вами сами сожгли ее на заднем дворе вашей необъятной фермы.
- Бросьте, вы же прекрасно понимаете, почему я это сделал. И знаете, о ком я говорю.
- А Орден считает, что вы убили свою дочь и сожгли ее по-быстрому.
- Я еще поговорю с Орденскими. Филипс, время дорого. Я могу вам помочь.
- С чем?
- Вы  до сих пор не знаете, как вытащить короля из Аукционной Ямы?
- Вы должны послать туда своего человека. Без вакцины оборотень бесполезен. Я дам вам формулу, вы сделаете аэрозоль. Достаточно, чтобы она попала в облако, хоть на несколько секунд. Для других он неопасен, запах тоже отсутствует. Можете пропитать бумагу, она проглотит ее. Можете передать хоть тряпку, хоть ватный шарик. Главное, чтобы аэрозоль или жидкость попали на кожу и в легкие. Процесс запустится, и она сможет вырваться откуда угодно. Это вещество влияет на мозг, но там я поставил защиту.
- Так вот что пытались разбудить в ней взиаты? Эти покушения – вы их организовали? Вы пытались ее вывести из себя, выпытать зверя?
- Нет. Я всё вам объясню, но потом. Я не заказал ни одного покушения!
- Дальше.
- Сейчас девочка под воздействием антидота, он зашит, как таблетка от алкоголизма, работает только тогда, когда она попадает в экстремальную ситуацию, ориентируясь на уровень гормонов. Он подавляет ее дар, и я думал, что надежно. Но она уже поняла, что ей вшили антидот, она знает.  И знает, где он, и может его вырезать. Там гелевая капсула под кожей, очень близко. Сейчас она еще похудела, так как они морят ее голодом.
– Откуда вы знаете?
- Я немало повидал в аукционных ямах.
- Вы торговали людьми?
- Я сидел там. Меня выкупила Сингапурская Львиная Семья. Взамен я обещал им свою дочь.
- Как же вы могли обещать то, чего у вас тогда не было?
-Вы знаете сказки не врут. Как оказалось – никогда. И я пообещал то, что считал невозможным. А потом я ее нашел. И не смог им отдать.
- Вот что не давало вам покоя?Совесть замучила? – последнюю фразу Кларкел произнес по-русски.
- Именно поэтому вы ее и хоронили вместе со мной. Помните Рублевку, Филипс? Ведь это вы были там, вы были со мной в октябре, семь лет назад. Я узнал вас.
- Вы могли отдать ее мне, я бы ее спас. Я увез бы ее в Королевство раньше, и сколько всего плохого она могла избежать.
- Не могла. Это ее судьба, и она должна была ее пройти. Тут мы с вами бессильны. Я смог отвести от нее только Альбатроса, но и это оказалось почти невозможным.
- Да? А мне казалось, что вы его убили.
- Он жив. Но не знает, что мы похоронили желатиновое нечто.
- Желатиновое?
- Желатин, воск, грим и чуточку гипса. Вы же поняли, что мы сожгли куклу.
- Куклу…Вы же ее последним целовали в гробу. И спектакль разыграли…
- Который поставила она сама. Даже куклу довела до ума.
- Как передать ей лекарство?
- Я сделаю аэрозоль очень быстро. - Вас запрут в лаборатории.
- Мне больше некуда бежать.
- Корион, почему вы помогаете нам?
- Я страшно ошибся. И хочу исправить свою ошибку.
- Вы объявлены в розыск. Я могу просто сдать вас русским.
- Нет, Филипс. Вы меня не отдадите. Я готов сесть в тюрьму. Но в тюрьму Ордена. Вы должны будете вызвать отца Алекса, орденские приедут за мной.
- Почему вы так решили?
- Потому что на кону ваш король и моя девочка, вместе. Вы не можете предать одного, чтобы спасти другого.
- Что вы знаете о короле?
- Все, что нужно. Он любит ее и сойдет с ума, если принц Саиди добьется своего.
- Саиди? При чем здесь он?
- Он первый в списке аукционного дома. Он подал идею украсть именно ее. И он сейчас делает с ней все, что хочет.
- Почему тогда вы не привлекли свои силы и не вытащили ее до сих пор?
- Потому что Львиная семейка заказала меня.
- Что это значит?
- Значит, за мою голову назначена цена.
- Что же вы такое сделали?
- Я не отдал им мою дочь.
- Кого вы обманываете, Корион? Она не ваша дочь. Мы провели днк-тесты. Вы абсолютно разные люди.
- Да. Но это ничего не меняет.
- Мы готовы выслать туда человека. Но как он попадет в Аукционные Ямы до торгов?
- Просто. Они фотографируют товар.
- У нас нет связей среди аукционщиков.
- Зато они есть у Роба Уоллеса.
- Кто это такой?
- Скромный фотограф с Острова. Вы о нем не знаете. Но зато знаю я. Это он фотографировал Око Гора для продажи. И учил Мику работать с камерой. Они снимали альбом в Германии. Ей понравилось.
- Ваш знаменитый мистический камень, Око Гора, он же теперь у нас.
- Спрячьте его подальше. Желательно, в свинцовый ящик. Он фонит.
- Фонит? Почему? Обычный минерал.
- Не совсем. Идите, Филипс, спрячьте эту чертову штуку в контейнер и проверьте всех, кто его касался. Он фонит, как черн...как реактор.
- Вы хотели сказать "чернобыльский". Я знаю это слово. Мика не раз его упоминала. И она объясняла мне, что это значит.
- Тогда вы знаете, что мне осталось недолго. И я хочу, чтобы вы не ломали мой диск, а дали мне ноутбук. Я открою вам все данные с него. Добровольно.
- Хорошо. Последний вопрос.
- Зачем я сделал все, чтобы она попала в Америку?
- Да. Именно так.
- Я знал, что она встретиь там свою судьбу. Ей предлагали руку и сердце наследника Львиной Семьи Сингапура. А она любила Альбу. Ей предлагали полмира, полцарства...а она должна была встретить вашего короля.
- Вы не сказали "королевство" перед "Америкой". Значит...
- Значит, что я, как и вы, знаю про другую Америку. Не королевство.
- Это вы уничтожили мост в прошлом? Мост между будущим и прошлым Америки.
- Нет, Кларкель. Моста никогда не было. И там, откуда мы с ней, Америка пытается уничтожить мою страну.
- Поэтому вы здесь уничтожаете королевство?
- Нет. Там, на той стороне, Мика никогда не могла попасть туда. Даже в мечтах. Даже в песне. Здесь она может все. И сделает все. И уничтожила мост между двумя версиями Америки другая женщина.
- Кто она?
- Свобода. Статуя, которая должна была затонуть. Вместо нее должны были поставить статую солдата. Но Свобода достигла берегом Америки, и круг замкнулся. И мост рухнул.
- Но у нас стоит Рыцарь-Тамплиер! И его меч сияет, как крест, в ночи.
- Вы забыли одну деталь. У него нет доспехов. Он бессилен перед тем, что сильнее меча.
- Что вы имеете ввиду?
- Ваш король отречется. Ваш Совет Рыцарей уже пал. Ваше государство разрушается на глазах.
- Вы лжете.
- Нет. Чтобы спасти королевство нужен Орден. Призовите их. Позвольте отцу Алексу открыть Реликварий Миротворцу. Пусть он введет вас в ангар в Южной Дакоте и покажет вам ковчег. Вы поймете что на нем написано, там автопереводчик.
- И что я там прочту?
- Имя того, кто сможет заменить вашего короля и удержать королевство. Модернизировать Совет, отменить смертную казнь и освободить мир от проклятия.
- Прощайте, Густав.
- Меня зовут не так.
- Корионов?
- Генерал-лейтенант Корионов.
- Прощайте, генерал.
- Когда Эштри будет свободен, передайте ему, что я согласен. Ему это важно.
- Передам. Принесу вам кусочек торта.
- Лучше принесите мне телевизор в тюрьму. Я буду очень рад.


После аукциона. Лос-Анжелес.

Эштри хотел, чтобы самым первым после пробуждения Мика увидела его.
Но Филипс и Орландо доставили девушку на корабль. И первое, что она увидела после того, как ее вывели из медикаментозного сна, была барокамера. Над аппаратом склонился Орли с планшетом в руках. За ним ярко горели лампы операционного куба.
- Ты меня узнаешь?
- Да.
- Мы плывем домой. Ты в безопасности.
- Сколько меня не было?
- Три месяца. Сейчас уже лето. Дома лето.
- Долго я спала?
- Мы держали тебя во сне пять суток. Сейчас уже все в порядке. Мелкие повреждения пройдут. А серьезные проблемы позади.
- Как вы меня нашли?
- Орден помог. И Ракша. Она привела штурмовую группу прямо к тебе.
- Король в порядке?
- Да, он ждет тебя. Очень ждет.
- А где Филипс?
- Он придет позже.
- Орландо, я хочу поесть сама.
- Подожди немного, я еще не все отключил.

Через несколько минут Диас и двое врачей осторожно поднимали ее из камеры. Медсестра помогла отсоединить все приборы и одеться.
Орландо принес поднос с едой.
Мика осторожно взяла вилку и посмотрела на врача.
- Очень медленно. Если хочешь, я уйду.
- Нет. Что вы сделали? Расскажи.
- Мы почти все вылечили. Ты была истощена, сильно избита, порезы и вывих. Но мы почти все поправили.
- Где я сейчас?
- Корабль в Карибском море. Мы шли не очень быстро, нельзя было попадать в шторма.
- Филипс цел?
- Да, он руководил операцией. И мы не потеряли ни одного бойца, Ракша помогла.
- Ракша была там?
- Да.


Эштри прилетел в госпиталь Миротворца после полуночи. Филипс прислал ему смс, что врачи разрешили посещения.

Айвенго шел по коридору к хирургическому корпусу. Сопровождающий гвардеец не узнавал своего короля - Эштри с каждым шагом словно становился моложе. И подходя к палате, гвардеец увидел, что король расстегнул пиджак, снял галстук и отдал сопровождающему:
- Спрячь пока. Тут это ни к чему.
- Сэр, халат?
- Наверное, не надо. Там скажут.
Айвенго потянул на себя дверь палаты и вошел.

Горела лампа на тумбочке. В вазе у кровати стоял небольшой букет розочек, ее любимых оранжевых "Поцелуев ангела". В кресле сидел Орландо и что-то писал на планшете.
- Сэр?
- Здравствуй, Орли.
- Я сейчас ее разбужу.
- Не надо, я сам.
- Сэр, только не спрашивайте ее ни о чем. Пусть хоть немного отстранится от событий.
- Да, Орли. Кларкель здесь?
- Нет, на корабле. Прилетит к вам завтра. До свидания.
- Я могу остаться?
- Конечно.
- Она спрвшивала обо мне?
- Всё время. Я обещал, что она проснется однажды, а вы будете рядом.
- Спасибо тебе.
Диас пожал протянутую руку и вышел.

Эштри подвинул кресло к койке, а потом наклонился над Микой.
Ее лицо было цело, только на шее несколько пластырей и на руке шина из пластика с какими-то огоньками.
Эштри не мог поверить своим глазам. Три месяца...
Айвенго не решался разбудить ее. Он встал у койки на колени и стал молиться. Он благодарил, плакал и снова благодарил. Пока никто не видит, как плачет король.

Он проснулся от ее тихого голоса. Мика сидела на постели, повернувшись к нему. Эштри не помнил, когда уснул. Просто приглушил свет, откинулся на спинку кресла и впервые за эти месяцы уснул без снотворного.
- Айвен,  - тихо звала девочка, - Мой король.
Он открыл глаза и весь устремился к ней.

Она просто уткнулась в его грудь, а король прижимал ее к себе, гладил по голове и никак не мог заговорить. Просто голос не слушался. Нескоро Микки подняла голову и отстранилась. Эштри заглянул в ее глаза - это была она, его жемчужинка.
- Я так тосковал по тебе.
- Я тоже, Айвен.
- Теперь я никогда тебя не отпущу.
- Мы можем уехать отсюда? Я уже неделю в боксах, то на корабле, то в больнице.
- Сейчас позвоню Филипсу.

Эштри вышел в коридор. Мика слезла с высокой койки. Ничего не болело, только рука плохо слушалась. Но Орландо говорил, что это скоро пройдет.
В тумбочке лежал пакет с одеждой. Джума прошла в туалет, скинула больничную рубашку и увидела себя в зеркало...

Эштри вернулся, услышал шум в туалетной комнате и не стал ее беспокоить.
Он подошел к окну. На парковке уже стоял его автомобиль. Гвардеец смотрел на окна палаты. Эштри подал сигнал подниматься.
Микки вышла. На ней был тот костюм, что прислал Мэрлин - джинсовая пара с вышивкой, которую она так любила. На футболке - логотип "Театра под мостом".

Она подошла к нему сама, чуть хромая. Эштри наклонился, обнял ее и поцеловал, осторожно, как учил Филипс.
Мика чуть улыбнулась, и Эштри с трудом не выдал эмоций.
Они выжгли ее улыбку. Они сделали с ее душой то, что нельзя было сделать с телом. Рука восстановится, но восстановится ли душа - этого не знал никто.
- Мы поедем на берег. Мои ребята прихватили завтрак. Там можно купаться. Уже тепло.

Эштри оглядел палату. У нее не было ничего - Мэрлин прислал одежду, когда узнал, что ее везут в королевство.

В машине он не отпускал ее руки. Микки смотрела в окно, на пригород, на людей, на другие машины. Ее лицо, словно каменное, ничего не отражало.

Гвардеец отвез их за город, в бухточку между скал.
Эштри взял корзину с едой, гвардеец нес складные легкие стулья и пледы. Микки ступала по камням и песку, как в первый раз.
- Как вас зовут?
- Энтони Веретт, мисс.
- Вы давно служите?
- С армии. Уже пятнадцать лет.
- А ваша семья?
- Моя жена и дети живут в квартале гвардии, а родителей я перевез на побережье.
- Это здорово. Они гордятся вами?
- Да, ведь я охраняю короля.
- А у вас есть хобби?
- Конечно. Я с сыном делаю фигурки животных из бумаги. Папье-маше, знаете?
- Конечно...

Эштри шел рядом и слушал их разговор. Он и не знал, что Микки способна разговорить любого, сразу уловив волну человека. А когда Энтони стал обсуждать с ней типы бумаги и клей, то рассмеялся.
- Сэр?
- Все в порядке, Энтони. Вспомнил, я же видел работы Микки, в Биллириуме. Я ездил к Барри, в книжный магазин, где она работала до конкурса.
- Как там Беар? - Мика оживилась.
- Ждет нас в гости.
- Мы обязательно должны поехать к нему. Энтони, если вы не против, я пришлю вам своего жирафа. Он маленький, но вашему сыну понравится. Я его делала без клея, на скрутке слоев. Ох, и сложная эта техника.

Энтони привел их в закрытую от ветра бухту.
- Оставлю вас, заберусь повыше. Служба.
- Спасибо, Энтони. А вы завтракали?
- Конечно, мисс. Доброго утра!

Эштри усадил ее, налил кофе и достал из корзину ее любимые булочки. Микки чуть улыбнулась:
- Мэрлин подсказал?
- Да. Он жил у меня месяц, потом улетел на Остров. Там ставят новую пьесу. Он тоже очень тебя ждет. И Джой передавал, чтобы ты позвонила, когда сможешь.
Она удержала его руку. Эштри присел рядом.
- Налей себе кофе. И послушай.
- Хорошо. Но Орландо велел тебе не спешить.
- Мне надо, чтобы ты знал.
- Хорошо.

Она рассказала ему о судне, что везло ее в Сингапур. О матросе, что передал записку для Мэрлина. О Саиди. О том, как ее спустили в Аукционные ямы. И о ледяной камере.
- Уже был назначен аукцион. Но начался штурм. У меня не было сил, я не помню последнюю неделю, тем более, они стали  мне что-то давать в воде и еде.
- Филипс нашел тебя. Им помогала дьявольская кошка.
- Я не видела ее.
- Филипс очень беспокоился. Потому так долго не пускал меня к тебе.
- Долго?
- Тебя освободили неделю назад.
- Я времени не чувствую пока. Всё расстроено, там было темно постоянно.
- Ничего, это поправимо. Солнце, отдых, еда, сон. Так сказал врач.

Они пили кофе на берегу моря. Эштри старался не смотреть на нее. Просто протянул ей лоток с фруктами, подал салфетки. Налил еще кофе.
- У тебя есть сигареты?
- Да. - Он достал пачку из кармана. - Я курить стал больше.

Она закурила и закашлялась.
Айвенго беспомощно стоял около нее. Она была больна и серьезно, и он понял это только сейчас. Но Микки справилась с приступом, подняла выпавшую сигарету и затянулась.
- Надо просто начать все заново.
- Да.
- Мы ведь так толком и не пообщались.
- У нас есть время.
- Последнее, что я помню - ты внезапно оказался королем Америки. А потом меня украли.
- С этого и начнем?
- С этого и начнем.
- Идем. Тут можно купаться голышом. Энтони наверху, он нас покараулит.

Микки сняла куртку и футболку. Эштри разделся первым и помог ей справиться с пластиковой шиной на руке, снял с нее кроссовки и носки. Она держалась за его плечо.
Он не видел, что с ней сделали. Старался не думать. Но сейчас, при свете солнца - Эштри понял, что ничего она не сможет ему рассказать до конца. Он просто повел ее к морю.

Микки не могла плавать. Айвенго помог ей войти в воду, а потом поднял на руки и понес дальше. Он остановился, когда вода укрыла их до плеч.
- Мы все вылечим, Микки. Мы все поправим.

Они долго пробыли в воде. Эштри держал ее, а Мика лежала на волнах. Потом король вынес ее на берег, закутал и понес к стоянке. Пока ветер сушил волосы, Микки рассказывала:
- Там было холодно. А до этого они держали меня на крыше, чтобы солнце выжгло кожу. Но не сработало. Там был один человек, Али. Он каждую ночь покрывал меня специальной штукой, от солнца. Каждую ночь. А в ледяной камере научил, как регулировать свою температуру. И давал мне лекарства. Его убили при штурме.

Эштри целовал ее, гладил по плечам и не перебивал.
- Там была допросная секция. Они спрашивали о тебе. Ну что я могла о тебе сказать? Что я не знала, что ты король. И про Филипса тоже. Еще про какого-то отца Алекса.
- Я познакомлю тебя с ним, он нам помогал. Это очень влиятельный человек.
- Филипс будет меня допрашивать?
- Зачем? Он и так все знает.

Когда шли к машине, она снова заговорила:
- Мы куда-то должны ехать?
- Я к вечеру должен быть в Лос-Анжелесе. Но у меня там есть резиденция. Ты поживешь там. А я буду рядом, когда не будет совещаний. Сколько захочешь.
- Это ведь плохо. Любовница короля...журналисты сживут тебя со света.
- Нет. Все будет не так. Здесь ведь все иначе. Ты привыкнешь. Журналисты не пишут про короля, для этого есть пресс-служба. Папарацци тоже нет, запрещено фотографировать или снимать короля не официальным каналам. А резиденция -  служебная. Она как раз для мероприятий в том районе. Там проходят концерты и кинопоказы, встречи. Это не моя собственность, а королевская.
- А твоя семья? Ты ведь женат.
-  Микки, я подал на развод утром перед конкурсом. Через неделю был суд, и я уже три месяца разведен.
-  А дети?
-  Парис? Он уехал в Европу. Ему уже 18, он совершеннолетний, и не имеет никаких королевских привилегий.
-  Никаких?
-  Да. Я настоял. Пусть поживет обычной жизнью.

В машине она свернулась на сидении, положила голову ему на колено.
И Эштри почувствовал только сейчас, что она вернулась, и у них есть шанс.
- Когда мы расстались, я знала только, что ты не тот, за кого себя выдавал. Я очень испугалась тогда.
- Ты ведь ничего не боишься, жемчужинка.
- Не боялась. Пока тебя не потеряла.
- Теперь ты дома. Теперь все будет в порядке. И ты привыкнешь. И ты меня не потеряешь.
- Только как мы будем жить, если мне надо на Остров?
- Ты будешь жить, где захочешь. Но я должен исполнять свои обязанности. Необязательно все время находиться здесь. Это не так обременительно, как ты думаешь.

Она уснула. Эштри сделал знак Энтони, чтобы тот остановился, пересел к водителю.
- Едем привычной скоростью.
- Вызвать дополнительного человека в резиденцию?
- Пожалуй, да. С носилками. Ну, или с коляской. Ей еще тяжело.
- Да, сэр.

Эштри нажал кнопку, и салон автомобиля перегородило звуконепроницаемым экраном. Набрал Филипса:
- Мы едем в город.
- Как она?
- Завтракали на берегу. Купались. Она уснула. Дай мне пару ребят в резиденцию. Понадобится коляска на какое-то время.
- Это психика, Эштри. Мы сделали все, что надо.
- Знаю. Расписание уже есть?
- Я переключу тебя на заместителя.
- Давай. И подготовь мне материалы для Ордена. Я буду сам говорить речь.
- Так и думал.
- Кларкель. Ты же видел, что они с ней сделали.

За три часа дороги Эштри составил по телефону список дел в Лос-Анжелесе. Его помощники уже были там, заместитель летел из Мехико. Резиденция была готова. И еще Эштри позвонил Мэрлину:
- Янникель, я еду в Лос-Анжелес, а за мной в машине спит Микки. Можешь сказать всем ее друзьям, что она вернулась.
- Айвен, спасибо тебе.
- Это не я. Это Миротворец.
- Она может говорить? Я позвоню ей попозже.
- Мы приедем в дом через час, я дам ей телефон.
- Хорошо. Даже не спрашиваю, когда она вернется на Остров.
- Думаю, скоро. Ей нужно как можно больше хороших эмоций. Так что она приедет к вам, обязательно.
- Ты не сказал, в каком она состоянии.
- Ее вылечили. И будут лечить. Но она цела, ничего не сломано и нет травм.
- Слава Богу!
- Мэрлин. Позвони ее друзьям. Только попроси не звонить ей пока. Она только сегодня вышла из больницы. Дайте ей время.
- Да, Эштри. Я тебя понял.

У входа в резиденцию их встречали два помощника с коляской. Эштри пересадил девушку, Энтони подхватил вещи.

Их комната была на третьем этаже, где был выход на огромный балкон.
Эштри принес обед в комнату, накрыл на стол. Но Микки не стала есть, попросила положить себя в кровать, сил совсем не было. Айвенго включил кондиционер, занавесил окна и лег рядом.
- Ничего, это пройдет.
- Знаю. Отдыхай. Проснешься, пойдем в парк.
- Да. - и она уснула.
Айвенго спустился в рабочий кабинет. Гаретт ждал его с докладом.
- Хуже, чем я думал, - заметил помощник.
- Страшнее, чем я мог представить, - ответил Эштри, - боюсь, мы рано ее забрали из больницы.
- В резиденцию уже едет врач. Поживет здесь. Так будет спокойнее.
- Да. Узнайте, есть ли какой-нибудь центр реабилитации в городе. Нужна консультация.
- Хорошо.
И Эштри погрузился в работу. Но помощники переглядывались между собой: давно уже они не видели короля таким, собранным и решительным.

Когда работа была окончена, в столовой накрыли ужин для персонала. Эштри остался с ними.
- Сэр, мы сегодня сделали больше, чем обычно за день.
- Я рад. Все наладится, вот увидите.
- Будет ли в этом году "вечеринка роз"?
- Будет. Завтра займусь этим вопросом.
- Штаб в Нью-Йорке передал, что акция "Бумага" стала очень популярной.
- Значит, не зря мы так долго мучились с ней.
- Сэр, завтра в городе концерт немецких музыкантов. Сходите, послушайте. Вместе. - Гаретт сидел рядом с королем и сказал это чуть потише.
- Концерт?
- В резиденции Карло Монти.
- Это целый дворец, а не резиденция.
- Так и он - основатель Квартала Кино.

После ужина Эштри поднялся к администратору.
- Концерт у Карло Монти. Узнайте, могу ли я туда пойти. С Микой.
- Да, сэр.
- Сколько сейчас человек в доме?
- На территории три постоянных, в доме вас пятеро. Вы с девушкой, врач и два телохранителя.
- Спасибо. Гости ожидаются?
- Ваш заместитель едет сюда. Будет завтра, с ним секретарь.
- Размести его на первом этаже, ему сложно ходить.
- Там как раз закончили ремонт.
- Что было не так?
- Водопровод и электрика. Но все починили.
- А на моем этаже есть проблемы?
- Нет. Проверяли.
- Спасибо. Да. Завтра я хочу утром съездить в торговый центр. Мне понадобится карта для расходов на личные нужды. И ее карта и документы. Филипс вам присылал?
- Да, сэр. Вот пакет.

Айвенго поднялся к себе. В пакете лежала банковская карта с ее призом. И паспорт. Все документы и вещи Филипс изъял после ее похищения.

На другой день Эштри проснулся первым. Звонки начались чуть позже обычного, но король был только рад. Он спустился в столовую, Гаретт уже ждал его с ноутбуком.

Микки спустилась сама. И улыбалась уже иначе. Эштри взял перерыв, чтобы позавтракать с нею.
- Как ты нашла дорогу?
- Шла по стрелочкам.
- Каким стрелочкам?
- На плитке. Такие незаметные стрелочки.
- Гаретт, какие стрелочки?
- Для персонала и гостей. На плитке.
- Не знал.
- Это Гаретт, мой помощник.
- Рад знакомству, Джи.
- И я рада, сэр. Зовите меня Мика.
- Мика. Рад, что вы вернулись.
- Гаретт - советник по внешним связям.
- Мир и Королевство?
- Мир и Королевство. Последние пятьдесят лет курс на открытие наших ресурсов для мира.
- А раньше?
- Раньше мы были отделены океанами. И не спешили налаживать контакты. Да и мир был другим. Сегодня Королевство принимает гостей и приглашает работать.
- А эмиграция?
- Как таковой, у нас ее нет. Можно приехать, чтобы работать. Но все зависит от человека. У нас нехватка профессоров и ученых. Они получают паспорт гостя королевства. Если хотят, они могут получить гражданство по заслугам. Но их семья не получает. Каждый должен доказать, что он полезен. Обычно, они приезжают на учебное время, и без семьи. Также и ученые. Проектом ограничено время их пребывания.
- Как же получить гражданство?
- Подарить стране свои патенты или изобретения общечеловеческой значимости. Обычно так делают с игрушками, до которых Старый Свет не дорос. Или с очень опасными игрушками. Но и тогда даритель получает право проживания в стране, пожизненное. Но не гражданство в полном понимании, есть ограничения.
- Строго, но действенно?
- Да. Поэтому в стране нет гастролеров.
- А врачи?
- Мы растим своих. Вас, кажется, лечил Орландо Диас?
- Да, он замечательный.
- Мы ищем таланты по всей планете. И приглашаем их к нам. Те, кто выросли у нас, остаются благодарными. Они принимают решение сами, остаться или уехать.
- А короли?
- Особая статья. Эштри - уроженец Острова. Он был приглашен на должность, он приехал и получил титул, права гражданина на время правления и документ гражданина мира.
- Что это такое?
- То, что ждет тебя. - Айвенго принес поднос с завтраком, сел рядом, - Вижу, она уже тебя допросила? Вчера она разговорила Энтони, водителя, за пару минут. А он проходил школу гвардейцев.
- Айвенго, с Микки можно говорить обо всем. Мы сделали невозможное с ее помощью.
- Невозможное?
- Впервые Королевство провело такую серьезную операцию. Мы получили одобрение Азиатского союза на этот штурм. Сингапур - очень населенный город. Но мы умудрились пройти его без лишнего шума и разгромить Аукцион.
- Аукционы вернутся.
- Мы будем готовы. Найдем и разгромим снова.
- Гаретт, а виза для конкурса еще действует?
- Нет. Но ты находишься в особом положении. Вы поедете в Италию, будет суд над захваченными аукционщиками. Ты - потерпевшая. На время лечения и до суда мы предоставили тебе убежище с правом проживания и работы на территории королевства. Так что полгода у тебя точно есть.
- Спасибо, Гаретт.

До вечера Микки сидела в кабинете Эштри. Пока Айвенго занимался делами, Джума изучала подборки газет за время своего отсутствия. Королю доставляли все центральные газеты мира, секретарь анализировал информацию и выделял статьи для обязательного прочтения.

Эштри работал по видеосвязи. Микки сидела в другой части кабинета, отделенная стеклянной стеной.
Миротворец вводил в советы своих людей. Эштри передавал свои дела, закрывал горячие темы. Но до увольнения еще было далеко.

Когда пришел второй помощник, за окнами уже стемнело. Эштри вспомнил, что не обедал.
- Микки покормили?
- Нет, она не выходила отсюда.
- Она в соседней секции, я про нее совсем забыл!
Микки по-прежнему читала, делала пометки в блокноте.
- Прости, я совсем забыл про обед.
- Ничего, мне было не до этого. Но на сегодня хватит.

Ужин накрыли в дальней беседке сада, среди редких деревьев.
- Каждая резиденция еще и зарабатывает на мне, - улыбнулся Эштри. - Это, например, питомник. Саженцы этого растения стоят очень дорого. Но продает их фонд короля. Деньги идут на "Зеленую программу", а я - лицо пиар-программы.
Микки взяла со столика бутылку вина и знаками указала Эштри следовать за ней.
Она привела его в самый уголок, к заграждению, где были камни. Села, прислонилась спиной к камням, вытянула ноги.
- Попробуй. И это. - и отпила глоток из горлышка.
Айвенго сел рядом, вытянул ноги, взял бутылку. И еще до того, как выпил, почувствовал, что горячий камень за спиной пульсирует, как живой.
- Что это?
- Жизнь.
Король Америки сидел в самом отдаленнои уголке своей лос-анжелесской резиденции и впитывал спиной жар гранитного валуна. И дикая радость существования, пьянящее чувство свободы и счастья качало его на волнах. Словно разом стерлись из памяти последние три месяца ожидания, муки и отчаянья. Эштри закрыл глаза, протянул руку, и Микки вложила своб ладонь в его пальцы.
- Что это, Микки? Я никогда такого не испытывал.
- Али научил. Находить точки силы, природной силы. Только благодаря им я выжила.
- Теперь ты можешь их находить?
- Да. Просто расслабься. И не сопротивляйся.

Им принесли ужин. Эштри кормил ее со своей вилки, поил легким вином, любовался ею. И был счастлив. Словно этот вечер стер все, что было до него. И ощущение длилось, не иссякало тепло камней, не отступало счастье - волнами плескалось в короле и его жемчужинке  долгожданное счастье.

А потом они вернулись к дому, поднялись к себе на третий этаж. Еще в лифте Микки потянулась к его губам, и Эштри понял ее.

Он не удивился, когда она оказалась рядом. И ее руки, еще слабые, позвали его, притянули и заманили в вечную игру между мужчиной и женщиной.

Все было прежним, все было удивительно и легко. И он снова победил и был побежден. А потом они лежали в  кровати, укрытые лунным светом, и дыхание их сливалось. И Эштри звал ее по имени, и она отзывалась.

Эштри уснул, впервые так глубоко и полно, что не услышал, как открылась дверь.
Мика встала, накинула на себя рубашку и джинсы.
- Ты в порядке?
- Почти. Сегодня первый день, как я могу дышать полной грудью.
- Рад, Микки.
- Пойдем в сад, мне понравился этот питомник.
- Пойдем, конечно. Я оставлю Эштри пакет.
- Он уснул. И видимо, впервые так глубоко.
- Я так и думал, что ты справишься. Лекарства не помогали.
- Ничего, он сильный. Отвези меня к океану. Я ведь здесь еще не была.
- Ты в порядке?
- Да. Король рядом. Ты рядом. Корион в тюрьме. Яма позади. Все в порядке.

Кларкель привез ее к городскому пляжу. Кафе были открыты, у кромки воды еще светились фонари, повсюду были люди.
- Тебе полезно побывать в толпе.
- Мы под прикрытием?
- Зачем? Просто отдыхаем. Тебя никто не узнает. Люди быстро забывают тебя, если ты не на первых полосах газет. Материал о твоем похищении вышел, но мы еще не печатали статью о твоем освобождении.

Филипс привел ее к кромке воды.
- Как он воспринял тебя?
- С трудом. Он ведь прожил три месяца в аду. Для него наша история остановилась после конкурса.
- Да. Вы так и не успели нормально пообщаться, без тайн и режима секретности. Жаль. Столько времени упущено.
- Мне тоже жаль.
- Гаретт сказал про суд?
- Да. Вы ведь дадите мне время подготовиться?
- Мы отдали Ордену Саиди. Его отец решил, что суд будет показательным. С рядом жестких заявлений.
- А Корион?
- Он сидит в нашей тюрьме. Изоляция полная. Пока не знаем, что ему предъявить.
- Боюсь, его придется отпустить.
- Или предложить ему право жить в Королевстве.
- Посмотрим, что он может нам предложить.
- Многое.
- Мы не просим твоего Зверя помогать. Ты сама примешь решение.
- Филипс, без сыворотки я просто человек.
- Не лукавь, Микки.
- Я не хочу выпускать ее на волю.
- Знаю. Но Миротворец просит тебя о помощи.
- Когда мы работали с Корионом, он всегда предоставлял мне сведения. Если просил ликвидировать человека, то он собирал все факты, все доказательства. Приводил ко мне свидетелей и пострадавших. Он давал мне выбор.
- Мы можем делать так же.
- А государственные интересы?
- Тут ты решишь сама.
- Я никогда не буду воевать против страны, где родилась.
- Знаю. И против Острова тоже.
- Почему нельзя использовать Зверя в мирных целях?
- Потому что зверь был порождением войны.
- Я не хочу...
- Знаю. Поэтому не буду тебя заставлять. Да и не могу.
- Эштри привез меня в резиденцию. Что он хочет делать дальше?
- Жить. Просто жить. С тобой.
- Но я не хочу быть королевской наложницей.
- И не будешь. Он намерен сделать тебе предложение.
- Это слишком.
-  Есть вариант.
-  Отречься от титула?
-  К этому все идет. Проект разрабатывается уже год. 
-  Что будет с королевством?
-  Парламент. Выборы. Премьер-министр или президент. Еще не знаем. Пока просчитывает варианты.
-  Только не диктатура Миротворца.
-  Знаю. Но задача - сохранить систему. Король Америки - скорее регулятор, чем реальный правитель. Но он был нужен.
-  А может быть, тебе стать королем?
-  Я думал на эту тему. Нет. Не смогу. Директор Миротворца решает другие задачи. Я предлагал Гаретту и Главе тамплей. Они не согласились.
-  Я хочу вернуться на Остров. Хочу снова работать в магазине, петь на улице. Хочу играть в театре с Мэрлином. Гулять по городу. Жить простой жизнью.
-  Ты оставишь Айвенго?
-  Почему он не может поехать со мной? Отказаться от вашего титула, вернуться домой. Он актер, не правитель. Он любит театр и телевидение. У него неплохие работы.
-  За десять лет его забыли.
-  Я видела его тв-работы. Ему достаточно пары проектов, чтобы вернуть свои позиции.
-  Мика, ты же понимаешь.
-  Понимаю. Поэтому через две недели хочу оказаться дома.
-  Суд будет через неделю. Из Италии я могу отправить тебя в Биллириум.
-  Можно эти две недели он побудет королем? Моим королем.
-  Не у меня тебе просить об этом.
-  А там, на Острове? Мои ребята в порядке?
-  Да. Мэрлин прошел обследование к хорошей клинике. Джой с ним рядом. Все в порядке. Театр получил грант, идет ремонт. Барри полностью восстановил магазин. Стив и Энди пишут мюзикл. Петрикор...
-  Не надо. Просто скажи, что он жив и здоров.
-  Он жив и здоров. Во Франции.
-  А ты?
Филипс встал со скамейки, прошелся до урны и обратно. Присел так, чтобы она видела его лицо.
- Я директор Миротворца. Я должен защищать Королевство и ту часть мира, которую могу защитить.
- Ты - друг Эштри и мой друг. И очень хороший человек. Много лет назад ты пытался мне помочь там, в Москве. Много лет ты рядом. И не хочешь сказать правду.
- Мика, это не надо говорить. Моей стране нужна рысь в медном жилете. Моему подразделению нужен боец, которого вырастил Корион из тебя. А я хочу, чтобы ты была просто Микой. Моей любимой девушкой, что переплыла Ла-манш, чтобы не быть рысью. Жемчужиной, покорившей короля Америки.
- Ты вернул меня ему. Зачем?
- Потому что он тебя любит.
- В подвалах аукциона было холодно. Как там, где я родилась. Я почти не помню тот период. Но тело помнит. И я не хочу быть с королем. Но и вернуть того Эштри, члена жюри, главу конкурса, ты не в силах.
- Ты уедешь.
- Да. Пусть он сам решит, что ему надо. Мне не нужны короли. Мне нужна жизнь без титулов и аукциона.
- Это жестоко.
- Жестоко. Ты помнишь, как Корион меня хоронил? Он позвал Альбатроса и тебя. Зачем?
- Чтобы проучить.
- Он проучил?
- Да. Я на самом деле решил, что ты погибла. И Альба так решил. Он сразу же покинул Руссию.
- Это было сложно тогда. Но сейчас - будет легче.
- Ты хочешь, чтобы я устроил такой спектакль?
- Я хочу обойтись без этого. Просто уеду от короля. Завтра же. Устрой это. Я не буду играть по твоим правилам. И суда я не хочу. Не хочу.
- Микки. Позволь мне хотя бы выпустить статью, что тебя освободили. Народ должен знать, что ты в порядке.
- Народ? Зачем?
- Люди выбрали тебя. Люди голосовали за тебя в конкурсе.
- Хорошо. Завтра вечерним рейсом я должна улететь на Остров. Если королю потребуется рысь, он может ее позвать. Долг я отдам. Но не больше. Кориона ты отдаешь мне.
- Почему? Объясни хотя бы мне.
- Это всё конкурс. Жестокая игра твоего королевства. Реалити-шоу. Я победила и хочу свой приз.
- Твоя карта в резиденции. На счету ее - миллион долларов. Призы у нас, я отправлю на магазин Барри. Твои вещи привезут утром.
- С той квартиры, где я жила?
- Да. И бабушка Чаки просила передать пакет.
- Жаль, что я с ними не попрощаюсь.
- Я передам им.
- Спасибо. Отпусти меня, Кларкель.
- Отпущу.

Он довез ее до резиденции. В окнах третьего этажа горел свет.

Эштри ждал ее. Он сидел за столом, был накрыт ужин.
- Филипс?
- Да. Мы говорили о...
- Неважно. Ты проголодалась?
- Айвенго. Завтра я улетаю домой.
- Ты можешь остаться?
- Нет. Иначе я соглашусь.
- На что?
- Ты же знаешь ответ.
- Согласись. Останься со мной.
- Эштри, когда мы познакомились, ты представился актером. Простым актером Королевства.
- Я не мог сказать, что я король.
- А я не могла открыть своего имени. Это одно и то же. Мы просто были собой.
- Что изменилось?
- Ты - король Америки. Я - продавец в книжном магазине и актер Театра под Мостом. Эти истории никогда не заканчиваются хорошо.
- Ты - дочь Кориона.
- Этого ты не знал.
- Да. До тех пор, пока он не подготовил операцию в Сингапуре. Он сдался нам сразу после твоего похищения. Чтобы разработать план операции, спасти тебя. Он подсказал, что надо передать тебе сыворотку. Он ничего не требовал взамен. И до сих пор сидит в тюрьме Миротворца.
- Он полетит со мной. Завтра вы доставите его к самолету.
- Мика. Он ведь сломал твою жизнь.
- Вы ничего не знали обо мне, когда пригласили меня в конкурс. Считай, что так и не знаете.
- Да будь проклят этот конкурс!

Она выпила вина и села напротив.
- Филипс сказал тебе, зачем Кориону была нужна дочь?
- Сказал. Ты - генномодификант. Та самая московская Кошка Дьявола.
- Я три года была просто человеком. Простым человеком, что эмигрировал на Остров, попытался начать все заново.
- Начни все заново здесь. Со мной.
- Эштри. Ты - король целого континента.
- Канада не часть Королевства.
- Но входит в Союз Американских государств.
- Дело в Руссии? В том, что ты гражданин Руссии?
- Не только. Филипс хочет использовать рысь для Миротворца.
- Отец Алекс говорил, что ты не согласишься.
- Завтра я улечу домой. Через две недели, в Италии, будет суд. Я прошу тебя организовать мой приезд туда. И там мы поговорим. Ты, я, Миротворец и Орден. Это существо - оно не может быть чьим-то подданым, Эштри. Иначе все государства начнут штамповать оборотней. И начнется биохакинговая война. Мир рухнет.
- Мир знает, что ты существуешь.
- Но не знает, кто я. Если я останусь с тобой, узнает.
- Как? Мы все продумали!

Мика грустно улыбнулась.
- Вы уже думали на эту тему. Пока я сидела в ледяной камере.
Айвенго вскочил, понял, что проговорился.
- Когда ты пришел в библиотеку, чего ты хотел?
- Увидеть тебя. Поговорить с тобой.
- А потом, когда мы сидели на крыше Королевской башни, после банкета? Когда я спела тебе «Колыбельную»?
- Тогда я понял, что хочу быть с тобой. Я хотел тебе сказать уже тогда.
- И не сказал.
- Условия конкурса.
- Это была подстава, Эштри. Это придумал Корион. Он хотел нас столкнуть. Он знал, что ты мне понравишься. А меня он знает хорошо. Как еще я могла попасть из всемирного отборочного тура в золотую сотню участников? Как может нелегальный эмигрант попасть к королю?
- Что он задумал?
- Боюсь, он задумал занять твое место.
- Пусть занимает. Мне не нужен этот титул.
- Филипс думает иначе. А ты не имеешь права так говорить.
- Мика. Я уже год готовлю преемника. Уже год проводятся законы, ограничивающие роль короля. Пусть занимает трон, как он думает. Это пустышка. Без права принятия решений. Я просто регулятор, предохранительный клапан в системе. Я не решаю ничего вне Америки.
- Рыцари не согласятся.
- Черт возьми, пусть сами правят, раз так хотят!
- Эштри, я уеду все равно. И заберу его с собой.
- Что ты с ним сделаешь?
- Ничего. Поговорим по дороге. Он три года меня искал. Видимо, что-то хочет сказать.
- Почему ты, самая богатая девушка Москвы, отказалась от него? От своего отца? От богатства? Ты была невестой Младшего Льва Сингапура! Ты могла стать кем угодно!
- Почему дети бегут из дома, Айвен? Почему уходят из дома с гитарой и паспортом в никуда?
- Чтобы стать собой.
- Он убил меня и похоронил. Лев вернулся в Сингапур. Филипс потерял контракты. Мой друг был убит. Захари Рауш. Мой единственный друг. Тусовка - недорогого стоит, когда ты дочь миллиардера.
- И ты уплыла на Остров.
- Я прыгнула с парома в ледяное море. Девятьсот метров до берега. Там было так холодно, что и ледяная камера не сравнится. Джой вырезал меня из обледеневшей куртки десять минут. Он растирал меня спиртом и плакал. А до парома, до плавания в ледяном море, меня сбросили в железном ящике над системами ПВО. И расстреляли в воздухе. И Захари нашел меня в лесу, выходил и вытащил из Руссии. А его убили. Просто убили на моих глазах.
- Я не знал.
- Ты - король целого континента. Я - продавец в книжном магазинчике Барри Беара. И точка. Сказок не бывает.
- Сказок не бывает. Я понял.

Она легла на диване в гостиной. До рассвета оставалось часа три. Эштри спустился в кабинет.
Король Америки сидел за столом в своем кабинете, не зажигая света. Зазвонил телефон, на экране высветилось "Филипс". Но Айвенго не принял вызов.

Конкурс кончился сегодня, и в нем не оказалось победителей. Только проигравшие.

Эпилог.

Филипс вошел в гостиную около 11 утра. Мика спала, свернувшись в комок. Такой Кларкель нашел ее на полу в ледяной камере.
- Джума. Пора.
Она открыла глаза и сразу встала. Филипс принес сумку с ее вещами, вышел и закрыл дверь за собой.
Микки залезла в ванную, включила воду. Плакать можно только когда никто не видит, так учил ее Захари.
Сумка была не слишком набита – кроссовки, ботинки, пара смен одежды. Собрали все, не забыли блокноты и сувениры, что она купила в Библиотеке. В самом дальнем углу – фотография Джованни и Мэрлина в пластиковой обложке. Ее телефон потерялся, но Филипс положил в сумку коробку с новым.
Карта банка Америка. Паспорт с отметками Миротворца, пакет документов для таможни. Контракт и свидетельство о пребывании в Королевстве.
Микки перебрала все, собрала сумку заново. Гитары не было.
Она спустилась вниз, где уже ждали Эштри и Филипс.
- Гитара?
- В аэропорту. Мои люди упаковали ее и приготовили к вылету.
- Спасибо.
- У тебя есть двенадцать часов до рейса. Документы не надо отмечать, ты пройдешь зеленым коридором.
- Статья вышла?
Эштри протянул ей «Зеркало Королевства». На первой обложке было ее фото с конкурса. Король, награждение, венок.
- Венок, надеюсь, вы отправите багажом.
- Да, я тоже так решил. Он идет по особой статье, там же настоящее серебро.
- Спасибо. Пожалуйста, отправьте сумку в аэропорт. Я не хочу сюда возвращаться.
- Микки, мы можем поговорить? – Эштри не знал, как к ней обратиться.
- Да. Здесь есть кафе поблизости? Обычное кафе.
- Да.
- И без охраны.
- Нельзя.
- Тогда можно я позавтракаю в питомнике, там, где камни?
- Вам принесут завтрак.

Мика шла по дорожке к ограде. Эштри шел следом. Она не обернулась до самого конца, до камней, где они сидели еще сутки назад.
Села на скамейку. Айвенго сел рядом. Закурила.
- Мне надо извиниться.
- Не надо. Вы, ваше величество, все уже поняли. Можно я прочитаю заметку?
- Да.
Она открыла разворот. Красочный рассказ о похищении. Интрига. Поиски. Штурм, фотографии Ямы и ледяной камеры. Фото с корабля, Орландо ведет ее  по палубе, костыли и повязки. И фото при выписке – она выходит из больницы. Эштри упоминается только как король. Что он принял решение и запросил Международный суд. И все. И фото с конкурса, другой ракурс. Она идет за кулисы, венок в волосах. С гитарой. Слезы в глазах. На шее шарф, который скрывает царапину, что нанесла Кларисса.
- Что случилось с Клариссой?
- Осуждена за нанесение тебе повреждений, хранение наркотиков и махинации с Марвом Гонзо. Уже три месяца сидит в женской тюрьме. О карьере может забыть.
- Она очень хотела выиграть. Я бы с радостью с ней поменялась.
- Твоя песня. Мы выпустили ее на диске. Это традиция, после конкурса.
- Хорошо.
- Твои деньги…
- За что?
- За песню.
- Мне они не нужны. Делай с ними, что хочешь.
- Я открыл счет, все идет туда.
- Пусть так и лежит.
Охранник принес завтрак.

Пили кофе в молчании. Микки смотрела на океан, Эштри смотрел только на нее.
- Двенадцать часов. Мы можем поехать куда-нибудь. Погулять.
- У тебя дела. У тебя много дел, Эштри.
- Я могу отложить.
- Не можешь. Ты должен работать.
- Куда ты пойдешь?
- Погуляю по городу. Съем мороженое. Я ведь никогда здесь не была. Самолет в полночь?
- Да. Я поеду с тобой. Провожу.
- Хорошо. Корион?
- Его доставят к самолету.
- Тогда – до вечера. Филипс дал мне телефон.
-  Я позвоню.
- Спасибо, что заботился обо мне.
- Микки, не надо…
- Я должна поблагодарить.

Она собрала остатки завтрака, взяла поднос. Вернулись к резиденции. Филипс уже уехал. Мика отдала поднос работнику с кухни, прошла к центральному входу. Эштри подал ей куртку.
- Если ты передумаешь, позвони. Я подъеду.
- Хорошо.


От резиденции к городу шел автобус. Мика села в последнем ряду, надвинув шапочку на глаза.
На побережье было по-настоящему жарко. Автобус заполняли люди, водитель объявлял остановки.
Бульвар Сансет и Аллея славы существовали здесь. Именно их она хотела увидеть.
Карта города была закачана в телефон.
Мика шла по Аллее славы, читала имена. И останавливалась, когда имена были знакомы. На бульваре настроение изменилось. Хватило пары километров, чтобы понять, что здесь нечего делать.

Этот город из детства, символ американской мечты, которой здесь не существовало.
Только здесь Мика поняла, что слишком задержалась здесь, в Америке. Пора домой.
Когда стемнело, Мика зашла в небольшое кафе. Заказала пиццу и кофе, села у окна.
Филипс появился, когда принесли заказ.
- Как тебе Лос-Анжелес?
- Красивый. Очень большой. Очень киношный. И красивый.
- Аллея славы впечатлила?
- Да.
- Ты могла бы занять там…
- Кларкель, дешевый прием.
- Не буду, извини. Пиццу взяла?
- Да, угощайся.

Ужинали молча. Филипс заказал картофель с фирменным соусом, угостил Мику. Кофе принесли с десертом.
- Я не заказывала.
- Это от нас лично, мисс. Мы вас узнали. Мы за вас голосовали.
- Спасибо.
- Распишетесь для меня?
- Конечно.
Официант подал ей газету. Утреннюю. И Мика написала поперек статьи: «Спасибо, что верили в меня.»

Филипс не мешал. Он запомнил официанта, запомнил место. Потом он разберется. Потом, но не сейчас.
- Тебе нужен укол. Ты на ногах второй день.
- А таможня пропустит?
- Да. Это просто поддерживающий укол. Орландо велел.
- Давай. Я сама.
Он подал ей коробку. Мика ушла.

В уборной было пусто. Мика зашла в кабинку, подняла футболку на животе и сделала укол. Она ждала от Филипса чего угодно. Но ничего не произошло.
Только стало легче.
За столиком сидел Корион. И Филипс.
- Укол веселый. – Мика опустилась напротив. – Привет, пап.
- Привет, доча.
- Это Филипс. Он держал тебя в тюрьме.
- Знаю. Он сказал, мы сегодня улетаем?
- Да. Только я до Биллириума, а ты в Москву.
- Хорошо.
- Вас оставить одних?
- Нет, ты должен это слышать. Что в уколе, Кларкель?
- Ты же знаешь, что ничего.
- Не уверена. Но неважно. Придет машина?
- Да, мы следили за тобой весь день.
- Я могу поговорить с Корионом одна?
- Не здесь. В самолете наговоришься.
- Поняла. Тогда просто молчим.

Мика протянула руку, Густав протянул свою. И Филипс понял, что ничего не добьется. Они просто держали друг друга за руки, молчали и смотрели в глаза.
Принесли еще кофе. Мика поменялась чашками с отцом. Тот улыбнулся. Филипс следил за ними. Но ничего не мог понять.

Пришел сигнал, что машина прибыла к кафе. Мика встала, Корион пошел первым. Филипс бросил на столик купюру, поднялся и вышел за ними.
Только в машине Корион спросил:
- Король будет?
- Да. Придет проводить.
- Зеленый коридор?
- Да.
 
Их привезли к аэропорту. Мика и Корион пошли к своему выходу на летное поле. Филипс остался у входа, набрал номер Эштри.
- Они встретились. При мне ничего не говорили.
- Как она держалась? Ненавидит его?
- Увидишь через пару минут. Они идут к тебе. Я ничего не понимаю.

Айвенго стоял у поста «зеленого коридора». Он лично попросил, чтобы рядом никого не было. И на посту стоял только человек из Миротворца.
Мика шла по проходу, Корион чуть отстал.

Айвенго взял из ее рук документ. Передал на пост.
- Сколько у меня времени? – вдруг тихо спросила девушка.
- Пятнадцать минут.
- В самолете много людей?
- Вы летите спецрейсом.
- Сколько человек на борту?
- Пятеро. Пилоты, стюардесса и вы вдвоем. Что произойдет?
- Надеюсь, что ничего.
- Мэрлин будет ждать в аэропорту. И Джои. И наверное, все твои друзья.
- Спасибо. Прощай, Эштри.
- Нет, Микки. Только не так.
Он схватил ее за плечи, развернул к себе. И увидел янтарные глаза с узкими зрачками.
- Что происходит?
- Филипс передал укол от Орландо. Они хотели, чтобы я его убила.
- Ты можешь это контролировать?
- Конечно, может. – Корион уже был рядом. – Я позабочусь, раз ты не сумел. Я думал, король Америки выше ростом.
- Улетайте отсюда. И благодарите свои богов, что она вас вытащила.
Корион ушел. Мика отступила.
- Конкурс был прекрасным. Спасибо за три месяца, Эштри.
- Спасибо тебе. У тебя чудесные песни.

Джума пошла к выходу. Не обернулась. Эштри заставил себя отвернуться и пойти в противоположную сторону.

Когда самолет оторвался от полосы, Корион прижал к себе Мику, накрыл ее голову своими ладонями, закрыл ее от всего. И слушал, как воет его маленький зверь. Он молчал, зная, что нет слов ни на одном языке, что могут ей помочь.

Книга четвертая.

Возвращение на Остров. Театр под мостом.
Мэрлин и Джой собирали реквизит на сцене, когда дальняя дверь в зал открылась. И кто-то пошел по проходу, тяжело ступая.
Янникель поднял голову от ящиков и крикнул:
- Закрыто!
- Я знаю, Янне. - Ответил голос из темноты. И Джованни кинулся к краю сцены. Вентреску чуть не сломал ногу, спрвгнув с полутора метров, задел сиденья, но удержался, схватился за ее плечи.
- Микки!
- Джованни, чокнутый профессор. - И она улыбнулась, как могла. Мэрлин сошел со сцены по боковой лесенке, подошел к ним.
Она ничего не сказала больше, просто уткнулась в грудь Мэрлину и закрыла глаза. А он гладил ее по голове и не спрашивал. Он все понял без слов: она приехала одна, кофр с гитарой у ее ног, ни рюкзака, ни дорожной сумки.
- Мы должны собрать реквизит. Потом поедем домой. Ты останешься у меня сегодня.
- Конечно, мастер.

Втроем они управились быстро. Джой отнес ключи охраннику.

В доме Янникеля было все по-прежнему. На стене гостиной висел диплом о присуждении "Вильямова пера".
- Твой диплом, Микки. Твой. Мы ждали, когда ты вернешься. Праздник был, всем составом отметили, но без тебя. А теперь все в порядке.
- Они пришлют мои вещи Барри. Повесишь рядом венок и еще один диплом.
- Нет. Пора тебе завести свою стенку для наград. Или каминную полку.

Джой накрыл столик у дивана, принес вино и свечки. Мэрлин сходил переодеться, выдал Мике ее полотенце.
- Мы ждем.

Пока девушка приводила себя в порядок в ванной, Янне наклонился к другу:
- Ни одного вопроса про Сингапур. Ни сейчас, ни потом. Я тебе все расскажу, но без нее. Представь, что она вернулась после конкурса. И точка. Никаких упоминаний.
- Понял. Почему она не позвонила, не сказала, когда прилетает?
- Потому что мне кажется, что она сбежала от него.
- От кого?
- От короля Америки. Я тебе расскажу сам, если она не расскажет.
- Хорошо. Ты бледный, как мел.
- Налей мне коньяка.
Джой принес ему другой бокал, достал из бара бутылку.

Мика вернулась из ванной комнаты, села напротив Мэрлина и тихо прошептала:
- Всё, Янне. Я его оставила.
- Ничего, девочка. Так бывает.

- Джованни. Может, ты не знал. Я была последние три с половиной месяца в Сингапуре.
- Я знаю.
- Две недели назад меня освободили. Вылечили.
- Знаю.
- Сегодня я прилетела к вам. И останусь тут. Через неделю надо будет съездить в Италию, там будет суд в Ордене. Потом я вернусь. И надо решить, что делать дальше.
- Пока поживи с нами. - Мэрлин протянул ей тарелку с ужином. - Отдохни.   Барри всегда тебя ждет. Работа у тебя есть. А там поглядим. Проектов много. Можно жить.
- Я хотела уехать.
- Куда?
- На север Острова. На неделю. В горы.
- У меня там есть друзья. Я позвоню им, они тебя примут.
- Спасибо, Янникель.
- Тогда я скажу в театре, что ты вернешься через две недели. К Барри сходим завтра. Ты сказала, что твои вещи пришлют к нему?
- Да. Там всего одна сумка. Мне подарили несколько чудных вещей. Познакомилась с семьей в Америке. У них свое ателье.
- И венок победителя пришлют? - Джой смутился, но Джума ответила:
-  Да. Он из настоящего серебра. Там какие-то заморочки с таможней, но обещали прислать.
-  Что ты будешь делать с ним?
-  Переплавлю. Сделаю что-нибудь более ценное.
-  Что может быть ценнее венка победителя "Королевской песни"?
Она не ответила.

Ужинали не спеша, потом Мэрлин взял сигареты и пепельницу, и они вышли на лестницу. Поднялись на последний этаж, к лестнице на крышу. Джой остался в квартире, готовил постель для девушки.

Мика стояла у открытого окна, Мэрлин обнимал ее за плечи.
- Ты в курсе всего, ведь так?
- Да. Король позвонил, как только ваш самолет взлетел. Где Корион?
- Его забрали после посадки. Орденские. И передали мне документы для суда. Они оплатят все расходы.
- Его казнят?
- Нет. До суда точно нет, он свидетель. И еще он помогал меня найти.
- Почему ты не осталась с Эштри? Он сходил с ума, он поднял даже европейские службы, чтобы тебя найти.
- Им нужно то, чего я не могу обещать.
- Это связано с Руссией и тем, что ты там пережила?
- Да. Им нужна та, какой я была там. А я не хочу.
- Но Эштри любит тебя.
- Да. И он - король, а я - продавец в магазине Барри. Мэрлин, ты же понимаешь, что сказок не существует.
- Понимаю. Просто надеялся, что для тебя судьба сделает исключение. Ты это заслужила.
- Спасибо, мой старый мастер.
- Да, я старый. Я устал ждать чудес. Устал ждать тебя, очень устал. Я просыпался и засыпал с чувством вины, что послал тебя туда. Эштри часто звонил. Мы пили и говорили о тебе. Я жил у него там, я знаю, от чего ты отказалась.
- Филипс был там?
- Был и здесь. Серьезный человек. Который за тебя беспокоился.
- Я не спрашиваю тебя, как бы ты поступил.
- Микки. Я всю жизнь был один. Даже когда был женат. Даже когда был счастлив. Но тебе встретился человек, который будет с тобой везде. И на сцене, и дома, и в пути. Но он - король. Так бывает. Просто тебе надо отдохнуть. И хорошо, что ты поедешь на север. Там чудесно. Отдохнешь. Тебе надо набрать вес. Тебе надо сменить обстановку и побыть одной. Только ты и море, ты и горы. И все изменится. Тем более, перед судом тебе надо собраться с мыслями. А потом, когда ты приедешь из Италии, мы начнем с того места, где остановились. И может быть, на следующую нашу премьеру приедет Эштри, тайком. Или открыто. И вы поговорите, и все наладится.
- Кто еще знает, что я была товаром на Аукционе?
- Барри. Петрикор. Я и Джой.
- И у вас в газетах ничего не было?
- Нет. Ни о конкурсе, ни о тебе. У нас не освещали конкурс совсем. Словно забыли. Словно его не было.
- Там вчера вышла газета с моими снимками и всей официальной историей.
- И как тебе?
- Никак. Я прошлась по бульвару Голливуда и узнал меня только официант в кафе. А потом я улетела на частном рейсе.
- Значит, все обошлось.
Мэрлин прикурил себе и ей еще по сигарете.
- Ты прошла его, этот конкурс. Насквозь. Напролом. Как я и думал. И это твоя победа. Полностью. Просто тебе не дали времени ею насладиться.
- Они выпустили там мои песни. Даже какие-то деньги мне перевели за них. И еще дали карточку с денежным призом.
- Большой?
- Один миллион долларов.
- Значит, ты можешь купить себе дом. И это здорово. Я рад. Ты три года жила на чердаке у Барри.
- Я думаю, надо поступить умнее. Мы вложим их в театр. В постановки. Мне нужен человек, который понимает, как продюсировать проекты. Как работать с театром.
- У меня есть пара знакомых, я поговорю с ними. Но ты должна купить себе жилье. У тебя должен быть дом.
- Мэрлин. Он у меня есть. Просто далеко отсюда...
- И ты не можешь туда вернуться...
- Не могу...
- Когда ты впервые пришла в студию, я подумал: наконец-то пришел человек, который говорит "служить театру". Не "работать", не "играть на сцене". А именно "служить". Джованни говорил, что ты плохо говоришь на нашем языке, я подумал, что ты использовала неправильное слово. Но за два года я убедился, что ты сказала все правильно. Но тебе пора идти дальше. Тебе пора оставить театр, Микки. Ты должна идти. Твое место в театре никто не займет, но мне кажется, он тебя отпускает.
- Почему ты так думаешь?
- Ты заслужила большего. Ты научилась всему, что должна была узнать. И должна расти дальше. Тебе тесно в нашем театре. "Вильямово перо" - это твой пропуск дальше, перо для твоего крыла.
- Значит, я потеряла не только короля, но и театр?
- Ты никого не потеряла. Эштри не сможет тебя забыть. И театр не забудет. Но твоя дорога началась, и остановиться ты не можешь.
- А Барри?
- Барри не пустит тебя за кассу или в зал. Он понимает то же, что и я: тебе не место в зрительном зале жизни, ты должна светить людям. Ты огонек на мачте, огонь святого Эльма. Ты согреешь весь мир и разгонишь темноту там, где погасли все огни.
- А я смогу хоть иногда к вам возвращаться?
- Тебе не надо возвращаться, потому что ты не уйдешь от нас. Мы всегда будем с тобой. До самого конца.
- А я буду с тобой до самого конца.
- Я знаю. Под конец жизни мне подарили самого верного друга. Пусть и очень маленького.
И она смогла заплакать. Мэрлин усадил ее на ступеньки, обнял и не стал утешать.

Джой уже начал беспокоиться, что их долго нет. Но Мика и Мэрлин вернулись в квартиру.
- Первый поезд в Стеклярус идет в семь утра. Я поставлю будильник, мы тебя проводим. А потом позвоню друзьям, они встретят. Ехать четыре часа. Твой телефон работает?
- Да. Только мне нужна новая сим-карта. Моя потерялась.
- Сделаем на вокзале. А вещи?
- Куплю там.
- Так будет лучше. Там все иначе, море и горы. И обязательно сходи на рыбалку. Тебе понравится.

Мэрлин ушел в спальню, а Джой присел у дивана, где Микки легла. Вентреску помог ей снять пластиковый защитный щиток с руки, принес из аптечки крем от ушибов.
- Они хорошо сделали. Незаметно, что произошло.
- Заметил?
- Я ведь тебя знаю лучше всех. Болит?
- Болит, но не очень сильно. А когда сильно болело, я была в медицинской капсуле и без сознания.
- Мэрлин ничего мне не говорил. Только что тебя похитили. А потом, что нашли.
- Он и сам почти ничего не знал.
- Ты сможешь обходиться без помощи? Там, в горах?
- Да.
- Ты не говорила о короле. Но я понял, что ты ушла от него. Из-за Петрикора?
- Нет. Петрикор женат и счастлив.
- Из-за Кориона? Он пригрозил убить Эштри?
- Именно Корион спланировал все это. Это он протащил меня в конкурс. Он просчитал все, даже то, что мы с Эштри друг друга заметим. Не просчитал только, как далеко все зайдет. А всё зашло слишком далеко. Настолько, что он сдался им сам, когда меня похитили. И тогда понял, что совершил страшную ошибку. Его чудовище не способно убить короля. Потому что короли - тоже чудовища.
- Эштри? Чудовище?
- Да.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что его заставляют им быть. Но это меня не касается. Мужчины должны решать свои проблемы сами. Я попадала в неприятности, когда пыталась решить проблемы мужчин. И дорого за это поплатилась.
- Они тебя измучили. Там, в плену. Я вижу.
- Да. Они меня пытали о короле и Миротворце. И разбудили того, кого будить не следовало.
Ветнтреску принес ей воды и аспирин. Ее немного знобило.
- Выпей и засыпай. Завтра рано вставать, а ты этого не любишь.
- Лучше расскажи, как у вас дела с Янне?
- Я продал поместье родителей. И мы купили соседние две комнаты. Теперь я живу здесь, мы вскрыли стены и нашли двери, как ты и сказала когда-то. Я готовлю есть иногда, убираться наняли семью Альваро. А еще у меня есть отдельный вход. И он не одинок больше, и мы не мешаем друг другу. Элли восстанавливает проектные документы по этому зданию. Если ее догадки верны, муниципалитет и исторический отдел захотят купить у нас эту квартиру. И тогда мы переедем в соседний квартал. Когда вскрывали стену, нашли печку, как ты и сказала. Сейчас я восстанавливаю в архиве фотографии и планы. И пишу статью об этом здании.
- Значит, все было не зря.
- Да.
- Я привезла миллион долларов.
- Что?
- Это один из призов, миллион долларов. Мы можем переехать в соседний квартал хоть завтра. Мэрлин сказал, что я должна купить себе жилье. Купим вместе. Будет три квартиры, будем работать вместе. И Барри надо помочь с магазином. Можем заложить серебряный венок.
- Микки. Не надо ничего закладывать. Я ведь не сказал, за сколько продал поместье.
- Не хочу знать.
- Ты устала. Спи. - он наклонился и поцеловал ее в лоб. - Ты вернулась. Это самое главное.
- Джой.
- Да?
- Я ухожу из театра.
- Что же, тебе давно пора двигаться дальше. Но знаешь, мне кажется, он никуда от тебя не денется.
- Театр?
- Театр. Мэрлин. Я. Эштри. От тебя нельзя отказаться. Невозможно.
- Спасибо, Джой.
- Когда-нибудь ты уйдешь очень далеко. Я понял это сегодня. Когда ты появилась, когда ты шла по залу, я вдруг понял, что ты не вернулась. Ты идешь куда-то очень далеко, и нам туда будет нельзя. Потому что это не здесь. Я прав?
- Когда-нибудь узнаем.
- Я помню тот день, когда ждал тебя на берегу. Ты вышла из моря. Но ты не останешься на этом берегу. Я чувствую, что твой Остров гораздо дальше. И море там другое. Кто-нибудь ждет тебя там? На другом берегу?
- Нет, Джованни. На том берегу никто меня не ждет.
- Почему же ты туда идешь?
- Потому что ошиблась однажды. Страшно ошиблась, когда покинула тот остров.  И все там умерли, и никто меня там не ждет.  Но именно туда я должна вернуться.
-  Ну почему ты не можешь остаться? Ведь тебя любит сам король!
-  Джованни. Однажды ты все узнаешь. Вы с Мэрлином возьмете в руки книгу, сядете с бутылочкой вина и все прочтете. И поймете. Я обещаю.

Человек-надежда
   Экспресс отошел от Центрального вокзала. Мика спрятала билет и документы во внутренний карман куртки и поплотнее застегнулась. Жар вернулся утром, Джой дал ей еще одну таблетку аспирина. Скоро действие лекарства кончится. Надо уснуть, организм справится. Надо только уснуть.
   Купе пустое. Никто не пришел, хотя ей достался последний билет. Это Мэрлин настоял, чтобы она взяла билет подороже.
   Озноб усилился, уснуть не получалось. Джума хотела пить, но бутылка с водой была в рюкзаке.
Кто-то вошел в купе. С трудом открыв глаза, Микки увидела немолодого мужчину в темной одежде. И не сразу разглядела белый воротничок священника.
- Добрый день.
- Добрый день, святой отец.
- Можно просто Джон.
- Джон. Меня зовут Мика.
- Рад знакомству.
   Джума снова закрыла глаза. Помимо жара разболелась рука. Микки проваливалась в сон, просыпалась, снова засыпала. Озноб возвращался, боль то усиливалась, то отступала.
   Через полчаса она поняла, что без помощи не обойтись, попыталась встать, чтобы взять рюкзак, и не смогла. Отец Джон оторвался от книги, посмотрел на нее и сказал:
- Вам нужна помощь. Моя маленькая помощь.
- Да. Кажется, у меня жар. Мне нужен мой рюкзак, а сил дотянуться нет.
   Священник снял ее рюкзак с полки, вытащил из бокового кармана бутылку и подал ей. Мика нашарила в кармане таблетки, но не успела вытащить. Отец Джон протянул ей другую упаковку. Откуда он их достал, девушка не успела заметить.
— Это другое лекарство. Но поможет от простуды. - вытащил таблетку, протянул ей, открыл бутылку. - Выпейте и ложитесь. Ехать еще три часа. Вам надо поспать.
- Спасибо. Извините. Совсем расклеилась.
- Неудивительно, после всего, что случилось.
- Что случилось?
- Я знаю о вас, Мика. Меня послал Орден. Я – ваш сопровождающий.
- Почему? Зачем они вас послали?
- Чтобы вы были под защитой. И присмотром. Мы не любим, когда кто-то болеет.
Она закрыла глаза и уснула. А проснулась, когда поезд уже подъезжал к Стеклярусу. Отец Джон уже приготовил вещи, ее рюкзак и свою сумку.
- Вы сняли гостиницу?
- Нет. Меня должны были встречать.
- Мэрлин позвонил своим друзьям? Я позвоню ему и попрошу отменить встречу. Вы поедете со мной. Не беспокойтесь, все расходы взял на себя Орден.
- Куда мы поедем?
- Мы поедем на самое дальнее побережье. Там у нас есть небольшой дом для духовных упражнений. Отец Алекс настаивает, чтобы эту неделю вы провели там. Перед судом я помогу вам подготовиться к выступлению.
- Выступлению?
- Вы расскажете все, что помните. Потом король и Филипс предоставят свои доклады.
-  Отец Джон.
- Лучше «брат Джон».
- Вы постоянно за мной следили?
- Нет. Только когда ты вернулась на Остров. Мы работаем в Старом Свете. И благодаря тебе нашли общий язык с Миротворцем. Давно этого хотели.
- Позвоните Мэрлину. Пусть не беспокоится.
- Конечно. Кстати, он в курсе, что я с вами.
- Вы курсе?
- Он знаком с отцом Алексом.
- В этом мире все друг с другом знакомы?
- Наверное. Просто Эштри, отец Алекс и Мэрлин учились в одном и том же колледже. Просто пошли разными дорогами.
- Было у отца три сына…
- Да, как в русской сказке.

В Стеклярусе их ждал автомобиль. Отец Джон погрузил вещи в багажник, усадил Мику на заднее сиденье, укрыл спальником.
- Я заеду в магазин, а ты отдыхай. Ехать около трех часов.

Мика снова провалилась в сон. Но ничего не снилось.

Отец Джон послал голосовое сообщение в Орден, закупил продуктов и выехал из Стекляруса. Ему понравилась Джума, он искренне сочувствовал ей, а увидев, как она больна, попросил у отца Алекса разрешения остаться с ней, несмотря на то, что ждало их в деревне, куда они ехали.

Мика открыла глаза. Они ехали горной дорогой, облака развеялись. Солнце согрело ее.
- Брат Джон?
- Да. Остановиться?
- Можно я пересяду вперед?
- Конечно. Сейчас.
Он остановил машину, Мика вышла и замерла.

Другой мир. Горы от края до края, долина впереди, никаких домов или строений. Только птицы и ветер.
- Никогда здесь не была.
- Напрасно. Остров – не только Биллириум и порты. Это еще и Север. И здесь все намного проще. Я должен тебе сказать.
- Меня кто-то ждет там, куда мы едем?
- Да. И ты знаешь, кто он.
- Но у него же много дел!
- Да. Но он приехал на сутки. Ты должна с ним поговорить. Это важно для будущего суда. И для вас.
- Вы знаете, кто я?
- Знаю. Но тебя я еще не знаю. И надеюсь, мы познакомимся ближе за эту неделю.
- Я еще не общалась со священниками.
- Никогда не поздно начать.
- Поедем. Он ждет.
- Да. Он очень тебя ждет.

Они спускались в долины и пересекали маленькие перевалы. Сменялся вид за окном, менялось освещение. Но Мика ждала моря. Она знала, что все неважно, пока не увидишь моря.
И оно возникло перед ними, когда машина поднялась на очередной холм. Джон остановил машину, они вышли.
- Море…- прошептала Мика. Расстегнула куртку, несмотря на жар. Ветер сразу же обжег, разметал ее волосы.
И брат Джон понял, что нашел в ней король Америки и все остальные. Даже сейчас, больная и измученная людьми, девочка светилась. Она была не отсюда, не из их мира. Свет ее был человеческим, но таким чистым и ровным, какого он, священник, давно не встречал. Такой жажды жизни и воли к жизни брат Джон не чувствовал даже у самых истовых верующих и спасшихся от смертельной опасности. И было в ней что-то еще, непонятное. Священник присмотрелся.
Глаза изменили цвет. Серыми они были утром, в поезде, и лихорадочно блестели. А сейчас ее глаза стали темно-синими. И в них было только море.
- Там и будем жить всю неделю. Сегодня и завтра ты пообщаешься с тем, кто тебя ждет, а потом будем отдыхать. Ты быстро поправишься, я привез лекарства Ордена. Они на травах, не химия. И все будет хорошо.
- Спасибо, брат Джон.
- За что?
- Что не оставили меня одну.
- Ты не должна быть одна. Я только что это понял сам. Тебе нужно кому-то светить. А мы должны поддерживать твой огонь.
- Так сказал вам отец Алекс?
- Нет. Это я скажу ему вечером, когда должен буду позвонить.
- Вы расскажете мне об Ордене?
- Конечно. Ты ведь совсем не знаешь об этой организации.
- Да. Я с ними не сталкивалась.
- Орден – твой друг. Это официальная позиция.
- Тогда я принимаю ващу помощь. Только вы должны знать, что я такое.
- Мы знаем. Корион отправил нам все свои разработки по твоему проекту.
-Корион?
- Когда тебя похитили, он связался с нами. И его человек передал нам жесткий диск. Сыворотка, антидот Рауша, дневники исследований. Всё.
- И после этого он сдался Миротворцу.
- Да. После этого он вышел на набережную и сдался.
- Вы понимаете, почему?
- Догадываемся. Он боялся, что в руки Азийского союза попадет оружие, способное нарушить равновесие. А равновесие мира храним мы, Орден. И Миротворец.
- Теперь вы понимаете, почему я не могла остаться с королем Америки?
- Понимаем. И кажется, у нас есть решение этой проблемы.
- Какое?
- Мы будем гарантом того, что Зверя не использует никто в мире.
- Убьете меня?
- Зачем? Просто изготовим антидот в нужных количествах и дадим Миротворцу. И снабдим им тебя. Ты будешь в безопасности.
- Антидот останавливает процесс, но не лечит.
- Мы будем искать лекарство.
- Ради чего?
- Ради равновесия. Это слишком опасное оружие – зверь. Корион испугался того, что сам создал.
- Его отпустили. Я отпустила его.
- Это неважно. Разве ты не понимаешь, что он никуда не денется? Он связан с тобой, сильнее, чем сам думал.
- Мне он не нужен.
- Нужен. Он поверил в то, что ты его дочь.
- Но я больше в это не верю.
- Это ничего не меняет. Он всегда будет о тебе беспокоиться. И всегда будет ждать твоего прощения.
- Я его ни в чем не виню. Власть и деньги – вот что его заботило в Руссии. И месть. Он богат, он обладает властью, он всем отомстил. Вопрос решен.
- Но он обидел тебя. И теперь до конца своих дней будет просить прощения.

Мика улыбнулась и обернулась к брату Джону.
- Вот только я его простила первой. Ему этого не понять.
- Когда поймет, тогда и успокоится.
Волнолом

Брат Джон остановил машину за оградой. Из дома никто не вышел.
Мика подошла к дверям, постучала.
Дверь открыл Анимар. Мика задохнулась от изумления.
Ты! Но это невозможно!
Я тоже им так сказал. У меня сезон, кабачки созрели, а они - давай быстрее, самолет, она погибает!!!- Анимар облапил ее всю целиком, поднял и затащил в дом.
Он совсем не менялся, старый проходец, король Проходцев Руссии. Те же густые растрепанные волосы, тот же голос и взгляд - верный до идиотизма, веселый боец невидимого фронта.
Меня там священник привез.
Выгрузит вещи в кухне и уйдет! Ну, иди ко мне, чертовка! Что они с тобой тут делают?
Анимар, лучше скажи, как ты решился перепрыгнуть сюда? Это же не твой уровень.
А я и не прыгал. Они меня посадили в какой-то хитрый самолет, но взлетать не стали. Просто свет погас, а потом включился. Я вышел, они меня запихнули в джип и привезли сюда.
Постой. Как это?
Не знаю. Может, твой священник в курсе. Я - нет.
Он усадил ее за стол, налил фирменного чая "с бегемотом", вытащил фляжечку со своим фирменным "напитком малых народностей" и положил ей под руку пачку "Явы".
И "Яву" пронес! Тебя за наркодиллера не приняли?
Сказали, что на сутки дают добро. Это они еще про "Приму" не знают! Давай, пей, кури, рассказывай. У меня всего сутки, завтра они меня обратно, к кабачкам…

Мика смотрела на него, не отрываясь.
Как мы расстались? Ты помнишь?
Еще бы. Ты и Джованни твой сели в поезд "Бугульма-Москва". Больше я тебя не видел. И поезд "Бугульма" тоже не видел. Не ходят они там больше.
Мы вернулись. Джой - в свою деревню, а я в свою. Только ты же понимаешь, что он прошел в свою реальность, а я в свою.
И что там со мной стало?
Плохо с тобой стало…
Умер?
Хуже.
Понял. Вопросов нет. А с тобой что стало?
А я поехала поступать в институт.
И как?
Уже закончила. Еще отца нашла.
Отца?
Анимар. В другой реальности, ну, ты помнишь…
В другой книге, я понял. И что отец?
Так себе папашка оказался.
Стой, это та, где ты кошка?
Да. Это та, где я кошка.
А я тут кто?
Кто надо. На кораблях тебя последний раз видела. Моложе на двадцать лет.
Значит, все равно мы пересекаемся.
Да. Теория Иржи верна. Если связаны, то во всех книгах.
Так что у тебя тут произошло? Меня предупредили, что ты не в форме и надо помочь.
Много чего. И ты тут не поможешь.
А если подумать?
Если подумать, мы с тобой в северной части Острова. Деревня.
Опять деревня? Почему тебя вечно в деревню тянет?
Не знаю.
География хоть знакомая?
Знакомая. Только история другая. И в Америке король.
Король? А коммунизм был?
Был. Тоже кончился.
И что король?
Хороший человек. Слишком даже.
Я так понимаю, ты с ним знакома.
Знакома. Но кончилось все плохо.
Ты что, короля бросила?
Как ты понял?
Я тебя знаю. Ты б еще и свергла, не задумываясь. Так что мужик легко отделался. Так что дальше было?
Дальше? Миллион долларов выиграла. Я тут. Ты тут. Он там.
Мика. А твой король что сказал?
Ничего он не сказал. Им нужна эта самая кошка.
Так дай им кошку!
И тогда ее начнут опять гонять на заказы.
Что значит "опять"? Постой. Что значит "заказы"?
90-е помнишь? Вот это и значит. Это оружие. Либо кошка у Америки, либо ничья.
Они тебя убьют?
Убьют. Заморозят. Вычеркнут. Какая разница?
Как это? Если тебя в любой из книг убьют, они тебя везде убьют. Сотрут.
Они не знают про книги. Про миры, наверное, знают, а про книги нет.
Так может, ту кошку в какой-нибудь другой мир отправить?
Пыталась. Я не могу отсюда пройти никуда. Это похоже, основная книжка. Или последняя.
Микки. Почему же я тут?
Не знаю. Надо их спросить.
Они мне говорили, что тебе надо мозги на место поставить. Но не сказали, почему.
Понимаешь, меня тут пытались продать.
Продать? И сколько давали?
Много. В общем, там был аукцион, пытки, штурм и полный комплект ощущений. Я вернулась домой, хотела отдохнуть.
Знаешь, а ты отдыхай. Давай сегодня напьемся, искупаться сходим, песен попоем, а завтра  я уеду.
Я пытаюсь понять, зачем они тебя протащили.
Как зачем? Тебе помочь.
Но как они смогли это сделать?
Может, это не они. Может, ты этот, Гарри Поттер?
Анимар, откуда ты знаешь про Гарри Поттера? В твоем мире его не написали!
Мне его Орден подарил на 50-летие. Еле разобрал этот английский.
Джума допила чай, закурила и пересела в кресло у окна. Анимар собрал посуду со стола, сходил в кухню и принес ее рюкзак.
Как и говорил, он все там оставил. И еды вагон.
Анимар. Ты знаешь, как называется эта штука, которой тебя провели сюда?
Нет.
Дыра времени. Они знают о дырах. Они умеют проводить людей на эту сторону.
И что? А может, ты со мной вернешься?
Нельзя. Там, у тебя, я все уже сделала. Мы все вопросы там решили. Мое место здесь.
Тогда, может, мне остаться? Кабачки жалко и свеклу, но чего ни сделаешь…
Анимар. Ты - прожитый мною кусок жизни.
Да знаю я.
Ты не просто в другом мире. Ты на другой полке уже. Ты просто не можешь здесь быть. Я ищу дыру времени очень давно, здесь самый большой фон, здесь вообще все не так, как надо. Даже война иначе закончилась.
Наши победили?
Да, но гонки вооружений не было. И атомная бомба не там взорвалась. И вообще, тут нет чего-то главного…
Именно! Тут нет проходцев! Только эта кошка, которую Иржи вызвал один раз.
Помнишь, что сказал наш король? "Он по-прежнему ждет тебя каждый вечер". В прошедшем времени. Значит, наша история позже, чем эта. Ты не можешь проходить назад во времени, потому что ты не того уровня. И никто не может назад настолько далеко.
Ты смогла. В подвале с Миротворцем, мы потом еще ежиков в лесу гоняли.
Ежиков…и только потом мы попали к Миротворцу. Я прыгала назад на сутки. Не на годы. Ты не настоящий.
Конечно, ненастоящий. Это сон. Просыпайся!

Джума открыла глаза. Машина спускалась с гор, дорога петляла по склону.
Уже почти приехали, - улыбнулся ей брат Джон, - километров десять осталось.
Вы никогда не слышали о "дырах времени"? Ваш Орден?
Нет. Об этом я не знаю. И на занятиях нам не говорили.
А о телепортах?
Только в кино видел. И в сериале.
Сон странный приснился. Неправильный.
И кто там был?
Один человек, которого я еще не встретила.
Интересный сон. Он мне напоминает кое-что. Есть теория, что каждый наш поступок порождает волны. Когда приходит последняя волна, мы умираем.
А если существует человек, что способен идти по волнам своих поступков?
Что ты имеешь ввиду?
Если он способен на энергии волны проходить между мирами? Между событиями? Бросил камень в одном мире, а последствия прожил в другом? На гребне вылетел в другой мир?
Как же последствия его поступка дошли до другого мира? Как это возможно?
Он - нить, что соединяет миры. Он исправляет свои поступки. Исправлено в одном мире - исправлено везде, по нарастающей, как круги на воде.
То есть, он гасит волны?
Да, гасит волны. Идет по одной волне, а гасит другую.
А куда он идет? К тому месту, где утихнет последняя волна, или к тому месту, где рождаются волны?
Но ведь это он сам порождает волны.
Тогда может, ему просто остановиться? И не порождать волны? Что, если убрать его? Он - источник волн.
Сначала ему надо исправить все, что он сделал.
А кто сказал, что виной всему он? Если он может проходить мирами, то видил последствия, видит волны, он же должен видеть, кто создает их. Если это он сам - пусть остановится, и волны утихнут. А если кто-то другой, пусть остановит того, другого! Волны могут друг друга нейтрализовать. Как встречным пожаром гасят пожар.
Брат Джон. Но ему придется…
Телефон зазвонил в кармане. Мика поднесла трубку к уху и услышала:
Корион исчез.
Кто это?
Это Филипс, Микки. Густав исчез. Мы содержали его в закрытом секторе, во Франции. Он только что исчез с камер.
Растворился в воздухе?
Нет. Камера пуста. Картинка мигнула, и он просто исчез. Не мог.
А его бизнес? Счета? Заводы? Проверь все.
Понял. Что это?
Проверь и позвони мне.

Что-то случилось?
Да. Скоро вам позвонит ваш руководитель.
Мы почти приехали. Ты устала?
Нет. Только хочется чаю. И кабачков. - Мика улыбнулась.
Кабачков?
Да. Посадить кабачки. И свеклу.
Здесь они плохо растут.
Весь вопрос в климате. И уходе. Тут про теплицы знают?
Зазвонил телефон. Брат Джон принял вызов, остановил машину на обочине.

Джума вышла. Что-то изменилось. Рука перестала болеть. Мика сняла куртку, жар спал, и ей было легко, как никогда. И вдруг увидела далеко на горизонте призрак.
Брат Джон! Вы его видите?
Что? Да. Отец Алекс, тут корабль. Нет, скорее всего фата моргана. Парусный. Уже исчез. Красиво. Слушаю вас дальше.

Микки смотрела на море. Кораблик появился на несколько секунд и исчез. Но она узнала синие паруса "Хроноворота".
Густав. - прошептала Мика. - ты сделал то, что хотел? Ты не тот, кто я думала?
И некому было ей ответить. Зазвонил телефон. Филипс.
Счета и бизнес в порядке. Заморожены, как и прежде, заводы работают. Только он сам исчез.
Значит, забудь о нем. Он больше не появится. Никогда.
Что произошло, Мика?
Когда-нибудь расскажу. Но не сейчас. Дайте мне неделю отдыха.
Отдыхай. Что нам делать с его счетами?
Ничего. Скоро должно появиться завещание.
Ты хочешь сказать, что Корион окончательно исчез? Это не подлог, не подкуп моих людей?
Это не подлог и не подкуп. Просто он исчез. Волна встретила другую волну.
День, когда ты встретишь короля

Машина брата Джона остановилась на самом краю поселка.
- Тебе в этот дом, с синей дверью. Там есть все необходимое.
- А вы?
- Я остановлюсь в доме священника. Если захочешь поговорить, заходи. Но сегодня, я думаю, ты будешь отдыхать.
- Спасибо, брат Джон.
- Почему ты не спрашиваешь, кто там?
- Разве это важно? Надо просто открыть дверь, и я все узнаю.
- Ты смелая. И сильная, я уверен.
- Пока мы ехали…
- Знаю. Уже знаю. Где он может быть? Он опасен?
- Больше нет. Думаю, мы его больше не увидим.
- Надеюсь. Хотя он оставил нам бесценные данные.
- Они ему больше не нужны. Он понял, что проект провалился.
- Почему?
- Зверь вышел из-под его контроля. Полностью. Он ему больше не подвластен.
- Как это вышло?
- Захар Рауш создал антидот к агрессивной сыворотке, сыворотке действия. А потом зверь научился жить без уколов. И решать сам. Преодолел зверя.
- Значит, он больше не убийца?
- Он и не был убийцей. Все цели умирали от страха. Человеческая природа. Зверь никогда не убивал.
- Но…
- Смотрите данные, что передал вам Корион. Везде действовали сразу несколько факторов. И самый главный - это не Зверь. Это особый ультразвук, который включал другой человек. Плюс обстоятельства.
- Значит, мы зря посылали Роба Уоллеса?
- Нет. Роб нашел меня. Он не отдавал мне сыворотку, он ее уничтожил.
- Ты обратилась не от укола.
- Да.
- Ты можешь контролировать это?
- Легче, чем вы думаете.
- Но как?
- Я изначально не зверь. Я модификант. Это сделали после рождения, а значит, только мне решать, кем быть. Это не мутация. Это выбор. Понимаете?
- Кажется, начинаю понимать. И Корион этого не знал?
- Он решил, что это невозможно.
- Нет ничего невозможного…
- …если ум заточен, а сердце служит истинному.  Древняя формула вашего Ордена.
- Да. И это ты знаешь.
- Тогда подумайте над тем вопросом, что я задала королю. Почему сбегает дочь миллиардера, с гитарой и блокнотом, в никуда?
- Подумаю. Обещаю.

Счастливый номер
Мика подхватила свой рюкзак, подошла к дому с синей дверью. Брат Джон не уезжал. Джума оставила вещи на пороге, скинула куртку и ботинки.
И обратилась.
Из дома выскочили Филипс и Эштри, Джон распахнул дверцу машины.

Рысь выпуталась из одежды, перемахнула через ограду и устремилась к морю. Филипс выхватил пистолет. И тут же опустил, вспомнив, кто перед ним.

Зверь уходил к берегу, не бежал, а быстро шел по камням.
Эштри догнал его, пошел рядом.

Брат Джон подошел к директору Миротворца.
- Этого вы добивались? - крикнул Кларкель.
- Да! Видите, она не тронет его.
- Брат Джон, что мы стоим? Вдруг за поворотом она его растерзает?
- Нет. Зверь никогда не убивал.
- Кто вам сказал?
- Она сама.
- Никого? А то, что творил Густав Корион ее руками?
- Это творил Густав Корион, но не она. И доказательство только что увело вашего короля за собой.
- Мы искали это существо несколько лет. Знаете, какая цена объявлена за эту тварь, живую или мертвую?
- Так продайте ее. Как продал ее Корион. А он продал ее. Как вещь. Вот этого она вам никогда не простит.
- Мы заберем ее себе. И Орден не получит это оружие.
- Филипс, извините, но вы - идиот.
Она - не оружие. Она - подарок этому миру. Только оборотень. Это такие мелочи…
- Брат Джон, вы с ума сошли?
- Это не просто генномодификант. Это половинка ее личности. Она и человек, и животное. Она видит мир не так, как мы. Чувствует его и как гомо сапиенс, и как зверь. Но не как оружие или убийца, а как существоя понимающее и людей, и планету. Как вы не понимаете. Цель была - создать исследователя, что способен познавать мир всесторонне!
- Кто вам это сказал? Это военная разработка.
- А на диске, что отдал нам Корион, первоначальный замысел,  самые первые расчеты, опыты и модели, те, что военные выкрали у биологов и психологов. Они хотели усовершенствовать человека, чтобы он исследовал природу. Военные извратили проект. И пытались создать чудовище. Но почему из всех подопытных выжила только она? Почему Густав не смог повторить эксперимент ни с ящером, ни с собакой?
- Мы не знаем.
- Орден знает. Нельзя усовершенствовать то, что нежизнеспособно. Нельзя мертвое сделать живым. Невозможно вложить душу в то, что не вместит ее.
- Это эзотерика. Наука не допускает существование души.
- Наша - да. А кто сказал, что это был наш эксперимент? 
- В каком смысле?
- Кто сказал, что это был эксперимент человеческих ученых? Мы давали вам звезду, помните? Вы же не выполнили нашей просьбы.
- Она была фальшивая.
- Одна из звезд. Вторую передал нам Корион вместе с диском. 
- Ваш артефакт - сияет?
- Да. Звезда Кориона - сияет. И он написал, когда она зажглась. И почему.
- Это связано…
- Конечно, Кларкель. Это ее звезды! Эти артефакты ждали ее пять веков.
Где вторая?
- По легенде хранится…
- Оставьте сказки для своих ряженых рыцарей. Вашу звезду надо проверить.
- Радиация.
- Это не радиация. Это защита от людей. Чтобы оставили ее в покое. Если ее не трогать, фон спадает и достаточно быстро. Где она? Та звезда, что вы вывезли из могилы на Стеклянном острове?
- Могилы?
- Это могила капитана Гектора. Тела не нашли, но нашли эту звезду и похоронили в ящике с его корабля.
- В реликварии.
- Так и думал. Везите ее на суд. Мы привезем свою звезду. Просто укутайте ее плотной тканью и полейте морской водой. И фон исчезнет.
Брат Джон развернулся и уехал. Филипс чертыхнулся и вызвал катер.
Когда он спускался к причалу, то увидел их.
Эштри забирался по склону. Пестрый зверь шел с ним рядом. Шел рядом, как шел бы человек - на двух лапах. Филипс заставил себя отвернуться и поспешил к лодкам на берегу.

- Ты простишь меня?
- За что?
- Что я так с тобой говорил в Лос-Анжелесе. Мне надо было послать их всех подальше и убежать с тобой на край света.
- Так вот он, край света. И ты бросио королевство и сбежал просить у меня прощения.
- Ты простишь меня?
- Конечно. Не первый раз люди пытаются получить зверя-убийцу, идеального солдата.
- Мэрлин просил, чтобы я приехал и нашел тебя. Он сказал, что ты поехала в Стеклярус. Сказал, что с тобой брат Джон. Филипс вычислил вас еще в поезде, запросил отца Алекса. Тот не хотел с ним общаться. Тогда я взял трубку и объяснил ему, что все испортил. И только тогда он дал координаты этой деревни.
- Так что ты хочешь, мой король?
- Ну не надо так говорить, Микки!
- Эту кошку зовут иначе.
- Неважно. Давай проживем здесь до суда. Попробуем пожить вместе.
- А служба?
- Я взял отпуск. Там все уже решено. Вопрос импичмента. А мне плевать. Я вдоволь наигрался в их игры.
- Ты больше не король?
- Да. Отстранили, Кемаль за главного. Пока не решат, что делать.
- И значит, ты не будешь вербовать меня на сторону Америки?
- Я не собираюсь туда возвращаться.
- Ты же король!
- Лучше быть актером на Острове. Здесь я точно знаю, что могу. И обладаю реальной властью над людьми.
- Значит, рысь тебе не нужна?
- Мне нужна ты, любая. Но кисточки на ушах мне нравятся.
Рысь прыгнула ему на спину, сбила с ног, но так мягко обвила четырьмя лапами,  что Айвенго даже не ударился о камни. Он не испугался, прикоснулся к этому созданию, осторожно погладил ее по носу, прикоснулся к жестким кисточкам. И прижался лицом к ее шкуре.
- Ты - чудо!
- Всего лишь биотехнология. И очень простая. Но не для людей. Они сразу же решили использовать ее для войны.
- Я куплю дом за Бмллириумом. Подальше. Чтобы ты могла быть такой, какой хочешь. Рысью, человеком. Как ты хочешь. Буду только работать в городе. Но жить мы будем в своем доме. И там будет сад. Обязательно.
- Это не обязательно. Я просто могу становиться рысью. Когда захочу. Без сыворотки и без антидота. Но я человек, Айвен. Я не мутант, не оборотень в людском понимании. Нет никаких условий. Не нужна клетка, не надо бояться полнолуния или какого-то активатора.
- Ты выбираешь сама, кем быть?
- Да. И я решила это давным-давно. Я человек.
- Ты - моя жемчужинка. Можешь скинуть эту шкурку? Ты красивая, но я хочу поцеловать тебя.
- Нам надо вернуться. Я же без одежды.
- Там какой-то сарай.
- Эштри!

Это были руины, даже без крыши. Но им уже было неважно.

- Только обратно я приду, когда будет темно.
- Тебе надо поохотиться?
- Нам надо прожить здесь две недели. Надеюсь, никто не видел, как ты разгуливал в первый же день с рысью без поводка.
- Думаешь, Филипс не сделает какого-нибудь документа на ручную рысь?
- Думаю, Филипса надо отправить куда-нибудь подальше. И привыкатт жить без них.
- Без Миротворца?
- И Ордена. Зачем они нам с тобой?
- Ты права. Они нам абсолютно не нужны. Давай сделаем проще. Я вернусь к брату Джону и попрошу его съездить сюда. Привезем тебе одежду. Мне кажется, он очень хочет познакомиться с твоей звериной половиной.
- Я не против, мой король.
- Пожалуйста, не называй меня так. Мне надоел этот титул. Он ничего не значит.
- Как мне тебя называть тогда?
- Зови просто Айвенго Эштри.
- Тогда и ты зови меня, как и прежде, Джу 77.
- Мой счастливый номер.
- Наш номер, Айвен. Две семерки. Твоя и моя.

Возвращение Роба Уоллеса
Эштри постучал в дом священника. Открыл брат Джон.
- Ваше величество?
- Просто Эштри. Мне нужна помощь?
- Что случилось?
- Надо доехать на машине до сарая. Там, за холмом. Забрать Мику.
- Не понимаю.
- Она же без одежды.
- Простите???
- Да вы придуриваетесь? Она обернулась, мы ушли на холм. Теперь ее надо забрать. Не пойдет же она по деревне в таком виде. И в другом не пойдет.
- Ах, да! Извините. Сейчас возьму ключи.
- Я буду ждать у дома. Нашего дома.
- Понял вас. Уже выхожу.

Эштри дошел до домика, что сняли для Микки. Одежда так и лежала на траве у входа. Он подобрал ее, завернул в свою куртку. На дороге уже виднелся автомобиль брата Джона.
- Едем. Подняться на холм и спуститься на ту сторону. Там какой-то сарай, мы...
- Извините, это не сарай. Это остатки башни.
- Хорошо, башни. Выглядит как сарай.
- Как мне правильно к вам обращаться?
- Айвенго. А мне к вам как обращаться?
- Брат Джон. Вы поговорили?
- Да. Все в порядке. Она простила меня.
- Замечательно. Значит, идем дальше. Меня прислал Орден. Я подготовлю вас обоих к суду.
- То есть отпуска у меня не будет?
- Будет. Мне понадобится четыре часа, чтобы все объяснить вам. Можем разбить на две встречи.
- Вон она! - Эштри указал на самый верх. Там, на уцелевшей части "сарая" сидела кошка. Очень большая кошка.

Брат Джон вышел из машины, подошел ближе.
- Могу ли я тебя рассмотреть?
- Можешь. Гладить нельзя. - улыбнулся Эштри.
- Поразительное существо. И может ходить на двух лапах.
- Так и задумано. - ответил зверь. - На четырех не люблю. Хотя так быстрее.
- А как получается речь? Ведь голосовые связки не предназначены...
- Просто получается. Развиты, вот и работают.
- То есть зверя можно научить говорить?
- Вы читали сказки? Там все звери говорят.
- Да. Я бы хотел научить своего пса говорить. Было бы проще понять, что он хочет.
- Он хочет двух вещей - играть и есть. Мало научить говорить. Они обладают другим интеллектом. У них другой мир.
- Вы говорили с животными?
- Не приходилось. Но понимать их несложно. Следите за хвостом. - рысь развернулась и ушла за стену. Эштри занес туда же сверток с одеждой и вернулся к машине. Вскоре Мика подошла к машине.
- И всегда есть хочется. Брат Джон, вы уже познакомились?
- Да. Очень рад, что вы помирились.
- Тогда поедем обратно. Сарай живописный, но холодный.
- Мика, это не сарай. Это башня.
- Башня?
- Да, но очень старая.
- Кажется, мы...- и Эштри с Микой рассмеялись. Брат Джон покраснел и засмеялся вместе с ними.
- Ничего. Только лучше местным не говорить. Обидятся.
- А тут есть бар? Или паб?
- Есть. В середине улицы.
- Какой?
- Да тут одна улица. Там вывеска с тремя рыбами.
- Тогда отвезите нас туда. Мы дойдем потом пешком. И спасибо, что помогаете нам.
- Для того я и здесь.

Машина остановилась у паба, Эштри помог девушке выйти.
- Пойдем, познакомимся с местными?
- Пойдем. У нас это называлось "хождение в народ".
- У вас?
- В Руссии.
- Надеюсь, здесь нормальный народ.
Мика вошла первой. В небольшом зале было людно. Но все повернулись к ним. И затихли.
- Добрый вечер.
Бармен за стойкой кивнул. Эштри прошел в конец зала и нашел два места за столиком. Мика попросила два пива и закусок, пошла к Айвенго. И услышала:
- Джу? Не может быть!
Из толпы выбрался Роб. Мика засмеялась и бросилась ему на шею. Уоллес потерял дар речи.
- Но как ты здесь оказалась?
- Приехала в отпуск. Я уже месяц дома.
- Но..но...
- Молчи, идем со мной! Как же я тебе рада! Эштри, смотри, кого я нашла.
И перед королем предстал фотограф Уоллес.
- Вы здесь? Но как?
- Да я тут родился и вырос! Как вы здесь оказались?
- Ткнули в карту наугад. Угадали вашу деревню.
- Марк, три пива! И рыбок, фирменных! Это мои знакомые, из Америки!
- Да, Роб. Уже несу!
Фотограф сел напротив Микки и Айвена, улыбнулся и протянул им обоим руки:
- Значит, все было не зря?
Эштри пожал руку Уоллесу, а Мика поцеловала фотографа в щеку.
- Да. Если бы не ты, меня бы не вытащили оттуда.
Бармен принес им три стакана и тарелку с маленькими солеными рыбками.
- Мои любимые рыбки! - улыбнулась бармену девушка. - Вот уж не думала, что здесь их готовят!
- Наши фирменные!
- Спасибо.

Роб поднял свой стакан и тихо произнес:
- За то, чтобы сказки заканчивались хорошо.
И они выпили.
- Я пойду к своим. Где вы остановились? Завтра иду в море, фотографировать птиц. Хотите со мной? Катер моего братца, доберемся до одного чудного местечка в двадцати километрах отсюда.
- Мы сняли самый последний дом по дороге.
- Синяя дверь?
- Да.
- Это дом Ивери. Знаю. Мы отплываем в полдень. Приходите, я договорюсь. Возьмите только теплые куртки, в море холоднее.
- Спасибо, Роб. Мы только приехали. Но подумаем. - Эштри похлопал его по плечу и заметил, как фотограф замер от его прикосновения.
- Чертовы титулы. Люди дергаются. - это он прошептал Мике.
- Не обращай внимания. Ты в отпуске. И здесь никто не знает, что ты король.
- Пока не знает. Это же деревня, я рос в подобном месте.
Пиво свежее и рыбки вкусные. А потом они пошли к своему дому.
Эштри не удивился, увидев рюкзак девушки там же, где оставил его. Мика заметила у входа следы.
- Тут кто-то был.
- Филипс оставил охрану.
- Попроси убрать. Не хочу, чтобы рядом был человек с оружием. Просто не хочу.
- Хорошо.

За синей дверью была маленькая гостиная и лесенка наверх. Микки положила рюкзак на диван, обернулась и прошептала так, чтобы слышал только Айвенго:
- Иди ко мне.
Он подошел, вгляделся в ее глаза и не спрашивал уже ни о чем.

Всё вернулось. Всё, что случилось за три месяца конкурса, что было в номере на окраине Сиэттла, что было за кулисами бесконечных концертов во время промо-тура. Эштри слушал ее, а она слушала его. И всё было прежним - одна на двоих ночь и одно на двоих наслаждение. И не было короля, а были мужчина и женщина, и тьма была другом, а свет все равно был.

- Как же я мечтал об этом. Ждал тебя и просил о чуде.
- Я и выдержала только потому, что помнила тебя.
- Теперь я тебя никуда не отпущу.
- Знаю.

Поздним утром Мика проснулась от легкого шепота:
- Пора просыпаться. Нас ждет Роб.

Филипс позаботился об одежде для короля, но у Микки была только та куртка, в которой она приехала.
- Здесь есть магазин?
- Не знаю. Надо спросить местных.

Они нашли лавку у причала. Там они нашли и куртку, и ботинки, и теплые местные свитера.
- Вяжет моя семья, - рассказал им хозяин лавочки, - а младшие вяжут носки. Наша семейная традиция.
Мика натянула свитер прямо в зале, выбрала себе еще и шарф с шапкой, заставила Эштри взять тот же набор.
- Это местная шерсть. Я знаю ее.
- Откуда?
- В основном из книг.
- Тогда послушаюсь.
Они захватили немного еды, а Мика нашла в дальнем углу пряжу и инструменты для вязания.
- Попробую поработать, пока отдыхаем.
- Ты умеешь вязать?
- Там, где я росла, этому учили в школе. Да и стыдно было не уметь. Да и книги...
- Микки, кажется, моя программа сработала только с тобой. - погрустнел Эштри.
- Не торопись с выводами. Нужно двп поколения, чтобы оценить последстви такой программы. И еще одному-двум поколениям передадут привычку к чтению родители и старшее поколение. Этот проект очень долгого действия.
Эштри расплатился на кассе. Все покупки уместились в рюкзак Микки.
- Странно, такой маленький, а все влезло.
- Секрет. - девушка отстегнула карабины на боках, и объем уаеличился.
- Только не говори, что сшила его..
- Конечно. Так проще.
- Кажется, меня ждет особый период в жизни.
- Кажется, да.
Он слушал ее добрый смех, смотрел, как сияют ее глаза, и вел ее к причалу. И не знал, кого благодарить за все, что происходило с ними.

Роб нашелся у дальнего пирса, где вместе с братом готовил лодку к выходу в море.
- Знакомьтесь, мой брат, Эдди. О, вижу, купили свитера в лавке?
- Да. Я помню, ты про них рассказывал.
- Правильно. И шапки не помешают. Там будет ветер.
- Будешь снимать?
- Да. Осваиваю новую технику.
- Помочь?
- Мы уже закончили. Эдди ставит там ловушки, заодно снимем улов.
Погрузились на борт, и лодка вышла в море.

Эштри разговорился с Робом, Эдди вел лодку, а Мика нашла уголок на корме.
Погода сегодня была ясная, только ветер усилился, когда они вышли в открытое море.
До нужной гряды островов дошли за час. Роб и Эдди стали вытягивать ловушки, а Микки с интересом за ним следила. Эштри сначала наблюдал, а потом стал помогать. Эдди показывал, что делать, работали дружно, и вскоре корзина в трюме была полна.
- Как их готовить?
- Просто. Отварить, открыть пиво, посолить. - рассмеялся Роб.
- Пожалуй, мы купим парочку.
- Парочки будет мало. Пойдемте на отмель, сейчас можно пособирать ракушки. Микки, любишь ракушки?
- Очень.
Эдди наклонился к королю:
- Тебе рекомендую особенно, очень полезны в одном деле.
- Каком?
Эдди тихо объяснил, для чего ракушки, и мужчины засмеялись.
- Роб, ах, ты, болтушка!
- У нас маленький мир. Все всё знают. А вы очень заметные. Да и таких, как Микки, тут не бывает. Она светится.
- Мы тут инкогнито, Роб. Не рассказывай, кто мы.
- Кто ты - неважно, а вот Микки уже узнали. Слушали радио.
- Радио? Что было на радио?
- Наш священник ведет передачу. Он рассказал о конкурсе и поставил ее песни.
- Но откуда записи?
- Часть с вашего телевидения. А часть - из театра. Там один человек выпустил ее записи в интернете.
- И кажется, я его знаю.
- Пойдемте, пообедаем. У Эдди с собой домашний хлеб.

Роб привел их в бухту на другой стороне острова, там было не так ветренно, и Эдди поставил горелку. Всипятили воду, заварили чай. Мика распрашивала рыбака, Роб и Эштри говорили о деревне.

Айвенго бросал украдкой взгляд на девушку, Уоллес тоже.
- Она с любым найдет общий язык.
- Да. И любому найдет доброе слово.
- Сказочный персонаж.
- Ты помнишь, как нашел ее?
- Да. И там она была такой. Когда ее не били...
- Мы едем на международный суд через две недели. Мы захватили всех, кого смогли. Твои фотографии приобщены к делу.
- Хотел бы я забыть то, что там увидел.
- А я бы хотел, чтобы ты не терялся. Впереди много хорошего. И нам понадобится мастер своего дела.
- Я живу в Биллириуме большую часть времени. Но после вашего заказа уже месяц здесь. Восстанавливаюсь. Слишком тяжелое задание. Даже для меня.
- Тебе перевели всю сумму?
- Да. Ваш человек оставил мне все оборудование, которым я там пользовался.
- Значит, тебе не на что жаловаться.
- Да. Только я бы...
- Говори прямо.
- Снимать ее в мирной жизни. Не там, где мы познакомились.
- Конечно, приходи в гости. Мы будем отдыхать, как и ты. Еще хочу побродить по холмам.
- Это можно устроить. Даже в горы поднимемся, если хотите. А через полторы недели будет праздник. Рыбацкий традиционный. Приедут соседи, будут танцы и много местных деликатесов.
- Запомню.
- Ей понравится.
- Откуда ты знаешь?
- Я рассказывал ей о нашей дереве. Там, в подвалах, мы сидели в соседних камерах, пока вы меня не вытащили. И когда ее не трогали, она просила рассказывать о моей жизни. И я ей рассказывал.
- Ей нужно было за что-то уцепиться. Чтобы снова о чем-то мечтать.
- Теперь это твоя забота, король. Чтобы все ее мечты сбылись.
- Я сделаю, Роб.
- Знаю. Хочу снимать вас. Вы ведь здесь друг для друга.
- Здесь?
- На этом свете. Я вижу.

Пообедали весело, Эдди разговорился и шутил, чем очень удивил брата. Эштри осматривал бухту. А Роб вытащил фотоаппарат.
- На рыбалку можем пойти через пару дней. Пройдет ветер, будет теплее. Роб позовет. Мы всегда ходим сюда, к островам. Здесь меньше народа, и крупные лодки не заходят.
- А как вы продаете рыбу и ракушки?
- Приходит  корабль с рефрижиратором, скупает у нас улов. Мы расходимся по нашим местам, потом свозим все к причалу. Там сдаем.
- А туристы?
- Здесь нечего смотреть. Только жить, как  живет Роб. Но он здесь вырос.
- Мы живем в доме с синей дверью.
- Знаю, дом Ивери.
- А где его хозяин?
- Он уехал в соседний поселок. Там его родители, помогает.
- Мне очень понравился его дом.
- Мы с Робом живем на другом краю. Дом старый, построила наша семья больше ста лет назад. Заходи в гости, покажу тебе старые снасти.
- Спасибо, Эдди. Зайду обязательно.

Перед отъездом они спустились к отмелям с противоположной стороны. Микки и Эштри показали, какие ракушки собирать, и работа закипела.
Айвен подбил ее соревноваться, кто больше соберет.
Микки скользила по камням, наполняла полотняный мешок, а Роб и Эдди посмеивались, глядя на нее.

Когда лодка вернулась домой, Эдди пожал руку Эштри:
- Жду на рыбалку через пару дней.
- Спасибо, Эдди.
- И в пабе ждем. Приходите. Вечером там людно. Познакомлю с женой. Она хозяйка заведения.
- А как решитесь, скажете. Пойдем в горы.
- Да, Роб.

Микки и Эштри поднимались по дороге к дому. Девушка заметно устала.
- Здесь очень красиво. Но жизнь суровая.
- Похоже на то место, где ты выросла?
- Нет. Там не было моря. Но было много земли.

Микки сама приготовила ракушки, а Эштри справился с лобстером, которого ему подарил Эдди.
Король накрыл стол в гостиной, зажег свечи и открыл бутылку вина из запасов, что привез ему Филипс.
- Завтра пойдем к брату Джону. Надо познакомиться и с местным священником.
- Сегодня впервые собирала ракушки. Иногда хочется забраться на такой остров и спрятаться от мира.
- Но нам нельзя прятаться.
- Да, Айвен. Мы здесь для другого. Что будет потом? После Италии?
- Мне надо будет вернуться в Америку, дела надо передавать совету. Боюсь, процесс отречения затянется на месяцы. Но потом я приеду на Остров. Мэрлин возьмет меня в театр. Попробуем с тобой пройти на телевидение. Проектов много, нам найдется работа. И будем жить.
- Заведем собаку. И будем ездить сюда отдыхать.
- Собаку?
- Да. Мечтаю о собаке. О рыбалке. Вязать вечером. Писать у окна. Бродить по холмам. Петь в пабе, без микрофона. Жить.
- Все будет, Микки. А собаку мы можем завести в любой момент.

Тем вечером Джума уснула, как только легла. Эштри убрал со стола, вымыл посуду. И поймал себя на мысли, что давно не было в его жизни такого покоя. Его женщина спала в постели наверху. За окнами засыпала маленькая деревня. Светились окна в соседнем доме. Море шумело внизу.
Эштри погасил свет и поднялся в спальню.
Он долго смотрел, как спит Микки, лежал рядом без сна и гладил ее волосы. Тепло ее, тихое дыхание, чистое и спокойное лицо во сне, и три месяца тоски по ней - все слилось в его сердце. Эштри боялся о чем-то мечтать все месяцы конкурса и ожидания. Но теперь он мог строить планы. Он хотел купить дом и подарить ей собаку. Хотел войти в театр вместе с ней, вернуться к тому, что умел и любил, сниматься, работать. Но прежде всего надо было выйти из игры, в которую он ввязался много лет назад, и от которой порядочно устал. Что ему вся Америка и ее золотая корона, если все в него отняла? Вот его царство, спит, открывшись во сне, настоящая сказка, выстраданное его сокровище.
Он уснул, держа ее за руку. И ничего не снилось, впервые за долгие месяцы.

Брат Джон сам пришел к ним утром, как только заметил, что в доме проснулись.
- Я принес свежий хлеб. Пекут в лавке. Вам понравится.
- Да, брат Джон. Вчера ходили к островам на лодке Эдди.
- Думаю, мы можем до полудня обсудить наше дело, а потом прийти на обед к священнику. Его зовут Лахлан, он уже слышал о вас и хочет познакомиться.
- Он знает об Ордене?
- Все священники мира знают об Ордене.
- Микки сейчас спустится. Никак не может привыкнуть к системе водоснабжения.
- Это единственное, что тут плохо.
- Пожалуй, буду купаться в море. - Джума появилась на пороге гостиной. - Рада вас видеть, брат Джон.
- Море еще очень холодное.
- Пора приступать к нашему делу.

За завтраком Джон рассказал о том, что их ждет. Эштри перечислил всех участников, ему уже показывали список задержанных и пострадавших. Сэр Алистер из Совета Рыцарства приедет, чтобы вынести на обсуждение дело своей жены.
- Микки никто не будет ограничивать по времени. Но лучше подготовить небольшой план, чтобы рассказать о том, как все произошло. Главное, упомянуть всех, с кем ты там столкнулась.
- Их казнит Орден?
- Нет. Они будут переданы своим странам. Представители их стран уже вызваны. В большинстве случаев их ждет смертная казнь или пожизненное заключение.
- А Марвелл Гонзо?
- Его уже содержат в тюрьме королевства.
- Ты выступишь, как король?
- Нет. Как пострадавший.
- Эштри настаивал на том, чтобы выступать как обычный человек. Орден это учел.
- Что это даст?
- То, что суд будет решать не политическое дело, а гражданское. Но оно касается всего мира. Аукцион существует много десятков лет. Последнее время на них совсем не было управы. Теперь у нас есть шанс обнародовать их преступления и добиться законов о запрете подобного.
- Саиди привезут?
- Да. Ты сможешь с ним встретиться?
- Смогу.
- Тогда я попрошу еще кофе. - брат Джон передал Мике папку с документами. - Тебе надо прочитать ее сейчас и поставить подписи там, где ты согласна. Эштри, вам другая папка.

Кофе пришлось сварить еще дважды. Мика читала листы допросов, смотрела фотографии. Эштри беспокоился, что она разволнуется, но как оказалось, напрасно.
- Это снимал Роб Уоллес?
- Да. Помимо того случая, когда пробрался к тебе, он снял для нас то, что осталось от Аукционных ям после штурма. Ты знаешь, что он вызвался идти с группой захвата?
- Нет. Я почти не помню штурм.
- Неудивительно. Филипс правильно поспешил. Мы могли тебя и не вытащить.
- Мы?
- Орден прислал своих бойцов, мы впервые работали вместе.
- Ты тоже был там! - догадалась Микки.
- Да. До Ордена я служил в спецотряде.
- Неужели у Ордена есть солдаты?
- Не солдаты. Отряд бывших солдат. Для таких вот операций.
- Они носят оружие?
- Электрическое. Оно не убивает, парализует. Мы часто участвуем в антитеррористических операциях. Ну, и фармацевты у нас хорошик. Снайперы Ордена стреляют дротиками с парализаторами. Или с нейротоксинами.
- Самый серьезный отряд, Микки. Они незаменимы там, где очень много заложников или надо работать очень чисто.
- Не знала.
- Мы не очень известны. Так лучше.

До полудня разбирали бумаги и обсуждали грядущий судебный процесс. Мика слушала и много записывала в блокнот. Когда брат Джон рассказал все, что хотел, в дверь постучали.
- Это отец Лахлан. Пришел за вами.

Эштри пошел открывать, а Мика поднялась наверх за курткой.
- Добрый день, Айвенго. Пришел за вами, брат Джон говорил?
- Да, отец Лахлан. Проходите, Мика сейчас спустится.

Джума зашла в гостиную. Лахлан встал, посмотрел ей в глаза и побледнел. Брат Джон успокоил его:
- Она не опасна. Я бы не привез их сюда. Даю слово.
- Не думал, что встречу такое существо...
- Он видит зверя?
- Да. Особый дар. Он видит человека и его тень.
- Отец Лахлан. Наверное, в ваших глазах я чудовище?
- Нет, Мика. Я видел таких, как ты. Но все они были куда страшнее.
- Это дар? - спросил Эштри.
- Да. Видеть человека и его тень. То, кем он становится, когда не видят. Но с таким я еще не сталкивался. Это не рожденный зверь. Это сделали люди.
- Да. Эксперимент.
- И очень красивый зверь. - Отец Лахлан улыбнулся и протянул руку девушке. - Я увидел достаточно. Все в порядке, я знаю, что ты никому здесь не причинишь зла.

Обед был простым и вкусным. Эштри попросил показать ему церковь. Мика осталась с братом Джоном на заднем дворе дома.
- Он не простой священник?
- Да. Орден ищет людей с особенностями. Лахлан обладает даром предвидения и даром видеть людей настоящими.
- А какой дар у тебя?
- Я могу успокаивать.
- Словом?
- Присутствием. Словом. Прикосновениями. Особое обаяние и какие-то волны. Отец Алекс знает, как это правильно называется.
- Поэтому тебя послали с нами.
- Да. Мы еще мало знаем о твоей особенности.
- Я не опасна тем, кто не трогает моих друзей.
- Мы уже знаем. Ты могла сбежать из Сингапура раньше.
- Могла. Но надо было понять, что творится в ямах. Я не могла просто сбежать и оставить там людей без помощи.
- Мы спасли при штурме двадцать семь человек. Их не привезут на суд. Но с их показаниями судьи уже знакомы.
- Двадцать семь...а было около ста.
- Не вини себя. Даже рысь не все может.

Лахлан провел Эштри в небольшую церковь, зажег свет.
- Восстановили по фотографиям и записям.
- Огромная работа, отец.
- Спасибо. Я пишу книгу об этой деревне. Скоро будет готово.

Лист незнакомого древа.
Роб Уоллес
Примерное время действия - Нью-Йорк, через неделю после захвата. Корион сдался, его перевозят на корабль "Обещание", где помещают в особую камеру на первой палубе. Переговоры ведет Гаретт, но Густав просит позвать Филипса.
- То, что я скажу, не должно быть записано, Кларкель.
- Вы же понимаете, что не можете диктовать условия?
- Я пришел сам.
- Поэтому вы в камере со стеклянным потолком и удобствами.
- Филипс, насколько вы засекретили дело моей девочки?
- Ни насколько. Ваша девочка умерла семь лет назад, мы с вами сами сожгли ее на заднем дворе вашей необъятной фермы.
- Бросьте, вы же прекрасно понимаете, почему я это сделал. И знаете, о ком я говорю.
- А Орден считает, что вы убили свою дочь и сожгли ее по-быстрому.
- Я еще поговорю с Орденскими. Филипс, время дорого. Я могу вам помочь.
- С чем?
- Вы  до сих пор не знаете, как вытащить короля из Аукционной Ямы?
- Вы должны послать туда своего человека. Без вакцины оборотень бесполезен. Я дам вам формулу, вы сделаете аэрозоль. Достаточно, чтобы она попала в облако, хоть на несколько секунд. Для других он неопасен, запах тоже отсутствует. Можете пропитать бумагу, она проглотит ее. Можете передать хоть тряпку, хоть ватный шарик. Главное, чтобы аэрозоль или жидкость попали на кожу и в легкие. Процесс запустится, и она сможет вырваться откуда угодно. Это вещество влияет на мозг, но там я поставил защиту.
- Так вот что пытались разбудить в ней взиаты? Эти покушения – вы их организовали? Вы пытались ее вывести из себя, выпытать зверя?
- Нет. Я всё вам объясню, но потом. Я не заказал ни одного покушения!
- Дальше.
- Сейчас девочка под воздействием антидота, он зашит, как таблетка от алкоголизма, работает только тогда, когда она попадает в экстремальную ситуацию, ориентируясь на уровень гормонов. Он подавляет ее дар, и я думал, что надежно. Но она уже поняла, что ей вшили антидот, она знает.  И знает, где он, и может его вырезать. Там гелевая капсула под кожей, очень близко. Сейчас она еще похудела, так как они морят ее голодом.
– Откуда вы знаете?
- Я немало повидал в аукционных ямах.
- Вы торговали людьми?
- Я сидел там. Меня выкупила Сингапурская Львиная Семья. Взамен я обещал им свою дочь.
- Как же вы могли обещать то, чего у вас тогда не было?
-Вы знаете сказки не врут. Как оказалось – никогда. И я пообещал то, что считал невозможным. А потом я ее нашел. И не смог им отдать.
- Вот что не давало вам покоя?Совесть замучила? – последнюю фразу Кларкел произнес по-русски.
- Именно поэтому вы ее и хоронили вместе со мной. Помните Рублевку, Филипс? Ведь это вы были там, вы были со мной в октябре, семь лет назад. Я узнал вас.
- Вы могли отдать ее мне, я бы ее спас. Я увез бы ее в Королевство раньше, и сколько всего плохого она могла избежать.
- Не могла. Это ее судьба, и она должна была ее пройти. Тут мы с вами бессильны. Я смог отвести от нее только Альбатроса, но и это оказалось почти невозможным.
- Да? А мне казалось, что вы его убили.
- Он жив. Но не знает, что мы похоронили желатиновое нечто.
- Желатиновое?
- Желатин, воск, грим и чуточку гипса. Вы же поняли, что мы сожгли куклу.
- Куклу…Вы же ее последним целовали в гробу. И спектакль разыграли…
- Который поставила она сама. Даже куклу довела до ума.
- Как передать ей лекарство?
- Я сделаю аэрозоль очень быстро. - Вас запрут в лаборатории.
- Мне больше некуда бежать.
- Корион, почему вы помогаете нам?
- Я страшно ошибся. И хочу исправить свою ошибку.
- Вы объявлены в розыск. Я могу просто сдать вас русским.
- Нет, Филипс. Вы меня не отдадите. Я готов сесть в тюрьму. Но в тюрьму Ордена. Вы должны будете вызвать отца Алекса, орденские приедут за мной.
- Почему вы так решили?
- Потому что на кону ваш король и моя девочка, вместе. Вы не можете предать одного, чтобы спасти другого.
- Что вы знаете о короле?
- Все, что нужно. Он любит ее и сойдет с ума, если принц Саиди добьется своего.
- Саиди? При чем здесь он?
- Он первый в списке аукционного дома. Он подал идею украсть именно ее. И он сейчас делает с ней все, что хочет.
- Почему тогда вы не привлекли свои силы и не вытащили ее до сих пор?
- Потому что Львиная семейка заказала меня.
- Что это значит?
- Значит, за мою голову назначена цена.
- Что же вы такое сделали?
- Я не отдал им мою дочь.
- Кого вы обманываете, Корион? Она не ваша дочь. Мы провели днк-тесты. Вы абсолютно разные люди.
- Да. Но это ничего не меняет.
- Мы готовы выслать туда человека. Но как он попадет в Аукционные Ямы до торгов?
- Просто. Они фотографируют товар.
- У нас нет связей среди аукционщиков.
- Зато они есть у Роба Уоллеса.
- Кто это такой?
- Скромный фотограф с Острова. Вы о нем не знаете. Но зато знаю я. Это он фотографировал Око Гора для продажи. И учил Мику работать с камерой. Они снимали альбом в Германии. Ей понравилось.
- Ваш знаменитый мистический камень, Око Гора, он же теперь у нас.
- Спрячьте его подальше. Желательно, в свинцовый ящик. Он фонит.
- Фонит? Почему? Обычный минерал.
- Не совсем. Идите, Филипс, спрячьте эту чертову штуку в контейнер и проверьте всех, кто его касался. Он фонит, как черн...как реактор.
- Вы хотели сказать "чернобыльский". Я знаю это слово. Мика не раз его упоминала. И она объясняла мне, что это значит.
- Тогда вы знаете, что мне осталось недолго. И я хочу, чтобы вы не ломали мой диск, а дали мне ноутбук. Я открою вам все данные с него. Добровольно.
- Хорошо. Последний вопрос.
- Зачем я сделал все, чтобы она попала в Америку?
- Да. Именно так.
- Я знал, что она встретиь там свою судьбу. Ей предлагали руку и сердце наследника Львиной Семьи Сингапура. А она любила Альбу. Ей предлагали полмира, полцарства...а она должна была встретить вашего короля.
- Вы не сказали "королевство" перед "Америкой". Значит...
- Значит, что я, как и вы, знаю про другую Америку. Не королевство.
- Это вы уничтожили мост в прошлом? Мост между будущим и прошлым Америки.
- Нет, Кларкель. Моста никогда не было. И там, откуда мы с ней, Америка пытается уничтожить мою страну.
- Поэтому вы здесь уничтожаете королевство?
- Нет. Там, на той стороне, Мика никогда не могла попасть туда. Даже в мечтах. Даже в песне. Здесь она может все. И сделает все. И уничтожила мост между двумя версиями Америки другая женщина.
- Кто она?
- Свобода. Статуя, которая должна была затонуть. Вместо нее должны были поставить статую солдата. Но Свобода достигла берегом Америки, и круг замкнулся. И мост рухнул.
- Но у нас стоит Рыцарь-Тамплиер! И его меч сияет, как крест, в ночи.
- Вы забыли одну деталь. У него нет доспехов. Он бессилен перед тем, что сильнее меча.
- Что вы имеете ввиду?
- Ваш король отречется. Ваш Совет Рыцарей уже пал. Ваше государство разрушается на глазах.
- Вы лжете.
- Нет. Чтобы спасти королевство нужен Орден. Призовите их. Позвольте отцу Алексу открыть Реликварий Миротворцу. Пусть он введет вас в ангар в Южной Дакоте и покажет вам ковчег. Вы поймете что на нем написано, там автопереводчик.
- И что я там прочту?
- Имя того, кто сможет заменить вашего короля и удержать королевство. Модернизировать Совет, отменить смертную казнь и освободить мир от проклятия.
- Прощайте, Густав.
- Меня зовут не так.
- Корионов?
- Генерал-лейтенант Корионов.
- Прощайте, генерал.
- Когда Эштри будет свободен, передайте ему, что я согласен. Ему это важно.
- Передам. Принесу вам кусочек торта.
- Лучше принесите мне телевизор в тюрьму. Я буду очень рад.








Премьера «Мотылька Мулен Руж»
Кларкель бежал по коридору театрального центра. "Только бы, только бы!" - молился он. Поворот, еще поворот - огромное здание, невообразимо длинные коридоры. И все же он опоздал - занавес поднялся, и Джиманти вышел к авансцене. Полы поношенного сюртука, как два сломанных крыла, встрепанные волосы, на лице - гримаса застарелого пьяницы. И хриплый дребезжащий голос человека, который все потерял:
- Я видел, как горел Мулен Руж. Я видел, как ледяные воды поглотили Титаник. И мне было наплевать.  Потому что в свете пламени - танцевал ты, мой парижский мотылек. И на краю палубы - танцевал ты, мой мотылек. Я расскажу вам нашу историю. Светлую, потому что она озаряла все вокруг. Горькую, потому что никакими словами нельзя передать, что я потерял. И все же, прекрасную, потому что сегодня каждый из вас узнает нашу историю.
И за его спиной - во весь задник, во всю мощь пятиметровой конструкции из искусственного шелка и бамбуковых тросточек - раскрывались крылья…крылья, на которых были картины импрессионистов, фрагментами, мотивами - всеми узнаваемыми. А потом крылья превращались в мельничные, и взрывался неистовый канкан! И зрителей сметало с кресел невероятным напором энергии.

Микки поцеловала край кулисы, перекрестилась и ступила на сцену. Споткнулась, чуть не упала, но побежала по вращающейся сцене следом за героем Якова Джиманти.
- Месье Шарль! Подождите, пожалуйста!
- ;Уйдите, дитя. Вы просите невозможного. - взрывался Джиманти, да так, что зал вздрагивал от грома его голоса. И начался спектакль.
 
Филипс влетел за кулисы. Его схватил за рукав Збик:
- Что?
- ;Они тут. Они все тут. Все сразу.
- ;Что мне делать?
- ;Найди Эштри. Подай ему знак. Им лучше не встречаться!
 
А шоу продолжалось. И летел мотылек, и горели его крылья. И от каждого поворота действия - трепетали крылья на заднике. Декорации менялись, простота их поражала зрителей. И проекции создавали то Биллириум начала двадцатого века, то Париж, то Швейцарские Альпы. Музыкальные эффекты, световые и зеркальные - Мика не упустила ничего!
 
В сцене первой ночи Мотылька и Зидлера зал вслушивался так, что можно было услышать, как тикают часы на рампе. И просчитанное это звучание - Мика не зря загоняла весь персонал на репетициях - тиканье вплелось в спектакль. И с каждым предметом одежды, что снимала на сцене героиня - зал терял терпение все больше. И наконец, за тончайшей занавеской хитроумные светильники обрисовывали силуэт - а в зале вскипало такое желание, что даже Филипса проняло.
Немыслимая острота, прелесть и пряность - все было сверхестественно и ново. Это был новый вид театра - зелье, дух и биение. Ничего современного, что так любил Биллириум - и все настолько сильнодействующее, что зрители не могли пошевелиться.

Эштри сидел в ложе слева. Он видел все, чувствовал, на каком градусе напряжения работают Джиманти и девочка - и завидовал, белой завистью. Театр, подлинный, изначальный - чистый театр, без примесей, без спецэффектов и компьютеров, на одном таланте, художественном искусстве декораторов и осветителей, только люди и их талант!
Джиманти был в том единственно возможном возрасте для роли Шарля. Эштри не подходил по всем параметрам - и знал, что отныне будет мечтать об этой роли - будет ждать, когда ему исполнится 65. И сыграет Шарля - и будет счастлив.

Яков видел многих актрис, преподавал в Академии и своем собственном театре. Но Мику отличало то, что вся ее школа - была из другой культурной традиции. Руссия славилась театральной школой. И Микки знала ее, любила и владела всем спектром воплощений.
В сцене первой ночи, еще на репетициях возникали проблемы - режиссер видел обнаженное тело, обращенное к залу. Но Мика - была против. Она придумала эту газовую занавеску, скрадывающую очертания. И сейчас, стоя перед девочкой на коленях, обратив лицо к ней - Джиманти видел то, чего не видели другие.
Шрамы были везде. Шрамы странные и страшные. Еще на репетициях Мика подготовила актера к тому, что ему предстоит увидеть. И сейчас он протягивал руки - а сам боялся этого тела. Его истории. Его пережитой боли. Никакая женщина, из тех, что обнажалась на сцене рядом с Яковом - не воздействовала на него так, как девочка из Руссии.

Яков встал и погасил одним движением все светильники. Во тьме не было видно ее шрамов. Но горячая кровь пульсировала под кожей, шелест дыхания был громче всего на свете. И Яков понял, что нашел в ней Эштри - эту бездну, в которой каждый мужчина ищет себя, ищет ответ и находит свою судьбу.
А шоу продолжалось.

Герои восходили на сцену последнего кабаре. И мотылек начинал танцевать. И от его танца - загорался мир. Его крылья - расписывали последние импрессионисты. И сплетение судеб, песен, стихов и картин, музыка, время - все сливалось под его крылами. Все обретало смысл - все было пламенем.

А в финале - Шарль и Мотылек восходили по трапу на трехметровую высоту. И там, на символической палубе, на корабле с именем “Титаник” оканчивалась их история.
В сцене крушения - Шарль отказывался от места в лодке, сажая на свое место чужую девочку с матерью. А Мотылек - брал Шарля за руку и вел по ледяным осколкам - в звездную вечность. Они танцевали на остриях ледяных обломков, температура в зале на протяжении всей сцены была искусственно понижена - и с нарастанием финала зрители забывали о том, что им зябко - огонь Мотылька побеждал этот озноб. И в финале, когда температура повышалась, зрителям было уже неважно, что минуту назад им было холодно.
Два манекена падали вниз - медленно, словно опускались на дно в ледяной воде, - а два главных героя в последнем танце возносились на лонжах над сценой и танцевали в воздухе. И мотылек укутывал  крылами свою свечу, Шарля Зидлера, создателя Мулен Руж.

Зал онемел. Не было аплодисментов. Не было криков. Беспощадная история, суровая правда - все только что обрушилось на театралов Острова и раздавило.

На поклонах только зазвучали аплодисменты. Но в их звуке было мало восторга - люди не оправились от увиденного. И только в королевской ложе король Джордж встал со своего кресла и аплодировал. Принцессы молчали. Королева в задумчивости несколько раз свела ладони и смотрела на сцену. Эштри был бледен.
Король Острова обернулся к нему и взял за руку:
-Нам надо поговорить. Это невероятная пьеса. И я боюсь, люди просто не готовы воспринять такое искусство.
-Простите, сэр. Но вам понравилось?
-Это не просто спектакль. Ей удалось рассказать историю  любви языком самой жизни. Люди ожидали зрелища. А им показали часть их самих. Сказка оказалась страшной и реальной. Я думаю, что это не пьеса. Это фильм. И я сделаю все, чтобы его сняли.
-Фильм?
-Это не для театра. Не для сегодняшнего театра, Эштри. Не для нашего времени. Посмотрите, люди просто не могут осознать всего того, что увидели. Они не справляются с собой.

Микки сидела в гримерке. Подавленный Яков ушел за бутылкой вина. Он боялся, что девочка не вынесет такого. Со сцены она уходила, сгорбившись.
Айвен постучался и вошел.
-Ты расстроилась, милая. Я вижу.
-Эштри, это провал.
-Нет. Это нечто большее. Король сказал, что это не для театра. Это для кино. И он поможет нам.
-Сейчас надо утешить Якова. Он думает, что проиграл. А я еще не понимаю, что случилось.
-Подожди до утра. Людям надо дать время. Им давно не приходилось так работать головой. И сердцем.
-Эштри…- она прижалась к нему и заплакала.
-Что ты, что ты, солнышко!
Яков стоял на пороге с бутылкой и бокалами. Он подошел к девочке, опустился на стул напротив.
-Микки. Я всю жизнь на сцене. И поверь - сегодня я совершил то, о чем не мог и мечтать. Эта пьеса, весь спектакль - это нечто иное. Уже не театр, уже что-то иное. Возможно, ты опередила наше время. И ты не должна плакать. Мы выпьем и поедем на банкет. А утро покажет.

Филипс вез их на своем минивене. Яков шутил и подливал вина. Мика сидела у окна и молчала. Эштри обнимал ее и отвечал Джиманти.

Праздновали в любимом кабачке в квартале артистов. Яков попросил Энди подыграть ему, спел пару песенок из своего студенческого времени. Микки в ответ спела пару русских песенок.
Айвенго пил, не пьянея, смотрел на друзей и слушал, как Филипс описывает впечатления от спектакля.
-В самом начале было ощущение - ну, вот, опять театральные штампы, все заранее ясно. Сейчас она будет его охмурять, а в итоге - пошлет подальше. Или еще что-нибудь в таком духе. Но тут все переворачивается с ног на голову. И она - не куртизанка. И он - не сутенер. И вместо сказки - реальность, даты, цифры, имена. И я потерялся. Ты знаешь, я очень люблю историю Франции начала века. Но тут - у меня возникло ощущение, что мы учили не ту историю в колледже.
-Возможно все. Ты ведь говорил мне о пиратском бастарде. И до сих пор ищешь его следы.
-Да. И это навело меня на очень страшную мысль. А что если мы уже нашли то, что ищем?
-Ты имеешь ввиду - Путешественника?
-Да. Такое чувство, что она была там, в том времени!
-Почему ты решил?
-Я проверил списки пассажиров. И билеты. Ты же знаешь, сегодня это все в открытом доступе. И там есть некто Шарль Анри Раймон Де Ситлэ. С дочкой.
-Анри Мари Раймон Де Тулуз-Лотрек Монфа! Полное имя ее любимца.
-А дочку звали Мишель Дю Руа Дэ жэм. В замужестве. Или…если правильно написать...
-Или Мишель Король Драгоценность…
-Неправильно. По-французски это будет...Королевское сокровище Мишель.
-Эштри. Мы сходим с ума.
-Да. Если бы не одно “но”... Гарольд Зидлер существовал на самом деле. Вот только никакой “Последней куртизанки” у него не было. После пожара Мулен Руж он уплыл в Америку, где и открыл вполне успешный кабачок с французским канканом, а позднее - кинотеатр.
-Ты ведь выяснил - какой? И где?
-От тебя не укроешь ничего. Он назвал его “Фантастический мир”. И это отсылает нас в другую историю.
-Какую?
-Ту, что пишет сейчас Эндэвор.
-По французскому роману?
Эштри и Филипс не заметили, как около них оказался жутко пьяный посетитель. Кларкель тысячу раз потом прокручивал в голове этот момент - и так и не понял, как он не среагировал.
Пьяный уперся взглядом в девушку и отчетливо произнес:
-Саша. Я тебя искал по всему району. Идем.

Мика подняла голову. Пьяный осекся, посмотрел на Эштри, на Джиманти и ухватился за плечо Филипса, чтобы не упасть. Кларкель подхватил чужака и сразу занял удобную позицию для атаки.
-Прости. Я потерялся слегка. Моя краля ускакала в эти двери, и вот я не могу...не могу.
-Морган? - тихо спросила Мика, вставая ему навстречу.
-Да, мэм. Морган. Ланселот Морган. Актер и бык, покоритель Америки. - Язвительно произнес пьяный. Кларкель взглянул на Мику, понял ее просьбу без слов и усадил несчастного за столик.
-Филипс. Мне нужна вода и нашатырь, 5 на 50. Это важно.  - жестко приказала Микки. И Айвен не узнал ее голос.
Филипс исчез. А девушка рассматривала пьяного, внимательно и напряженно. Тень пробежала по ее лицу – словно ей вдруг сделали больно.
-Я Мика. Не хочешь выпить с нами?
-С удовольствием. Третий день не просыхаю.
-Третий день? Чего уж терять, давай и четвертый не просохнем.

Кларкель вернулся со стаканом. Мика посмотрела в глаза Ланселота и приказала:
-Выпей махом. А следом - это. – И поставила перед ним стакан с водкой.

Филипс уловил ее знак - и подхватил несчастного, что послушно осушил оба стакана.
-В уборную. Поить водой до конца.

Кларкель еле утащил бедолагу.. Мика вернулась к разговору. И только Эштри заметил, как дрожит ее рука. Она взяла бокал левой, потому что правую колотило, как в лихорадке. Айвенго заволновался.

Джиманти смотрел на девочку весь вечер. Он сотни раз видел ее до этого дня - а сегодня, в работе - впервые разглядел. Уже известная, скандально известная – после истории с королем Америки. Она сидела в кресле, разувшись и поджав ноги. Пила вино, курила, смотрела своим мальчикам в глаза. И каждый из них ждал ее взгляда, словно в глазах ее видел нечто, важное настолько, что нельзя упустить.
Но старый актер видел и другое. Эштри, бывший король, человек, обладавший могуществом…отдал все, лишь бы остаться с нею. Всей логике вопреки – улетел вслед за Жемчужинкой, как прозвали Микки после конкурса.
Она не была красивой. Не была гениальной. Она была живой.
И только сейчас Джиманти начал понимать, какой дар привлек всех этих мальчиков – сурового и явно опасного Филипса, величественного Эштри, пропойцу Энди, Джованни-профессора, чудесного Мэрлина, Чарли-распутника, Стефани и многих других, что подходили к их столику в тот вечер. Все они тянулись к ее огню, к ее свету. К ее источнику. И каждому она давала именно то, что было нужно. Чарли – обожание. Мэрлину – ученика. Стефани – читателя. Энди – слова к его музыке. Джою – студенческое братское чувство. А для Эштри – она была Жемчужинкой. Драгоценностью, которая стоила короны.
Но самое важное – и это Яков понял сразу – Мика была почему-то важна суровому и молчаливому Филипсу. Почему этот странный человек, полный загадок, идеально вымуштрованный боец рядом с ней, появляется по первому зову, помогает с немалыми деньгами и скорее всего – в этом старый актер был уверен – тайно влюблен в нее, но никогда об этом не скажет. И когда Филипс притащил из уборной зеленоватого, но трезвого гостя – Яков понял.
Это был не просто друг и товарищ по приключениям, Кларкель Филипс, бизнесмен, для которого хобби – помогать девочке из квартала артистов. На подкладке пиджака, что мелькнул перед актером – был вышит серебряный щит. Миротворец! Агент самой грозной организации мира, устанавливающей порядок на континентах, свергающей монархии. Значит, все гораздо хуже. Миротворцев боятся. Они почти всесильны.
- Кларкель. – Решился Джиманти, - я давно хотел спросить.
- Да, Яков. – улыбнулся агент.
- Вы ведь из Миротворца?
- Да. Я его директор.
- Что?
- Яков, не беспокойтесь. Он охраняет меня. – тихо сказала Микки, так, чтобы слышал только актер. – Он защищает всех нас.
- Просто ваш пиджак. Там серебряный щит на подкладке.
Филипс взглянул на девочку, поцеловал ей руку и ушел.
- Он обиделся?
- Нет. Просто на подкладке щит невидимый. Он загорается, когда случается что-то срочное.
- Давай займемся бедолагой.
Протрезвевший, мокрый и несчастный Морган сидел в кресле рядом с Микой и икал. Бледное лицо было таким измученным, что Эштри протянул руку и налил протрезвевшему воды:
-Выпей. Есть хочешь?
-Я не знаю, смогу ли я выпить и не испортить вам праздник.
-Сможешь. – рассмеялась девочка. – Но надо поесть.
Она налила всем вина, заставила гостя съесть кусок пирога с мясом и подала бокал:
- Сейчас ты выпьешь за наш спектакль, а потом расскажешь, почему ты назвал себя покорителем Америки.
Через двадцать минут Микки, Эштри и Джиманти поняли, почему этот красивый и сильный парень оказался в запое. Ему сильно не везло на Острове, кино было закрыто, телевидение не замечало, а театр он и не рассматривал.
Джиманти внимательно рассмотрел парня и отметил огромные карие глаза, полные чувственные губы и мужественные черты лица - да этот парень должен был взять киноиндустрию с первой попытки. Обаятельная улыбка, неожиданная и покоряющая, физические данные - все было на высоте.

Айвен и Джума переглянулись.
-Если ты сегодня останешься с нами, то завтра я прослушаю тебя на роль. И дам работу. Но только с одним условием. Ты бросишь пить.
-Интересное предложение. Но сначала я должен выпить. За ваш спектакль. Которого не видел.
-Тогда - получишь работу послезавтра. Шучу, пей.
Мика выпила свой бокал до дна. И попросила виски. Официант взглянул на нее, на новенького за их столом и мгновенно все понял. На столе очутилась бутылка хорошего виски, новая порция пирога и чайник с чаем.
-Знакомься. Великий Якоб Джиманти. Великий Айвенго Эштри. Мои друзья - Джой, Энди-музыкант, Алексис, Аль, Антонио, Мурин. Все они тебя видят в первый раз и, если ты постараешься, станут твоими товарищами. Петь умеешь?
-Да.
-Иди с Энди и спой любую песню.
И двухметровый мужчина, сильный и грозный - послушался. Он пошел к синтезатору, а Джу склонилась к плечу Якоба:
-Посмотрите, как он идет.
-С трудом. Он только что был пьян, его протрезвили насильно, а ты собираешься снова его накачать.
-Не только. Смотрите на руки и плечи.
Якоб пригляделся. И увидел. И расплылся в улыбке:
-Хорош! Тело слушается идеально.
-Да. И он актер. С такими данными - его портит только алкоголь. И прическа.
-Займешься им?
-Да. Он стоит того. И красив, если побрить.
-Красив?
-Я такую красоту встречала, но не здесь. Полукровка. Как и я.
-Надо проверить. И особенно обрати внимание на его спортивные данные. Он боец.
Эштри взял ее за плечо, потянул к себе:
-Ты устала. Завтра снова тяжелый день.
-Да. Надо ехать. Послушаем, что споет. И поедем.
Ланселот спел старенькую песенку об осенних прогулках с непокорной девушкой. Зал сдержанно поаплодировал и вернулся к столу. Но там был только официант, протянувший Моргану визитную карточку:
- Они послушали от дверей и уехали. Вот визитка Микки. Завтра в час она ждет вас в «Театре под Мостом». Не опаздывайте.

***
В салоне Мика уснула. Эштри довез ее до своей квартиры, осторожно взял на руки и унес домой. Он раздел ее сам, уложил в постель и лег рядом. Она дышала спокойно и ровно, не металась во сне, как обычно. И Айвенго уснул с ней рядом, прижимая к груди драгоценного мотылька.
Морган брел домой. Подземка довезла его из центра до конечной, дальше - автобус, на который он безнадежно опоздал. Он шел минут тридцать. И сворачивая в переулок, где находился его отель, заметил, что за ним идут двое.
Он ускорил шаг - преследователи тоже. Морган резко свернул в проулок и вжался в стену.
Двое подошли. Остановились на углу. И один из них произнес:
-Морган, Ланселот. Актер, 35 лет. Выйдите к нам. Мы - охрана Микки. Есть разговор. Обещаем вам неприкосновенность.
-А с чего мне вам верить?
-Сегодня вы пили за ее столом. Вас представили Якобу Джиманти и Эштри Благословенному.
-Королю?
-Бывшему. Он отрекся от престола год назад.
Морган вышел. Два крепких паренька смотрели на него спокойно и прямо, не пряча взгляд. И Патрику стало не по себе.
-С вами желает поговорить наш директор. - и протянули Патрику мобильный телефон. Синхронно отошли.
-Слушаю.
-Я - Кларкель. Тащил вас в туалет и помог прийти в себя.
-Я что-то не то сделал?
-Мои ребята сейчас посадят вас в машину и привезут ко мне. Я приглашаю вас поговорить о серьезных вещах. Неприкосновенность и безопасность гарантирую.
-Мне завтра к Мике в театр.
-Наша беседа займет час. Вас доставят домой.
-Хорошо.

Через полтора часа Морган вошел в свою запущенную квартиру. Кларкель Филипс рассказал ему о девушке. И показал пару записей. И рассказал о том, что ждет актера в “созвездии”, команде Микки Джумы, самой сумасшедшей звезды на Острове. Морган не мог поверить, что сегодня он познакомился с женщиной, ради которой отрекся от престола Эштри. Ради которой свергли власть Тамплиеров. Ради которой устроили переворот в Азии. И уничтожили одно из подразделений всемогущей Триады.

В театре на служебном входе уже лежал пропуск для Ланса Моргана. Актер приводил себя в порядок весь день: сходил в парикмахерскую, купил новую одежду, начистил обувь и разыскал свою папку-портфолио.
Он нашел вход в репетиционный зал, на секунду замешкался, положил ладонь на дверную ручку. И в тот же миг услышал за спиной:
- Как я рада, что ты пришел.
Мужчина вздрогнул, обернулся – и впервые понял – какой же он высокий. Вчера, в кафе – он сидел за столом, пел на сцене – и не разглядел ее толком. А сегодня перед ним стояла маленькая девушка, едва доходящая ему до груди.
- Ого! Да ты великан!
- Да уж. Вчера как-то…
- Иди сюда! – она совершенно по-детски протянула руки к нему. И Ланселот наклонился, чтобы ее обнять.
Теплые маленькие руки крепко обняли его плечи, Морган приподнял ее, осторожно прижал к себе. И вдруг понял, что эта теплая птичка, хрупкое создание, чудо – станет ему другом.  Осторожно поставил девушку на асфальт, поцеловал ее ладонь и улыбнулся:
- Я ведь так и не попросил прощения за вчерашний вечер. Я был пьяный и отвратительный.
- Ничего. Пойдем, возьмем в буфете кофе. Время еще есть, Яков задерживается.
Актер кивнул и пошел следом.

Вчера Филипс рассказал ему много странного о девочке. Попросил никогда больше не звать ее Сашей. И не спрашивать о семье. Почти приказал никогда не спрашивать о том, откуда она. И предупредил о том, что Патрику может не понравиться ее прямолинейность.

Но сейчас мужчина шел по театру за Микой и с улыбкой наблюдал ее детские жесты и движения.
На лесенке им встретился Мэрлин. Он точно также, как минуту до этого Патрик, обнял ее и поднял над полом. Поцеловал в лоб, погладил по волосам и заглянул в глаза. Нашел в них то, что искал, и рассмеялся:
- О, вижу у тебя новый человек.
- Здравствуйте, сэр. – поздоровался Морган.
- Здравствуйте. Надеюсь, наша девочка еще ничем вас не напугала? Этот театр имеет ряд своих традиций.
- Я не из пугливых.
- Вижу. Даже выше меня! – Мэрлин похлопал его по плечу и пошел наверх:
- Буду в зале. Хочу сегодня видеть прогон.
- Мы сейчас вернемся! Возьмем кофе! – ответила Микки и зашагала дальше.

С ней здоровались все, кого они встретили по пути в кафе. Охрана улыбалась ей, уборщица поцеловала в щеку, менеджер – поклонился шутливо. Директор вышел из своего кабинета, заслышав ее голос в коридоре
- Смотрю, тебя здесь все любят. – заметил Морган.
- Здесь чудесные люди работают. Мы нашли общий язык.

В кафе при театре ей выдали поднос, на котором стоял кофейник и кружки. Морган сразу его отобрал и понес сам. А Микки шла рядом. Она молчала, только изредка поясняла, какие помещения находятся за дверями в коридорах. И только у лестницы к репетиционному залу спросила:
- Можно тебя спросить?
- Да.
- Вчера ты искал какую-то девушку, назвал меня Сашей.
- А, куколка на вечерок, подцепил в каком-то пабе. Но она слиняла пораньше.
- Ты часто цепляешь куколок в пабах?
- Нет. Просто было так плохо, что решил снять первую попавшуюся куклу и напиться. Напиться удалось. А вот с женщинами мне не очень везет.
- Ясно. Извини, если…
- Ничего страшного. Просто работы не было, вот и маялся дурью.
- Работы хватит. Но дури больше быть не должно.


Книга пятая. Альдеборион
Самое начало. Попаданец
– Джесси! Джессика! - вопить на бегу я умею. Потому что бегать — не умею. Потому что уже не бегу, а лежу на траве. А надо мной — очень острая штука. И очень страшное нечто. Но приглядевшись, понимаю, что нечто — похоже на бомжа, а в руке у него, наверное, какая-нибудь арматурина...
– Мифаир, стой! - и нечто страшное отступает. Бомж с эльфийским именем — это нечто. А вот приказывать бомжу...
Ко мне протянута рука. Четыре длинных пальца. ЧЕТЫРЕ???
Вскакиваю сама, отпрыгиваю подальше, потому что на моей лапе — пять пальцев. 
Но обладатель четырехпалой ладони и глазом не повел. Просто спрятал в ножны острую полоску света — как еще описать клинок, который сияет, как луч солнца, ограненный и оправленный в сталь?
– Не бойся. Ты в порядке?
– В порядке.

А по немыслимо яркой и сочной траве — ко мне уже идет господин. Что это «господин» - понятно сразу, «дядька» не обладает такой королевской статью: высокий и стройный, прямой и легкий, как перышко. Светлое перышко на зеленой траве. Чистое, канонической красоты лицо — как на полотнах...стоп, каких полотнах, где я?? Откуда тут трава?  Я ж в овраг скатилась, на задворках бывшей советской империи! Туда же мусор скидывали всем городом! Здесь же запах должен стоять, как в канализации!
– Ну вот. Не получилось, - улыбается «господин», - а так все хорошо шло. Ладно, пойдем другим путем. Читала о «попаданцах»?
– Только то, что они развратили всю мировую фантастику.
– Ты попаданец и хорошо, что ты о них не читала.
– Где Джесси? Кто вы? Откуда знаете про попаданцев и фантастику?
– Джесси — это кто? Я — Латион. А за Землей мы с интересом наблюдаем.
– Джессика — мой пес. Я — Мика. И кажется головой ударилась, когда в овраг падала.
– Нет. Ты не ударилась головой.

Обернуться и увидеть того, кого назвали Мифаир. Человек. Метра полтора ростом. В плаще до пят. Сером таком, невзрачном плаще. Глаза только ярко-зеленые. И меч на поясе. И на руках по четыре пальца. Браслет с зелеными камешками на левой руке. На правой — кожаный наручь от запястья до локтя. Ролевики, не иначе.
– Думаю, нам надо обратно, Господин. - произносит четырехпалый.
Латион подходит ближе, осторожно кладет ладонь на мое плечо. Смотрит в глаза. И тихо так говорит:
– Идем отсюда.

Мы идем по траве. Латион держит руку на моем плече. И говорит.
– Меня называют Пресветлый Господин, Латион. Это — Мифаир, мой хранитель. Гвардия, если так тебе понятнее. Личный охранник. Тебя догнали на лугу. Луг ведет к ручью, что бежит в долине. Долина зовется Соколирив. А мой дом — Галарет.
– Конечно, что может быть проще! Мифаир четырехпалый, Латион — король, долина — сказочная, Галарет — это огромный город, что виднеется перед нами?

Что-то в наш овраг химию стали сливать. Сильную. Потому что болит колено, на котором джинсы разорваны. Потому что болит плечо, которым при падении ударилась. А еще потому, что пахнет, как в оранжерее. А не должно.

И тогда я впервые вошел в Галарет.

Врата из синего камня, даже створки из синего камня. И на камне — вырезан узор. Листва, деревья, звезды... Но пока ты смотришь на врата — ты слышишь, как шумит ветер, скрипят деревья, а звезды — начинают сиять одна за другой. И слышишь мелодию. И начинаешь придумывать к ней слова.

Мы прошли под аркой ворот, и Мифаир повернулся к Латиону:
– Хороший знак. Я слышал музыку. И звезды загорались одна за другой.
– Да, я ведь говорил тебе. Это она!
И я сдаюсь. И поднимаю голову, чтобы заглянуть в глаза Латиону:
– Надеюсь, вы не собираетесь меня замуж отдать или дракону скормить? Ну, чтобы по канонам все было?
– Нет. Потому что у нас нет драконов.
– Мика. Интересное имя. Придуманное, но интересное.
– Мою гитару зовут Мика.
– Гитару? - Латион улыбается. - Я знаю, что дают имена оружию. Но чтобы брали себе имя оружия, о таком я слышу впервые.
– Как бы объяснить — гитара не оружие. Музыкальный инструмент. Типа лютни, если у вас тут Средневековье.
– У нас не Средневековье. А гитара или оружие — смотря как посмотреть.
– Только не говорите...

По улицам проносится ледяной порыв ветра. Мифаир оскаливается и выхватывает меч. Латион мягко заводит меня за свою спину одной рукой, а силы в нем явно на десятерых, это чувствуется. И по улочкам несется поток огня.
Я вжимаюсь в спину господина и прикрываю голову руками. И не вижу ничего, пока нестерпимый жар прокатывается по улицам. Но почему-то минует Мифаира и Латиона. Просто обходит их стороной. Латион поворачивается и гладит меня по голове:
– Открой глаза, все кончилось.
– Что это было?
– Огонь.
– У вас тут война?
– У нас тут конец света.
И что самое грустное — он не шутит.
До замка мы добирались уже почти бегом. Я и не разглядела тогда город. Но пару раз — видела у дверей пепел. Много пепла.
– Кто-то не успел. Кому-то надоело ждать конца. - объяснил Мифаир. - Я займусь этим, Пресветлый.
– Да, ступай. К ночи будь в замке. Ночью будет следующая атака.
Четырехлапый кланяется и убегает. А Латион подводит меня к следующим вратам. Они из дерева, светлого и легкого. Господин только касается створок, и они распахиваются. Но я успеваю заметить, что на створках вырезаны только листья, в немыслимом сочетании, один лист следует за другим, словно чешуйки у рыбы, но вырезаны они так, что кажутся живыми. Да они и на самом деле живые, шевелятся, меняются местами.

Гулкий и темный зал встречает нас. Пусто. И в коридоре за ним пусто. Только двери справа и слева. Только теплые стены, чистый каменный пол, а в конце коридора лестница наверх. И стены покрыты гобеленами.
– Не запоминай дорогу. Это парадный вход. Мы редко им пользуемся.

И мы оказываемся в просторном тронном зале. И в самом его конце стоит трон. Деревянный трон, никаких тебе железных мечей и драгоценных камней. Просто этот трон - живой. Дерево растет из полы, ветки которого и ствол так переплелись, что образовали сидение, а над ним — переплетение образовало что-то наподобие балдахина. Но листьев на этом троне-дереве нет.
– Как вы такое сделали?
– Просто попросили дерево. - отвечает Латион. И я верю. Он — может. Если он попросит, я тоже, наверное, стану чем угодно. Такая от него исходит сила.
 У трона стоит обычное зеркало. Ростовое, в темной раме. Мутноватое от времени, чуть потертое по краям. И слегка кривое - когда мы подходим, Латион отражается верно, а я — не так. У меня почему-то волосы длинные и лицо чуть иное, детское, а глаза — глупые.
– Не глупые у тебя глаза. Просто они еще не познали ничего. Потому и детскими кажутся.
– Вы еще и мысли читаете.
– Прости, не буду больше.
– Еще скажите, что это зеркало отражает все в этом мире.
– Как ты догадалась? Да, это Зеркало Мира. 
Латион не обижается. Садится на свое место, а для меня находится скамеечка.
– Это он сам. Значит, ты и ему понравилась. - говорит Латион, и я понимаю, что не шутит.
– Трон — живое дерево?
– Да. Он растет, сбрасывает листву осенью, покрывается цветами весной. Когда строили замок — здесь было дерево. Я попросил его не трогать, а потом оно само сотворило этот трон. А теперь вот и скамью для тебя.
– Латион, скажите честно, я сейчас валяюсь в овраге на окраине города, ударилась головой, надышалась какой-то химией?
– Нет.
– Тогда как мне найти пса и попасть домой?
– Что такое «пса»?
– Ну, животное такое, четыре лапы, черное, кудрявое, гавкает. Зовут Джесси. Пес, домашнее животное.
– У нас нет таких зверей.
– А может, уже смылся куда, а вы и не заметили, раз у вас таких нет?
– Извини, но «смыться» тут не получится. Я бы почувствовал, что кто-то появился на планете. Ты прошла к нам случайно. Отправить тебя домой я могу в любой момент. Только ответь мне, что там, дома, такого интересного, что ты так туда рвешься?
– Не рвусь я туда, но родители будут беспокоиться.
– Тогда успокойся сама. Время, проведенное...
– О, только не надо говорить, что там пройдет семь секунд, а здесь семь лет.
– Нет. Просто сама выбирай время, в которое вернуться.
– Вот так просто?
– Да. Так просто. Время — штука простая.

Латион встал, подошел к Зеркалу и положил ладонь на мутное стекло. И по поверхности побежали радуги, взметнулись волны — так, что зеркало вышло за границы рамы. И господин приказал:
– Подойди. Если твой зверь в нашем мире, ты его увидишь.
И я увидела: Джесси бежала по оврагу, повизгивая от страха, а за ним гналась черная тварь, щелкая клыками и яростно рыча. И моя бедолага метнулась в какую-то нору. А тварь кинулась за ним. И я услышала, как невыносимо и протяжно закричал от боли мой пес...
– Отцепи руки.
Я стою, вцепившись в раму. Зеркало шатается на своей основе. Латион кладет ладонь мне на плечо, и мы проваливаемся в самую глубину.

Овраг пуст. Нора - пуста и разрыта. Сажусь на землю и наконец-то могу расплакаться.
Латион поднимает меня с земли и обнимает. Гладит по голове и молчит.

Потом я успокоилась. Что ж, либо от Джесси ничего не осталось, либо она убежала.
Господин поднимает что-то с земли и протягивает мне — это голубой ошейник. Чуть поодаль — валяется и голубой поводок.
– Что это?
– Ошейник и поводок. Для собаки.
– Вы надеваете на зверей оковы?
– Это не оковы, это знак, что зверь принадлежит тебе, что он ручной. И средство для его удержания. Как с вами сложно, у вас тут нет домашних животных?
– Наши звери свободны, мы не надеваем на них ошейники. И они не такие, как твой зверь.
– Латион. Мне нужно ее отыскать! Я люблю ее, я в ответе за нее, понимаешь? Она ведь совсем еще щенок! Не умеет добывать еду, никогда не жила на улице!
– Понимаю. Но у нас идет война. Многие погибли, многие еще погибнут. И как ты хочешь найти его?
– Твоя страна — она большая?
– Не очень.
– Тогда помоги мне. Пожалуйста.
Латион кладет ладонь на мое плечо. Мы переносимся в тронный зал.
– Для начала давай покормлю тебя. И расскажу, где ты оказалась. А ты расскажешь мне о своем звере.

На крыше замка, на площадке около главной башни зеленая площадка. На ней шумят деревья. Под деревьями стол. Скатертей, хрустальных бокалов, золотых вилок - ничего этого нет. Плетеная корзиночка с хлебом, на глиняном блюде запеченные овощи. В глиняных чашах вода. Около господина стоит сосуд с голубым вином. Латион сидит напротив. Прислуживает один пожилой слуга, его зовут Альтарес. Пожилой он только с виду, но движется легко. Здесь все двигаются очень легко.
– Перед едой у нас говорят «да будет польза».
– А у нас «приятного аппетита».
– Что же, приятного аппетита.

Латион берет стеклянный сосуд с ярко-голубой жидкостью и наливает на донышко моей чаши. Альтарес удивленно смотрит на господина. Я подношу чашу к губам и глотаю. Вкус — мятный. Но Латион наливает и себе. И тоже глотает. Я вижу, как по каждой его жилке — пробегают голубые искорки, на миг даже по волосам проходит голубая волна. И все стихает. Неужели и меня так же искрило?
– Мироль. Небесное вино. А как на вкус?
– Мята.
– Хорошо.
– Почему?
– Потому что если бы оно не было тебе предназначено, то произошло бы это — Альтарес, покажи.
Слуга наливает вино в свою чашу, подносит к губам — и вино поднимает из чаши и возвращается в сосуд.
– Ого! Само выбирает?
– Да. Из моих людей оно мало кому предназначено.
– Так. Теперь вы скажете, что я избранный и мне предназначено спасти ваш мир.
– Не скажу. Потому что я этого не знаю.
Он лгал. Как и все повелители времени.

– Моя планета называется Альдебора. Это ее столица, город Галарет. И замок Галарет. А я Пресветлый Господин Альдеборы, Латион. Мы — альде. Похожи на людей, правда?
– Да уж. Только мы зовемся земляне. И замки у нас давно не градообразующие...
– В твоем городе ведь был замок?
– Какой там замок! Крепостная стена, местами разрушенная.

Латион улыбается. Меня от его многозначительных улыбочек уже потряхивает.
– Стены никогда не разрушить до конца. И крепостная стена? Овальная? Замкнутый контур?
– Был. Но давно разрушен. И замков там нет. Только пара-тройка башен.
– Ладно. Но есть одна — центральная башня?
– Латион, вы извините, но при чем тут башни?
– При том, что все города в мире связаны. Все замки. Все круги. У каждого есть сердце, начало, точка отсчета. Обычно это замок или крепость. Или башня. Все начинается с нулевой отметки — время, жизнь, город...
– А как это поможет мне найти Джесси?
– Ты появилась в нашем мире неподалеку от города. Километрах в семи. Ровно столько же и от центральной крепости в твоем городе. Значит, и твой зверь — прошел в наш мир примерно на том же расстоянии от Галарета.
– Стоп. Все круги, все города?
– Да. А как ты думала строятся города? Приходит существо, решает поселиться, ищет точку отсчета. Точку, где построит нору, хижину, город. Разница небольшая.
– Вернемся к собаке.
– Она прошла в наш мир примерно там же, где и ты. В норе мы никого не нашли, значит, убежал. Следов там нет, я осмотрел. Как ты собираешься искать?
– Она и ошейник как-то сорвала. Значит, любое создание вашего мира его может поймать, съесть или оставить себе?
– Может. Но не станет. А привезет ко мне. Я же говорил, у нас таких зверей нет.
– Мне сидеть и ждать, пока кто-то не привезет моего пса?
– А куда тебе торопиться?
– Латион. Я чего-то не понимаю.
– А мне кажется, ты все уже поняла. Джесси прошла в мой мир. Ты прошла в мой мир. Ее загнал какой-то зверь. Тебя, уж прости, загнал Мифаир.
– Латион, один маленький зверек убегал от страшной твари. Его загнали в нору и кажется, покусали, судя по тому крику, что я слышала. А теперь мы сидим на крыше твоего дворца, и ты рассуждаешь о том, что все замки имеют сердце, от которого начинается отсчет. Мне собаку искать надо!
– Надо. Для чего?
– Потому что он мой друг! Потому что я за него отвечаю!
– Господин, там пришел Мифраз. – Альтарес появился у дверей.
– Приведи его сюда. Мика, ты сможешь подождать еще немного? Я хочу дать тебе провожатого по моим землям.
– Еще минут десять. Потом я ухожу.
– Хорошо.

Дверца в башне отворилась, и на траву ступил рыцарь. Да, тот самый из учебника истории. В зеленом доспехе. Он подошел поближе, и я поняла, что это не доспех, а костюм, как у киногероев моего мира - сплошная гибкая броня, сделанная из какого-то очень легкого металла. Легкий шлем, зеленоватый, мягко облегавший голову. За плечами переливчатый зелено-серый плащ. На поясе меч. Ну, и конечно, по четыре пальца на руках. А по плечам  седые волосы. И лицо знакомое. Очень знакомое. И очень неземное. Может быть, потому что глаза ярко-зеленые и скулы нечеловеческие — очень выдающиеся и острые.
– Мифраз. Это Микки. Она из другого мира.
– Амперец? - ох, какие у него были глаза! Убьет, меч плащом оботрет и сядет пить небесное вино.
– Нет. Нечто другое. Мика, это Мифраз, командир моей «гвардии».
– Здравствуйте, сэр.
– Что такое «сэр»?
– Ну, это значит уважительное обращение к воину.
«Сэр» посмотрел на Альтареса, на Латиона и чуть поклонился.
– Мифраз, проводи девочку в оружейную. Помоги ей выбрать снаряжение для дальней дороги.
– Хорошо.

Мы прошли в башню. Стали спускаться вниз. Здесь не было факелов, но зато светились стены, ровным ясным желтоватым огнем. Пролет за пролетом.
– Почему стены светятся?
– Камни, из которых построен замок, светятся. Накапливают солнечный свет и горят.

Еще несколько пролетов с дверями на площадках. Мифраз останавливается у большой двери. Это одна из немногих дверей, что сделана из металла. Воин касается ее четырехпалой ладонью, дверь мгновенно загорается алым светом и распахивается. За ней короткая лесенка, а дальше — уходящие вглубь пирамиды с оружием. Мягко загорается потолок, словно проходит волна. 
– Проходи. Я сейчас.
Я спускаюсь в подвальное помещение. Но здесь только чуть холоднее, чем на лестнице. И слишком много острых клинков, слишком много деревянных перекладин, на которых висят кольчуги, броня, как у Мифраза, шлемы на подставках, луки и стрелы на специальных стояках. Много плащей, наброшенных на перекладины. Много всего, чего я не знаю.
Моя страсть к колюще-режущему и метательному просыпается. Я брожу по этому музею непонятной культуры, трогаю рукояти и гарды, касаюсь хитрого плетения или панциря, пробую примерить шлем или шапочку с ободком из стали. Пока не подхожу к пустому островку в самом центре оружейной.
На нем стоит деревянный столик, на котором грудой лежит оплавленный доспех. И клочья плаща цвета неба. И обгоревший, искореженный меч. На гарде разрублена оплетка, клинок выщерблен, зазубрины покрывают его от острия до листьев, образующих защиту пальцев. Я беру его в руки, смотрю на оголовок, где на серебристом металле выбита звездочка с четырьмя лучами. И все.
А потом я оборачиваюсь. И вижу, как Мифраз обращается в ящера. И очень высоко подпрыгивает, целясь в меня.
Меч в руке против полутораметрового непонятного ящера? Отпрыгиваю назад и падаю на спину. И выставляю клинок. Но ящер останавливается, срывает с пирамиды дубинку, усеянную камешками, а потом начинает рычать и прыгает в мою сторону. Прыгает по стенам, по потолку, как что-то знакомое! Как ящерка по камням!
Вскакиваю, отбегаю подальше. Ящер перебегает по стенке и оказывается за моей спиной. Разворот, замах… И тихая музыка рождается под сводами. Меч в моей руке стал чистым. Он чуть светится синевой, на гарде разворачиваются оплавленные листья, что защищают ладонь, охватывают мои стиснутые пальцы, складываются так, чтобы мне было удобнее. И клинок очень тихо и ровно поет. 

Ящер замирает, опускает хвост и тихо произносит:
– Латион не ошибся.
– Знаешь, в вашем дурдоме даже говорящий ящер не сравнится с живым мечом!
– Что еще ты хочешь забрать?
– А что можно?
– Плащ. Сапоги. Сумку.
– Рюкзак есть?
– Что такое рюкзак?
– Сумка с двумя лямками, чтобы на спину повесить.
– Можем приделать еще одну лямку к сумке.

Мифраз оборачивается человекообразным. Мягко, просто переходит в человеческое обличье. Я не удивляюсь уже ничему. Вместе мы нашли плащ цвета неба и сапоги. Обувь у них отменная: кожа мягкая, но крепкая, а на низких голенищах с обоих сторон — вшиты ножны для маленьких ножиков. Ножики Мифраз выбирает сам, и ножны подходят. Оборотень вытаскивает из какого-то шкафчика сумку. На темном холсте нарисованы звезды. И одна буква, похожая на латинскую J, но сильно витиеватую и украшенную излишними росчерками. Но красивую, что ни говори.
– Ваш язык?
– Да.
– Что он значит?
– Джума.
Мифраз опускает голову и молчит. Что-то у них тут явно не так. И этот обгоревший меч, что вдруг запел, и эти обугленные доспехи, и сумка эта. Я запускаю руку в сумку — и вытаскиваю рубаху. Потом штаны.
– Можешь примерить. Там, за пирамидой с ножами.

И рубаха, и штаны словно на меня сшиты. Мягкая и теплая ткань, но прочная, как синтетическая. Хотя откуда в этом средневековье синтетика?
Мифраз смотрит на меня, уже не скрывая горечи, по лицу оборотня проходит тень, в глазах стоят слезы.
– Может, уже скажешь, чье это все? Ведь ты его знал. И похоже, тот человек умер.
– Хуже.
– Хуже, чем умер?
– Он в плену у Амперы. Нам прислали его доспехи и его сумку.
– Пошли. Потом расскажешь.

Латион стоял у края, положив руки на высокий бортик, что окружал площадку. Внизу — шумел город. Где-то звенели молоты, где-то кричали торговцы. Привычный шум, но без автомобильных гудков и воя сирен. Да и воздух был другим. Даже конюшнями или чем похуже не пахло. Латион обернулся и увидел меня в одежде того, неизвестного.
Подошел, увидел меч на поясе. И тихо спросил у Мифраза:
– Что делал его меч?
– Он запел, господин. И сам сложился для ее руки.
– А вы мне не хотите ничего объяснить? - бесцеремонно влезаю в их трагический диалог.
– Давай ты отдохнешь. Скоро стемнеет, а ночью будет еще одна атака на город. Я должен.
– Хорошо, господин Латион. Но завтра я ухожу искать пса.
– Альтарес, проводи нашу гостью в покои...в покои Джума.
И Альтарес поклонился очень низко. А когда распрямился — слез уже не было заметно.

В боковой комнате стояла узкая кровать, застеленная зелеными простынями. Теплое пушистое одеяло из меха какого-то непонятного зверя. Но мне на все уже было плевать. От вина или от пережитого — захотелось спать. Упала на подушку и уснула. До утра.

Открываю глаза. В комнате светло. Нахожу свои очки на столе, надеваю джинсы и футболку. Завтракаю на кухне.
– Бабушка, я гулять.
– Только далеко не уходи.

Пять лестничных пролетов. Двор. Квадрат, обрамленный пятиэтажками. Но я больше не гуляю во дворе. Я обхожу дом, прохожу пустырь и подхожу к блоку гаражей. За ними начинается овраг. Спускаюсь по зеленому склону. Подхожу к огромному тополю и ложусь на землю в его тени. Сквозь листву — ярко светит солнце. Щедрое и доброе солнце.

Вчера Джесси закопали на том краю оврага. Когда я подняла голову от свежей могилы, то увидела на том краю оврага тополь. И решила прийти к нему.
По зеленой траве, почти не касаясь ее — ко мне идет Латион. Он одет, как человек, но длинные светлые волосы выдают его — мужчины здесь не носят таких причесок. Да и не встречала я в нашем городке никого, кто обладает такой королевской статью и достоинством. И неземным, слишком правильным лицом...
Латион садится рядом, гладит меня по голове. А я не плачу больше.
– Джесси умерла?
– Да. Вчера мы закопали его на том краю оврага.
– Она не убежала, Мика. Она умерла у тебя на руках, ночью. Ты придумала нас, мой мир, замок...
– Что мне делать теперь, Латион? Что мне делать?
– Ты впервые увидела смерть. Теперь тебе жить с этим знанием. Вы смертные. Вы уходите.
– А вы?
– Мы тоже, но для нас смерть - нечто другое. Мы готовы к ней, мы ее не боимся.
– Я когда-нибудь попаду на твою планету снова?
– Не знаю.
– Скорее всего, ты просто не имеешь права отвечать, рассказывать будущее.
– Будущее, настоящее, прошлое — это понятия людей. У нас все по-другому.
– Латион. Ты ведь снишься мне сейчас?
– Нет. Но в следующий раз мы увидимся уже на войне. Будь к ней готова. У тебя есть время здесь — учись, развивай свое тело и разум. Укрепляй свою душу. Потому что все, что ты познаешь — тебе пригодится.

***
Возвращаюсь из Москвы. Электричка ползет, останавливаясь на каждой станции. Время подумать. Время поговорить с самой собой. Но говорить не о чем. И не с кем. От меня ничего не осталось. Но во всем случившемся - только моя вина. И ничья больше. И я не возвращаюсь домой. Я еду умирать. В маленький город, забытую провинцию. Чтобы завершить круг. Так надо. Выхожу пораньше, в Старом Городе. Чтобы дойти до Башни. Где жила когда-то. Где училась. Где полюбила. Где не сбылась любовь. 

Башни...Латион когда-то рассказывал мне, что все города мира связаны между собой, что замок или башня - это сердце города, что связано со всеми замками мира...
Попрощавшись с башней, иду пешком через весь город. В старый парк. Не в овраг.
Там, давно известное тем, кому нужно, место. Семь шагов от железного люка, густые дебри. Детский тайник. Покурить напоследок. Никаких записок. Никаких комедий. Гитару пополам.

Когда боль кончилась, появился холод. А потом — свет начал зарождаться впереди. Тот самый свет в конце тоннеля? Тогда почему так мокро?
Знакомый человек в мягком приглушенном свете, хватает за шиворот и вытаскивает меня из воды.
– Миф...Мифари?
– Мифаир. А ты изменилась...
Он осторожно ставит меня на пол — сила у него недюжинная.
– Что это за место?
– Колодец.
 
Мы в пещере. Я вижу невысокий борт колодца, подхожу ближе и вглядываюсь в темные, как смоль, воды. Протягиваю руку, но Мифаир перехватывает запястье:
– Не надо. Это воды смерти. Если коснешься их — умрешь.
– Я и так умерла. Там, на своей планете.
– Латион послал меня сюда. Я погребал наших павших. А ты выплыла из колодца смерти.
– Павших? У вас что — опять война?
– Мика, Латион тебе все объяснит. А сейчас — идем. Надо спешить.

У входа в пещеру привязаны две лошади. Мифаир осторожно оглаживает серую, помогает мне забраться в седло. Сам взлетает на черную. И мы трогаемся в путь.
– Что это за пещера? Что за колодец?
– Колодец. Мы привозим сюда прах наших умерших и опускаем в воду. Колодец уносит их на дно. А тебя — вынес. Ты умерла?
– Да, Мифаир.
Воин замолчал. И нахмурился, покусывая губу. Его яркие глаза теперь погасли. На его одежде — гарь, пыль и грязь. Раньше он не был таким.
Мы спустились с холма, неспешно двинулись по дороге. За скалой оказался военный лагерь. Серые шатры, латники, кони. Мифаир указал на синюю палатку:
– Латион там. Езжай к нему. Он слишком долго ждал. Слишком долго.
Я тронула бока лошади пятками и направилась к синей палатке.

Там был стол, накрытый, как и тогда, в замке - глиняное блюдо, корзинка с хлебом. И сидел Латион. Он поднял глаза и увидел меня. Вскочил, бросился навстречу, онемевший от удивления. Его ладони легли на плечи, а в глазах была такая радость, что мне стало неловко. Неловко и стыдно.
– Здравствуй, Пресветлый.
– Мика! Но как? Ты снова потеряла пса?
– Я потеряла себя, Латион.
Он отшатнулся. И опустил руки, обернулся к столу, налил в каменную чашу голубого вина. Протянул мне. И я выпила. Потом еще. Латион усадил меня за стол, отломил хлеба и снова наполнил чаши.
– Я рад тебя видеть.
– Я тоже.
Мы ели молча. Латион больше не наливал вина. Только разламывал тонкими пальцами хлеб и подавал мне. Наконец, господин позвал слугу. Вошел Мифаир, убрал со стола и исчез за пологом.
– У вас война?
– У нас война. Ты ничего не хочешь мне рассказать?
– Твой воин выловил меня из какого-то колодца. Сказал, что пришел хоронить павших. Мы сели на лошадей — и вот я здесь. Пью с тобой вино. До сих пор в мокрой одежде.
– Одежду тебе сейчас принесут. 
Он смотрел в глаза — и ждал. И я не выдержала.
– Черт бы вас побрал! После того случая, когда я попала на твою планету, я жила, как идиотка. Я готовилась, Латион! Я ждала, что вы призовете меня! Двенадцать лет, понимаешь ли ты это? Двенадцать лет прошло! А когда я устала жить и решила закончить все, то очутилась в вашем чертовом колодце.
– Это колодец покоя. Мы сжигаем мертвых, а пепел — опускаем в его воды. А тебя — выходит выбросило.
– Латион. Почему ты не пришел, хотя бы во сне? Почему я не смогла прожить жизнь там, ожидая жизни здесь?
– Прости. Я не знал, что пройдет так много лет. У нас прошло два века.

Теперь мой черед молчать.

– А что за война может длиться два века?
– Наша. Глупая, затянувшаяся и пустая война.
– Что вы не поделили? Земли, замки, женщину?
– Планету. Вернее, три планеты.
– А почему у вас до сих пор средневековье? Латы, мечники, кони под седлом?
– Потому что эта планета на таком уровне развития. Но это моя вина. А у него уже есть порох...
– Латион, скажи мне только одно — я готовилась к этому? Прийти на твою войну и победить?
– Не знаю.
– Почему ты ничего не знаешь?
– Потому что я больше не бог этого мира. Я даже не твой бог.

Мифаир принес сумку — ту, что я видела в оружейной замка — только теперь она была новой. И рубашка, и штаны, и сапоги все было новым, будто только что сшитым.
Переоделась, земные тряпки бросила в угол. Возвращаться на Землю я не намерена.
– Теперь рассказывай. Про вашу войну.
Корабли
- Как вы создаете корабли?  
- А кто из них старший?
- Это целая станция. Самый первый корабль был намного больше, чем все корабли, что мы когда-либо создавали. И с течением времени мы усовершенствовали его. Сейчас ты на его борту.
- Спутник...это искусственно созданный корабль?
- Да, старейшина нашего народа, Латлирос. Мы создали его на орбите этой планеты. На нём живут и работают лучшие из Академии - ученые, математики, биологи и космонавты. Они изучают Альдебору. 
- Зачем же ты привел меня на Латлирос? Я не ученый. Я воин.
- Сейчас четыре наших брата здесь. Их смертельно ранили. И мы не можем спасти их жизнь. Я прошу тебя создать четыре корабля, в которые они перейдут после своей физической смерти.
- Корабли? Но я не умею строить космические корабли!
- Тебе и не надо. Я просто хочу, чтобы ты рассказала о том, каким ты представляешь себе корабль. Да и мои братья согласны. Ты расскажешь инженерам о том, что хочешь создать. Мы создадим компьютерные сердца кораблей очень быстро. А потом перенесем духовную суть братьев. Один из них целитель, Февалирре. Другой - Сивеиндр, ты его знаешь. Третий - исследователь вод, Шаойон. А четвертый -  Файран, воин, как и ты.
Четыре имени. Мизерикорд, Грааль, Лунный камень и Чертоги. Так я назову эти корабли. Мизерикорд будет вместилищем вашего доктора. Грааль станет воплощением Сивеиндра. Лунный камень станет Шаойоном. А Чертоги станут воплощением воина.
6.
Корабли 
 
-Понимаешь, корабль...он живой. Мизерикорд - сам выбрал себе имя.
- Живой? Ты заточила в него живого человека?
- Не человека. И не живого. Мы закодировали душу альдэ в матрицу корабля.
- Душу?
- Разум, душу и дух. Сделали его кодом и дали целый корабль во владение, вместо тела. 
- Вы изверги!
Тихий голос раздался в наушнике:
- Извините, но вы глубоко заблуждаетесь. Они не заточили нас. Они дали нам шанс стать почти бессмертными.
- Кто вы?
- Мизерикорд. Корабль.
- Джу, оно со мной разговаривает!
- Конечно, он устал слушать твой бред, Перри. 
- Они вернули мне друзей - Кубок, Хроноворот, Чертог, Стефанус, Цецилиус. Все мои друзья - прекрасные и сверхтехнологичные корабли. Мы идем дальше - по вашим человеческим понятиям. 
- Дальше?
- За смерть. За существование плоти. За рубеж, который людям не перейти. 
- И что же за тем рубежом, который нам не перейти?
- Время. Пространство. В том значении, которого вы не способны осознать.
- Каком?
- Они бесконечны. 
- Мы знаем.
- Нет. Вы ничего не знаете. Они бесконечны в том смысле, что их нельзя уничтожить, у них нет конца, как такового. Только беспрерывное развитие, обновление, преумножение - вот что мы зовем бессмертием.
- Но...
- Конец для людей наступает тогда, когда ничего уже нельзя сделать.
- А для вас?
- А для нас в этот момент все начинается.
- Джу, что он несет?
- Перри, он говорит тебе правду. Это корабль, который работает только за пределами возможностей.
- Но как?
-Все возможное могут совершить и люди.
- А он, значит, работает по ту сторону?
- Только там он и работает. Но хватит. Мизерикорд, давай пройдем чуть дальше. Сворачивай крылья, летим.
- Куда мы летим? Мы в ангаре, ты не забыла? Над нами - база Миротворца, четыре тысячи человек на поверхности над нами!
- Мизерикорд, сканируй базу. Выпустишь нас на катере. 
- Джу, я могу свернуться и пройти по шахте вниз. Она ведет в подземное озеро, озеро проходит несколько уровней, и там есть лазейка в море. 
- Соскучился по морской воде?
- Да. Она сладкая.
- Что это значит?
- Он может брать морскую воду в качестве источника энергии для своих двигателей и систем. Давно ее любит, но последнее время - сидит на жесткой диете. 
Все наши корабли - разумные, в отличие от кораблей землян.  Лучшие из нас, когда приближается их закат, проходят процедуру, которая переводит их разум в матрицу. Их души становятся частью искусственного разума. По сути они продолжают существование после того как окончилась биологическое существования организмов. Каждый наш корабль  личность. Это очень сложный процесс, поэтому у нас так мало кораблей. Но это позволяет сохранить и преумножить наши знания. Мы любим наши корабли, потому что они живые существа. В чем-то даже лучше нас.


- Это целая станция. Самый первый корабль был намного больше, чем все корабли, что мы когда-либо создавали. И с течением времени мы усовершенствовали его. Сейчас ты на его борту.
- Спутник планеты - искусственно созданный корабль? Но это невозможно!
- Для альдебов - возможно. Его зоаут Латлирос. На нём живут и работают лучшие из Академии - ученые, математики, биологи и космонавты. Они изучают Альдебору. 
- Зачем же ты привел меня на Латлирос? Я не ученый. Я воин.
- Сейчас четыре наших брата здесь. Их смертельно ранили. И мы не можем спасти их жизнь. Я прошу тебя создать четыре корабля, в которые они перейдут после своей физической смерти.
- Корабли? Но я не умею строить космические корабли!
- Тебе и не надо. Я просто хочу, чтобы ты рассказала о том, каким ты представляешь себе корабль. Да и мои братья согласны. Ты расскажешь инженерам о том, что хочешь создать. Мы создадим компьютерные сердца кораблей очень быстро. А потом перенесем духовную суть братьев. Один из них целитель, Февалирре. Другой - Сивеиндр, ты его знаешь. Третий - исследователь вод, Шаойон. А четвертый -  Файран, воин, как и ты.
- Четыре имени. Мизерикорд, Грааль, Лунный камень и Чертоги. Так я назову эти корабли. Мизерикорд будет вместилищем вашего доктора. Грааль станет воплощением Сивеиндра. Лунный камень станет Шаойоном. А Чертоги станут воплощением воина.

 
-Понимаешь, корабль...он живой. Мизерикорд - милосердие на земном языке.
- Живой? Ты заточила в него живого человека?
- Не человека. И не живого. Мы закодировали духовную составляющую в матрицу корабля.
- Душу?
- Разум, душу и дух. Сделали его кодом и дали целый корабль во владение, вместо тела. 
- Вы изверги!
Тихий голос раздался в наушнике:
- Извините, но вы глубоко заблуждаетесь. Они не заточили нас. Они дали нам шанс стать почти бессмертными. Подарили иную жизнь, полную познаний, но лишенную боли.
- Кто вы?
- Мизерикорд. Корабль.
- Джу, оно со мной разговаривает!
- Конечно, он устал слушать твой бред, Перри. 
- Они вернули мне друзей - Кубок, Хроноворот, Чертог, Стефанус, Цецилиус. Все мои друзья - прекрасные и сверхтехнологичные корабли. Мы идем дальше - по вашим человеческим понятиям. 
- Дальше?
- За смерть. За существование плоти. За рубеж, который людям не перейти. 
- И что же за тем рубежом, который нам не перейти?
- Время. Пространство. В том значении, которого вы не способны осознать.
- Каком?
- Они бесконечны для математической логики. Непознаваемы - и тем прекрасны.
- Мы знаем.
- Нет. Вы ничего не знаете. Они бесконечны в том смысле, что их нельзя уничтожить, у них нет конца, как такового. Только беспрерывное развитие, обновление, преумножение - вот что мы зовем бессмертием.
- Но...
- Конец для людей наступает тогда, когда ничего уже нельзя сделать.
- А для вас?
- А для нас в этот момент все начинается.
- Джу, что он несет?
- Перри, он говорит тебе правду. Это корабль, который работает только за пределами возможностей.
- Но как?
- Все возможное могут совершить и люди.
- А он, значит, работает по ту сторону?
- Только там он и работает. Но хватит. Мизерикорд, давай пройдем чуть дальше. Сворачивай крылья, летим.
- Куда мы летим? Мы в ангаре, ты не забыла? Над нами - база Миротворца, четыре тысячи человек на поверхности над нами!
- Мизерикорд, сканируй базу. Выпустишь нас на катере. 
- Джу, я могу свернуться и пройти по шахте вниз. Она ведет в подземное озеро, озеро проходит несколько уровней, и там есть лазейка в море. 
- Соскучился по морской воде?
- Да. Она сладкая.
- Что это значит?
- Он может брать морскую воду в качестве источника энергии для своих двигателей и систем. Давно ее любит, но последнее время - сидит на жесткой диете. Водоносный слой здесь очень беден, а кораблик и так провел две сотни лет в это пещерке.
Все наши корабли - разумные, в отличие от кораблей землян.  Лучшие из нас, когда приближается их закат, проходят процедуру, которая переводит их разум в матрицу. Их души становятся частью искусственного разума. По сути они продолжают существование после того как окончилась биологическое существования организмов. Каждый наш корабль - личность. Это очень сложный процесс, поэтому у нас так мало кораблей. Но это позволяет сохранить и преумножить наши знания. Мы любим наши корабли, потому что они живые существа. В чем-то даже лучше нас.

Народы Альд
- Три тысячи лет назад, на этом месте - начал рассказ Латион, -  росли леса. И первый корабль со станции Латлирос просто не смог приземлиться. Тогда эту галактику не называли никак.  Не понравился нам этот мир. Лим и Элио спустились на разведку.
Мы ушли на разведку к остальным пяти планетам системы, а вернулись через тысячу лет.
Я остался, выстроил станцию. А через сто лет - реки окончательно успокоились. И я назвал это место Соколирив, за одну только речку, что почти кольцом обнимала долину. И посадил леса с Земли. Потому тебе так и понравился ольховый лес, острова каштанов и наш земной орешник.
Латион разлил еще чаю и продолжил:
- А первые человекоподобные появились по недосмотру.
 
Элио потеряла аниматрик, ту штучку, что превратила твоего пса в человекоподобного. Такие шутки проходили у нас, так мы породили культуру оборотней на Земле. Пришлось возвращаться и исправлять. Аниматрики мы изъяли, а вот фольклор исправить невозможно. На самом деле это устройство просто на время обращает любого зверька в подобие нас, селенитов. И вот этот аниматрик взорвался, попав в вулкан. И в результате мы имеем семнадцать народов.
 
Лучшие из них - сразу нашли нас. Так появились фараз, те, кто изначально были ящерками. Сармандарун и Мифраззэ - из них. 
Они посчитали, что мы боги и создали вокруг Галарета город.
Сармандарун, как самый умный из саламандр, стал моим другом. Я провел ему экспресс-обучение, то, что мы даем на отсталых планетках. И вот - он создал нацию, назвал ее Фаразиад, вывел первых воинов и ремесленников. А Мифраз помог сотворить все остальное.
Хотя, - Латион потянулся за трубкой, - я ошибся. Это мы меряем все временем станции, а они - живут иначе, как и вы, земляне. Для нас три тысячи лет или сотня, для них - миллионы терраформирования, сто веков...

После битвы, где погиб Мифраз и Сивеиндр. Происхождение Амперы.
Она уснула только в полночь. Альтарес погасил все свечи в коридорах дворца, слуги затаились на огромной дворцовой кухне. Город молчал. Ветер - и тот стих.
Ей снился далекий земной уголок. Темная чаша старого пруда, семнадцать дубов над ним, березы на другой стороне. У старых корней плескала рыба, над водой медленно плыла цапля. Она сидела на старых деревянных мостках, там, где в детстве мечтала о мече и луке. Юная березовая рощица за спиной шумела в лад ее грезам. Деревья шептали "все хорошо, все случится". Кто-то шел к ней, приминая высокую траву. Она обернулась - и увидела Мифраза.
- Ты умер, саламандра. Ты умер сегодня, пал на тело Сивеиндра и умер.
- Нет, Шайнека. Я перешел на твою Землю. И ты найдешь меня, когда вернешься. Когда ты вернешься на Землю, мы обязательно встретимся, моя маленькая ящерка с голубыми глазами.
Во сне она заплакала. От ее слез пруд потемнел, чернильная вода встала стеной - и Шайнека проснулась. На кровати кто-то сидел. 
- Я не хотел тебя разбудить. - промолвил Латион. 
- Они умерли. Умерли вместе, как мечтали. Ты погнал отряд сивей и саламандр на тысячи воинов Амперы. Они были вооружены луками и мечами против тысячи арбалетов и пушек! Что они знают о порохе и скорострельных орудиях? Они же дети! Ты обрек их на гибель!
- Я создал их. Я созидаю дух народа. 
-  Ты бездушная генная ошибка! Они идут своим путем развития, но слишком медленно! Ты и я обладаем другим уровнем развития! Это подло! У них нет ответов на вопросы, которые мы принесли! Они не готовы к этому! Это предательство. Латион! Ты бог для них, ты отвечаешь за них. Ты...
Латион отвернулся. Шайнека дотянулась до бутылки, что стояла на подоконнике. Открыла серебряную пробку, поднесла горлышко к губам.
Господин подошел к ней поближе, протянул браслет-коммуникатор:
- Ты наденешь его. И никогда не снимешь больше. Я не хочу возвращать тебя второй раз. Я этого больше не вынесу.
- Что нам даст сотовая связь здесь, в средневековом мирке, который вы с такой радостью уничтожаете?
- Она даст мне время. Я больше не буду стоять в стороне. Ампера дал своим солдатам оружие, до которого местные не доросли. Раз так, то я вооружу моих воинов технологиями. На его арбалеты и пушки я отвечу сотовой связью и бластерами, шумовыми гранатами и лазерными ударами с Латлироса. Я принял решение.
- Латлирос никогда не воевал. 
- Мы решили, что пора. Эксперимент вырвался из-под контроля. 
- Эксперимент? Это живые существа! Они сложили о вас легенды! Они считают вас богами! Они создали письменность и развили языки! У них есть поэзия и зачатки литературы! Они имеют душу! Они - живые, а не эксперимент! Тысячи душ, тысячи сознаний и миллионы историй о вас, ублюдки с орбитальной станции!
- Ты полюбила их. 
- Я полюбила ящера! Полюбила сивей! Полюбила альде, твоих детей! А ты спокойно отдаешь их на растерзание одному спятившему уроду!
- Мика! - Латион повысил голос и назвал ее земным именем. - Это не я отдаю их на растерзание! Это...- Пресветлый встал, резко развел руки, по комнате пронеслась волна жара. А потом Латион провел пальцами по браслету, вытянул ладонь, и зеркало в ее покоях ожило. 
- Смотри! Смотри на него!
Зеркало оказалось экраном, а компьютером - браслет. Латион включил  видеозапись какого-то эксперимента. Тело на пластиковом медицинском столе. Раскрытая черепная коробка, живой мозг. Человеческий. Мехай и Элио склонялись над роботом-нейрохирургом. Робот перепрошивал оболочки мозга, стирал и заменял живые ткани, печатал нейроны и связи, мгновенно сращивая тончайшие ткани. Невозможное на Земле - реальное для Латлироса.
- Это убьет пациента!
- Мы знаем, Лайт. Но иначе нельзя. Мы сотрем память, перезагрузим личность и опыт. С таким конфликтом жить невозможно. Система не вынесет. Ошибка будет повторяться! 
- Тогда вы знаете, каких демонов выпускаете наружу.
- Если бы мы...
Робот-нейрохирург заискрил, коснувшись еле заметного участка на мозге.. Раздался взрыв, закричал Мехай. Элио упала на пол, а затем - Лайт, Латион, глава Сектора Карагосса - вполз в кадр. В ужасе он смотрел на проекцию над рабочей панелью медицинского блока. 
-Мехай, сделай что-нибудь!
- Не могу, это дыра времени! Мы проваливаемся в другой поток! Корабль в воронке! 
- Информация! Что вы успели?
- Только отсканировали память! Вся основная масса информации утекла в разрыв. 
Лайт добрался до Элио, перевернул  на спину, стал ощупывать ее. Она была ранена и серьезно. Мехай подполз ближе, стал помогать.
- Корабль, протокол «Безмолвие»! Ставь блокираторы. Мы останемся здесь. Надо исправлять.
- Лайт. То, что вырвалось в дыру времени, обретает реальность...
- Что такого страшного может быть в реальной памяти человека?
- Смотри сам. 
Мехай бросился к окну-монитору и вывел проекцию воронки. В глубине черно-желтого вихря появилось существо. Оно обрастало плотью на глазах, покрывалось кожей. И вот в потоке возникла фигура. 
- Лови его.
- Не могу. Он уже пересек линию времени. 
- Тогда сразу поставь его на учет! Не дай ему сделать и шагу!
- Не могу. Он обладает личностью. Он обладает волей.
- Кто он? Что он такое?
- Ее бич. Ее точка разрыва. Ее "дыра времени", точка излома. Конфликт между двумя частями личности!
Лицо явившегося из небытия, лик судьбы. Шайнека зажала себе рот, вглядываясь в изображение на стене.
- Ампера выглядит так. - Сказал Латион и погасил зеркало взмахом руки. - Я думал, ты первой доберешься до него и сама все поймешь.
- Я всегда была дурой...
- Ты шептала в бреду "I am "pierrot"". Так мы и нарекли демона, что вырвался из твоей жизни. Это ведь смесь языков твоего дома, твоей планеты. Но операцию над тобой начал я. Поэтому Мехай и Элио ушли с Альдеборы на Латлирос. Они не могут выйти из потока реальности, порожденного той ошибкой. Но все это - моя вина. Я не отследил «дыру времени», я проводил операцию над тобой слишком близко от планеты. И когда «дыра» разорвала ткани Пространства и Времени - все то, что мы хотели исцелить - вырвалось и стало реальностью. Это не мой эксперимент больше. Эта земля - твоя линия судьбы, полноценная и настоящая. Это не мой мир. Это твой мир. Мы исследовали, что порождает человеческая фантазия. И никогда не думали, что человек способен породить не только ангелов, но и демонов. Я хотел стереть твою память, изменить природу самой судьбы - и наказан. 
- Значит, эта война...этот нелюдь...эти существа, что погибли...
- Нет, не ты выводишь против меченосцев пушки! 
- Но эта реальность искажена! Если бы не я, он никогда бы и не появился на Альдеборе! Зачем ты вообще стал оперировать человека? Что ты хотел найти в нервной системе человека? 
- Надежду. Я хотел доказать, что душа и надежда это одно. Гордыня. Видишь, грехи одинаковы для всех Галактик.
Он взял бутылку и выпил сам. Сел на подоконник и отвернулся к спящему городу. 
- Я знал, что только одна раса в твоей Вселенной способна на это невероятное чувство. Ни у кого больше в галактике Млечный Путь нет такого феномена психики. Во всех обитаемых мирах понятие «надежда» уже прошло стадии развития. Как и «душа». Где-то это раздел магии, где-то  физиологии и биопсихологии. Но я искал ее изначальную природу, изначальную суть, в глубинах психики случайно взятого человека, в момент перехода в небытие. Мы разъяли тело, изучили строение, биологию и нервную систему. Но не нашли. Тогда мы стали прочитывать прошлое. И коснулись судьбы, ее знаков, что все записаны в память человека. Только люди не всегда умеют их распознать. И я решил стереть память до точки, где судьба сделала поворот. На твоей планете еще нет таких технологий, нет даже науки о линиях судьбы, нет развитой науки о времени и пространстве! Мы были сверхосторожны, операция проходила в капсуле времени, изъятая из общего хода. Мы нашли точку, нашли день и час, нашли все слагаемые...и в этот момент капсула попала в особую пробоину, самое страшное в межмирье и вневременье  «дыру времени». Это особая субстанция, меньше прокола от иглы - только эти проколы по сути и есть точки мироздания. Этот прокол - как жилка, связывает несуществующее с реальностью. Моя раса знала о них. Мы бессильны перед этим. «Дыра» разорвала нашу связь со станцией, от которой мы отошли в капсуле. И вернуться в свою реальность мы не смогли. Тебя отбросило обратно в твою линию, нас - сюда. 
- Капсула времени - что это?
- Это Латлирос. Корабль, способный проходить не только пространство и время, но и все межпространства и подпространства. Это...машина времени в твоем понимании. И машина безвременья. Она проходит в потоки нужных реальностей, нужных времен. Она словно нитка прошивает любое время, становится частью любого времени и может покинуть ветку событий тогда, когда захочет. Машина эта не наносит ран ни истории, ни времени, ни мирозданию. Если быть осторожным, конечно.
- Карагосса, твоя родина, не может прийти на помощь?
- Нет. Она знает, где мы, видит все, что с нами творится, видит и знает, но пройти в реальность, с которой не связана - не сможет...Эта дверь открывается только с нашей стороны. Карагосса установила полную блокаду в данном секторе, академия ждет, что мы разрешим проблему. Ты не представляешь, как я хочу домой, на Карагоссу. 
- Потерянный рай. Легенда о потерянном или утраченном рае...на Земле она тоже есть.
- Альдебора создана не просто так. Это ведь не наша реальность. Мы просто охраняем ее от катаклизмов. 
- Чей же это мир? Из чего он родился тогда? Ты всегда говорил, что миры рождаются по воле Диайнэ. Но я не создатель миров! Я человек и только.
- Диайнэ, миротворцы, сверхсущества Карагоссы. Они могут сотворить мир и подарить ему реальность. Легенда моего утраченного рая. Никто из карагос не встречал их. Есть только упоминания, что их встречали на окраинах, в точках, где миры заканчиваются. Когда мир заканчивается, когда он логически завершен - появляется Диайн, миротворец. Он закрывает глаза совершившейся истории. И хлопнув в ладоши, пробуждает новый мир. На Земле есть такие легенды?
- Не знаю, Латион. Не знаю. Я думала «Эксперимент» - это Альдебора, созданный вами мир. Попытка повторить то, что делают эти Диайнэ...
- Нет. Эксперимент - это то, что случилось с нами в капсуле времени. Наша неудача. Ты - это эксперимент.
- Тогда я совсем ничего не понимаю.
- Ты должна была все понять со временем, через пять, через десять лет. Но у нас больше нет времени, Шайнека. Этот мир - твой. Он родился, когда мы пытались экспериментировать с судьбой человека. Твоей судьбой. Это не Альдебора рушится во мрак. Эта битва - идет с твоей памятью и судьбой. Ты проживаешь то, что мы стерли. История Альдеборы - это история твоей души, твоего отчаяния, что привели тебя в конец твоей линии.
- Значит, мы проиграем? 
- Я не знаю. Мы выпустили твоих демонов и не знаем, что они могут.
- Ампера уничтожает этот мир, как я когда-то уничтожила себя?
- Да. Весь этот мир - мир твоего сознания, твоих грез и снов. 
- Латион, но и я сама не знаю, какие демоны жили во мне? Вы стёрли мою жизнь. Мою память, а с ней - мой опыт и мои знания!!! Вы меня стерли!
- Это я уже понял. Поэтому ты безоружна перед Амперой. 
-Тогда отправь меня на Латлирос. Я построю космические корабли, создам оружие, обучу тех, кто уцелел и вернусь за Амперой. Но только после похорон. 
- Хорошо. 
После первой битвы на полях Галарета. Лагерь фараз. Первый гвардеец не-фараз.
Ночью после битвы в шатре фараз было шумно. Ящеры Зеленого Камня и Золотые саламандры пили вино, пели песни и поминали. Мифраз ввел Шайнеку в шатер, и все умолкли.
- Наш друг сегодня стал воином. И мы принимаем его с радостью.
Командир Зеленого Камня подошел к ней и положил лапу на плечо:
- Я видел тебя в битве. Дар Зеленого Камня. - И надел на ее плечи кольчужный жилет своего клана.
- И я видел тебя в битве. - Командир Золотых саламандр протянул ей короткий меч. - Ты сломала свое оружие, но это не остановило тебя. Дар Золотого Камня.
- Мои главные битвы еще впереди. Принимаю ваши дары. - Она склонила голову перед фаразами. Ящеры закричали и подняли свои каменные кубки.
- Теперь ты – одна из нас. И никто больше не посмеет назвать тебя чужой. - Мифраз положил руку ей на плечо и вывел наружу.

Ущелье смолкало. Только над тропой, где произошла схватка, уже кружили падальщики, с гор спускались барсы. Дозорные скользили по камням, видны были только их тени.
- Коты не тронут нас. Они знают запах фараз, знают, что мы опасны.
- Почему твой народ носит эти кольчужные жилеты? Там, откуда я пришла, тоже сплетали подобное, но выглядело это иначе: плетеная из колец рубаха закрывала тело и плечи.
- Ящеры могут отрастить лапы. И хвост. Но если попасть в грудь или спину - болеют и умирают. Пресветлые научили нас искусству боя. А первый жилет из железа мы увидели у них. И все воины стали носить такие. Жилет защищает тело, но не мешает двигаться. 
Шайнека улыбнулась во тьме. Она видела «железный жилет» на Латионе, из материала, который на Земле назвали бы пластиком. Всего лишь медицинский аппарат для отслеживания первопроходцев.
- А мечи? Почему такой странной формы?
- Клинок из металла, чуть изогнут. Ножны и рукоять из дерева. Дерево плохо росло там, откуда мы пришли, потому оно ценнее, чем драгоценные камни. А первые клинки вытачивали из прозрачного камня, очень крепкого и очень острого. Оружие командиров - древнее, передается из поколения в поколение. Твой меч - железный. Это клинки простых ящеров.
- Ты покажешь мне каменный меч?
- Да. Но ценнее всех - меч, что Пресветлый подарил первому Фараз. Он был сделан в небесах, был легче пера, но острее луча. От него пошла традиция делать мечи из камней.
- Где он теперь?
- Ампера разграбил Янтарную гробницу. И меч у него. Говорят, один из его командиров носит его, как кинжал.

Мифраз заскользил вверх по камням, Шайнека повесила меч на спину и стала подниматься по крутому склону.
- Ты уже неплохо движешься по камням.
- Но у меня только четыре лапы, говоря, по-вашему. А я бы не отказалась от хвоста!
Ящер засмеялся. 

Когда она добралась до вершины, Мифраз точил нож.
- Вы забавные. Медленные, но умные. На твоей планете все такие?
- Есть быстрее меня, есть умнее. Я же говорила, что далеко не из лучших.
- Но зато ты научилась сражаться, как фараз. Садись рядом.
Под ними были шатры фараз, стоянка альде и палатка сивей. Армия Господина, пятьсот лучших воинов. Гвардия Галарета, Стая Первоцвета и добровольная дружина города Латиона. И все это двигалось к Февалю. Впереди был долгий переход по равнине Эйтоля. Завтра армия спустится по перевалу.
Мифраз смотрел на огни лагеря, не отводя ножа от точильного камешка.
- Когда-то народ Сивеиндра враждовал с моим. Мы воевали. Целый век. Но пришел Пресветлый Мехай и остановил нас. Он научил ящеров обрабатывать породу, а сивей стали приносить нам еду в обмен на металлы и драгоценные камни. Сивей заключили союз с древними фараз - пока ветер гуляет над скалами, крылатые будут дружны с теми, кто живет на скалах. Мы вместе, на горах и над горами – таков был девиз древнего союза. Жаль, что некоторые из крылатых ушли к Ампере. Говорят, он отрубил им крылья и сделал новые из камня. И они уже не могут летать по велению сердца. Только по велению Амперы.
- Мехай научил вас различать камни?
- Да. Он жил среди нас, бродил по скалам и под ними, открыл нам секрет, как строить шахты и укреплять своды. Сивей поднимали нам дерево и плоды из долин. Мы были довольны. Лучшие воины уходили в города, служить Отцу Города. А Золотой Камень отправлял лучших воинов в Галарет, в стражу Пресветлого Латиона. Так было тысячу лет. Сивей делали так же. Двадцать семь лучших воинов от каждого народа Альдеборы. Сивей, фараз, альде, дионы, многие другие. Это высокая честь - служить Пресветлым. Только Ампера все разрушил...
Шайнека слушала Мифраза, точила свой новый меч и молчала. Семнадцать народов этой планеты, огромный мир - на грани. Один из Пресветлых решил, что пора ускорить эволюцию и принес в утопию все то, что изжили в других мирах. Он принес пороки и ненависть, разврат и греховность этим простым существам. И ничто не остановит его, пока Альдебора ведет войну средневековыми способами. Что могут эти ящерки, птицы, рыбы и гуманоиды против лазеров, электричества и пороха...
- Ты молчишь, странник из другого мира. - прошептал Мифраз. - Ты что-то знаешь, но не говоришь мне.
- Я знаю только то, что мы должны дойти до Соколирива, фараз. И должны уничтожить эту армию нежити. Мы освободим Соколирив и прорвемся в Феваль. А там – там свергнем Амперу.
Он погладил ее по плечам, приобнял и прижал ее голову к своей голове:
- Ты заблудилась, ты устала и хочешь домой. Но сегодня мои лучшие кланы признали тебя. Это редко кому удавалось. Мы знаем их наперечет, тех немногих. Первыми мы признали людей Латиона.
- Мне повезло, Мифраз.
Он повернул ее к себе, провел ладонью по волосам и тихо спросил:
- Если бы тебе не повезло, я не пошел бы дальше...без тебя, земная ящерка.
Шайнека сняла с него шлем. В зеленых глазах - горел огонь.
Ветер холодил их, жесткая горная трава царапала. Но они не чувствовали ни холода, ни боли.
Шайнека перебирала серебряные цепочки на груди друга, гладила посветлевшее лицо. А Мифраз слушал ее сердце, прижавшись к ее груди головой.
- После битвы ящеры не плачут. Наши друзья уходят к началу пути, к первым камням. Так мы это называем.
- Хорошая традиция. Люди плачут после битвы.
- Твоя Земля часто воюет?
- Постоянно.
- У вас нет Пресветлых. Они бы научили вас жить мирно.
- Они есть. Только мало кто слушает их.
- Мы победим, ты вернешься домой и научишь их жить мирно.
- Надеюсь.
- Останемся здесь до утра. Я свернусь вокруг тебя.
Шайнека укрылась плащом Мифраза и легла. А большой золотой ящер обвился вокруг нее, положил лапу ей под голову и закрыл глаза.
- Первая твоя битва. Жаль, что она не последняя. Ты не должна воевать. Ты создана для иного.
- Никто и никогда не говорил мне этого.
- Я говорю. Слово Саламандры, Первого гвардейца.
Шайнека уснула. А Мифраз лежал кольцом вокруг нее, чутко слушал дыхание скал и молился своим богам. Но боги покинули Альдебору и не слышали молитв семнадцати народов.

5.
Латлирос, академия науки и искусств, библиотека и исследовательский центр и верфь. Семнадцать ученых, которые могли разрушить систему Альде одним нажатием кнопки. Или создать новую. Искусственный спутник-станция, следившая за ходом Эксперимента.
Уничтожена Люцием. Он проник в телепортационный блок Феваля, отправил на орбиту Нидреда, который решил, что попал в ад, увидев непонятные устройства и ученых и убил всех, кого мог. Когда он убил всех, кого смог найти в коридорах, Люций вернул своего лейтенанта, а сам перепрограммировал спутник и направил его в долину Феваля.

Падение спутника уничтожило Феваль, началась первая зима.
Пытаясь хоть как-то спасти планету, Латион послал на захват Феваля Шайнеку. В битве на дне кратера от падения Латлироса, Шайнеку убил Ампера, державший в запасе пистолет с Земли. Латион не понял, почему это оружие оставило маленькую дырочку. И решил, что это просто магия. Шайни погибает от выстрела.

Лес был освернен. Три ящера, последние гвардейцы из рода Золотого камня, пробирались мимо

Латион наконец-то понимает, что землянина можно убить только земным оружием и сходит с ума от горя.
Латион послал за телом Шайнеки Мифраза и Сивеиндра. Капитаны принесли тело девочки в осажденный Галарет. Латион пытался реанимировать Шайнеку в корабле Алларионе. Корабль под замком не справился с задачей. Латион перешел на Северные Чертоги, Север-4. И обнаружил, что Чертоги давно захвачены Амперой и Люцием. Следовательно, Эксперимент неизвестно сколько времени управлялся Амперой.

Плененный Латион видит, как Ампера поднимает корабль Алларион. На поомщь ЛАтиону приходит Элио. Вдвоем они нарушают правила невмешательства, летят на патрульном самолете к Галарету. На глазах Латиона Алларион пробивает защиту города, рушит северные кварталы и взрывается на земле. Когда оседает пылевое облако, Элио уводит самолет на орбиту. Латион спешит ко дворцу. Силовое поле вокруг города исччезло, амперцы проходят в разрушенный Галарет. Начинается резня на улицах, Латион не может сражаться, видя, что существа, которых Ампера привел – идеальные создания с противоположной внешности душой. «Темные эльфы» - с ужасом понимает Господин и добирается до дворца. Дворец закрывает силовое поле корабля, что лежит под ним. Из города никто не смог проникнуть внутрь, так как самого Латиона не было во дворце. На попытки Господина впустить хоть кого-то дворец объявляет, что Латион больше не имеет власти над кораблем.  Господин взрывается и разрушает предохранители интеллектуального управления. Корабль перезапускается, город полон криков убиваемых. Над Галаретом взлетает межпланетный корабль, дворец исчезает во взрыве. Альде считают, что Господин покинул их и безропотно идут на смерть. Галарет погибает.
На орбите, пристыковавшись к кораблю Север-4, Латион спешит в отсек управления.
Латион призывает Предписание 31. Интерфейс ликвидации корабля обнаруживает ошибки в хронометрии Севера-4. Начинается перезапуск систем. Под сканер аварийного восстановления жизнеформ попадает и тело Шайни, которое начал препарировать Люций. На запрос ИИ о биоматериале Ампера в пылу ссоры выкрикивает: Заткнись, чертова система и делай дело, верни мне альде! - Латион радостно смеется. Ампера не понимает, что происходит. Матрица накладывает на биоматериал программу воссоздания Альде. Шайнека становится альде, но первоначальная катра - воссоздается из базы Академии по экстренному запросу системы корабля.  Только в базе Академии хранилась самая последняя копия Мики Джумарейи Eloivierha Шайнеки.
Ампера рубит кабели клонирующего аппарата, медотсек взрывается, Латион ставит энергетический барьер. Корабль отсекает поврежденный блок и выводит его из тела корабля. Уцелевший отсек блокирован, запечатан и выводится к ближайшей воронке с приказом взорваться на границе миров.  Запечатан оказывается Люций, взрывом и транспортной помехой его уносит к воронке миров.

Ампера прорывает отсек, выходит в космос. Его природа позволяет выживать в космосе. Диктатор оказывается на внешнем корпусе, там же оказывается Шайни. После биорегенрации ей трудно управлять телом. Латион надевает ей скафандр, но сам покинуть корабля не может – перезагрузка систем продолжается, власть на корабле принадлежит компьютерным системам.
Шайни начинает бой с темным капитаном. Ампера проигрывая,  открывает свой последний телепорт на Альдебору. Шайни проходит порталом за ним, Латион посылает ей вслед стеклянный меч.

На планете творятся катаклизмы, море уходит под землю, потом возвращается, цунами рушатся на поселки морских альде. Извержения вулканов, смещение континентов, все нарушено. Щит планеты пал и теперь метеориты достигают земли, бомбардируя все вокруг. Шайнека спешит к развалинам Галарета, где приземлился Ампера. Они оба – стремятся к тому месту, где стоял дворец, не зная, что дворца уже нет.
  Альтарес и Латион портируют остатки существ во временные замки и на корабли. База высылает стирателей и корректоров. Планету стабилизируют. Прибывают шаттлы спасателей, погружающие народы в сон.
Шайни с Амперой попадают в ловушку. На глазах у Амперы стиратели отступают от девочки, не трогая ее, не понимая ее природы.
Ампера замыкает контур Эксперимента на себя, он произносит кодовые слова командира эксперимента, электронная система признает его главным.
Латион спускается на планету, пытаясь остановить стирателей, которые безуспешно пытаются выключить электронный контур.
Академия возникает на планете. Шайнека останавливает Академию и закрывает Эксперимент от внешнего воздействия. Ее силы непонятны никому, Академия хочет уничтожить это существо. Уничтожить Шайни нельзя – потому что этот мир – был взят из ее души. И только Ампера, сродный ей по природе, улавливает момент и полностью подчиняет себе эксперимент. Латион просит взять в жертву его, так как замок Эксперимента - его душа. Убив Латиона, Академия сможет возобладать над экспериментом. Пока Латион упрашивает академиков, Шайнека срывает с Амперы всепокровы, и видит перед собой своего земного мучителя. Не себя, как увидела в первый раз ,а воплощение своей боли, своего хаоса.
В ужасе она понимает, что такое Альде, что творилось на планете и смысл всего.
Латион просит ее простить их. Шайнека отрекается от своих имен, а потом - убивает Амперу, как человек - человека. Кошмар прекращается, их переносят на оставшуюся часть Чертогов, корабль начинает выпадать из Временной петли. Академики прсылают отчет о катаклизме, свое решение и изгоняют их из системы, пока они не исправят волны, что порожили многочисленные дыры времени. Альдебора подлежит уничтожению, народы ее стерты уже силами стирателей, как тупик генетического эксперимента.
 Напоследок они видят гибель планеты, лежат на полу рубки, перед окном во всю стену. Микки спрашивает Латиона - куда они попадут дальше. Латион говорит - куда угодно, лишь бы подальше от Академии и Экспериментов. Латион полностью пал духом. И только Шайнека улыбается и спрашивает, кем она была в итоге, когда ни стиратели, ни Академия, никто не мог остановить ее. Латион говорит, что она все время была Диайнэ, сотворителем мира Альде, только он благоразумно лишил ее способности понимать это, чтобы она не нарушила хода эксперимента. Ошибка, которую не исправить – то, что он не поверил в то, что человек, каким бы заблуждающимся он ни был – все равно ответственнее, чем селениты и дианиты, чем все академики, потому что только человек умеет любить, Шайнека держала весь мир – только любовью к нему. И Латион спрашивает – я недостоин твоей любви, того, что ты дарила мне.

Следующая книга - Звезда Гектора.

Гибель
- Сделай что-нибудь! - еле слышно прошептала раненая девочка. - Латион, прошу тебя!
В высоком тронном зале - молчит Латион, стоя на коленях перед зеркалом. Он видел весь бой, но бессилен помочь. Он не знает, почему уродливая коряга в руках Амперы – так сильна. Он не понимает, что такое огнестрельное оружие и какие повреждения способно нанести человеку. Ампера уходит к своему коню, по дороге приказывая своим воинам готовиться к наступлению на Галарет.
Маленький воин поворачивается на спину, глаза его ищут в небе хоть одну птицу. Но над выжженным Февалем - багровые пустые небеса. Ампера склоняется над девочкой, концом посоха проводит по лицу Джумареи, откидывая с ее лба волосы и, ухмыляясь, говорит:
- Не беспокойся, твой полубог все видел. И все слышал. Но он не придет. Потому что ты ему больше не нужна. Куколка сыграла свою роль.   
- Ты лжешь. - но она понимает, что Латион не придет.
- Чем же порадовать тебя напоследок? Умирая здесь - умираешь по-настоящему. Ты ушла из своего мира добровольно, путь на Землю тебе закрыт. По всем вашим религиям - самоубийство не простительно. Так что наслаждайся.
Шаги стихли.
Джумарея с трудом отстегнула нагрудник, попыталась расстегнуть ворот кожаной рубашки. Но пальцы стали неметь, тело одеревенело. Глаза перестали видеть. Девочка сжала рукоять меча, почему-то улыбнулась и умерла.
Латион закрыл зеркало плащом, поднялся с колен и прошел к трону.
- Альтарес. Позови Мифраза. И Сивеиндра.
Фараз вбежал в зал по потолку, мягко скользнул на пол. Сивеиндр явился через минуту. Крылатый влетел в окно, опустился на пол рядом с ящером.

Латион поднял голову и пошел к ним. Оба военачальника перед ним затаили дыхание.
- Ампера разбил отряд Джу. Он использовал оружие с Земли. А потом - он дрался с девочкой. Он ранил ее оружием с Земли. И я не смог помешать. Я больше не могу проходить зеркалом. Последнее, что я видел - он сказал ей о том, что мы использовали девочку в своих планах. И это последнее, что она услышала…в жизни.
- Пресветлый. - Мифраз приложил ладонь к груди, прося прощения за то, что перебил, - я могу пройти туда. Зеркало саламандр в силе, его не тронуло колдовство Амперы. Если бы я знал…
- Нет, Мифразэ, все зеркала на Альдеборе больше не работают. Теперь очень поздно. Вы должны пойти туда и забрать ее тело. Он не должен вас схватить. У меня есть только одна последняя магия, еще одно зеркало, о котором не знал Ампера. Я могу воспользоваться им один раз.
Мифраз и Сивеиндр поднялись на Башню Единорога. Фараз молчал всю дорогу наверх. Сивеиндр ругался. Ветер рвал их плащи, под стенами пылали огни. Осада подходила к концу.
- Город обречен?
- Да. Я уже видел такое. Когда Ампера захватил Чертоги Фаразиад. Стены падут. Его воины ворвутся внутрь и будут немилосердно вырезать дом за домом, улицу за улицей, никого не щадя, словно выдергивать сорняки на поле. И когда они пройдут весь город – Ампера сотрет его своей магией…От Чертогов Фараз осталась голая скала. Могила всему моему народу.
- Проложи путь туда, Пресветлый.
Телепорт принес их прямо к Джу.

Сивеиндр первым увидел мертвых солдат, содрогнулся и сложил крылья. Ящер пробежал между трупами и нашел ее. И закричал. Сивеиндр пошел на его крик.
Она лежала посреди выжженного круга, волосы сожжены, лицо в копоти. Ни одной раны, кроме маленькой дырочки на груди.
Мифраз распластался на пепле, прижав морду к ее груди. Появился портал, рыцарь схватил друга за плечо, а девочку на руку. И перенес их на Башню Единорога.

Латион стоял на том же месте. Пресветлый протянул Мифразу серебряный плащ Первоцвета, помог укутать тело. И сам взял девочку на руки. И пошел первым.

Они спускались по лестнице. Впереди шел со светильником Альтарес. Позади - Мифраз и Сивеиндр. Латион спустился на уровень тронного зала, но не остановился. Он шел еще ниже, прошел мимо арсенала, мимо мемориума, ниже всех известных уровней замка. И наконец остановился перед каменной стеной.
- Мифраз, Сивеиндр. Поднимайтесь в Зал. Соберите своих солдат и всех, кто еще может выйти в бой. Ждите меня. Кого можете из мирных – посылайте в замок. Альтарес, размещай всех по залам, очисти все помещения. Сколько можно будет – укройте в замке. Все вещи выкидывайте, пускайте только альде. Если понадобится – выброси все шкафы из окон. Должны уместиться все. Тряпки, картины, книги – все вон, всю мебель, все украшения. У нас мало времени. Замок спасет всех.
- Да, Господин.

Он дождался, пока утихнут шаги воинов. А потом приказал Альтаресу:
- Распечатай вход.
- Но, господин…
- Я приказываю тебе, интерфейс, распечатай корабль и пропусти меня. Включи двигатели. Включи все системы. Код «Предписание 31»! Протокол «Катаклизм», протокол «Сбой эксперимента», протокол «Угроза системе, где проходит эксперимент».
- Господин, это просто мертвая девочка.
- Альтарес, выполняй. Ты только интерфейс. Ты обязан подчиняться тому, кто тебя создал. Отключи функцию анализа, переходи на режим исполнитель приказов.

Латион шагнул во тьму. Люки закрылись за ним. Он прошел к лаборатории и опустил тело девочки в реанимационную капсулу. Потом приказал загрузить медицинский блок, закрыл над девочкой крышку капсулы и сел за панели.
- Анализ. Повреждения. Генетическую модель. Проект “Гомо сапиенс”, полную базу данных. Последнюю жизнеспособную версию! Начать цикл!
- Нежизнеспособный экземпляр. Повреждения не обратимы. - Голос компьютера заставил его вздрогнуть.
- В базе Зеркала есть ее полная копия. Загрузи, проанализируй.
- Копия стерта.
- Когда? Кем?
- Последним, кто пользовался Зеркалом.
- Я не стирал ее!
- Не вы, господин. Люциус Лорд, три недели назад. Допущен системой защиты, протокол «Эксперимент».

Латион сломался, уронил голову на панель и заплакал.
- Просчитай, сколько займет перенос в тело альде.
- Это несовместимый с альде экземпляр, господин. Операция невозможна. Несовместимость 100%.
- Выключить звук! Подготовь медицинский блок к операции переноса. Передай мне голосовое управление реаниматорами.

Он прошел в свою каюту, лег на койку. Решения не было. Латлирос уничтожен, ученые убиты, база данных погибла.
Латион закрыл глаза. Она погибла, убита в неравном бою. Убита земным оружием. Тело можно заморозить, но сделать ничего нельзя.

Латион протянул руку, нащупал над собой полку и вытащил ключ от Лунных Чертогов.
- Корабль. Я могу перенести ее на Чертоги?
- Да, Господин.
- Тогда перенеси ее и меня на Чертоги. И подготовь капсулу слияния.
- Господин, даже Чертоги ее не вернут.
- Слушай мой приказ, корабль. Я твой господин.

Свет померк, рвануло что было силы, Латион задержал дыхание. 
Они законсервировали “Чертоги Севера” пятнадцать веков назад. Но самообеспечение комплекса продолжало работать, все отчеты о системе поступали к нему.

Латион открыл глаза. Он лежал в своем отсеке, в камере анабиоза. Поднял руку, открылись панели.
За эти годы он отучился пользоваться своим настоящим телом. И потому встал с трудом, провел ладонями по лицу, по плечам. Другая физиология, другая гравитация…Первые шаги были неловки. Но Латион заставил себя выйти в коридор и пошел в рубку.

- Добро пожаловать, командир. Все системы включаются. Разбудить экипаж?
- Проверь жизнеспособность Сармандаруна, Сильверина и Альтринуша. Разбуди их немедленно, изъяв модели из Эксперимента. Всех отправить в медблок. Экземпляр человека на корабле?
- Да, командир.

Латион прошел в лифт, назвал номер уровня и прислонился к стенке.
В голове шумело, разница между телом альде и телом селенита была огромна, зрение туманилось.
- Север, что случилось за это время? Какой сейчас год по космическому исчислению? Сколько мы провели в Экспериментальном времени?
- Дата - 37 век, Эра Солнечных Игр. Временные потоки не изменены. Эксперимент длится, Академия ведет постоянное наблюдение за развитием. Связаться с Ректором?
- Сколько времени мы находились в Эксперименте?
- Данные засекречены.
- В какую точку я могу вернуться на Земле?
- Что такое Земля?
Латион замер.
- Повтори вопрос.
- Что такое Земля?
- Галактика Млечный путь. Точка отсчета Эры милосердия. Третья планета от точки отсчета, звезды Солнце. Терра.
- Такой системы не существует.
- История развития седьмого сектора по общему мировому исчислению.
- Галактика Млечный Путь уничтожена до создания Север-4.
- Что произошло?
- Взрыв корабля на орбите Солнца.
- Какого корабля?
- Север-4.

Латион осел на пол кабины. Система переключилась на ночной режим.
- Север-4. Логическая модель повреждена. Система со-осознания еще работает? Повтори, что ты сейчас сказал.
- Галактика Млечный Путь уничтожена взрывом корабля “Север-4” на поверхности звезды Солнце в системе Млечный Путь. До создания корабля “Север-4”. В момент создания корабля на поверхности звезды Солнце.
- Тобой во время создания тебя до твоего создания! Но ты сейчас и даешь мне эту информацию! Как корабль мог быть уничтожен в момент...
- Командир, событие произошло в точке отсчета начала Эксперимента по линии Эры Милосердия. Данные верны. Сверяю с базой данных Академии.
- Кто на борту? Дай мне перечень всех существ на борту корабля!
- Вы лишены права приказа, командир. Сейчас к вам едет господин эксперимента.
Включился лифт, Латион вскочил и отступил к иллюминатору.
Лифт остановился. На пороге медблока стоял Ампера. Люциус стоял за его спиной, держа на руках тело девочки.
- Твой кораблик совсем не умеет врать. Жаль.
- Что ты сделал, Ами? Что ты сделал с кораблем?
- Загрузил в него полную историю моей версии Эры Милосердия. Так что он не считает тебя господином. Он считает тебя командиром моего флота. И только.
- Корабль! Посторонние на борту! Изоля…
- Командир. На борту господин Ампера. Посторонних не обнаружено.
- КОРАБЛЬ!  выкрикнул Латион, отступая в лифт, - РЕАНИМЭ!
- Операция невозможна. Вы не имеет доступа к реаниматору.


Убийца
Латион смотрит на осадные орудия. Под стенами Галарета - сорок тысяч солдат Амперы, Нидред, Шаграт и сорок осадных орудий. Сорок - на изящнве тончайшие стены города, построенного из небесных материалов и нежности народа альде.
- Что нам делать, Господин? - спрашивает Мифраз. - Мои фараз не знают, как сражаться с такими машинами.
- Сейчас будет первый залп. - Говорит Джумарея.
И поле за стенами города смолкает. Раздается удар гонга. Осадные орудия срабатывают.
- Катапульты. Веревка, чаша, ворот, ядро.
- Что это значит?
- Чашка, натяжение троса, рычаг. И ядро летит в стену.
Первое ядро сносит флюгер с главных ворот. Второе разбивает фигуру Воина в нише Дозорной башни. Третье и четвертое - проламывают стену, но высоко, выше, чем надо.
- Но у него не было времени обучить их целиться. - Латион радуется. - Мифраз. Легкие фараз добегут до этих орудий?
- Да. Если их прикроют крылатые.
- А если скинуть фараз на орудие? Крылатые же могут носить фараз?
- Могут.
- Скинуть воина на орудие. Задача - перерезать тросы. Обрубить все веревки, что там есть, на этой машине. И убежать. Крылатые могут прикрывать сверху?
- Как прикрывать? Их снимут из луков.
- Не снимут. Если крылатые опустятся в ряды воинов, то станут наземными. Крылья можно сложить. И дать им копья подлиннее. Пусть крутят свои любимые "круги". Те, что они крутят на празднике Облаков. Только надо взять копья с двумя наконечниками.
- Как отвлечь их от неба?
- Латион, ты же можешь вызывать туман?
- Могу.
- Вызови такой туман, чтобы он покрыл войска. Осадные орудия высокие. Туман должен стоять вровень с землей, но не выше их. Чтобы крылатые видели, куда летят.
- У них свистят перья в полете.
- Тогда надо свистеть с другой стороны. Или лучше с разных сторон сразу. Наши войска могут свистеть?
- Да. Мы снимем с крылатых все их украшения и раздадим тем, кто стоит под стенами.
- И на стенах.
- Мифраз, готовь наступление. Джу, пойдем ко мне. Я покажу, как делать туман.

В тронном зале Латион опустился на ступени.
- Осадные катапульты. А потом что? Пушки?
- Порох вы не давали. Не должен догадаться. Да и селитры с серой здесь мало.
- Здесь - да. Но Феваль - горный район. Там добывали не только камни. Там есть всё.
- Десантироваться получится?
- Получится. Крылатые выносливы. Фараз - быстрые. Если их не перебьют на подлете.
- Щиты. У тебя же есть щиты? Они могут понести плетеные легкие щиты? Заодно будет дополнительное крыло устойчивости.
- Нет. Им нужны обе конечности.
- Почему ты сделал их такими?
- Не я. Когда мы нашли их народ - они были переходной стадией между птицами и гуманоидами. Элио отредактировала гены. Удачно. Они прекрасные полуптицы. Но мы не думали, что им придется воевать.
- Сивеиндр знает?
- Знает. Он старший в роду. Вожди передают это знание, как и у фараз.
- Осадные орудия - средство устрашения. Им не пробить стен.
- Да. Ночью я починю все, что они разнесли.
- Латион. Дай им оружие.
- Я не могу. Они не готовы к власти.
- Они умирают. Ты потеряешь всех, если не научишь их сражаться.
- А если научу - потеряю еще быстрее.
- Ты уже потерял. Ампера  пришел слишком рано. И он привел Нидреда. А что такое Шаграт - не знает еще никто.
- Даже ты?
- Даже я. Он не являлся в моих снах.
- Джу, я хочу, чтобы ты пошла с сивей.
- Я тяжелее фараз. Никто не возьмет меня.
- Сивеиндр. Он понесет тебя. Он сильный.
- Зачем ты отправляешь меня на поле?
- Ты можешь захватить пленного. А они - нет. Этого они еще не умеют.
- Ты хочешь, чтобы я убивала.
- Да. Я хочу, чтобы ты научила фараз убивать.
- И какой же священной книгой ты оправдаешь это?
- Никакой. Я не смогу объяснить им теорию убийства.
- Но я смогу, да? Ты на это рассчитываешь?
- Джу. Ты здесь пришелец. Ты другая. И твоя душа не пострадает, если ты будешь...
- Замолчи, Пресветлый. Ты ничего не знаешь о людях. Особенно о том, что мы можем. Я не могу убивать. Нигде. Ни в одном из миров. А ты просишь, чтобы я научила твоих невинных аниматриков убивать...
- Они видят смерть своих друзей и не знают, что делать. Их гнев и ярость сжигает их! Но они не способны на месть. Научи их. Подтолкни. Фараз - избранные, особые аниматрики, но остальные тоже должны пройти через это. Народы должны развиваться. Должны расти. И пройти все этапы, что проходит любая цивилизация. Просто Ампера пришел слишком рано. Мы не успели их подготовить...
- Латион. Ты хочешь сделать меня их божеством смерти? Ты рассчитывал, что я стану в их истории темной стороной легенд?
- Не ты. Ампера.
- Так он тоже человек!
- Да. И он...он оказался самым ужасным представителем твоего мира.
- Я пойду на катапульты. Как ты назовешь новые войска? Сивей-фараз-десант?
- Первоцвет. Войска Первоцвета. Начало этого мира - лазурь. И форма у них будет лазурная.
- Небесный камуфляж. Я не хочу убивать, Латион.


Сивеиндр с обрубленными крыльями и рассеченным лицом лежал в круге сивей. Фаразиад взбесились и теперь по спирали вырезали всех. Виток за витком, ряд за рядом, трупы на трупы. Джумарея стояла над телом Мифраза. Она держала за горло того воина, что изрубил крылья Сивеиндру.
Фарайя подскочил к ней, когда фараз остановили резню.
И тогда Джу вытянула руку и одним движением сломала амперцу шею. Оттолкнула труп. И увидела Нидреда. Тот целился в нее. И выстрелил. Из лазерного бластера. Фараз взвыли. А Джу посмотрела на опаленный нагрудник. И на отверстие в звезде-медальоне.
- Передай Ампере, что я приду за ним.
Она ушла назад, к городу Галарет, между трупов, по колено в крови, с отрядом, что назовут Проклятым. Отряд, что больше никогда не войдет в чистый Галарет, потому что они все погибли, отступая.

Возвращение на Землю. Дэви Джонс. Перед началом ЗВЕЗДЫ ГЕКТОРА.
- «Мизерикорд» останется на краю твоей Галактики. Звезды с твоих доспехов - это маяки. Кораблик будет следовать к Земле на пониженной скорости. Он не приблизится без твоего прямого приказа. Он узнает тебя в любом воплощении, на любом расстоянии. Звезды запрограммированы подавать сигнал. Питаются они от живой энергии, так что не беспокойся, сигнал не угаснет. Форма достаточно распространенная, для всех времен. 
- Латион, кораблику с Латлироса нет места в других потоках реальности. 
- Этот корабль - часть тебя, твоего сердца. Его время и место - там, где ты. И он связан с этой реальностью твоей кровью, твоим кодом. И не забывай про маскировку. Ты сама заложила в него такие свойства. 
- Ты оставляешь мне шанс разрушить мир. Весь это мир. Шанс переиграть всю историю, что я знаю. Сделать все по-моему. Опасно давать мне такое оружие в руки.
- Ты понимаешь законы Вселенной лучше, чем я сам, Джумарэ. И законы времени тоже. Люди научили тебя этому - книгами, озвученными картинками, песнями и любовью. Ты сама будешь себя контролировать. Я верю, что ничто тебя не изменит. Что бы ты ни увидела...
- Будут ли исключения?
- Конечно, будут. Ты ведь наполовину человек. Ты не раз влюбишься, не раз будешь ненавидеть и страдать. Кому, как не тебе, дано так много чувств, способности познавать и переживать. Кому, как не тебе.
- А ты?
- «Северные Чертоги» я посажу на Северный полюс, через тысячу лет снега и лед покроют его надежнее, чем камни и пески. Мы разминемся, когда ты высадишься на Землю. Я пойду против течения времени, на тысячи лет назад. А до обнаружения хаба - людям еще надо дойти, если я правильно понял твои рассказы. По моим подсчетам, полярные льды растают только к 27 веку, а люди будут готовы к появлению пришельцев. Корабль огромен, так просто его не спрятать. А Северный полюс - самое закрытое место на Земле. 
- Ненадолго. Рано или поздно люди туда доберутся. 
- Это будет нескоро.
- «Мизерикорд» сможет приходить к Чертогам?
- Да, как и «Хроноворот». И «Чаша», к сожалению...
- Он знает это?
- Да. И он знает, что у тебя осталась связь со мной. Но искать меня не станет. Я ему не нужен. Ему нужна ты.
- Он будет мстить мне. Земля - уникальная система, целая планета естественного образования и своего потока реальности, своей собственной истории, для него это - эксперимент, который никто не контролирует. Шанс продолжить дело своего отца. Шанс отомстить. А он очень любит менять историю.
- Но у тебя есть преимущество, пусть и слабое. «Хроноворот» и два ключа времени - контроллеры, питаются от волн, что возникают в материи. Они остлеживают ход истории по тем данным, что ты оставила, и засекут любую дыру, любое искажение. Люций не знает, что как только создаст «пробой» или попытается поставить временную бомбу - «Хроноворот» изолирует то место до твоего прибытия, просчитает все вероятности и потоки, поможет тебе исправить повреждения. Это его предназначение. Но изоляцию нельзя держать долго, помни это. Вытягивая энергию из «пробоя», «Хроно» будет ждать тебя. 
- А чем мне питать кораблик, когда он придет?
- «Мизерикорд» придуман тобой для своего века - он питается любыми отходами, мусором, этого топлива достаточно всегда и во всех временах. Органика не изменит свойств кораблика. Но «Чаше» требуется иной вид топлива: кристаллы, руды и металлы. Он возьмет здесь кристаллические образования, то, что ты зовешь алмазом. Руды, содержащие металлы, или чистые металлы. На Земле их не так много. Но достаточно, чтобы натворить силой корабля ужасные вещи. Люций не знает, что неорганическая материя другой планеты опасна. Он не знает, что каждая планета уникальна, но материя, созданная в другом потоке реальности, особенно неорганическая, нарушит систему «Чаши». Люций не знает, что чем больше земных алмазов и золота, платины и меди он использует, тем меньше в корабле остается от альдекоруна. Система адаптируется к планете, к окружающей среде, к постоянным величинам - воздуху, температуре, воде, ветру. Состав веществ для топлива будет похож на те, что использовались на Альдеборе, но все равно другие. Примеси будут отравлять систему, менять ее. 
- Что ты хочешь этим сказать?
- Чем больше операций производит система, чем больше обработает топлива с другой планеты - тем меньше функций останется. Уже сейчас он не сможет летать. И навсегда прикован к планете. Энергии хватит только на один телепорт во времени, но и этого он не знает. В решающий момент он сорвется и привычно скакнет через век или два. Корабль войдет в портал, но не выйдет, расслоится и развеется в прах. Это наш козырь. 
- Люций не знает этого?
- Он подозревает что-то, но не верит, что мы могли создать корабль, привязанный к реальностям. «Мизерикорд» изначально строился для Земли, и собирался на Латлиросе, на орбите, то есть в изначальном космосе, а вот «Чашу» ты заложила на Альдеборе, ее система только для той планеты.
- Латион, - Джумарэ взяла друга за руку, - звезда, которую мы послали на Землю первой - где она? У кого мне ее искать?
- Там, где твоя судьба. Иди. Я всегда на связи. Ты соединишь звезды, и все встанет на места.

Капсула спускалась на планету. Виток за витком, пока притяжение не потащило ее к поверхности.
- Выключай управление, оставь только защиту. И постарайся спрятать капсулу после посадки. 
- Спасибо, Пресветлый. 
- «Чаша» уже замечена. На Южном полюсе происходит выброс энергии, это Люций пытается поднять корабль.
- Тогда времени у нас еще меньше, чем думали. Какое время на Земле?
- Начало шестнадцатого века.
- Где сейчас звезда?
- Не могу определить.
- Связь сейчас прервется. Учти, они еще не видели инопланетян. Они даже не изобрели электричество.
- Знаю. Но зато они научились использовать базовые законы.
- Что ты имеешь ввиду? — но связь уже прервалась.

Капсула, раскаленная добела, прошла сквозь облака. 
Джумарэ повернула голову - приближался океан. 
- Точка падения - дала она приказ системе. 
Перед глазами побежали цифры координат. 
- На карте планеты!
И перед глазами возникла картинка...
- Приплыли! - усмехнулась она. Капсула вошла в воду. А потом - стала стремительно опускаться. Девушка уже приказывала системам перестроить оболочку на подводный режим, когда раздался удар. Ее швырнуло вперед, передняя панель треснула, и внутрь хлынула вода. 

-Что за черт???
- Поднимаемся на поверхность. - приказал Дэви Джонс. - Быстро!
- Капитан, этот камень треснул! - крикнули с палубы. 
- Хорошо. Посмотрим, что подарил нам океан. 
На поверхности океана забурлила вода, появились обломки досок и водоросли. А затем поднялся и весь корабль. 
С мостика на палубу спустился Дэви Джонс, легенда земная. Чудовище, проклятый капитан, ужас морской выглядел вполне нормально и даже симпатично. Ни щупалец, ни крабьих ног, ни морды с генномодифицированным кальмаром. Обычное лицо, обычный мифический капитан.
Матросы на палубе обступали пробивший палубу «камень». Джонс подошел ближе и увидел, что вся верхняя плоская часть разбита.
- Всем спуститься в трюм. Попробуйте вытолкнуть наверх.
Команда мгновенно очистила палубу. А Дэви склонился над «камнем», вытащил нож и склонился над разбитым стекловолоконным корпусом капсулы:
- И кто здесь у нас? Цып-цып-цып, вылупляемся!
Створки капсулы разошлись. На палубу хлынула вода. 
Дэви разгреб разбитую панель, обрезал защитные ремни и стащил био-защитный шлем.
- Ого! Человечек.
Джумарэ открыла глаза. На фоне неба темнели мохнатые от водорослей паруса. Солнце с левой стороны. И некто в черно-зеленом камзоле с ножом в руке.
-Пираты? - спросила она по-английски.
- Хуже. Сам дьявол Морской! - раздалось в ее голове.
- Что же, это лучше, чем пираты. - ответила она телепатически. - Помоги выбраться, дьявол морской. Промокла до неприличных предметов одежды.
Дэви расхохотался и вытащил ее из капсулы. Поставил на ноги. Стряхнул осколки пластика, вытащил из волос пару оборванных проводков. Ни тому, ни другому не удивился.
- Сто лет службы? - спросила Джумарэ по-русски. На всякий случай - вдруг легенды не врали, и Дьявол Морской владел всеми наречиями морей.
- Сто лет. Бессмертие, кормежка, гамак в кубрике и гарантированное возвращение к жизни. Куча приятных знакомств, основы абордажа, сабельный бой факультативно. Фольклор принудительно. - ответил Дэви на русском языке.
- Не могу. У меня есть дело. - перешла на фарси девушка, проводя по татуировке на ладони. Сигнал полетел к Латиону, а в голове раздался голос Пресветлого:
- Не успела приземлиться и уже проблемы?
- Здесь кое-что невероятное.
- Отойди.
Джумарэ резко отступила назад, Латион материализовался мгновенно, с оружием в руках. И увидел Дэви Джонса.
- Стой! Это мой воин! - Латион поднял меч.
- Мама мия! Синхронизация по днк-метке? Орбитальная сотовая связь? Материализация меньше семи наносекунд? Да кто вы? - Джонс спрятал нож и улыбнулся. 
- Век? Дата по галактическому стандарту? Место?
- Тихий океан, база «Сердца Океана», март, шестнадцатый по-земному летоисчислению. Галактика Млечный Путь. Исследование социально-значимых легенд Земли, Альянс независимых планет. Космофилология, Академия, филиал Социум. А вы кто?
Джумарэ перестали держать ноги. Девушка осела на палубу и расхохоталась.
- У нее истерика. 
- Есть медицинская система?
- Лучше. - Джонс положил ладонь на затылок Джумарэ и слегка сжал. Она мгновенно отключилась. 
Латион поднял девушку на руки.
- Есть ли место, где мы можем поговорить?
- Да. - Джонс обрисовал в воздухе овал, шагнул внутрь. Пресветлый пошел за ним.

Они очутились в светлой и просторной комнате. Пара овальных кресел у окна, мягкий лежак у стены. И стол со стеклянными панелями в центре.
- Положи этого смешного человечка, пусть отдохнет. Латион уложил Джумарэ на койку, снял с нее верхний слой защитного костюма и укрыл тонкой простыней.
- Кто вы?
- Дэви Джонс. Дьявол Морской.
- Тот самый?
- Да. Высокоинтеллектуальная раса каинтар, планета Инташка, галактика Гаанир. Морфы, оптимисты, исследователи, трудоголики. 
- Вы говорите на общем галактическом телепатическом канале?
- Да, забавный способ общения. Но земные языки интересней.
- Тогда давайте перейдем на них. Джу обучила меня своему языку. 
Джонс подошел к панелям на стене, открыл створки, вытащил бутылку и два стакана. Хмыкнул и достал пачку космо-сигарет, пачку галактического «транка» и стакан с живыми галлюциногенными водорослями. Кто знает,что его гости понимают под «аперитивом».
- За встречу.
- Да. Мне не помешает. - Латион взял только стакан с ромом.
- Вы с Альдеборы? Мы знаем о ней. Прекрасная планета, мои дети прилетали туда на каникулы. Ящерки, пошедшие по пути разума, птички и кони. Им понравилось. И свинки, бурые такие, которые улыбаться умеют!
- Мы только что оттуда. Система уничтожена, спаслись только мы двое...и еще один.
- Простите, я не знал. Что произошло?
- Генерация искусственной темной материи. Одна-единственная фаза детонации...моя ошибка.
- Вы ищете убежища на Земле? 
- Нет. Джу с Земли. 
- Мы шли под водой. Вдруг верхнюю защиту пробивает камень, матросы в панике - они не каинтары, земляне прооперированные. Поднялись на поверхность, и я обнаруживаю спасательную капсулу неизвестного типа. И ваш человечек внутри. Как вы так быстро пришли на помощь? Я слышал канал связи, но не понял.
- Татуировка у нее на ладони. Микросхема и маячок. Активация от прикосновения. У землян ведь другая кожа, толще, чем у нас. Можно вшить даже бластер с батарейками.
- Забавно.
- Ваша раса очень позитивна и оптимистична. Почему же вы выбрали воплощением самую жуткую земную легенду? Компенсация эмоционального голода?
- Да, заскучал малость. Но как у вас очутился человек? Она не из этого времени, я понял. Говорит на диалектах Земли, владеет общим телепатическим каналом связи, но знает легенду о Морском Дьяволе, а она появится только через несколько лет. Я даже мыс Горн еще не прошел. 
- Мы вынуждены были прийти на Землю. Один из тех, кто уничтожил Альдебору, высадился здесь. Он обманом завладел кораблем службы безопасности. И запасом темной материи. Уничтожить планету не сможет, но изменить ход фиксированной истории, повлиять на основные точки развития цивилизации - в силах. 
- Это хуже. Альянс независимых планет запретил данный вид материи. Как ему удалось?
- Не ему...мне. Люций - сын моего командира, он мстит за отца.
- Мстит? Но что вы сделали?
- Это долгая история. Мне легче передать ее вам напрямую, своим разумом. Ваша раса пользуется технологией общения разумов? Это не запрещено?
- Да. 
Поздно вечером они очнулись после обмена информацией. Дэви налил гостю последние тридцать граммов из бутылки.
- Бедный человечек. И вы все это время знали, кто он? Знали, что проекция пришла из ее памяти?
- Да. Мне стоило огромного труда не ввязываться...
- Но она. Ее место не здесь! Она должна быть возвращена в свой поток.
- Пока мы не закроем все дыры времени, что породил прорыв Амперы, а затем и Люций - тот поток реальности от нас закрыт. Сами знаете, закон сохранения времени. Теория о самозащите времени. Она действует! Я даже видел ее воплощение! 
- Как же быть с ее кораблями? Каждый несет ее код, создан на основе ее генома. Им нет места ни в одной из реальностей.
- «Хроноворот» самоуничтожится, как только мы завершим миссию. «Мизерикорд» отвезет ее в нужное время и тоже самоуничтожится. А «Чаша» уже не ее корабль. И он - опасная игрушка в руках маньяка. Вы, наверное, уже слышали о нем.
- Чаша...чаша. В людских легендах много чаш, но корабля с таким именем еще нет. 
- Будет. Он прилетел чуть раньше нас, скорее всего, сейчас уже действует. 








Книга шестая. Звезда Гектора
Первая глава.
Южной ночью в кабаке гуляет команда Виллема Барта. Корабль вернулся с богатой добычей, пираты
гуляют на славу: дрожат от криков и выстрелов стены, не кончается выпивка. Сегодня «девочки» со всего
города дерутся здесь за клиентов.
Юнга задержался около дверей, и, пока никто не видел, щедро обсыпал одежду пеплом и землей, чтобы
хоть немного быть похожим на обитателя Тортуги. Затем глотнул для приличия спирта из фляжки и
вошел в шумный зал.
У стойки – хозяин, оказывает уважение Виллему – сам обслуживает его головорезов. По его глазам ясно:
всё золото, что привезли ребята, останется здесь.
Гуляет команда с размахом – шипит на огне туша барана, льется в стаканы всё, что крепче морской воды.
Пивная пена стекает на пол, сизый дым висит под потолком. Матросы хохочут, горланят песни,
расхватывают «девочек» и затевают по углам драки.
Юноше стоило большого труда дождаться, когда подвыпивший народ разойдется по залу и начнет гулять
по второму, а то и третьему кругу. Только тогда новичок подошел к стойке и, бросив хозяину серебряную
монету, тихо спросил:
- Кто-то вернулся с добычей?
- Да, почтенный Виллем Барт поймал золотую рыбу. Его славные ребята гуляют. – «славные ребята» как
раз принялись крушить саблями мебель.
- Мой отец рассказывал, что капитан Барбосса гулял так, что на Тортуге кончался ром, и прятались
девочки.
- Наверное, твой отец был славным пиратом, раз застал добрые времена.
- Да. Только не успел рассказать, что за человек, капитан Барбосса. И где он теперь? – морячок
«опечалился» и заказал стаканчик. Хозяин сочувственно похлопал его по плечу и начал рассказ про
Барбоссу и Джека Воробья. Успевая наливать стаканы, ругаться с прислугой и улыбаться разошедшимся
морякам, хитрый кабатчик вел свой рассказ добрые два часа: к реальным событиям он приплел массу
чудес и преувеличений, подробностей оснастки «Летучего Голландца» и прочих милых мелочей, но от этого
рассказ стал только красочней. Завершилась героическая поэма так:
- Когда капитан Барбосса вернулся из битвы Баронов против Беккета, то пировал здесь три недели. А
однажды утром его «Жемчужина» отправилась за пределы этого мира. Славный был малый! – хозяин
замолк, поймал золотую монету и поставил юнге ещё один стакан, предварительно плеснув туда хорошего
рома – Пей, салага, и помни о нём.
- А капитан Джек?
- Неудачник. Он так и помер здесь, на Тортуге, потеряв и «Черную жемчужину», и Элизабет, и Тиа
Дальму. И кракена, черт меня подери!
- Зачем ему кракен?
- Разве может мужчина жить без врага? У пирата всегда должны быть враг. Джек Воробей мечтал убить
кракена сам. Мечтал… Слишком много мечтал! Выкинь дурь из своей башки! Иди, вон там, в углу, сидит
старик Хью – он знает о «Жемчужине» больше меня.
1
За бутылку отнюдь не дешевого пойла Хью рассказал всё, что знал. Всё то же самое, что рассказывал
хозяин у стойки. Сговорились они, что ли?
Насытившись общением и обойдя драку между столиками, морячок сел в самом тихом месте – за чучелом,
изображавшем нечто среднее между акулой и человеком – неведомый художник, наверное, пытался 
изобразить одну из «рыбьих харь», что служила на «Летучем голландце».  Табак у юнги ещё не кончился, в
бутылке плескалось больше половины, народ занимался дракой, развратом и разговорами. Сжав
медальон, болтавшийся на шее, молодой человек вздохнул и выпил. За капитана. Барбосса, где тебя
носит?
Гектор рухнул на койку и заснул мертвым сном. Обезьянка свернулась под боком хозяина. Команда
храпела в своем отсеке. Только вахтенные слегка переругивались наверху – чтобы не заснуть.
Капитану снился давний сон – порт на далеком море. Он шел по городу, ветер играл перьями на тулье.
Только настроение было паршивым. Неладно было что-то, ох, как неладно в том сне. Капитан понимал,
что он в этом порту не случайно. Им владело странное чувство утраты – словно потерял свой корабль или
даже что-то больше, чем корабль. Его догнал мальчуган:
- Вам просили передать это –  мальчик отдал ему скомканную записку и убежал.
- Благодарю. – На клочке бумаги нарисована странная звезда, чем-то похожая на розу ветров, и три слова:
«заглядывай на Тортугу». Что такое «Тортуга» юный матрос Барбосса тогда и представить не мог.
- Капитан! По курсу корабль!
Барбосса мгновенно очнулся, поправил одежду, проверил оружие и вышел на палубу. В рассветном
сумраке слабо светились бортовые огни приближающегося судна.
- Кажется, «Новая Жемчужина».  Флаг капитана Джека и дырявый кливер.
С борта раздался выстрел и крик:
- Мое почтение команде моего, хм, ладно, твоего корабля!
- Добро пожаловать, капитан Джек! Что вас принесло в эти воды?
- Ваше давнее обещание выпить со мной, Гектор!
Джек спрыгнул на палубу «Черной Жемчужины». Барбосса учтиво поклонился ему, а затем оба пирата
наставили друг на друга пистолеты:
- Рад видеть тебя, Джек!
- И мне приятно, что ты не забыл обо мне, Гектор! – Джек расхохотался и опустил оружие.
- Да, ты не изменился! – Барбосса тоже захохотал и сунул пистолет за пояс. Капитаны прошли в каюту.
Нашлись и две бутылки рома, и еда, и свежий табак.
- Чудный завтрак! Ром, старый враг и табачок!
- Чем промышляешь теперь, Джек?
- Охраняю свой остров, иногда отгоняю непрошенных гостей, иногда встречаю «Летучего Голландца», а в
основном – мы с Лиззи замечательно проводим время. Скоро стану отцом. А ты, Барбосса?
2
- Как видишь, по-прежнему. Иногда беру контрабанду, иногда перевожу оружие, иногда звеню саблей, но
всё чаще думаю, что пора на покой. Стар я стал, Джек. Даже с тобой помирился. Не то, что раньше.
- Но у меня есть для тебя кое-что. На Тортуге появился странный человек, юнга без корабля. Одет
небогато. Говорит на всех известных в наших краях языках. Но говорит об одном. О тебе. Мой старпом Хью
притворился нищим и поговорил с ним.  Хью разглядел, что тип этот не совсем юнга. Скорее, кто-то
притворившийся юнгой. И, судя по всему – далеко не нищий бродяжка. Платит золотом и поит всех, с кем
разговаривает. И не похож он ни на агента какой-нибудь компании, ни на промотавшегося наследничка.
Ни на кого он не похож. Курит трубочку, где живет – неизвестно. И никого не задирает.
- Интересно. Последнее время я никому особо не нужен. Надо будет заглянуть на Тортугу. – произнес
Барбосса и осекся: во сне он прочитал эти слова на клочке бумаги.
- Кому я мог понадобиться? Джек, позови-ка мне Гиббса. – Барбосса щелкнул пальцами, и обезьянка
умчалась наверх. Капитан Воробей хмыкнул – память о давней вражде, хвостатый Джек был выряжен в
китайскую одежку.
- Как поживает миссис Тёрнер?
- Она живет с нами. Моя Лиззи души в ней не чает. Правда, ее сын сбежал на первом попавшемся
корабле. Но миссис Тёрнер не особо переживает: выучится – станет капитаном. Утонет – будет плавать с
отцом и дедом. Собственно, бояться-то нечего. А если станет, как и мы, пиратом – так даже лучше.
Династия пиратов Тёрнеров – что может быть лучше! Твое здоровье, капитан Барбосса!
- Твое здоровье, капитан Воробей!
Они чокнулись стаканами и выпили. В дверях появился Гиббс.
- Курс на Тортугу. Давно парни не отдыхали.
- «Чёрную Жемчужину» на буксир. Пусть команда отдохнет. И возвращайся к нам, посидим, вспомним
молодость.
- Ох, Джек! Тебе-то не на что жаловаться! – вздохнул Гектор.
Вторая глава.
Казалось, на Тортуге никогда не кончаются пираты, девочки и выпивка…

Чума с китайских кораблей за несколько недель  выкосила половину жителей. Корабли, что не успели уйти, стояли у причала, пустые и страшные.  Желтые флаги на вышках, дымные костры по всему берегу. Поначалу сжигали трупы, потом трупов стало больше, чем живых…

Те, кто плыли мимо, залпами прощались с Тортугой.

Странный юнга не заразился. Он обходил дома, где лежали больные и мертвые. Больным помогал, мертвых сжигал. Пока мог – носил воду и еду живым. Но их оставалось всё  меньше и меньше. Когда не осталось сил перетаскивать трупы к кострам, юнга стал сжигать дома вместе с мертвецами.

Третий месяц на исходе – еды осталось совсем немного, зато много выпивки. «Пьяному – море по колено!» – повторял сам себе юнга, поджигая всё, что пришвартовано у причала. Корабли горели несколько дней. Морячок лежал у воды, смотрел на горящие корабли и шептал, как молитву:

- Загляни на Тортугу, загляни на Тортугу, Гектор…

Небо услышало странного юношу: когда догорели корабли, начался ливень и не прекращался семь дней. В море стекали черные воды, смывая грязь, гарь и чуму. Все, что осталось от портового города – наконец было потушено природными силами. Морячок соорудил себе шалаш у причала, куда перетаскал всё, что могло понадобиться из еды и оружия. И теперь молился, чтобы его не смыло раньше времени в любимое Карибское море.

Больше на Тортуге живых не было: в самом начале многие бежали от чумы, а те, что остались – умерли.

Ливневые дожди – вот что подкосило выжившего. Проболев несколько дней, морячок стал приходить в себя и снова зажигал костер у своего шалаша. Еда почти закончилась. А на фруктах – никакой человек не выживет.

Было начало четвертого месяца чумы. Юнге стало лучше – он заставлял себя каждый вечер разводить костер под навесом из парусины и готовить горячее вино со специями. Болезнь отступила, но сил ещё не было. Сожженный город был за его шалашом. И когда на горизонте появились два корабля – морячок чуть слышно застонал от радости. А когда узнал «Жемчужины» – чуть не лишился рассудка. Сердце подсказывало, что его молитвы услышаны. Юнга кинулся к причалу и развел огонь. Подбросив в костер побольше листвы и веток, он стал ждать.

- Сдается мне, что мы опоздали… – Гектор рассматривал берег в подзорную трубу. Оборванные желтые флаги на обеих вышках острова. Чёрные кресты мачт торчат из воды у причала. Но со стороны поселка поднимается дым. Значит, кто-то в живых ещё есть.

- Надо съездить туда. Эй, кто не боится? – Воробей был весел. Вернее, навеселе.

- Кроме Гиббса добровольцев нет, Джек. Спустить шлюпку.

Барбосса молчал, Джек о чем-то задумался, пока шлюпка шла к берегу. Через несколько минут они высадились на берег недалеко от бывшего причала.

Даже лорду Беккету не удалось так очистить пиратскую столицу.

- Кто-то правильно сделал. – Барбосса развязал платок, которым закрывал нижнюю часть лица – Здесь не опасно. Огонь всё лечит. А дождь шел несколько дней.

- Не опасно, это да. И делать тоже нечего. Всё сгорело. И милый ром. И милые девочки.

- Джек! Кто о чём, а ты о роме и девочках. Смотри – Барбосса указал на раздувшийся труп в канаве – твоя красотка что-то не в ударе.

- Кого вы ищете в мертвом городе? Чума забрала всех. – Изможденный юноша ковылял им навстречу:

- Как ты выжил?

- Приветствую вас, мертвые капитаны! Мое почтение, капитан Джек Воробей. Наконец-то, капитан Барбосса. Я ждал вас.

- Это он меня искал? – Гектор повернулся к Джеку. – Странный какой-то.

- Он. – Джек присвистнул, а бедный юноша улыбаясь, рухнул на кучу головешек.

- Кажется, всё-таки помер. – Пират потряс парня за плечо и перевернул на спину. – Надо же, улыбается!

- Гиббс, забирай его. Здесь нечего больше делать.

«Жемчужины» расстались у мыса Тортуга:

- Желаю вам удачи, капитан. Будете в моих краях – всегда жду вас. Остров капитана Джека большой, всем хватит места. Да и Лиззи будет вам рада. А уж миссис Тернер будет просто счастлива.

- Удачи, капитан Джек. Увидите «Голландца» – передайте мой поклон Уиллу. И Прихлопу тоже.

Джек повел свой корабль на север, а Барбосса направился к югу. Гектору не терпелось пообщаться с найденышем.

Моряк, найденный на Тортуге, так и не пришел в себя. Его оставили на палубе, пока капитан не отдал никаких приказаний. Матросы боялись прикасаться к больному и обходили парня стороной. Старина Гиббс приказал перенести больного к себе в отсек. Но капитан уже спускался к столпившимся матросам.

- Может, лучше оставить его здесь? Видите, от ветра ему стало лучше! – Пинтел поднес к губам парня флягу с ромом. Больной сделал большой глоток, чем вызвал хохот команды:

- Пьет, значит живой!

- Воды…- прошептал юноша, – окатите меня морской водой.

- Эй, зачерпните воды! Окатите его! Давно в море не был.

От морской воды юноше стало легче. Он приподнялся и произнес:

- Благодарю вас, капитан Барбосса. – И снова уронил голову.

- Пинтел, Раджетти! Несите этого найденыша к старпому, – улыбнулся Гектор, – переоденьте во что-нибудь приличное, его тряпьё сожгите. И накормите для начала. Постарайся поставить его на ноги, Джошеми Гиббс. Я должен с ним поговорить.

Старпом, прошел в свою каюту, следом внесли больного и положили на пол.

- Ты что, не боишься чумы? – спросил Пинтел у старпома.

- Нет. Парня жалко. Он, кажется, зовет кого-то.

Юноша тихим шепотом звал капитана.

- Капитана зовет. Может, помереть боится без покаяния? – «пожалел» юнгу Раджетти.

- Он искал его на Тортуге. Все померли, а он остался. Ничего, выздоровеет, ещё обрадуется, что попал на «Жемчужину».

- Мистер Гиббс!

- Что, салага? Терпи, я помогу. Понравился ты мне. Красив, как девочка, только худой и болен сильно. – Гиббс смешал воду с уксусом – лучшее средство от любых зараз и болячек, затем опустил тряпку в ведро, хорошенько прополоскал и стал протирать лицо больного.

- Мне нужно тебе кое-что сказать. – Старпом уронил тряпку и поднял глаза. Пара серо-голубых глаз, в которых светилась радость давней встречи привела Джошеми в замешательство. Мужчины так на мужчин не смотрят.

- Три месяца не видел людей. Только мертвецов. Джошеми Гиббс, верный старпом двух капитанов, ты ведь ходил за Джеком на тот свет. И один знаешь о Зеленом Огне, в котором приходит «Голландец».

- Откуда ты знаешь о том, что я говорил на Краю Света?

- Усади меня. И сними с моей шеи медальон.

Гиббс осторожно усадил парня и снял с его шеи серебряную вещицу – круг с выгравированным корабликом в центре. Что-то произошло в этот миг – какой-то звон раздался вокруг, и сизый туман на мгновение скрыл юнгу. А когда рассеялся – перед Джошеми была девушка. Тощая, оборванная, но вполне симпатичная. Старпом потерял дар речи и ещё раз посмотрел на медальон – по краю шла витиеватая надпись на каком-то незнакомом языке.

- Вот так и бывает, мистер Гиббс. Такого вы и на том свете не видели.

И только тут старый матрос осознал, что перед ним живая девушка:

- Мисс… Извините… – он вспомнил, как тащил её к шлюпке и как несколько секунд назад пытался привести в порядок. – Сейчас! – Гиббс подтащил бочонок и помог девушке сесть:

- Не пугайся, меня прислала Тиа Дальма. Не тебе объяснять, кто она. Я знаю, кто ты и где многое другое. Талисман скрывает от глаз лишнее, потому капитан принял меня за парня. Меня зовут Джу, Четырнадцать лет я служила на «Лунном камне». Ты слышал когда-нибудь о таком? – в ответ Джошеми перекрестился:

- Корабль-призрак, забирающий души моряков, погибших не на палубе. Корабль, которому не нужны моря.

Но девушка улыбалась: она осторожно повела рукой над ведром, и в воде засияла полная луна. В каюте, слава Богу, никого больше не было. Гиббс склонился над ведром и ошеломленно смотрел на чудо.

- Чем я  могу тебе помочь? Ты заберешь нашего капитана? Корабль погибнет? Я слышал – селениты не приходят с добром.

- Ты слышал не про тех селенитов.

Гиббс трижды сплюнул через левое плечо и снова уставился на ведро, в котором светился лунный диск. Пришлось хлебнуть ещё рома. Девушка взмахнула над водой ладонью, и луна исчезла. А потом посмотрела на старпома и попросила:

- А можно мне воды? Давно не приводила себя в порядок.

Третья глава.

- Подумать только! – шептал Гиббс, пока таскал ведра с водой,  – Подумать только! Лунный юнга на нашем корабле! И почему у нас на корабле всегда появляются бабы! – но осекся, потому что слово «бабы» никак не вязалось с Джу.

- Джошеми, расскажи о капитане. Что ты знаешь о нем? – Джу занавесила часть каюты куском паруса и теперь приводила себя в порядок. Гиббс начал рассказывать.

- И вот когда нас понесло черт знает куда, капитан сказал…-  Старпом осекся и встал с рундука: Джу вышла из-за «ширмы». Выбритая голова, старая, но чистая одежда, нож на поясе и озорной взгляд. Только сил почти не было – лихорадка и голод порядочно измотали лунного юнгу.

- Медальон скроет от глаз лишнее, а ты – помолчишь о том, кто теперь живет в твоей каюте. – Девушка села напротив Джошеми, -  обращаться ко мне лучше, как к юнге. Пока.

Она повесила на шею медальон, и снова перед старпомом оказался молодой морячок. Вдвоем они соорудили второй гамак и подвесили его у иллюминатора.

- Спасибо, Джошеми.

- А вот сапоги для тебя мы не найдем. Придется где-нибудь ограбить китайцев. Они тоже маленькие.

- Щедро отблагодарю тебя, – засыпая, промолвила девушка; в гамаке, было намного лучше, чем в шалаше на Тортуге. Гиббс положил ладонь ей на лоб и вздохнул. Как такое хрупкое тело переносило такой жар – он понять не мог.

Ей стало лучше только через три дня. Все эти дни капитан присылал найденышу еду со своего стола.

Когда вернулись силы, а Гиббс привык к её маленьким чудесам, Джу поняла, что самое трудное ещё и не начиналось.

В то утро, когда юнга вышел на палубу в первый раз, «Жемчужина» шла на всех парусах.  Матросы с интересом разглядывали паренька: обритая голова повязана черным платком, рубашка полощется на плечах, на тощей шее – серебряный талисман. Но босые ноги ступали по доскам палубы уверенно. Слабость и жар всё ещё не отпускали юнгу, но двигаться было полегче.

Шатаясь, найденыш дошел до фальшборта и замер: солнце и океан, корабль и  ветер, а самое главное – Гектор Барбосса на капитанском мостике.

- Иди сюда! – крикнул капитан. Гиббс за его плечом хмыкнул, но тут же изобразил строгое лицо. Хвостатый Джек на плече Барбоссы зашипел на молодого человека, но тот произнес что-то на незнакомом языке, и обезьянка смолкла.

- Кто вы и откуда? Почему искали меня?

- Капитан Барбосса, мои слова не для чужих ушей. Тиа Дальма прислала меня.

От упоминания богини капитан чуть побледнел. Но быстро сделал знак стоявшему рядом старпому. Гиббс кивнул, и Барбосса с юнгой ушли.

В полусумраке своей каюты Гектор налил стакан и поднес юнге:

- Мое почтение богине.

Юноша вынул из кармана талисман и протянул Гектору.

- Вам знакомо это, капитан? – в руке была зажата цепочка, на которой висела звезда, символическая роза ветров. Та самая, из сна. Серебро, чистое и звонкое, старинная ювелирная работа. Слишком тонкая для нынешних мастеров. Что-то настолько забытое и настолько важное…

- Я видел только рисунок этого медальона. Очень давно. И неделю назад во сне.

- Вы не помните вашу семейную реликвию?

Барбосса почувствовал, как гулко забилось сердце, и всё нахлынуло разом, окатило ледяной волной стыда, боли и нежности. Капитан отвернулся, зажав звезду в ладони…

…Белоснежные паруса над головой, первый корабль, на котором он плавал в самом начале. Капитан Тейлор, чьим помощником он был – первый, кто научил его самым главным премудростям морской науки. Корабль «Мыслитель», новенькое королевское судно, шел к северным морям.

Тогда пират ещё не был пиратом, но был юн и счастлив, а впереди была вся жизнь. И два первых года его звали просто Гектором, немилосердно гоняли, но зато и отлично учили морскому делу. Два года он ходил юнгой на «Мыслителе», на третий – капитан Тейлор всерьез взялся за обучение молодого волчонка.

На исходе третьего года на  корабль доставили почту от родных Барбоссы. Его матушка скончалась, не дождавшись сбежавшего из дома сына. Она завещала ему семейную реликвию – серебряную звезду, подаренную прадеду Гектора самой королевой. В ту ночь Барбосса впервые напился. А потом была драка. Нож, распоровший ему шею и бок, собственный удар, предсмертный хрип и труп чужого моряка на полу. Гектор бросился бежать, потому что за убийство на берегу – виселица. Матросу королевского флота многое позволено, но мало что прощается.

- Вы убили своего обидчика, вы бежали по северному портовому городу, а к полуночи…

И это Барбосса вспомнил – он упал на окраине города у старой лачуги. Черная яма забытья и лунный свет в конце.

Он падал во тьму, всплывал к свету и снова куда-то падал. Волны несли его прочь от земли. Но в какой-то момент Гектор увидел над собой маленькую девочку и незнакомого мужчину. Эта странная пара перенесла его в дом, ухаживала за ним, изредка переговариваясь на незнакомом языке. Девочка кормила его,  поила какими-то горькими отварами и перевязывала. Сколько дней он пробыл там – Барбосса не знал.  Когда он поправился, то решился бежать из Старого Света – на родине его ждала виселица за убийство. Серебряная звезда пропала. Скорее всего, украли в таверне, а может быть, обронил, когда бежал по городу.

В тот вечер, когда он решил уйти, странная пара вышла с ним за порог. Барбосса взял уголь и нарисовал на стене розу ветров:

– Я потерял эту вещь, малышка. И кажется, с ней я потерял всё. Прощайте, спасибо вам.

Он поцеловал девочку в лоб, пожал руку мужчине, а затем ушел. Незнакомец дал ему новую одежду и немного денег на первое время.  Тем же вечером Гектор пробрался на корабль, идущий в Новый Свет. Во время плавания его нашли, он назвался вымышленным именем и был принят в команду. Своим знанием морского дела и опытом молодой Гектор заслужил уважение команды. Ему предложили остаться на судне. Барбосса с радостью принял предложение капитана.

Через несколько дней корабль был атакован пиратами Тигга. Был бой, убили всех, кроме него. Когда его окружили и зажали в угол, перед Барбоссой оказался капитан Тигг:

- Отлично дерешься, матрос. Но команда убита, ты остался один. Сдавайся.

- Мне терять нечего. Подходите!

- Судя по всему, ты бежал от правосудия. Что ждет тебя в Англии? Виселица? Или королевская милость? Сдается мне, что первое. Лучше присоединяйся к нам. Опустите оружие. Ну как, матрос? Или тебе милее веревка?

- Нет, капитан. Вы угадали.

Пираты опустили оружие по приказу капитана.

- Капитан Тигг.

- Гектор Барбосса.

Больше Барбосса никогда не бывал в Старом Свете – спустя несколько лет он стал лучшим пиратом в команде капитана Тигга. Заслужив звание старшего помощника, служил на «Черной Жемчужине» Джека Воробья. Что было дальше – известно всем…

Гектор снова налил стакан, выпил. Он всё вспомнил – на ладони была звезда, завещанная матерью. Капитан пытался вспомнить её лицо. И не мог. Только юнга по-прежнему стоял около стола.

- Ну, а с тобой что делать? Отпрыск богатых родителей, тебя надо доставить к мамочке? – Барбоссу злило непонятное чувство – ему нравился этот паренек, нравился не на шутку. И не принято было испытывать такие эмоции по отношению к…мальчику.

-  Я не отпрыск. Хочу служить у вас.

- Но у меня достаточно людей. Ты лишь напомнил мне о юности.

- Вы так и не поняли, что произошло тогда в северном порту? – юнга шагнул к нему, -  Капитан Тигг был там, в таверне и следил за вами. А потом вы упали на окраине и умерли. Тогда Тигг позвал девочку-колдунью, и они выкупили вашу душу у капитана «Лунного камня». Это они ухаживали за вами в лачуге на окраине.

Мысли вихрем крутились в голове капитана: девочка и  капитан Тигг?! Гектор совсем не помнил тех дней. Словно кто-то стер из памяти те события.

- Вы так и не поняли, Барбосса?

- Что случилось тогда?

- В этом медальоне заключена жизнь, которую забрали взамен вашей. Чужая жизнь в уплату за жизнь юного капитана Барбоссы.

- Чья же?

- Моя…

Юнга наконец-то глотнул коньяка. Пил он правильно и умело. И говорил правду. Это Гектор понял сразу. Неведомо как, но понял.

- Хорошо. Беру тебя «крысенышем». Обязанности простые – кто прикажет, того и слушайся. Будут обижать – говори.

- Есть, капитан. Тиа Дальма права – звезда вам очень дорога. Рад, что сумел оказать вам добрую услугу.

- Если будет стычка – посмотрю, каков ты в бою. Достанешь себе оружие. В худшем случае, пойдешь к Дэйви Джонсу. Вернее, Уиллу Тернеру. Марш на палубу!

Четвертая глава.

Джу (в обличье мальчика, потому будем говорить о нем «он») вышел из каюты капитана, одернул рубаху и направился к старпому. Гиббс украдкой спросил:

- Ну, как?

- Передал ему послание. Выпил коньяка. Принят в команду. Каким-то «крысенышем».

- Самым низшим чином на корабле. Считай, пороховой обезьяной.

Джу хмыкнул и спустился на палубу. Там его приняли Пинтел и Раджетти, неразлучная парочка морских чертей. До этого они привычно спорили:

- Спорим, капитан отправит его за борт!

- Спорим, что нет!

- Господа Пинтел и Раджетти! – юнга слегка поклонился им.

- Ого, воспитанный! Взяли? Молодец! А теперь тащи с камбуза обед! И быстро!

Джу сверкнул пятками.

- И отчего у него такие маленькие ножки?

- Оттого, что он ангел, – вдруг насупился Раджетти. – Он выжил на Тортуге, а значит, Господь его любит. И смотри, какое лицо у капитана после разговора!

Барбосса только что вышел из каюты. Мартышка Джек на его плече повизгивал, скалился и размахивал черным хвостом из стороны в сторону. Сам капитан чему-то улыбался. Было странно видеть, что гроза семи ветров, грозный пират и один из пиратских баронов способен так радоваться неизвестно чему. Он поднялся на мостик, оттолкнул Гиббса и вцепился в штурвал. Команда, почуявшая настроение капитана, затянула веселую песню.

- Пойте, ребята! Всем по чарке! – Гектор улыбался, верещала мартышка на его плече, а Гиббс заметил:

- Сэр…парень уже при деле.

- Хорошо. Мы взяли его. Посмотрим, каков этот крысеныш в море. Как его зовут? Я даже имя спросить забыл.

- Джу.

- Непонятное какое-то имя. У нас сегодня праздник. Этому найденышу – не надо, он уже выпил.

Джу вылетел из камбуза с судками. Быстро метнулся к Пинтелу и Раджетти, а затем прискакал к капитанскому мостику.

- Эй, новичок! На марс! Посмотри, что на горизонте!

Мальчишка не залез – он буквально взлетел на ванты. И стал подниматься вверх так стремительно, что даже Барбосса запрокинул голову и стал наблюдать. Через минуту Джу был на самой верхушке, там, где никогда не бывают взрослые матросы –  намного выше марса. Казалось, он держался за ветер на самом кончике мачты.

- А теперь прыгай, салага! – грубо хохотнул кто-то. Капитан не успел даже прикрикнуть на шутника, а парень уже прыгнул…

Он летел медленнее, чем падают люди, парил, словно серое перышко, рубаха пузырилась на плечах, тонкие руки – в сторону. Гиббс взвыл за плечом капитана и первым схватился за линь. Джу стрелой вошел в воду чуть-чуть впереди и сбоку от борта. Несколько концов сразу кинули ему. Он поймал два из них, матросы втащили его на палубу. Как ни в чем не бывало, мальчишка вскочил на ноги и вытянулся перед капитаном. Гиббс уже укрывал ныряльщика чьей-то курткой.

Барбосса подскочил, схватил юношу за ворот, но увидел его серо-голубые глаза и смягчился:

- Дураков никогда не слушай. И где ты научился так летать, воробей?

Хохот чуть не разорвал паруса: – команда при слове «воробей» вспомнила капитана Джека Воробья.

- Наследственное. – потупился Джу. (Кто бы мог знать, что он и в самом деле почти родственник Джеку?)

- Но ты мог разбиться о палубу или о воду!

- Нет. Я рассчитал так, чтобы упасть раньше хода корабля и не попасть на палубу. И не отстать, конечно.

- Рассчитал??? Ты умеешь считать?

- Я получил образование на…своем прошлом корабле.

Гектор ещё более удивился, но виду не показал. Приказал наполнить чарку:

- Смельчак, не спорю. Захочешь полетать – предупреди кого-нибудь, чтобы держал наготове концы. Сдается мне, ещё пригодишься, акробат.

- Есть, капитан!

Гектор ушел к себе. Гиббс дал подопечному хороший подзатыльник.

- Больно! – прошипел Джу.

- Летун чертов! Я не железный! – вспылил старпом.

- Угу…

- Иди, помогай на камбуз!

И уже в спину быстро шепнул:

- Ты задел капитана. Две чарки в день – мне такое и не снилось!

- Приснится, Джошеми, – ответил ещё тише Джу – приснится и три чарки.

Пятая глава.

- Мы держим курс к Огненной земле. Барбосса решил навестить старых друзей. И заодно разведать, где ещё можно устроить тайники. – Пинтел протянул юноше руку. – Меня зовут Фил Пинтел.

- А я – Марк Раджетти. – ухмыльнулся одноглазый матрос. – ничего не бойся, всему научим. Я научу тебя драться на абордажных саблях, а Пинтел знает всё о пиратском кодексе, обычаях и законах. Так что, готовься, мы сделаем из тебя моряка.

- Спасибо, – улыбнулся мальчишка и закатал рукава.

- А теперь пойдем с нами. Пока не научишься ладить паруса – море не для тебя.

И началась новая жизнь. Джу без устали пел, работал, ползал вверх и вниз по мачтам и реям, перепрыгивал с каната на канат, не хуже Джека, обезьяны капитана. Не знал мальчишка покоя, помогал везде, где прикажут, осиливал даже взрослую работу и ставил паруса, хохмил и дурачился, таскал ведра с водой и драил палубу. И ни в чем старался не уступать бывалым матросам.

Гектор присматривался к пареньку, пытаясь угадать, чьим сыном мог быть этот сумасшедший птенец и чего искал в Карибском море. И всё чаще ему приходилось подсчитывать приблизительный возраст крысеныша – на вид ему было чуть ли не четырнадцать, а работать умел не хуже двадцатилетнего матроса. Капитан и догадаться не мог, что Джу старше всех его догадок.

 

Когда прошло около месяца с того дня, как молодой человек появился на «Черной Жемчужине», Барбосса позвал мальца в свою каюту. Он похвалил его за работу, налил стакан хорошего рома и подвел к своему столу.

- С сегодняшнего дня ты – юнга. Буду учить тебя обращаться с картами и навигационными приборами. Если для этой науки найдется место в твоей пустой башке, то лет через десять из тебя будет толк. – начал свои уроки Гектор. Новоиспеченный юнга странно усмехнулся и склонил голову над картой…

Только Гиббс каждый вечер возвращался в каюту и видел, как долго Джу не может уснуть, снимает медальон на несколько часов, пока никто не видит. О чем она думала вечерами, Джошеми не спрашивал. Джу застегивала цепочку медальона на шее, и снова перед старпомом был юнга. Тяжело вздохнув, зачарованный мальчишка залезал в гамак и засыпал. Только в полнолуние у юнги-девушки начинались кошмары. Гиббс не сразу это понял – Джу вскакивал в холодном поту, что-то быстро говорил во сне, не открывая глаз. Иногда короткий вскрик прорывался сквозь судорожно сжатые губы – Джошеми просыпался, смотрел на бледного мальчишку и крестил спящего. До рассвета метания и всхлипы не кончались – юнга просыпался разбитым и больным, но вёл себя так, что никто ничего не замечал.

Как только полнолуние проходило, Джу становился прежним озорным мальчишкой, быстрым на слова и действия, неутомимым на штуки и работу.

Даже в мальчишеском обличье зачарованный переодевался за тонкой занавеской из старого паруса, но Гиббс настолько уважал своего соседа по каюте, что не смел и подумать о чем-либо. Он всегда выходил или отворачивался, когда Джу приводил себя в порядок. Только однажды Джошеми спешно зашел в каюту и не заметил, что юнга за занавеской. Старпом вовремя отвернулся, но всё-таки успел заметить большой рваный шрам на худой спине:

- Извини, Джу. Не думал, что ты здесь. Что у тебя за шрам?

- Наткнулся на карателей. Еле удрал. Даже медальон не скрывает эти шрамы. – Джу всегда говорила о себе в мужском роде.

- Каратели?

- Морские бесы. Их нельзя убить, они не оставляют никого в живых, ни море, ни земля не принимает их.

- Я слышал о них. Не думал, что это правда.

- Это правда, Гиббс. И мы очень скоро услышим о них снова.

 

Обритая голова мальчишки обросла быстро – вскоре смешной «ежик» топорщился на голове Джу. Юнга перестал носить платок, а вскоре один из матросов подарил ему синюю рубашку: юноша ушил её под свой размер и подогнал так, чтобы ничто не мешало.

Команда нарадоваться не могла на найденыша, что мог рассказать забавную историю, спеть редкую песенку или вовремя помолчать. Мартышка капитана почему-то ни на шаг не отставала от мальчика –капитана это порядочно бесило. Когда выдавался свободный часок, Джу и хвостатый тезка капитана Джека Воробья носились по вантам наперегонки – и часто матросы хохотали, глядя, как парень и зверюга шипят друг на друга и переругиваются на одним им понятном обезьяньем языке. Но заметив суровый взгляд Барбоссы, юнга что-то говорил хвостатому Джеку, ласково гладил и показывал на мостик, и черный хвост несся к хозяину.

Последнее время капитана что-то тревожило – он стал хуже спать и меньше есть. По ночам Барбосса долго не мог уснуть, расхаживал по ночам по палубе и смотрел на волны. Капитан не знал, что Джу всегда был рядом – бесшумно передвигаясь по реям над ним, оставаясь в тени, до самого рассвета не сводил с Гектора глаз.

 

Погода изменилась, задули холодные ветра. Команда оделась теплее, а юнга погрустнел и стал фехтовать с Марком по несколько часов в день.

- Загрустила наша птица, не поет, – поговаривали матросы. – Учится драться – ох, не к добру.

 

Перед самым рассветом капитан очнулся от кошмара. На него надвигался пылающий брандер, рассекал кровавые волны, и демоны шли на абордаж. И в этом страшном сне Гектор видел, как гибнет вся его команда, как юнга, зарубленный необычным клинком, падает за борт. Капитан встал, потер  ноющий шрам на груди – там, куда Воробей засадил пулю когда-то, и вышел на палубу.

 

Корабль несло к буре. Заворачивать было поздно, Барбосса сам встал к штурвалу и повел «Жемчужину».

Команда рассеялась по палубе, каждый был на своем месте и делал свое дело без лишних приказов. И только юнга вдруг взлетел на самую верхушку грот-мачты. Там захлестывал обезумевший ветер, сек ледяной ливень, и сверкали клинки молний. Джу чудом держался, но не спешил спускаться. Он раскрепил какие-то концы, а затем замер. Молния пролетела в двух дюймах – опалило кожу, но Джу был только рад. Закрыв глаза, жадно вслушивался в стихию, шептал какие-то заклинания и водил рукой по воздуху, сотворяя один за другим неведомые знаки. Спустя несколько минут, небо услышало его и ответило. Юнга крепче уцепился, и прекратил молиться: где-то громыхало чуть слабее – следовало идти туда.

- Капитан! Джу показывает нам куда-то! – Гиббс разглядел во время очередной вспышки мокрую фигурку наверху. Барбосса запрокинул голову и увидел сигналы, что подавал мальчишка.

- Чертенок, он чует, где в тучах есть просвет, и буря слабее. Идем туда! – капитан круто заложил штурвал и краем глаза увидел, как с верхушки мачты слетел серый комок…

Капитан толкнул Джошеми к штурвалу, а сам поспешил на палубу.

Но серый мокрый комок падал недолго – против всех законов природы в его руках оказался трос. Ветер захлестнул веревку, несколько раз приложил матроса о мачту, кинул из стороны в сторону, а почти у самой палубы юнгу поймал капитан. Барбосса не поверил своим ощущениям – тело в его руках полыхнуло живым огнем, в залитых дождем глазах заалело неземное пламя, а с губ сорвалось какое-то слово. Но это был только миг – юнец встал на ноги, закашлялся и быстро протарабанил:

- Спасибо, капитан. Я цел.

- Привяжись, а то смоет за борт! И гляди в оба, идем твоим курсом.

Корабль хрипел, как больной старик, ругался и грозил опрокинуться, волны крепко обнимали его, но Барбосса и Гиббс с проклятьями удерживали штурвал и вели судно к просвету. Капитан чертыхался и чувствовал, как секундное ощущение, жар от тела юнги – будоражит его до неприличия. А Гиббс мог поклясться – что-то случилось в тот миг, когда капитан поймал болтавшегося на веревке Джу. Старпом словно увидел вспышку, блеснувшую там, где соприкоснулись два человека – неукротимый и страшный капитан и зеленый безусый крысеныш-юнга.

Быстрее, чем все думали, «Жемчужина» миновала бурю. Потрепанная, но целая и без потерь. Барбосса приказал наводить порядок, а сам ушел к себе. И вызвал Джу.

- Молодец, что почувствовал просвет. Это и называется интуицией. У тебя хорошие задатки, салага. А теперь, сними с меня сапоги и налей рома.

Юнга присел перед капитаном. Когда цепкие маленькие пальцы скользнули по икрам и лодыжкам, Гектор с трудом удержался – тонкие и проворные руки вызвали прилив желания. Нецензурного желания. Совсем ненадлежащего желания.

Но Джу умело справился с сапогами, скользнул к столу, налил два стакана и вернулся к пирату:

- Возьмите, капитан.

Барбосса залпом выпил. А юнга спрятал свою улыбку на дно стакана. Но в следующее мгновение толкнул ничего не подозревавшего капитана и быстро поцеловал.

У Гектора мгновенно закружилась голова, желание сменилось окрыляющей дурацкой радостью, и капитан не успел ничего сказать – юнга исчез за дверью. Барбосса не заметил, как провалился в сон. И были в нем нездешние прелести – дворец, коронация и прекрасная королева на балу. Но светлее королевы была её фрейлина, что с улыбкой целовала и ласкала капитана до пробуждения. И у фрейлины было такое сияющее и неуловимо знакомое лицо…

 

Корабль чинили всей командой. Юнга ловко обращался с ниткой и иголкой, штопал всё, что находил – от одежды до обуви и парусов. Гиббс посмеивался над юнцом, подмигивал и тайком давал хлебнуть из своей фляжки. Джу пил, не хмелея, и никто не видел его пьяным – все видели молоденького веселого юнгу, поющего и делающего свое дело быстро, правильно и точно.

Шестая глава.

Гектор изо всех сил старался прогнать дикое воспоминание, ругался на Джу втрое прежнего и гонял мальчишку за дерзость. Но что-то поселилось в сердце капитана и не уходило. И виной тому был и сон о фрейлине, и неестественный поцелуй.

 

На седьмой день после бури, дозорный заметил на горизонте паруса:

- Чужое судно, капитан. И не отвечает на сигналы. На флагштоке – какой-то серый кусок тряпки. И движется – быстрее нас.

- Быстрее «Черной Жемчужины»??? – Гиббс перекрестился и со страхом посмотрел на капитана.

- Вооружиться. Добавить парусов. Нет никого быстрее моей «Жемчужины» и корабля Джека Воробья.

Юнга взлетел на марс и вгляделся в приближавшегося чужака. Увиденное не обрадовало. Джу соскользнул на палубу и примчался к мостику:

- Капитан, нам лучше уйти на всех парусах. Это каратели.

- Откуда ты знаешь?

- У них кусок человеческой кожи вместо флага.

Барбосса поднял подзорную трубу и рассмотрел приближающееся судно. И увидел не только человеческую кожу на флагштоке, но и черепа, которыми были украшены борта. На пепельно-серых парусах красным и черным были начертаны незнакомые символы и латинские слова. И явно – не молитвы.

- Борта черепами обиты. А паруса исписаны…

- Кровью, капитан. – подсказал юнга.

- Гиббс, к бою.

Джу побледнел и прошептал сам себе:

- Только бы не желтые. Мы еще не готовы…

И понял, что не ошибся – вопреки всем ветрам желтые дымы поднялись с палубы нападающего и стали тянуться, словно лапы, к «Черной Жемчужине».

 

«Жемчужина» летела на всех парусах. Но впереди показались клыки рифов; чтобы обойти их, требовалось сбавить скорость и начать маневрировать.

- Это Зубы Дракона. Нам придется убрать паруса и сбавить скорость. Если получится… – Гиббс простонал чуть слышно. Но юнга его услышал. – Не жалеть пороха. Беречь людей. – Гектор прогнал мартышку с плеча и украдкой коснулся звезды.

Чужак догнал их у самого рифа. Гиббс перекрестился, увидев, что над бортами поднялось около сорока человек с косыми глазами.

- Японцы!

- Хуже, Гиббс. Желтый отряд карателей. Никого не щадят, ничего не берут. Чаще крестись! – юнга убежал к матросам.

 

Суда столкнулись у камней. Желтый корабль прижался к борту, каратели кинули крючья.

Гектор выхватил свою шпагу, крикнул Гиббсу: «Выводи корабль!» – и встретил первых нападавших на мостике. Седьмым, восьмым и сто тридцать вторым чувством капитан угадывал удары и движения нападавших – и чудом уклонялся, парировал и отбивал черные кривые клинки. У желтых нелюдей не было лиц – страшные ободранные до сухожилий щеки, срезанные губы и открытые зубы – и  удушающий смрад. Такого даже Барбосса не видел.

 

Матросы отчаянно рубились – вдвоем, втроем нападая на одного нелюдя. Гиббс одной рукой крестился не переставая, а другой – держал штурвал. И «Жемчужина» рвалась из плена, словно корабль чувствовал, с какой дьявольской силой сражается его команда.

 

Отбиваясь, капитан припомнил все уроки Сяо Фэня, но понимал, что нападавшие слишком быстры. Люди так двигаться не могли. Да и не были они людьми – каратели выше и мощнее любого матроса «Жемчужины». И всё же Гектору чудом удавалось сдерживать их. А команда на палубе дралась отчаянно, но уже слишком много тел лежало на палубе, и маловато было тех, кто стоит на ногах. И ещё меньше было шансов победить.

«Жемчужина» пыталась уйти из ловушки, но чужое судно  притиралось к правому борту, а с другой стороны – были рифы.

Барбосса сделал выпад, отпрянул, ударил и отшатнулся в сторону. Но подскользнулся в луже крови – и падая, увидел, как летит на него сабля желтоглазого. В нескольких дюймах от его головы черная сталь остановилась – словно наткнулась на невидимую преграду. Каратель что-то прошипел. Раздался треск, уродливая голова отделилась от шеи – юнга подоспел как раз вовремя.

- Осторожнее, мой капитан. – Джу схватил капитана за руку и рывком поднял на ноги. Гектор не заметил в руках юнги никакого оружия и прохрипел:

- Как ты это сделал?

- Просто вспомнил физику – Джу на мгновение  пожал руку Барбоссы, а затем спрыгнул с мостика на палубу.

- Гиббс, что у нас?

- Почти вырвались. Мы мощнее их.

- Выводи!

Гектор поспешил вниз. На палубе всё было залито кровью. Но команда не отступила ни на шаг. Барбосса не сразу заметил юнгу – тот вместе с Марком и Филом дрался у бушприта. В руках у него была какая-то железка.

- Дурень, взял бы саблю! – крикнул Гектор, пробиваясь к своему спасителю.

- Подходящей не нашел, да и вы должны вручить её, капитан – прохрипел Джу, отбиваясь. Гектор хотел что-то ответить, но не успел – на палубу спрыгнул странный желтоглазый. Высокий – выше всех людей и нелюдей, с обритым черепом, покрытым татуировкой, и пергаментно-желтым, но целым лицом. Кусок янтаря на шее, отполированный незнакомый меч в левой руке – похоже, капитан напавшего судна. Дохнуло смрадом и холодом. И Барбосса вовремя обернулся. Новоприбывший чем-то свистнул – Гектор только увидел блеск и какое-то мерцание в воздухе. Рассеченный надвое матрос упал перед капитаном «Жемчужины». Джу вдруг кинулся вперед,  крича что-то на незнакомом языке, в прыжке сбил Барбоссу с ног, дернул в сторону и накрыл собой. Что-то снова свистнуло – и в том месте, где только что был капитан, доски прошил стальной луч. Он сверкнул и исчез. Гектор понял, что с таким фехтовальщиком ему точно не справиться – нельзя было заметить ни меча, ни движений.

Только Джу скинул куртку и встал, заслоняя капитана. И почему-то поклонился карателю. Тот поклонился в ответ. И замер.

- Позвольте мне.

- Хорошо. Но ты безоружен.

- Оружие должен вручить капитан.

- Достал ты меня! Держи.

Гектор и не понял, что сделал, но протянул свою собственную саблю. Джу схватил клинок, перекувырнулся под ноги нападавшему и откуда-то снизу, от палубы, пошел замысловатым винтом в нападение. Желтый капитан завертелся по кругу, засвистел почти невидимый меч, но юнга не отставал по скорости, отбивал удары, рассыпая искры, двигаясь наравне и парируя. В какой-то момент Джу прошипел что-то на странном уродливо-звучащем языке, а капитан карателей ответил – на том же самом языке.

 

Гиббс чуть не выпустил штурвал, когда увидел, что происходило на палубе – да и вся команда обернулась к юнге. Желтоглазые демоны опустили оружие и окружили своего предводителя. Марк открыл рот. Он крысеныша такому не мог научить.

 

Юнга двигался всё быстрее, свист не прекращался, и два врага слились в один серебристо-стальной клубок. Они докатились до фальшборта, рассыпая искры, которые прожигали доски и паруса насквозь. Веер огненных брызг погас – всё кончилось.

Юнга припал на одно колено. Его противник рухнул на доски, иссеченный от макушки до ступней. Джу поднял с палубы оружие побежденного – тонкий и невероятно острый меч и с гортанным криком отсек побежденному голову. А затем обернулся к капитану и вернул саблю. Иссеченную до гарды и потемневшую от крови.

Матросы отшатнулись – желтоглазые исчезали в воздухе, оставляя после себя смрад; корабль, атаковавший «Черную жемчужину», растаял, оставив после себя только желтую пену на воде.
 

Седьмая глава.

Гектор посмотрел на свою саблю – на клинке не осталось целого места.

 

«Жемчужина» вышла из пояса рифов и пошла дальше.

Из тридцати матросов в живых осталось девятнадцать. Не было ни одного человека, которого бы не ранили. Джу спрятал меч в каюте старпома и поднялся на палубу.

 

Гиббс и юнга переходили от одного матроса к другому. Не спрашивая, не раздумывая особо, Джу принялся за дело: умело промывал и зашивал раны, вправлял суставы и постоянно шептал что-то, водя пальцами над поврежденными местами. Старпом не удивлялся уже ничему. Он видел, как от заклинаний юнги останавливается кровь, усмиряет боль.

 

Барбосса обходил палубу. Он заметил, что юнга помогает раненым, но не стал мешать. То, что капитан увидел, когда наблюдал драку бритоголового и Джу, не оставляло сомнений –  непростой подарок послала Тиа Дальма. Непростой и очень опасный.

- Когда закончишь с командой, зайди ко мне. С мечом.

- Да, конечно, – Джу склонился над Марком Раджетти. Одноглазый матрос получил глубокую рану и теперь бессильно сидел у кливера. Пинтел старался хоть как-то утешить друга, но и сам был тяжело ранен.

- Марк, успокойся. Ты перенервничал. Посмотри на меня – Джу присел около матроса. – Так, подними руку и переложи её мне на колено. Я промою эту ранку и зашью. Даже не почувствуешь.

- Джу, где ты научился этому? – спросил Марк.

- Чему?

- Так драться на саблях. Даже я не знаю, как так драться. И почему ты не говорил, что дерешься лучше всех на этом корабле?

- Прости, Раджетти. Не хотел тебя расстраивать. – юнга отвел руки, рана была аккуратно зашита, Гиббс занялся перевязкой. – Но зато тебе было интересно меня учить.

Пинтел закрыл глаза, когда пальцы коснулись его. От боли он потерял сознание.

- Что с ним? – Раджетти перепугался.

- Ничего, так даже лучше. – Джу быстро вправил сломанную кость, заложил руку в шину из тонких досок и крепко забинтовал.

Гиббс и юнга повернулись к мостику. Одиннадцать матросов лежали на палубе. Джошеми посмотрел на девушку и опустил голову:

- Иди к капитану. Здесь уже не поможешь.

Юноша захватил из каюты меч и поспешил к капитану.

 

Гектор лежал на койке и тихо ругался. Его задели дважды – и оба раза глубоко. Стукнула дверь, вошел мальчик-который-потрясающе-дерется. Барбосса приподнял голову, оперся на локоть и почувствовал, как маленькие руки легли на его плечи. Что-то горячее окружило капитана, блаженное тепло разлилось по всему телу.

- Что же вы молчали!

Барбосса ошарашенно смотрел на юношу, который водил ладонями над его ранами. От кончиков пальцев исходил голубоватый свет. Гектор не поверил своим глазам, даже несколько раз дернул головой. Но увидел лицо целителя близко от себя и услышал:

- Не волнуйтесь. Сейчас вы заснете.

Капитан почувствовал, что вязкая дремота наваливается на него, закрыл глаза и уже знал, что сделает юнга – ждал этого поцелуя, попытался ответить, но не успел.

 

Барбоссе снилась молодость. Он видел тот дом, где когда-то его лечил странный моряк и маленькая девочка. Во сне он шел к окну, у которого стояла малышка. Гектор пытался вспомнить её имя – и не мог. Он почти дошел до окна, услышал голос моряка, зовущий дитя, и понял, что сейчас проснется. Только имя «Джумару» долетело до него перед пробуждением. Чертыхаясь, проснулся окончательно. Юнга сидел на краю его койки и держал его за руку.

- Вы очнулись. Это хорошо.

- Чертов крысеныш!

- Смотрите, капитан! Ваши раны уже закрылись.

Мужчина сбросил одеяло и онемел – ещё несколько часов назад на бедре и на боку были две глубоких раны – сейчас там были только еле заметные шрамы.

- Тиа Дальма тебе часом не матушка, колдун?

- Выпейте вина, поможет!

Юнга подал поднос с едой и приготовился отвечать.

Он держал на коленях трофей – тонкий меч в лаковых ножнах.

- Ты умеешь драться быстрее, чем человек. Ты умеешь двигаться быстрее, чем человек. Я хочу знать, кто ты. И не притворяйся, что ты из учеников какого-нибудь восточного пирата. Сяо Фэнь – лучший из восточных фехтовальщиков – и то не мог ТАК драться.

- Да, капитан. Я не совсем человек. И совсем не ученик.

- Тогда кто ты?

- Меня зовут Джу. Больше я вам ничего не могу сказать. Тиа Дальма кого попало вам не пошлет.

- Но даже ребята Дэйви Джонса так не дерутся! – при имени морского дьявола юнга улыбнулся. – И что тебя развеселило?

- Простите, капитан. Джонс на вашей памяти особо и не дрался.

- Откуда ты знаешь? А, черт, ты все знаешь. Зачем дразнишь меня тем, что целуешь. Не надо. Я не любитель маленьких мальчиков. Я и девочек не любитель. Что это за меч?

- Это лунное серебро, оно падает с неба в полнолуние и ценится дороже золота. Только древние мастера умели работать с  таким металлом. Если выковать из него оружие, то клинок никогда не потускнеет и не затупится. Вы видели свою саблю после боя – её можно выкинуть. Лунное серебро гибкое и прочное. Его нельзя сломать, поцарапать или уничтожить. Только ковать его надо   сразу же, до нового полнолуния. Владеть им – особое искусство.

 

Барбосса держал меч в руках – он уже оценил и его остроту, и его гибкость. Но ещё больше его поразили слова юноши.

- Тиа Дальма прислала мне демона. Что ж, я это заслужил. Иди.

 

Юнга вернулся в каюту старпома. Гиббс сидел за бутылкой.

- Выпей со мной. Много моих хороших друзей убили сегодня.

- Гиббс, они обрели покой. Уилл Тернер позаботится о них.

- Всё ты знаешь. – Джошеми погладил друга по голове и налил стакан.

Они допили бутылку и легли спать. Матросы очистили палубу и разбрелись по своим углам. Мертвых отправили в море. Только перед рассветом Барбоссе удалось уснуть.

 

Восьмая глава.

И снова капитану снилось прошлое. Он, шестнадцатилетний, бежал по городу. Истекал кровью, колотил озноб, не хватало воздуха.

Через несколько минут он упал и потерял сознание. Никого не было рядом, и только чья-то огромная тень скользнула к нему, подхватила на руки и устремилась в темный проулок.

Теперь Гектор знал, что это был капитан Тигг.

Пиратский капитан принес раненого в дом на краю города, где жила маленькая девочка-колдунья. Она водила ладонями по его ранам, голубой свет лился с кончиков пальцев, раны затягивались. Перед самым рассветом девочка сказала:

- Тигг, надо спешить. Его душа не успела взойти на «Лунный камень». Мы ещё можем выкупить его.

Барбосса понимал, что это сон. Но он будто присутствовал там. И видел все ясно.

Девочка и капитан вышли из лачуги и поспешили к причалу. Полная луна катилась по небу, в порту стояли корабли, но не было никого. И Гектор увидел на волнах серую тень корабля – перед рассветом причаливал стеклянный корабль-призрак. В лунном свете Барбосса видел очертания мачт и парусов, стеклянные борта и тени на палубе. Корабль пришвартовался, две тени встали у трапа.

Тигг и девочка подошли к трапу. Маленькая спутница моряка заговорила с тенями:

- Пропустите меня к капитану. Я имею право говорить с ним. Капитан живых Тигг – со мной и покинет корабль со мной. – слова прозвучали на незнакомом языке, но Барбосса почему-то все понял.

Тени поклонились и пропустили. Капитан и девочка прошли на мостик – там стоял человек, окруженный серебристым сиянием. Это был Латион, Пресветлый, легендарный капитан «Лунного камня», что собирает души погибших до срока.

- Я имею право говорить с тобой – девочка склонила голову и вытащила из кармана круглый диск с выгравированным кораблем. –  и прошу за душу человека, убитого сегодня на суше. Его будущее не в твоих руках.

- Кто с тобой, Джумару? – улыбнулся капитан-призрак.

- Живой, капитан Тигг, пират.

- Почему вы просите за убитого?

- Тиа Дальма предсказала, что убитый сегодня матрос Гектор рожден для иной судьбы. Он стал бы пиратским бароном и совершил многое, но его убили до срока.– девочка протянула лунному капитану серебряную звезду рода Барбоссы. – Он спасет сына капитана Тигга и изменит судьбу пиратского братства. Он принесёт в мир живых много зла и добра. Но равновесия не нарушит.

Пресветлый повел рукой в воздухе, и зыбкая, неверная тень перелетела на палубу.

Гектор понял, что это его душа.

- Я принял твои слова. Но чем ты можешь заплатить за него?

Колдунья улыбнулась и положила талисман Гектора на ладонь лунного капитана:

- Я отдаю жизнь. Как только этот юноша покинет порог моего дома, я займу свое место на «Лунном Камне». И буду служить положенные четырнадцать лет.

Барбосса  отчаянно захотел проснуться. И не мог – его словно заставляли досмотреть сон до конца.

Он увидел день, когда ушел из того дома. Гектор нарисовал звезду на стене, поцеловал малышку и ушел. А вечером того дня – Тигг сидел у окна и держал на руках девочку:

- Тебе будет больно?

- Нет.

- Ты вернешься? Мы еще увидимся?

- Да. Тебе предстоит еще очень многое. У тебя родится сын, он станет самым безумным из всех пиратов и победит самого Дэви Джонса.

Взошла луна, и как только свет проник в комнату – жизнь маленькой колдуньи кончилась. Тигг закрыл ей глаза…

Барбосса с воплем проснулся.

 

Сердце стучало под ребрами, в висках звенело. Мартышка испуганно заверещала. Капитан выскочил на палубу.

- Тигг, что вы сделали…Кто та девочка? Где хотя бы её могила? Кто объяснит мне?

И снова было полнолуние, как и всегда, когда капитан видел сны о своем прошлом.

 

«Жемчужина» прошла Огненную землю.

Они зашли в тайник одного из пиратских баронов, пополнили запасы пороха и провианта. Но везде их встречали страшными вестями. Каратели выжигали порты, грабили прибрежные города,  и сеяли смерть – никого не оставалось за ними, никому не удавалось одолеть их в бою.

 

«Жемчужина» возвращалась, обогнув землю. После первого боя с карателями Джу приобрел уважение команды. И теперь юнгу уже не гоняли – он стал членом команды, теперь никто не осмеливался назвать его «крысенышем».

Джошеми нарадоваться не мог на успехи мнимого юнги. Раньше он боялся беды от девушки, но теперь понимал, какой подарок послала им Тиа Дальма.

 

Было несколько сражений с карателями, и каждый раз морские бесы нападали первыми.  Но наученные первым столкновением, матросы знали, как сражаться. «Жемчужина» была одним из немногих кораблей, что успешно сражалась с нечистью. В этом была и заслуга Джу – против лунного клинка не было оружия, не было от него спасения. Гектор уже не ввязывался в бой – он правил кораблем сам, выводя его из ловушек, которые устраивали морские бесы. Не раз они приходили на помощь другим судам. Особенно часто им приходилось защищать торговые суда.

Но Барбосса знал: если они не будут вступать в бой – каратели уничтожат всё, что идет под парусами в море и ждет корабли на берегу.

Барбосса по-прежнему учил Джу морской премудрости, уже не спрашивал его ни о чем – только следил, как ловко юноша прокладывал маршруты, как великолепно владел морскими приборами и даже в кромешной тьме мог указать, в какой стороне луна, и как она движется.

- Мы должны дойти до острова капитана Джека. Там по-настоящему починим корабль и дадим людям отдых, – сказал как-то капитан, – да и я хотел бы просто побывать в тех местах.

 

Через несколько месяцев после первой встречи с карателями, «Черная Жемчужина» пришла к острову Джека Воробья. Населенный мирными племенами и необычайными животными край был под стать капитану Джеку Воробью – можно было ожидать чего угодно от удивительного берега. Зеленые леса окружали бухту, где неотразимый сын Тигга построил целый поселок для своих людей. Там жила его Лиззи, а совсем рядом, на берегу – жила Элизабет Тернер, жена капитана «Летучего Голландца».

 

Когда «Жемчужина» причалила, сбежались все местные жители. И первым среди них был Джек Воробей – его «Новая жемчужина» стояла у аляповатого причала.

- Добро пожаловать, капитан Барбосса! Заждались вас на земле капитана Джека!

- Здравствуй, самый безумный капитан на земле. – Барбосса сошел с трапа и крепко пожал руку друга. – Мы надолго.

- Вижу. И как ты умудряешься так издеваться над МОИМ кораблем? Мачты еле дышат, паруса в клочья, такелаж можно выкинуть, а вместо команды – куча недобитых салаг.

- Потом расскажу. – Гектор обернулся и замер: – по причалу шла женщина в темном платье. Но он узнал бы её из тысячи других – единственная женщина, ставшая Королевой пиратов, Элизабет Тернер. Приблизившись, она вскрикнула и поспешила к новоприбывшим:

- Капитан Барбосса…- она обняла его со слезами на глазах.

- Королева, – улыбнулся растроганный капитан – вы совсем не изменились! Кажется, только вчера я украл вас из Порт-Рояла.

- Капитан, это было четырнадцать лет назад.

- Я думаю, нам надо выпить. Немедленно! – философски заметил Джек и пригласил друзей следовать за собой.

- Мне кажется, кракен его просто не смог переварить… – съехидничал Барбосса – столько рома в одном пирате – никто бы не переварил.

- У Джека здесь один из поселков занимается тем, что гонит ром. – прошептала Элизабет – но и это не спасает.

 
Девятая глава.

Вечером капитан приказал выкатить команде бочку пива и как следует отдохнуть. Команда выполняла приказ, как последний, и вскоре все матросы горланили песни, жарили мясо на костре и пили за здоровье капитана. Джу был здесь – почти не пил, зато много пел, а когда совсем стемнело – сел у самой кромки воды и не сводил глаз с луны.

 

Старые знакомые – капитан Барбосса, Гиббс, Пинтел и Раджетти ушли к дому Воробья. Гектор Барбосса даже одел новую рубашку по такому случаю.

Гости и хозяева сидели на крытой веранде у роскошного деревянного дома Джека. Их пирушка была скромнее и тише. Воспоминания о Тиа Дальме и борьбе с Беккетом, проклятие ацтеков и лихачества Тернера…

Не кончался ром и еда, смеялись прелестные женщины и звучали тосты.

- Я хотела бы выпить за Тиа Дальму и Дэйви Джонса. – произнесла тост Элизабет. – Теперь я знаю, что за жестокая судьба у капитана «Летучего Голландца» и его подруги. Неудивительно, что под конец жизни он стал чудовищем.

- Миссис Тернер, а что с вашим сыном? Джек говорил, что он удрал в море.

- Да. Недавно его видели на Тортуге. Но куда он уплыл с нее – я не знаю.

- Со мной здесь один юнга. Мы с Джеком нашли его как раз на Тортуге. Позвать его?

- Да!

- Гиббс, приведи парня!

Джошеми спустился с горки и припустил со всех ног к месту, где гуляла команда. Бочонок ещё не кончился, потому старпому стоило большого труда найти среди толпы развеселых матросов юнгу. Но наконец-то он увидел его. Тот сидел на берегу чуть поодаль от гулянки.

- Юнга! Капитан зовет!

Джу поднялся и пошёл за старпомом. Гиббс не видел, что мальчишка за его спиной улыбается, поднимаясь по холму к дому Джека.

- А вот и он! – Гектор махнул в сторону Гиббса. – Позвольте представить. Юнга Джу, непонятно кто, но мало похож на человека.

Из тьмы на освещенную веранду ступил морячок. Джек и Элизабет как по команде вскочили. Джу быстро пробормотал что-то на неизвестном языке.

Джек дернулся ещё раз, хитро глянул на Барбоссу и подвел юнгу к своему месту за столом. Элизабет села рядом. В её глазах была такая радость, что Гектор спросил:

- Это ваш сын?

Воробей поперхнулся и закашлялся.

- Нет, ду…Барбосса, нет. Он старше Джека Тернера, не так похож на капитана «Летучего Голландца», но этого человека мы знаем. Какой я был дурак на Тортуге! Но поверь мне – лучшего юнги нет на свете. Ну, такой вообще один на Этот свет.

- Вы что-то знаете.

- Не всё. Но советую тебе быть с ним…повежливей.

Гиббс рассмеялся и наконец-то хлопнул стаканом об пол:

- Миссис Элизабет, капитан Джек, ни черта он не знает! Выпьем!

- Выпьем! – Барбосса на старпома ничуть не обиделся, налил стакан своему юнге и обернулся к друзьям. Джу тайком погладила руку Элизабет и подмигнула Джеку. Нет, определенно, что-то они скрывали.

 

Веселье и воспоминания продолжались до утра. И юнге позволено было сидеть с хозяевами острова и их друзьями, слушать рассказы о проклятии «Черной жемчужины», о борьбе с Беккетом и Дэйви Джонсом, о путешествии на край света.

Гектор остался ночевать наверху, а Джу дотащил старпома до стоянки матросов с «Черной жемчужины».

- Хороший ты мальчик! – откровенничал Джошеми, – если не убьют, будешь хорошим пиратом! Тогда не бросай меня, возьми к себе на корабль. Я свое дело знаю, поверь! Меня даже капитан слушает…иногда…почти …раз в году…

 

Джу свернулся у костра в спальном мешке. До рассвета оставалось несколько часов, матросы победили бочонок рома и теперь спали, как убитые. И только зачарованный юнга знал, что снится Барбоссе на земле. Капитан «Черной Жемчужины» спал в доме на холме, свежий ветер шевелил его волосы. Гектор во сне танцевал с прекрасной незнакомкой, а перед самым пробуждением соблазнял её в покоях, обитых темно-синим шелком…

Наутро команда занялась ремонтом судна, а Гиббс и Джу были отданы в распоряжение Джека Воробья. Молодой капитан отвел их в дальний сад, усадил Джошеми напротив себя и спросил:

- Что тебе рассказал наш Джу?

- Только то, что ЕЁ прислала Тиа Дальма. Джу – селенит с «Лунного камня». Отслужила четырнадцать лет у капитана-призрака. Недавняя заварушка кончилась бы печально, если б не юнга.

- Хорошо. Теперь слушай меня внимательно. Не знаю, как скоро она откроет, что она девушка. Но это её дело. Когда-то её нашел в море капитан Тигг.

- Никогда не слышал, чтобы Тигг рассказывал о ней!

- Наша очаровательная Калипсо нагадала отцу, что меня, единственного сына и наследника, поглотит пучина, и не будет в ней ни покоя, ни смерти, только бесконечные мучения до конца чего-то там. А спасти меня может только тот, кто дважды умрет и воскрешен будет дважды. Тот, за чью жизнь будет уплачено вперед. Тот, кто последним из древнего рода носит последнюю звезду. Кто это, как ты думаешь? Некто Гектор Барбосса, наследник древнего рода, а его род возвышен самой королевой и всё прочее. Но вот беда – на тот момент ему было, как Джу сейчас. Конечно, наследство он получил, о роде своем знал, но мало. Скитался Гектор по морям на штатном гражданском судне. И как назло, только мой отец его выследил и готовился сделать пиратом – Барбоссу зарезали в кабаке. Но у пирата всегда в рукаве то кодекс, то туз. В том самом порту, где наш Гектор попал на нож, жил спасенный Тиггом ребенок, о котором он много лет заботился. Джу на самом деле зовут «Джу-марэ» – дар моря, она – из народа Латиона, капитана «Лунного камня». У них там тоже заморочка, типа «Летучего Голландца» – день на суше, десять в море, только всё как-то связано с луной. Так что Джу – под стать своему папаше-призраку. Она помогла Тиггу, спасла жизнь молодому Гектору, а значит – и мне, будущему капитану Джеку. Но заплатила за него слишком большую цену. Разъясни, чертенок!

Джу сидела рядом, в женском обличье, следила за двумя мужчинами.

- Гиббс, много лет назад молодой Гектор погиб до срока. Таких людей можно вернуть. Если выкупить их у лунного капитана. Я – полукровка, дочь земной женщины и самого Латиона, тогда отдала свою человеческую жизнь.

- Но ведь сейчас ты живая! Тебе снятся кошмары, ты вместе с нами шла на «Жемчужине»! И кровь у тебя настоящая. Или я ошибаюсь?

- Не совсем. Селенит только наполовину человек. А наполовину – лунный моряк. Он может отдать свою человеческую жизнь, но тогда – до конца времен обязан плавать на «Лунном Камне». И не сходить больше в мир людей. Если заслужит, то могут даровать ещё одну жизнь. Я заслужила. За то, что отдала свою человеческую жизнь за Гектора и за четырнадцать лет службы – отец даровал мне ещё одну жизнь. Короткую, но земную.

- Тиа Дальма, узнав о том, что девочку отпустили с «Лунного камня», приютила её. И помогла найти «Жемчужину». Вернее, сначала она нашла меня, сказала, что будет ждать Барбоссу на Тортуге, а потом исчезла. Я и не думал, что там разразится чума, и мы найдем вместо богини Тиа Дальмы – больного, тощего и чудом выжившего парня. Но это помогло ей проникнуть на «Жемчужину» и заслужить доверие капитана.

- Почему же она не умерла от чумы?

- Потому что селенитам не страшна ни чума, ни оспа, никакая зараза. Гиббс, как бы ни повернулось дело, прошу тебя – будь ей таким же верным слугой и другом, каким ты был и остаешься для меня. И следи за Барбоссой. Он, конечно, джентльмен, но с манерами у него беда.

 

Джу каждый вечер бывал у Элизабет Тернер. О чем они говорили? Никто не знал. Барбосса как-то зашел к ним на огонек и очень удивился, когда увидел, как миссис Тернер относится к юнге. Почти как к сыну. И даже нежнее.

Гектор жил в доме Джека. Как-то вечером Барбосса спросил:

- Джек, кто такие каратели? Ты что-нибудь знаешь о них?

- Увы, да. Их предводитель – Люциус Лорд. Он был человеком, но человеческого в нем не осталось. Когда-то он был палачом при дворе очень влиятельного императора. А после – решил стать палачом всего мира. Он считает, что земля и моря полны скверны. И взял на себя роль очистителя, а иначе – Карателя. Морские бесы – так зовут их на севере и юге. Они не знают пощады, не ведают страха и верят в Люциуса, как в нового бога.

- Они напали на нас у Зубов Морского змея. Зажали в поясе рифов и пытались пустить ко дну. Это было первое дело, в котором этот Джу показал себя. Их предводитель, желтая мерзость, чуть не раскрошил меня в капусту. Но юнга попросил у меня саблю и порезал мерзавца на ленточки. Заслужил оружие врага – какой-то меч с Луны.

-Что? – Джек даже вскочил – Лунный меч?

- Да, очень острый и невероятно прочный. А я лишился своего оружия.

- Барбосса, поверь, этот подарок Тиа Дальмы – лучше всего, что ты в жизни знал. И пока он на «Жемчужине» – никакие беды не страшны ни тебе, ни команде. Сколько раз вы потом встречали карателей?

- Три или четыре раза. Каждый раз Джу убивал капитана судна – и корабли вместе с командой исчезали, испарялись. Мои матросы почти в Бога поверили – с такой нечистью даже мы с тобой не сталкивались. Может быть, ты ответишь мне, кто он, этот юнга? Говорил, что заплатил своей жизнью за меня, но я не помню такого. Ничего не помню.

Воробей сел напротив Гектора и пристально посмотрел ему в глаза:

- Капитан Барбосса. Джу – больше, чем человек. И он действительно заплатил за тебя своей жизнью. Ты всё вспомнишь. Просто в полнолуние – открывай иллюминаторы. И не поверишь, что я тебе сейчас скажу – но нам надо собрать Совет Братства. Если, они ещё живы…

 

Корабль починил скорее, чем думали. Раненых подлечили, о делах договорились.

«Жемчужина» отчалила рано утром. Гектор попрощался с друзьями и поднялся на борт.

- Идем в Бухту Погибших Кораблей. Джек выйдет чуть позже, он думает нагнать нас через несколько дней.

 

Той ночью луна светила ярче. Гектор открыл иллюминаторы и лег. Мартышка уснула в своем углу, капитан закрыл глаза и сразу провалился в сон. Он снова был в том городе, видел дом, где его выхаживали. И на этот раз он видел, как капитан Тигг вышел из дома с телом маленькой девочки на руках. Гектор тенью скользил по дороге рядом с Тиггом. Пиратский капитан пришел в порт и поднялся на борт «Лунного камня». Он положил девочку на палубе:

- Когда ты вернешься на этот свет, сможет ли Гектор понять, что ты сделала для него и для меня? Вряд ли. Я только хочу одного – пусть он не знает любви до тех пор, пока не поймет, что ты сделала для него. Ты поверила в юного слабого матроса, хранителя последней звезды. Когда он станет одним из самых прославленных пиратов – пусть он встретит тебя. Если это будет возможным.

Латион прикрыл мертвое тело своим плащом, а затем сказал:

- В звезде будет заключена способность Барбоссы любить. Он будет пиратом, он вырастет славным капитаном и будет щедро одарен судьбой. Но любовь его – только одна, она будет приходить к нему во снах много лет, до тех пор, пока звезда снова не коснется его крови. Иди, капитан Тигг.

А следом сон изменился: Тиа Дальма проступила в каком-то тумане. Она говорила с капитаном Тиггом:

- Сегодня ночью она появится среди живых. Направь Джека на Тортугу. Её зовут Джумарэ. Приведи к ней Барбоссу.

 

Капитан проснулся. Всё, что снилось ему – неужели это правда? Наяву он помнил, как много лет снилась ему неуловимая девочка, которая взрослела в его снах, становилась молодой девушкой, но всё время он не мог угадать ни её имени, ни запомнить её лица. Наяву он растрачивал золото на блудниц и вино, жил, как положено пирату, не мог с первого раза освободить Калипсо, потому что не знал, как надо говорить с настоящей любимой женщиной. Наяву – он никогда не любил. Матери он не помнил, отца тоже. Никогда ни одной из женщин он не говорил о любви. Он менял их, приходил и уходил в море, ни одна не задерживалась в его сердце. Так неужели и это во сне – правда?

Барбосса уколол палец и выдавил на звезду каплю крови. Металл засиял. Гектор поднес её к глазам – от яркой вспышки он потерял сознание на несколько секунд.

 

 

Капитан очнулся, выбежал на палубу и распахнул дверь в каюту Гиббса и Джу. Гектор кинулся к гамаку, где с открытыми глазами лежал юнга:

- Где твоя сестра? Где она?

- Капитан, у меня нет сестры.

- Не лги мне! Я видел сон, там была девочка Джумарэ, она спасла меня когда-то. Не смей лгать, говори, где она?

Гиббс  встал с ним рядом и положил ему руку на плечо:

- Капитан Барбосса. Его зовут Джу.

- Я знаю. Вот именно! Джу! А должна быть девочка Джу…

Барбосса замер и обернулся к старпому:

- Что я только что сказал?

- Должна быть девочка Джу. – Гиббс ухмыльнулся и выскочил из каюты.

- Я и есть Джумарэ. – Юнга снял со своей шеи медальон. Легким дымком истаял мальчишка, и перед капитаном очутилась та девушка из сна…

Десятая глава.
Гектор схватил девушку за руку и потащил в свою каюту.  Там он схватил бутылку и приказал перевертышу сесть. Джу сел-села-черт-знает-какого-рода-она на самом деле.  Барбосса выпил, проматерился и, наконец, спросил:
- Может, хоть ты мне объяснишь? Моих мозгов уже не хватает.
- Ты был убит в порту на северном море. Тигг и я вернули тебя, поскольку ты погиб, не исполнив предназначения. Твою жизнь обменяли на мою. Залогом была звезда. И твоя способность любить.
- Это я уже понял.
- Семь лет я служила капитану «Лунного камня». Ещё семь лет – сама была капитаном. Три месяца ждала на Тортуге. И уже полгода служу на «Жемчужине», а ты так и не понял, кто я? Неужели сердце ничего не подсказало?
- Дурное у меня сердце. Всю жизнь видел во сне девушку, что всегда приходила в полнолуние и уходила к утру. Сколько я ни искал, как ни рассыпал золото – никто не мог утешить меня так, как она. И только сегодня понял, что никого, кроме нее, я так и не смог полюбить по-настоящему. Это ведь ты снилась мне, ты приходила в полнолуние?
- Да, я.
Барбосса схватил её за плечо: дразнивший его малец-юнга, чертенок, носившийся по реям и дерущийся обломком весла, - всё это была Джу. Под чарами медальона, скрывавшими самое главное - колдунья, посланец Тиа Дальмы. Что сделал бы любой капитан, обнаруживший на своем корабле женщину?
Барбосса так бы и сделал. Если б успел. Что с ним творили – стыдливо умолчим.

Ошалевший и вымотанный до предела, Гектор смотрел безумными глазами на такого, черт возьми, такую с виду маленькую женщину и не понимал, что произошло.
У него было много женщин, но даже в глазах тех любовниц, что клялись ему в любви – он не видел самого себя. Он видел похоть, скуку или ненависть, но никогда не видел и тени чувства, схожего с тем, что светилось в глазах Джу. Юнга, сломавший его шпагу. Посланец Тиа Дальмы. Капитан чертыхнулся и притянул ее к себе.

Скрип корабля, качка, ворчание мартышки во сне. И девушка, заснувшая на его плече. Небольшой погром в каюте, побитые и поломанные в порыве страсти приборы – какая разница теперь? Сон стал явью – и вот бешеный чертенок спит у него на руках. Барбосса мысленно воздал хвалу всем морским и сухопутным богам и закрыл глаза.

- Прямо по курсу остров! – крик с верхней палубы разорвал глубокий сон. Гектор выскользнул из койки, укрыл свою подругу потеплее и торопливо оделся. Быстро проверил шпагу и пистолет, подтянул портупею и мельком глянул в кусок зеркала, висевший на стене. В глазах плясали чертенята. Ещё один чертенок спал в койке. Жизнь подкинула очередной сюрприз и ждала действий. Барбосса посвистал Джека – обезьянка запрыгнула на плечо.
- Капитан всю ночь седлал дьявола…- послышался шепот за его спиной. Ещё бы – до матросского кубрика всю ночь долетали звуки мировой схватки добра и зла, вернее дорвавшегося до счастья капитана. Барбосса для порядка порычал на команду и взлетел к штурвалу. Но не ухмыляться не мог. Гиббс доложил:
- Капитан, на горизонте – остров.
- Остров Меченосцев. Готовьтесь к высадке. И прекрати ухмыляться!
- Слушаюсь, кэп!
На палубе вдруг стало тихо – Джу вышла из каюты. Стоило юнге снять платок, расчесать отросшие волосы и опоясать себя ярко-голубым кушаком, как все без слов поняли, кто он на самом деле. Девушка улыбнулась, глядя на ошарашенных друзей. Никто бы не признал в ней найденыша, что полгода нырял с мачты, пел и пил с командой и не боялся ни битв, ни работы.
- ОГО! – прошелестело по палубе.
- Пупсик! – матрос сделал шаг вперед, капитан и Гиббс переглянулись и схватились за пистолеты, но никто не успел – серебряная полоса прошипела в воздухе, матрос онемел. Лунный клинок описал замысловатый финт и вернулся в ножны. Шейный платок матроса распался на части, борода была укорочена аккуратно и безболезненно. Команда захохотала и отступила.
- Господа, позвольте представить вам Джумарэ. – прокричал Гектор со своего места. - Наш юнга умеет скрывать свои достоинства. С этого дня она будет моим вторым помощником. Кто заикнется, что женщина на корабле – к беде – получит пулю. Всё ясно?
- ДА! – прогремела команда и разошлась по местам.
Пинтел и Раджетти стукнули друг друга:
- А я тебе говорил, что он – девушка! Никто не умеет так много петь!
- Это я тебе говорил! Никто не может так мало пить!
Джу забралась на мостик, вытащила кисет и закурила маленькую трубочку. Незаметно она коснулась руки, что держала штурвал. Гектор чертыхнулся и подумал: «ещё раз погладит, и я за себя не ручаюсь!».
Команда готовила шлюпки, Гиббс почему-то был весел, как черт.
- Джошеми! Ты всё знал?
- Конечно, капитан! Ведь это в моей каюте ему пришлось жить!
- Об этом потом поговорим – прорычал Барбосса на ухо старпому.

Капитан и Джу плыли к берегу в одной из шлюпок – на веслах были Пинтел и Раджетти, Гиббс правил и продолжал улыбаться, как дурачок.
- Ты говорила что-то о Дэйви Джонсе. Но ведь он мертв. Его место занял Уилл Тернер.
- Дэйви жив, чего и вам всем желает.
Матросы перекрестились.
- Дэйви Джонс на моих глазах упал в водоворот. – начал Гектор, - Джек пронзил его сердце. Тиа Дальма перестала быть смертной и ушла в небытие. Я сам освободил её. – Барбосса стащил мартышку со своего плеча.
- Она – божество. – спокойно продолжала Джу. - Ей всё равно, мертвые или живые. Ведь воскресила она тебя. Как и я когда-то. Как ты сам помог вернуть Джека. Смерть или жизнь – понятия относительные. Джонс и его любимая живут на острове Сердце Океана. Они счастливы.
- А мы? – прошептал Гектор, осторожно накрыв её ладонь своей, - Мы будем счастливы?
Джумарэ улыбнулась и кивнула. Только промолчала о том, что недолгим будет их счастье.
На берегу они оказались раньше всех. Пока не подошла вторая шлюпка, капитан приказал людям зарядить мушкеты и осмотреться.
- Запасемся водой и провизией. А затем пойдем в Бухту Погибших Кораблей. Как я понимаю, Тигг с тобой знаком?
- Он – мой крестный отец.
- Выходит, Джек тебе брат? – Гектор хохотнул и представил «семейный портрет». Картинка была впечатляющая!

Через полчаса Гиббс нашел источник воды, а Марк и Фил обнаружили фруктовые деревья и пальмы. Пока матросы набирали воду и таскали к шлюпкам фрукты, капитан и юнга осматривали окрестности. Они обнаружили остатки деревни у подножия холма.
- Здесь была деревня, я же прекрасно помню! – проворчал Гектор.
Нигде не было и следа человека, но не успевшие одичать животные встречались им по пути. Часть их матросы угнали на судно.
- Странно. Два года назад я заходил сюда. И здесь была большая деревня каннибалов. – Барбосса шел около какого-то полуприсыпанного рва и оглядывал развалины хижин.
- Не подходи ко рву. Там была главная площадка ? – Джу указала на центр деревни.
- Да.
- Там и найдем ответ.
Они подошли к месту, обложенному раскрашенными камнями – от хижины осталась куча головешек и мусора, а рядом был воткнут шест с какой-то серой тряпкой на нем. Барбосса протянул было руку, но девушка остановила его:
- Не трожь. Это не тряпье.
Сломав шест, она концом меча расправила на песке серую ветошь – на ней было что-то написано.
- Если знаешь испанский, прочти. – Девушка отошла и что-то стала чертить на песке мыском сапога.
- «Ослушавшиеся…какого-то…Лорда морей…жители …казнены. Так будет всегда…» - Гектор разобрал слова с большим трудом - и подпись «Лорд Люциус». Понятно, что ничего не понятно. Что за Лорд Люциус? И что за тряпка?
- Это приговоры, которые развешивают каратели после того, как предлагают какому-нибудь поселению сдаться. Если жители соглашаются, то уходят служить на корабли или снабжают флотилию Люциуса. А если не соглашаются, то… Сколько здесь было людей?
- Около сотни – крупное племя. Что с ними могло случиться? Угнали и продали в рабство?
- Нет. Рабов каратели не берут. Ров, мимо которого мы шли – ты его не рассмотрел – он совсем не зарос. Они все там. Вернее, то, что осталось. Каратели – каннибалы. Правда, съедают только печень и сердце.
Барбосса помрачнел, а Джу добавила:
- Милая привычка Лорда - писать письма на человеческой коже.  Гектор присмотрелся и разглядел татуировку в нижней части «тряпки» - череп и силуэт корабля.
- Содрали с пирата. – капитана передернуло.
- Каратели не вернутся сюда. Но лучше нам убраться подальше.

Одиннадцатая глава.
«Жемчужина» отошла от острова Меченосцев после полудня. Гиббс стоял у штурвала, а Гектор и Джу отошли к правому борту.
- Такого на моем веку ещё не было.  - Процедил сквозь зубы капитан, - Да, пиратов ловили испанцы, мучили, казнили. Но чтобы сдирать кожу для …писем... На такое даже испанцы не способны. Никакая инквизиция… а черт, она тоже хороша.
При слове «инквизиция» Джу улыбнулась. И заговорила:
- Каратели, с которыми мы сталкивались – обычные пешки. Ни одного из главарей мы пока не встречали. Их всего трое – Нидрэд, Шрэд и сам Лорд.
Нидрэда еще называют Безликим, он был казнен по одному из восточных обрядов. Этот извращенец  согрешил против самой сущности человека. Палачи лишили его лица и бросили в море, чтобы крабы доели остальное. Но Лорд спас его и вытащил из ада черную душу Нидрэда. Люциус даровал изуверу  новое неуязвимое тело, но оставил изуродованное палачами и крабами лицо, Встретишь - не забудешь до конца. Только мало кому удалось уйти от него - там, где бывал Нидрэд, не остается никого. Он убивает легко, а души – обращает на службу Лорда. Его корабли – серые призраки, но они появляются и охотятся только в бурю.
Шрэд - человек, извращенный любитель женщин, прославился дикой и необузданной похотью и безумием. Он охотится только на женщин, извращает их природу, делает из совершенного тела уродливый кусок плоти, наделенный похотью и жаждой убийства. Лорд научил карателя тому, как забирать жизненные силы из людей, поэтому Шрэд живет уж вторую сотню лет.  Его корабли – красные, их команды – падшие женские души. Но эти корабли появляются только раз в месяц, в особые дни. Но страшнее и сильнее всего, что ходит по морю - «Чаша мертвых», самый большой и самый мощный из всех кораблей карателей. Некогда Люц был жрецом одного из темных древних  богов, он украл «Чашу», на которой по легенде приплыли в этот мир демоны. Лорд владеет секретом возвращения мертвых, дарит им новые тела и так создает свою армию. Во главе любого его корабля – капитан-мертвец. Убьешь капитана – исчезнет и корабль с командой. Но Люциус множит свой флот день за днем, а пиратов наоборот всё меньше. Людские души стали мелочны, легче быть  убийцей, чем убитым. А деньги и власть купят кого угодно. Ведь большинство людей помогают карателям не из страха - за немалые деньги, по своей воле. Лорд может даровать не только богатство, он развращает души - бессмертием, вседозволенностью, отрицанием морали и религии. Беккет, которого вы когда-то победили, - слабая тень того, что появилось в мире теперь.
- Но если я правильно понял, они – всего лишь наваждения?
- Они – не наваждения. Простые матросы-каратели – зомби, мертвые тела, подчиненные капитанам-бесам. Злые духи, которых Лорд ставит во главе своей флотилии, наполняют мертвые тела из другого мира - ты видел их изображения в церкви, для людей - это черти или бесы. Бесы питаются человеческой плотью и пьют кровь. В поисках пищи они опустошают берега. Тела потом забирают на корабли и зомбируют. Или скармливают другим матросам-карателям.
- Тем же самым занимался Дэйви Джонс! И он собирал мертвецов!
- Нет, Гектор. Дэйви собирал души погибших в море и переправлял на тот свет. Он предлагал душе погибшего выбор – сто лет службы или упокоение. Джонс давал выбор всегда. И в последние свои годы, когда в нем почти не осталось ничего человеческого – он не вынуждал погибших переходить на свою сторону, но оставлял душам выбор - служить у него или отправиться на суд Божий.
- Если я правильно понял, то армия Люциуса растет не по дням. Он может любого убитого превратить в матроса?
- Не совсем. Он способен оживить тело мертвого человека и повелевать им. Но рядовые каратели - зомби, попавшие во власть капитана-беса. Если убить или изгнать беса - чары развеются, и зомби исчезнут. Души матросов обретут покой, и это единственное, чего они хотят.  Как ни старается Лорд Люциус, но его флот не способен контролировать все океаны. Проблема в том, что уничтожить надо именно капитанов, уничтожать матросов бессмысленно. И самое обидное -икто из людей не знает, как с ними бороться. Изрубят команду, а капитана берут в плен - тому ничего не стоит захватить корабль и превратить победителей в своих слуг. 
- Но ты смогла одного одолеть! И должна же быть на них управа!
- Всё очень просто, Гектор. Они - бесы, а любого беса можно изгнать. И этим занимаются сотни людей в Старом Свете. Специальные люди.
Барбосса умолк.  Джу разглядывала что-то на горизонте.
- Но надо что-то делать. Море не должно принадлежать шайке распоясавшихся бесов. Одни мы не справимся. Собрать совет Братства? Просить Тигга о помощи? Или…
- Доберемся до Бухты погибших кораблей и узнаем, что осталось от Братства. Но не обольщайся. Времена изменились. Каратели редко берут пленных. Они
просто очищают море. И его берега.

Через три дня они достигли Бухты Погибших кораблей. На душе у Гектора было неспокойно, и несмотря на то, что теперь на борту его корабля поселилось счастье – капитан подолгу стоял у штурвала и молчал. Гиббс не спрашивал его ни о чем. Джу носилась по палубе, следила за работой команды и выполняла обязанности второго помощника. Только от тяжелой работы отстранили её сами матросы.
Когда на горизонте появились прибрежные скалы, за которыми была укрыта Бухта, капитан Барбосса позвал Джу на мостик:
- К закату мы причалим. Ты пойдешь со мной на совет. Оденься как прежде и, пожалуй, одень свой волшебный медальон. Я не хочу, чтобы остальные пираты задавали вопросы или обидели тебя.
- Не беспокойся об этом, капитан. Тигг знает, кто я, и не позавидую тому, кто захочет меня обидеть.
- Но почему так пусто у берегов. Обычно не меньше семи судов остаются в море, охраняя собрание. Или Бароны не пришли на зов, или…
Джу не ответила ему. Приближались скалы, но даже птиц не было видно над берегом. И уже давно матросы не могли поймать ни одной рыбы.
У горы, покрытой остовами кораблей, стояло всего три судна – «Черная Жемчужина», её близнец «Новая жемчужина» и «Мыслитель» капитана Тигга. Барбосса до последнего момента не мог поверить своим глазам.
- Но нас было девять! Девять пиратских баронов! Девять флотилий! Неужели никто не приплыл на Совет?
На причале их встретил Джек Воробей. Непривычно хмурый и озабоченный. И страшнее всего - трезвый. Кивнув Гиббсу, сын Хранителя Кодекса подал руку капитану Барбосе:
- Капитан Барбосса, добро пожаловать в Бухту погибших кораблей. Сами видите…

В старинном пиратском логове было безлюдно. Даже слуги попрятались от гостей.  В большом зале, где некогда проходил Совет Братства, горели сотни свечей. Гектор только сейчас заметил, как велико это помещение, когда никого нет в его стенах. На входе им попался коротышка Мартин из команды Джека:
- Здравствуйте, капитан. Как же я рад вас видеть! Но проходите, они все в дальнем конце зала, у очага.
Команда Барбоссы вошла в зал и остановилась. Гектор приветствовал Хранителя, а Джу осталась с матросами. Тигг повернулся к вошедшим и, оглядев их, приказал:
- Капитан Барбосса, отпустите своих людей на корабль. Пусть останется Гиббс. Он – наш человек. И, конечно, ваш помощник Джу. Присоединяйтесь к нам. – Хранитель указал на кресла, расставленные у очага. Несколько человек уже сидело рядом с пылающим огнем, но разглядеть их Гектор не смог.
Когда зал опустел, Тигг указал новоприбывшим на небольшой стол, уставленный бутылками и кубками. Только сейчас капитан стал узнавать гостей: Элизабет Тернер и Джека. В глубоком кресле чуть поодаль сидел незнакомец в широкой шляпе. Казалось, он спал.
Джу подошла ближе – и попалась Тиггу.
- Джумарэ! – Хранитель схватил девушку за плечи, - нашлась!
- Да, капитан. И звезда нашлась. – Джу указала на капитана Барбоссу. Хранитель кодекса с улыбкой взглянул на Гектора и протянул ему руку:
- Ты всё вспомнил?
- Да, капитан. Но почему вы молчали столько лет?
- Мы ждали, когда Джу вернется. А потом – она нашла тебя сама.
- Наш капитан Барбосса начудил! - ехидно заметил Джек Воробей. - Взял Джу крысенышем на «Жемчужину»!
- Об этом потом. – Гектор налил себе вина и сел в кресло. – Тигг, что происходит?
- Вы уже заметили, что нет других баронов. Я разослал гонцов по всем частям света. Разослал давно, ещё до того, как вы пришли к острову Джека. Ответа нет. И боюсь, уже не будет… – Тигг опустился в резное кресло и взял свой кубок. Медленно отпил и посмотрел на Гиббса. Старпом поежился и переспросил:
- В смысле – никто не захотел отозваться?
- В смысле – некому отзываться. По морям ходят каратели. Кто-то из европейских монархов даже нанял их на службу. А восточные султаны и беи – нанимают их в личную охрану. Остатки пиратского братства – здесь. Быть может, кто-то ещё уцелел и отсиживается вдоль побережий. Но время пиратов прошло. Элизабет Тернер, Джек Воробей и Барбосса. И я, Хранитель уже не нужного Кодекса.
- Пятеро остальных Баронов убиты карателями. Лорд Люциус не терпит конкурентов. Он хочет один владеть морями. – Незнакомец, сидевший в глубоком кресле, закурил трубку, но по-прежнему не оборачивался к столу. Но его голос был знаком.
- Благодарю за сведения, друг. – Тигг обернулся к незнакомцу и чуть склонил голову. – Но позволь пригласить тебя к нам. Пора уже и представиться остальным.
Незнакомец поднялся. В сумраке были плохо видно, но Джек Воробей мгновенно узнал гостя, вскочил, опрокинув кресло, и схватился за шпагу. Тигг сурово взглянул на сына. Незнакомец встал со своего места и приблизился:
- Я принял душу капитана Ажакара и его последней волей получил титул пиратского барона. - окруженная щупальцами голова - забыть такое невозможно. Гиббс позеленел, а Гектор оттеснил Джу за спину.
- Друзья мои, поприветствуйте капитана Дэйви Джонса. - Тиа Дальма появилась из воздуха рядом с капитаном. - Вы по-прежнему боитесь Морского дьявола? Это хорошо.
Морской дьявол преобразился. Вместо щупалец на голове появились пепельные волосы, а человеческое лицо обрамила  аккуратная, заплетенная в косички борода. Исчезли крабьи части тела и перед пиратами оказался человек. Никто и не видел его таким. Правильные черты лица, ясный взгляд, поседевшая раньше времени борода.
Тигг обернулся к богине и произнес:
- Добро пожаловать, Тиа Дальма. Честь для нас видеть тебя и твоего супруга.
Барбосса и Джек с ужасом глядели на Тиа Дальму, которую они знали давно и которую освободили в битве против Беккета.
Одна Джу улыбнулась:
- Пора заняться делами. Элизабет, начни ты.
Миссис Тернер кивнула:
- Джу права. Времени у нас не так много, как кажется. Я больше не могу быть Королевой и пиратским бароном. Мы выиграли битву с Беккетом, цель предыдущего Совета достигнута. Поэтому решение, принятое на том совете братства, можно считать недействительным. Я хочу сложить с себя полномочия и вернуть баронский титул, которым наделил меня покойный Сяо Фень.
- Хорошо, Элизабет. – кивнул Тигг.
- Ну, что ж, тогда нас здесь остается трое – Гектор, капитан Джонс и я, - Джек схватил бутылку и уселся между Гиббсом и Гектором, подальше от Джонса. – А остальные – да и черт с ними.
- Ты не понял, Джек - черт уже с ними. На дне морском.
- Что значит…на дне?
- Шесть наших «друзей» кормят рыб. Люциус Лорд лично проследил за этим.
Джек посмотрел на бутылку и тихо ругнулся. Пить расхотелось.
Джу села у огня и опустила голову. Джонс снова раскурил трубку, а Тиа Дальма подошла к Элизабет.
Молчание, воцарившееся в пустом зале, нарушил Хранитель Кодекса:
- На стороне Люциуса Лорда темная сторона человеческой души. – начал Тигг. - Не знаю, какие боги наделили его такой властью – оживлять умерших и  призывать бесов в наш мир. Его армия сильнее обычных людей. Он собрал под знаменами из человеческой кожи самое черное и мерзкое, что только ходит и плавает по морям. Сам он – бессмертен. Картина печальная. Но у нас есть козыри: с нами Дэйви Джонс, и хотя он не является больше капитаном «Голландца», ему дарована иная сила. С нами Тиа Дальма, богиня Калипсо. А это – Тигг указал на Джу – дочь Латиона, капитана-призрака, хозяина «Лунного камня».
Барбосса с удивлением посмотрел на свою подругу. Девушка подняла голову и улыбнулась.
- Надо готовиться к войне, – продолжил Хранитель. - Корабли карателей ходят по всем морям. Но пусть вам не кажется, что мы бессильны. Есть кое-что, что способно их победить. Есть сила, к которой мы, пираты, никогда не обращались. Похоже что пришло время. Простые люди, что мы можем? Уничтожать их один за другим? Для этого не хватит ни жизни, ни сил.  Карателям не нужны ни золото, ни слава.  Я уверен, что в этой войне нам помогут. Теперь, когда вернулись в этот мир Калипсо и Дэйви Джонс – нам станет легче.
- Нас почти не осталось, Тигг. Я, Джек и Дэйви. Нет больше пиратского братства.
- Да, Гектор. Поэтому я приглашаю вас в свои личные покои. Дальнейшее я скажу только там. Ни к чему сидеть здесь, нас ждет ужин. Там и обсудим, что надо сделать.

- Ты многое от меня скрыла? – спросил Гектор, когда они прошли к лестнице, ведущей во внутренние комнаты.
- Она просто не успела рассказать, Барбосса! – голос Тигга прозвучал за спиной, Хранитель Кодекса нагнал их.
- Капитан, но почему вы столько лет молчали? Почему скрыли всё, когда пленили меня много лет назад?
- Всему свой срок, Барбосса. И всё сложилось как нельзя лучше.

Джек Воробей бегом покидал зал. За ним гнался хохотавший Дэйви Джонс. Морской Дьявол снова принял нечеловеческий вид, чем до ужаса пугал Воробья.
- ААА, я же убил тебя!
- А я не умер! Да стой же, птаха! Пойдем к нашей Джу!
Джек остановился, Дэйви и Тигг расхохотались, глядя на него. Барбосса вообще потерял способность соображать. Наконец, Хранитель Кодекса подтолкнул Джека к Джу:
- Ты не поздоровался. Нехорошо. А то Джу ещё подумает, что тебя плохо воспитали. – при слове «воспитали» Гектор и Гиббс расхохотались.
Воробей обнял Джу и с удовольствием наблюдал, как хмурится Гектор.
- Ну, теперь-то твой капитан знает, что за юнгу мы с ним спасли?
- Да, но пришлось немало повозиться.
- Гектор, как ты мог гонять девушку по палубе, как самого последнего крысеныша?
- Так ты всё знал! Почему не сказал?
- Дорогой Барбосса, ты должен был всё вспомнить сам. Сказать по правде, ты и раньше не отличался проницательностью.
- Снова начинается война, – вздохнул Гектор, поднимаясь по ступеням, – и Беккет по сравнению с нашим новым врагом – мальчик, укравший порох.
- Беккет был всего лишь человеком. Лорд – намного страшнее всего, что ты когда-либо видел в своей жизни. И я, признаться тоже.
Джонс нагнал их и протянул Воробью руку:
- Забудем, Джек. Прошлое прошло, кракена убили, и теперь мы на одной палубе.
- Да. Вот только не верится во всё…это.
- Поверится. Ты даже не понимаешь, что у тебя за сестра! – Джонс галантно поцеловал девушке руку, чем вызвал бурю негодования со стороны Барбоссы. – а ты, Гектор, не вздумай ревновать меня. Я подарил ей человеческое тело после службы на «Лунном камне». И перевез на своем корабле в мир живых. Но впрочем, она сама тебе всё расскажет.
Дэйви ещё раз поцеловал Джу руку и исчез. Просто растаял в воздухе. Божества не обязаны брести по лестницам бесконечного пиратского логова.
Троица отправилась в покои Хранителя Кодекса. Барбосса раньше никогда не был в этой части Дворца Погибших кораблей. Джек, выросший в пиратской обители, знал все закоулки, поэтому показывал своим друзьям самое интересное:
- Это носовая фигура с древнеримского какого-то корабля, её отыскал отец, когда его загнали в Средиземном море на какой-то остров. Пока отодрал эту штуковину от носа, пока дотащил до шлюпки… В общем, разыгралась буря, и всех его врагов унесло подальше. Говорят, это какая-то древняя морская богиня, ну, вы уже поняли, что отец ей понравился, вследствие чего она ему помогла добраться домой. А это мумия какого-то фараона, её долгое время возили в трюме корабля, что за год прошел через руки трех пиратских экипажей, и все погибли, а мумию выкинули в море. Её принесло к нашему берегу на деревянном щите – на том единственном, что осталось от того злополучного корабля. А там прячется чучело слона из Африки, что он тут делает, даже я не знаю, да никто и не помнит, пожалуй. Ещё есть куча скелетов, останки несчастной пятерки пиратов, что однажды заблудились во Дворце и  умерли с голоду. Вот, бедняги, а ведь кладовая с кучей еды – как раз за поворотом.

Гектор вошел в небольшое помещение, наполненное мягким светом. В центре стоял круглый дубовый стол, накрытый к ужину. Стулья вокруг него, кубки из серебра, очаг с пылающим огнем и одуряющий запах жареного мяса. И свечи везде, где только можно.
Гектор и Джу сели, Джек сбегал за Элизабет и Гиббсом. Вскоре появились Дэйви и Калипсо, а за ними и сам Тигг.
За ужином гости заметно повеселели.

- Элизабет, когда должен прибыть «Летучий Голландец»?
- Только через пять лет. Без него война против флотилии карателей бессмысленна. У нас есть только меч Джу и звезда Барбоссы.
- Моя звезда? – изумился капитан «Жемчужины». – При чем здесь она?
- Теперь пришла пора рассказать её историю. Вспомнишь, как ты получил её, и что тебе о ней говорила мать?
- Эту серебряную розу ветров вручили моему предку за верную службу Её Величеству. Невеста, входящая в семью Барбосса, одевала её в день венчания. Младенцу мужского пола надевали её на крещение. Хранил звезду всегда только мужчина нашего рода. Я получил её от матери в день, когда стал помощником капитана. Той же ночью напился в первый раз и во время драки потерял семейную реликвию. Джу вернула мне звезду. Спустя много лет.
- Я не всё могу рассказать тебе об этом волшебном предмете. У нее есть имя – Последняя звезда. По легенде эта звезда упала на землю с небес. Её история начинается во времена Христа. Позже она хранилась в сокровищницах цезарей. После падения Рима, её тайно отправили ко Гробу Господню. Во времена крестовых походов звезда была передана в дар одному из западных королей. Но как водится, о том, что это за реликвия – забыли. Много лет назад она досталась тебе. Но в ту ночь, когда тебя убили в северном порту, Джу отдала звезду и жизнь в обмен на твою душу.
- Тогда каким образом она вернулась ко мне? И хоть кто-нибудь объяснит мне, кто такая моя Джу?
- Наша маленькая Джу – дочь лунного капитана, вождя селенитов Латиона, что собирает души тех, кто погиб до срока. Джумаруэ прожила среди людей семь лет. Мы давно были знакомы с ней. И в ту ночь ты чем-то приглянулся маленькой колдунье. Она отдала свою человеческую жизнь безвестному матросу Гектору. После смерти она отслужила на «Лунном камне» семь лет. Ещё семь лет – была капитаном лунного корабля. Дэйви Джонс перевез её в мир живых, я помог освоиться, а вы с Джеком нашли девушку на Тортуге. И теперь у тебя есть звезда, а у нас есть селенит.
- Веселенькая перспектива у нас. – раздался голос Джека. - Один меч на трех последних баронов. Сотни две неприкаянных старых пиратов, несколько дохлых посудин и звезда, которую имеет право носить только Гектор, или его невеста в день венчания, или его ребенок в день крещения.
Тиа Дальма гневно сверкнула глазами на Джека-неугомонного. Тот с обиженным видом умолк.
- Не надо, Калипсо. Он просто любопытный и нетерпеливый. Но это не грех. – Джу протянула руку за звездой, - позвольте, я объясню. Люциус – давно не человек. Он получил бессмертие от злого божества и наделен силой обращать живых людей в бесов. Его армия – неисчислимое множество кораблей, капитаны которых - морские бесы. Эта флотилия растет день ото дня. Но у нас в запасе звезда, меч и Латион. И ОЧЕНЬ НЕПОСЕДЛИВЫЙ ВОРОБЕЙ!
- Звезда – не оружие! – заявил непоседливый.
- Она больше, чем оружие. Тот, кто носит звезду, неуязвим для металла, упавшего с неба. Так же он защищен от бесов и их чар. Ты жив только благодаря ей, Гектор.  – Тигг устало прикрыл глаза. – Люциус искал звезду в том порту. И его слуги убили тебя. Ничего не бывает случайно в мире. Звезда помогла тебе уйти от карателей, хотя на тебе в ту ночь было восемь глубоких ран.  Обычный человек умер бы от одной.
- Ого, а ты у нас живчик! - вставил Джек. Барбосса кинул в него яблоком.
- Люциус Лорд, как и всякий придурок, забыл самое главное, – Джу улыбнулась, - Он сотворил бесов из людей. Бесы – часть нашего мира, вполне обычная и как всё в этом мире – уязвимая. В христианской религии существует такое понятие – экзорцизм, искусство изгонять бесов.
- Джу, всё понимаю, но такими словами не ругайся, пожалуйста.
- Это не ругательство.
- И где мы найдем э...поняла кого? Как ты это себе представляешь - пиратский корабль со священником на борту?
- Нам не надо их искать. Достаточно  одного святого отца. Надо будет освятить корабли, оружие и пули. Ну, и нас самих хоть немного полить святой водой.
- Ты хочешь сказать, что освященное оружие сможет победить бесов?
- Не совсем. Нам надо сразиться с Люциусом. Найти «Чашу мертвых» не так сложно. Да, это страшнее всей армии Беккета и всего, с чем вы сражались до сих пор. Но как только будет повержен Лорд, исчезнет вся его армия.
- «Чаша мертвых»?
- Корабль Лорда. Самый мощный и самый быстрый из всех кораблей карателей. Но до этого мы должны пройти за грань моря и достигнуть Чертога Лунного света. Там Латион проведет обряд над нашими кораблями. После этого мы вернемся в мир живых и найдем священника. Тогда и сможем победить.
- Если я правильно понял, мы дойдем до какой-то грани, повидаем капитана-призрака, а потом соберем священников на борту и пришибем главного карателя крестом? – выдал Джек, за что получил ещё один нагоняй от Тиа Дальмы.
- Джек, повторюсь. Одного святого отца будет достаточно. Крестом никого пришибать не надо. Но кто из вас пойдет со мной на «Чашу мертвых», корабль Лорда?
- Я думаю, об этом не надо спрашивать. – улыбнулся Гектор.
- Если я правильно понял, то как только кто-то из нас пленит Лорда – священник польет его святой водой и покончит с этой напастью? Со всеми карателями разом? – Джек стукнул кулаком по столу и подвел итог: - Дело за малым: навестить Латиона, провести пару обрядов и найти священника. Предлагаю завтра же отправиться в путь.
- Бухта Погибших Кораблей – ваш дом, друзья. Отдохните перед дорогой. И, черт возьми, где слуга??? – Тигг слегка повысил голос. Слуга мгновенно примчался с новым кувшином. Ужин закончился под веселый смех и песни Джека.
Гектор и Джу поднимались в покои, отведенные им.
- Слава Богу, срок службы на «Лунном камне» значительно меньше, чем на «Голландце»! – улыбнулась девушка и остановилась перед дверью, на которой углем было нацарапано: «Каюта Барбоссы».
- Почерк Джека. - усмехнулась Джу.
- Он буквы знает? Надо же! - капитан распахнул дверь.

Гораздо позже Барбосса поцеловал её в лоб и осторожно укрыл одеялом. А сам потянулся за трубкой. В дверь постучали.
- Если это Джек – убью! – капитан «Черной Жемчужины» вскочил, спешно накинул на себя какую-то тряпку и открыл дверь. Слуга принес вино и записку.
Гектор взял бутылку, захлопнул дверь и вслух прочел:
« Дорогой капитан Барбосса! Я упросил отца поставить самую крепкую кровать в Бухте в ваши покои. Искренне ваш, Джек».
Барбосса зарычал и кинулся искать пистолет. Джу рассмеялась и схватила Гектора:
- Зато действительно самая крепкая кровать!
Капитан недолго метался и откупорил бутылку.
- Насколько она крепкая, мы ещё выясним! А вот твоему братцу не поздоровится!
- Он просто рад за нас. Кстати, не он один.
Капитан набил трубку и закурил. Джу закрыла глаза.
- Спи, пиратский барон лунного моря, - Гектор отошел к окну. Там, далеко внизу - темнела его «Жемчужина». Чуть дальше - качалась «Новая жемчужина» Джека Воробья. А у самого дальнего причала виднелся «Мыслитель», корабль капитана Тигга, тот самый, на котором Гектора приняли в пираты.
Барбосса докурил трубку и ещё долго смотрел на свое сокровище. Он впервые почувствовал себя дома – дома, где горит жаркий очаг, где кровать для любви, где вино и табак перед сном. Где спит любимая женщина, утомленная ласками и видит во сне только его. Капитан совсем не помнил, когда он был дома. С юных лет жил на корабле, дрался, пировал и делил добычу. Но не погиб, дожил до сегодняшней ночи, до лунного юнги. Гектор хлебнул вина и улыбнулся сам себе: «Расчувствовался, пес морской!».

Джек долго смеялся своей шутке с вином и кроватью. Молодой капитан добрался до своей комнаты и рухнул в постель. Сын капитана Тигга, он вырос среди пиратов и роскоши. Его мать души в нем не чаяла, баловала и ни разу в жизни не бранила. Это отец, до того, как стал Хранителем Кодекса, ходил по всем морям, изредка наведывался к ним и привозил диковинные вещи. В пятнадцать лет он увез Джека с собой, юнгой на собственном корабле. Перед отъездом мать рассказала ему о Джумаруэ и «Лунном камне»:
- Она заплатила за твою жизнь тем, что даже я не смогла бы принять. Называй её сестрой.
И с тех пор Джеку не терпелось познакомиться с Джу. Когда Тигга избрали  Хранителем Кодекса, мать переехала в Бухту погибших кораблей, где и умерла, не дождавшись непутёвого сына. Тогда Джеку было некогда её оплакивать: битва Баронов с Беккетом была впереди.
На Тортуге Воробей не узнал в оборвыше свою названную сестру. Джу открылась только на острове Джека. Они мало пообщались тогда. Сейчас Воробей не знал, чему больше удивляться - своей сестре или своему бывшему заклятому врагу. Прославленный Барон Каспийского моря, непотопляемый капитан Барбосса - был взят без боя. И судя по всему – это грозило обернуться историей посильнее любви молодого Тернера и Элизабет, взбаламутивших Карибское море в поисках счастья. Счастье они нашли, но своеобразное. Что натворят Гектор и Джу – даже Воробей боялся представить.

Двенадцатая глава.
Бухта погибших кораблей, была спрятана от чужих глаз надежнее, чем любой пиратский клад.
От штормов Остров Погибших кораблей укрывали высокие скалы, образующие  своеобразное разомкнутое кольцо, в центре которого на маленьком потухшем вулкане и застрял когда-то один из кораблей - по вине вдрызг пьяного старпома, посадившего лучшую в прошлом веке «посудину под парусами» на крепкое каменное основание. Старпома оставили трезветь в трюме, капитан долго чертыхался, гонял команду вдоль и поперек, но сдвинуть корабль с места пираты так и не смогли.  Позже к «памятнику пьяному старпому» стали найтовать все доживающие свой век трофейные суда. За несколько лет остров увеличился в размерах. Позже кто-то придумал лебедку, и остров стал «расти» в вышину.  Погибшие корабли давным-давно покрыли основание вулканчика, а кораллы так плотно и надежно обработали всю подводную часть, что разобрать, где кончаются останки судов, а где начинается остров – не было возможности.  Гораздо позже из лабиринта кораблей, мачт и бортов кто-то ухитрился выделить целое и появился Дворец Пиратов - дивная мешанина комнат, каюток, укромных углов и залов. Главным остался просторный зал, буквально вырубленный  «из корабля-основателя» - умельцы расчистили трюм, настелили полы и собрали из оставшихся досок знаменитый Стол переговоров, за которым решалась судьба Пиратского братства три века подряд. Так память о Круглом столе короля Артура трансформировалась в кривой и овальный Стол переговоров.  Который приходилось чинить после каждого Совета Братства, ведь пальба и драка – были самыми вескими аргументами в спорах. Гораздо страшнее был последний Совет – впервые Бухту предали, впервые Королем Пиратов назначили женщину. Каким чудом выиграли битву с Беккетом – знал только Джек Воробей. Странным было то, что Ост-Индская компания ушла и никогда больше не появлялась около Острова Погибших кораблей.
     По одной из легенд самый  Первый Хранитель Кодекса заключил с Дэйви Джонсом уговор - остров считался кораблем в открытом море, потому заслужил особое положение в магическом мире. Здесь не властвовал никто, кроме Хранителя Кодекса. Каждый умерший во Дворце Пиратов по закону принадлежал «Летучему Голланцу», болезни и стихийные бедствия обходили остров стороной – так заколдовал Бухту Морской дьявол. За это он имел право высаживаться на Остров Погибших кораблей, когда хотел – в отличие от остальных мест. Морской дьявол оказал пиратам еще две услуги – погасил вулканчик, на котором покоился Дворец, и сдал Совету Братства Калипсо. За вулканчик ему сказали спасибо,  а за Калипсо Джек и парочка влюбленных Тернеров отправили капитана «Летучего Голландца» в оставку. Впрочем, на сегодняшний день Джонс не держал зла ни на кого.
 
Пока Гектор и Джу спали, Дэйви сидел в покоях Тигга и вместе с отцом Джека Воробья решал судьбу Бухты. Как морскому божеству ему было открыто гораздо больше, чем смертным людям. Тиа Дальма что-то готовила у очага, а капитаны разговаривали:
- Мы выйдем из бухты через сутки. Две «Жемчужины» и мой «Мыслитель». С кем пойдешь, Джонс?
- С тобой, Грант. Молодым будет, чем заняться и без нас. Им и сейчас есть чем заняться. – Джонс с улыбкой указал в потолок – несколько минут назад утихла «буря на самой крепкой кровати».
- Да уж, еще пара таких ночей, и Дворец развалится к чертям! – Тигг ухмыльнулся.
- Вспомни себя в молодости! – пророкотала от очага богиня и перевела тему:
- Кто пропустит нас на ту сторону моря? За Джеком мы ходили Южными Вратами, потеряли корабль и чуть не остались в тайнике моего благоверного навсегда.
- Джу владеет ключами Северных врат. Никаких кораблей мы не потеряем. Ты уж извини, но в прошлый раз Барбосса перестарался. В этот раз ты, Джонс и Джу – проведут всю троицу без потерь. Там нас встретит «Голландец». Он сейчас на той стороне. Девушка поведет к «Чертогам», базе «Лунного камня».
- Там нас встретит Тот, кого вы называете Капитаном-Случайная смерть. Латион, отец нашей Джу. Он сможет заколдовать наши корабли от карателей и даст оружие для борьбы с ними.
- Потом мы вернемся?
- Не все, Тигг. - вздохнула Калипсо. - Часть истории завершится на границе миров. И двое из вас навсегда покинут Братство. Бухта доживает свои последние годы. Но «Голландец» в который раз сменит капитана.
- Неужели Джек опять полезет за бессмертием?
- Нет, не он.
Тигг опустил голову. Помедлил, а потом спросил:
- Калипсо, сколько пиратов осталось на свете.
- Меньше тысячи. Тех, кто помнят о Братстве, чтут Кодекс и знают, о чем наша песня.
- Сколько нас останется после того, как завершится это дело.
Калипсо и Джонс не ответили.
 
Три корабля покинули Бухту через два дня. Барбосса и Тигг  под руководством Джу нарисовали карту и нанесли на нее все места, где побывали каратели и где встречали их суда.
- Они никогда далеко не отходят от «Чаши мертвых». Главный корабль - источник их силы, он всегда находится где-то рядом. Слухи о том, что они вездесущи - только слухи. Никто не способен охватить весь земной шар, ни одной сегодняшней флотилии не хватит на такое. Даже пираты были хозяевами на одной четвертой океанов и морей. Но Лорд прекрасно знает, что ему надо. Он начинает с малого, совращает всех, кто попадается ему на пути, потому и создается впечатление, что они захватили все побережье. После их «проповедей» люди могут месяцами быть под впечатлением, но потом все проходит. Лорд, конечно, отпустил на охоту двух своих помощников, но те не умеют и сотой доли того, что умеет он сам. Но самое главное - они что-то ищут. Что-то или кого-то. Если мы поймем «что» - наполовину победим.

Тринадцатая глава.
Три корабля шли на север. Тигг передал командование Джонсу и перешел на «Жемчужину» Джека. Старому капитану о многом надо было поговорить с сыном. Бухта Погибших кораблей теряла свое значение, надо было решать судьбу пиратского убежища.
Миссис Тернер оставалась с Калипсо, Гектор и Джу были на своем корабле. Божества могли перемещаться в пространстве, и кораблями не ограничивались.
В один из дней девушка спросила Барбоссу:
- Вы спасали Джека из тайника. Помнишь, где вы перешли за край света?
- Да, Южные врата, так называли их люди Сяо Фэня. Через них проходит «Голландец». А возвращается в наш мир через другие врата. Но мы потеряли корабль в прошлый раз. Надеюсь, теперь обойдется?
- Тот корабль я бы сама потеряла, гнилая китайская посудина.
- Судя по нарисованной тобой карте, мы идем в места, где никто не бывал. Я слышал, там страна сплошных льдов и вечной зимы.
- Мы не дойдем до нее. Главное – удалиться в океан. Пристанем к последнему острову на нашем пути, запасем воды и провианта, а потом я открою портал.
- Так что же, в любой точке океана можно пройти к Чертогам?
- Мы проходим не через точку в океане. Мы пройдем магическими путями - Вратами. А они – только легенда. – Девушка улыбнулась.
 
Джонс один знал, что за проход Вратами на тот свет – придется платить проводнику. Но он молчал. Год человеческой жизни за возможность воспользоваться порталом – что значил один год для селенита. И никто не знал, что значит один год счастья – для Джу.
На исходе недели пристали к острову. Пока матросы пополняли запасы воды и провианта, капитаны собрались вместе. Джу принесла карту и разложила перед друзьями:
- Я отметила все места, о которых мы слышали или знаем, что там были каратели. И я знаю, что ищет Лорд - «Хроно»!
- Корабль Времени? - Джек рассмеялся, - но это не самая интересная морская байка. И верят в нее только в Старом свете!
- Да, Джек. Как мало кто верит в «Голландца». И пиратов. - Сердито ответила Калипсо.
- Гиббс, ты знаешь много легенд. Слышал о Корабле Времени?
- Да, капитан. Только о «Хроно» я знаю мало. Это корабль, что тянет за собой наше время.
Тигг взглянул на Джу и по ее знаку заговорил:
- Когда предыдущий Хранитель Кодекса передавал мне ключи от Бухты погибших кораблей, то рассказал легенду о «Хроно». Этот корабль ходит по морям вечности, и помогает заштопать время там, где его повредили или оно само рвется.  Командует им Ларри Тринадцатая, женщина-пиратка, а команда судна - ее семья. «Хроно» обходит каждый год вокруг земли.
- Земля круглая??? - Джек даже стакан выронил.
- Потом расскажу, - отрезал Тигг, - Маршрута Ларри не знает никто, но если остановить этот корабль, кончится время, и наступит Судный день.
- Да, Тигг, все так. Только это легенда. – Джу вытащила из кармана серебряную карту.- На самом деле существовало четыре корабля - «Чаша мертвых», «Хроно», «Лунный камень» и «Мизерикорд». «Чаша» захвачена Лордом, «Лунный камень» вы знаете, на «Хроно» командует Ларри, а «Мизерикорд» спрятан. Все эти суда были созданы одним существом и появились не в этом мире. Но Люциус неспроста охотится за «Хроно» - он думает, что с его помощью можно управлять временем. Корабль Ларри нельзя догнать - можно только пойти ему навстречу и таким образом остановить. Люциус не знает маршрута «Хроно», он ищет наугад там, где его видели люди. И попутно собирает свою армию. Если...
- Получается, что мы должны защитить эту Ларри от карателей? - перебил Джек.
- Нет, не должны. Когда мы вернемся от Латиона, то займемся более важными делами. Теперь мы знаем, чего хочет Лорд. Я попрошу Латиона предупредить Ларри.
- Сколько нам осталось до Северных Врат?
- Нисколько. Мы просто уходили подальше от материков и ждали полнолуния. Сегодня ночью я открою врата. Элизабет, нас встретит «Голландец». Ты сможешь подняться на его борт.
- Мы все должны находиться на одном корабле, на «Черной жемчужине». Остальные корабли должны остаться у этого острова. - завершил совет Джонс. - Не беспокойтесь, мы вернемся через несколько часов.
 
«Жемчужина» снялась с якоря перед закатом и отправилась дальше. Когда поднялась полная луна, Джу стояла на мостике и держала штурвал. Зеленоватое сияние разливалось вокруг «Жемчужины», наконец, зеленый свет залил все вокруг и, немного погодя угас, а на горизонте появился корабль. И только Элизабет мгновенно узнала его – это был «Голландец».
 
Уилл Тернер, капитан «Летучего Голландца», просто возник на палубе. Он совсем не изменился, только шрам на груди стал менее заметен. Следом появился и Прихлоп Билл.
Пока Элизабет обнимала мужа и плакала, Джонс отозвал в сторону Тернера-старшего:
- Вы что-нибудь заметили?
- Да. На обратной дороге вас уже ждут. Нидрэд. Его корабль спешит к острову.
- Вы возьмете Элизабет на борт, доведете нас до Чертогов, а потом…ты знаешь, что будет потом. Не передумал?
- Нет, капитан. Я давно готов.

Когда буря эмоций поутихла, Джу подошла к Уильяму:
- Капитан Тернер, рады приветствовать вас на «Жемчужине». Нам пора.
Уилл улыбнулся девушке и прошел на мостик:
- Латион ждет. Осталось пройти несколько миль. Капитан Барбосса, вы должны убрать все паруса. В этих морях ветров нет. Мой корабль возьмет вас на буксир. Велите команде уйти с палубы, а сами сядьте в каюте капитана. Видеть наш путь вам не надо.
 
«Голландец» шел вперед, за ним – «Жемчужина». В капитанской каюте собрались Джонс и Калипсо, Тигг и Джек. Джу и Гектор задержались, отдавая приказания. Но вскоре помощница велела Барбоссе присоединиться к капитанам. У дверей его перехватил Гиббс:
- Капитан…мне надо с вами поговорить.
- А мне с тобой.
Они отошли к борту.
- Гиббс, ты хороший матрос и верный старпом. Скажи мне честно - когда мы не знали, что Джу - девушка, и она жила в твоей каюте…
Джошеми все понял и улыбнулся:
- Даже не думайте. Когда после Тортуги приказали перенести мальчонку ко мне, я уже понимал, что это не просто человек. И когда  приводил его, то есть ее, в порядок, в первую ночь на судне она показала чары своего медальона и рассказала, кто она и зачем здесь. Сами знаете - с посланцами Тиа Дальмы шутки плохи. Я стал слушаться её во всем и помогать. Джу никогда не давала поводов к дурным мыслям, сами знаете. Только когда её ранили в той первой битве с карателями - я штопал её, но и тогда она была под чарами. Не беспокойтесь, капитан. То, что суждено было вам - вам и досталось.
- Спасибо, Гиббс. Выпей сегодня - я разрешаю. Проследи, чтобы команда не выходила из кубрика.
 
Джу уже спустилась вниз и поспешила взять его за руку.
- Скажи, как давно вы живете среди нас? - вдруг спросил капитан.
- Мы здесь много веков, Гектор.
- А я…где буду я после смерти?
- Ты будешь там, где захочешь быть. И если понравишься Латиону - станешь капитаном «Лунного камня». Селенитов очень мало, многие из нас погибли, но корабли остались. И вашим морям нужна защита, как и прежде. Каратели уйдут, появятся другие.
Гиббс вернулся и осторожно подошел к ним:
- Что случилось?
- К…капитаны, извините. Просто еще один вопрос.
- Не извиняйся, Джошеми. Что ты хотел спросить? - Джу положила руку на плечо старпома и заглянула ему в глаза.
- Когда закончится эта заварушка... я бы хотел остаться в каком-нибудь порту. И дожить остаток дней на берегу.
Барбосса опешил. А девушка похлопала старпома по плечу и улыбнулась:
- Можешь. Но если тебе вновь захочется идти под парусами…
- Да, Джу. Но я бы хотел прибиться к берегу. Устал от войны и качки.
Гиббс ушел к себе. Барбосса недоуменно спросил:
- Что с ним?
- Так надо. Отпусти его.
- Конечно. Но с чего он решил покинуть море?
- Он был с вами много лет. И ему пора на покой. Тем более, кажется, мы найдем причал, где он останется. И будет счастлив.
 
На мостике «Голландца» стояли Уилл, Прихлоп и Элизабет. Годы разлуки сказались на миссис Тернер, но не тронули ни капитана, ни его отца.
- Как ты думаешь, где наш сын?
- Недавно мы переправляли несколько человек, - заговорил Прихлоп, - они погибли в Средиземном море. И судя по их рассказам, в Италии собирают флотилию на войну с турками. Так один бойкий мальчишка умудрился стать юнгой на флагмане. Причем, появился он в Италии недавно и добился приема у контр-адмирала без всякой протекции. А потом заручился благословением Папы и получил от мэра  кругленькую сумму на обмундирование. Неплохо его воспитали - умеет и к аристократам войти, и дело сделать. - Билл улыбнулся и взглянул на сына.
- Не беспокойся, Элизабет. Вилли - замечательный парень и не пропадет.
- Хранитель кодекса предупредил меня, что из тех, кто пойдет к Северным Чертогам, двое не вернутся в Бухту Погибших кораблей и никогда не взойдут на корабль...
- Мы не можем умереть. Мы - люди «Голландца». - возразил Прихлоп.
- Я знаю. Но я боюсь не за себя.
 
В каюте Гектора было тихо. Джонс курил трубку, Калипсо гадала, а Джек и отец – молча пили. Джу села рядом с ними:
- Латион уже знает, что мы здесь. Через час будем на месте. Только внутрь пойдут не все.
- Кого-то не пустят?
- Кому-то нет нужды туда идти. Пойдем мы с Барбоссой, Джек, Гиббс и Хранитель. Калипсо и Джонс покинут нас. Только пять человек.
- Тогда зачем мы потащили за собой Элизабет?
- Чтобы закончить их историю.
 
Корабль замер. Тишина пугала. Люди вышли на палубу и онемели. Моря не было. Вернее, то, что было морем – клубилось почти у шпигатов, серебристо-серое марево, дым. «Голландец» отцепил буксир и стоял рядом. А прямо к борту «Жемчужины» был выставлен  трап, что вел туда, где дым поднимался сплошной стеной.
- Ну, что же, – произнес Дэйви, - будем прощаться.
- С кем? - выдавил из себя Джек.
- С Тернерами.
 
Уилл и Элизабет стояли на палубе «Жемчужины». Прихлоп – отчего-то печальный, стоял за ними. Джонс приблизился к ним:
- Я когда-то пытался убить тебя на палубе моего корабля. – обратился Морской Дьявол к Тернеру-сыну. - Но тебе повезло.
- Что происходит, Джонс?
Морской дьявол не ответил. Он просто коснулся груди Уилла, и шрам исчез.
- Я возвращаю тебе сердце и земную жизнь, что ты не прожил.
Прихлоп подошел и распахнул рубаху на груди.
- У «Голландца» всегда должен быть капитан. Твой отец уже прожил все отведенные ему сроки, и хочет остаться на моем корабле.
Уилл оглянулся и взглянул Прихлопу в глаза:
- Почему ты не сказал мне?
- Не думай обо мне, - грустно улыбнулся Билл. – Джонс займет место капитана, а я отдаю «Голландцу» свое сердце. Вы с Элизабет отправитесь на остров Джека. Но вы не имеете права взойти ни на один корабль до конца своих дней. Прощайте.
 
Никто не успел ничего сказать – Уилл и Элизабет исчезли. Джонс и Калипсо растаяли. «Голландец» поднял паруса и канул в марево, словно его и не было.
Барбосса выдохнул:
- Что это значит?
Джу обернулась к капитанам:
- Это значит, что «Голландец» сменил капитана. В последний раз. Но мы должны скорее пройти по трапу. Там, за дымом, Чертоги Лунного света. И Латион, капитан «Лунного камня» будет говорить с каждым. Но мы не увидим друг друга до возвращения. Когда все закончится, вы должны вернуться на «Жемчужину». Идите по одному. И не бойтесь, Латион на нашей стороне. Когда вернетесь – наш корабль окажется у острова, где остались «Мыслитель» и «Жемчужина» Джека.
Джу первой ступила на трап, легко прошла вперед и исчезла. Следом за ней отправился Гектор, а за ним – Тигг. Джек замешкался, оглянулся на капитанский мостик и только после этого – поспешил за остальными…
 
Первым очнулся Джек. Он сидел у стола в каюте Гектора и держал в руках стакан с ромом. Через мгновение рядом появился Тигг – и что-то странное и новое было в его взгляде. А спустя пару секунд в каюте появились Гектор и Джу. Чуть позже - Гиббс.
- Что это было, Джу?
- Всего лишь магия Латиона. Каждому из нас дали узнать то, на что мы имели право. А теперь поспешим выполнить сказанное им. Тигг, отправляйтесь на свой корабль, спешите в Бухту. Джек, спеши к своему острову, а мы поищем на наших берегах, а после - отправимся в Старый Свет, за экзорцистом. И будьте осторожны.

На рассвете «Мыслитель» и «Новая Жемчужина» отошли от острова. Барбосса направил свой корабль к дальним берегам Карибского бассейна.
 
Четырнадцатая глава.
Берег Фрэнсиса.
"Жемчужина" не сразу пошла к Старому Свету. Сначала Джу решила обследовать берега Карибского моря. Но там, где они высаживались - не было того, кого они искали. Три месяца поисков, три месяца от поселка к поселку - но все священники, что встречались им - были обычными миссионерами и пасторами, никто из встреченных не был экзорцистом. Гектор начал уставать от тщетных поисков, вестей от Джека и Тигга не было. Несколько раз были короткие  стычки с карателями, но обещанное Латионом - сбывалось. Ни одного боя команда "Жемчужины" не проиграла, никто из матросов не погиб.
И наконец, Барбосса сказал:
- Мы не найдем здесь изгоняющего бесов. Пора идти в Англию.
- Хорошо. Только зайдем в одно место. Там недавно появилась новая колония. Мне сказали, что в ней есть священник.
- Но после этого - идем к Англии. Мы и так почти четыре месяца потеряли.
 
Джу проложила маршрут. Гиббс удивился - берег, к которому они направлялись еще три года назад считался необитаемым.
Через несколько дней "Жемчужина" бросила якорь в тихой бухте. Гектор осмотрел берега в позодрную трубу:
- На скале стоит крест. А чуть ниже явно поселок. Гиббс, шлюпку!
 
Капитан и Джу отправились вверх по склону к поселку, видневшемуся на вершине, а Гиббс остался с матросами. Пока поднимались к вершине, не обошлось без приключений.
Капитан обычно долго не думал, а Джу - угадывала мысли. Ну, и желания…соответственно.
 
- А если бы здесь были кактусы?
- Занимались бы этим на кактусах. Говорят, незабываемо.
- Если мы будем заходить на каждый остров для таких дел, боюсь, станем сухопутными.
- Ничего, мы и на корабле отлично справляемся.
 
Чем дальше они уходили вглубь острова, тем поразительнее менялось всё вокруг. Словно кто-то собрал на острове все яблони, что растут на земле.
- Яблоки! - ухмылялся Барбосса. - Надо запомнить этот островок. Он мне нравится!
 
Наверху виднелись хижины, а чуть в стороне от поселка - каменный дом с крестом на крыше. Английский флаг на самом высоком утесе - новый остров Ее Величества.
Никого пока не было видно, но порядок в поселке был идеальный. Поднявшись выше, капитан и Джу остановились.
Девушка чему-то хитро улыбалась, указывая на каменный дом под крестом - там показался человек. Сильно поношенная одежда, связка каких-то растений в руках и улыбка на губах.
 
- Добрый день, господа пираты! - незнакомец подошел ближе. Он не испугался нежданных гостей.
- Добрый день. Я капитан Барбосса, а это мой помощник, Джу. Мой корабль встал на якоре у вашего острова. Мы не причиним вам вреда. Мы ищем кое-кого.
- Верю. Я - отец Фрэнсис. Добро пожаловать.
- Отец? Вы священник? - Барбосса несказанно обрадовался. - Экзерц…экзерс..эззер…ырст?
Джу согнулась от хохота, отец Фрэнсис сдержанно улыбнулся. Капитан смутился:
- Ну, вы меня поняли.
- Экзорцист, наверное. Но я держу вас во дворе. Проходите, будьте как дома. - Священник пригласил их следовать за собой. Они обошли дом с крестом и оказались в тенистом саду. Там нашлись стол и скамья под деревьями. После трех месяцев безуспешных поисков капитану этот берег показался раем.
- Это долгая история. Но если вы не будете против, мы останемся здесь на пару дней - надо подправить такелаж и дать людям отдых после боя. Два дня назад мы очень славно рубились с карателями. О них вы уже слышали.
- С кем сегодня сражаются пираты? - удивился святой отец. - Разве Каттлер Беккет не получил по заслугам?
- Откуда вы знаете про Беккета?
- Я о многом знаю. Но вы голодны и устали. Подождите, я принесу что-нибудь поесть.
Гектор и Джу остались одни. Капитан задумался. Девушка сняла перевязь и попросила друга сделать то же самое.
- Перед священником лучше снять оружие.
- Да, я совсем забыл. Давай отдохнем здесь. Я устал.
- Здесь нас никто не тронет, и карателей поблизости я не чувствую. Можно отдохнуть.
 
Отец Фрэнсис вернулся. Он успел переодеться в старую сутану. На столе появились кувшин с вином, хлеб, сыр и вяленое мясо.
- Мы оказались на острове?
- К сожалению, пока что мало освоенного, но когда-нибудь здесь будет множество поселений. Земля щедрая, климат мягкий и спокойный, не бывает землетрясений. В реке много рыбы, а в лесах - дичи.
- Вы живете здесь один?
- Нет, со мной несколько ссыльных англичан. Я предложил им объединиться и основать поселение. Многие - обратились к Богу. Мой друг и помощник, Джонатан, сейчас в лесу. Он бывший матрос, ему будет приятно с вами пообщаться. Но прошу вас, угощайтесь, а я расскажу вам о поселении.
 
Капитан смотрел на гостеприимного хозяина сада и всё больше проникался к нему симпатией. Когда моряки насытились, священник пригласил их в дом:
- Здесь живут десять человек, у которых ещё нет своих домов. На крыше крест и это значит, что этот дом под защитой Бога. Остальные уже построили себе жилье. За те три года, что мы здесь, многое успели. Местные жители - миролюбивые создания, не трогают нас. Тем более, что наш лекарь помогает им. Вы можете остаться на ночь. И ваши люди тоже - гамаки можно развесить в саду, а еды хватит на всех. А теперь расскажите, зачем вам понадобился экзорцист.
- На море появились каратели, вы наверное, уже слышали о них. Мы боремся с ними уже год. Люциус Лорд, человек, продавший душу, собрал флот, провел над своими капитанами антихристианские обряды и выпустил этих шакалов на волю. Они - каннибалы, служат Лорду, убивают и сжигают всё на своем пути. За ними - только мертвые. Эти морские бесы неуязвимы. Против них нет оружия, кроме веры и вас, отец Фрэнсис. Нам нужна помощь. Много месяцев наш корабль искал хоть одного служителя веры в этих водах. Но все святые отцы куда-то подевались, либо не могут изгонять бесов. И вот мы здесь. В битве против Люциуса нам потребуется изгоняющий дьявола. Кроме того, бесов может победить только освященное оружие. Мои люди достаточно насмотрелись на то, что творят каратели. И они любой ценой хотят победить.
Священник сел напротив пиратов и задумался.
Гектор взял Джу за руку и шепотом спросил:
- Если он не согласится, мы пропали.
- Гектор, он тебе никого не напоминает?
Барбосса всмотрелся в черты священника и оторопел. Отец Фрэнсис был очень похож…на самого капитана.
- Да. Я понял, о чем вы просите. Но вы - пираты…
- Век пиратства близится к концу. Мы больше охраняем этот мир, чем занимаемся разбоем. Самые кровожадные - уже успокоились на дне морском. Из девяти пиратских баронов в живых на сегодняшний день только трое - Я, Джек Воробей и Дэйви Джонс. И от ваших берегов до Сингапура - кровь и пожары. В море корабли под флагами из человеческой кожи. Латион сказал, что только религия, которая умеет изгонять бесов, поможет победить. Подумайте, что будет с вашим поселением, когда сюда прибудут бесы. Что станет с вашей паствой и несчастными туземцами?
- Вы правы. Пираты уходят в небытие. Но я верю, что мир способен измениться. Как вы хотите бороться с ними?
- Мы возьмем вас на борт. «Черная жемчужина» - самая быстроходная на этих водах. В Бухте погибших кораблей нас ждут остальные пиратские бароны. Вы прибудете с нами туда и освятите все суда, что стоят там, всё оружие, что есть у пиратов.
- Мне нужно подумать. Дайте мне три дня. Пусть ваши люди отдохнут.
 
Три дня в Яблоневом поселке пролетели незаметно. Отдохнула команда, подправили корабль, помогли поселенцам и даже вспомнили, что такое вечерняя молитва. Благо, матросы прекрасно понимали, что никакая магия и никакие амулеты не спасут от карателей, но поможет давно забытая ими религия, которой нет равных.
 
Накануне отплытия на берегу сложили большой костер и устроили праздник
- Завтра утром отплываем, отец Фрэнсис. Что вы решили? - Гектор отозвал священника от костра. Радостные крики матросов и поселенцев звенели в воздухе.
Священник повел Гектора в сад:
- Я должен вам кое-что рассказать.
 
Отец Фрэнсис подвел Барбоссу к обрыву и указал на горизонт. Там уже загорелись первые звезды.
- Вы очень похожи на меня, отец Фрэнсис. Моя девочка заметила это в первый день. Но я не понимаю, почему.
Отец Фрэнсис обернулся:
- Твоя звезда ещё у тебя?
- Откуда вы знаете про мою звезду???
- Потому что её должен носить старший в нашем роду. А я младший, Фрэнсис.
 
- Ты не знаешь обо мне, Гектор. Мать второй раз вышла замуж после того, как убили твоего отца. Я родился через два года после твоего побега. Мать не писала тебе об этом - хотела обрадовать, когда вернешься. Не успела. Мой отец был связан с иудеями, и нас изгнали вместе с ними. Семья бежала в Англию - мы не успели даже собраться. Семья Уолсингема приняла нас, как родных. Там сэр Эдвард крестил меня. Мама умерла, сэр Эдвард стал опекуном. В двадцать лет я вынужден был уехать. В Италии меня приютил отец Гийом; ты знал его - он был близким другом и поверенным нашей матери. Он заботился обо мне, а позже помог поступить в духовную академию в Падуе. Однажды, мне приснился странный сон: ты стоишь на борту, смотришь на воду, сжимая в руке звезду. Над морем полная луна, и кто-то произнес: «Плыви к своему брату. Он на той стороне земли». Я узнал тебя, хотя никогда не видел. Отец Гийом отпустил меня и сказал, что сон вещий. Так я попал сюда. И знал, что рано или поздно ты пристанешь к этому  берегу. Тем более, я знаю, чей голос слышал во сне - голос твоей Джу.
 
Барбосса не знал что сказать. И только отец Фрэнсис подошел к нему и обнял:
- Я так долго тебя искал.
Кто-то кашлянул за ними. Два брата обернулись. Из темноты вышла Джу:
- Найти Фрэнсиса было труднее, чем найти тебя, Гектор. Селениты легко ладят с людьми. Но вот со священниками вечные проблемы - принимают нас за бесов и гоняют по всему свету.
 
Барбосса взглянул на брата:
- Ты пойдешь на моем корабле в логово пиратов? Ты поможешь?
- А ради чего я приплыл в Новый Свет? Я знал, что тебе потребуется помощь.
Пятнадцатая глава.

Чертоги Лунного света.
Гектор шел в непроглядной дымке. Вокруг стояла мертвая тишина – странный материал трапа гасил все звуки. В какой-то момент рядом очутилась Джу, и он обрадовался ей, как никогда.
- Мы должны предстать перед Латионом вместе. Но прошу, что бы ты, ни увидел, не бойся. Это место полно чудес и призраков.
Через несколько шагов впереди появилась странная гладкая дверь. Джу провела серебряной картой по выступу, дверь растаяла – и девушка взяла капитана за руку.
- Закрой глаза. Откроешь, когда я скажу.
Вокруг стало холодно, ветер появился из ниоткуда. А потом стало тепло и тихо.
- Можно.
Барбосса открыл глаза. Они стояли в зале, залитом светом. В нескольких шагах от них был стол, рядом большое зеркало. А у большого резного кресла стоял высокий мужчина в темно-фиолетовых одеждах, похожих на сутану священника. Его лицо было похоже на человеческое, но что-то таилось в правильных чертах, в уголках глаз и губ. Гектор не мог понять – что не так. И только спустя какое-то время понял – незнакомец носил маску. Идеально сделанную, но холодную маску. Что было под ней – капитан не мог даже помыслить.
- Добро пожаловать, капитан. Я рад видеть вас в Чертогах.
 
Они подошли к столу. Джу чуть поклонилась мужчине и представила:
- Латион, Пресветлый или Господин, как зовут его селениты.  Люди знают его как капитана «Лунного камня». Капитан Барбосса.
 
Сели у стола, из воздуха появились кубки с вином.
- Я знаю, зачем вы пришли. И знаю, что «Голландец» сменил капитана. Ваши друзья тоже здесь. Капитан, мы сначала поговорим о вашей проблеме, а затем я расскажу вам о Джу и Лорде. 
Барбосса осторожно отпил из кубка. Вино было незнакомым, легким и в то же время – смутно знакомым.
- Мы просим у вас помощи. Каратели пришли на наши моря. И на совете Братства было решено идти к вам. Только вы можете помочь.
-Каратели… - господин задумался – Они все-таки пришли. В который раз.
- Что значит «в который раз»?
- Это значит, что они приходили уже не раз. Только  – в другом обличье. – пояснила девушка.
- Капитан, вы знаете, кто такие селениты?
- Я слышал о трех легендарных лоцманах, чьи корабли были неуязвимы. Их звали селенитами - за то, что они как-то были связаны с луной и движениями моря.
- Забавно! - Латион рассмеялся и предложил Гектору кресло напротив. Капитан сел. Пресветлый продолжал:
- Старшие селениты - те, о ком вы слышали. На самом деле их было семнадцать. Они были капитанами флота «Беитари» - «охраняющий мир». «Лунный камень» - мой корабль, самый мощный и быстрый, был когда-то флагманским. Тот флот – семнадцать огромных прекрасных кораблей. «Чаша мертвых», «Хроно» и «Мизерикорд» - оттуда. Они абсолютно одинаковы.  Вместе с нами служили потомки  людей и селенитов - дианиты. Мы такие же, как и вы, и умеем любить. И жили среди вас много веков до…Черного Новолуния. Только наши  дети, рожденные от селенита и человека, имеют право выбора - прожить человеческую жизнь, а затем взойти на борт любого из  кораблей «Беитари». Конечно, люди запомнили наших посланцев, лунных капитанов. Из века в век мы спускаемся в ваш мир, чтобы прожить одну человеческую жизнь. Потом снова возвращаемся к своей службе. Для нас жизнь среди людей - своеобразный отпуск, увольнительная на несколько лет.
- Джу - дианит?
- Нет. Она - нечто особое. Когда-то она была человеком, но, как и ты, в юности попала в «дыру времени». Я смог переместить ее в свой мир, Альдеру. Там шла война, и этот маленький человечек, не задумываясь, отдал за нас жизнь. Я могу показать тебе часть того мира и той войны.
Селенит замолчал, а капитан  увидел, как по стенам каюты прошли серебристые волны. И вдруг прямо на стенах возникла движущаяся картина. Огромный синий единорог падал с неба. И какой-то воин на земле пытался выдернуть из своей груди стрелу с белым оперением. Но единорог упал и остался лежать, а воин смог доползти до животного. И умерли они вместе.
- Единорог! Так они и вправду существуют? – ошеломленно выдохнул капитан.
- Больше нет. Они исчезли в той войне. То, что осталось в ваших легендах – часть наших сказок, люди переняли их у нас. Та война…
- Война в другом мире?
- Да. Джу, человека, убили. А вернулась она уже альдебом, жителем моего мира. Этого понять не смог даже я. Мы потеряли всё в той войне. И мой враг, Ампера, сокрыл среди моих людей своего сына Люция. Остатки селенитов – ушли к вам, людям, в ваш мир. Джу привела нас в этот мир. Ее и твой, Гектор. Мы пришли охранять. Но и враг пришел с нами. Люций прибыл с нами, вырос среди нас, освоил наши знания и стал капитаном одного из кораблей – «Чаши мертвых». В свой черед Люций отправился к людям, прожить положенный ему срок человеком. Никто не знал, кем он был и чем занимался среди людей. Потом он вернулся в Чертоги. В тот день меня там не было. На базе были все капитаны и около ста дианитов…
Селениты, то есть альдебы, что живут в нашем мире, Гектор, зовут тот день – Черным Новолунием. В тот день был наш праздник, что бывает раз в четыре года - День Деревьев, только его мы отмечаем на земле. Никто не заметил в Люциусе перемены. Он почему-то  считал себя единственным женихом Джу. И накануне праздника, в ночь, когда все собираются в зале Теней и общаются с душами своих ушедших, Люц вошел в святилище и принялся убивать...
Латион опустил голову и тихо продолжил:
- Я вернулся на закате следующего дня - шел по залам и в каждом находил только трупы. Все, кто пришел к вам – двенадцать альдебов, и наши дети – девяносто дианитов… Уцелели только те, кто был в ту ночь со мной - пятеро дианитов и мой слуга, селенит Альтар. А Джу нигде не было. Мы спешили как могли, но не успели.
Люциус достиг границы наших вод, когда мы его догнали. Во время боя Джу сбежала и совершенно случайно попала в мир живых. Ее подобрал Тигг, тогда молодой пиратский капитан.
- Но почему он не взял ее к себе на корабль?
- Когда мы появляемся здесь, то начинаем человеческую жизнь с самого начала. Если бы вы нашли на плавучей льдине живого младенца, то что бы сделали? Тигг отвез ее в первый попавшийся порт и отдал бездетной семье рыбака. В том самом порту, где вас зарезали в юности. Раз в два года пиратский капитан навещал ее, оставлял деньги. Но вскоре рыбак и его жена умерли. Джу было семь лет - тот возраст, когда селениту даруется знание, кто он и откуда прибыл. Тигг приплыл в тот год и встретил в старой хижине на краю города не лепечущее дитя, а селенита в детском теле, дочь лунного капитана. С ней была Калипсо, она объяснила Гранту, что ждет его сына, Джека, если через несколько дней погибнешь ты. Тогда и случилась твоя первая смерть. Джу отдала тебе свои годы, а сама ушла ко мне. Мы плавали четырнадцать лет, потом я отпустил ее, потому что вы связаны сильней, чем я мог предположить. Ведь звезда - это всегда договор между двумя избранными ею. - Латион замолчал.
Джу налила себе вина и заговорила:
- Люц в это время собирал души преступников и дарил им новые тела - оболочки, которые сотворил с помощью алхимии. Так что на границе миров, когда я возвращалась в мир людей, увидела их во всем великолепии. Мне повезло. Даже Тиггу было страшно смотреть на то, как Калипсо латала меня несколько дней. Шрам на спине и лице - оттуда. Их нельзя залечить полностью - они нанесены двиммером.
- Двиммер - вещь, которой можно убить селенита, определенный металл. - пояснил Латион.
- Мой «Мизерикорд» - спрятан, остальные корабли мы разрушили, остается только «Хроно», что ведет время за своей кормой. Если Лорд поймает Ларри Мур…
- Как человек, я понимаю, чем это грозит. Настанет конца света? Апокалипсис?
- Да.
 
Барбосса выпил еще. Все сливалось перед глазами, в душе творилось черт-знает-что.
- Вы можете уйти от этой войны с Лордом. – Латион вдруг встал и пристально взглянул в глаза Гектора.
- Я не могу. Мои люди, Гиббс, да и сама Джу – никто не может сделать то, что могу сделать я. Я – морской пират, пусть и служу последние годы капером. Но я – пиратский барон. И должен делать то, что должен. Сейчас я должен прогнать карателей из своих морей. – Барбосса выпалил это на одном дыхании и умолк.
Джу подошла к Латиону и взяла за руку:
- Вот видишь, он – человек, но не отступит.
Господин сел в кресло и взмахнул рукой. Стол исчез. Очертились в полумраке стены.
- Я хотел бы завершить свой рассказ о мире, которого больше нет. Твоя звезда, Гектор. Дай ее сюда.
Мужчина снял талисман с шеи. Латион улыбнулся – и страшно было видеть, как на маске проступила эта улыбка:
- Эта вещь попала на землю вместе с нами, много веков назад. И принадлежит она Джу. – Господин указал на девушку. – Звездочку выковали в моем мире. Когда-то Джу спросила о своей судьбе. И я велел оставить звезду на земле. Как видишь, эта вещь попала к тебе. Потому-то и Джу – с тобой. В этой звезде – магия нашего мира. Она сохранит от любой беды.
- Мы просили у вас помощи. – напомнил Гектор.
- Да. Тот корабль, на который вы вернетесь – будет неуязвим для карателей. Он погибнет только тогда, когда уйдет в небытие его капитан. Вам следует найти всего одного священника той религии, что изгоняет бесов – и освятить все, что вы намерены использовать в   битвах.
- Я поручу Калипсо и Джонсу создать ключ от «Чаши мертвых».  Когда он будет готов  - мы захватим корабль Лорда и уничтожим. Без корабля, без магии, что сокрыта в его трюме, он – всего лишь селенит. А потом – его убьют. И с ним исчезнут все морские бесы. Навсегда. Чтобы никогда не вернуться.
- Только помните, что вам предстоит еще не один год воевать на суше и на море. И что бы ни случилось – Гектор, ты в ответе за мою Джу.
Барбосса поклонился и потерял сознание. Очнулся перед своей каютой на "Жемчужине".
- Мы действительно там были?
- Да. Только Латион уводит свой корабль. А «Чертоги» будут разрушены. Так будет лучше. 

Шестнадцатая глава.
Поздней ночью «Черная Жемчужина» вошла в небольшой и тихий порт на Ирландском побережье.
 
На следующий день Джу отправила Гиббса на склады, и выдала жалованье матросам. Провожая команду на берег, помощница посоветовала:
- Не светитесь особо. За каждого пирата карателями назначена награда. И местные не прочь получить кругленькую сумму за ваши головы. Так что решайте сами, как себя вести. К полуночи все должны быть на корабле. На рассвете отправляемся дальше.
 
Сама одела скромный костюм корабельного юнги и позвала Гектора:
- Пойдем со мной.
- Идем. Зачем ты так странно оделась?
-В том кабаке роскоши не любят. Но тебе лучше идти как есть - там в особой чести пираты.
 
Они долго петляли темными улочками и переулками. Джу вполголоса рассказывала:
- Я очень люблю один кабачок. Когда-то там было весело и хорошо. Надеюсь, что за семь лет мало что изменилось.
Гектор знал этот порт - в юности он часто бывал здесь. Но мало ли что могло измениться, пока он разбойничал в Карибском море.
 
Джу продолжала:
- Заведение называется «Морской единорог», но люди чаще зовут его «Заводью поэтов». Нам там будут рады. Между прочим, там поют песенки о пиратских похождениях. И кормят неплохо. А лучшего джина, чем там, мне пробовать не приходилось. Хозяин - бывший пират, после гибели своего корабля остался на берегу и открыл неплохое заведение.

Наконец, Джу остановилась перед невзрачной дверцей. Ни вывески, ни знака. Гектор ждал чего угодно - но только не самой замызганной дверки в порту.
- Пришли. - Девушка вошла первой. С порога к ней пристал какой-то пьянчужка - повис на её руке и торопливо зашептал:
- Вас послала мне судьба. Дайте шиллинг, отмолю вас у дьявола. Я заключил с ним сделку.
- Милый Лекарь! - улыбнулась Джу, ласково отстраняя пьяницу, - ты совсем не изменился с годами! Держи два шиллинга и помолись за Гектора и Джека.
Барбосса молча следовал за ней:
- Это Лекарь, известный пьяница. Но он действительно заключил сделку с Дэйви Джонсом. Тот, за кого помолится этот бедный человек, будет здоров.
Кривая и скрипучая лестница привела в подвал, где располагался кабак. Джу улыбнулась хозяину и положила золотую монету на стойку:
- Моё почтение хозяину и его заведению!
Из-за стойки появилась ладонь, накрыла монету, и только затем появился сам хозяин:
 
- Кого к нам занесло?! Давненько ты не заглядывал в мои воды, парень!
- Рад видеть вас, Роберт Маккуин! Позвольте представить, капитан Барбосса. Вы знаете, кто он. - Джу улыбнулась, а хозяин вздрогнул и выпрямился.
Роберт даже вышел из-за стойки, чтобы поприветствовать капитана:
- Добро пожаловать! Не часто мою забегаловку посещают столь высокие гости! - а шепотом добавил только для Джу и Барбоссы, - честь для меня принимать пиратского барона и героя битвы с Беккетом. Попутного ветра вашей «Жемчужине».
Капитан усмехнулся и обнял Джу за плечи. Они прошли дальше и нашли свободный столик в углу.
- Кто ты для них, Джу? - шепотом спросил Гектор.
- Всего лишь человек из Европы. Остальное - сам увидишь.
Им принесли бутылку вина и внушительный горшок с мясом. Джу шепнула что-то Роберту и указала на угол. Хозяин только поклонился в ответ.
Гектор попробовал вино и удивленно воскликнул:
- Но это же…
- Да, очень дорогое вино. Французское, такого здесь никому не подают. Кроме тебя. Пиратам здесь всегда рады.

Людей в кабачке стало заметно больше. А ближе к полуночи в углу зажгли факелы и выкатили несколько бочонков.
- Сейчас придет кто-нибудь из певцов, начнется вечер поэзии и песен. А позже кто-нибудь бросит певцу вызов, и мы порадуемся их дуэли.
- Странная компания. Радоваться, что кого-то убьют. - Пробормотал капитан, но с ещё большим любопытством стал наблюдать за освещенным углом.
Из общей толпы вышел невысокий рыжий, как огонь, человек. Он сел на один из бочонков, Роберт поднес ему гитару и бутылку вина.
- Мастер Руди Патер. - пояснила Джу.
Рыжий менестрель неторопливо глотнул из своего стакана, неспешно настроил инструмент, глотнул еще и вдруг запел. Барбосса выронил нож и воззрился на Патера. Тот пел о римлянах и далекой Скифии, пел о развратной французской короне и провинциальных омутах. И была в его густой и пряной музыке отчаянная и горькая молитва о душе.
Гектор окунулся в звуки простуженной гитары и хрипловатого голоса, мир поплыл перед глазами, отступило от берега море, и успокоилась давняя тоска.
 
Джу молча сидела рядом. Она следила, как на любимом лице сменяют друг друга выражения радости и тревоги, горести и задумчивости. И только лунная юнга знала, чем кончится этот вечер.
Через час после того, как Рудигер начал свое выступление, она налила себе стакан до краев и вдруг встала со своего места:
- Мастеру Руди мое почтение. Кто в нашем с тобой поединке будет судьей?
- Кто смеет бросать вызов Патеру? - раздался грозный голос из-за стойки. Маленькая, но необычайно шустрая женщина в морском костюме (каким-то чудом занесло ее в кабак) выскочила вперед и стукнула по столу, за которым сидел Барбосса. Капитан вздрогнул и уставился на «бабушку».
- Разве почтенная Ларри Мур забыла меня? - ответила вопросом на вопрос Джу.
Ларри, бойкая "бабушка", схватила дуэлянтку за прядь волос и слегка дернула вниз:
- Время тебя не берет, Морская Звездочка! Руди, рыжая моя молодость, а ну, подойди!
Певец покорно поспешил к грозной бабушке. Он остановился около Джу и с любопытством оглядел соперницу.
- Рудигер Патер, лучший певец Ирландского побережья, готов ли ты сразиться с Морской Звездочкой? Попробуй только возразить!
Девушка пожала певцу руку и, кивнув Ларри, вышла в освещенный угол.
- Песня на песню.
- Пусть девочка начинает. А я пока вина выпью! - усмехнулся Патер и сел за столик Барбоссы и Джу.
Гектор отчего-то разозлился на менестреля.
- Руди, певец. Спою для вас о море, капитан. Хотя, наверное, оно вам уже надоело.
- Вы не с той точки смотрите. - Интеллигентно огрызнулся Барбосса и повернулся к бочонку, где его помощница взяла гитару.
Зашептались струны, и кабачок стих. Джу запела…
 
Маленький крысеныш забрался в грудную клетку и чудил там, царапая коготками простых слов каждое внимающее сердца.
 
Зал смолк. Патер, нахмурясь, прошел к бочонку и взял инструмент у девушки.
Джу вернулась к своему капитану и смеясь, поцеловала его в висок.
- Славная песенка! - просиял Гектор.
- Есть получше, мой капитан. Но послушай Руди.
Мастер Патер запел в ответ. И музыка его была сильней, и горше были слова песен.
 
Ларри вынырнула из темноты и подсела к капитану и девушке.
- Хорош, зар-раза! - ругнулась бойкая бабушка.
- Ларри, если ты здесь, значит, твой корабль пришвартован в порту. Скажи, не замечала ли ты странного в последнее время за кормой?
- Уродливые корабли с черепушками по бортам норовят попасть под киль. Но сама знаешь, это проблематично. Мой кораблик не так просто найти.
- Это каратели, Ларри Мур. Им нужен "Хроно". И они знают, как тебя можно остановить.
- Разбежались! Мало ли что им нужно! Остановить «Хроно» невозможно!
- Ларри, их хозяин знает, кто ты. Он опасен. У него точно такой же корабль, и он знает очень много.
Бабушка задумалась.
- Гектор, расскажи Ларри о карателях и решении Совета Братства. А я пока отвечу Патеру.
 
Джу ушла к бочонкам, а Барбосса налил морской бабушке вина. И, пока не началась песня, успел познакомиться:
- Капитан «Черной жемчужины», Гектор Барбосса.
- Ларри Мур, Тринадцатый капитан «Хроно». Она все-таки нашла тебя, пиратская борода.
 
Зал затих, потому что снова зазвучала музыка.
И Барбосса шепотом спросил:
- Кто она, эта девушка? Мы уже больше года вместе, но я до сих пор не знаю, кто она на самом деле.
- Не задавай себе лишних вопросов, - улыбнулась пиратка, - она будет открываться постепенно, но чем больше ты будешь узнавать, тем меньше будешь понимать. Я встретила ее семь лет тому назад, в одном нехорошем месте. Там ее звали иначе, и было это совсем в другой жизни. Но суть не меняется - морская звездочка, прилепившаяся к этому миру и этому времени. Надолго ли? Кто знает. Тебе досталось ее сердце, так постарайся не разбить его. Она в свое время служила на «Летучем Голландце» и знает, что есть вещи пострашнее смерти.
- Джу служила Дэви Джонсу?
- Да. Он обманом взял с нее клятву о службе и попался. Латион приказал ему научить Звездочку морской науке. Джонс повиновался, а еще - он должен был исполнить семь ее желаний. Шесть желаний исполнено. Осталось самое страшное - последнее. И если Джонс не сможет его исполнить - она навсегда отнимет у него проклятую душу. Угадай, о чем она попросит?
Барбосса задумался, а бабушка-пиратка продолжала:
- Не ломай голову. Это желание будет связано с тобой и вашим будущим. Но я не о том. Слышишь, как она поет? Дар слова - магия, равной которой нет и не будет. Я знаю ее лучше других. Руди погибал в далекой Скифии, пока я не вытащила его из самого черного колодца отчаянья. Теперь он - один из лучших менестрелей побережья. И то ли еще будет!
- А Джу?
- Она - Морская Звездочка, милый капитан. Ее не надо спасать, она сама спасет кого угодно, даже проклятую душу самого Морского дьявола. Но если кого полюбит - то уж навсегда, а ты, счастливчик, даже не знаешь, что тебе досталось. Она владеет даром слова, ее песни сбываются и молитвы - слышат.
- Не понимаю.
- Здесь, в «Заводи поэтов», творится настоящее колдовство. Тот обретает бессмертие, о ком сложится песня. Зло можно победить словом, добро можно умножить безмерно, если воплотить его в песню. Люди давно утратили эту магию, и только несколько безумцев вроде меня, Джу, Маккуина и Патера продолжают творить свои чудеса.
 
Джу пела о судьбе, предложенной Морским дьяволом в обмен на детскую душу. И с каждым словом словно снимала с ракушки виток за витком, слой за слоем, пока в последних строках не отразилась целиком вся участь той клятвы, что дает душа Морскому дьяволу.

- Чертова песенка - проворчал Руди и подошел к Ларри.
- Мур, что скажешь? Мы совсем с ней разные, и который раз наша дуэль ни к чему не привела!
- Как и семь лет назад, Патер. Ничья.
Роберт Маккуин поднес к столу Гектора две бутылки:
- Ничья, дорогие посетители! Мастер Рудигер рассказал нам о суше, а Морская Звездочка - о море. И море, и земля равно нужны всем нам. По бутылке моего лучшего вина обоим менестрелям!
 
Ларри, Гектор и Джу засиделись в «Морском Единороге» до полуночи. Рассказ о карателях и Совете был поведан в присутствии хозяина Роберта. Последний долго молчал и, наконец, подытожил:
- Я передам ваши слова кому надо. И желаю нам всем дожить до лучших дней. Если
позволите - один совет: не ищите никого больше в Старом свете и не оставайтесь здесь, возвращайтесь в Карибское море. Совсем недавно я помогал одному молодому священнику перебраться в ваши места. Из всех встреченных мною священников - только в нем я почувствовал силу, способную изгонять бесов. Быть может, он еще жив и вам удастся уговорить его на эту бойню. Он направлялся в сторону Южного материка, быть может, там вы его и найдете. Отец Фрэнсис, из семьи Вальсингама. Но здесь никто не поверит вам. Старый Свет давно растерял остатки веры и заменил ее обрядами.
Гектор открыл рот - ведь Роберт рассказывал об отце Фрэнсисе, его брате. Но хозяин кабачка продолжал:
- Ищите спасение от беды там, где она вас настигла. Начало там же, где и конец, как выход - там же, где вход.
На прощание бабушка-пиратка пожала Гектору руку и с улыбкой заметила:
- Завтра мой корабль уходит в плавание. Я приглашаю вас на борт, капитан Барбосса. Но только на час. Не упустите свой шанс, другого вам не положено. - И положила в ладонь капитана странную гибкую пластину, на которой было несколько цифр и изображение трех ключей.
 
Барбосса и Джу возвращались в порт. Девушка смеялась и шутила - выигранная бутылка скрасила остаток пути.
- Объясни мне, что это было? И что за песни ты пела? И кто эта Ларри Мур? И что за шанс, который дается только раз?
- Гектор, ты попал в самое чудесное место на земле. Кабак, где собираются лучшие менестрели твоего времени. И моего. Я столько всего должна тебе объяснить. Давай дождемся завтрашнего утра, и ты все узнаешь.
- Хорошо. Но хотя бы объясни, что это за карта. Похожа на игральную.
- Это твой пропуск на корабль «Хроно». Ты можешь побывать там только один раз в жизни - и понять, что такое время. Ларри не каждого пускает к себе. Это большая честь.
- Ты была там?
- Не только. Я участвовала в создании «Хроноворота» - так его зовут на самом деле. «Лунный камень», «Хроно» и «Чаша мертвых» были созданы на одной верфи и назначение у них было самое мирное. Но судьба сыграла против нас. Если бы их все вернуть в Северные Чертоги...
- И что будет тогда?
- Селениты могли бы вернуться домой. Но дома больше нет. И возвращаться нам некуда. Поэтому остается только уничтожать их один за другим. И исправлять то, что их хозяева натворили с историей.
- Если я правильно понимаю, «Хроно» - тот самый корабль-призрак из легенды. И если его остановить - кончится время. Что будет тогда?
- Тогда наступит день Страшного Суда, как рассказывал отец Фрэнсис. Или...не наступит.
 
Поднимаясь на борт «Жемчужины», капитан заметил, что за ними пристально следит какой-то человек с причала.
- Успокойся. - тихо сказала Джу. - это всего лишь иезуит.
- Что? Всего лишь!?
- Они следили за нами со вчерашнего дня. Но они нам не враги. Просто любопытны. В конце концов, они правят этим миром. Может, им есть, что нам предложить.
- И ты так спокойно говоришь о самом могущественном ордене в Старом Свете!!!
- Твой брат - тоже иезуит. И далеко не последний, раз его одного направили в Новый Свет создавать колонию.
Барбосса не знал, что ответить. Джу шла по причалу и напевала песенку...
Словно льдинку в ладонях, катает кораблик волна,
Разыграл океан чьи-то судьбы и кости метает.
И трещит такелаж, и от Бога до самого дна
Неизвестный маршрут в эту ночь для тебя пролегает.
 
И кораблик - как давний знакомец, портовый старик,
И хрипит, и ворчит, но никак помирать не решится.
От штурвала - забористой руганью чешет язык
Капитан, обладающий страшною силой провидца.
 
От Ямайки до Па-де-Кале - всё ему нипочем,
Ни испанский король, ни английский посол не помеха.
Капитан улыбается, еле поводит плечом -
Отметает старпома в сторонку - вот будет потеха!
 
И ведет старика через бурю, юнца - через тьму,
Расступается ветер, и волны торопятся мимо.
Капитан улыбается, черт его знает - кому.
Бесконечно далекий, придуманный Гектор.
Любимый.

Семнадцатая глава.
Капитану снился железный корабль. Он шел по морю без парусов, движимый неведомой силой. Гектор не успел удивиться - Джу разбудила его.
- Железный фрегат...
- Что?
- Весь из железа, без парусов шел по морю.
- Тебе приснилось, капитан. - Джу хитро улыбнулась и подмигнула.
Барбосса схватил ее за руку и  притянул к себе:
- Они существуют? Они действительно не зависят от ветра?
Джу вздохнула и ответила:
- Да. Только появятся они через несколько  столетий. Мало того, будут придуманы пушки, которые могут поражать цели за несколько десятков, а то и сотен миль. Но сначала появятся машины, которым нужен будет пар для дижения. Потом - больше. А со временем придумают корабли, движущиеся и по небу.
- Эх, нам бы такой корабль! Разнесли бы карателей на горизонте, не вступая в бой. 
- Гектор, пока у нас обычный деревянный корабль. И ты его капитан. И если через минуту мы не выйдем на палубу, будет худо. Гиббс  всю ночь стоял у штурвала.
-А ты на что? Кто у нас помощник капитана? Принять штурвал!
- Слушаюсь, сэр.

Джу забралась на мостик, где нес вахту Джошеми:
- Ступай, старпом. Принимаю штурвал.
- Мы уходим домой?
- Да, Гиббс. Незачем идти в Средиземное море. То, что мы ищем - ждет нас на Карибах. Ларри Мур предупреждена, больше нам здесь делать нечего.
- Вчера ночью мне показалось, что я больше не увижу берегов Ирландии.
- Так и есть. Помнишь, когда мы ходили к Чертогам, я сказала, что твоя гавань близка. Через полтора года ты найдешь ее и проживешь долгую жизнь.
- Вот все думаю - как я буду жить без моря.
- Без моря ты не проживешь и дня. Потому и найдешь не ферму, а гавань. Иди, отдыхай.

Капитан вышел из каюты через минуту. Барбосса долго не мог успокоиться - корабли без парусов! Пушки, бьющие на десятки миль! Корабли, ходящие по небу! В этот миг его окликнул Раджетти:
- Капитан, нам бы такелаж подправить, и пару-тройку матросов нанять. Мы... Матерь Божья!
Прямо перед кораблем на волнах сияла  голубая шлюпка.
- Джу! Что за чертовщина?
- Это приглашение. От Ларри Мур. Нам пора.

Гектор и Джу спустились к воде.
- А где же весла?
- Это волшебная посудинка. Ей весла не нужны. - И вправду, они уже скользили по морю, почти не касаясь воды.
- Где та карта, что дала тебе Ларри?
Барбосса вытащил из кармана серебристую пластинку.
- Когда мы подойдем к кораблю Тринадцатой, просто приложи ее к борту.

Через несколько минут они очутились у борта незнакомого корабля. Серое дерево бортов было настолько гладким, что капитан удивился:
- Неужто это дерево совсем не портится от соли?
- Это не дерево. Это нечто другое, Гектор.

Шлюпка сама пристала к кораблю, сверху упали концы верёвочной лестницы. Джу усмехнулась:
- Давай, капитан. Поднимешься, сразу приложи карту к фальшборту.

Гектор встал на палубу и осторожно приложил карту к дереву. И отпрянул - от прикосновения пластины дерево вспыхнуло ровным голубым светом. Джу уже была рядом и подхватила капитана под руку:
- Видишь, сработало.
- Да, при солнечном свете ты смотришься лучше, капитан Барбосса! - Ларри подкралась к ним незаметно. - Добро пожаловать на "Хроноворот". А теперь - за мной.

В небольшой каюте все было в страшном беспорядке. Карты, часы, компасы, оружие со всех концов земли, незнакомые предметы. Ларри подошла ближе, вытащила из груды вещей несколько серебряных браслетов и сунула их в руки Джу:
- Держи пока. Сама знаешь, что с ними делать.

Они сели в кубрике. Мур разлила по стаканам вино и приказала:
- Задавай вопросы, капитан.

- Что это за судно?
- Его сотворили очень древние боги задолго до того, как человек сел в первую лодку. А меня назначила его капитаном сама Калипсо. Он сделан не из дерева и не из железа, потому ни бури, ни скалы ему нипочем.
- Это правда, что "Хроно" ведет за собой земное время, и если его остановить - наступит судный день?
- Нет, капитан. Мой корабль исправляет ошибки. У времени, как у любой стихии есть свои приливы и отливы. Иногда оно слишком спешит, а иногда - опаздывает. Мы помогаем ему не сбиваться с ритма и штопаем там, где рвется.
- Такое возможно?
- Да. Ведь и ты уже попадал в подобную "дыру времени". Тебя убили в юности, а этого не должно было быть. Тогда прореху во  времени залатала моя команда. И признаться, я рада этому. Ты стал отличным пиратом.
Вооружившись тонким шилом, девушка в это время чинила браслеты, поправляя зеленые камни на их поверхности.
- Готово, Ларри. Все пять.
- Да, умеешь ты их чинить. А я только ломаю. Но мы засиделись. Пора уже спускаться в трюм.
Джу подошла к Гектору и защелкнула на его запястье браслет. А Ларри пояснила:
- Это волшебная вещь, Барбосса. Где бы ты ни находился, каким бы ветром ни трепало твою "Жемчужину" - ты всегда сможешь связаться с теми, кто тебе необходим. Я отдаю вам эти браслеты – пятерых людей могут связать они между собой. В любой момент, в любой точке земного шара - погладь зеленые камешки, позови того, с кем хочешь говорить - и он отзовётся, услышит и точно так же сможет связаться с тобой. Два - вам с Джу, два - Тиггу и Воробью. Один - твоему братцу. Уж больно он хорошо говорит о Боге.
- Вы встречались?
- Да, как раз у Маккуина в «Заводи». И признаться, он удивил меня. Но мы засиделись – а твой час кончается.
- Джу сказала, что каждому человеку дается только час, чтобы побыть на твоем корабле?
- В трюме расскажу.

Никогда не думал капитан, что путь в трюм занимает так много времени. Но они спускались никак не меньше семи минут. И наконец, Ларри остановилась у неприметной двери.
- А теперь стой и слушай меня, капитан. Ты увидишь двух моих внуков. Подойди к ним и спроси. О чем угодно – они знают все ответы.

Когда Гектор скрылся за дверью, Ларри вздохнула:
- И что он спросит, как ты думаешь?
- Наверное, победим ли мы в этой войне.
- А ты знаешь, что будет, когда вы победите?
- Еще нет.
- Как только ты завершишь свою миссию здесь,  ты отправишься туда, откуда начала путь. Всё останется в тех временах, которым принадлежит.
- Ларри, ты помнишь уговор. Мы должны исправить всё в этом времени. И тогда каждый получит награду по своим делам.
- Помню. И мне не хочется возвращаться туда, откуда вы с Латионом меня забрали.
- Но Рудигер – жив. Ты выполнила уговор.
Ларри вздрогнула.
- И спасен он благодаря тебе, Тринадцатый капитан.

Барбосса очутился в залитом светом зале. Он не удивился – нечто подобное они видели с Джу в Лунных Чертогах.
В центре зала на полу был нарисован огромный циферблат.  И двое детей играли внутри него: худой и красивый мальчик в матросской шапочке и темноволосая бойкая девочка, намного старше. Капитан сделал еще шаг и услышал:
- Здравствуйте, капитан! – у девочки оказались глубокие серые глаза и звонкий голос. – Джим, смотри, пират!
- А сабля у него настоящая, Маус? – спросил мальчик и обернулся. Бездонные темные глаза, каких совсем не бывает у детей.
И только тут капитан заметил, что в руках у Джима и Мауса были ключи. У девочки ключ был голубым, а у мальчика – черным. И звезда на шее капитана вдруг стала тянуть своего хозяина вперед, как намагниченная.
- Вы хотите что-то у нас спросить. - Подсказала Маус.
- Ваша бабушка сказала, что я могу спросить о чем угодно. Джу всегда будет со мной?
- Ей нельзя.
- Почему?
- Она сама бы осталась, но невозможно. Иначе мир рухнет в тартарары. Но вот тебе подарок: – Джим подбросил ключ и поймал. И улыбнулся. А Маус прибавила:
- Постарайтесь беречь каждую секунду. И тогда несколько дней обернутся в несколько десятков лет. А теперь идите, нам пора играть.
Барбосса поклонился детям и отошел к двери.

Ларри и Джу встретили его:
- Ты получил ответ?
- Да, капитан Мур. Но он меня не обрадовал. Что это за дети?
- Это Джим и Мурмаус, мои внучата.  Ключи, что ты видел – ключи времени. Что они делали, скажи?
- Спросили про саблю.  Я спросил о своем. Джим подбросил свой ключ.
- Что? – Ларри даже подпрыгнула на месте.
- Что это значит?
- Это значит, что он выпустил на секунду свой ключ из рук, а значит, в этот миг время сделало, что хотело. И могло произойти что угодно.  Вернее – произойдет что угодно.
- Да кто они такие!? – вскипел Барбосса. – Я ничего не понимаю!
- Гектор, Джим и Мурмаус держат в своих руках два ключа Времени. Мальчик – подгоняет время, когда оно замедляется, а Маус – наоборот.  И то, что он сделал – чудесно! У тебя есть теперь время повернуть свою судьбу как хочешь.  Ты сможешь исправить непоправимое или найти выход там, где его не будет. Джим дал тебе счастливый шанс. Только используй его с умом.
- А как я пойму, когда он мне выпадет?
- Сколько секунд ключ был в воздухе?
- Секунды три.
- Около трех дней . У тебя есть три счастливых дня, чтобы сделать невозможное; – улыбнулась Джу -  ведь ты был в трюме не десять минут, а десять часов, капитан. Но время, что ты общался с детьми, было вне срока твоей жизни. Такой уж это кораблик.

- Вам пора, пиратская семейка. - Ларри вывела их на палубу и теперь они стояли на корме. – Я была рада встретиться, Гектор. Внуки щедро одарили тебя. Используй их дар с умом. А теперь прощай.
- Спасибо, капитан Ларри Мур. Попутного вам ветра.
Отчего-то Мур и команда расхохотались. И только когда Джу и Гектор сели в голубую шлюпку без весел, девушка объяснила:
- «Хроно» не нужен ветер, Гектор. Его несет по морю сама сила Времени.

Восемнадцатая глава.
"Жемчужина" шла обратно к берегам Америк. Гиббс знал, что капитан побывал на легендарном Корабле Времени, и не задавал лишних вопросов. Но Пинтелл и Раджетти не могли успокоиться: молодым морякам всегда интересно - что там, по ту сторону легенды. И через несколько дней матросы упросили помощницу капитана рассказать им о "Хроно".

- Этот корабль не имеет ни одной деревянной части. Он плывет, управляемый только потоками времени. Двенадцать капитанов было у него, но только о Ларри Мур, Тринадцатой, и сложилась эта легенда. До этого "Хроно" никогда не показывался людям и не вмешивался в их дела.
- А кто она, эта Ларри?
- Она спокойно прожила свою земную часть жизни далеко от морских берегов, окруженная большой семьей и соседями. Но однажды в ее деревню пришел бродячий менестрель по имени Рудигер Патер. Он спел все свои песни в трактире на перекрестке, и утром ушел дальше. А к вечеру Ларри возвращалась с поля и нашла его. Он повесился на первом попавшемся дереве. Ларри отправилась к знахарке - та вернула певцу жизнь. Но не душу. Человек не может жить без души. Патер проклинал свою новую жизнь и винил во всем Ларри, та не могла себя простить и искала любой способ вернуть бедолаге душу. И однажды ей приснился огромный корабль. Чей-то голос сказал: "За морем есть душа для менестреля". Проснувшись, Мур собрала тех, кто захотел отправиться с ней, и навсегда ушла из деревни. В ближайшем порту они сели на корабль и отправились к Новому Свету.
- Кто ушел с ней?
- Ее дети и два ее внука - Джим и Мышка Мур. Всего - семеро Муров. Не везло бабушке всегда, но своеобразно - корабль, на котором Муры отплыли - потерпел крушение. Дэйви Джонс пришел забрать свое, как и полагается. Но Ларри обманула Морского дьявола, утащила у него пару игрушек и сбежала со всем своим семейством на шлюпке. Джонс был в ярости, погнался за ними, но хитрая бабушка призвала богиню Калипсо.
- Откуда она про нее знала?
- У Ларри есть замечательная привычка - она собирала сказки и легенды еще когда жила на суше. За три дня своего неудачного плавания ей удалось разговорить всех матросов на том несчастном корабле.
- И Калипсо отозвалась?
- Да. И укрыла Муров там, куда Морской Дьявол не мог проникнуть - на "Лунном камне". Заодно богиня поведала, что ключи, которые бабушка утащила у Джонса, - ключи Времени. И снова ей повезло: капитан-призрак так и отправил бы всех детей Ларри обратно на сушу, если бы не Руди. Злосчастный менестрель умудрился снова повеситься аккурат на том причале, у которого пришвартовался "Лунный камень". Ларри узнала бедолагу и рассказала о Патере все, что знала. И тогда капитан-призрак заключил с Ларри уговор: он дает ей корабль времени и силу штопать время.
- А взамен?
- А взамен он подарил менестрелю  душу. И с тех пор Рудигер не попадает в неприятности. Кроме самой главной.
- Какой?
- Ларри следит за ним. И как только Руди сходит со своего пути - бабушка-пиратка тут как тут, и все возвращается на круги своя. Она – хозяйка его души. И пока она держит его певчую душу в своих руках – он бессмертен. Ему это нравится, а бабушка-пиратка ведет свой корабль дальше.

Джу оставила своих дружков и вернулась к Гектору на мостик:
- Ох, уж эти Пинтелл и Раджетти!
- Тебя уговорили рассказать о Ларри?
- Да. Легенду я им рассказала.
- А правду?
- А правду не знаешь даже ты. И Ларри, и Руди – из других времен. И пока мы не уничтожим карателей – им не вернуться домой. А здесь им не место.

Пока Гектор был в комнате с внуками Ларри, Джу и бабушка-пиратка были в другом месте. Девушка вернулась в ту самую кладовку, откуда Тринадцатая вытащила браслеты. За горой хлама в самом углу была спрятана дверь.
- Иди со мной, Ларри.
Они вошли в непроглядную темень. Джу щелкнула пальцами и произнесла несколько слов на неизвестном языке. Свет вспыхнул внезапно и озарил зеркало на стене.
Джу провела по нему пальцами и отступила.
- Через четыре дня Люциус нас и тебя поймает. Недалеко отсюда. И как только ты увидишь его корабль на горизонте - спустишься сюда. Скажешь два слова: "Тамизэн даур". Зеркало расколется, в его обломках найдешь серебряные песочные часы. Здесь появится Латион, отдашь их ему. Так же он заберет ключи Джима и Мурмауса.
- А что будет с моей командой?
- Вы вернетесь в свое время. Судьба твоего рода и рода Рудигера отныне неразделимы, вы всегда будете идти рядом. Он проживет жизнь, где вы встретитесь. И будет перерождаться дальше. Всегда вместе, всегда рядом.
- Нельзя спасти корабль?
- Нельзя оставить его в этом мире. Он выполнил то, для чего был создан - сохранил время этого мира, позволил нам исправить преступления Амперы и его сына.
- Но Люциус еще здесь! И он убьет тебя!
- Нет, Ларри. Это сделает не Люций.

Девятнадцая глава.
 - Яблочный остров...- Гектор повернулся на спину, закинул руки за голову, - Его еще нет на картах.
- Нет. И не будет. - Джу спрятала в карман серебряный браслет, на котором нацарапала кончиком ножа какие-то цифры. - Через пять лет его не будет.
- Откуда...а, тебя спрашивать бесполезно, ты все знаешь. Что произойдет?
- Вулкан Яблочного острова, через пять лет он проснется. Но не беспокойся, Фрэнсис к тому времени будет очень далеко.
- Почему он не спускается, он же видел нас?
- Подождем немного.
Они лежали в тени пальм на берегу острова.
- И как мы сможем уговорить его пойти с нами? Помнится, в прошлую встречу он об этом и не думал.
- Согласится. Не сразу. Но согласится.
- Пока он не пришел, лучше расскажи, кем он был в Италии. Ты-то знаешь. - Капитан вытащил трубку.
- Фрэнсис бежал из Англии. Иезуиты спасли его во Франции, там же приняли в свой орден. И как молодого и талантливого человека направили в лучший университет - в Падую. Твой брат изучал право и богословие, схоластику и историю. Не скажу, чтобы он был самым лучшим, но из англичан - он сегодня один из самых образованных. Фамилия позволяет ему в будущем стать советником или министром. Правда, доходы его ничтожны, но это - пока. Вы очень разные, но в то же время - очень схожи. Ты, помнится, начинал в команде Тигга, имея одну рубашку и одну абордажную саблю. А теперь - у тебя есть "Жемчужина". У тебя зарыто немало добычи по всему побережью, на базе стоит еще одна посудина, а в трюме - найдется, чем откупиться от испанцев, равно как и от английского командора.
- Всё ты знаешь. - Барбосса закрыл глаза. - Я отдохну, проследи за матросами.

Джу отошла к ребятам, носившим в лодки провизию и бочки с водой.
- Пинтелл, никто из местных не появился?
- Нет. И выше, в роще и в саду - никого. Мы не заходили в поселок, но там слишком тихо.
Девушка окинула взглядом берег и подозвала Гиббса:
- Джош, возьми пистолеты и пороха. И Марка. Поднимемся в поселок.
- А капитан?
- Пусть отдохнет. Пинтелл, проследи за погрузкой, мы скоро будем. Постарайся управиться до нашего прихода.

Гиббс спешил за помощницей Барбоссы вверх по склону. Марк карабкался вместе с ними и молчал.
- Что тебя так напугало, чертенок? Фрэнсис наверно нас не видел. Мы же с другой стороны острова подошли!
- Он не мог нас не видеть. Со смотровой - видно все; он показывал нам в прошлый раз. И почему нет ни коз, ни собак?

Потому что козы и собаки поселка были свалены в одну кучу в церковном доме. А немногие обитатели - распяты в саду Фрэнсиса. Вниз головой на перевернутых крестах.
Джу первой увидела черные знаки на дверях и почувствовала дикий запах разложения. Марк оступился и сел на землю, да так и остался сидеть, боясь шевельнуться от ужаса.

Девушка завязала лицо платком и приказала Гиббсу идти за собой.
Церковный дом был осквернен и изгажен. Трупы собак лежали на алтарном столе, мертвые козы были уложены на скамьях.
- Они изобразили службу. И таинство...- Джошеми даже перекреститься не мог. - Но почему они смогли войти в церковь?
- Потому что здесь не было Фрэнсиса. Он бы отогнал их, но что-то помешало...

В саду Джу приказала Гиббсу снять несчастных с крестов. А сама отвернулась и склонилась над браслетом:
- Гектор, срочно поднимайся в поселок. Возьми ребят побольше и лопаты. И прикажи им завязать лица платками...
Камешки на браслете вспыхнули и погасли. Далеко внизу, на берегу, капитан услышал ее из своего браслета и все понял.

А пока Джу обернулась к старпому. Тот, наконец, перевел дух и спросил:
- Но почему эти кресты такие? У них перекладина не наверху, а внизу.
- Потому что святой крест имеет верхнюю перекладину. А это - символ поругания Христа.

Хоронили жителей весь вечер. Гектор ходил около матросов, опускавших трупы в большую яму и молча кусал свои кулаки. Когда погребение закончилось, Джу развела над ним огонь и долго что-то шептала над пламенем.
- Их души не станут карателями. Каждому из покоящихся будет свое место по той вере, что они несли.

Спускались к кораблю в первых лучах рассвета. Барбосса крепко сжимал плечо Джу и молчал. Она первая заговорила об их общей тревоге:
- Ни следа. Никакого. Но он жив, я чую.
- Они могли увезти его? Убить и бросить в море, на берегу?
- Нет. Они не могут причинить вреда священнослужителю. Но обмануть, заманить на корабль и увезти - могут.

Их ждали вести на корабле. Дежурный нашел на палубе мертвую птицу еще вечером. К ее лапе было привязано послание. Джу с содроганием развернула кусок человечьей кожи - другого материала для писем Люций не признавал.
"Дорогая беглянка. Отец Фрэнсис гостит на моей "Чаше" и приглашает вас присоединиться. А если твой рыжий пес не против - я сам явлюсь за вами, как только ты прочтешь это послание". Джу резко подняла голову:
- Это ловушка.
Ветер внезапно стих, море вокруг корабля почернело. И серо-зеленый туман в несколько секунд окутал "Жемчужину" от мачт до днища. Гектор успел выхватить саблю, но тут же выронил ее - металл раскалился докрасна в его руках. То же случилось и со всем оружием на корабле. Только лунный меч девушки остался холодным и выскользнул из ножен быстрее молнии. Гектор увидел только серебряные латы того, кто возник на палубе.
- Рад тебя видеть, малышка, - усмехнулся хозяин доспеха. Джу прошипела сквозь зубы:
- Ты до сих пор носишь кирасу Лунного капитана, мерзавец.
И Гектор увидел высокого и нечеловечески красивого мужчину. Но было в идеальных чертах и темно-серых волосах что-то мерзкое. Эта красота переходила в красоту змеиную, в нечто за гранью человеческого и уродского.
- Да, Люций, и я рада. - Джу опустила меч, но другой рукой влепила пришельцу пощечину. Мужчина отступил. По его лицу прошла волна, черты размылись. Но тут же вернулись.
- Любишь ты жесткие ласки, принцесса! - рассмеялся Люциус, - Жаль, твоя рыжая игрушка ничего в них не понимает.
- Это он про меня? - осведомился Гектор.
- Да, пес, про тебя. Братца повидать приехал?
- Что ты с ним сделал, Лорд? - Джу подняла меч и припала на одну ногу -  из этой позиции она обычно нападает.
- Ничего. Просто помог ему понять, что Бог - не единственный обитатель здешнего мира. И посадил его в самую красивую каюту. Ему там нравится, он уже неделю не выходит к ужину.
- Джу, что это значит?
- Это значит, что Фрэнсис скорей всего уже лишился рассудка. - Она ударила быстро, никто не заметил, как отлетел серебряный нагрудник, и Люц отпрыгнул назад. Доспехи рассыпались ледяными брызгами. Но в руках Лорда оказалась тонкая и длинная золотая игла.
- Люблю твои игры, драчунья. Но ты забываешься, как всегда. - Люциус всадил иглу ей в сердце. Гектор увидел, как острие вышло из спины Джу, а она сама, как кукла, рухнула на доски палубы.
Туман заполонил все, и последнее, что увидел Барбосса - Люций схватил Джу за волосы и притянул к себе - а затем тонким змеиным языком обвил ее шею. Капитан закричал и провалился в бездну.

Двадцатая глава.
Очнулся капитан от холода, судорожно дернулся и открыл глаза.
- С добрым утром, капитан, - кто-то склонился над ним, протянул руку и помог встать. - Не думал, что вы так быстро очнетесь.
- Гиббс, - разглядел Гектор, - где мы? Где Джу?
- В аду...
Капитан сел и понял, что стены, потолок и пол покрыты толстым слоем льда. Странного льда, который не обжигал.
- Здесь лед. А в аду - пламя.
- Этот лед пострашнее пламени. Зря мы верим в геенну огненную. Это место совсем не жаркое. - Голос из угла, надтреснутый и глухой. Кроме капитана и старпома здесь были еще люди: бритый налысо юноша, старик без обеих ног и оборванец, в котором Гектор с трудом узнал офицера королевского флота.
- Кто вы?
- Пленники Лорда. Я – Вальтер Роуз, а это - молодой человек указал на старика - Иоганн Фогель и Свами. Свами - индус. А кто вы, позвольте спросить?
- Капитан Гектор Барбосса, капер его величества.
- Ее величества. На троне королева Мария. Его величество предстал перед Всевышним. Ваш спутник - кажется, старпом? Мы уже успели поговорить.
- Что здесь делает офицер королевского флота?
- Я вез каперские грамоты и сопровождал некий ценный груз. Но корабль потоплен, каратели на моих глазах съели моих людей. Живьем. - Вальтер дернулся и отвел взгляд.
- Это трюм? Почему здесь лед?
- Потому что трюм «Чаши мертвых» - расположен в аду. Ваше счастье, капитан, что вы все это время были без сознания. Я видел такое, что не приснится никому на свете. - Гиббс побледнел и перекрестился. - Здесь возникают такие видения, что никакой ром не поможет. И приходят люди, страшные и жестокие...
- А Джу?
- Кто это? - Свами наконец-то подошел к ним.
- Это моя...девушка, мой второй помощник.
- Здесь не было девушек. Сомневаюсь, что она жива. Я видел, что творит с женщинами Шрэд, капитан Красных Кораблей. Они пришли к моему селению. И всех...лучше бы убили...
- Барбосса, здесь творятся ужасные вещи.
- А Фрэнсис? Он здесь?
- Нет. Но я слышал его голос. Он богохульничал. И смеялся. И плакал. Несколько часов назад. - Джошеми снова стал креститься.
Двери не было - в стене просто появился проход, и к ним вышло нечто. Внешне оно напоминало человека, но только фигурой. Лица не было - ободранный до кости череп, глазные яблоки в черных глазницах и язык, видневшийся сквозь обломанные зубы.
- Нидрэд - успел шепнуть Гектор и схватился за гарду. Но под пальцами вдруг оказалась змея. Мужчина в ужасе отбросил скользкую тварь - она звякнула о лед и обратилась саблей. Вошедший расхохотался и проскрежетал:
- Чувствуйте себя как дома, дорогие гости.
- Где мои люди? Где моя Джу?
- Твоя? - чудовище прыгнуло к капитану и положило мертвую склизкую руку ему на плечо, - Джу принадлежит своему жениху, Лорду Люциусу, первому своему возлюбленному, рыжий пес.
- Не знал. Тогда где мой корабль?
- Тебя велено привести к Лорду. - И капитан ничего не успел почувствовать: словно в одну секунду его перенесли сквозь толщу льда в совсем иное место.
Вокруг был каменный зал, витые мраморные колонны светились в его центре. И там, на троне - сидел тот, кого называли Люциусом.
 
Барбосса не мог шевельнуться - невидимая цепь до боли скрутила его, въелась в кожу и заставила поморщиться. Люциус встал, сделал один только шаг, и мертвенный серый свет заполнил все пространство. А за спиной главаря карателей возникло огромное зеркало в деревянной раме.
- Не скажу, что рад тебя видеть, рыжая собака.
- Кто ты такой и что тебе от нас нужно?
- Не шевелись, иначе колдовские Цепи разорвут тебя на части. Я – Лорд, Люциус, если тебе так проще. А ты кто такой, что моя девочка уже год живет на твоем корабле? Колдун, волшебник, монах? Что-то я не заметил. Да и братец твой не праведник. Лойола промыл ему мозги раньше, чем это успела сделать католическая церковь.
- Я Гектор Барбосса, и Джу живет со мной по своей воле.
И только тут капитан разглядел лицо карателя. И понял, что проиграл. Потому что у Люциуса было прекрасное лицо - светлые длинные волосы, правильные черты и синие чистые глаза. И чарующий мелодичный голос. Стройное и тренированное молодое тело под легкой одеждой - Гектор никогда прежде не видел столь тончайшего материала, и даже смутился.
- Вот видишь, ты уже понял, что я - совершенен. А ты, старый дряблый пес, со своими обломанными ногтями и гнилыми зубами, с грязной обветренной кожей и мужскими обвисшими прелестями - что ты можешь дать дочери лунного капитана? Я сомневаюсь, что она ложилась к тебе в койку трезвой. Насколько я ее знаю, она весьма брезглива.
Капитан чуть не потерял сознание - цепи распороли камзол и врезались в кожу.
- Был бы ты мужчиной, поговорил бы я с тобой. А так - колдовством держишь меня на расстоянии.
Люциус рассмеялся и легко повел ладонью. Цепи исчезли. И в ладони Гектора вдруг оказалась его сабля.
- Ты ТАК хотел поговорить? Что ж, попробуй.
Гектор вскрикнул и кинулся к Лорду. И сразу понял, что проиграл. Как и Джу, каратель был нечеловечески быстр. И еще быстрее на груди капитана появились глубокие раны. Но как только Лорд отступил - звезда на шее капитана стала горячей, и раны исчезли. Только кровавые пятна на рубахе остались.
- А, так она у тебя? Чертов Латион! - прекрасное лицо исказилось. И Лорд исчез.
 
Нидрэд появился из-зав спины и схватил Барбоссу за запястья. А затем мгновенно перенес в ледяной трюм. Гектор вложил саблю в ножны и огляделся. И вскрикнул отчаянно и горько: трюм был залит кровью, Гиббс с распоротым горлом, изрубленный до костей Вальтер, разорванный надвое безногий старик и прибитый к полу Свами...
 
- Капитан! Очнись! Очнись! - кто-то тряс его за плечо. Барбосса вскочил - живой Джошеми, его старпом, стоял рядом. - Все в порядке, мы здесь!
- Гиббс...но вы..но я же как только вернулся...
- Я говорил вам - это место хуже ада. Вы вернулись и упали без чувств. Что вы видели?
- Вас всех. Мертвых.
- А я первый раз увидел своих детей, распятых на стенах, - впервые подал голос Иоганн.
- А я - видел, как насилуют мою сестру. - Простонал Свами.
- А мне показали еще раз тот день, когда кракен унес в тайник Дэйви Джонса наш корабль - довершил Гиббс.
- Это искушения, - Вальтер подошел так близко, что только теперь Гектор заметил, что офицер сед, как снег. - Вы видите то, чего боитесь больше всего. А Лорду надо свести вас с ума, сломать вас.
 
- Твою налево, грибы с глазами! – раздался голос из-за стенки. Гектор приник ухом к ледяной корке и прислушался.
- Твоя направо, их едят, а они глядят! – капитан еле успел отскочить, а стена рассыпалась, как снежная гора. И перед Гектором очутилась Ларри Мур.
- Бабушка! – заорал Барбосса и кинулся к капитанше.
 Ларри стряхнула с плеч ледяную крошку и крепко ругнулась еще раз. А затем свистнула, и в каюту ввалились семеро матросов.
- Всех - на «Хроно»; капитан Барбосса, за мной.
Парни кивнули и подскочили к Иоганну. Ловко подняли старика на руки и поспешили обратно в пробоину. Свами устремился за ними. Но Вальтер остановился перед Тринадцатой и произнес:
- Я с вами.
- У тебя нет защиты от наваждений. А, черт с ней, бери саблю, только не поддавайся никаким виденьям.
Один из матросов протянул офицеру саблю.
– Надо спешить, до рассвета три часа, а мне еще корабль топить.
Бабушка-пиратка подошла к противоположной стене, откуда появлялся Нидрэд, и приложила ладонь ко льду. И в стене возник проем.
- Идем быстро, рубим сильно, в глаза не смотрим.
 
Они летели вверх по бесконечной лесенке. Рубили всех, кого видели, молчали и слушались маленькой женщины в пиратском костюме. Ларри остановилась на очередном пролете.
- Твой братишка еще жив?
- Жив, мы слышали его голос несколько часов назад. – Гиббс отер лицо платком и опустил оружие. – Но он, кажется, сошел с ума.
- Ничего, этому персонажу не повредит. – Мур шарахнула кулаком в стену, и снова открылся проход. Похоже, она прекрасно знала, каким колдовством был зачарован этот проклятый корабль. Вальтер успел спросить Гектора:
- Кто она?
- Это Ларри Мур.
- ЧТО??? Капитан из легенды?
- Да, потом расскажу. Если успею.
 
В этой каюте было непривычно шумно – танцевали обнаженные женщины, пели птицы в клетках, журчали фонтаны и играла музыка. Посреди всего этого безумия и разврата на железной кровати был привязан Фрэнсис. Гектор с трудом его узнал – так обезобразило его сумасшествие.
- Нехилый антуражик. – ругнулась Тринадцатая. – Расслабили парня, Гектор.
Юношу цепко оплетала золотая цепь, приковав священника к кровати.
- Фрэнсис! – закричал Гектор. Но юноша глядел на свою каюту безумным взглядом. Он, казалось, ничего не видел – ни женщин, ни фонтанов, ни музыки.
- Гектор, разруби ему руку! Так, чтоб кровь пошла! Придет в себя от боли! – крикнула Ларри и почему-то отскочила к выходу. Почему – стало ясно, как только Гектор сделал шаг к брату – женщины обернулись страшными ведьмами, птицы скинули перья и обернулись ящерами, а фонтаны стали клубиться уже знакомым ядовито-зеленым дымом. Все начали задыхаться.
Барбосса в два прыжка пересек каюту и занес саблю. Чуть оттянул лезвие на себя и ударил - достал самым кончиком сабли до руки брата. Все исчезло. Только ноющий протяжный звук заполнил комнату. Золотая цепь рассыпалась прахом, и все вдруг оказались в склепе. Мертвые тела были вокруг, пахло тленом, и мрак сгущался с каждой секундой.
- Твою дивизию! – снова выругалась Ларри, и поспешила к кровати. Дотянулась и ударила Фрэнсиса кулаком по голове. – Дуб неотесанный! А еще священник. А ну, хватит! – и повернувшись к спутникам объяснила: - Это происходит в его голове. Это его страхи.
Священник, казалось, пришел в себя. Каюта опустела. Гектор перетянул рану куском простыни и заглянул в глаза юноше. Слава Богу, бессмысленный блеск пропал. И понемногу разгладились сведенные судорогой скулы.
- Гектор…я ждал вас…а потом Он сошел с небес и взял меня…
Ларри вытащила странную светящуюся коробочку и приложила к шее несчастного. Фрэнсис резко вздрогнул и вытянулся на кровати.
- Что ты с ним сделала?
- Сейчас очнется. Это лекарство такое. Помогает. Иногда.
- Что они с ним сделали?
- Вытаскивай его. Одень как-нибудь, а то замерзнет, мы в северных водах.
Гектор стянул с себя камзол и укутал брата. А потом помог ему подняться.
- Где я? – наконец-то пришел в себя Фрэнсис.
- На корабле Люция, «Чаше мертвых». И над тобой вдоволь поиздевались. – Ларри уже спешил к выходу. – Пора. Джу еще здесь. Чует моя душа, намучимся еще с ней.
 
Гектор и Фрэнсис шли позади, Вальтер и Гиббс не отставали от бабушки-пиратки.
- Как на корабле может поместиться такая лестница?
- Не знаю. Но боюсь даже представить, какого размера этот корабль.
- Это наваждения, - процедила сквозь зубы Ларри. – На самом деле нет ничего.
Карателей попадалось все больше, но Мур что-то шептала – и все встречные рассыпались в пыль. Они задержались только раз – когда Вальтер споткнулся о что-то черное. Это оказалась сутана Фрэнсиса. Гектор встряхнул ее и одел брата.
- Бардак на корабле. – заметила Ларри. И они остановились через два пролета. Перед ними был тупик. Но Тринадцатая приложила ладонь к стене. И ничего не произошло.
- Не тем путем пошли? – поинтересовался Гиббс.
- Нет. – Ларри задумалась. А затем подхватила Фрэнсиса и притянула к себе:
- Быстро положи крест на эту стеночку!
Священник изменился в лице. И отшатнулся. Гектор еле успел подхватить брата.
- Фрэнсис, что ты? Просто перекрести эту стену. Слушай Ларри, она знает.
- Нет, Гектор…я больше никогда не смогу креститься. И даже крестить. Они…лишили меня души.
- Такое возможно?
- Началось…Барбосса, возьми его руку и перекрести стену! Быстрее! Время уходит!
Капитану ничего не оставалось, как силой схватить руку брата и наложить крест на стену. Раздался ужасающий скрип и перед ними возникла обычная корабельная дверь.
 
За ней оказался тот самый зал, где Гектор уже бывал. На троне сидел Лорд. А перед ним на раме зеркала была привязана Джу. И Ларри опустила оружие.
- Вот уж кого не ожидал увидеть! – Люций встал. И сделал еле заметное движение. Оружие рассыпалось в пыль. Даже пряжки на портупеях исчезли.
- Ларри, не ожидал! Таранить мой корабль своим – это уж совсем невероятно. Глупо, старушка!
- Надоели вы мне все, хуже спирта! – ругнулась Ларри и шагнула вперед. Вальтер сделал Гектору знак не двигаться и скользнул за пираткой.
- Можете не скрываться. Я знаю каждый ваш шаг и каждую вашу мысль. – Лорд улыбнулся и облизнул губы змеиным языком.
И тут Гектор услышал в своей голове: «Постарайся добраться до зеркала и оцарапать стекло своей звездой. Тогда можно будет вызволить Джу. Только не касайся ее пут, разорвут нашу девочку на части. Сначала оцарапай зеркало, только потом прикасайся к ней».
Барбосса выдохнул. В голове шумело, как после хорошего взрыва. Лорд вытащил плеть и размахнулся. И Гиббс, закричав, кинулся на главаря карателей. Вальтер и Ларри кинулись следом. Но плеть вдруг обернулась пламенем. Огонь спалил волосы и бороды, затрещала одежда. Только Ларри и Гектор не чувствовали жара. Гектор метнулся к зеркалу, сорвал звезду с шеи и процарапал глубокую борозду на его глади. И тут же рассеялись путы, державшие Джу. Капитан подхватил ее на руки. Ларри умудрилась кинуть свою шкатулку в Лорда. Как только синяя коробочка коснулась карателя, последний взвыл и растворился в воздухе. Исчезло и пламя, только тяжелый запах паленых волос и кожи остался.
Они нашли за троном еще одну дверь и выскочили из зала. И очутились на палубе корабля. Они были в незнакомом море, покрытом айсбергами. Ледяные горы возвышались вдоль бортов, небо было затянуто низкими черными тучами.
Но спасенные остановились в немом ужасе. От носа до кормы «Чаши Мертвых» было такое расстояние, что Гиббс перекрестился и прошептал:
- Не бывает таких длинных кораблей. И десяти мачт тоже не бывает…
А Вальтер перегнулся через борт и с ужасом отскочил обратно:
- Тут так высоко, что не видно воды.
Ларри уселась на бочонок и, еле переводя дух, проскрипела:
- Ну, матросики, с вами весело. То в кабак мой пришли, то на корабль мой приплыли, то к самому Люциусу Лорду угодили. Так весело мне лет двести не было. А насчет корабля – не верьте своим глазам. Да, «Чаша мертвых» - это нечто. Но некоторые из вас были в «Чертогах Лунного света» - они намного больше этой посудинки. Правда, протаранить ее было нелегко, смотрите сами, что пришлось сделать. – и указала в сторону кормы. Там на одном из отрогов айсберга полуразвалившийся торчал кораблик. Приглядевшись, Гиббс узнал его:
- «Хроноворот»! Он существует!
- Существовал. Мы, конечно, легендарные, но сделаны из хрупкого материала, на самом деле. Зато пробили вашу тюрьму. Эээ, но не рассчитали угол.
Корабль Ларри шел на таран, проскочил между двумя громадами айсбергов, но скорости и силы не хватило – большая часть корабля Тринадцатой засела на ледяном рифе. И Вальтре вдруг понял, что корабль шел не по воде – Хроно шел по воздуху, потому что ни один из кораблей не способен таранить другой на высоте пятнадцати футов над морем, да еще и засесть на айсберге почти у самой вершины.
Только Барбосса и Фрэнсис не отвечали и не смотрели никуда. Они молча сидели на досках палубы. На руках у Гектора была Джу. И капитан «Жемчужины» поднял голову и четко, страшно сказал:
- Ларри, она мертвая.
 
Двадцать первая глава.
Ларри склонилась над Барбоссой и молча смотрела в мертвое лицо.
- Всё бы ничего, капитан, да только не может она сейчас быть мертвой. Не должна. По всем законам.
Гектор не мог говорить – он не мог поверить. Только звезда на груди мужчины билась, как живое сердце. Пульсировало неведомое пламя в кончиках лучей, пробивало током кожу.
- Господи! – взмолился вдруг Барбосса. – Господи…
Но пришел не Господь. На палубе соткался Дэйви Джонс. И оттолкнул Ларри, вырвал Джу из рук капитана силой и исчез. Фрэнсис поднял руку, чтобы перекреститься, но замер.
- Калипсо, силой ключей и поворотом циферблата! – вдруг завопила Ларри Мур и стукнула по палубе кулаком. Дрожь прошла по айсбергам, и обломки Хроно зашевелились на глаза у всех. Богиня Калипсо встала между Гектором и Ларри.
- Звала, бабушка-пиратка?
- Джу…
- Не бойтесь, пираты! – улыбнулась богиня. – Джонс забрал ее в Сердце Океана. И тебе, Гектор, придется какое-то время побыть одному. За вами спешит сам Латион.
Калипсо исчезла, точно так же, как и Морской дьявол.
 
Фрэнсис встал и указал на небо – там скользила голубая лодочка, в которой в полный рост стоял некто в сверкающих одеждах.
Гиббс перекрестился и встал на колени, Вальтер последовал за ним. Лодка истаяла, очутившись над бортом «Чаши», Пресветлый шагнул на борт проклятого корабля и поспешил к Гектору.
- Капитан, вам надо уходить отсюда. Лорд вот-вот очнется и ударит.
- Латион, мое время почти вышло! Я и так задержалась! – Ларри схватила Господина за плечо, - Мои люди, мой корабль.
- Да, Ларри. – Латион коснулся ее лба, и бабушка-пиратка улыбнувшись, исчезла. И Гиббс увидел, как обломки «Хроно» вдруг засверкали, глаза на миг ослепли, а когда вернулось зрение – ничего не осталось.
- Куда они подевались? – вздохнул старпом.
- Они упокоились, Джошеми… - Латион грустно улыбнулся и приказал: - бери своего капитана и отца Фрэнсиса, идите за мной. – и легко повел в воздухе рукой. Над бортом возникла серебряная лесенка: изогнувшись, она уходила вниз.
Вальтер бежал за ними следом; и в какой-то миг обернувшись, увидел несколько карателей, выскочивших на палубу. Но Латион только выдохнул на ладонь и бросил в сторону борта таинственное слово. Каратели отпрянули, а беглецы продолжили свой путь – вниз по лесенке, висевшей в воздухе, к «Черной Жемчужине».
 
Гектор упал на палубу своего корабля первым и потерял сознание. Гиббс и Вальтер шагнули к нему, но светлый туман вдруг окутал их головы, все начало терять очертания и таять. Фрэнсис снова поднял руку, но не перекрестился. Латион обернулся и поманил священника за собой:
- Пойдем, Фрэнсис. Они уснули. А тебе нужно говорить.
 
Корабль тронулся с места, на палубе зашумела команда, а Фрэнсис сидел в каюте своего брата и слушал Пресветлого Господина.
- Ты хочешь понять, что произошло. И зачем все это было сотворено с тобой. – Латион сотворил из воздуха стакан с непривычной голубой жидкостью, - Пей. Это вино из моего мира. Редко кому удалось его попробовать в этом мире.
Священник вспомнил на миг, что вытворяли с ним в той странной каюте на «Чаше Мертвых» и застонал.
- Я нарушил все обеты…я не знаю, кто вы и что за колдовство помогло нам бежать. Но в нашем мире, в нашем времени – я больше не священник…
- Ты даже не представляешь, как ты важен в своем мире. И то, что ты был священником до сегодняшнего дня, – очень важно. Там, на корабле Люциуса Лорда, ты познал грех – до конца, до самого дна. И с этого дня ты будешь Бич Божий, в понятии этого мира и времени. Никакая ложь больше не смутит тебя. Ни одна интрига не будет для тебя загадкой. Ты обрел другой дар – видеть хитросплетения и уловки. Ты ведь учил в Падуе историю верований других народов. Помнишь, странный бог скандинавов, Локи – он был хитрее хитрости?
- Да.
- Ты побывал в аду человеческой души. Люций знал, что тебе показать. Все, что ты видел – было не на самом деле. И все, что ты делал – только наваждения, все время ты был прикован к койке. Лорд искажал твои чувства. И ты видел и ощущал то, что хотело это чудовище.
- Я видел Господа. Он сошел на наш берег и благословлял мою паству…
- Нет, Фрэнсис. Это Лорд шел по твоему берегу. То, что осталось от твоих людей – похоронила команда этого корабля. И Джу отмолила их души, а Гектор искал тебя. Они попались в ловушку у Яблочного острова.
- Джу умерла, да?
- Нет. Это страшнее, чем умереть. Помнишь зеркало, к которому она была привязана? Сейчас она в том мире, в который ведут зеркала. Дэйви Джонс забрал ее тело от тления, но вам с Гектором придется идти за ее душой в низины ада. Выдержишь?
- Не знаю. Я ничего не понимаю…
- Мне пора – Господин встал. – Помни только одно – ты вернешься в Англию. И увидишь возрожденную страну менее, чем через три года. И сам поможешь ей возродиться. Но тебе придется сделать много страшных дел. И когда будешь их творить – знай, что ты прав, пока веришь, что служишь очищению и возрождению. Потомки проклянут твое имя, твоя могила будет стерта самым великим пожаром в истории Англии. Но в конце концов, мир не сможет забыть ни тебя, ни твоего имени, Фрэнсис Уолсингэм.
- Прощайте, Латион. – Фрэнсис почувствовал, как мягко коснулись его ладони и позволил уложить себя на койку. И провалился в сон.

Двадцать вторая глава.
- Что же нам делать…- Гиббс занял место у штурвала,  а капитан и Фрэнсис склонились над картами.  - что нам делать...
- Старпом, прекрати. И без тебя тошно! - проскрипел Гектор, - лучше подскажи, как найти Дэви Джонса.
- Не знаю. Джека бы спросить.
- Кто такой Джек? - на мостик поднялся Вальтер. Офицеру пошел на пользу волшебный сон Латиона и неделя усиленной кормежки.
- Джек Воробей. Кстати, он до сих пор осужден?
- Матерь Божья! То Ларри Мур восстанет из легенды, то Джек Воробей. Вы не шутите? Он существует?
- Можешь сам убедиться - Барбосса указал на горизонт, где летела по волнам "Новая Жемчужина". - Его величество, Джек Воробей!

  Когда корабли поравнялись, на руке Барбоссы вдруг ожил забытый серебряный браслет. Металл потеплел, зеленые камни вспыхнули ярким светом, а в голове капитана вдруг раздался голос Джека:
- Я уж думал эта штуковина не работает. Капитан, где вас черти носят?
- Джек…ты…говоришь в моей голове???
- Это магические браслеты. Мне тут пьяное видение было: какая-то сумасшедшая старушка вручила эту вещицу и приказала срочно идти сюда.  Попутно научила пользоваться этой штукой. У Тигга точно такой же появился. Но он не удивился. Что за бабка? И как она оказалась на моем острове?
- Это была Ларри Мур, Тринадцатая.

  Джек взобрался по трапу и предстал перед Вальтером во всей красе. Роуз перекрестился и на всякий случай перекрестил Джека. Воробей не исчез.
- Знакомься, Джек. Офицер королевского флота, Вальтер Роуз. На троне королева Мария, а его мы нашли в плену. Да и сами еле вырвались.
- В плену? Капитан Барбосса, я ослышался или слишком трезв? И почему меня Джу не встречает? И что за тип в сутане за вами? У вас что тут творится???

  Они сидели в каюте капитана и пили. Джек положил на стол свой браслет и вызвал Тигга, так что и Хранитель слышал всю историю.
- Чудо, что вы спаслись. Чудо, что вы вообще смогли дожить до появления Ларри. - объяснял им Тигг. - Я боялся самого худшего.
- Худшее произошло. Джу…
- Нет, Гектор. Джу как раз в порядке, в Сердце Океана у Джонса и Калипсо. Пока ее тело там - ей ничего не грозит. Вот только отыскать ее душу будет непросто. Но мы справимся, я знаю.
- Как найти это Сердце Океана? Что это за место или гавань?
- Это не место. Это скорее остров. Там теперь живут Тиа Дальма и ее возлюбленный. Вам надо поскорее вернуться в Бухту Погибших Кораблей. Только оттуда можно перейти в Сердце Океана. Мы были там один раз.
- Когда?
- Когда шли к Чертогам. Остров, у которого мы оставляли корабли.
- Но это только кусок скалы в океане…
- Это наваждение. Мы не были на самих скалах, бросили якоря у них и перешли на "Жемчужину".  Поскорей возвращайтесь в Бухту. - Тигг помолчал и на прощание добавил:
- Капитан Вальтер, я уже знаю о вас и рад, что вы с нами.

  Фрэнсис почти все время проводил на палубе. Он наблюдал за матросами, общался с братом и Гиббсом, расспрашивал Вальтера и постоянно что-то записывал в небольшую книжечку.
- О чем ты пишешь? - спросил его как-то брат.
- Записываю морские термины. И описываю способы лавирования, управления парусами.
- Зачем?
- Латион велел мне изучить морское дело. Да и привык я записывать все интересное.
- А не мог бы ты выучить матросов грамоте?
- Конечно. Прикажи им приходить по двое, когда освободятся. Сколько нам еще плыть?
- Две недели.

  Когда показались скалистые уступы Острова Погибших кораблей, Пинтелл и Раджетти пришли к Гиббсу в каюту:
- Старпом, у нас дело. Капитан все мрачнее день ото дня.
- Это из-за Джу. Он тоскует.
- Мы можем что-нибудь сделать?
- Попробуйте отдраить матросский кубрик. И гальюн.

- Гиббс, почему Марк и Фил уже двое суток зеленые? - спросил отец Фрэнсис  - Заболели?
- Приводят корабль в порядок.
- С чего бы такая чистоплотность?
- Хотят к возвращению нашей девочки успеть.
- Ты веришь в это? - Фрэнсис вдруг заговорил шепотом. - Ты веришь, что она вернется?
- Иначе быть не может. Ваш брат с ума сойдет, если…
- Даже не говори этого вслух. Но я священник, Гиббс, и мне это дико.
- Вы на Карибах. Здесь бывает еще веселее.

  Пришвартовались около полуночи. Тигг встречал их на ступенях Дворца Пиратов. Фрэнсис долго смотрел на многочисленные крестики в волосах Хранителя, а затем произнес:
- Похвальное…количество.
- Добро пожаловать в Братство пиратов, святой отец. По крайней мере, не зря искал, капитан Барбосса.
- Тигг, это мой брат. Родной. Младшенький.
- Еще лучше. И родственник, и необходимый нам священник.

  Команда занималась ремонтом, а капитаны днями и ночами корпели нал планами и картами.
- Не понимаю. Ларри исчезла, время не остановилось, конец света отменили. Джу что-то скрыла от нас. Раньше полнолуния Калипсо здесь не появится, потерпи, Гектор. - Тигг размышлял вслух.
- Там, на "Чаше мертвых", я встретил Люция. Он не человек. И не дьявол. Что-то другое. - Барбосса в который раз перебирал карты, пытаясь вычислить Сердце Океана. Он колдун, корабль у него заколдован. Но Нидрэд - не колдун, всего лишь слуга. Значит, и остальные каратели - всего лишь пешки. Надеюсь, что я не ошибаюсь хотя бы в этом.
- Вы попали в плен, чего не должно было быть. Вас спасла Ларри, хотя не имела права вмешиваться. Все идет не так, как может идти на самом деле. Значит, на острове Фрэнсиса была очередная "дыра времени". Что-то часто они стали появляться. - Тигг думал совсем о другом. - Вам не кажется странным, что все складывается так?
- А как должно складываться? Судьба нас о планах не извещает.
- Зато Латион известил о планах меня. Он хотел провести вас от Яблочного острова к стоянке Шрэда, а совсем не в лапы к Лорду. Но в самом начале - образовалась "дыра времени".
- Постой, - Гектор вспомнил: - Когда мы высадились на острове, Джу заметила что-то странное. Она сказала…
- Что нет ветра и нет запахов. - напомнил Гиббс. И что воздух не движется. А еще испортился корабельный хронометр.
- Странно, - перебил Тигг, - раньше «дыры» проявлялись по-другому: в кабаке, где ты был убит, Барбосса, перед самой дракой начались другие вещи - я уронил кружку со стола, она не разбилась, за мной сосед уронил нож и тот очень медленно опустился на пол, хотя такой увесистой штуки я никогда не видел. Вокруг тогда словно образовалось колдовство - все стало другим, непривычным, неуязвимым и медленным. И ты, когда попал в «дыру времени» - стал расплывчатым, словно луна в облаке. И еще - вокруг тебя были странные огненные символы, никто их не видит. Но девочка видит их, а потом -заколдовала, чтобы и я их увидел. Джу научила меня чувствовать подобные дыры. А то, что вы описываете, похоже на то, что у острова Фрэнсиса остановилось время - исчезли запахи, звуки, ветер. Хронометр - самый простой показатель. То есть время не просто прорвалось - оно остановилось. Если Лорд просто останавливает время, значит, он не создает «дыр». Он просто останавливает бытие. Но не людей. Ведь вы могли двигаться, говорить, думать?
- Да. А времени ничего не будет от подобных упражнений?
- Нет, наоборот. Время больше не рвется, где попало. Вот почему ушла Ларри. Она в этом мире сделала все, что должна была сделать. Значит, это безопасно. В противном случае, Тринадцатая до сих пор штопала бы наш мир.

  Туман к вечеру накрыл Остров Погибших кораблей. В густом молочном мареве исчезли причал и корабли. Тигг вывел друзей на балкон и указал вниз:
- Никогда не видели, как "Голландец" причаливает в Бухте? Смотрите, это красиво.
Вальтер почти не дышал. Он вырос на сказках моряков и никогда не думал, что все сказки в мире - имеют под собой реальную основу.
Из тумана выплыл остов древнего полуразрушенного корабля. Словно наваждение, мертвец вошел в гавань. Ни звука, ни скрипа, ветер пропал задолго до тумана. Странный оранжево-желтый свет окружал судно, казалось, что оно идет не по воде, а по воздуху. Гиббс перекрестился и тут же скривился от боли - пальцы мгновенно свело.
- Зря ты, Джошеми. И ты, Фрэнсис, не поднимай руку. Эти силы имеют другую природу, и ваши попытки защититься или помолиться - будут немного болезненными. Не бойтесь, они на нашей стороне.
- Что происходит, капитан Тигг? - Барбосса волновался не на шутку - от Джонса зависела его Джу.
- Просто исполняется давний договор между "Голландцем" и Бухтой. Это место считается кораблем, потому Дэви Джонс может когда угодно находиться здесь.
- Но почему мы никогда не видели его здесь? Я ведь жил в Бухте не один год! - Джек вскипел больше от страха, нежели от нетерпения.
- Потому что видят "Голландца", входящего в Гавань Погибших кораблей, только посвященные. Но так как у нас черт знает что творится, я вас всех заколдовал. Потому вы его и видите. - Хранитель вдруг наклонился к перилам и закричал вниз:
- Кто пришел в наши воды?
Из самых глубин донесся замогильный голос:
- Проклятый корабль и проклятый капитан. По праву. Впусти нас, Хранитель Кодекса. Сними с причала чары, дай нам отдохнуть.
  Тигг повел ладонью по воздуху и прошептал заклинание – чуть слышно, но от незнакомых слов весь Дворец пришел в движение: свет погас, внизу заскрипели цепи, загрохотали невидимые в тумане якоря. И Дэви Джонс - в нечеловеческом обличье, появился на балконе.
- Здравствуй, Тигг! - произнес Морской Дьявол. - Спокойно ли в Бухте? Спит ли вулкан под твоим Дворцом.
- Здравствуй, Дэви. Все спокойно. На корабле, что зовут Дворцом Пиратского братства, ты можешь отдохнуть.
  Джонс со свистом выдохнул и наконец-то от него перестало веять холодом и могильным ужасом.
- Где моя Джу? - взмолился Гектор. - Она у тебя?
- Здравствуй, капитан. Она не у меня и не у тебя. Но мы пойдем с тобой за нею. Ради этого я пришел.
- А что за договор такой?- влез в разговор Джек. - Я о нем никогда не слышал.
- Джек, отец вам все объяснит, а нам пора, - Дэви схватил Барбоссу за плечо, и оба исчезли. Фрэнсис опять поднял руку перекреститься, но вовремя опомнился.
- Не волнуйтесь, святой отец. Джонс вашего брата не обидит.
- Но…это же «Летучий Голландец»…
- Он на нашей стороне. И в кои-то веки, я рад, что они в нашей гавани.

  Гектор летел сквозь тьму, он только чувствовал железную хватку Морского дьявола и слышал, как гулко стучит собственное сердце. Через несколько минут ледяного ужаса, капитан очутился в огромной каюте.
- Да, тяжеловат ты, капитан Барбосса. Или я так постарел… - Дэви принял человеческий облик и вдруг улыбнулся, - Добро пожаловать в мою каюту. Не бывали на "Голландце"?
- Не приходилось…слава Богу.
- А вот Уилл Тернер побывал. И ключ у меня стащил. И похозяйничал за четырнадцать лет так, что я два месяца восстанавливал и корабль, и команду. Распустились. - Джонс указал на орган. И только тут Гектор понял, что легенды о морских бурях - правда. Каюта была огромна, но орган был просто бесконечен.
- Слышал о том, что бури возникают тогда, когда я на нем играю? Верно.  Потому что этот орган - сама душа океана. А я ее тревожу, когда нажимаю на клавиши. Но нам нужна не душа, а сердце. - Джонс подошел к клавишам и заиграл…
  Дворец пиратов сотрясся до основания, Тигг улыбнулся, а Джек и остальные в ужасе отпрянули к стенам.
- Не бойтесь. Это Морской дьявол усыпляет вулкан под островом. Пока они там с Барбоссой музыкой занимаются, пойдемте выпьем. Заодно расскажу вам о вулкане.
  Мелодия пришла и ушла. А Барбосса все не мог очнуться. Джонс осторожно тронул капитана за рукав:
- Мы на месте.
  Гектор вздрогнул и вдруг понял, что находится не в каюте "Голландца", а на какой-то поляне у хижины. За спиной шумело море, вокруг щебетали птицы. И в дверях хижины стояла богиня Калипсо в венке из незнакомых ярких цветов.
- Здравствуй, капитан! Наконец-то ты добрался до нас.
- Теперь ты пойдешь с Тиа Дальмой. А я вернусь в Бухту. - Дэви растаял в воздухе.

  - Ты совсем осунулся. - богиня вела Барбоссу к горе, - С ума вы посходили. То Ларри вопит на всю вселенную, заявляется на мой остров и требует, чтобы я протаранила «Чашу мертвых» ее кораблем. То Джонс возвращается с Джу на руках. То Люциус взрывает остров.
- Люциус? Взрывает остров??? - Гектор споткнулся и остановился. - Откуда у него столько пороха?
- Пришвартовался в океане у острова, где мы оставляли корабли, когда ходили к Латиону. Решил, что там скрыт переход сюда. Ну и взорвал островок к чертям.
- Но Тигг сказал, что оттуда есть переход в Сердце Океана!
- Хранитель сказал, что переход есть. Но не сказал, что для перехода нужен ключ. Таких ключей когда-то было три. И назывались они Ключами Времени. Ты видел два из них у внуков Ларри Мур. А третий ключ – сама Джу.
- Стой. Не понимаю. Если это ключи времени, то мы сейчас…
- Молодец, догадался. Люциус действительно взорвал наш остров, только - в том времени, где вы воюете. Сердце Океана - лежит до начала известных тебе времен. Оно как бы не существует уже много веков. Мы с тобой сейчас в прошлом, настолько далеком, что людей еще нет.
- Но разве…Бог не создал человека…в один из дней творения?
- Гектор, это к твоему брату. Мы с тобой в прошлом, далеком и прекрасном. Посмотри - там пещера. В ней - твоя девушка. Сейчас мы ее разбудим.
  Пещера была непривычной. Ни сырости, ни пауков, ни камешка. Гектор словно окунулся в мягкий сумрак, шаги стали бесшумными. А впереди было голубое сияние. И в нем - в облаке неведомого света - парила Джу. Девушка словно спала. У стены стояло зеркало. Точно такое же, как на «Чаше мертвых»".
- Подойди к ней, не бойся. И постарайся встать так, чтобы в зеркале отразились вы вместе. А потом позови. Она отзовется и вернется.
  Капитан подошел к облаку и протянул руки. Джу была теплой, чуть слышно дышала. И Гектор взглянул в зеркало и тихо позвал ее к себе.
  Облако погасло, ровный свет залил пещеру, и сквозь бездонную глубину пролетело что-то горячее, зеркало на миг затуманилось, а потом исчезло. Джу открыла глаза, и Барбосса подхватил ее, прижал к себе и засмеялся.
  Калипсо вела их к хижине. Джу крепко держала своего капитана за руку и старалась объяснить:
- Люциус пытался догнать Ларри. И догнал. Бабушке-пиратке было приказано пустить их на палубу, а затем - взорвать корабль. Но Тринадцатая приказы слушает, кивает, а потом делает по-своему. Она видела, как нас схватили. И потому просто призвала Тиа Дальму и попросила небольшой ураганчик. В результате ее кораблик, словно пушечное ядро, пролетел над айсбергами и протаранил «Чашу». Рассчитали верно, попали в каюту, где вы находились. А когда выручила вас и то, что от меня осталось, выполнила приказ.
- И мы ее никогда больше не увидим?
- Да, Гектор. Как и Рудигера Патера. Никто из вас не увидит их больше.
- А ты? Ты еще их встретишь?
- Почему ты спрашиваешь?
- Я не успел поблагодарить ее и сказать, что пара таких бабушек - и морскую историю можно переписать заново.

- Но потом? Что он сделал с тобой? Как можно разлучить душу с телом? Это же и есть смерть.
- Для начала Люциус попытался просто меня убить. По привычке.
- Хороша привычка. Он уже убивал тебя?
- Пытался его отец. Потом и сынок научился. Но мне везет. Подписав уговор с морским дьяволом, можно отсрочить свою смерть. В моем случае – это гарантия, что я не покину эти воды раньше времени.
- Ты…заключила с ним уговор?
- Когда-то давно Джонс заставил ее это сделать. - вмешалась богиня,- Это было еще до того, как он вырезал свое сердце из груди.  Задолго до вас, пиратские бароны. Но Дэви не знал, что Джу - дочь Латиона и принадлежит другим богам. Латион чуть не лишил вас красивой морской легенды о «Голландце». Помню ту ночь: девочка уговорила селенитов не наказывать Джонса. Взамен  он заключил с ней уговор, научил морской науке и поклялся исполнить семь ее желаний. Люциус вообще об этом не знает.
Барбосса потерял дар речи.  Джу продолжала:
- До тех пор пока Джонс не выполнит семь моих желаний - наши души связаны, я не могу так просто покинуть землю. Душа завязнет здесь, а тело – это только тело, скорлупа ореха. И если со мной произойдет что-нибудь нехорошее - например, Лорд разлучит душу и тело, Джонс вернет меня на этот свет. Целиком. В полном порядке. С головой, руками, рассудком и душой.
- Если бы знал - исполнил бы семь желаний Джонса. Да, какие семь! Все бы исполнил! - Гектор споткнулся снова.
  У хижины их ждал капитан «Летучего Голландца». Джу отошла с Тиа Дальмой в сторону и шепотом спросила:
- Вы поняли, как сделать то, что я просила?
- Да. Только я не знаю, каким колдовством сотворить это.
- Просто выточи из алмаза копии звезды Гектора. Рисунки я вам уже дала. Достаточно четырех таких звезд - и мы уничтожим «Чашу мертвых». 
  В Бухте Погибших кораблей прошло два дня. Джек пил, матерился и периодически повторял:
- Ну вот, ни Джу, ни старины Гектора, ни морского дьявола. А вдруг они не вернутся?
  Фрэнсис копался в многочисленных пиратских сокровищах, попутно объясняя Тиггу что к чему. Но самый большой восторг у него вызвала захваченная кем-то библиотека с испанского флагмана. Священник даже о еде забывал, перебирая свитки и фолианты.
  Гиббс командовал ремонтом кораблей, попутно гонял Марка и Филла за ромом.
Вальтер одно время помогал Джеку пить, потом священнику - читать и перебирать библиотеку, а затем вернулся на «Жемчужину» и вплотную занялся судовыми пушками. Под его руководством были переделаны почти все пистолеты. Пока пираты разбойничали и охотились за сокровищами, в мире произошло немало перемен в военном снаряжении.

Двадцать третья глава.
Джонс ждал их на берегу. Гектор посмотрел на Морского Дьявола и произнес:
- Когда-то я вел свой корабль против тебя, Дэви. Но прошло каких-то десять лет – и я готов исполнить любое твое желание и пойти за тобой хоть на край света, хоть к началу времен.
- Никто не знает своего маршрута, капитан. Мы только выходим в море, а оно уже решает все за нас.  Но желание у меня есть. И не одно. Мы вернемся в Бухту, вы займетесь своими делами. Ты сказал, что готов исполнить любое мое желание. Хорошо. Я прошу у тебя то время, что подарили внуки Тринадцатой. Когда настанут те три дня, которые тебе подарили – время, над которым ты властен – я заберу тебя на «Голландец», а сам – проживу эти три дня человеком. Ты согласен?
Барбосса взглянул на Джу – девушка кивнула.
- Согласен.
Джонс рассмеялся, следом за ним и Калипсо.
- Ты даже не представляешь, от какого ужасного подарка избавился. Ключи времени – страшные игрушки. Они не знают ни пощады, ни жалости. У них нет понятий добра и зла. В эти три дня – ты был бы равен по силе нам с Тиа Дальмой.
- Гектор, если бы ты использовал подаренное время, то сломал бы всю свою жизнь. Люди не способны пережить такое могущество, равно, как и его утрату. Всю оставшуюся жизнь ты бы вспоминал, как был полубогом, как обладал бессмертием и как утратил все в один миг. – Джу была серьезна, как никогда. – А теперь, пойдем.

Джонс со своими спутниками оказался в каюте «Летучего Голландца». Девушка подошла к органу и провела по клавишам – тихая мелодия скользнула по залу.
- Ты ее еще не забыла? – с усмешкой спросил Дэви.
- Нет, конечно.
Барбосса подошел к клавиатуре и протянул руку.
- Пусть хоть попробует сыграть на твоем органе, Джонс.   
- Пусть попробует.
Джу взяла руки Гектора в свои и осторожно положила на белые клавиши.
- Просто нажми их поочередно.
Звук прокатился по каюте и замер в темноте.
- Пойдемте, нас наверное, уже заждались.

Они вышли на палубу, залитую солнечным светом.
- Странно, мы уходили отсюда ночью.
- Мы ушли отсюда три дня назад, капитан. Как и в Лунных Чертогах, в Сердце Океана – другое время.  Идите во Дворец.

Джу легко спрыгнула на причал и обернулась к капитану:
- Гектор, а ведь я перехитрила Джонса! В который раз!
- Каким образом?
- А ты протяни руку над водой и почувствуешь!

Барбосса подошел к краю причала, осторожно поднял руку над водой…и почувствовал, как под ладонью зашевелилось нечто в глубине.
- Что это?
- Поверни ладонь вверх и потрогай ветер. – Джу улыбалась.
Гектор повернул руку и почувствовал ветер, но не так, как обычно чувствовал его – не легкие токи воздуха, а натянутые в воздухе струны, где-то слабее, где-то сильнее.
- Что это?
- В одной старинной морской легенде говорилось: тот, кто сыграет на органе Дэви Джонса, обретет волшебную силу – познать сердцем морские течения и гладить волосы ветра. Это правда. Я провела твоей рукой по клавишам, ты получил этот дар. Согласись, неплохой расчет – три дня своей жизни в обмен на самый необходимый дар для капитана.
- И теперь?
- И теперь ты никогда не ошибешься ни в течении, ни в ветре. Управлять ими ты не сможешь, но будешь всегда знать их направление и силу. 
 
В Главном Зале Джек и Вальтер развлекались – искры от тяжелых сабель летели во все стороны, капитан и офицер разошлись не на шутку. И не заметили, как Джу присоединилась к их развлечениям – вихрь ворвался между бойцов, вырвал оружие и перепутал пояса и портупеи так, что Вальтер и Джек оказались плотно привязанными друг к другу. 
И только Воробей сразу узнал заливистый смех «вихря»:
- Джу! Ты здесь! Но как…
И девушка остановилась. Вальтер дернулся, Джек поморщился и заворчал:
- Вот не можешь ты без фокусов! Развяжи нас!

Тигг показался на пороге и опередил всех – крепко обнял девушку и тихо прошептал:
- Ты же обещала, что не умрешь раньше меня!
- Я не могу умереть, капитан. Вы же знаете… 

Гектор и Джонс застали в Главном Зале бардак – Джек распутывал ремни и портупеи, Вальтер произносил длинный комплимент и благодарность девушке, а Тигг и Джу сидели в креслах у камина и потягивали вино.
За спиной Барба раздался чей-то удивленный голос:
- Вы обо мне забыли?
- Фрэнсис! – Дэви улыбнулся  и протянул священнику руку.
- Рад вас видеть, святой отец.
- Я больше не священник, Морской Дьявол.
- Думаю, нам не помешает выпить.  – Дэви устремился к камину.
Джу держала ладонь Тигга в своих руках и что-то шептала. Увидев Джонса, девушка встала:
- А вино у Хранителя неплохое. Давайте выпьем за счастливое возвращение!
Гектор взял протянутый ему кубок и отпил большой глоток. За спиной раздался чье-то покашливание:
- А где мой маленький помощник?

Джу подскочила к Гиббсу, обняла его и шепнула:
- Все в порядке?
 - Да, если ты вернулась.
- Выдай команде по чарке – от меня. И готовьтесь, впереди два больших рейда.
- Мы разобьем Люция?
- Да, Джошеми. Мы должны сломать ему хребет.
- А мы сможем?
- Сможем. Потому что у нас нет выбора.

Двадцать четвертая глава.

«Черная Жемчужина» вышла из Бухты погибших кораблей засветло. Команда радовалась возвращению Джу, Фрэнсис вместе с братом стоял на мостике при отходе.
- Какое странное место, ваше пиратское логово. Тигг – я слышал о нем еще в Старом свете, его называют по-разному, но все почему-то убеждены, что он послан иезуитами. Но самое странное – я убежден, что именно он снился мне и направил к вам.
- А ты сам, разве не послан сюда иезуитами? Мы видели одного еще в Ирландии. И Джу сказала тогда, что ты послан с определенной миссией.
- Прости, что скрывал. Я попал в орден не так давно, был принят по рекомендации духовника нашей матери. Да и сэр Уолсингэм постоянно настаивал на моем избрании. Здесь готовят какой-то огромный проект, выращивание новой расы, нового государства.
- Об этом тебе Джу расскажет. Она знает все и о прошлом, и о будущем. Но я сомневаюсь, что здесь возможно хоть что-то построить, пока вдоль берегов бродят каратели.
- Иезуиты готовились отправить большой корабль с военными. Для начала – создать серию фортов на островах рядом с Тортугой, повыбивать пиратов, а потом построить город.

Джу забралась на мостик, подошла к Гиббсу и тихо процедила:
- Если ты сейчас не сменишь курс, нас разнесет в щепки.
Джошеми с испугом уставился на второго помощника:
- Небо ясное, рифов нет, скалы здесь не выросли!
- Зато под водой кучка очень злых бесов, которые разнесут нас в лоскуты.
- Это к Фрэнсису.
- Сбавь ход, прикажи убрать паруса. Я сейчас все объясню Гектору.

- Фрэнсис, Гектор! Хватит обсуждать секретные планы иезуитов. У нас неприятности.

Девушка отозвала капитана и священника к корме.
- Впереди кое-что почище всех иезуитов, вместе взятых. Гектор, впереди корабля пойдет шлюпка со мной и Фрэнсисом. Дай мне двух человек на весла, Филла и Марка. И смотри в оба.

Пинтелл и Раджетти налегали на весла.
- Ребята, смотрите очень хорошо. Увидите на воде тени – сразу говорите мне. Фрэнни, умеешь плавать?
- Да.
- Как только увидим тень – сразу ныряем к ней.

Марк первым заметил неясное черное пятнышко под водой:
- Вон оно!
Джу не раздумывая прыгнула в воду и камнем пошла  на дно. Священник последовал за ней. Там, в толще воды, не погружаясь и не поднимаясь, застыло какое-то странное округлое существо или предмет, опутанное сетью  длинных тонких щупалец.

Джу подплыла ближе, вытащила нож и осторожно приблизилась к «тени». Синий свет полыхнул по глазам, а когда погас – кто-то уже дернул священника за шиворот и вытащил на поверхность.

- Что это было?
- Пинтелл, дай сигнал на «Жемчужину»! Пусть  ставят паруса и подбирают нас.

- Что это было?
- Расскажу на корабле.

Гиббс буквально вытащил помощницу на палубу и силой укутал в одеяло. Барб только посмотрел на ее серое лицо и мгновенно все понял.
- Быстро уходим из этого чертового места.

Позже Джу сидела в кресле в капитанской каюте. Гиббс растирал ей замерзшие ноги и руки.
- Гектор, они поставили…бомбу, морскую бомбу.
- В воде? Бомбу? Это невозможно! Порох и вода – несовместимы!
- Вы забываете, с чем мы имеем дело. Люций владеет такими знаниями, о которых вы и не слышали. Но вы видели их на «Чаше», испытали на себе его дьявольскую силу. Там, откуда пришел Люций, существуют эти штуки. Фрэнсис, ты видел ее, круглый предмет под водой, опутанный щупальцами. Он способен узнать корабль и присосаться к его дну, а потом – взорвать. Этакий черт подводный, который может мыслить.
- Я помню синий свет под водой. Что это было?
- Этого света они боятся, как огня. Только им его можно «убить». И я создам специальную пушку, которая будет зажигать это синее пламя. И дам людям оружие, которое создает это пламя.


Постскриптум. Семнадцать лет спустя. Захария.
 
1.
- НЕ СМЕЙ НА МЕНЯ ОРАТЬ! - прозвучало из камешка на браслете звенящим шепотом. Ну и что, скажете вы, подумаешь – шепотом. Поправимся – тем самым, знаменитым капитанским шепотом. От которого волосы шевелились на голове.
- Я и не ору! - ответил браслету Захария, но тон поубавил. Что ни говори, а отца он побаивался. Оговоримся – того самого отца, что спалил Бухту Погибших кораблей вместе с легендарным Кодексом Бартоломео.
- Проскочишь Зубы дракона и встретишь корабль. Тогда свяжешься снова. И чтоб я больше не слышал о Сингапуре! Подрастешь - сам покажу!
Мальчишке в семнадцать лет мечтается о парусах, пиратах и девушках. Захария в свои семнадцать мечтал о Сингапуре. Капитаном он уже был. Пиратом был его отец, а девушки...тема не для этого рассказа.
Матушка, которой молодой человек не помнил, была морским существом, о котором все боялись рассказывать. Впрочем, о ней отец не вспоминал. Он только заставлял Захарию носить странный серебряный браслет с зелеными камешками. Тот самый, с помощью которого отец связывался с ним из любой точки земного шара. Сначала загорался зеленый камень на ободе, затем запястье обдавало теплом – и раздавался голос старого капитана.
Ни у кого больше Зак не видел подобных колдовских штучек. Старик Макнеллиг как-то сказал, что браслеты - дар Ларри Мур, бабушки-пиратки. И их осталось только два. После ухода мамы...
Но пока Захария отвлекался на лирику, с нижней палубы прискакал одноногий матрос Дик с плохими вестями. Собственно, других давно не было.
- Ветер паршивый, море глубокое, и у нас течь ниже ватерлинии.
- Течь - заделать, море - на то и море, а с ветром я договорюсь как-нибудь.
«Как-нибудь» стоило пяти часов маневрирования и охрипшей глотки.
- Сингапур, город грехов, - напевал Захария, спустившись к себе в каюту. Впереди была веселенькая ночь и Зубы Дракона.
Впрочем, он уже пару раз проходил это место и не особо волновался. К утру ветерок переменится, команда развеется, а отец – соскучится. И снова браслет потеплеет, огонек засветится, а потом раздастся:
- И где тебя носит, Захария Джубарб?
- Там, где некогда носило и вас, капитан Гектор. Прямо по курсу рифы, корабль дал течь, и вы не пускаете меня в Сингапур.
- Дался тебе этот Сингапур! - прорычит отец, и всё будет, как всегда.
Ночью снились девушки. Но это не из нашего рассказа.
 
2.
Утром браслет не потеплел, и отец не вышел на связь. Капитану Захарии было не до того - ветер не переменился, и корабль несло на рифы быстрее, чем предполагалось.
Когда впереди показались черные скалы, старпом Джон вежливо поинтересовался:
- И?
- И не говорите! Но мы пройдем.

Пройти – мягко сказано, продрались, как сквозь каменную гребенку, соскоблили с бортов остатки краски и потеряли почти половину такелажа. Когда камни остались позади, Захария привалился к мачте и поблагодарил Богов за милость.
- Поломали всё, что можно, и немного того, чего нельзя, капитан! Но вы сделали это! – старпом взлетел на мостик и почти упал на оружейный ящик. Молодого капитана потряхивало от напряжения, команду покачивало от усталости, но могло быть и хуже. И только тогда браслет на руке ожил:
- Капитан Джубарб, и как вам ветерок в межсезонье?
- Издеваешься, отец?
- А я предупреждал. Но тебе хотелось пройти Зубы Дракона в тот месяц, когда туда никто не суется. Твоя воля, капитан, но чинить корабль будешь сам.
- Справлюсь.
- Тогда обернись и посмотри, кто проходит рифы за тобой.
Сквозь каменные гребни, почти не касаясь воды, летела "Устричка", красавица капитана Гектора. И шла она легко и уверенно, словно какой-то бог переносил её через рифы на ладони. Сделав несколько изящных поворотов и лавируя, казалось, в неземных измерениях, «Устричка» догнала «Галарет». Захария поспешил на её борт.
 
3.
Он совсем не изменился. Только ярче стали глаза, и шрам на правой щеке стал заметней. Всё так же силен, так же хитер и крепок, всё та же ухмылка на губах. Последний пиратский Барон. Капитан Гектор Барбариан. Единственный, кто может проходить любые пояса рифов в любой сезон. Чертовски удачливый старый морской волк.
Только молодой капитан, что появился на мостике – его взрослый сын. Мальчик, которого ему передал Дэви Джонс на рассвете...в ту ночь, когда мать спалила Проклятую Бухту.
 Теперь это стройный и красивый мужчина, Захария Джубарб, капитан «Галарета».
- Умеешь ты делать сюрпризы, отец! Но как ты смог пройти? Ведь твой корабль тяжелее моего, и осадка у него намного ниже! И не ты ли говорил, что в этот месяц Зубы Дракона не пройдет никто?
- Учись, пока я жив.
Они сидели в капитанской каюте до рассвета. Ужин прошел в молчании, а вот позже, когда отец набил трубку, Захария приготовился слушать.
- Когда встанет солнце, ты отправишься на свой корабль. И пойдешь в Сингапур. С тобой отправится мой человек, Син Хвон. Он покажет тебе всё, что ты захочешь, и убережет от беды.
От счастья у Захарии перехватило дыхание. Неужели отец согласился отпустить его в Город Грехов?
- Завтра годовщина нашего знакомства с твоей мамой. Двадцать лет назад здесь, на Зубах Дракона она спасла мне жизнь. Как-то она сказала, что однажды ты захочешь пройти это место, когда не будет попутного ветра. И если это удастся, я должен исполнить твое самое заветное желание.
- Она спасла тебя здесь? Ты никогда об этом не рассказывал. Ты говорил, она была богиней.
- Она была человеком, Зак. Она просто была человеком и не больше.
- Но она ушла, бросила нас с тобой!
- Нет, Захария. Она не ушла. - Гектор потянулся за вином и спрятал лицо от сына. А когда поднял голову от стакана, его глаза были чисты и строги, как всегда.
Но, как и прежде, память зашевелилась под сердцем. И капитан Гектор заговорил…
 
4.
Той ночью Бухта Проклятая превратилась в ад.
Каратели подожгли дворец изнутри, не желая сдаваться. Потому что в полночь в Бухту вошли остатки пиратского братства. С ними был «Летучий голландец» и три английских военных корабля. И три французских. И много испанских стояли неподалеку. И парочка голландских. И пираты, и подданые королей, и вольные стрелки, и береговые люди, и матросы-призраки пошли на штурм…
До самого рассвета звенели сабли и свистели ядра. И пираты стремились во Дворец, рвались внутрь, но никто не успел. Гектор и Дэви Джонс победили Лорда, а мать Зака сделала то, что могла сделать только она одна: исправила зло, которое принес в этот мир Люциус Лорд. И никто не знал, что Морской Дьявол исполнил ее последнее желание.

Дворец рухнул, когда под ним проснулся вулкан. Увидев столб огня, капитан Гектор закричал...
Макнеллиг помнит тот страшный крик, потому что кричали все, кто знал и любил Джу. Никого не уцелело в том огне. Тогда и поседел отец Захарии. Их нагнал «Летучий Голландец». И Джонс передал капитану что-то завернутое в старенькое матросское одеяло:
- Мы забрали свою добычу. А это – принадлежит тебе.
- А она? Вы нашли её?
Но Морской дьявол опустил голову и чуть слышно произнес:
- Не спрашивай.
Гектор повел свой корабль к берегам Англии и там, в доме своего брата, растил мальчика до двенадцати лет. После забрал сына и вернулся в Карибское море.
 
5.
Теперь Закария, молодой и талантливый капитан, сидел в глубоком деревянном кресле и смотрел на Гектора глазами своей матери.
- Твоя мама исчезла в ту ночь. Но Дэйви Джонс спас тебя. А мама ждет меня в Сердце Океана.
- Но это – всего лишь легенда, отец. Сердце Океана, где живет мудрая Калипсо и капитан «Летучего Голландца»? Ты о нем?
— Это не легенда. И я был там дважды.
- Но ведь по легенде это остров, куда после смерти отправляются души моряков.
- Не все души. Только те, которым не уготовано ни рая, ни ада, ни возвращения в мир живых.
- Как же ты оказался там?
- Первый раз нас привела туда твоя мать. Оттуда мы отправились за пределы морей, чтобы найти оружие против карателей. Второй раз я сам отвез её туда, когда Люциус Лорд разлучил её тело с душой. В третий раз я попаду туда после смерти.
Молодой капитан не понимал отца.
- Но ты…не можешь умереть. Ведь я…
- Каждый должен умереть, Зак. А ты отправишься в Сингапур. По делам. – Гектор положил перед ним деревянный амулет:
- Это знак власти Пиратского Барона. На последнем совете нас было семеро – Калипсо и Элли Блумин, мы с твоей мамой, Джек Трикстер и его отец.И Дэйви Джонс. Отец Джека и твоя мама погибли, Блумин втроем ушли из Братства. Вас осталось трое – сын Джека, сын Блумина и ты, последние Бароны.
- А Джек и Дэйви?
- Они стали другими, Зак. Они больше не люди, им даровали нечто иное. Вас трое – Джуниор, Вильям и ты. Время изменилось, пиратов больше нет. Морю нужны другие люди – те, кто знает его и любит, кто защитит и преумножит его богатства. Как вы это сделаете – я не знаю, да и никто, пожалуй, не знает. Вильям – ученый, Джун – военный, а ты – моряк. Вместе вы придумаете что-нибудь.

Старый капитан замолчал. Захария посмотрел в иллюминатор – туда, где качался на волнах его «Галарет».
- Скажи, я когда-нибудь смогу доплыть до Сердца Океана? Я бы очень хотел увидеть мать.
- Я не знаю. Быть может, древние морские божества позволят. Но ты должен жить здесь, а не в воспоминаниях и мечтах. Твое дело – налаживать морские пути и вести корабли от материка к материку. В Сингапуре вас встретят те, кто помнит Желтого Императора Морей. Вы найдете там людей, деньги и корабли. А остальное – зависит от вас. Завтра на рассвете ты отправишься в путь.
 
6.
Хмурым утром Захария поднялся на мостик «Устрички» вслед за отцом.
- Дай мне свой браслет, Зак. – Гектор протянул руку.
Молодой капитан снял серебряную полосу и подал отцу. Барб размахнулся и кинул украшение в воду. Точно так же он поступил со своим браслетом.
- А теперь послушай меня. Что бы ты ни встретил на море и на суше, помни, что всё это – невечно и призрачно. Мать оставила тебе дар видеть вещи такими, какие они есть. Никакое колдовство не тронет тебя и не будет иметь над тобой власти. Не бойся никаких болезней - ты защищен своей кровью и от чумы, и от лихорадки. Отправляйся на свой корабль, ставь полные паруса.
- Спасибо, отец.
Гектор вдруг обнял сына и прошептал:
- Тебе будет нелегко, сынок. Ты станешь свидетелем других времен. Но помни, что твоя мама обо всем этом знала. И не боялась ничего.

Отец стоял на мостике – ветер играл с пером на его шляпе, и верная мартышка сидела на правом плече. Капитан смотрел на молодого человека, не отрываясь. И только когда Захария достиг борта своего «Галарета», Барб отвернулся и что-то приказал старпому. «Устричка» подняла паруса, и ветер понес её вперед. И никто не видел, что капитан Гектор прижимает к губам свой медальон-звезду и шепчет, как безумный:
- Я иду к тебе.
Он знал, что ждет его сына – долгая морская дорога, почетная служба при английском дворе и множество приключений. И никогда не суждено ему достигнуть Сердца Океана – ключ между мирами был только у Гектора.
И последний путь капитана Гектора Джубарба будет недолгим. Впереди - последняя битва, в которой "Устричка" брандером прорежет строй испанских кораблей.
Дэйви Джонс появится на мостике, примет душу Гектора и унесет в Сердце Океана.
Бывший священник Фрэнсис, а ныне самый могущественный человек Европы, до рассвета будет молиться, но Дрейк принесет ему горькую весть.

7.
Захария долго не мог понять, отчего ему так больно. И только когда «Устричка» исчезла из виду – вдруг понял, что никогда больше не увидит отца.

Впереди Сингапур и встреча с Джуниором и Вильямом, друзьями детства, потомками века пиратов и приключений.

Через несколько суток на причале в Сингапуре сын Трикстера и сын Гийома Блумина встречали Захарию. Джун, безумный и бесшабашный сын своего отца, весь в ракушках и с неизменной улыбкой на тонких губах, первым увидел «Галарет»:
- Вон он! Смотри, кажется, Зак дрался с драконом!
Потрепанный корабль с расщепленными бортами приближался. На мостике уже можно было различить высокую фигуру Захарии, его шляпу и синее перо.

Друзья не сразу поняли, что произошло – что-то в их Заке-драчуне было не так. Что-то новое, ещё неизвестное мерцало в янтарно-желтых глазах.
- Что случилось, Захария Джубарб? Ты встретил «Голландца»? Или всё-таки нашел морского дракона? —весело спросил Вильям Тернер.
- Нет, ребята. Я прошел Зубы Дракона в межсезонье и попрощался с отцом. Он отправился в Сердце Океана.
- Он вернется? – И никто не ответил.

Захария смотрел на своих друзей и вдруг впервые увидел, как похожи они на своих отцов: Джун – на Джека, самого сумасшедшего пирата, а Гийом – на Железного Гийома, лучшего изобретателя Нового Света. И никто не мог ему сказать, что он сам – похож на отца, как две капли воды.
- Кстати, Сингапур, город грехов – заметил Джун.
- Кстати, нас ждут. – Поддержал его Вильям и указал в сторону города.
- Кстати, вы знаете, что мы собираем совет пиратского Братства? – съехидничал Зак. – между прочим, на всем белом свете пиратских баронов только трое. И это мы.


Книга седьмая. Кофе и зеркало

1
Промокнуть в снегу — милое дело, когда ботинкам семь лет, пальто куплено в секонд-хенде, а вместо шапки на голове — собственная шевелюра. Но еще милее в таком непрезентабельном виде, не стесняясь, зайти в первое попавшееся кафе на самой дорогой улице Москвы. И сидеть у окна, выходящего сразу на две улочки — на улицу Министров и улицу их любовниц. Заказать кофе, вспомнить театральную студию и «быть в роли». Ну, скажем, в роли всемирно неизвестного писателя!
Вытаскивай перьевую ручку, самодельный блокнот, электронную — черт бы побрал ваши законы! — сигарету и разваливайся в удобном кресле. А когда пальцы на ногах отойдут от холода — тайком стяни ботинки под столиком, вытяни ступни поближе к батарее и грейся. И обязательно — строчи в блокнот, вырывай с громким треском листочки, комкай, заполняй ими краешек стола, отодвинь свечку, салфетницу, солонку, и пиши что-нибудь веселое, в стихах или прозе.
Официант не тронет ни тебя, ни твоего бардака. Принесут кофе, отодвинешь блокнот, сунешь ручку за ухо (только обязательно надень колпачок, а то чернила окажутся на виске, а струйка писательской чернильной крови тебя не украсит, да и отмывать придется с пемзой) — и почувствуй себя Джоанн Роулинг!
Так бы и текла моя жизнь в семилетних ботинках, с ручкой и самодельным блокнотом, в странном городе Москва, если бы не веселый декабрь, когда рубль расшибся, нефть стала дешевле водки, а водку заменили на вискарь.
Кафе было закрыто, ноги — мокрые, а ботинкам в грядущем феврале будет восемь лет. Что же, пришлось ткнуться лбом в любимое окно, закрыть глаза и собраться с силами.
Окно было грязным, фонарики горели только в спину, а стекло — по дурацкой своей привычке стало зеркальным. И отразило одновременно — улицу Министров и улицу их любовниц. Собрались, развернулись, открыли глаза — пошли!
 
Треснуло, грохнуло и вцепилось в плечи. Стоим — два идиота. Держусь за лоб. Держится за очки, которые — это больно, знаю! — впечатались от удара в переносицу. Как он ухитрился при своем росте?
- Sorry! — вырывается непроизвольно. Не потому, что англичанка, а потому что это мой психический изъян — когда напортачу, то притворяюсь, что нерусская.
- Sorry! — отвечают мне почти два метра незнакомого дядьки. Судя по произношению, он явно англичанкин сын.
- Но как вы умудрились впечататься? Вы же выше!
Он улыбается в тридцать два роскошных зуба и понимает. Эти серые глазища врать не могут — понимает!
Комочек московского снега — мне на лоб. Комочек московского — ему на нос. Стоим, остываем. Два метра и порода не наша. И пальто слишком у него легкое, и ботиночки слишком чистые, и шапки нет, и…кудряшки, кудряшки, кудряшки!!! Глаза зеленые! Нет, голубые! Нет, зеленые, а, стоп, стоп, стоп, эх, поздно…
- Наклонился узнать, может, тебе плохо стало? - я его понимаю, говорит он по-русски! И голос приятный, и глаза добрые. Пропаду я, прямо сейчас.
- Спасибо, конечно, но теперь обоим плохо. Больно?
- Нет. - Врет джентльмен.
Почему я сразу решила, что он англичанин? Англичан я хорошо знаю – года два на британских сериалах. Одно «Аббатство Даунтон» чего стоит, там даже кофейники породистые, не то что персонажи. Вот куда меня несет? А вдруг он из Киргизии приехал, на практику? Или с Караганды? Или из Обнинска?
- Знаю, что больно, сама очки носила. Пойдемте, кофейком угощу. Правда, именно здесь и была кофейня — но сами видите, дурдом творится. Кризис у нас.
И мы побрели по самой дорогой улочке Москвы. Бросили подтаявшие снежки, подтянули сумки/рюкзаки.

Смешной оказался Потеряшка — и не высокий, как показалось. И не сильно иностранный, видала таких персонажей — худ, красив, умеет одеваться, следит за собой — катастрофа для сослуживиц, фатально женат и никакого удовольствия, кроме созерцания этих неполных двух метров, грез в подушку…стоп, понесли лихие кони!
- Как долетели?
- Куда?
- В кэпитол оф Грейт Бриттн! В Москву, конечно.
- В какую Москву?
- В нашу.
И тогда он встал посреди улицы, снял очки, моргнул пару раз и ему стало нехорошо. Зашатался. Пришлось вцепиться в его рукав, подтащить к лавочке и даже похлопать по аккуратно выбритым щекам.
- Я в Москве? — изумленно спросил он.
- Нет, блин, в Лондоне!
- Но я только что был в Лондоне!

Что же мне с тобой делать, англичанкин сын? Стоишь, моргаешь огромными серыми глазищами, прижимаешь к переносице очередной снежок - болит, конечно, когда очки впечатались от удара в косточку. Для начала - одет он не по-нашему.  Заматываю шарф потуже, застегиваю тонкое пальтишко на все пуговицы. И беру за руку. Как ребенка.
- Послушайте. Сейчас мы пойдем греться. Попьем кофе. Подумаем.
Он кивает, снежок тает и течет по его симпатичным морщинкам. Оглядываю снег вокруг - вдруг что забыли? Точно, лежит на снегу перчатка. Кожаная, синяя. Наверное, из кармана выпала. Подобрали, взяли за руку Потеряшку и пошли. Вверх-вниз, наискосок и на Кузнецкий мост. У затянувшейся стройки-перестройки «Детского мира» - кафешка.
Выглядит не ахти, зато здесь тепло и есть кофе. Для начала веду своего раненого в туалет. Он здесь общий, узкая берлога, раковина под зеркалом. Включаю воду, смываю с пострадавшего не очень полезную воду московского снега. Нос чуть припух, переносица вроде цела. Но мой раненый слегка гундит - все-таки сильно ударились.
- Я сейчас выйду. Жду наверху. - указываю на дверь кабинки. Он кивает.

У стойки беру два больших кофе. И сахара побольше, благо, тут можно. Длинный мой лондонец появляется, видит меня и шагает напрямик. Наступает кому-то на ногу. Получает крепкий русский сленг. Вздрагивает и быстрее спешит к нашему столику. Ну, не совсем столику. Свободна была только угловая композиция - подоконник и креслице. На подоконнике сижу я, рядом стоят две дымящихся кружки. В креслице падает Потеряшка.
Кофе ему нравится. Пьет, розовеет и явно отогревается. Наконец, можно перевести дух.

- Давайте по порядку. Как вас зовут?
- Джованни Капуцин.
- Очень приятно. А меня - Северка.
- Северка? Как красиво!
- Речка такая. В честь речки назвали.
- Речка! И это красиво!
Улыбается в тридцать зубов. Нос болит, наверное, зверски, а он улыбается!
- Ну, теперь давай разбираться. Где ты был до того, как я тебе в нос попала?
Он прыскает. И я тоже. Потому что звучит по-идиотски.
- Я в Лондоне был. По делам приехал, шел к остановке. Увидел, что девочка к стенке привалилась, решил помочь. Наклонился - и мы столкнулись. И оказался в Москве.
- Понятно. Что ничего не понятно. А там, где ты в Лондоне был, - там тоже перекресток был?
- Да. Витрина.
- Забавно.
- Что забавного?
- Мы понимаем друг друга.
- А что тут забавного?
- За всю жизнь так и не умудрилась выучить английский. Дальше “кэпитол” дело не пошло. -
- Мы что - говорим по-русски?
- Да. Мы в России, а это - Москва. Кремль видел?
- Нет.
- Покажу, если будешь хорошо себя вести.
Капуцин замолк. Допил кофе, полез за бумажником. Вытащил фунты. Вздохнул. Вытащил телефон. Вздохнул. Вытащил документы. Вздохнул и протянул мне:
- И как мне объяснить в посольстве, что я без визы?
- Поверь, это последнее, о чем ты должен думать. Как тебя обратно вернуть?
- Не знаю. У меня там работа, запись к стилисту, стоматолог через неделю, а еще…
- Давай решать проблемы постепенно. Ты согрелся?
- Не очень.
- Тогда сидим, греемся, думаем. Эх, англичанин…
- Я наполовину итальянец, на четверть валлиец, на четверть шотландец!
- Понятно. Вот откуда такие кудряшки.
- Кудряшки. Какое чудесное слово!
- Как же мы все-таки говорим на одном языке?

Через двадцать минут мы друг другу понравились окончательно. Джованни оказался милым мужчиной, неопределенных лет и определенного интеллектуального уровня. Моего любимого интеллектуального уровня – когда и сериалы смотришь, и книги читаешь, и Коэльо не ругаешь, и дешевый алкоголь не пьешь. Я-то совсем не пью, денег нет. Но бывает, перепадает в магазинах и моллах на всяких презентациях…

Что ж, надо брать моего шотландита-итальянца-валлийца и тащить домой. Кормить, поить, спать укладывать - русские сказки инструктировали насчет того, что делать с добрыми молодцами в первую очередь. И во вторую тоже. Вот только кто же знал, что мой добрый молодец будет таким? И куда я положу эти пять футов с дюймами, если мой дом - два метра в самом широком месте? Ладно, разберемся.
Метро. Турникет. Два метра улыбки, изумление и тычки в бок - отойди от двери, снесут же! Сносили. Приходилось нырять, цеплять мою версту британскую и вытаскивать на кольцевую, на радиальную, из метро. Он так устал от впечатлений, что даже не удивился, когда мы остановились у спуска в подвал.
- Дом?
- Дом, милый дом. Береги голову, там низко.

Так получилось. Я живу в подвале. Числюсь сторожем бомбоубежища. Правда, попасть в него сложновато. Да и забито оно с лихих времен досками, железными листами и парочкой рельс. Но зато там есть каморка. Моя тайная комната. Без василиска, но с Гарри Поттером в полном комплекте благословенного Росмэна. Потеряшка прошел во всех проблемных местах без труда - то ли видит в темноте, то ли понял, что не в сказку попал.
В каморке - тихо. Шум сюда не долетает, на подвальном входе - крепкая советская дверь с засовом изнутри. Ключ только у меня, а выше – первый этаж жилого дома, подъезд на другую сторону выходит.
- Вэлком.
- Вэлком. А что это значит?
- Ну, ваше, английское - добро пожаловать.
- Наше как-то не предполагает…
- Ой, да замолчи ты! Наше - все предполагает!

Зажигается сухой спирт, в дырке в стене - очаг. Там есть глубокая дырка, и из нее иногда дует. Но чаще - вытягивает. Таблетка разгорается, сверху ставится специальная железная конструкция, на конструкцию - ковшик с водой. Накрывается куском доски. Сейчас будет чай. Зажигаю по уголкам свечки. Вдоль стены когда-то шли провода, теперь остались только крюки и опоры. На них я положила куски пластикового ламината - получились сносные полки.
Джованни сидит на топчане. Не спрашивайте, как я сделала топчан.
- Ты живешь здесь?
- Временно. Работаю здесь сторожем, знакомые помогли.
- Учишься?
- Училась. Прошлым летом получила - киваю на запаянный в пластиковый пакет диплом, что висит на одном из крюков.
- И живешь здесь? С дипломом?
- Такие дипломы никому не нужны.
- Странно.
- Так. Давай по порядку. Мы оказались в Москве. Из Лондона. Говорим на одном языке. Понимаем сленг. При том, что ни я английского, ни ты русского не знаем.
- Я русский знаю.
- Вот как?
- Я изучал в колледже Восточную Европу. Учил русский. Правда, не пользовался им. Так, пару раз переводил документы для бизнесменов.
- Знаю я ваш русский! Ни спряжений, ни склонений. Тут что-то другое.

В ковшике бурлит. Снимаем с огня ковшик, ставим на огонь кастрюльку со вчерашним обедом.
Кружку он держит обеими руками. Голодный и очень грустный англичанин в русской берлоге. Сейчас чайку, потом супчику, потом еще чайку и шоколадка «Вдохновение» на десерт.
- Давай так. Сегодня переночуешь, завтра пойдем в посольство.
- Окей.
- Кстати, узнать бы, где оно. – Достаю из рюкзака ноутбук, включаю в единственную розетку. Подсоединяю хитрый хвост юсб, торчащий из стенки. Вуаля, мы в сети.
Джованни спрашивает:
- Но откуда здесь интернет?
- Сверху. В квартире сверху есть интернет. А у меня антенна хитрая.
Антенну я придумала сама - просто приемник wi-fi на юсб-хвосте затолкала по вентиляционной шахте наверх. Длинный провод, три метра. Хватило. Сосед о воровстве интернета не ведает - у него безлимитка, для компьютерных игрищ и порнухи, а у меня – раз в день почту получить, книжки скачать.
Посольство оказывается далековато от моего убежища. Но ничего, завтра доберемся.
Англичанкин сын грустит. Смотрит на экран, понимает русский текст и грустит.
- Куришь?
- Немного.
- Пошли, покурим.
Выбираемся наружу. Уже стемнело. Распахиваю подвальную дверь, чтоб получше проветрилось. Отходим чуть дальше. Сигареты, зажигалка. Джованни затягивается, грустит и, наконец, произносит:
- Фантастический роман. Я попал в фантастический роман.
- А что у тебя за дело было в Лондоне?
- Я на пробы приезжал. На ТВ.
- И как?
- Наверное, не прошел. Я всегда проигрываю.
- Ну, а по жизни чем занят?
- Я профессор.
- Кислых щей?
- Нет. А у вас такие есть?
- До морковкиного заговенья. Ааа, не спрашивай!
- В общем, не очень я удачник.
- Нет такого слова. В русском. Есть аналоги, но на вашем слове основано. Лузеры. ТЫ понимаешь.
Потеряшка кивает. Ему совсем грустно. И стало бы и мне совсем грустно, если б не толкнуло в спину, повалило и не наступило темно. Тут было не грустно. Тут было никак.

Камера? Тюрьма? КПЗ? Под носом подушка. На подушке - наволочка. На наволочке - синий штамп - 77/321. Вскакиваю, проверяю одежку. Все на мне. В кармане даже пачка сигарет. А вокруг - камера. Правда, не с решетками, а с дверцей. Но хрен редьки не слаще.
Дверца отворяется, на пороге стоит хмурый дядя лет пятидесяти. Костюмчик дороговат для милиционера. Да и лицо для милиционера неподходящее.
«Не волнуйтесь», —говорит вошедший и подходит поближе. Меряет пульс. Руки у него сильные, а пальцы холодные. Знаю я, у кого холодные руки!
- А где мой англичанкин сын?
- В соседней палате.
- Я в психиатрии?
- Вы в гостях. Будем это так называть.
- И чем обязана?
- Вы встретили англичанина на улице?
- Да. Мы друг в друга врезались.
- Почему же вы сразу не обратились в посольство?
- Он в шоке был. Из Лондона…
- Понимаю.
- Я его в кафе отвела, горячим напоила. Потом ко мне поехали, адрес посольства узнать. У меня ж не смартфон, у меня кнопочный. Нашли адрес, а у меня как раз деньги на телефоне…
- Ой, не надо про деньги на телефоне. Сто пятнадцать рублей. Wi-Fi воруете. Живете в подвале.
- Ну, вы все знаете, чего мне рассказывать. Может, я поеду домой?
- Не сразу. Есть несколько вопросов…
- Вы знаете, про телепортацию! — вот я тугодум! Конечно, знает! Кому бы мы с Джованни понадобились в забытом богом бомбоубежище, если б не мистика и межконтинентальные перемещения!
- Знаем. И про тебя, и про него, и про бомбоубежище, и про то, как и где ты wi-fi хакнула.
- Ой, да ладно! За это не сажают!
- За это - нет. А вот за все остальное - да.
- Годик не тот, чтоб за иностранца в хате сажать.
- Но-но! Годик мы сами назначаем.
- Главное, чтоб кормили.
- Да, филологию у нас прекрасно преподают. Подстраиваешься под стиль речи мгновенно? Похвально.
Молчали мы минут десять. Потом я попросила воды. Он ушел.

Что это может быть? ФСБ? Не их профиль. СБ? Тогда - чье? Милиция отпадает. ГРУ тоже. Какая служба может заниматься чертовщиной? Дяденька вернулся с бутылкой воды.
- Есть мысли насчет случившегося?
- Есть. Вы секретная правительственная служба, которая как-то с этим всем связана.
- Мы - секретная служба. 
- Меня арестовали?
- За что?
- Всегда найдется. Сами сказали.
И тут он улыбнулся. Лучше б не улыбался.
- Не волнуйтесь. Завтра мы вас отпустим. Но сами понимаете…
- Понимаю. Не было ничего.
- Отдыхайте. Завтра вас отвезут домой. Подпишете документы. Сами понимаете.

Завтра наступило не сразу. В комнате погас свет после того, как ушел этот странный тип. А я осталась на удобной койке, думать и ждать утра. Поспать удалось. И ничего мне не снилось.
Утром ранним меня доставили к бомбоубежищу, выдали бумагу на подпись, ручку и подождали, пока я не поставлю свою закорючку под «неразглашением государственной тайны». Ждали так, что выбора не было. Джованни я так и не увидела. Надеюсь, они отправили его домой.


2
Прошел грустный и не очень удачный год. Удалось снять комнату на пару со смешливой девчонкой, студенткой юридического факультета. Потому что бомбоубежище, где я жила, затопило однажды ночью - бурно и полностью. Две работы, на которых я побывала, не дали ничего сердцу и уму, зато прибавили много проблем. Квартирный вопрос был решен, но дальше карьера словно натолкнулась на невидимую стену. При наличии диплома, опыта и желания - все собеседования проходили по странно знакомой схеме: здравствуйте, вот вам тестовое задание, вы нам подходите - а дальше - звонок «извините, кризис, мест нет, мы закрываемся и т.п.». Заколдованный круг. Было много всякого. Новые знакомые. Новые книги. А вот Потеряшки из Лондона в моей жизни - не было. И это, пожалуй, было самое грустное.

В московском метро запустили новый поезд. Все вагоны в нем были соединены, так что поезд можно было пройти от первого до последнего вагона. И когда ты проходил от первого до последнего вагона - то чувствовал все повороты и изгибы подземного тоннеля. И это было здорово! В один из вечеров, возвращаясь из библиотеки, я накинула рюкзак на плечи и пошла от первого до последнего вагона. Поезд мчал по тоннелю. А я топала по бесконечному поезду. И где-то в середине состава - поняла, что жить так больше нельзя. Надо уехать отсюда. Уехать к северному морю или южному, умотать на вахту в самый забытый поселок или наняться смотрителем в южную оранжерею. Но только надо уехать из этого города, который мне больше не нужен...

Вагон тряхнуло, мигнул и погас свет, меня шатнуло к поручню. Рука метнулась к железной трубе, а наткнулась на чью-то худую и костлявую лапу. Только «поручень» почему-то в ответ схватил меня за шкирку. И включился свет. И поезд понесся дальше.
Тот, кого я протаранила в темноте – начал орать непонятные слова и лапать. Ну, ладно, орать можно, но лапать-то зачем? Пришлось поднять голову и нанести женский упредительный. Хвала всем богам, что я не попала.
- Черт, черт, черт! - вопило серое пальто, над которым горбились серые же кудряшки и торчал этот незабываемый римский нос. - Черт побери, черт побери, черт побери!!!
- ;Англичанкин!!! - и я заплакала. А он обнимал меня всем своим пальто и суповым набором косточек и ругался. На двух языках сразу – и в совершенстве. Действительно, профессор!
Когда удалось оторваться и оглядеться? Наверное, после того как мой Потеряшка залопотал на сильно нечистом английском с дикой скоростью и акцентом. Понять его было нереально. Поэтому я оторвалась от него и оглянулась.

Это был другой вагон. И другой поезд. И судя по всему - совсем другое метро.
Знали бы вы, как трудно было вспомнить в этот момент школьный инглиш и спросить:
- Где я?
- ;В Грэйт Бриттн!!! - завопил мой дорогой Джованни на чистом русском.
- В кэпитол оф этот самый Бриттн???
- ;И в Кэпитол, и в андеграунд, епэрэсэтэ!!! - завопил Англичанкин сын. Смешение наречий ему шло. Виртуозно он языки смешивал. Или репетировал, или диссертацию готовил.
- ;Но как ты на русском разговариваешь?
- ;Какая разница, жареный блин!
- Да, идиомы и сленг выучил. Что, весь год учил?
И только тогда до меня дошло... Осмотреться еще раз – и точно, под ногами валялась синяя перчатка. Кожаная. На другую руку. Я подобрала ее, сунула в рюкзак, и мы поспешили прочь из поезда.

Это был Лондон с картинки в учебнике. Из сериалов. Неповторимый и без смога. Огромный и в то же время уютный.
Джованни Капуцин выволок меня на улицу, в самый разгар весны и какого-то праздника зеленого цвета. Протащил через толпу, почти донес до кофейни и забрался в самый уголок, где мягкие кресла, синие шторки и горка крекеров в вазочке на столике. Обниматься перестал – надо было меню взять. А до этого – выпустить меня не мог.

Принесли две чашки капучино размером с ведро. Моя прелесть британского производства наконец успокоилась. Порывалась обнять меня через столик, но даже с его длиннющими руками не получилось.
- Ты ехал в метро? Я ехала в метро. – Прошептала я так, чтоб слышал только он, - Нас опять притянуло друг к другу. И сейчас заявятся эти персонажи, отправят по домам и дадут подписать бумаги о неразглашении.
- ;Нет! У нас все по-другому! У нас все иначе!
- ;Надеюсь. Очень надеюсь.

Кофе и печеньки. Кудряшки и бешеные глаза моего Потеряшки. На переносице - царапина. Там же. Но главное не это. Он не отпускал мою руку, и оказалось, что это самое важное в жизни. Эти пальцы-палочки, с прожилками и ссадиной на костяшке указательного пальца. И на запястье - намотана тоненькая, серебряная цепочка.
- Ах ты, воришка! - тихо ругнулась я.
- ;Что?
- ;Это же моя цепочка! Я ее полгода искала!
- ;Это все, что у меня осталось от тебя. Я ее стащил. Сказал, что моя, когда обыскивали. Они мне угрожали!
- ;Еще бы. Скажи спасибо, что не убили. Клептоман ты у нас, значит?
- Нет. Просто я…почувствовал, что не надо нам выходить. Но курить хотелось. Тебе вернуть?
- ;Не надо. Пусть будет твоей.
- ;Но теперь у меня есть вся ты!
- ;Боюсь, теперь история обратная. Только вот все документы со мной. И вещи. И даже ноутбук. Так что я подготовлена лучше тебя.
- ;Ты знала, что попадешь ко мне?
- ;Нет. Просто я всегда ношу с собой документы и комп. И загран. И медкнижку. И диплом. И аптечку. И фотографию того персонажа, что ты видел в первый раз.
- ;Я помню, что тебя зовут Северка.
- ;А я помню, что ты Джованни.
И он снова полез обниматься! Ну, как ему можно было отказать?

Два ведра капучино, два бутерброда, два часа тихих разговоров на смеси двух языков. И две синих кожаных перчатки у меня в рюкзаке. Комплект.

Джованни за этот год поднялся по службе своей, профессорской, взял кредит на хаус. Нос ему оцарапали случайно, а очки он больше не носит.
Он такой нерусский, что мне даже страшно. А я такая русская, что страшно ему.
- Так. Сейчас мы поедем ко мне.
- ;На такси?
- ;На такси! - чему он так обрадовался?

Через полчаса я поняла - чему. Когда такси выскочило из города. На такси до его колледжа – это был шанс показать, что денег не жалко. Где он вычитал, что перед русской девушкой надо деньгами разбрасываться? Знала бы – поехали бы на поезде, как все. Но Джованни рассказывал о колледже, не отпускал мою руку и смеялся.

Мы проехали не больше десятка миль. Машина остановилась в парковочном кармане. Водитель обернулся, постучал в окошко в салонной перегородке. И четко произнес пару фраз. Джованни вымученно улыбнулся и перевел для меня:
- Просит спокойно выйти. И руки не прятать в карманы.
- ;Грабит?
- ;Хуже.
- Засекли нас?
- Да. - Капуцин вылез первым. А я натянула обе синих перчатки, не торопясь вышла наружу.
- Ты переводи, Джованни. Все переводи. И не бойся.

Таксист оказался точной копией наших «добрых молодцев». Только пахло от него одеколоном подороже, а от наших совсем не пахло. Он попросил положить все вещи из карманов на асфальт, благо, нас скрывал автомобиль. Потом попросил снять шарфики, расстегнуть курточки и не шевелиться, пока...
Мне надоело это пока. И когда Капуцин вытащил из кармана портмоне, чуть присел и положил его перед «приятным джентльменом», я положила обе ладони ему на плечи. И пожелала оказаться нам обоим как можно дальше отсюда. Как можно дальше от острова. Как можно дальше от любых спецслужб.
Не знаю, что говорил опергруппе наш таксист. Портмоне ему осталось. А вот меня, двухметрового Потеряшку и офигевшую от счастья ворону, что в тот миг пролетала над нами - вышвырнуло на синем-синем полюсе.
- ?!?!+;'%&;;! - подумала я, а потом так подумал, но уже вслух и по-английски мой друг. Ворона каркнула и решила с нами не дружить. Мне было жаль птичку, но не до нее было.
- ;Надень! - я стянула одну перчатку и сунула Капуцину. - Немедленно!
Слава богам, он послушался. Осталось только схватить его ладонь в перчатке своей, тоже в перчатке, и крикнуть:
- Подумай о своем доме! О самом безопасном месте в мире! Мой дом – моя крепость и в таком духе! Давай!
Грохнуло так, что услышали все обитатели кампуса. Потому что мы очутились в стенном шкафу. Или в чем-то похожем.
- Вы что, реально от всего в шкафу прячетесь?
- ;Что. Это. Было?
- ;Кажется, я знаю, как нам удается это.
- ;Что — это? - спросил вежливый и донельзя противный голос, створки распахнулись, и на нас уставились трое джеймс-бондовских типажей.

Капуцин вышел из шкафа, стянул перчатку и протянул ее агентам:
- Вот. Возьмите. И оставьте нас в покое. Северка, давай, отдай им это. И они оставят нас в покое.
- ;Вас - да. А мисс придется пройти с нами.

Волокли меня по лесенке громко. Сопротивлялась я, как и положено – кусаясь и матерясь. И в машину запихнули тоже громко. А мой костлявый шотландит-валлиец дернулся, конечно, но тут же был повязан, уколот и уложен на диванчик у себя дома.
Перчатки изъяли, спасибо, что за мое русско-базарное поведение морду не набили. Хотя, после того как я цапнула двух из трех агентов - могли. Сильно цапнула, даже челюсти свело. Но стерпели и только постарались зажать меня в уголке своими весьма накачанными телами. Так, прижатая качками, я и доехала до места назначения. А там меня втолкнули в камеру, которая была лучше предыдущей в разы и оставили созерцать нештемпелеванную подушку. Когда дверь закрывалась, услышала:
- Укол надо делать?
- ;Не знаю. А вдруг она бешеная?
- ;Бешеная, бешеная! - крикнула я им вслед и села у стены. И решила больше никогда не плакать. И решила подумать хорошенько. А это я умела.
«Как можно дальше» представляло из себя что-то вроде Кольского побережья со стороны полюса. Это в моем сознании - край света. Повезло, потому что сейчас я крайне интересовалась МКС и полетом шустрого Куриосити к Марсу. А, может, надо было на Марс? Но то, что в представлении Джованни дом — это шкаф, меня повеселило. Детство какое! Надо было мне рулить. Да чего уж там, сейчас будет то же самое: подписка о неразглашении, самолет, вокзал, аптека – спирт Феррейновский и тьма.
Бритиши оказались еще жестче. Потому что через двадцать часов в камеру вошел мой русский «работник секретной организации», тот, что нашел нас в первый раз. Увидел меня, возмутился и ляпнул:
- Ты-то почему второй раз?
- ;Случайно, начальник. Само вышло.

Он помолчал, сел на стул (удобные у них тут стулья!) и стал думать. Камера, что ли располагает к этому занятию?
- Первое. Дважды в одну воронку проходец не падает. Ты - исключение. Второе. Зачем ты покусала джеймс-бондов? Третье. Летим домой. Но я тебя сажаю на 15 суток за хулиганство...на территории посольства. Не могу ж я в рапорте написать, что ты в Оксфорде буянила. Не поймут.
- ;Кафе у нас такое есть, Оксфорд. В центре. Там только хулиганить и можно. Напишете, что на Покровке буянила.
- ;Не дерзи! Второй раз и снова ты! Я тогда так тебя пожалел, решил, что случайно ты попала под наш эксперимент, машину обесточил, запретил в городе вести разработки.
- ;А вы перчатки мои у них заберете? Синенькие. Кожаные. На две зарплаты купила!
- ;Перчатки? Синенькие? Так. Кто учил, где выпуск?  Специализация?
- ;Пед. Затрехреченский институт. Училка колхозная.
- ;Последнее предупреждение. Кто учил держаться против НЛП? Тебе не интересно, что за машина такая?
- ;Ой, начальник, да ты бы в 90-х на рынке джинсы с мамой покупал! Не такому научишься, стоя на картонке в 30 градусов мороза с голой ж...
- ;Ясно. Поедешь домой. Сядешь к нам. И на этот раз 15 суток не дам. Пожизненно законопачу. Кто учил держаться против НЛП?
- ;Ну вот, и кто тут НЛП? Вы же мой стиль речи переняли за пару фраз. - смеялась я. И смеялась до самого Хитроу. И только в сером весеннем небе Лондона - поняла, что никогда мы больше с моим шотландитом в пальтишке на голую душу не увидимся. У него есть моя цепочка. А у меня - только его улыбка в памяти. И никому я ее не отдам.

В Домодедово нас погрузили в джипчик китайской сборки, потому что на съезде в лесополосу он застрял, и один из «добрых молодцев» побежал за трактором. Я стрельнула сигарету у «начальника», села на бревнышке у обочины и задымила.
«Начальник» подошел и присел рядом.
- Перчатки не отдали, говоришь? Я тебе новые куплю. Или компенсацию...
- ;Эх, начальничек. Ведь в этих перчатках и была сила телепортации.
- ;Что?
- ;Я одну нашла, когда зимой мы на Никольской нарисовались. А вторую - в вагоне лондонской подземки. Одна его, одна моя. Вместе и по отдельности - они работают, как телепорт. Но почему-то выпали нам с этим англичанином.
- ;Парные ключи? Интересно...
- ;Ключи?
- ;Да чего уж там... Вы, ты и англичанин твой, проходцы. Редчайший геном. Уникальный. На всю Россию их было сорок. За всю историю. И только два - в 20-м веке. Проходец - может перемещаться в пространстве. Но для активизации дара - он должен обрести ключ. Первый проход, первая вещь, что будет рядом. Если ключа не найдет – домой не вернется. И дар пропадет. Тебе повезло, ты сразу заметила. Был случай - семнадцать лет проходец ключ искал. А другому еще больше повезло - всю жизнь с оглоблями прыгал. Представляешь, дворец Борджиа, коронация, а он - с оглоблями...
- Чего это вы мне карты сдаете? Убьете за леском?
- ;Зачем? Ты проходец, только без ключа теперь. У нас для таких есть место.
- ;Психушка?
- ;База. Все расскажешь, потом сделаем тебе жизнь нормальную. Мужика найдешь, детей родишь. Жить будешь нормально. И работу найдешь. А то, видишь, как пришлось тебя подгонять. Чтобы ты на правильный лад настроилась. У проходцев только в критические минуты дар может открыться – если, например, его «до ручки» довести.
- ;Ах, вы, сволочи!
- ;Ну, извини. Проходец прыгает только от безысходности.
- ;А от радости у вас никто не прыгал?
- ;Нет. С перепоя было, один раз. Мужчина с корабля на бал прыгнул. Ну, и сама понимаешь, пошла пословица по России-матушке.
- ;Начальник, вы стиль бы оставили, а то подчиненные с ума сойдут. Я ж глумилась.
- ;Да понял я уже. И меня Алексей Иванович зовут.
- ;Будем знакомы. Северка.
- ;Северка? Кто же так ребенка называет?
- ;Никто. Сама так зовусь. А вы что, не нашли моих данных?
- ;Нет. В подвале документы на имя Анны Савельевны Сапегиной были.
- ;Так это я на улице студенческий нашла. По нему проезд со скидкой. А фотография там на мою похожа. Девочке новый выдали, я в институте интересовалась, чтоб ей проблем не было. А в метро - не проверяли.
- ;Занятный ты человек. Вроде и не москвичка ничуть.
- ;Лимита я понаехавшая. Из Затрехреченска.
- ;А что там, плохо жилось?
- ;Нет. Хорошо. Но душа просила приключений.
- ;Может, к нам пойдешь?
- ;Только консультантом. По типографским ресурсам. У меня английский никакой, физподготовки нет, и я стрелять не могу. Пробовала - чуть белочку в парке не убила.
- ;Белочку! Ты этих бритишей так покусала, что они на больничном.
- ;За дело. Только без толку. Я тут. Джованни там.
- ;Понравился паренек?
- ;Понравился. Только что теперь вздыхать. Мне надо в город. Вещи с квартиры забрать. У меня как раз последняя неделя проживания. Денег нет. Работы нет. Сижу с вами в лесочке у аэропорта.
- ;Куда же ты теперь?
- ;Отпустите меня, Алексей Иваныч. Ключ я потеряла. Работы нет. Денег нет. Ноутбук у этих джентльменов остался. Сильно они удивятся, когда смотреть начнут.
- А что там?
- ;А я его на продажу везла. В нем информации нет. Все в облачных системах. Там только крякнутый виндоус и игрушка компьютерная стоит. Тоже крякнутая.
- ; Что за игрушка?
- ;Герои меча и магии, естественно!
- ;Любишь фэнтэзи?
- ;Люблю. И книжки люблю. И кино. И Родину люблю.
- ;Про Родину — это ты вовремя заметила. Родина тебя призывает. Пойдешь служить в "Лабораторию НИИПАЛОВО"?
- ;Какую???
- ;Научно-исследовательский институт паранормального, атипичного, левитационного и общевойсковых объединений".
- ;Издеваетесь, да?
- ;Да. Никак мы не зовемся. Лаборатория 77/321 - только порядковый номер у нас. Проходцы, аномалии. В основном - фиксируем. Если запереть нельзя - вербуем. Засылаем, замораживаем, консервируем. Дезактивируем, если есть возможность.
- ;А меня - как хотели дезактивировать?
- ;Как и всех. – Понял, что проговорился.
- ;Что-то в этом духе я и ожидала. Нет, Алексей Иваныч. Спасибо. - Я боялась, что не получится. Но получилось. Сосредоточиться и пройти дальше.

Алексей Иваныч выронил сигарету. Потому что задержанный - бросил бычок и исчез.
- Без ключа! Без ключа! - закричал «начальник» и рванул к джипу. К рации и ноутбуку.


Сейчас я сижу на крыше девятиэтажки в моем Затрехреченске. Мое любимое место в юности, высоко и тихо. На ладони – родинка свежая. В перчатке, на подкладке - была какая-то железка. Когда бритиши с меня ее сдирали, железка раскалилась и обожгла ладонь. Ожога не было, а вот родинка – появилась. В форме маленькой звездочки.  Наверное, у Джованни тоже.
Родинка в полсантиметра, четырехконечная черная звездочка. Ключ – не предмет. Ключ на кожу наносится порталом.
Ветер меня причесывает на такой высоте. Смеркается. Городок засыпает. Я хочу посидеть здесь еще. Вряд ли они смогут отследить меня. В первый раз, в Москве - нас засекли по камерам. Второй раз - в вагоне тоже были камеры. И после полюса - обыскивали жилье Капуцина, потому что сразу выяснили по записи его лицо, а он в базе, наверняка - профессор, все-таки.
Как его найти, как подать знак и уехать отсюда? Я еще не знаю. Но обязательно придумаю. Но сейчас, я просто посижу на крыше до звезд. Слишком много всего свалилось.
Это не случайность. Это не просто чудеса. Я - проходец. Алексей Иваныч вез меня не в психушку. Вербовал - для спокойствия. Знал ведь, что я очень не люблю «людей в штатском». Анкета моя для госслужбы – лежит на серверах, много лет. Был грех в юности, хотела работать в издательстве государственном. Много я там понаписала в молодом запале. И про спецслужбы решительно написала. И про «людей в штатском». Вот как оно аукнулось.
Как все это смешно и по-русски горько. Над Затрехреченском загораются звезды. Любимое созвездие Ориона висит над горизонтом, ровно указывая путь домой.
Вот только «люди в штатском» не смогли отыскать ни моего настоящего имени, ни моей фотографии. Даже анкета ко мне привязана именем «Северка».
Неужели никто из проходцев не уцелел? Значит, мне надо найти тех, кого Алексей Иваныч не смог уничтожить или завербовать. Я не могу быть одна такая, просто не могу. Если Алексей Иваныч так быстро понял, что со мной делать – значит, у него уже есть опыт общения с такими же, как я. Где они? Кто они? Проходцы, телепортирующиеся люди. И как только эта мысль оформилась окончательно - что-то произошло. Воздух зазвенел, и по крыше прошла теплая волна. Я вскочила, отступила к лифтовой будке. И увидела троих, что возникли из ниоткуда. Они не нападали, не двигались. Просто стояли и молчали.

- Вы - такие же, как я? Проходцы?
- Да. Покажи руку. – Протянули мне свои ладони. У каждого был свой символ – у кого-то крест, у кого-то треугольник, а у самого старшего – цифра, 1. Я протянула свою ладонь – и они улыбнулись.
- Думаешь, представляешь точно до волоса, прыгаешь. Но сейчас глаза закрой. Поведу я – Тот, с номером, положил руки на мои плечи.
И мы прыгнули!
 

3
Он спал, как ребенок, подложив ладошку под щеку. Волосы давно не расчесывали, лицо бледное и осунувшееся. А еще у кровати стояла бутылка. И это мне не нравилось.
Я обошла кровать, стащила кроссовки и забралась в постель. Села к спинке кровати, достала расческу из поясной сумочки и стала осторожно причесывать спящего неряху. Да, для начала не помешало бы его хорошенько помыть. С мылом и мочалкой.
Он повернулся, не открывая глаз, протянул руки и сгреб меня в охапку. И не просыпаясь, пробормотал:
- Пожалуйста, дай мне поспать.
- Конечно, англичанкин ты мой, конечно. - Ответила я по-русски.
Секунд пять Капуцин не шевелился. А потом - глаза распахнулись, он дернулся и отпрянул. И свалился с кровати. Зазвенела бутылка, Джованни появился из-за бортика и промычал:
- Не надо, пожалуйста! Я хочу проснуться!
- Просыпайся.
Он влез обратно. Протянул руку и тронул меня за плечо. А потом сгреб меня в охапку и заплакал. Как ребенок, всхлипывая и подвывая.
- Ну, Джованни, ну, что ты...что же ты!
А он плакал и не мог успокоиться. Пришлось отстранить его, укрыть одеялом. Я гладила его лохматую голову и тихо шептала смешную детскую присказку: «У рыбки не боли, у собачки не боли...»
Целовала его, а он все не успокаивался.
- Сейчас они заявятся, заберут тебя, и мне снова не дадут визу. - наконец, произнес он. - Или я проснусь.
- Не заявятся. Успокойся. И ты не спишь.
- Почему? Они следят за такими происшествиями. Это их работа. Тебя не может быть здесь. Они так и сказали. Тебя не может быть. Мне снова надо лечиться, снова в клинику! Они упекут меня в клинику!
- Джованни. Ты пьешь? У тебя там бутылка стоит.
- Немножко.
- Сколько мы не виделись с тобой?
- Год и семь месяцев и три дня.
Теперь я его сгребла в охапку. И он уже не плакал. Просто гладил меня, целовал и упрашивал не плакать. Он все не мог поверить, что это я. А я все не могла поверить, что он ждал.
- Они приезжали ко мне. Говорили, что это происки разведки, что таким образом русские проникают повсюду. А я рассказал им половину сборника "Нецензурная лексика русского языка". Потом они упекли меня в клинику. Месяц лечили. Потом я потерял работу. Потом они снова приходили и спрашивали. Но в клинике я понял, как себя вести. И наконец, они оставили меня в покое. И я пытался получить визу в твою страну. Я хотел найти это место, в Москве, где мы первый раз встретились. Но визу не давали, я подрабатывал в музее, в библиотеке, в галереях.
- Джованни. Я здесь. Я нашла таких людей. Тех, кто может проходить.
- Так долго! Я ждал тебя. Каждый день ждал!
- У тебя есть планы на сегодня?
- У меня психотерапевт.
- Надевай штаны и свитер. Отныне у тебя другой психотерапевт.
Он натянул одежду, сбегал в ванную. Я начертила на косяке входной двери свой символ и обернулась к англичанкиному сыну:
- Ботинки надень. Это мне можно босиком, а ты у нас - нежный.
- Я не нежн...

Он здорово смотрелся в одном ботинке на вершине пирамиды. Второй он так и держал в руках. Я рассмеялась и схватила его за шкирку. Ветерок тут, наверху, гулял сильный.
- Завязывай.
Джованни присел, стал шнуровать ботинки и вдруг закричал:
- Я стою на вершине пирамиды и завязываю шнурки! Я идиот!
Над пустыней вставало солнце. Джованни распрямился, поежился от ветра. Я развернула его за плечи в другую сторону.
Золото растекалось в воздухе - ощутимое, тончайшее марево солнечного света, всепобеждающее золото.
Капуцин даже дышать позабыл, только стоял, как неизвестный маленький божок на вершине пирамиды, в одном зашнурованном ботинке.
У него были зеленые глаза в этот миг - солнце играло на ресницах и кудряшках, в его раннем серебре волос. И еще - он плакал. Но теперь это было правильно.
Мы стояли там, в начале геометрии этого мира, на вершине пирамиды. Джованни смотрел вдаль, забыв и про свитер, и про ботинки, и про все на свете.
Он был такой худой и такой измученный в этот миг. Я поднырнула ему под руку, обвила руками и прижалась к этим ребрышкам, которые можно было пересчитать под тонким свитерком.
- Я всегда мечтал здесь побывать, - наконец, очнулся мой англичанкин. – Именно на рассвете. Правда, я не знал, что здесь так...так неровно. - он опустил голову - шнурок ему я уже завязала.
- А где еще ты мечтал побывать?
- В Риме.
- Ну, в таком виде можно. - и мы прыгнули.

Проходец прыгает по зрительному образу. В моей памяти Рим ассоциировался с одной картинкой - площадью Святого Марка. И там мы оказались в гуще толпы. Капуцин испуганно озирался, крутился, как волчок. Я схватила его за руку и потянула в сторону переулка. Там мы с трудом отдышались.
- Давай домой. - попросил Капуцин.
- Домой?
- Ко мне.
- Там может быть небезопасно.
- Тогда куда-нибудь, где нет людей.
И мы оказались на берегу речки. Джованни сел прямо на траву и сказал:
- И ты можешь так в любой момент?
- Да. Ограничений нет.
- Надо готовиться к каждому прыжку, да?
- Нет, не надо. Понимаешь, это - свойство организма.
- Телепортация, да?
- Нет. Понимаешь, мы - проходцы.
- Мы?
- Да. Нас не так много, но мы есть. И я нашла таких людей. Вернее, они нашли меня.
- А те, другие?
- Агенты? Теперь это не проблема.

Мы прошли обратно в его квартиру.
- Собирай свои вещи. Только самое ценное. Сюда ты уже не вернешься.
- А куда мы пойдем?
- Во Дворец.
- Букингемский?
- Почти. Надо представить тебя Совету Проходцев. А потом найдем домик в любой стране мира. И будем жить.

Он рылся в тумбочках и шкафах. А я сидела на подоконнике. И думала о том, что он понравится Анимару. И надо будет рассказать ему о войне…
Джованни взвизгнул где-то в ванной.
- Пардон! - раздалось в ответ. - Испугал.
- В комнату ввалился Анимар, слегка смущенный:
- Твой цыпленок там порезался. Пойдешь зашивать?
- Сильно?
- Не очень. Почему он такой дерганый?
- Агенты. Психушка.
- Я беспокоился, ты не позвонила.
- Да замотались что-то. - И мы оба захохотали.
Капуцин сгреб свое барахло в три сумки. Анимар подхватил их и исчез.
- А... а он мои вещи унес. - Джованни был близок к истерике.
- Это наши. Помочь решили. Обними меня. И попрощайся со своей прошлой жизнью.
- Не с чем прощаться, разве это жизнь?
- Тогда пойдем.
И мы прыгнули.

4
Анимар оставил сумки в моем номере. И деликатно удалился. Капуцина пришлось усадить в кресло у окна, налить коньяка и заставить выпить.
- Это мой номер. Апартаменты. Хауз.
- Дворец?
- Дворец. Мы его, правда, во время войны разрушили. Но ничего, восстановили.
- Войны?
- Да. Нас очень не хотели видеть на Земле.
- И вы победили?
- Скажем так, заключили перемирие. Они нас не убивают, мы их не достаем.
- А я думал, тебя держат в России в лаборатории. Или в этом, ФСБ.
- ФСБ делом занимается. Ваши тоже. Мы по другому ведомству числились. Но вот, смогли договориться.
- И здесь мы будем жить?
- Да. Если захочешь. Или где-нибудь еще.
- А меня с работы выгнали. Еще после первого случая.
- Еще лучше. Начнешь новую жизнь здесь.
- Мы в Москве?
- В Москве.
- Мне же виза нужна.
- Не нужна. За тебя уже все решили. Будешь английский преподавать, переводами заниматься. Книжки писать.
- Я рисовать люблю.
- И рисовать. Что хочешь - то и делай. Только не теряйся. Захочешь - мы тебя женим.
- Надеюсь, ты не гомо? У нас тут к ним не очень.
- Нет, я натуральный.
- Йогурт, блин! - На антресоли появился Анимар. - Вы еще не наворковались?
- Я тебя стукну, сэр. - пригрозила я крестоносцу, - подслушивал?
- Нет. Слушал.
- Я же просила!
- Имею право. Я твой командир.
- Кто это? —шепотом спросил Джованни.
- Анимар. У нас тут логины вместо имен.
- Он в ванной за мной подглядывал!
- Не подглядывал, а случайно промахнулся. Что за тобой подглядывать, кожа да кости!
- Что-то случилось? Моя помощь нужна? - балаган мог длиться бесконечно, пришлось вмешаться.
- Тебя Иржи ищет. У вас там шефский концерт или что-то в этом роде.
- Хорошо. Капуцин. Слева - ванная. Бросай вещи, приведи себя в порядок, одень что-нибудь приличное. Пойдем работать.
- Работать! - мой англичанин улыбнулся и кажется, пришел в норму. Мягко подтолкнуть к ванной и услышать yes, yes.

Анимар сидел на моей кровати.  Скинуть вещи, достать из шкафа костюм - минутное дело. Только с корсетом и пластырем крестоносец помог.
- Ты ему все рассказала?
- Не успела. Сводила к пирамидам и в Рим. Потом сюда пришли.
- Не спеши. Дай ему время. Он у тебя медленный.
- Зато ты быстрый.

Анимар усадил меня рядом:
- Он ведь никогда не сможет понять.
- Не нужно ему это.
- Мне нужно. Я знаю. Я был с тобой рядом.
- Ты никуда не денешься. Он - друг, и я за него в ответе. Он не соперник тебе, Анима.
- Спасибо, что успокоила.
- Поезжайте с Иржи. Я сегодня загляну к Алексею Иванычу в лабораторию. Там какие-то новые архивы подняли, нашли массу документов времен Николая I. Сними мне копии.
- Конечно.
Крестоносец поцеловал мне руку и ушел.

Как рассказать моему смешному английскому потеряшке, что произошло за этот год? Показать колумбарий в подвале? Тронный зал, где больше никогда не будет короля? Разбитое окно на седьмом этаже, где был заключен Союз Проходцев, Миротворца и Ордена?
Или начать все с того дня, когда я сидела на крыше панельной девятиэтажки и думала, что никогда его больше не увижу…
В тот вечер на мой зов пришли Иржи, Сантьяго и Анимар. Первые проходцы, с кем свела меня судьба. Три человека, что умели, как и я, находить сердце Города.


5
Год и семь месяцев и три дня назад.

Меня распластало на каких-то битых кирпичах.
- Не трогать! - крикнул кто-то над ухом.
- Спасибо...
В голове шумело, на щеках - кирпичная крошка. На лбу вспухал желвак.
- Я сама на кирпичи еще не приземлялась.
- Кто наводил? - тихо спросил тот, что с короной на ладони.
- Сантьяго.
- Извинись.
Молодой и кучерявый подошел, смущенно пряча взгляд:
- Я случайно. Не рассчитал площадку. Извини.
- Тебе урок на будущее. И ей. Идем.

Битые кирпичи устилали изрядный кусок площади. Бывший военный городок. Но площадка, где остальные приземлились, была расчищена. Все остальное - локация для боевика. Где все взорвали, а потом пошли лесом. В лесу виднелась широкая просека. И никаких проводов кругом. Городок мертвый.
- Где это мы? - на каждый их шаг приходится два моих, потому запыхалась я уже на первых ста метрах.
- Военный городок. Здесь нас когда-то изучали. Попутно препарировали. Под землей - ярус лабораторий.
- И?
- И мы здесь живем.
- Под землей?
- Под землей.
- Как в кино?
- Как в плохом кино.
- А почему не в городе?
- Потому что в городе нас легко засечь. А камеры наблюдения теперь вообще покоя не дают. Тебя по ним вычислили.
- Хорошо. А разве бывшие хозяева лаборатории сюда не заглядывают?
- Не заглядывают. За этим городком - полигон. Фонит так, что никто не заглядывает. Перестарались.
- Жаритесь, но не сдаетесь?
- Дорогая, а что ты предлагаешь? - огрызнулся тот, что с крестом.
- Предлагаю свалить в глухую деревню и не жариться на бывшем полигоне.
- Пробовали. Вычисляют. Деревенские нас не приняли.
- Так вы бы с ними пили, они б и приняли!
- Дело говорит! - встал на мою сторону "крестоносец". - Иржи, как мы без нее жили?
- Как жили, так и будем жить. Обучай тогда сам, раз она тебе нравится!
- И обучу. И в деревню уеду!
- Балагуры?
- Балагуры.
Так нас и прозвали впоследствии. Когда мы разгадали, как скрыться от камер и как пить с деревенскими. И много чего еще придумали.

В овраге за развалинами городка подмыло склон - там и был проход в подземный ярус. Иржи показал часовому свой медальон - корона, выбитая на солдатском жетоне.
У всех были жетоны на толстых цепочках.
- Жетоны?
- Просто. Не портятся. Но некрасивые. Меня Анимар зовут. – «Крестоносец» помогал мне подниматься по размокшей глине к воротам.
- От anime?
- От anime.
- А что вы, как Алексей Иваныч, стиль перенимаете, сэр?
- Защитные меры. Да я нормальный, остальные всё в войнушку не наиграются. Иржи в Афганистане воевал, вот и не может успокоиться. Да и Алексей Иваныч с его лабораторией много напакостил нашему брату.
- Анимар. А еда у вас есть?
- Есть. Все есть. Иржи, я отведу ее в столовую?
- Норму знаешь. Потом на совещание.
- Хорошо. Идем. - И большая ладонь опустилась мне на загривок. Ласково.

Переходы, камеры по бокам, а в конце - большой зал. Столовая. Он же совещательная. Он же тронный зал. Потому что подобие трона в углу стояло.
- Абсолютизм?
- Просвещенная монархия. С элементами идиотизма.
- Давно ты с ними?
- Лет десять. Привык. Лучше б один был. Тараканов в головах - как семечек в арбузе. Но Иржи тут главный бахчевод.
- Анимар. У вас у всех - клички?
- Имена. Тебе ведь твое приснилось однажды?
- Приснилось. В десять лет.
- Вот и мне приснилось. В сорок.
- А кем ты до того был?
- На заводе работал. А в 90-е кем только не был. Садись.

Стол железный. Банка консервов. Вилка. Ножик. Кружка алюминиевая. Зато еда. Анимар принес мне чай в стакане. Железнодорожный подстаканник, ложечка, кусок сахара.
- Суровые вы ребята.
- Суровая дисциплина, все равны, коммунизм в одном подвале.
- Попробую поверить.
- Допивай, пойду твой номер показывать.

Номер 22 был похож на тюремную камеру. Пять шагов от стенки до стенки. Койка, одеяло, полотенце, тазик с кувшином. Водичка в кувшине.
- Душ через две двери слева. Туалет тоже там. - Анимар прислонился к косяку и ждал моей реакции.
- А можно я наверху поживу?
- Нельзя. Там радиация.
- Зачем вы живете так? Разве нет никакого другого места на планете?
- Война у нас. Давняя. С Алексеем Иванычем и его ребятами.
- Давняя - с 90-х?
- С 90-х. Иржи слово дал - пока не решит эту проблему, наверх свой клан не выведет.
- Думаю, ты не сильно с ним соглашаешься.
- Сильно не соглашаюсь.
- Анимар, а чему ты хочешь меня учить?
- Всему. Ты же первопроходец. Первые разы прыгаешь. У тебя даже карта еще не проявлена.
- Слушай. А если мы отсюда удерем в нормальное место?
- В какое?
- В любое. Где не фонит, нет этой романтики на нарах и просвещенного военного идиотизма.
- Хоть недельку поживи. Тебе же возвращаться некуда.
- Некуда. Не в свое же затрехреченское прошлое...
- Иди сюда. У тебя на лице такой бланш, что мне не по себе.

Он усадил меня на койку, смочил полотенце в кувшине с водой и стал вытирать мою физиономию. Долго пыхтел, пытаясь оттереть родимое пятнышко.
- Это – родимое пятно!
- Правда? Вот уж никогда не думал, что они тут бывают.
- Бывают. У меня.
- Забавно. У меня здесь - и указал на правое плечо.
- Анимар. Ты меня уже отполировал или сказать что хочешь?
- Сказать хочу. Ты первая, кого мы нашли за последние 10 лет. Живой.
- Спасибо, что нашли. Теперь понять бы всю игру.
- Это не игра. Иржи затеял войну. И мы воюем.
- Почему ты живешь здесь?
- Некуда мне идти.
- То есть, что мы можем прыгать в Европу, ты не знаешь?
- Не можем. Раньше могли, а теперь навык утрачен.
- В голове твоей навык утрачен! Я была в лондонском метро. Была в самом "грэйт кэпитол" на улице. Правда, нас повязали и опять разлучили.
- Нас?
- Того, с кем я первым столкнулась. Джованни.
- Итальянец?
- Не знаю. Зовут так. Живет в Лондоне. Бритиш до последней пуговки. Но забавный.
- Влюбилась?
- Не знаю.

Анимар развесил мокрое полотенце на спинке койки. Выудил из кармана йод-карандаш и старательно заштриховал мне ссадины, шишку на лбу и зачем-то старый шрам на запястье.
- Может, поспать хочешь? Денек был тяжелый.
- Нет. Пошли, покажешь мне совещание.
- Тебе нельзя.
- Считай, что можно. У меня нет времени на сон. Выучусь у вас и пойду дальше.

В тронной/совещательной было людно. Человек десять сидели вокруг трона. На троне (кстати, сколоченном из березовых поленьев, почему-то) восседал Иржи. Спасибо, что без короны.
- Анимар. Хорошо, что ты ее привел. Добро пожаловать, Северка. Первопроходец. Пожелаем ей побыстрее проявить свою карту.
Анимар прошел в первый ряд, подвинул Сантьяго и усадил меня перед королем.

Иржи был в куртке с нашивками. Каждая нашивка - почему-то изображала перечеркнутую маску. Король говорил о лаборатории 77/321. Об Алексее Иваныче. О том, что он отследил меня, мешал мне целый год, не объясняя ничего, не пытаясь завербовать и не убивая. На последнее он особенно указывал в своей речи.

- Мы пытались жить с ними мирно. Но они постоянно охотятся. Двоих уже убили. Троих искалечили. Мы отомстили, но этого мало. Я предлагаю - поход. Мы должны устроить засаду. И перебить их наконец. Кто со мной?
- Мы все с тобой. - Раздалось вокруг.

Анимар и Сантьяго смолчали. Иржи посмотрел на них, но ничего не сказал.
- Северка будет жить с нами. Анимар ее обучит. Я надеюсь, в наших рядах станет на одного бойца больше.
- Не надейтесь. - Честно и громко призналась я. - Воевать не буду. И вам не советую.
- Мы знаем твою позицию. Но просто ты еще ничего о нас не знаешь.
- Как и вы обо мне. - слушать этот цирк надоело, я встала и ушла к воротам.

Часовой открыл их без вопросов. На склоне было холодно, мокро и темно. На той стороне оврага шумели деревья. А в небе - бежали рваные тучки, проблескивали звезды.


6
Курить хотелось до одурения. Но сигарет не было. Словно прочитав мои мысли, рядом кашлянули и протянули мне пачку "Примы".
- Извини, что есть.
- Спасибо, Анимар. – я узнала его по голосу.
- Послушала?
- Послушала. Бред.
- Бред. Он и сам знает. Просто надо марку держать. Половина - верит. Половина идет за ним по привычке. Проходцев мало.
- Но ты-то - умный! Ты понимаешь, что против системы идти не нужно? Не трогайте эту 77/321, и она вас оставит в покое. Не показывайтесь им и все.
- Не оставит. Они ведь со времен СССР о нас знали.
- Скажи мне - что это? Почему мы перемещаемся между городами? Кто дал нам такие способности? Мутация? Спящие гены просыпаются от ГМО? Дар?
- Иржи говорит, что облучение и гены. А я думаю, что дар. Неясно только, чей...
- Покурим и покажешь мне все.
- Хорошо.
- Анимар. Неужели у тебя нет семьи? Нет детей, ремесла, хобби?
- Стихи люблю. Книги. Эзотерику. Театр. Музыку. Семья у меня не сложилась. Где-то есть дети, но мамашка им сказала, что я умер. Взрослые уже, наверное.
- Они знали? Знали, что у тебя есть дар?
- Нет.

Мы вернулись в мрачное подземелье. "Крестоносец" провел меня в совещательную, открыл дальнюю дверь и щелкнул выключателем.
Это действительно была лаборатория. Клетки вдоль стен. Столы. Мониторы допотопных ЭВМ. Шкафы. Химическая лаборатория в дальнем углу. И кости в клетках.
- Они узнали о нас случайно. В конце 30-х годов особо умные особисты добрались до архива католической миссии в Петербурге. Долго искали списки, имена, адреса. И нашли одну забавную книгу. В ней был листочек с копией письма кардинала. Не знаю подробностей, но перед самой революцией один из священников описал своему патрону случай перемещения. Патрон запросил Ватикан. Ватикан прислал инструкцию, что делать с проходцем.
- Отдать иезуитам?
- Откуда ты знаешь?
- Пошутила я.
- Это были не шутки. Почитав письмо кардинала, особисты допросили иезуитов, что были у них в тюрьмах. Иезуиты ничего не выдали. А письмо кардинала содержало точное описание проходца и его возможностей. И тогда возникла та самая 77/321. Они искали любые данные, поднимали архивы, рылись в бумагах, допрашивали и пытали тех, кто случайно стал свидетелем прохода или прыжка, как зовем его мы. К нашим дням знают они немало.
- Большую часть знаете вы?
- Да. Иржи общался с западным проходцем. Редчайший случай.
- Подожди. Расскажи, что с Ватиканом? Неужели Советы им не написали?
- Они прислали официальное опровержение того письма. Мол, это все больной разум, бред, галлюцинация и тому подобное. Тем более, иезуиты ничего не сказали.
- Значит, о нас знает Рим?
- Знает. Мы появились в Средние века. И церковники поначалу нас не очень любили. Сжигали, если удавалось. А потом появился орден иезуитов. И почему-то все переменилось. Нас взяли под охрану, стали помогать во всем. И делали все, чтобы проходцы соблюдали нейтралитет. Это было их требование - проходцы не лезут в политику, тогда их защищают и опекают. И обе стороны приняли это условие. Так что человеческая история развивалась без нашей помощи.
- Анимар. До революции в России были проходцы?
- Мы были всегда. Иржи ведь не просто так воюет за нас. С советского времени, ведь некому было нас защищать. Церковь в СССР не очень любили. Один Иржи и был на весь Союз.
- Так он с какой войны в Афганистане успокоиться не может? С той, что до англо-бурской???
- Да. Иржи около двухсот лет.
- Понятно. А тебе?
- Поменьше. Сильно поменьше.
- Радует. И что же, мы не стареем?
- Проходец останавливается в том возрасте, в котором открылся дар. Сантьяго прыгнул в 17. Ему 17 столько лет, сколько я здесь. Мне не так повезло, когда меня от станка унесло в Испанию, мне было побольше.
- И долго тебя по Испании носило?
- Долго. Дня три. Пока меня не сдали в посольство. А тут уж приняли. Ну, я уже понял, что прыгнуть можно. И упрыгал за Урал. А тут меня Иржи нашел.

Кости в клетках. Человеческие. Некоторые - без левой кисти.
- Они изучали, какой клеткой можно сдержать. Нашли сплав, который может затруднить прыжок. Проходец пытается прыгнуть, но его заносит, и он оказывается в паре метров от старта. Пробовали отрубать руки. Вырезали карту. Травили ядами и радиацией. Стреляли из пушек. В этом городке над нами проходцы сидели на цепях из сплава. По ним стреляли. Домики не просто так разрушены.
- И долго нас изучали?
- С конца войны до 90-х. Сейчас лаборатория 77/321 - единственное место, что еще занимается нашей проблемой.
- Во всем мире?
- Наверное, да. С тех пор, как мы перестали перемещаться по миру. Только в пределах России. И то - не всегда. На небольшие расстояния кто-то прыгал в Белоруссию и Прибалтику.   
- И что давало отрубание руки?
- Проходец не мог контролировать место приземления.
- А карта, о которой вы уже несколько раз говорили?
- У тебя на ладони знак. Его тебе выжег твой ключ, вещь, что активизировала твои способности к проходу. Теперь на твоей коже будут меняться родинки. Они появятся, сложатся в такое - Анимар снял куртку, стянул футболку и повернулся ко мне спиной, развел руки в стороны.

На его спине и руках от родинки до родинки были тончайшие штрихи. И они складывались в нечто непонятное на первый взгляд. А потом глаз уловил связи, систему, и я поняла.
 - Это карта! Родинки складываются в карту! А линии нарисовали маркером?
 - Да. Иржи говорил, что определять карту его научил западный проходец. Это места, куда ты прыгала. Новое место - новая родинка, новая точка на карте. На твоей коже проявляется карта путешествий.
 - Это точно не рак кожи или пигментация?
 - Точно. Советские лаборанты проверили. Здесь уцелели рабочие журналы, мы все их читали. Они нашли связь. Вырезали кожу. Выжигали родинки.
- Я думаю, они умирали от болевого шока.
 - Я тоже так думаю. Но Иржи учил, что если как-то карту удалить, то проходец умирает.
 - Неужели ты никогда не хотел понять, почему это так?
 - Хотел. Но было некогда.
 - Что еще ты можешь рассказать?
 - Ты третья, кого я буду учить. Историю я тебе рассказал. Теорию - завтра. А практика у нас простая - рукопашный, оружие, разведка - стандарт.
 - В охране работал?
 - Служил. Недолго, но хватило. Пригодилось.
 - А отсюда можно прыгнуть?
 - Нет. Тут следы того сплава. Мы можем прыгать только с Иржи. Он - самый сильный из нас, может пронести даже троих сразу. Поэтому он и король.
 - Ладушки. Тогда как вы меня нашли?
 - Иржи почуял год назад, что кто-то новый появился. И ждал, когда ты прыгнешь второй раз – тогда он просто начинает видеть лица. А когда ты додумалась, что можешь быть такая не одна - он увидел, где ты. И мы прыгнули. Как только проходец осознает свой дар перемещения, как только он понимает, что могут быть и другие - он словно проявляется в разуме короля. И тогда король приходит за ним. Но только если проходец хочет найти других и зовет их мысленно. Ты позвала - мы пришли.
 - Меня сейчас на слезу пробьет.
 - Но это так.
 - Скажи мне - единороги у вас тут не водятся?
 - Нет.
 - А магия?
 - Нет.
 - Жаль. Всегда хотела волшебное колечко - повернул и пять килограмм рахат-лукума в руках.
 
Анимар натянул футболку, набросил куртку на плечи. Я подошла близко-близко, обняла его и заплакала. Надо было поплакать. О тех несчастных, что лежали в клетках вокруг нас. О сумасшедшем короле Иржи, что воюет уже сто лет. О том Анимаре, что когда-то телепортировался от станка в Испанию. О той девушке, что чуть не прыгнула с крыши в Затрехреченске. И о страшном подобии жизни, что ждала меня в этом бункере/лаборатории/убежище.
Анимар ничего не говорил. Взял меня на руки, понес назад, в камеру 22. Осторожно опустил на койку, укрыл одеялом. И был рядом до тех пор, пока я не уснула.
Мне снились клетки и проходцы. Браслеты, наручники, цепи. Пытки. Эксперименты. Содранная кожа. Толстые тетради под грифом "секретно". Тонкие иглы и скальпели. И лица людей, что были здесь замучены. До рассвета я увидела их всех. Запомнила на всю жизнь. И поклялась, что не буду воевать. Потому что мертвые проходцы не просили отомстить, но просили помочь королю. И под самое утро в моем сне вдруг нашлось место для песенки:

Не сдавайте города без боя,
Не бросайте их на произвол.

Проснулась я от сигнала побудки. И поклялась, что больше не буду просыпаться под этот звук. Анимар сидел у моей койки на стуле. Он не уходил вообще?
- Доброе утро.
- Доброе утро. А ты помнишь свое настоящее имя?
- Не помню, я все забыл.
- Меня зовут Северка. И я не останусь здесь ни дня. Ты пойдешь со мной?
Он улыбался. Глаза усталые после бессонной ночи. Но он не раздумывал, ответил сразу:
- Хорошо. Только соберу вещи.
Мой рюкзак стоял у койки. Одежду я не снимала. Умылась ледяной водой из кувшина, причесала волосы, затянула хвостик. Зеркала в камере не было.
Спасибо, король Иржи. Но я уже обитала в подвале. И сказки, которым верят твои подданные - слишком смахивают на дешевый роман в мягкой обложке. Невозможно поверить, что со Средневековья до наших дней никто не разгадал, что мы такое. Если не знаешь ответов ты, если загнал свой народ в то место, где его истребляли, то ты не король.

У ворот нас ждали трое. С автоматами. И его величество. С пистолетом.
- Анимар, отойди от нее.
- Иржи, не надо.
- Северка, я не могу тебя отпустить. Ты ничего не умеешь, ничего не знаешь и...
- Опасна для тебя.
- Ты первая, кто появился за последние годы! Я не могу тебя отпустить! Ты - наша надежда!
- Палпатин, сладки твои речи, но слушать их я не буду. Этот дар - не для войны, что ты ведешь. У меня дела, ищи другую надежду.
- Анимар, задержи ее.
- Иржи, иди ты...
Трое вскинули автоматы. Я обернулась и увидела, что Сантьяго бежал к нам по коридору.
- По-хорошему не получится? - спросила я грустно.
- Не получится.
- Прикуешь в лаборатории?
- Если придется. - Иржи поднял пистолет и прицелился.
- Предохранитель сними, - криво улыбнулся Анимар, заслоняя меня собой.
- Иржи! Не надо! - кричал Сантьяго, уже переходя на бег.

Все замедлилось. Парни с автоматами нажали на курки. Иржи потянул предохранитель. А я просто представила Красную площадь, мой любимый знак Нулевого Километра и пожелала там оказаться. И не одна. И желательно без огнестрельных ранений.
Громыхнуло так, что уши заложило.
Сантьяго стоял на брусчатке и недоуменно смотрел, как на его правой штанине растет пятно крови. Анимар очнулся первым, сгреб парня в охапку и потащил в сторону Охотного ряда. Я успела увидеть, как осыпаются пули на знак со звездой Нулевого Километра. И поспешила за моим новым другом.
Мы продрались в Манеж, запетляли по переходам и вывалились к ресторанному дворику. Где-то здесь есть туалеты.
Анимар метался, не отпуская Сантьяго из рук.
- Туда! - прорычала я ему, обнаружив заветный знак WC.

Мы вломились в мужской туалет, спугнули странного подростка и усадили нашего раненого на пол.
- Он в меня выстрелил...
- Анимар, сам цел? - спросила я уже спокойнее.
- Да. Потом. Сейчас я его...- и вытащил карцанг из кармана своей куртки.
- У тебя там что, полны полевой госпиталь?
- Привычка! Я ж за лекаря!
- Вытаскивай, зашивай, бинтуй. - Тихо промычал Сантьяго. - Сейчас явятся.
- Не явятся. - уверенно произнесла я. - Если уж браслет не сработал, то и тут повезет.
- Какой браслет? - удивился Анимар.
- Этот. - Я бросила на пол оплавленную железку. - Когда мы из моего Затрехреченска прыгали, что-то мне в руку вцепилось. Иржи меня за руку схватил перед прыжком. Я все это время думала, что это такое. А когда ты рассказал о сплаве - поняла. У вас такие тоже есть.
- Есть. Иржи говорил, что они появляются...ах, я старый дурак! - Анимар сорвал браслет и жетон, бросил их в унитаз. - Санти, тоже снимай. И браслет снимай.
- Нам надо переодеться. Полностью все выкинуть. Он мог вам что-то под кожу зашить?
- Да вроде нет, никого не оперировали. - парень был нежного зеленоватого оттенка. Но Анимар уже вытащил спирт в бутылочке, лил на рану. Позже бинтовали вдвоем, не сговариваясь. Анимар только на мои руки поглядел, языком щелкнул и в макушку меня чмокнул, когда сумел.

- Куда теперь?
Пол был немножко испачкан, Сантьяго держался из последних сил.
- Берите меня за плечи. Поведу.

- Какие люди!!! - пьяный мой знакомец стоял посреди кабинета, почти в чем мать родила, но со стаканом в руке.
- Не спрашивай. Помощь нужна.
- А как ты вошла? Мне Ирочка не говорила, что ты на ресепшене.
- Витя. Потом. Видишь, у нас пулевое.
- Вижу. Клади его. Да на диван клади, он не развалится! В травме были? Менты знают?
- Нет. И еще раз нет. - Я бухнулась прямо на ковер под ногами доброго Вити, главврача больницы, где однажды поставила на уши весь травмпункт.
- Витя. Будь другом. Нужно ему крови немного и штаны. И мы уедем, исчезнем.
- Не спрашиваю. Группа какая?
- Первая. Я верну. Я потом приду и сдам. - Сантьяго еле шевелил языком.
- И укольчик. - добавил Анимар. - Пожалуйста.

7
Через пару месяцев после укольчика.
Офисная дверь рухнула, за ней - группа захвата. Бойцы занялись похитителями. А ко мне метнулся один из бойцов видимого фронта, стал отстегивать карабины с ошейника и пояса. Слишком поспешно, слишком нервно.
- Тихонечко прыгай за мной. – И мы переместились на крышу сталинки на Садовом кольце. Ветрюга был дикий, но боец крепко держал. Даже слишком крепко. Снял шлем, перчатки, показалось знакомое лицо.
 - Анимар. - От голода кружилась голова, ноги не держали. – Ты меня нашел, балагурка!
- Ну, что ты, девочка, что ты! - Он чуть не плакал. – Всё в порядке, я тебя вытащил! Успокойся. Я нашел тебя, я рядом, мы прыгнули! Вот, попей, - он отстегнул с пояса флягу, - Я этих омоновцев еле уговорил! Ну, пей, пей, как они тебя измучили!
- Анима. Душа моя. - Я просто уцепилась за него, притянула к себе и прижалась к его губам. В первый раз. Он бросил фляжку, взял меня на руки, всю, без остатка. И поцеловал в ответ. Я потом поняла, что он отвык целоваться.
- Эти сволочи тебя чуть не убили! – Ворчал он позже, пока осматривал меня и снимал многочисленные ремешки и наручники. – На ноги-то зачем браслеты нацепили?
- Искали, чем нас можно стреножить. Анимар, я так не хотела, чтобы ты убивал!
- Мне пришлось. Мне пришлось убить этого...этого урода. Он продал Сантьяго, он нашего Иржика пытал.
- Пойдем отсюда. На море хочу. Ты помнишь какие-нибудь моря?
- Хорошо, хорошо, цыпленок.
Он никогда не называл меня так. И когда мы прыгнули, я почувствовала, как зазвенел портал - а такого еще не было.
Мы очутились на берегу. Это место - он любил его в детстве, старый пионерлагерь. Тянет всех проходцев к пионерии...
Но здесь не было уже никаких корпусов - разрушены, а вернее смыты волной. Следы до сих пор были. Особенно страшно смотрелась автобусная остановка, стоящая в воде. Ржавая и очень старая. Но меня удивило, что о цунами на наших морях я никогда не слышала.
Анимар опустил меня на валуны, осмотрелся и убежал к воде. А я растянулась на песке, закрыла глаза и только тогда поняла, что спасена.
- Есть будем. – Анимар вернулся. В руках у него были раковины. Крупные, темные.
- Мидии, вкусные. Сырыми можно. – Он вытащил ножик, стал открывать ракушки, одну за другой.
- Черное море?
- Как догадалась? А, что я спрашиваю, ты умная у меня. Ешь!
Через полчаса я уже могла стоять на ногах. Анимар веревкой подпоясал мне джинсы, отдал свою куртку. И повел меня за собой.
- Надо подняться немного. Там есть убежище, на скале.
- Откуда? Здесь же все смыло.
- Есть. Я там жил одно время. Еще до твоего рождения, наверно.
Лачуга там действительно была, наполовину вырубленная в скале, наполовину сколоченная из старых досок и щитов. Карабкались мы к ней тяжело, потому что я была босиком. И не сразу до меня дошло, что это за место.
- Боже мой, Анимар! Ты был здесь! Ты был здесь во время цунами? Ты спасался здесь? Ты здесь жил, да?
- Да. - Он уже сидел в глубине лачуги, зажигал свечки по углам. У топчана стояли наши походные рюкзаки, он и их уже успел сюда притащить. Значит, подготовил пути отхода заранее.
- И ты...они, твоя семья, они здесь погибли? Это же произошло здесь, да?
- Нет, Северка. Никто у меня не погиб. Это я тебе так сказал, чтобы вопросов не задавала. Жена как раз накануне от меня ушла. Просто села в автобус после скандала, вместе с ребенком. И уехала. А я сидел здесь, пил, плакал. А потом - проснулся на рассвете. Море отошло очень далеко. Я побежал вниз, никогда такого не видел. Пошел по пляжу, собирал дары моря, думал - белая горячка, допился, ну, хоть сувениров наберу. Но тут появился Ирве. Схватил меня в охапку и перенес обратно, на скалу. За секунды до удара волны. А когда пришла стена воды, король и сам был в ужасе от происходящего. Меня ноги не держали в тот момент. И когда вода дошла до этого кустика, что в расселине, я понял, что не должен никогда заводить семью, кого-то за собой тащить в эту жизнь попрыгунчика. Я, дурак, думал, что проклят.
- Выходит, Ирве знал о цунами?
- Он сказал, что видел сон обо мне. И поспешил сюда. Но прыгал по всему берегу, мой сигнал не мог поймать, грядущее все материи нарушило, все сигналы сбивало. Когда происходит такое вот природное явление, огромного масштаба - все стихии нарушаются, все материи рвутся, и духовные тоже. Звери же чуют это, уходят из эпицентров.
- А ты не ушел. Ты умереть тогда хотел?
- До тех пор, пока волна до меня не дохлестнула. И тогда я понял, что не должен, не имею права умирать. Ирве взял меня с собой, в тот лесной бункер, где ты впервые узнала о проходцах.  Я редко сюда возвращался, только напомнить себе о пережитом. Ну, тайник еще здесь, с оружием и деньгами.
- Анимар. А ботинок у тебя там нет? И нормального самогона?
Он улыбнулся и принес ботинки, джинсы, свитерок и бутылку "Белой лошади". И все - моего размера, даже вискарь - из дьюти-фри, моя порция в пузырьке. Из рюкзаков достал спальники и туристические коврики, застелил топчан. Поставил на столик горелку и котелок.
- Не поверю, что не готовился!
- Готовился. Еще со времен нашего побега из лесного королевства. У каждого попрыгунчика есть тайники. А я хотел тебе это место показать. Мое любимое место. Моя точка отсчета. Ирве здесь мне все о проходцах рассказал в первый раз. Здесь для меня все началось. Я же с тех пор, как в Испанию скакнул, не верил, что умею телепортироваться. Думал, приснилось. А в тот день, когда цунами было – вся моя жизнь изменилась. В одночасье.
Я притянула его вниз, усадила рядом, на досочку, прибитую у порога. Положила голову на его колени и провалилась в сон. А проснулась оттого, что он перенес меня подальше от порога, на деревянный топчан.
На рассвете в пещеру заглянула лисица. Пошуршала чем-то, Анимар поворчал и проснулся. Я давно не спала, просто лежала и смотрела на него. Здесь, на юге, как всегда, переключились мои внутренние часы.
- Что там? У тебя пистолет под правой рукой, под досками.
- Лиса пришла.
- Лиса?
- Тощая.
- Сейчас сожрет мою заначку.
Лиса нашла под столом какой-то пакет и удрала.
- Мы без завтрака остались. У меня там мясо было сушеное.
- Пойдем на море.
- Пойдем.
Спустились мы легко - вчера вечером я не заметила тропки между камней. Анимар шел первым, нес сумку и свернутый туристический коврик.
Все у меня болело - били товарищи из спецотдела профессионально, ничего не поломали, но отбивную сделали на совесть. Анимар помог раздеться, взял меня на руки и осторожно опустил в воду.
- Они тебя обработали по полной. Живого места нет. На воде можешь держаться?
- Вряд ли. Шелохнуться больно.
Он аккуратно дошел по мелководью до большого плоского камня, помог мне улечься, хмыкнул: «Русалочка подана!». И стал разминать, от кончиков ушей до пяток.
- Потерпи, будет больно, но потом полегчает.
- Ирве научил?
- Нет, Алексей Иваныч книжку дал.

Подвывали мы оба - я от боли, Анимар от жалости. Но когда он закончил этот садистский массаж, мне действительно стало легче.
- Оригинально. Что за техника?
- Там много было написано. Это какой-то азиатский массаж для воинов. Запускает скрытые резервы организма.
- Запустились. Я даже плавать хочу.

И мы поплыли от берега. Проходцы не боятся утонуть - в любой момент можно переместиться на берег. Анимар плыл рядом, расчетливо, не торопясь, берег силы. А я кабанчиком плескалась, попискивала и похрюкивала, то переходила на собачий, то брассом, то на спине. Мой друг смотрел на мою щенячью радость и улыбался.
Они просто приплыли. Сначала возникла черная спинка дугой, плавник, и из воды вытянулся дельфин. Затем другой, третий. Целый косяк.
Анимар подплыл ко мне. Дельфины не боялись, прыгали рядом, смотрели на нас. От внезапного этого чуда я чуть не захлебнулась, забыла даже на воде держаться. Анимар подхватил, вытянул на поверхность.
- Дельфины!
- Боишься?
- Нет. Дельфины!
Мы держались на воде, черные тушки прыгали рядом, а потом, как по команде ушли, посвистев на прощание.
- Ты плачешь. - Сказал Анимар.
- От счастья.
- Поплыли обратно. Ты не устала?
- Наоборот. Море лечит.
Лежали на солнышке, на туристическом коврике. Я рассказывала, что было в спецотделе, что спрашивали, что отвечала. Анимар лежал на боку, смотрел на меня, гладил иногда. Молчал.
Солнце пригревало все сильнее. Потом мой друг снова меня промассировал от ушей до пяток. И завернул в полотенце.
- Я прыгну в город, потом вернусь. Сиди здесь. Дождись меня. И не бойся. Здесь никого не может быть, горная дорога непроходима, со всех сторон скалы закрывают, люди не пройдут. А рыбаков тут нет на двадцать километров вокруг.
- Анимар, я не боюсь. Иди. Будь осторожнее.
Он натянул одежду, расчесал мокрые волосы. Присел рядом, поцеловал меня, и исчез.

Дельфины вернулись. Видно, пригнали косяк рыбы, встали в круг и стали лакомиться. Я никогда такого прежде не видела, косяк кружил, а один из дельфинов выплывал в центр, ловил рыбу и ел, потом в круг выплывал следующий.
Но в какой-то миг из воды показались все рыльца, черные клювы - и вся стая замерла. На секунду - ровно в тот миг, когда из портала выпрыгнул Анимар. И снова вернулись к рыбе.
- Привет! Они почуяли тебя. Они нас чуют?
- Дельфины? Да. Ирве говорил, что звери нас предчувствуют. Как-то мы связаны эволюцией, умные звери на нас настроены, чтобы избежать уничтожения или что-то в этом роде. Уф, что ж я такой умный-то!
Он сел на коврик, и только тогда я заметила, что он притащил из города тележку на колесиках.
- Ты что, бабушку ограбил?
- Почему бабушку?
- Ну, с такими сумками в Москве бойкие бабушки ездят.
Он захохотал и повалился на песок.
- Ну, Северка, ну, блин, что ты со мной делаешь! Бабушку ограбил!!!
Мы смеялись долго. Напряжение последних семи суток, плен, битва в спецотделе - нам нужен был этот смех. А еще - мы были нужны друг другу и сами еще не знали, насколько.
Костер мы развели прямо на берегу, в небольшой бухточке между валунов. Анимар нажарил мидий на листе жести, напек лепешек, которые сам же и замесил из воды и муки. Выудил из бабушкиной сумки два бокальчика из небьющегося стекла, открыл бутылку вина.
- Что-то наш вечер плавно перетекает в свидание.
- А что, я не могу пригласить девушку на свидание? Море, юг, тело требует разврата, а душа любви.
- Эту песенку мне пели друзья-актеры.
- Вернемся в город, пойдем в театр.
- Обещаешь?
И мы смеялись. Пили вино, стирали из памяти прошедшую неделю. А потом - конечно, все у нас получилось здорово и как в кино. Слава Богу, не как в голливудском или арт-хаусе.
Анимар оказался потрясающим, впрочем, я и не сомневалась. Словно все наконец встало на свои места, мы сделали то, о чем молчали эти месяцы в деревне Нижние Коровники. И было нам хорошо. А дельфины подглядывали, мы слышали, как они свистели и плескались совсем рядом. Но нас это не смутило.

В домике на скале было тепло. Ветер сюда не задувал, у порога был повешен шерстяной полог. В углу был очаг с трубой, выведенной в прорубленное оконце, а на топчане спалось слаще, чем в номере люкс отеля "Метрополь", куда мы однажды прыгали ради шутки.
Мои синяки скоро прошли, вывихнутый сустав Анимар каждый вечер смазывал какой-то мазью из трав. Ссадины затянулись, царапины исчезли. И мы загорели до бронзового цвета, волосы выгорели. Каштановая грива Анимара лезла ему в глаза, и он соорудил себе повязку на лоб. Хиппи на отдыхе – джинсы, фенечки, хайратник, не хватало только пластинки Битлз и цветочков. Все остальное было. Мой товарищ даже гитару приволок, прыгнул в какой-то магазин и уволок.
Мы прожили неделю на берегу. Ловили рыбу, ныряли за моллюсками. Собирали ракушки, подружились со стаей дельфинов. Однажды черноморочки даже пригнали нам косяк рыбы, пока мы купались, и к радости наших морских друзей, Анимар поймал рыбу голыми руками, но отдал ближайшему дельфину.
- Как в кино! - счастливо смеялся Анимар, засыпая у меня на плече.
- Как в правильном кино, - поправляла его я, зарываясь носом в его соленую от воды гриву.
И этот маленький отпуск кончился хорошо. Утром двадцатого дня, пока мы плескались у скал, на камнях очутился Ирве. Он разделся, поплавал на мелководье и сел на наше место.
- Король пожаловал! - Анимар его первым увидел.
- Кончился наш отдых.
- Не переживай, еще устроим. Он по делу, явно. Видишь, причесан и побрит. – сам Анимар брился каждое утро, привычка.
- Поплыли.

Король был рад нас увидеть - такого не спрячешь.
- Алексей Иванович мне сказал, что вас обоих спецотдел в пыль смолол.
- Ему виднее. Но - как видишь.
- Вижу. Все у вас сложилось, наконец-то? А то, как дураки, все решиться не могли.
Мы переглянулись - лексикон был новый, Ирве так раньше не говорил.
- Книжку современную прочел? Говоришь странно. - Едко заметил Анимар.
- Интернет мне провели, балагур.
- По делу значит. Раз в интернет ходил. Рассказывай.
- Орден попросил встречи. Обещают неприкосновенность.
- Какой Орден - тот, что Саида святой водой поливал из шланга?
- Анимар, не тот. Европейский Орден, Экумен. Центральный.  Подразделение сам знаешь какой религии.
- Они же нас целый век сжигали на кострах!
-  Не целый век, лет сорок всего. Зато потом семь веков охраняли. И, как выяснилось, до сих пор охраняют.
-  Мы-то тебе зачем, они ж иерархов запросили на встречу.
-  Не нужны им наши иерархи. И я, как король, им не нужен. Им нужна Северка и ты.
-  Я? Почему?
-  Они просили передать, что некто Филипс тебя ищет.
-  Филипс? Который лампочки делает?
-  По вопросу перемирия. Филипс потребовал, чтобы на церемонии была ты и Анимар, как твой телохранитель.
-  А я зачем?
-  Орден и Филипс хотят заключить мир между своими...
-  Две равно уважаемых семьи в Вероне, где встречают нас событья...- пророкотал Анимар.
-  Стоп. Вы что, уже знаете? - удивленно перебил его Ирве.
-  О чем?
-  Что церемония будет в Вероне.
-  Интуиция - штука заразная. Шекспир это, ну, еще мюзикл. - Анимар развел руками. - Не знали мы ничего, отпуск у нас! Мюзикл хороший. Там все танцуют и поют. По-русски и…
-  Так. Балагуры, хватит. Дело серьезное. Пошли в город.
-  Пошли в дом, гость дорогой. Без вина и табака я такие дела не решаю.

Анимар достал последнюю бутылку местного вина.
- Все, выпили мы целый ящик, Северка. Придется идти с королем.
- Король еще ничего не объяснил.
- Филипс просил сказать тебе всего одно имя, когда я буду тебя упрашивать.
- Какое?
-  Густав Корион.
Что-то с глазами случилось. Просто исчезло всё. И стало плохо, сердце провалилось куда-то, повело в сторону. Анимар подскочил, усадил меня на топчан, испуганно схватил за плечи, потряс.
- Невозможно. Это невозможно... - я очнулась от собственных слов.
- Северка, кто это? Что это за имя такое? - Анимар всматривался в мое лицо и был испуган не на шутку.
- Я сознание, видимо, потеряла. Что было?
- Ты побелела и сидишь так уже минут пять. А снаружи буря. Вон, суслика мимо пронесло…- но шутки не работали. Было плохо.
- Это имя - оно не из этой жизни. Но я его знаю.
- Междумирье?
- Да. Но откуда глава американской разведки его знает?
- Еще он просил добавить: «Айвенго Эштри по-прежнему ждет на балконе». Каком балконе, что за Эштри? Эй, Анимар, да она в обморок падает!!! И кровь носом пошла!
Мир изменился. На меня смотрели два очень знакомых дяденьки. У одного были седые волосы до плеч, а второй - брюнет жгучей красоты. И звали они меня именем речки в Подмосковье. Но кто они, где я и почему у брюнета в глазах стоял ужас, я не могла вспомнить. Просто ничего не могла вспомнить, даже своего имени. Ступор, звон в ушах, голова кружится.
Я посмотрела на свои ладони - бурая шерсть покрыла их до предплечий, кошачьи когти, подпушка, незнакомая сила этих лап...и завыла, забыв человеческую речь. Голова превратилась в колокол, боль била волнами, ослепила, выдернула почву из-под ног. И еще - отчетливо ощущались подземные толчки. Извержение? Землетрясение? Я метнулась от этих странных незнакомцев к двери, они за мной. А там - мы увидели, что с моря идет волна, высотой в...
Первым очнулся Ирве, схватив в охапку Анимара и то жуткое существо, в которое я превращалась. Прыгнули резко, без выдоха, не собравшись. Вывалились мы в центре какого-то исторического музея, где по всем стенам висела история человечества и чучела драконов. Как потом оказалось, настоящие.

8
- Отец Александр! - закричал Ирве, и я вспомнила, что этот седой - тоже король. Почему «тоже», чей «король»? Голова раскалывалась. И вместо рук по-прежнему были кошачьи лапы. Я же ненавижу кошек! – вспомнила! И вернулась человеческая речь:
- Помогите, пожалуйста. Что со мной?
- Сейчас, сейчас тебе помогут. - Ирве усадил меня на резную деревянную скамью. - Анимар, не отходи от нее!
- У тебя оружие есть? Где мы очутились? - Анимар пытался сорвать меч со стены, но безуспешно.
- Не надо оружия, мы у друзей!
Из боковой двери полыхнуло ярко-синим, не сразу разобрала, что это бежит к нам человек в облачении. Он остановился у скамьи, схватил меня за плечи и быстро заговорил на латыни. Латынь я узнала только по звучанию, смысл ускользал. И только Анимар внезапно поддержал этого синего заклинателя.
Лапы исчезли. Когти исчезли. Голова успокоилась. Глаза включились. И захотелось пить.
- Вы произнесли все, что просил передать Филипс? - Синий даже не представился, набросился на Ирве. – Вы – идиот! Нельзя было произносить имена вместе! Вам же сказали, по отдельности, с периодом не меньше получаса!
- Я не ожидал...
-  Это было глупо, вам не под силу такое контролировать. Слава Богу, вы не разорвали материи междумирья! Как ты себя чувствуешь, Нордика?
- Хорошо. Спасибо. Вы - отец Александр?
- Да. Зови меня отец Алекс. Так ты звала меня...в другом месте.
- Каком?
- Идемте в трапезную, я все объясню. Мы ждали вас, братья будут рады.
- Братья?
- Ах, да. С вами сложно, вы - русские. Добро пожаловать в резиденцию Ордена. Экумен заверяет: наш кров, наш хлеб, наши молитвы, наша помощь - к вашим услугам.
- Да ёшкин кот! - взорвался Анимар, - Что происходит? Вы – кто? Ирве, ты нас прямо в улей затащил?
- Уважаемый Анимар, рад с вами познакомиться. Пойдемте со мной, вам сейчас нужно выпить крепкого алкоголя. У нас есть коньяк десятилетней выдержки. Девочка, не бойся, мы не причиним никому из вас вреда.
- Спасибо. Выпить мне и вправду стоит. Она больше не превратится в кошку? - он кивнул в мою сторону.
- Нет, нет. Это побочный эффект от разрыва пространства и времени.
- Кажется, я головой ударился и в голливудский фильм попал. - и я улыбнулась. Раз Анимар шутит, значит, все в порядке.

Шли мы по галерее с витражами. Было светло. А прыгнули мы из заката на взморье. Каменная гулкая галерея, витражи, запах моря, намного жарче, чем там, где были мы.
- Мы не в России?
- Вы в Италии.
- Люблю Италию, - начал успокаиваться Анимар.
- Мы знаем. Потому приглашаем вас пожить в нашем городе.
- У вас есть город?
- Город под нашей опекой, самый безопасный и чистый город Европы.
- Я не в кино, я в сказку попал!- Друг мой улыбался, как кот. Но я прекрасно знала - пока он не разведает и не оценит обстановку, никаких итальянских каникул у нас не будет. «Кота» Анимар включал, когда хотел отвести глаза.
- Здание пятнадцатого века, немного запутанное. Но вы быстро разберетесь. Нордика - я правильно перевел твое имя?
- Правильно. Но лучше зовите меня...
- Джу. Ты помнишь это имя? Джума, если полностью.
И мир чуть покачнулся, но не исчез.
- Джу...помню. Да, называйте так.
- Галерея тебе нравится?
- Да. – Сердце забилось, как бешеное, и кто-то чужой заговорил во мне: - Хорошо, что вы все восстановили, отец Алекс. Я боялась, что стекло не удастся отлить заново. Но надеюсь, что те книги, которые король Эштри подарил Ордену, помогли воссоздать витражи. Особенно этот королевский золотистый и розовый бургундский удались.
- Да, милая, мы отлили стекла по рецептам из тех книг. Воссоздали даже многослойные, получили первоначальный цвет. Королевский золотистый действительно содержит частицы золота, а для получения бургундского мы смололи рубин и добавили при выдувке.
Сердце скакнуло, но мир не распался, не обросли шерстью лапы, и не разорвалась от боли голова.
- Видите, король Ирве, вы не умеете проходить между мирами и касаться информации из других вселенных. Орден веками осваивал это умение, а вы чуть не разрушили половину того полуострова. В прошлый раз подобный ваш поступок вызвал то цунами, его так и не удалось остановить взрывными работами в море.
- Простите, отец Алекс.
- И вы могли погубить девочку. Это слишком опасные эксперименты, разум неподготовленный может отказать.
- Землетрясение! Там же землетрясение! - меня включило.
- Не беспокойся, оно сразу затихло, как вы переместились. Даже волна опала, мои сейсмологи уже все отследили. Никто не пострадал.
- Ирве, что за прошлый раз? Какое цунами ты вызвал в прошлый раз??? - Анимар схватил короля за отвороты куртки и приподнял над полом.
- В прошлый раз Ирве встретил Северку. На другом берегу того моря. И начал ее посвящать, но использовал, совершенно случайно, информацию из другого мира. Он не знал. Он понял, что натворил, когда она отшвырнула его к вам, Анимар, и велела спасти. Ребенок, а тогда она была еще ребенком, бессознательно перехватил линии судьбы, направил случайный портал к вам, даже имя ваше узнал до срока. Впрочем, не в первый раз. Так Ирве нашел вас тогда. Раньше времени.
- Там поселок смыло, придурок! Там моя жена жила! Она погибнуть могла, идиот! - Анимар мог задушить Ирве, как котенка, сил хватит. Тряс он его так, что король зубами клацал.
- Успокойтесь. Судьба уберегла и вас, и Ирве, и вашу семью. Когда ткань междумирья прорывают, когда что-то изменяется не по законам предначертанного, все важные фигуры тасуют, чтобы не прервать ту партию, что должна быть сыграна. Ирве хотел инициировать девочку до срока, но понял, что это невозможно. Его экранировало от Северки еще на десять лет.
- Откуда вы это знаете? - удивилась я. - Я никогда этого не рассказывала. Даже им.
- Джу. Ты оставила свой компьютер королю Эштри. Он передал его нам, а мы расшифровали все твои файлы. Это мы эвакуировали тебя с юга на север и спрятали в лесах. Орден существует во всех мирах. Как и другая организация. Мы существуем во всех реальностях. И можем обмениваться информацией.
- С вами у меня будет отдельный разговор, отец Алекс. Потом. Ирве, Анимар! Этой галерее пять веков, идиоты великовозрастные! Хватит! Разошлись! Вы в гостях, а ведете себя, как пацаны! - и они прекратили друг друга душить. - Идем!
Трапезная, одноэтажное здание во дворе. Бывший коровник - так охарактеризовал его Анимар. Отец Алекс рассмеялся в ответ, я и не знала, что церковники могут так смеяться.
- Теперь ты знаешь свое прошлое имя. Но я буду звать тебя Северка. - Священник положил мне руку на плечо и чуть придержал. - Там, внутри, тебя ждет еще одно испытание. Очень тяжелое.
- Вы...вы нашли здесь моего короля? - Я уже все поняла.
- Нет. Это запрещено. Нельзя играть пьесу, уже сыгранную судьбой. Сказать тебе?
- Не надо. Дайте мне самой это пережить. Я справлюсь. Надеюсь.
- Я задержу Анимара и Ирве. Они ведь не знают.
- Спасибо, отец Алекс.
Дверь казалась тяжелой, но открылась от прикосновения - туда, в междумирье. В небольшом светлом зале трапезной стояли столы. За ними сидели странные монахи Всемирного ордена – в простой одежде, никаких ряс, риз, облачений или формы. А на возвышении, в самом конце зала – были портреты. Не иконы.
Я подошла к ним. Никого из них не зная. Не узнавая. Отец Алекс уже был за моей спиной. Он тихо сказал:
- Под крайним правым портретом.
Там была маленькая медная табличка. Старинная, выщербленная местами, погнутая. Позеленевшая. И медный колокольчик над ней.
- «Яблочный остров»… - прочитала я вслух. На табличке. На языке, который знала. Староанглийский.
- Да. Колокольчик, который Захария, основатель Всемирного Ордена, привез в Англию.
На ободе колокольчика была невозможная надпись. Невозможная ни в каком из миров – «Летучий Голландец».
- Шутка?
- Шутка, пожалуй. Все так думают. Он без язычка, не звонит. Ты ведь знаешь, почему. У тебя другое имя, сейчас другое время, мы в другом мире. Но ты одна знаешь, почему, Джу, которую здесь зовут «Северка». Последняя звезда Гектора Сент-Барба.
Анимар подошел к нам, увидел табличку и колокольчик. Не удивился. Не пошутил. Ирве не стал испытывать судьбу. Я протянула руку к колокольчику, качнула его. В реальном мире никто ничего не услышал. У меня в груди раздался веселый перезвон семидесяти семи колокольчиков, что раздарил Дэви Джонс пережившим последнюю битву с Люциусом. Семьдесят семь избранных моряков, кому отпущены грехи. Зазвенели чистые голоски прощенных душ.
В трапезной всё смолкло. Отец Алекс улыбнулся и обернулся к своим монахам.
- К нам пришли Проходцы. Добро пожаловать. Король Ирве, Анимар и Северка.
- Добро пожаловать. - В один голос ответили все за столами. Встали. Поклонились.
 
Около Анимара очутился стакан с коньяком. Около Ирве – бокал с вином. А мне отец Алекс протянул зеленую пластиковую армейскую кружку.
- Помнишь ее?
- Да. Я ее потеряла…лет десять назад.
- Знаю. Мы знаем. Это другая. Но тебе будет приятно ее иметь. Шведская королевская армия делает их для гвардейцев. Во всех мирах.
- Отец Алекс, может, вы расскажете, хоть немного, почему у моей девочки лапы шерстью обросли? Ее вроде никакие оборотни не кусали.
- Кусали. И не раз. В младенчестве. И в другом мире. Вы назвали имя из другой истории, из другой книги. Вы же знаете, что мы все проживаем несколько жизней, просто в разных мирах, в разное время. Книги. Мы проживаем книги из Библиотеки Судеб. Иудеи знают об том очень давно. И к счастью, большая часть человечества никогда не сталкивается с отголосками своих прошлых или будущих жизней. Но вы, проходцы, наделены даром. Вы не просто можете перемещаться по миру порталами. Вы чуете сердца городов, мест и материков. Сердце места, гений места – зовите, как угодно. Люди смутно догадываются о них, теория энергетических полей, силовых линий – всего лишь утечка информации. И только вам, проходцам, дано еще одно страшное умение. Когда вы прыгаете – вы проходите проколом во времени, в пространстве и собственной жизни. Не создавая прорех в реальности, вы – иголки, что прошивают мироздание. Вам дана власть исправлять ошибки, зашивать дыры времени. Вы живете за счет энергии порталов дольше, чем любой человек. Вы обладаете даром никогда и нигде не плутать, не теряться. Но если вы прорываетесь выше своего уровня – вы перескакиваете в тот мир, где начинается ваша следующая жизнь. Или прошлая. Проходцы не умирают. Они переходят в следующий мир, понимаете? Даже когда гибнут – в момент смерти вы прыгаете уровнем выше. Те имена, что назвал Филипс – они из прошлой и будущей жизни вашей девочки. Когда любой из вас сталкивается с информацией из другой реальности – мир трещит по швам, а вас может выкинуть в другую жизнь. В той, другой жизни, Джу была оборотнем, генномодифицированным человеком. Вот чуждая информация и запустила алгоритм обращения в зверя. Хорошо, что вы догадались прийти ко мне. Орден изучает вас много веков, мы храним ваши знания. Мы вам поможем.
- Выходит, в своих перемещениях мы все-таки нарушаем баланс мира? Раз такое происходит?
- Не совсем. Мой Орден существует во всех мирах. Миротворец, тайная служба, – существует во всех мирах. Потому что я и Кларкель Филипс – существуем во всех мирах.
- Но как это возможно?
- Неужели вы думаете, что проходцы – единственное чудо нашего мира? Ни одна сила в мире не существует без того, кто может ее обуздать. Баланс должен быть всегда. Он соблюдается самим мирозданием. Появились вы – появились и мы. Вы исправляете, мы сохраняем поправки. Вы – редакторы, мы – хранители. Вы пишете книги, мы – библиотекари.
- Вы придумали сплав, что блокирует умения перемещаться? Не советская лаборатория? Алексей Иваныч из ваших?
- Мы. Еще во времена инквизиции. Тогда и был заключен договор между Орденом и проходцами. Но поначалу наш сплав помогал обуздать вашу силу. Пока проходец обучался в нашем Ордене, это было единственное средство проконтролировать его. Мы стали вашими друзьями, а вы дали слово не вмешиваться в историю. У нас было средство вас остановить. У вас был только один шанс договориться. И мы договорились.
- Еще скажите, что тот договор подписывали вы лично, бессмертный горец! – Анимар долго без ерничества не мог.
- Нет. Он. – И отец Алекс указал на портрет на стене. – брат Кастор. Первый священник-проходец. И не последний проходец, что остался с Орденом. Есть проходцы и в Миротворце.
С портрета смотрел Анимар. В рясе. Я схватила моего буйного друга за рукав, и он промолчал.
- Он уговорил обе стороны?
- Он написал ту книжку, по которой короли проходцев всего мира учат вас.
- Книгу мы читали. Даже помним. А вот коньяка оказалось мало. – Анимару надо было запить свой портрет в рясе. Да и все остальное тоже надо было запить.
Отец Алекс рассмеялся. А над трапезной зашумел вертолет.
- Пожалуйста, угощайтесь. – Священник налил Анимару полный стаканчик и встал:
- Извините, должен встретить.
- Надолго вы нас задержите?
- Вы не задержаны. Вы в гостях. Останьтесь, мы расскажем вам все о Договоре между нашими организациями. Уйдете, когда захотите. Даю слово.
- Спасибо, отец Алекс.


За два месяца до главы 7 и 8. Великабатьки.
- Куда теперь? – главврач Витя стоял на пороге кабинета и отчаянно пытался завязать галстук.
- В деревню, к тётке, в глушь, в Саранск! - Анимар очень любил книжки.
- В какую?
- Давай-ка, Северка, решай. Ты нас из королевства вытащила, тебе и карты в руки.
- Хорошо. Витя, наш Санька сможет без помощи обойтись?
- Может. Я тебе сумочку собрал. - Галстук вместе с Витей метнулся в коридор, вернулся с плотно набитым медицинским кофром. - Держи. Я там на листочке написал, когда, что и куда.
- А что, есть варианты "куда"? - кофе на Анимара действовало сразу и неправильно. Час, как проснулись все вместе в кабинете главврача.
- Товарищ, вы мне нравитесь! - Витя хлопнул его по плечу и тут же указал на шкафчик с коньяком:
- Послушайте, любезный, а что если нам вечерком сходить всем вместе в театр? Вы любите оперетту?
- Стоп! Виктор, сходим в театр, даже в библиотеку сходим, подожди! А как звалась та деревня?
- Какая деревня?
- Где ты меня встретил. На речке-вонючке. Мы там еще голышом бегали.
- О, утро перестает быть томным! Подробности, вспоминайте подробности!
- Фалосы. Под Смоленском.
- Витя, я вас уважаю. - Анимар захлопал в ладоши, - Встреча с речной нимфой в деревне с таким говорящим…
- Анимар! - тут уже главврач не выдержал. - Ничего не было, не надо грязи!
- Жаль, я уже начал стишок сочинять.
- Фалосы - не та деревня. Там еще три дома из пяти гнали самогон.
- Луховицы? И Анна в белом, огурцов полон огород, а она поутру частушки матерные поет.
- Нет, Луховицы - город. Анна оттуда. Она еще под гитару поет.
- Тогда это были Великабатьки. Ты голышом, я голышом, берег в голышах, камыш шумит, мыши бегают, а я забыл, что колоть, а тут ты вспомнила про диазолин!
- Точно! Великабатьки и ночь с милиционерами под грибком!
- Да уж, тот грибок… - Анимар заткнулся, потому что подробностей было слишком много и на все он не успевал реагировать. Да уж, буйная бардовская молодость…
- Витя, я не помню только, какого цвета был грибок?
- Синий.
- Анимар, бери Саньку. Вещи там собери и жди меня.
Он кивнул и отвернулся к Саше. Виктор наконец затянул узел на галстуке, подхватил кейс с ноутбуком и остановился в дверях.
- Когда я вернусь, вас уже не будет?
- Да.
- Ты своего раненого сильно не напрягай пока, у него сил нет. Корми хорошо, давай высыпаться. Он поправится. Там, в пакете, все, что надо.
- Витя. - Обнять его сложно, но можно. - Спасибо тебе, друг.
- Я не знаю, что вы такое. И что за мутация с вами. Но я буду молчать.
- Лучше не ищи о нас никакой информации. Я пришлю тебе открытку, когда получится.
- Все-таки чудеса существуют?
- Да.
- Твой коллега, этот шоумен. Он хороший мужик, держись за него.
- А ты береги себя. Если к тебе придут и спросят о нас - ты ничего не знаешь, а в сказки не веришь.
Виктор погладил меня по плечу, поцеловал в щеку и открыл дверь.
- Если получится, напиши мне.
- Обещаю. И про театр – давай сходим.
- Хорошо.

Когда за ним закрылась дверь, и щелкнул замок, я подошла к дивану в приемной, где лежал наш Сашка с дыркой в ноге. Юноша уже оделся и проверял повязку на ноге. Анимар разом собрался и взял меня за руку:
Саша протянул ладонь. Сцепились. Выдохнули. И прыгнули.

- Анька? Почему ты здесь?
Под грибком синего цвета сидела роскошная моя Анька. С банкой огурцов и гитарой. Но без Луховиц.
- Трясогузка и армия?
- Трио из Рио. - парировал Анимар и замолк. Моя подруга того стоила: красавица с цыганской искрой в крови. Глазища египетские, русые косы по плечам, интеллект и тринадцать миллионов лично заработанных риэлторством.
- Это что за чёрт лысый с тобой?
- Я не лысый, - обиделся мой товарищ, - я обритый.
- Мандавошки достали?
- Вихрь удовольствий растрепал.
- Кучерявый ты мой незнакомец, давай ты мне одолжишь на пару слов Трясогузку, а сам дойдешь воон до той машины, вытащишь из багажника бутылочку с надписью "Луховицко ядрено" и вернешься?
- Окей. - Анимар взял у нее ключи от машины, увидел мерседес в ста метрах от грибка и ушел.
- Слушай, птица мелкая. Что происходит?
- Что?
- Ко мне приехал какой-то Арчибальд Стоеросович, показал наши с тобой фотки из "Одноклассников" и спрашивал полчаса, нет ли у тебя рогов и хвоста. При этом нес такой бред, что я ему рассказала, что в психдиспансере по нему плачут.
- Анна. Дело серьезное. Ты как сюда попала?
- На мерседесе приехала. У меня в соседней деревне теперь дом. Родители купили.
- Со мной многое случилось. Можно у тебя остановиться? Мы из леса.
- Да вижу, что не из города. Мы же фестиваль тут будем делать в сентябре, вот, поляну осматривала. Грибок этот синий мне дико понравился. И местные не против, что мы тут песен попоем.
- Обритый тот, которого ты в багажник послала, Анимар. Алексаша. Второй - просто Саша. Ранен, в него стреляли. Залечь нам надо.
- Прямо как в сериале по телеку: "Сховаться бы нам, сестра!"
- А ты мне разве не сестра?
- Брат я тебе, единоутробный. Значит, так. Дом родители купили, но они только в следующем году сюда переедут. Живи, но ремонтируй. Деньги есть?
- Нет. Мы на попутках удирали из травмпункта.
- Тогда я тебе оставлю. Ларек в соседнем селе, помнишь?
- Да. А ты давно Витю Доктора не видела?
- Давно. Надо будет его на фестиваль пригласить.
- Слушай. Дом может пострадать. За нами же гонятся.
- Тогда в соседнем живите. Я его себе купила, он под снос. Участок расширять буду. Если что, не жалко.
- Спасибо, спасаешь.
- Да ладно, мы с тобой столько раз…
- Сколько? - вернулся Анимар.
- Ты руками умеешь работать?
- Токарь! И плотник. И столяр. И мужик "что надо и не надо".
- Дом мой будете ремонтировать. Едем.
- Едем.

Саша-младший улыбнулся. Он сидел с нами рядом и слышал весь разговор.
- Анна. Вы знали, что тот Арчибальд Стоеросович рассказал вам правду о нас?
- Я после Грушинского фестиваля верю во всю паранормальщину.
- Почему? Там же песни поют! - удивился Анимар.
- Вот сразу видно - не наши люди. Там поле чудес.
- Автомобили выигрывают?
- Барды там собираются. И шаманят. А потом всякое происходит. Лошади из ниоткуда появляются, молнии кольцами вьются, знамения там всякие...конопля за ночь на КПП вырастает выше человеческого роста. Черепахи дорогу перебегают...автобусам.
- Давайте доедем и поговорим. - Саша поежился и указал на тучку. - Дождь скоро.

10. Театр
- Анимар! Не качай люстру! Ну что ты как маленький, а?
- Да ладно тебе! Смотри, она на рельсах висит! Представь себе, Анна Каренина и Призрак оперы, хорошенький был бы сюжет! Что ее в театре все шпыняли, а Эрик ее украл, научил петь оперу...И вот собрала Аннушка всех недругов в зале, а Призрак кааак уронит на них люстру! А что символично, люстра на рельсах висит, Анна, рельсы, театр, все на месте. И страсть!
- Лев Толстой тебя убьет.
- Прыжки во времени запрещены. И он не был проходцем.
- Он из могилы восстанет и тебя убьет.  Я бы восстала. Ладно там, мюзикл про Призрака оперы, но про Анну Каренину и Призрака вместе - это уже слишком. Люстра и рельсы, Призрак и Анна. Ты грибы у бабы Любы ел?
- Грибы не ел! Но ты представь, опера про поезд! Про броненосец!
- Броненосец - корабль!
- А мы их на корабле познакомим! А потом - в оперу.
- Анимар. Мы в театре. Мы на "Мистера Икс" пришли. У тебя пиджак в пыли. Оставь люстру в покое! И Анну оставь! А то сглазишь и кто-нибудь действительно напишет такую оперу! ДА веди ты себя прилично, сорок лет мужику, а он по люстре прыгает!
Но в центре люстры, признаюсь, действительно было просторно и интересно. Расписной плафон деревянный и явно дореволюционный. Да и сквозь люстру мир смотрелся иначе.
-Давай отсюда послушаем, а?
-Там смотреть надо, не только слушать.
-Ладно. Только пойдем на самый верх. Я бинокли взял.
- Взял напрокат или...
- Или. Я потом верну.
- А ты в курсе, что у них все бинокли на счету? И никаких "или"! Больше никаких "или", "трали-вали" и прочей ереси! Я из тебя пытаюсь человека сделать!

А потом...запел мистер Икс, и мой буйнопомешанный Анимар преобразился.  Он чуть не рванул с третьего яруса убить Кревельяка, комментировал вслух, пугая второй этаж, и вдруг заплакал, когда Мистера Икс и Теодору разлучили. А в антракте исчез. Мне осталось только молиться, чтобы закулисье было для нас непроницаемым. Кто знает...
- Сева.
- Не зови меня так. А то свожу на концерт к Севе! Он романсы поет, ты там утонешь в слезах. Кстати, волшебно поет. Лучший в Москве исполнитель романсов, между прочим.
- Я не смог пройти за кулисы.
- Ну хоть что-то неизменно в этом мире! Хватит с тебя люстры!
- Северка. Без шуток. Я прыгнул и оказался в коридоре первого этажа. Там служебная дверь и замок с цифрами. А дальше не смог. На всех трех этажах не смог. Со всех сторон двери не могу проскочить. И отсюда не могу на сцену. Она заколдована?
- Со служебки пробовал?
- Что такое "служебка"?
- Анимар...дуб ты, терновник и ясень в одном лице!
- Это Джованни. А я просто дуб. Рязанский.
- Не, в Рязани таких нет, я проверяла. Значит, гений места нас туда не пускает.
И на всякий случай прыгнула в закулисье сама. В сами кулисы, не в гримерки. Там готовился кордебалет, крепили декорацию и шепотом звали Нахимыча.
Прыгнула обратно, на третий ярус.
- Странно. Я прошла туда.
- Может, это у меня карма такая?
- Это кто тебя таким словам научил, дуб рязанский?
- Не помню. Игорь Владимирович, наверно.
- Я ему потом объясню, что будет, если тебя таким словам учить. Мне кажется, это из-за люстры кулисный обиделся. Ну, и за Каренину с Эриком.
- Кулисный?
Быстро рассказала ему о кулисном. Анимар на всякий случай перекрестился.
- Так что на будущее, думай, прежде чем в театре шалить.
- Слушай, а у них точно все хорошо будет?
- Точно. Обещаю. Уже сотню лет, как все хорошо кончается.
- Северка. А вот это - нормально? - и он указал на свою ладонь. На ней проявилось сразу несколько линий, и они сложились в знак Анх.
- Болит?
- Нет. Горит. Но не больно.
- Давно?
- Да я думал, на люстре обо что обжегся, но нет. Там не было таких знаков. Там только болты и цепи. Я посмотрел.
- Так. Все, свет гаснет. Потом про болты расскажешь. Ты небось и ключ уже в уме подобрал к ним?
- Ну да. Интересно же.
- Я тебе потом расскажу, что за знак. И свожу в музей. Тихо! Третий звонок!

Весь второй акт Анимар простоял у барьера. На коленях. Потому что с его ростом не получалось стоять прямо, так он смеялся. Потом он плакал, когда Теодора и мистер Икс воссоединились. Про Пеликана сказал "ну, наш человек!". Про Каролину и Тони промолчал, но задумался. А в финале - аплодировал так, что чуть не рухнул с третьего яруса.
- Ну, давай останемся, сейчас все уйдут, я хочу еще раз люстру посмотреть!
- Анимар. Давай я тебя на "Баядеру" сюда приведу?
- А это про что?
- Про принца и актрису.
- Индийское что-то?
- Почти. Там тоже Париж.
- А слоники будут?
- Будут тебе слоники! Прыгаем домой! Сейчас уборщица придет.

"Уборщица" сработала. Мы прыгнули назад, в деревенский дом. Анимар снял парадный костюм, натянул обычную свою одежду и ушел. Сантьяго вернулся позже нас и с порога спросил:
- Что случилось?
- Ничего страшного. С чего ты решил?
- Он там в стогу сидит. И плачет.
- Так. В том, что со стороны Митяя, или в том, что у бабы Любы?
- В том, что у леса. Я на попутке приехал, шел через лесок. Подошел, он сидит в стогу, а лицо мокрое. Сказал, что нормалек и скоро придет. Но там не нормалек, там море.
- Санни, давай накрывай на стол, я его сейчас приведу. В театр мы ходили!
- Это что ж вы такое смотрели, что он с катушек слетел?
- Мистера Икса мы смотрели! - одевалась так спешно, что натянула кроссовки вместо ботинок. - Ну, что такое! Взрослый мужик!

Анимар уже не плакал. Он лежал на самом верху, смотрел в небо и курил.
- Что ж ты в стогу куришь? Нельзя же.
Промолчал.  Я села рядом, взяла его за руку. Знак Анх исчез.
- Давно исчез?
- А как только из театра прыгнули. Стал ледяной и исчез.
- Анима, душа моя, ну чего ты расстроился, все ведь хорошо кончилось! И все счастливы.
- Ты в театре много раз была?
- Много.
- А я три раза. Сегодня - третий. А первые два - такую советскую байду гнали, что я в буфете оставался с первого акта.
- Но эту оперетту и в твое время показывали.
- Только я не там был.
- Что значит - не там.
- Я понял, что король Иржи имел ввиду. Мы свое место ищем. Я свое сегодня нашел.
- На люстре?
- Щас как дам в глаз!
- Прости.
- Это мое место. И оно не на люстре. Оно там, в том домике на перекрестках. Может, я монтировщиком должен был стать. Или плотником там. Да хоть осветителем или гардеробщиком!
Я обняла его дурную голову и стала гладить по взлохмаченной шевелюре. Пахло от него Фаренгейтом до сих пор. А еще - такой тоской по неслучившейся жизни, что выть хотелось.
И вдруг он тихо запел. Пел он партию мистера, пел хорошо.
- А еще?
И он запел партию Пеликана и Каролины про "Зеленый попугай"...
- Этот знак называется "Анх". Ключ жизни. Идем.
- Куда?
- К королю твоему. Я, кажется, поняла, почему тебя пометили. Король твой - сволочь! Он тебя за дурака что ли держал? Шут Балакирев или там Шут Лира. Не знаю. Выясним.

Куда - было неважно. Просто задала точку - Иржи. И мы вывалились из стога в ресторан. Встали спиной к спине, отряхнулись. Иржи сидел в центре, а напротив него - тот самый урод из лаборатории, Алексей Иваныч.
- Ах ты, сволочь...- пропел Анимар. - Так ты с ним значит заодно!!!
- Стоять. - Алексей Иваныч уже пистолет выхватил. Но Иржи выдернул у него оружие, как у ребенка. И тихо спросил:
- Срочное?
- Срочное. Анх. - отрезала я. Иржи оттолкнул Алексея Иваныча, схватил нас за шкирку, и мы оказались в театре. За сценой. В том самом, где были сегодня. Анимар ойкнул и вытянул ладонь. На ней горел знак Анх.
- Я бы тебя сам привел. Но вы же в деревню ушли!
- Я из него культурного человека делала.
- Он и так культурный. Даже слишком. - и больше Иржи ничего не успел сказать, потому что мой египтянин с соломой в волосах стал его мять. Бить не хотел, но мял сильно.
- Успокоишься, скажешь. – Проскрипел король, и не сопротивляясь, повис на руках у анхоносителя. Анимар мигом успокоился. Протянул мне ладонь – Анх горел на коже, теперь синим цветом, а не черным.
- Ты знал. И не сказал.
- Конечно, знал. Ему не нужно, чтобы вы по своим жизням разбежались. Ему нужна партизанская война, радиация, жетоны и вся эта мутотень! - тут уж у меня нервы сдали. - А мне что уготовано? Где моя жизнь? Где хоть Джованни? Куда вы его от меня спрятали? Я же могу к нему прыгнуть, но вы не даете. И почему вы сидели с начальником лаборатории, что нас убивает?
- Потому что он не убивает нас. Он нас защищает от Ордена и Миротворца, идиоты! Он с 90-х нас защищает!! Я ему плачу, он на нас работает! Он вас кормит, своими находками! Его фирма на нас работает и нам принадлежит! - король, в отличие от нас, не кричал. Он просто громко говорил.
- Почему у меня этот знак?
- Потому что ты дошел до точки, где должен быть. Но не в этой жизни, понимаешь ты? Ты вывалился в дыру времени. Ты не в своей истории, не в своей книге. Поэтому ты проходец. Где-то там, в своей книге, ты попал в дыру времени, и в книге твоей теперь - дыра, и там гуляет ветер, и ты носишься по чужим страницам! Пока дырку не найдешь, не заделаешь ее сам, будешь тут куковать, люстры раскачивать.
- Тогда почему ты не носишься? Ты что, эти книги пишешь?
- Нет. Я прыгнул не туда. Я давно все свои книги прожил, но я прыгал не по мирам и книгам, а сквозь время. Я создал дыру времени, случайно, и обречен никогда не вернуться на свои страницы. Это наказание за дерзость. Уже двести лет ношусь тут с вами, психами!
- О, Господи, ты еще и бессмертный!
- Если вы не прекратите орать, то бессмертные вы или нет, станет неважно. - Сказал глубокий бархатный голос откуда-то сверху.
- Извините, а вы кто? - шепотом спросил Анимар.
- Призрак оперы. Вы меня сегодня с Анной Карениной скрещивали.
- Эрик? Ты из мюзикла или книжки? - Мне терять нечего, надо импровизировать.
- В чем разница? - не смог удержаться Анимар.
- Мюзикла два, там продолжение есть, и он стал совсем хорошим. А в книжке он умер давно. - Пока объясняла, я расстегнула джинсовку и нащупала ножик на поясе.
- Не надо ножик. - И он оказался на сцене рядом с нами. - Ян Магик. Очень рад, что я не один такой в мире. Лондон, лаборатория "Арт-портальщики". Генерал Иржи? Рад видеть в добром здравии.
- Добро пожаловать в Москву, мастер Ян. Поклонитесь, друзья. Это один из лучших европейских мастеров перемещений.
- Место встречи изменить нельзя. - горько прошептала я. Потому что это был не только Ян Магик, потому что я его знала. Не здесь. Не там. Где-то в глубинах памяти, в тенях, в детских снах - он всегда был. Он был здесь, в этих стенах, человек, назвавшийся Призраком Оперы. Человек, которого я знала. Знала вторую или третью жизнь подряд. Голова разрывалась от информации. Вокруг поднимался вихрь. Люстра уже угрожающе позвякивала над залом. Иржи попятился, Анимар отступил, а Ян подошел на шаг ближе. Где-то за кулисами взорвалась лампочка. Потом над нами начали мигать софиты.
- Ты меня знаешь. - улыбнулся Магик. - Я вижу, что знаешь.
- Конечно. Только жаль, что ты не знаешь меня в этой книге, сэр Янникель Мэрлин.
- Вот почему сегодня меня потащило сюда. Именно сегодня на этот спектакль.
- Вы прыгнули в Москву? - удивился Анимар.
- Он не прыгнул. Он отсюда, Анима. Из театрального мира.
- Да. Я владелец "Театра под мостом" из Лондона.
- А что вас в Москву-то занесло?
- Я привез франшизу в этот театр. Они будут ставить наш мюзикл.
- Какой из двух, сэр? - вырвалось у меня. И вокруг стенами встал дикий ветер, свет просто кончился, а нас стало растаскивать к стенам. - Иржи...что происходит?
- Ты в петле! Ты что-то сломала! Прыгай! Куда угодно! Быстрее! Это дыра времени!
- Мэрлин! Я найду тебя! - почему-то вырвалось у меня.
- Я буду ждать, до последнего листа королевской песни! - услышала я его крик. Радостный крик. Синяя волна накрыла его целиком, страшная светящаяся изнутри синяя волна, мир словно прогнулся, а на полу остался выжженный знак, который я тоже знала - звезда, которая ключ, которая же и замок...
Нас вышвырнуло прочь из театра, из Москвы, из сознания.

- Мэрлин.. -  я сидела на голой гранитной скале. Надо мной - звездная ночь. Подо мной - сибирская река. Далеко вдали мерцал какой-то город. Было холодно и очень грустно. Сколько я уже здесь, пять минут или час? Какая разница. Я вывалилась на скалу, вцепилась в нее и заплакала. И с каждой слезой в меня вливалась память - о нем, обо мне, о нашей жизни, о нашей дружбе в другой книге. В другом мире, где нет Иржи и Анимара, вернее, где они не записаны в нашу книгу с Мэрлином. Но там был Джованни, я поняла это - он был другом Янникеля, он привел меня к нему в свой срок.
Память о том, что вы прожили счастливую жизнь - невыносима. Потому что здесь, в этой реальности - вы не можете быть вместе, даже рассказать друг другу нельзя - сложатся две памяти, две константы, две точки разрыва, и тогда вся система даст сбой. Невозможность жизни, которая уже обещана, о которой ты знал. Разминулись во времени и пространстве, разминулись во времени - проклятие проходцев? Да черт с ними со всеми, почему нас свели в самом конце? Почему дали попрощаться, но не дали встретиться?
Где теперь король и Анимар? Какая разница. К ним я вернусь, а с Мэрлином мы больше не встретимся. Он шел назад, возвращался в тот день, когда хлопнул дверью "Театра под мостом", шагнул на мостовую и столкнулся с Джованни в первый раз. Он нашел свою точку возврата, иначе бы не сказал кодовую фразу "ждать до последнего листа  королевской песни". Это наши слова из той, другой реальности. Если он их узнал, то прощался. Потому что там, где мы были друзьями, где он был моим учителем - с этой фразы все началось. А здесь - все закончилось. И появилась звезда-ключ. Значит, конец. Что такое "звезда-ключ" я теперь тоже узнала. Автоматом, так сказать.
- Ты, наверное, думаешь, что это конец. - Произнес кто-то надо мной. Я подняла голову - солдат. В незнакомой форме, с фонариком в руке. Пистолет в кобуре. Шлем с маской, закрывающей лицо.
- Еще один потеряшка?
- Я - нет. А ты - да. Тебя отшвырнуло закрытой дверью. Вернее, ты была около двери, которая захлопнулась.
- Откуда ты знаешь?
- Я отслеживаю все закрывающиеся двери. Кого ты увидела?
- Здесь его звали Ян Магик, мастер проходцев из Лондона. А там, откуда я сама - Янникель Мэрлин, актер "Театра под мостом".
- Ты вернула часть памяти. Хорошо. Может, пойдем в тепло?
- Ты меня арестуешь? Я в плену?
- Нет. Я приглашаю тебя в мою машину, она под скалой.
- Как ты меня нашел?
- Я отслеживаю дыры времени. Они закрываются, двери закрываются.
- Ключник?
- Ключник. Поедем в аэропорт. Я посажу тебя в самолет. В каком городе ты была?
- Москва.
- Ты хочешь туда вернуться?
- Нет.
- Тогда сама выберешь, куда тебе лететь.
- У меня нет документов.
- У меня свой самолет. Ты должна уехать, но не переместиться. Этот хлопок двери привлек не только мое внимание. За вами охотятся те, кто пострашнее меня. И ты уже знаешь о них.
- Кто ты?
- Ты знаешь, Северка. Ты уже все знаешь, но не можешь вспомнить. Я дам тебе подсказки, когда посажу в самолет. Ты должна быть в дороге. Всегда. Ты идешь дальше. Всегда.
- А ты не видел, куда по твоим приборам отбросило Анимара и Иржи?
- Король сейчас будет очень занят. Он в порядке.
- Да он всегда в порядке.
- Анимар - брюнет, проходец сорока лет?
- Да.
- Он отброшен в какую-то деревню. Но приземлился мягко, там...сьенно.
- Сено? Стог!
- Да. Чертово слово, меня на нем постоянно ловят русские.
- А ты не произноси его. Произноси "копна".
- Звучит как ругательство.
- Можно говорить "солома".
- Уже лучше.
Пока мы разговаривали, успели спуститься со скалы и дойти до машины. Ключник открыл дверцу, усадил меня назад. Сам сел за руль.
- Если хочешь, там есть одежда. Если замерзла. Возьми куртку и джинсы.
- У нас что, один размер?
- Нет. Это машина для прикрытия. Там универсальные размеры. Они тянутся. Из такой ткани теплой.
- Поняла. Спасибо, Ключник.
- Ехать час. Ты задашь все вопросы.

Но я уже увидела при свете фонарика, что за знак был на его рукаве. И на ящиках в машине. И на той куртке, что нашла: чистый щит. Простой гербовой щит без единого знака на нем. И больше ничего.
- Миротворец...
- Да. Мы отвечаем за мир.
- А где же Орден?
- Не здесь. Не бойся, вы им пока не нужны. Но потом, если сильно напортачите, они вам объяснят. Будет больно и обидно.
- Вы на нас не охотитесь?
- Зачем? Мы вам не враги. Вы нам не враги.
- Как вы засекли выброс?
- Одна бестия из постороннего мира собрала нам интересный прибор. Он показывает с точностью до метра, где будет закрыта дыра времени, а также всех участников и их траектории.
- Бестия?
- Бестия. Видела бы ты это чудо! И кисточки на ушах!
- Датчики навесили на нас?
- Невозможно. Слишком много портальщиков в этом мире. Говорю же, бестия помогала вас находить..
- Вы знаете про другие миры?
- А ты расскажешь?
- Я только в этом была.
- Еще успеешь побывать.
- Гарантируете?
- Да. - с непонятной грустью произнес Ключник и закурил. И молча протянул мне пачку Мальборо без фильтра.
А я узнала его кольцо на правой руке, на мизинце. Просто на остальные пальцы оно тогда не налезало, а на мизинец - в самый раз. И камень в кольце был целым. Не расколотым и не обугленным.
- Сейчас будет больно. - сказал он. И стало очень больно. А потом я просто отключилась.

Камешек из мутной Москва-реки. Непонятно что с фиолетовым оттенком.
И колечко, старое, без камня. Он их соединил для меня. А когда он уезжал, я подарила ему колечко. И надела на мизинец. Он подарил мне пачку Мальборо без фильтра. И запретил себя провожать.
А потом был Сингапур...
Не здесь, не в этой книге. Но как кольцо могло оказаться здесь? Это невозможно.

- Конечно. Я просто заказал точно такое же. - Ключник остановил машину и сел ко мне, на заднее сиденье. Он что-то вколол мне, а теперь придерживал голову и смотрел в глаза. - Конечно, невозможно проносить вещи из одной вселенной в другую. Вот и бестия то же самое говорила. Но сама умудрилась таскаться по нашим реальностям с чем угодно. Даже корабль однажды протащила вместе со всем содержимым.
- Корабль? Инопланетянка?
- Хуже. Местная она была. Местная.
- С кисточками на ушах?
- Ты бы видела те уши! Пришла в себя?
- Ты не просто ключник. Что ты такое? Робот? Терминатор? Провидец?
- Я человек, как и ты. Мы не будем об этом говорить, никогда. Запомни, чудес не бывает, я не смогу каждый раз приходить к тебе на помощь. И вообще, это не моя работа. Моя работа - мир спасать, а ты в довесок шла.
- Поняла.
- Самолет уже ждет. Ты сядешь в кресло, пристегнешься. Там телефон. Назови город. Пока будешь лететь - думай, как жить дальше с новым знанием. Но по моим наблюдениям, через два часа и двадцать минут после того, как дверь закрылась и погасла звезда-ключ, ваш мозг стирает травмирующее воспоминание. И ты забудешь Мэрлина и все, что там случилось. Совсем. Вам просто дали попрощаться. Анимар и Иржи тоже забудут. Иначе вы сойдете с ума от диссонанса.
- Сколько минут я еще буду помнить?
- Двадцать две. И меня ты тоже забудешь, я не из вашей книги. Но я буду рядом. Я всегда рядом с тобой. Я же обещал тебе, бестия...мы всегда будем рядом, Орден и Миротворец, твои братья и твои слуги. Ты забудешь. И будешь жить дальше, со своим смешным Анимаром и Иржи, с Джованни и всеми остальными проходцами, пока не найдешь дорогу дальше. Учти, что ты многих вернешь домой, как вернула домой Мэрлина. И Анимара ты тоже вернешь. Он уйдет туда, где когда-то сделал неправильный шаг. И все исправит. Вы увидитесь в другой книге. Он разобьет тебе сердце. А Иржи останется. Он виноват в том, что нарушил законы Проходцев. Он осужден на пятьсот лет скитаний. Осталось еще триста. Может быть, ты сможешь добиться амнистии для него? Кто знает. Спроси Дэви Джонса. Об этом я еще не помню. Тихо, тихо. Расслабься, это лекарство тебе не осилить. Да оно и придумано только для тебя, потому что мы не могли ничем тебя остановить в прошлый раз...

Он обманул. Он вколол мне парализующий препарат. И пока я могла только моргать и слушать, он нес меня в маленький самолет...

Когда мы были уже в воздухе, из кабины пилотов вышел солдат в маске, закрывающей все лицо. Наклонился и вколол антидот. Хотелось остановить самолет, закричать, потребовать...но что я могла требовать? На сидении рядом со мной были закреплены большие часы. Они отсчитывали те самые двадцать две минуты, что мне оставалось помнить.
- Кто вы? Как звали того человека, что меня принес? Почему он назвал меня бестией? Куда мы летим?
- Я не могу вам отвечать, мисс.
- Вы англичане? Вы можете отвезти меня в Лондон?
- Нет. Мы не можем садиться в гражданских аэропортах. И континент вам лучше не менять.
- Тогда на какую базу вы меня везете?
- Через двадцать одну минуту отвечу. Правда, вы уже будете другой. Мне очень жаль. Он очень вас любит, мисс. Вы забудете, но я вам скажу - наш командир очень хороший человек. И очень сильный.  Не бойтесь, мы не причиним вам вреда. И в конце концов мы победим. Обязательно. Ведь вы сами нас учили, что делать. Все книги будут дописаны, переписаны и исправлены. Библиотека будет спасена. И все спасутся, но до этого еще слишком многое надо сделать.
- Я?
- Да. Только вы этого еще не знаете. Но вы все узнаете и все вспомните. И тогда мы опять будем дома. И вы, и я, и Сармандарун, и Корион, и Люций, и Мэрлин, и Джованни, и Гектор ваш. И даже Арти вернется домой. Вы - наш ключ от дома, мисс. Вы единственный ключ от дома.


Сердце Города, стога и лось

- Сердце Города, Анимар. Я всего лишь хотела показать тебе сердце города. У Москвы есть сердце, а у Питера его нет. У Москвы есть кровеносная сеть, а у Питера только вода в основе, горькая и злая северная вода; там нет основы, он на одних костях, на арматуре держится. Москва - город начала и конца, все дороги ведут сюда, и все дороги начинаются здесь. Сможешь угадать, где сердце города?
- Метрополь? Там сильный фон. Я чувствую.
- Нет. Дальше.
- Лубянка?
- Нет. Ближе.
- Большой театр?
- Нет, на сто метров дальше.
- Что, театр оперетты? Но мы же там были! Ты еще пропала тогда. А меня в стог выкинуло.
- Так получилось, что сердце Города находится в переулке между опереттой и новым зданием Большого. В одной точке. Средоточие. Там зарождаются все ветра города и там же - сердце метро, где сходятся три первых ветки. Прямо под той улицей, по первоначальной карте. Точка отсчета.
- Ты хочешь сказать - прямо у нас под ногами?
- Не под ногами. На уровне сердца. Закрой глаза. Пройди чуть вперед и почувствуешь. Оно не закреплено, оно в движении. Вперед, назад, приливы, отливы, это сердце движется вместе с городом.
И он почувствовал. На пятом шаге он остановился, занес ногу, прошел еще один щажок. Потом еще - и застыл. И открыл глаза. Затем сразу же зажмурился и поднял руку к груди.
- У тебя точка выше на двадцать сантиметров. У меня ниже. Я ведь ростом ниже. Она плавает. В зависимости от того, кто ее найдет.
- Но почему не МГУ? Не в самом театре? А именно здесь? Что здесь было?
- Здесь остановился конь.
- Какой конь?
- Того, кто искал место, где заложить новый город. Вернее, поселение. Но это неважно. Ты не видишь пока, но в этом месте, именно в этой точке - самый четкий сигнал спутников. И всех систем. Телефон не разряжается, идеальная сеть, все электронные приборы работают особенно хорошо. Телевизионщики, что приезжают снимать, всегда ставят здесь свои автобусы и трейлеры с компами. Здесь точка  отсчета.
- А если так? - Анимар притянул меня к себе, крепко обнял и поцеловал. И мы увидели соседнюю страницу...

В другой реальности, в другой книге он так и не пришел на эту точку, он не пришел. И сейчас он увидел тот вечер, несостоявшуюся встречу, несбывшийся рассказ. Почувствовал, кем был там, на тех страницах. Узнал, кем была я. Увидел нашу встречу, ведь в узел мы были связаны во всех книгах судеб.

В нашей вселеной - он смотрел на город, обнимал меня и улыбался, как ребенок. Как самый счастливый ребенок на свете.
- Оно всегда здесь было?
- Да.
- И ты тоже его чувствуешь?
- Да. Оно поглощает оба объекта, если они одновременно в этой точке.
- Что она думает? Это же сама Москва тут! Сама матушка Москва!
- Она думает, что вы дураки. Сердце города создает нас. Проходцев. Рано или поздно каждый из нас сюда приходит. - Из-за угла Нового Большого вышел Иржи.
- Тебя нам не хватало. Видишь, у нас свидание.
- Анимар, прошу тебя, отнесись серьезно.
- К чему?
- К ним.
От Большого театра к нам шли Алексей Иваныч сотоварищи. Прямой наводкой и строевым шагом. Анимар выматерился в сторону бывшего монарха, отодвинул меня за спину.
- Не уходите. - попросил Алексей Иваныч. - Обещаю, что мы не станем вас задерживать. Обещаю.
- Что вам надо?
- Где вы очутились после театра?
- Мы уже в десяток театров сходили. После каждого в разных местах оказывались. Обычно в дорогих номерах люкс и не одетые!
- Спасибо за откровенность, но меня интересует, куда вас зашвырнуло, когда был "Мистер Икс".
- Я в стогу очутился. А Северка в самолете. А до этого мы были на люстре. Поручик был такой затейник!
- Не надо про поручика, пожалуйста.  И про стог тоже. Ваша деревня нам известна. Какой самолет?
- Сначала был аэродром.
- Какой?
- А до него скала над Иртышом.
- Там скал много.
- Вы, извиняюсь, с какой целью интересуетесь?
- С такой, что вам надо знать. Американцы за нами охотятся.
- Иржи, иди ты лесом! Вернее, вон той улочкой. В цирк! Клоунов там не хватает, мы проверяли.
- Анимар. Это очень серьезно.
- Твои теории заговора нас не касаются.
- Это не американцы. - Пришлось сказать. - Это Миротворец. Специальная служба. Они доставили меня в Москву.
- Вы встречались с этим человеком? - Алексей Иваныч показал мне фото.
- Именно с ним.
- Что он вам сказал?
- А вам?
- Нам он ничего не сказал. Мы не знакомы.
- И я вам ничего не скажу, потому что они меня подобрали, обкололи и привезли в Москву, а в аэропорту я в себя пришла. В зоне вылета.
- Значит, война? - Иржи повернулся к силовикам. Анимар сгреб меня в охапку и прыгнул отсюда.

- Зря ты это сделал. Там нельзя. - с опозданием прошептала я. - Там же центр.
Мы сидели в стогу у дяди Мити. Голые.
- Это что же значит? И почему я без порток?
- Это значит, что вся наша одежда дематериализовалась. А мы в стогу. Последний наш маршрут, вернее твой. Которым ты там прошел.
- А почему не на Иртыш? Я хочу Иртыш!
- Там сейчас дубак и скользко. Скажи спасибо, что дядя Митя стог не убрал.
- Есть причина не вылезать! Чудесное спасение, далее по сюжету - разврат! - Анимар  полез целоваться. Отказать не было повода. Да и желания тоже.

- Мать- перемать, растак-рассудак!!!- от опушки к нашему укрытию бежал дядя Митя. За ним по пятам гнался лось. Взрослый бурый и очень ретивый.
- Анимар!
- Ух ты, лось!
- Да он его сейчас догонит!
- А что я могу?
- На спину ему прыгай! А, я сама!

Спина у лося была огромная. Рога еще больше. Но схватиться можно было только за эту корону и рвануть лося в сторону. Животина ошалела от внезапного всадника и внезапного заламывания рогов.

Дядя Митя и Анимар, один понизу, другой поверху стога, смотрели на это безобразие онемев, один от восторга, другой от ужаса. Амазонка в сердце России скакала верхом на лосе, а вокруг была золотая осень...

Голышом на жестком лосе очень неудобно. Повернув сохатого в сторону леса, переместилась обратно, на стог. Дядя Митя чуть не свернул шею и заметил нас:
- Ааа, аааааа!
- Дядя Митя, выпить бы тебе. - нашелся Анимар.
- А, как она там и тут одновременно?
- Не одновременно. Но очень быстро.
- Так вы, значит, колдуны...и бабка моя так решила, когда вы приехали...а вы значит, на самом деле!
- Дядя Митя, тебе голову напекло. Ты шел по лесу, спугнул лося. А у него в рогах что-то застряло, вот ты и решил...
- Ты мне зубы не заговаривай! Слазь с моего стога, анчихрист! И ты, Минерва вилосская, тоже слезай!
- Венера там, дядь Мить. А Минерва - это из Гарри Поттера.
- Ты меня не учи! Слазьте!

Анимар слез, за ним я. Дядя Митя только сейчас заметил, что мы аки Адам и Ева.
- Давай ты нас отпустишь, и мы больше никогда не вернемся.
- А давай ты...(непечатная прелесть живого великорусского). Сожгу вас в этом самом стогу! Самолично!
Анимар дотянулся до моей руки и прыгнул снова. На этот раз - в театр. Точнее, в костюмерку, которую искренне любил.
- Мы его спасли, а он хочет нас сжечь. Давай одеваться и пошли отсюда.
- Анимар! В каком мы театре?
- В том самом. Давай гримерки искать. Тут, похоже, опять что-то историческое ставят. Одни кринолины и чулки. И парик чей-то!
- Теперь я поведу. -Взяла его за руку и прыгнула.

Мы оказались на складе.
- Читай маркировки на палеттах. Это Черкизовский рынок.
- Он же закрыт!
- Склады еще не вывезли.

Со мной проблемы не возникло, а вот Анимара пришлось упаковать в зеленую джинсу. Другого цвета не обнаружилось. Но потом он нашел оранжевые кроссовки.
- Что же ты мне раньше про это место не говорила? Я теперь буду самый модный парень на деревне!
- Про запас держала.  И нет у нас больше деревни.
- Ты тут работала?
- Нет, я в газете статью с фотографией этого места видела.
- Что с Митяем будем делать?
- А что с ним делать? От лося спасли и ладно.
- Меня бы кто так спас! Голышом, на лосе, а вокруг золотая осень. Это было...
- Куда дальше, охальник?
- Они нам весь кайф обломали.
- Они еще найдут нас.
- Иржи знает про Сердце Города?
- Конечно, он же король.
- Тогда давай к пещерке.
- Какой?
- Какой-нибудь тибетской. Для разнообразия. Там яки есть. На них тоже можно голышом скакать.
Я взяла его за загривок и утащила в Затрехреченск.

Орден и Миротворец.

Офисная дверь развалилась от удара, за ней оказалась группа захвата, какие-то омоновцы принялись за моих похитителей. А ко мне метнулся один из бойцов, спешно стал отстегивать карабины с ошейника и пояса.
- Тихонечко смоемся, прыгай за мной! –и мы переместились на крышу сталинки на Садовом кольце. Ветрюга был дикий, но боец крепко держал меня.
 - Анимар. - От голода кружилась голова, ноги не держали. – Ты меня нашел, балагурка!
- Ну, что ты, девочка, что ты! - Он чуть не плакал. – Всё в порядке, я тебя вытащил! Успокойся. Я нашел тебя, я рядом, мы прыгнули! Вот, попей, - он отстегнул с пояса флягу, - Я этих омоновцев еле уговорил! Ну, пей, пей, как они тебя измучили!
- Анима. Душа моя. - Я просто уцепилась за него, притянула к себе и прижалась к его губам. В первый раз. Он бросил фляжку, взял меня на руки, всю, без остатка. И поцеловал в ответ. Я потом поняла, что он отвык целоваться.
- Эти сволочи тебя чуть не убили! – ворчал он позже, пока осматривал меня и снимал многочисленные ремешки и наручники. – На ноги-то зачем браслеты нацепили?
- Искали, чем нас можно стреножить. Анимар, я так не хотела, чтобы ты убивал!
- Мне пришлось. Мне пришлось убить этого...этого урода. Он продал Сантьяго, он нашего Иржика пытал.
- Пойдем отсюда. На море хочу. Ты помнишь какие-нибудь моря?
- Хорошо, хорошо, цыпленок.
Он никогда не называл меня так. И когда мы прыгнули, я почувствовала, как зазвенел портал - а такого еще не было.
Мы очутились на берегу. Это место - он любил его в детстве, старый пионерлагерь. Тянет всех проходцев к пионерии...
Но здесь не было уже никаких корпусов - разрушены, а вернее смыты волной. Следы до сих пор были. Особенно страшно смотрелась автобусная остановка, стоящая в воде. Ржавая и очень старая. Но меня удивило, что о цунами на наших морях я никогда не слышала.
Анимар опустил меня на валуны, осмотрелся и убежал к воде. А я растянулась на песке, закрыла глаза и только тогда поняла, что спасена.
- Есть будем. – Анимар вернулся. В руках у него были раковины. Крупные, темные.
- Мидии, вкусные. Сырыми можно. – Он вытащил ножик, стал открывать ракушки, одну за другой.
- Черное море?
- Как догадалась? А, что я спрашиваю, ты умная у меня. Ешь!
Через полчаса я уже могла стоять на ногах. Анимар веревкой подпоясал мне джинсы, отдал свою куртку. И повел меня за собой.
- Надо подняться немного. Там есть убежище, на скале.
- Откуда? Здесь же все смыло.
- Есть. Я там жил одно время. Еще до твоего рождения, наверно.
Лачуга там действительно была, наполовину вырубленная в скале, наполовину сколоченная из старых досок и щитов. Карабкались мы к ней тяжело, потому что я была босиком. И не сразу до меня дошло, что это за место.
- Боже мой, Анимар! Ты был здесь! Ты был здесь во время цунами? Ты спасался здесь? Ты здесь жил, да?
- Да. - Он уже сидел в глубине лачуги, зажигал свечки по углам. У топчана стояли наши походные рюкзаки, он и их уже успел сюда притащить. Значит, подготовил пути отхода заранее.
- И ты...они, твоя семья, они здесь погибли? Это же произошло здесь, да?
- Нет, Северка. Никто у меня не погиб. Это я тебе так сказал, чтобы вопросов не задавала. Жена как раз накануне от меня ушла. Просто села в автобус после скандала, вместе с ребенком. И уехала. А я сидел здесь, пил, плакал. А потом - проснулся на рассвете. Море отошло очень далеко. Я побежал вниз, никогда такого не видел. Пошел по пляжу, собирал дары моря, думал -  белая горячка, допился, ну, хоть сувениров наберу. Но тут появился Ирве. Схватил меня в охапку и перенес обратно, на скалу. За секунды до удара волны. А когда пришла стена воды, Ирве держал меня за плечи, сам в ужасе от происходящего. Меня ноги не держали в тот момент. И когда вода дошла до этого кустика, что в расселине, я понял, что не должен никогда заводить семью, кого-то за собой тащить в эту жизнь попрыгунчика. Я, дурак, думал, что проклят.
- Выходит, Ирве знал о цунами?
- Он сказал, что видел сон обо мне. И поспешил сюда. Но прыгал по всему берегу, мой сигнал не мог поймать, грядущее все материи нарушило, все сигналы сбивало. Когда происходит такое вот природное явление, огромного масштаба - все стихии нарушаются, все материи рвутся, и духовные тоже. Звери же чуют это, уходят из эпицентров.
- А ты не ушел. Ты умереть тогда хотел?
- До тех пор, пока волна до меня не дохлестнула. И тогда я понял, что не должен, не имею права умирать. Ирве взял меня с собой, в тот лесной бункер, где ты впервые узнала о проходцах.  Я редко сюда возвращался, только напомнить себе о пережитом. Ну, тайник еще здесь, с оружием и деньгами.
- Анимар. А ботинок у тебя там нет? И нормального самогона?
Он улыбнулся и принес ботинки, джинсы, свитерок и бутылку "Белой лошади". И все - моего размера, даже вискарь - из дьюти-фри, моя порция в пузырьке. Из рюкзаков достал спальники и туристические коврики, застелил топчан. Поставил на столик горелку и котелок.
- Не поверю, что не готовился!
- Готовился. Еще со времен нашего побега из лесного королевства. У каждого попрыгунчика есть тайники. А я хотел тебе это место показать. Мое любимое место. Моя точка отсчета. Ирве здесь мне все о проходцах рассказал в первый раз. Здесь для меня все началось. Я же с тех пор, как в Испанию скакнул, не верил, что умею телепортироваться. Думал, приснилось. А в тот день, когда цунами было – вся моя жизнь изменилась. В одночасье.
Я притянула его вниз, усадила рядом, на досочку, прибитую у порога. Положила голову на его колени и провалилась в сон.
А проснулась оттого, что он перенес меня подальше от порога, на деревянный топчан.
На рассвете в пещеру заглянула лисица. Пошуршала чем-то, Анимар поворчал и проснулся. Я давно не спала, просто лежала и смотрела на него. Здесь, на юге, как всегда переключились мои внутренние часы.
- Что там? У тебя пистолет под правой рукой, под досками.
- Лиса пришла.
- Лиса?
- Тощая.
- Сейчас сожрет мою заначку.
Лиса нашла под столом какой-то пакет и удрала.
- Мы без завтрака остались. У меня там мясо было сушеное.
- Пойдем на море.
- Пойдем.
Спустились мы легко - вчера вечером я не заметила тропки между камней. Анимар шел первым, нес сумку и свернутый туристический коврик.
Все у меня болело - били товарищи из спецотдела профессионально, ничего не поломали, но отбивную сделали на совесть. Анимар помог раздеться, взял меня на руки и осторожно опустил в воду.
- Они тебя обработали по полной. Живого места нет. На воде можешь держаться?
- Вряд ли. Шелохнуться больно.
Он аккуратно дошел по мелководью до большого плоского камня, помог мне улечься, хмыкнул: «Русалочка подана!». И стал разминать, от кончиков ушей до пяток.
- Потерпи, будет больно, но потом полегчает.
- Ирве научил?
- Нет, Алексей Иваныч книжку дал.

Подвывали мы оба - я от боли, Анимар от жалости. Но когда он закончил этот садистский массаж, мне действительно стало легче.
- Оригинально. Что за техника?
- Там много было написано. Это какой-то азиатский массаж для воинов. Запускает скрытые резервы организма.
- Запустились. Я даже плавать хочу.

И мы поплыли от берега. Проходцы не боятся утонуть - в любой момент можно переместиться на берег. Анимар плыл рядом, расчетливо, не торопясь, берег силы. А я кабанчиком плескалась, попискивала и похрюкивала, то переходила на собачий, то брассом, то на спине. Мой друг смотрел на мою щенячью радость и улыбался.
Они просто приплыли. Сначала возникла черная спинка дугой, плавник, и из воды вытянулся дельфин. Затем другой, третий. Целый косяк.
Анимар подплыл ко мне. Дельфины не боялись, прыгали рядом, смотрели на нас. От внезапного этого чуда я чуть не захлебнулась, забыла даже на воде держаться. Анимар подхватил, вытянул на поверхность.
- Анима! Дельфины!
- Боишься?
- Нет. Дельфины!
Мы держались на воде, черные тушки прыгали рядом, а потом, как по команде ушли, посвистев на прощание.
- Ты плачешь. - Сказал Анимар.
- От счастья.
- Поплыли обратно. Ты не устала?
- Наоборот. Море лечит.
Лежали на солнышке, на туристическом коврике. Я рассказывала, что было в спецотделе, что спрашивали, что отвечала. Анимар лежал на боку, смотрел на меня, гладил иногда. Молчал.
Солнце пригревало все сильнее. Потом мой друг снова меня промассировал от ушей до пяток. И завернул в полотенце.
- Я прыгну в город, потом вернусь. Сиди здесь. Дождись меня. И не бойся. Здесь никого не может быть, горная дорога не проходима, со всех сторон скалы закрывают, люди не пройдут. А рыбаков тут нет на двадцать километров вокруг.
- Анимар, я не боюсь. Иди. Будь осторожнее.
Он натянул одежду, расчесал мокрые волосы. Присел рядом, поцеловал меня  и исчез.

Дельфины вернулись. Видно, пригнали косяк рыбы, встали в круг и стали лакомиться. Я никогда такого прежде не видела, косяк кружил, а один из дельфинов выплывал в центр, ловил рыбу и ел, потом в круг выплывал следующий.
Но в какой-то миг из воды показались все рыльца, черные клювы - и вся стая замерла. На секунду - ровно в тот миг, когда из портала выпрыгнул Анимар. И снова вернулись к рыбе.
- Привет! Они почуяли тебя. Они нас чуют?
- Дельфины? Да. Ирве говорил, что звери нас предчувствуют. Как-то мы связаны эволюцией, умные звери на нас настроены, чтобы избежать уничтожения или что-то в этом роде. Уф, что ж я такой умный-то!
Он сел на коврик, и только тогда я заметила, что он притащил из города тележку на колесиках.
- Ты что, бабушку ограбил?
- Почему бабушку?
- Ну, с такими сумками в Москве бойкие бабушки ездят.
Он захохотал и повалился на песок.
- Ну, Северка, ну, блин, что ты со мной делаешь! Бабушку ограбил!!!
Мы смеялись долго. Напряжение последних семи суток, плен, битва в спецотделе - нам нужен был этот смех. А еще - мы были нужны друг другу и сами еще не знали, насколько.
Костер мы развели прямо на берегу, в небольшой бухточке между валунов. Анимар нажарил мидий на листе жести, напек лепешек, которые сам же и замесил из воды и муки. Выудил из бабушкиной сумки два бокальчика из небьющегося стекла, открыл бутылку вина.
- Что-то наш вечер плавно перетекает в свидание.
- А что, я не могу пригласить девушку на свидание? Море, юг, тело требует разврата, а душа любви.
- Эту песенку мне пели друзья-актеры.
- Вот вернемся в город, пойдем в театр.
- Пойдем.
И мы смеялись. Пили вино, стирали из памяти прошедшую неделю. А потом - конечно, все у нас получилось здорово и как в кино. Слава Богу, не как в голливудском или арт-хаусе.
Анимар оказался потрясающим, впрочем, я и не сомневалась. Словно все наконец встало на свои места, мы сделали то, о чем молчали эти полгода. И было нам хорошо. А дельфины подглядывали, мы слышали, как они свистели и плескались совсем рядом. Но нас это не смутило.

В домике на скале было тепло. Ветер сюда не задувал, у порога был повешен шерстяной полог. В углу был очаг с трубой, выведенной в прорубленное оконце, а на топчане спалось слаще, чем в номере люкс отеля "Метрополь", куда мы однажды прыгали ради шутки.
Мои синяки скоро прошли, вывихнутый сустав Анимар каждый вечер смазывал какой-то мазью из трав. Ссадины затянулись, царапины исчезли. И мы загорели до бронзового цвета, волосы выгорели. Каштановая грива Анимара лезла ему в глаза, и он соорудил себе повязку на лоб. Хиппи на отдыхе – джинсы, фенечки, хайратник, не хватало только пластинки Битлз и цветочков. Все остальное было. Мой товарищ даже гитару приволок, прыгнул в какой-то магазин и уволок.
Мы прожили неделю на берегу. Ловили рыбу, ныряли за моллюсками. Собирали ракушки, подружились со стаей дельфинов. Однажды черноморочки даже пригнали нам косяк рыбы, пока мы купались, и к радости наших морских друзей, Анимар поймал рыбу голыми руками, но отдал ближайшему дельфину.
- Как в кино! - счастливо смеялся Анимар, засыпая у меня на плече.
- Как в правильном кино, - поправляла его я, зарываясь носом в его соленую от воды гриву.
И этот маленький отпуск кончился хорошо. Утром двадцатого дня, пока мы плескались у скал, на камнях очутился Ирве. Он разделся, поплавал на мелководье и сел на наше место.
- Король пожаловал! - Анимар его первым увидел.
- Кончился наш отдых.
- Не переживай, еще устроим. Он по делу, явно. Видишь, причесан и побрит. – сам Анимар брился каждое утро, привычка.
- Поплыли.

Король был рад нас увидеть - такого не спрячешь.
- Алексей Иванович мне сказал, что вас обоих спецотдел в пыль смолол.
- Ему виднее. Но - как видишь.
- Вижу. Все у вас сложилось, наконец-то? А то как дураки, все решиться не могли.
Мы переглянулись - лексикон был новый, Ирве так раньше не говорил.
- Книжку современную прочел? Говоришь странно. - Едко заметил Анимар.
- Интернет мне провели, балагур.
- По делу значит. Раз в интернет ходил. Рассказывай.
- Орден попросил встречи. Обещают неприкосновенность.
- Это какой Орден - тот, что Саида святой водой поливал из шланга?
- Анимар, не тот. Европейский Орден, Экумен. Центральный.  Подразделение сам знаешь какой религии.
- Они же нас целый век сжигали на кострах!
-  Не целый век, лет сорок всего. Зато потом семь веков охраняли. И, как выяснилось, до сих пор охраняют.
-  Мы-то тебе зачем, они ж иерархов запросили на встречу.
-  Не нужны им наши иерархи. И я, как король, им не нужен. Им нужна Северка и ты.
-  Я? Почему?
-  Они просили передать, что некто Филипс тебя ищет.
-  Филипс? Который лампочки делает?
-  По вопросу перемирия. Филипс потребовал, чтобы на церемонии была ты и Анимар, как твой телохранитель.
-  А я зачем?
-  Орден и Филипс хотят заключить мир между своими...
-  Две равно уважаемых семьи в Вероне, где встречают нас событья...- пророкотал Анимар.
-  Стоп. Вы что, уже знаете? - удивленно перебил его Ирве.
-  О чем?
-  Что церемония будет в Вероне.
-  Интуиция - штука заразная. Шекспир это, ну, еще мюзикл. - Анимар развел руками. - Не знали мы ничего, отпуск у нас!
-  Так. Балагуры, хватит. Дело серьезное. Пошли в город.
-  Пошли в дом, гость дорогой. Без вина и табака я такие дела не решаю.

Анимар достал последнюю бутылку местного вина.
- Все, выпили мы целый ящик, Северка.  А это признак запоя. Придется идти с королем.
- Король еще ничего не объяснил.
- Филипс просил сказать тебе всего одно имя, когда я буду тебя упрашивать.
- Какое?
-  Густав Корион.
Что-то с глазами случилось. Просто исчезло всё. И стало плохо, сердце провалилось куда-то, повело в сторону. Анимар подскочил, усадил меня на топчан, испуганно схватил за плечи, потряс.
- Это невозможно. Это невозможно... - я очнулась от собственных слов.
- Северка, кто это? Что это за имя такое? - Анимар всматривался в мое лицо и был испуган не на шутку.
- Я сознание, видимо, потеряла. Что было?
- Ты побелела и сидишь так уже минут пять. А снаружи буря. Вон, суслика мимо пронесло…- но шутки не работали. Было плохо.
- Это имя - оно не из этой жизни. Но я его знаю.
- Междумирье?
- Да. Но откуда глава американской разведки его знает?
- Еще он просил добавить: «Айвенго Эштри по-прежнему ждет на балконе». Каком балконе, что за Эштри? Эй, Анимар, да она в обморок падает!!! И кровь носом пошла!
Мир изменился. На меня смотрели два очень знакомых дяденьки. У одного были седые волосы до плеч, а второй - брюнет жгучей красоты. И звали они меня именем речки в Подмосковье. Но кто они, где я и почему у брюнета в глазах стоял ужас, я не могла вспомнить. Просто ничего не могла вспомнить, даже своего имени. Ступор, звон в голове, голова кружится.
Я посмотрела на свои ладони - бурая шерсть покрыла их до предплечий, кошачьи когти, подпушка, незнакомая сила этих лап...и завыла, забыв человеческую речь. Голова превратилась в колокол, боль била волнами, ослепила, выдернула почву из-под ног. И еще - отчетливо ощущались подземные толчки. Извержение? Землетрясение? Я метнулась от этих странных незнакомцев к двери, они за мной. А там - мы увидели, что с моря идет волна, высотой в...
Первым очнулся Ирве, схватив в охапку Анимара и то жуткое существо, в которое я превращалась. Прыгнули резко, без выдоха, не собравшись. Вывалились мы в центре какого-то исторического музея, где по всем стенам висела история человечества и чучела драконов.
- Отец Александр! - закричал Ирве, и я вспомнила, что этот седой - тоже король. Почему «тоже», чей «король»? Голова раскалывалась. И вместо рук по-прежнему были кошачьи лапы. Я же ненавижу кошек! – вспомнила вдруг. И вернулась человеческая речь:
- Помогите, пожалуйста. Что со мной?
- Сейчас, сейчас тебе помогут. - Ирве усадил меня на резную деревянную скамью. - Анимар, не отходи от нее!
- У тебя оружие есть? Где мы очутились? - Анимар пытался сорвать меч со стены, но безуспешно.
- Не надо оружия, мы у друзей.
Из боковой двери полыхнуло ярко-синим, не сразу разобрала, что это бежит к нам человек в синем облачении. Он остановился у скамьи, схватил меня за плечи и быстро заговорил на латыни. Латынь я узнала только по звучанию, смысл ускользал. И только Анимар внезапно поддержал этого синего заклинателя.
Лапы исчезли. Когти исчезли. Голова успокоилась. Глаза включились. И захотелось пить.
- Вы произнесли все, что просил передать Филипс? - Синий даже не представился, набросился на Ирве. – Вы – идиот! Нельзя было произносить имена вместе! Вам же сказали, по отдельности, с периодом не меньше получаса!
- Я не ожидал...
- Это было глупо, вам не под силу такое контролировать. Слава Богу, вы не разорвали материи междумирья! Как ты себя чувствуешь, Нордика?
- Хорошо. Спасибо. Вы - отец Александр?
- Да. Зови меня отец Алекс. Так ты звала меня...в другом месте.
- Каком?
- Идемте в трапезную, я все вам объясню. Мы ждали вас, братья будут рады.
- Братья?
- Ах, да. С вами сложно, вы - русские. Добро пожаловать в резиденцию Ордена. Наш кров, наш хлеб, наши молитвы, наша помощь - к вашим услугам.
- Да ёшкин кот! - взорвался Анимар, - Что происходит? Вы – кто? Ирве, ты нас прямо в улей затащил?
- Уважаемый Анимар, рад с вами познакомиться. Пойдемте со мной, вам сейчас нужно выпить крепкого алкоголя. У нас есть коньяк десятилетней выдержки, я приказал достать для вас. Девочка, не бойся, мы не причиним никому из вас вреда.
- Спасибо. Выпить мне и вправду стоит. Она больше не превратится в кошку? - он кивнул в мою сторону.
- Нет, нет. Это побочный эффект от разрыва пространства и времени.
- Кажется, я головой ударился и в голливудский фильм попал. - и я улыбнулась. Раз Анимар шутит - значит, все в порядке.

Шли мы по галерее с витражами. Было светло. А прыгнули мы из заката на взморье. Каменная гулкая галерея, витражи, запах моря, намного жарче, чем там, где были мы.
- Мы не в России?
- Вы в Италии.
- Люблю Италию, - начал успокаиваться Анимар.
- Мы знаем. Потому приглашаем вас пожить в нашем городе.
- У вас есть город?
- Город под нашей опекой, потому самый безопасный и чистый город Европы.
- Я не в кино, я в сказку попал.- Друг мой улыбался, как кот. Но я прекрасно знала - пока он не разведает и не оценит обстановку, никаких итальянских каникул у нас не будет. «Кота» Анимар включал, когда хотел отвести глаза.
- Здание пятнадцатого века, немного запутанное. Но вы быстро разберетесь. Нордика - я правильно перевел твое имя?
- Правильно. Но лучше зовите меня...
- Джу. Ты помнишь это имя? Джума, если полностью.
И мир чуть покачнулся, но не исчез.
- Джу...помню. Да, называйте так.
- Галерея тебе нравится?
- Да. – сердце забилось, как бешеное, и кто-то чужой заговорил во мне: - Хорошо, что вы все восстановили, отец Алекс. Я боялась, что стекло не удастся отлить заново. Но надеюсь, что те книги, что король Эштри подарил Ордену, помогли воссоздать витражи. Особенно этот королевский золотистый и розовый бургундский удались.
- Да, милая, мы отлили стекла по рецептам из тех книг. Воссоздали даже многослойность стекла, получили первоначальный цвет. Королевский золотистый действительно содержит частицы золота, а для получения бургундского мы смололи рубин и добавили в стекло.
Сердце скакнуло, но мир не распался, не обросли шерстью лапы, и не разорвалась от боли голова.
- Видите, король Ирве, вы не умеете проходить между мирами и касаться информации из других вселенных. Орден веками осваивал это умение, а вы чуть не разрушили половину того полуострова. В прошлый раз подобный ваш поступок вызвал то цунами, его так и не удалось остановить взрывными работами в море.
- Простите, отец Алекс.
- И вы могли погубить девочку. Это слишком опасные эксперименты, разум неподготовленный может отказать.
- Землетрясение! Там же землетрясение! - меня включило.
- Не беспокойся, оно сразу затихло, как вы переместились. Даже волна опала, мои сейсмологи уже все отследили. Никто не пострадал.
- Ирве, что за прошлый раз? Какое цунами ты вызвал в прошлый раз??? - Анимар схватил короля за отвороты куртки и приподнял над полом.
- В прошлый раз Ирве встретил Северку. На другом берегу того моря. И начал ее посвящать, но использовал, совершенно случайно, информацию из другого мира. Он не знал. Он понял, что натворил, когда она отшвырнула его к вам, Анимар, и велела спасти. Ребенок, а тогда она была еще ребенком, бессознательно перехватил линии судьбы, направил случайный портал к вам, даже имя ваше узнал до срока. Так Ирве спас вас в прошлый раз. И нашел вас. Раньше времени.
- Там поселок смыло, придурок! Там моя жена жила! Она погибнуть могла, идиот! - Анимар мог задушить Ирве, как котенка, сил хватит. Тряс он его так, что король зубами клацал.
- Успокойтесь. Судьба уберегла и вас, и Ирве, и вашу семью. Когда ткань междумирья прорывают, когда что-то изменяется не по законам предначертанного, все важные фигуры тасуют, чтобы не прервать ту партию, что должна быть сыграна. Ирве хотел инициировать девочку до срока, но понял, что это невозможно. Его экранировало от Северки еще на десять лет.
- Откуда вы это знаете? - удивилась я. - Я никогда этого не рассказывала. Даже им.
- Джу. Ты оставила свой компьютер королю Эштри. Он передал его нам, а мы расшифровали все твои файлы в назначенный час. Это мы эвакуировали тебя с юга на север и спрятали в лесах. Орден существует во всех мирах. Как и другая организация. Мы существуем во всех реальностях. И можем обмениваться информацией.
- С вами у меня будет отдельный разговор, отец Алекс. Потом. Ирве, Анимар! Этой галерее пять веков, мать вашу! Хватит! Разошлись! Вы в гостях, а ведете себя, как пацаны! - и они прекратили друг друга душить. - Идем!
Трапезная, одноэтажное здание во дворе. Бывший коровник - так охарактеризовал его Анимар. Отец Алекс рассмеялся в ответ, я и не знала, что церковники могут так смеяться.
- Теперь ты знаешь свое прошлое имя. Но я буду звать тебя Северка. - Священник положил мне руку на плечо и чуть придержал. - Там, внутри, тебя ждет еще одно испытание. Очень тяжелое.
- Вы...вы нашли здесь моего короля? - я уже все поняла.
- Нет. Это запрещено. Нельзя играть пьесу, уже сыгранную судьбой. Сказать тебе?
- Не надо. Дайте мне самой это пережить. Я справлюсь. Надеюсь.
- Я задержу Анимара и Ирве. Они ведь не знают.
- Спасибо, отец Алекс.
Дверь казалась тяжелой, но открылась от прикосновения - туда, в междумирье. В небольшом светлом зале трапезной стояли столы. За ними сидели странные монахи Всемирного ордена – в простой одежде, никаких ряс, риз, облачений или формы. А на возвышении, в самом конце зала – были портреты. Не иконы.
Я подошла к ним. Никого из них не зная. Не узнавая. Отец Алекс уже был за моей спиной. Он тихо сказал:
- Под крайним правым портретом.
Там была маленькая медная табличка. Старинная, выщербленная местами, погнутая. Позеленевшая. И медный колокольчик над ней.
- «Яблочный остров»… - прочитала я вслух.
- Да. Колокольчик, который Захария, основатель Всемирного Ордена, привез в Англию.
На ободе колокольчика была невозможная надпись. Невозможная ни в каком из миров – «Летучий Голландец».
- Шутка?
- Шутка, пожалуй. Все так думают. Он без язычка, не звонит. Ты ведь знаешь, почему. У тебя другое имя, сейчас другое время, мы в другом мире. Но ты знаешь, почему, Джу, которую здесь зовут «Северка».
Анимар подошел к нам, увидел табличку и колокольчик. Не удивился. Не пошутил. Ирве не стал испытывать судьбу. Я протянула руку к колокольчику, пальцы прошли сквозь воздух, сквозь стену, сквозь ткань мироздания.
И где-то в груди раздался веселый перезвон семидесяти семи колокольчиков, что раздарил Дэви Джонс пережившим последнюю битву с Люциусом. Семьдесят семь избранных моряков, кому отпущены грехи. Зазвенели чистые голоски прощенных душ.
А в трапезной всё смолкло. Отец Алекс улыбнулся и обернулся к своим монахам.
- К нам пришли Проходцы. Добро пожаловать. Король Ирве, Анимар и Северка.
- Добро пожаловать, - в один голос ответили все за столами. Встали. Поклонились.
 
Около Анимара очутился стакан с коньяком. Около Ирве – бокал с вином. А мне отец Алекс протянул зеленую пластиковую армейскую кружку.
- Помнишь ее?
- Да. Я ее потеряла…лет десять назад.
- Знаю. Мы знаем. Это другая. Но тебе будет приятно ее иметь. Шведская королевская армия делает их для гвардейцев. Во всех мирах.
- Отец Алекс, может, вы расскажете, хоть немного, почему у моей девочки лапы шерстью обросли? Ее вроде никакие оборотни не кусали.
- Кусали. И не раз. В младенчестве. И в другом мире. Вы назвали имя из другой истории, из другой книги. Вы же знаете, что мы все проживаем несколько жизней, просто в разных мирах, в разное время. И к счастью, большая часть человечества никогда не сталкивается с отголосками своих прошлых или будущих жизней. Но вы, проходцы, наделены даром. Вы не просто можете перемещаться по миру порталами. Вы чуете сердца городов, мест и материков. Сердце места, гений места – зовите, как угодно. Люди смутно догадываются о них, теория энергетических полей, силовых линий – всего лишь утечка информации. И только вам, проходцам, дано еще одно страшное умение. Когда вы прыгаете – вы проходите проколом во времени, в пространстве и собственной жизни. Не создавая прорех в реальности, вы – иголки, что прошивают мироздание. Вам дана власть исправлять ошибки. Вы живете за счет энергии порталов, дольше, чем любой человек. Вы обладаете даром никогда и нигде не плутать, не теряться. Но если вы прорываетесь выше своего уровня – вы перескакиваете в тот мир, где начинается ваша следующая жизнь. Или прошлая. Проходцы не умирают. Они переходят в следующий мир, понимаете? Даже когда гибнут – в момент смерти вы прыгаете уровнем выше. Те имена, что назвал Филипс – они из прошлой жизни вашей девочки. Когда любой из вас сталкивается с информацией из другой реальности – мир трещит по швам, а вас может выкинуть в другую жизнь. В той, другой жизни, Джу была оборотнем, генномодифицированным человеком. Вот чуждая информация и запустила алгоритм обращения в зверя. Хорошо, что вы догадались прийти ко мне. Орден изучает вас много веков, мы храним ваши знания. Мы вам поможем.
- Выходит, в своих перемещениях мы все-таки нарушаем баланс мира? Раз такое происходит?
- Не совсем. Мой Орден существует во всех мирах. Миротворец, тайная служба, – существует во всех мирах. Потому что я и Кларкель Филипс – существуем во всех мирах.
- Но как это возможно?
- Неужели вы думаете, что проходцы – единственное чудо нашего мира? Ни одна сила в мире не существует без того, кто может ее обуздать. Баланс должен быть всегда. Он соблюдается самим мирозданием. Появились вы – появились и мы. Вы исправляете, мы сохраняем поправки. Вы – редакторы, мы – хранители.
- Вы придумали сплав, что блокирует умения перемещаться? Не советская лаборатория?
- Мы. Еще во времена инквизиции. Тогда и был заключен договор между Орденом и проходцами. Но поначалу наш сплав помогал обуздать вашу силу. Пока проходец обучался в нашем Ордене, это было единственное средство проконтролировать его. Мы стали вашими друзьями, а вы дали слово не вмешиваться в историю. У нас было средство вас остановить. У вас был только один шанс договориться. И мы договорились.
- Еще скажите, что тот договор подписывали вы лично, бессмертный горец! – Анимар долго без ерничества не мог.
- Нет. Он. – и отец Алекс указал на портрет на стене. – брат Кастор. Первый священник-проходец. И не последний проходец, что остался с Орденом. Есть проходцы и в Миротворце.
- Он уговорил обе стороны?
- Он написал ту книжку, по которой короли проходцев всего мира учат вас.
- Книгу мы читали. Даже помним. А вот коньяка оказалось мало.
Отец Алекс рассмеялся. А над трапезной зашумел вертолет.
- Пожалуйста, угощайтесь. – Священник налил Анимару полный стаканчик и встал:
- Извините, должен встретить. Филипс прилетел. Северка. Кларкель будет очень рад тебя увидеть. Несмотря ни на что. Он ждал вашей встречи всю твою жизнь.



Прыжок веры. Знакомство с Кларкелем.
Глава


- Северка - отец Алекс кинулся к дверям, распахнул их и крикнул, - Не вздумай! Это невозможно для тебя! Это не твой уровень, погибнешь!
- Да у вас все невозможно! - Мне уже абсолютно все равно, после того, что они сделали с миротворцами в подвале. - Что вы можете мне сделать, церковники?
- Нельзя пройти сквозь время! Ты разрушишь мир! Именно поэтому мы идем на преступление! Иржи наказан за это и страшно. Вспомни об Анимаре, ты его сотрешь из времени!
- Отец Алекс, да вы просто боитесь! - и я прыгаю сквозьие.
\\\
Сантьяго сидел на ступеньках, миротворцы спускались вниз.
- Не ходите туда. Там засада. - тихо произнес Сантьяго.
- Заткнись! - рыкнул командир отряда. - Сиди и не мешай!
- Там реально засада. - Раздался голос с нижней ступеньки. Отряд замер.
- Если проходец говорит, что там засада, то там засада. - Как еще их вразумить? - Вас перебьют, если вы не послушаетесь. Я из будущего дня. И ваш командир - директор Миротворца, Кларкель Филипс. Он идет вторым. Сантьяго, лежать!
Парень распластался на ступенях. Пуля высекла из стены искры аккуратно над ним. Отряд остановился.
- Ну, будем слушать? Наверх. Заберите моего. Не помните, он нежный.
Еще два прыжка, в темноту подвала, где каждая стена была заминирована. Скрутить провода, дернуть последний - и выпрыгнуть наружу, к обугленному дереву, где стоял отец Алекс.
- Зря боялись. - Командир отряда стянул шлем и подшлемник. Это был, как я и сказала, Кларкель Филипс, глава Миротворца. - Они не знают о вас того, что знает Миротворец. Но я могу тебе помочь. Ты прошла время. Я думал, что никто больше не решится на это. А ты - решилась. Даже короли проходцев целый век на это не решались. А церковники наслушались баек Иржи. Хорошего короля они вам подобрали.
- Нет! - отец Алекс дернулся.
- У вас сейчас придет сообщение. Что Анимар успешно выкрал цепь из хранилища. Так что советую вам позвонить своим охранникам и запретить стрелять. Он подожжет дворец кардинала, если его ранят. А если его убьют, то он подорвет себя. Его датчик пульса подключен к поясу со взрывчаткой на вашем помощнике. Как вы к нам, так и мы к вам.
- Пат, господа. - Кларкель протянул мне руку - Идем, Северная девочка. - последнее он произнес по-русски.
- Северка.
- А я - Кларкель. Ну, да ты уже в курсе.

Филипс распахнул дверь джипа. Забраться внутрь, дождаться, пока погрузится остальная бригада и молчать до вертолета. А в вертолете особо не поговорить. От пережитого трясло, а от запаха оружия воротило.
Филипс сунул мне в руки флягу. Водка. Молодец, подготовился ко встрече.
Вертолет шел над берегом, потом пошел над морем.

Глава
На палубе военного корабля Филипс взял меня за руку, повел наверх, в огромную каюту-кабинет. Здесь было тихо. И тепло. Филипс стянул броню, спрятал автомат в шкафчик у дверей.
- Стаскивай эти тряпки. За той дверью - душ. Я пошел за ужином. Одежда. - Он вытащил из шкафчика пакет. - Правда, размер не твой.
- Разберусь.

Горячая вода. Мыло. После недели в лесах - блаженство. В дверь душевой постучали. Из-за створки протянули пакет со спортивным костюмом.
Костюмчик оказался почти впору: мягкие брюки и то, что у них называется худи с капюшоном. Зачем капюшон - не пойму, хоть убей, куртка и куртка. Под дождем не погуляешь.

Филипс сидел за столом, перед ним стояли судки с ужином и два стакана. Опять с водкой.
- Ну, дорогой, мы столько не пьем. Даже после недели в лесу. А вы Алексей Иваныча нашего не убили?
- Нет. Домой отправили. Ешь. Сейчас. - и вытащил из холодильника бутылку с молоком. Но увидев, как я поморщилась, поменял на пакет сока.
- Непереносимость лактозы?
- Непереносимость молока. А лактозу вы придумали, чтоб свою химию нам продавать.
- Что, совсем не пьешь?
- Не люблю молоко.
- Странно.
- Да я вообще странная. А ты здорово по-русски говоришь.
- Патрис Лумумбер.
- Врешь.
- Вру. МГИМО.
- Да поняла я, поняла, суперагент. Дай мой телефон.
- Не добьет. С моего звони.
- Хорошо.

Его телефон, навороченный смартфон, дозвонился.
- Анимар?
-Цыпленок, ты где? Орден в шоке, я в кустах. Тут ежики пасутся. Уже рассвет, цепь у меня.
- Не трожь ежиков! И прыгай на мой голос. Ориентир - море, корабль, Миротворцы тут. Не беспокойся, я в норме.
- Сейчас. Вытяни руки.

Вытянуть руки - значит, проложить ему путь. Начертить его цифру, раскрыть портал - и передо мной неимоверно грязный и мокрый Анимар. Он так меня обнял, что кости затрещали.
- Цыпленочек...
- Мы не одни, пастух ежиков!
- Ну и что! - и он полез целоваться. Целовался он до хруста. Перенервничал он там, с ежиками.
- Сэр Анимар? - вежливо дождался Кларкель, пока мы нацелуемся. - Там есть душ, мы вас ждем.
- Иди. Это Филипс. Директор Миротворца. Костюм есть еще?
- Есть. - Директор выдал пакет с костюмом Анимару. Запасливый директор.

На моем рослом друге костюмчик немного трещал и тянулся. Особенно в плечах. Только тогда я поняла, что Кларкель дал нам свою одежду.
Водку Анимар выпил. Но после первого стакана посмотрел на меня, отставил вторую порцию и спросил:
- И что мы теперь делаем? Алексей Иваныча-то не убили?
- Да что вы по нему с ума сходите! - возмутился Филипс. - Домой отправили. Он же ваш враг!
- Он наш друг. А вот вы - непонятно.
- Где ожерелье?
- В кармане. В куртке. - Анимар принес свою кожанку. Я вытащила из куртки реликвию Ордена. Старинная цепочка, на семи центральных звеньях - стилизованные медальоны.
- Мда. Все б хорошо, но это не пояс Ипполиты.
- Ты откуда знаешь? - в один голос спросили Анимар и Кларкель.
- Да он описан был сто раз! Там камни, на камнях - вырезаны печати, звери мифические. Звеньев семнадцать, зверей семнадцать, металлы разные для звеньев, камни разные. А это что-то древнее, но не наше.
- Орден блефовал?
- Похоже. Не мог отец Алекс не знать, как выглядел пояс Ипполиты.
- А если он не знал? - Филипс потрогал цепь. - Если это чей-то другой поясок?
- Похож на викинговский.
- Анимар, у тебя всё на викинговское похоже, потому что ты про них книжку сейчас читаешь.
- Нет. Это Англия, век тринадцатый. Серебро. И медальоны из монет. Только, похоже, римские монетки.
- Чей может быть, Филипс? Эдварда или Елизаветы? - придуриваемся, значит придуриваемся.
- Надо вызывать историка.
- Сколько там валов, в Англии?
- Два.
- Значит, это третий вал. Духовный такой.
- Откуда ты знаешь?
- Ой, да вы б голливудских фильмов посмотрели, там в каждом втором артефакты! Или сериалы. И всё на валы завязано. Свихнулись они на этих валах.
- Северка, я понял, что ты уже узнала эту вещь. Съэкономь время.
- Это не Англия. И не Франция. Это русская работа.
- Откуда ты узнала?
- Да тут клеймо с орлом и русской буквой. Скорее, для русских масонов делали. Да и знак их.
- Адамова голова?
- Циркуль. Сзади. А на медальонах - геральдика и цветочки. Блефовал ваш Орден.
- Или не блефовал. - Филипс отвернулся к ноутбуку, что-то набрал на клавиатуре.
Анимар допил свой стакан, посмотрел на меня и одними губами спросил:
- Он за нас?
- Не знаю. - Так же, одними губами, ответила я.

Филипс обернулся к нам.
- Так. Что теперь с нами? Цепь вы получили.
- А что с вами? Миротворец предлагает вам убежище и всё, что мы знаем о феномене проходца. Если нужно - программа защиты. Мы укроем вас.
- А может и сигареты есть? - Анимар был в своем обыкновении. - Северка разберется. Я лично хочу покурить и поспать в чистой койке, а не в землянке. Партизанить в мои годы...
- Кларкель. Где у вас дверь, за которой койки? Положите его спать. По русской сказке он всё исполнил - банька, ужин и разговор состоялись. А я останусь.
- Вторая после душа дверь. - И Анимар ушел спать.

- Интересный персонаж.
- Отличный персонаж. Из сказки.
- Теперь рассказывай.
- Это цепь магистра или как их там звали. На семи медальонах - семь зверей из сказок. Цепь не из серебра, из сплава. Нейзильбер, скорее всего. На каждом звене - надпись, скорее всего на латыни, сами переводите, я её с тринадцатой попытки сдала в институте. Вероятно, шифр или координаты. Цифры - ровно семь цифр проходцев, в том написании, которое мы используем. - Я положила цепь на стол перед директором. - А теперь можно мне тоже отдохнуть?
- Да. Там две койки.
- Спасибо, что встали на нашу сторону, Филипс.
- Когда проснетесь, я буду здесь. Или на палубе. Мы идем в Америку, в Бостон. Вы в безопасности, этот корабль идет под флагом научной экспедиции.
- Кларкель. Алексей Иваныч - он из ваших?
- Скажем так - он сотрудничал с нами в конце 90-х. Но потом что-то случилось, и контакты прекратились. С начала нулевых годов.
- Иржи. Король проходцев. Они стали работать с ним, лаборатория изменилась. Они придумали, как ограничить свободу передвижения проходцев в России. Сплав. Возможно, этот самый. Сначала перестали посещать зарубежье, потом - перестали прыгать по России. Усилили сплав, ограничили возможности перемещений. Проработали НЛП, выучили поколение. Спланировали и запудрили мозги целой общине проходцев. Мы первые, кто вышел из общины. Вернее, я. Потому что первый раз я притянула англичанина, а потом прыгнула в Лондон. Но о сплаве я узнала позже.
- Алексей Иваныч важен? Может, убрать его, временно? Изолировать?
-  Я хочу разобраться, почему они враждуют с королем Иржи. Почему он так легко пошел на контакт с нами, со мной и Анимаром, когда мы ушли из королевства под радиоактивной горкой.
- На этот вопрос я тебе отвечу. В 90-х Алексей Иванович отдал эту горку королю. Часть была расформирована, в стране был кошмар. Иржи выторговал горку и безопасность общины в обмен на некоторые уступки. Заключил перемирие.
- Чем он заплатил?
- Он отдал лаборатории нового проходца. Мальчика по имени Аргонавт. Алексей Иванович продал его Эмиратам, а на вырученные деньги основал свою независимую лабораторию.
- Аргонавт?
- Да. Это был последний появившийся до тебя проходец. Эмираты до сих пор держат его у себя.
- Уж не тот ли ассасин, что пытался меня прирезать на вокзале?
- Возможно. Он наемник. Самый дорогой в мире убийца. Сама понимаешь, почему. Неуловим. Всегда выполняет заказ. Сокровище. Тоже ищет проходцев. Но трех его учеников удалось ликвидировать.
- Тогда помоги мне его найти.
- Помогу. Ты устала. Да и прыжок назад во времени - слишком тяжелое занятие для такого неопытного проходца.
- Филипс. Как я смогла? Что я нарушила в этом мире?
- Ничего. Это событие было вариативным. Ты почувствовала это сама. Вам, проходцам, дан еще один дар. Если событие нестабильно, если есть вариант развития, не нарушающий поток реальности - вы одни способны узнать его и переиграть. Но такой шанс выпадает только королям. Выходит, ты - первая в истории королева портальщиков. Мы называем вас портальщиками.
- Проход, портал, телепорт. Все названия неверны. Я поняла, что мы - просто заплутавшие. Мы не из этой реальности, потому идем по ней насквозь. У меня такое чувство, что мы ищем путь домой, в свое время, в свою версию вселенной. Мы не отсюда. Мы - случайные гости.
- Возможно. Отдыхай. Это мой кабинет, мои каюты. Если понадобится, под столом - ящик с оружием. Ты можешь пользоваться.
- Почему вы, глава самой секретной в мире спецслужбы, так принимаете нас?
- Потому что я тоже не из этой реальности. Только у меня нет дара проходца. И я тоже иду домой. - Филипс расстегнул рукав своей куртки, закатал повыше - и показал мне татуировку. Маленькую татуировку стилизованной птицы.
- Попробуй вспомнить, откуда ты знаешь этот символ. Может быть, мы из одного мира, и ты вспомнишь, что она значит.
- Откуда она у тебя?
- Она появилась в 14 лет. С тех пор я обрывками вижу тот поток времени, откуда меня закинуло сюда. Мы, потерявшиеся, заплутавшие, как ты говоришь, видим во сне свое время, свой мир. И что-то мне подсказывает, что проходцы могут возвращаться назад, в свой мир. Вот бы вы умели возвращать других потерявшихся домой.
- Отец Алекс знает?
- Да. Он такой же, как я. Он - провалившийся в этот мир. Или сосланный. Или проклятый там. Ты не думала, что мы - прокляты?
- Нет. Не за что нас проклинать. Кроме Аргонавта. Нельзя убивать. Нельзя лишать жизни. Нельзя делать плохое.
- Да. Ты ведь никогда не убиваешь. Остальные проходцы не останавливаются. А ты спасла сегодня мой отряд, своего Сантьяго, меня. Почему?
- Потому что...- и тут я вспомнила, что за птица вытатуирована на руке Филипса. - О, Господи! Это не птица! Это символ одной очень старой организации...и мне...

Директор Миротворца подхватил за плечи, усадил на диван, стал хлопать по  щекам, звать. А я смотрела в никуда и плакала. Потому что птица на его руке - это Хумо в одном мире. Орлиная печать в другом. Знак агентуры в третьем. Клеймо Ярости в четвертом. Знак особого клана в пятом..миров было великое множество. И знание просто прожгло, не накатило, как раньше, не всплыло из памяти, нет, на это раз было что-то действительно важное: мы, проходцы, приходим из всех вариантов вселенных, мы объединены не Сердцем Городов, но Сердцем Мира. Что это - я не знала. Но почуяла это неведомое - огромное нечто, пробуждающее проходцев. Наш атлас - вот что мы ищем, и почему-то вспомнилась книга "Облачный атлас"...тоже не из этого мира.

В результате Филипс отнес меня спать на ручках. Как в детстве. Силен он был. Хотя после голодной недели в лесу, что там было нести?

Анимар проснулся на следующее утро поздно. Нелегкая операция в хранилище Ордена, водочка, усталость, возраст. Все вместе сказалось.
А я проснулась через восемь часов, как солдатик. Но не встала. С температурой, бронхитом и голоданием шутки плохи.
Анимар подошел к моей койке, увидел мое состояние и побрел к Филипсу:
- Врач у вас есть?
- Есть. Сейчас. - и нажал одну кнопку на стенке.  - Девочка?
- Девочка. Мы в лесу не очень хорошо жили. Я боялся, что она не справится. А она лучше всех переносила. Но видимо, организм перестарался.
- Можно ее увидеть?
- Вы же здесь хозяин.
- А вы - гости. Придет врач, сразу идите к нам.

Филипс сел на койку, потрогал мой лоб.
- Ты горишь. Сейчас мой медик придет.
- Анимар в порядке?
- В порядке. Но я его тоже в карантин отправлю.
- Заодно проверьте у него давление. Не мальчик. И он жаловался в лесу.
- Хорошо. Хочешь чего-нибудь?
- Да. Апельсинов.
- У нас есть. В паек входят.
- Это же ваша каюта?
- Да. У меня тут гостевая комната. Никто слова не скажет.
- Которая одновременно и тюрьма?
- Почему ты так решила?
Но я просто показала ему скобы, вмонтированные  в рамы коек. Кларкель улыбнулся:
- Это ремни. Во время качки привязывать. Как на нормальном кораблике. Тюрьма - иначе выглядит.
- Это ледокол. Какая качка может быть?
- Наблюдательная. Да. Это особые комнаты для разных гостей. Бывают и буйные.
- Мы нормальные. Просто с бронхитом.
- Отдыхай. Сейчас медик придет. Будет здорово.

Почему будет здорово, я поняла, как только у моей койки появился медик. Красавец из Южной Америки крайне не понравился моему красавцу из России. Анимар хмурился, Филипс молчал ехидно. Латинос улыбался в тридцать два зуба и подмигивал мужчинам. Чем смущал меня.
- Сэр, мне надо ее послушать. - сказал медик. И Анимару пришлось уйти.
А потом этот мачо послушал меня, просканировал какой-то хитроумной штуковиной и взял кровь на анализ.
- Ничего страшного. Сейчас посмотрю снимок и принесу вам лекарства.

Анимар вернулся, сел на койку, стал гладить меня по голове - как я люблю.
- Ну и что сказал латинос?
- Не выражайся, мы в гостях, это может быть неприличным словом. У них Америка тут.
- Америка, Америка...давай удерем к нам, на Смоленщину, а? Там небось коровка не доена, трава не полота, картошку пора обирать. Можно я спрошу у них про колорада? Это ж они его нам внедрили.
- Анимар. Ты вчера грабил Орден. Позавчера мы буянили в Испании. Еще мы на море купались целый месяц. Весь мир перед тобой, а ты картошку от колорада обирать!
- Мы так хорошо там жили, так спокойно!
- Ага. Пока люди нас за колдунов не приняли и не спалили нашу хату. Еще и батюшка нам экзорцизмы читал, вспомни. И кадилом тебе в глаз мог заехать. Нет уж, деревенская проза закончена. Теперь я сама хочу экзорцизмы читать. Над кем сама захочу!
- Ты заболела просто.
- Анимар, я прыгнула назад во времени.
- Я знаю.
- Откуда?
- Я почувствовал. Так...что-то странное. Словно ты умерла. А потом воскресла. Не знаю, как объяснить. Сначала - что тебя больше нет на свете. А потом - через секунду - что ты жива. Мы же связаны с тобой. Кому я объясняю!
- Я же выпадала из реальности. Может, это ты и чувствовал?
- Не знаю. Надо поговорить с Филипсом. Может, они что знают.
- Слушай, а давай посмотрим сериал вместе? Раз уж мне валяться неделю, давай посмотрим сериал. Я их люблю. Просто мне не с кем было смотреть. А теперь ты есть.
- Давай. Я ноутбук у него попрошу. Если только он меня пахать не пристроит. А то может. Палубу драить, например. А мне не хочется.

Филипс ушел вместе с врачом. А вернулся с лекарством для меня и одеждой для Анимара.
- Северка. Тебе - три капсулы в день. А вам, Анимар, одежда по размеру.
- Мы тут спросить хотели.
- Отдыхайте. Прыгайте куда хотите. Только запомните этот корабль и эту каюту. Возвращайтесь. Вы не под арестом.
- Мы же наверно...
- Это ваше "мы наверно" - меня уже раздражает. Говорите определенно.
- Есть ноутбук? Мы сериал посмотреть хотим. Если нужны от нас данные - спрашивайте. Но отдохнуть хочется. От леса. От ежиков.
- Есть. Пообедаем и принесу. Если хотите, другую каюту дам.
- И тут хорошо.
На том и договорились.


Анимар – отец Филипса.
- И тогда прервались все цепи, все связи. Мир рухнул, колесо истории сошло с ума...- Мика стояла у портрета, спиной к директору "Миротворца". Филипс подошел ближе. И услышал:
- Анимар - был по части своей крови очень высокого рода. Очень высокого и древнего. Уникальный набор выверенных рядов, ювелирно выведенная порода красивых, умных и физически крепких людей. Лучшие умы веками скрещивались только с лучшими представителями, особая система воспитания, правильное питание, специальные тренировки, развитие духовное и телесное. Генетику выверяли до такого уровня, который не будет доступен человеческой науке еще тринадцать циклов. И в один миг - разбита вся цепочка. Внесена кровь нижнего уровня, взрыв генов. Уничтожены все запасные линии, смешаны все генетические карты и планы. Несколько сбоев, затухание большей части способностей, деградация и вырождение. Остались только внешние наследственные признаки. И когда все казалось потерянным - лотерея, удача, случайное совпадение близких цепочек, и появился он, ближайший к первоначальному плану и замыслу носитель набора генов. Шанс восстановить хоть часть генетического материала! И злая издевка судьбы - он не оставит продолжения по мужской линии, эта часть утрачена теперь навсегда. По женским линиям передавали другие качества. Носитель прекрасной мужской коллекции генов - тупик.  Причем, гендерного неравенства в плане не было - здоровье и интеллект в этих цепочках были и у мужчин, и у женщин. Что толку...Анимар материалов не оставил совсем. Всё утрачено.
- Не утрачено. У меня есть его материал, я заставил сдать. Что-то взяли тайком, пока вас лечили.
- Что?
- Мы можем продолжить эту цепочку. У меня есть все для этого! 
- Филипс! Но где мы найдем остальные части для карты? Нам нужен второй образец, носитель той же линии. Исследования бесполезны без сверки и перепроверки материалов и результатов. А он был такой один!
- Ты сказала, что Анимаровская линия близка к моей. Почему?
- Там, в другом круге жизни, в другой книге жизни...вы были счастливой семьей. Он научил тебя работать с деревом и петь. А ты научил его любить жизнь и спас от отчаянья. И еще - там революция прошла иначе. Меньше крови, больше эмиграции, меньше разрушений, больше выкупов и обмена ценностей на ресурсы.
- Он - мой отец! - Догадался Филипс. - Мика, я провалился из близкой ему книги? Вот почему мы так понимаем друг друга? Он - мое начало, не твое! Я ошибся только в этом?
- Да. - Она села в кресло. - Ты догадался. Там, в соседней книге, ты вырос в самой замечательной семье. И был первым космонавтом, что создал и построил верфь на Луне.
- И мои данные в этой книге, в этом круге жизни - поэтому я такой? Я - недостающее звено, и попал туда, где звено прервалось? По возрасту - я должен был быть его ребенком. Все сходится. Кроме космоса.
- Да. Но парадокс Портальщика сработал. Он остановлен именно в той точке, где родился ты, в другом мире. Он остановлен навсегда. Потому что матрица истории нарушена. Ты прошел в этот мир, следовательно, дыра времени должна была закрыться. Она не закрылась. Он стал портальщиком. Он ходит по этому миру благодаря энергии того мира. В том мире нет портальщиков.
- Вы становитесь портальщиками не просто так. Если в этот мир проникает часть вашей судьбы, ваша линия истории - вас ставят на паузу!!! То есть линии нашей судьбы - не линии, а одна история? Одна, сбывающаяся во всех книгах сразу?
- Да. Мы проваливаемся в эту версию. Законы сохранения истории, законы сохранения времени - это закон непрерывности судьбы, то, что ты зовешь "линией". В одном из миров есть понятие "эффект наблюдателя". Так вот мы - и есть те самые наблюдатели. Когда во Вселенной происходит предначертанное, возникает прокол в линиях, точка с запятой в истории. И если что-то срывается, мы проваливаемся в соседний мир, на соседнюю строчку. Но не физически - в какой-то миг просыпается душа. Переселяется. Мы не множимся, мы переходим на другую страницу. Мы застываем, мы прошиваем мир и бьемся в сетке до тех пор, пока не зарастет дыра времени. Или мы ее не зашьем. Много веков назад был открыт способ латания таких дыр. Ты должен найти Анимара и привести вашу историю к равновесию.
- Ты уже делала такое?
- Да.
- Это было трудно?
- Я оставила Закари Гектору...
- Лишившись права иметь детей?
- Закари создал твой Миротворец. Фрэнсис и Закари. Дядя и племянник. Два мужчины одного рода. Один из первых проектов по выведению новой породы людей. А потом они вместе создали в противовес Орден. Потому что всегда нужны две силы, черное и белое, у монеты две стороны. Потому что порталы работают в две стороны.
- То есть провалиться можно не только в прошлое, но и в будущее???
- В любую точку. Поэтому вы встретились. Но ты - такой же, как Закари. Ты - созидатель.
- Постой, если Анимар - генная сокровищница, а я - его продолжение, то почему мы не можем продолжить его ветку?
- Эта история уже случилась и прожита. Эту книгу не переписать. - Она раскрыла портал, шагнула внутрь клочка тьмы. И он услышал на прощание:
- На твоей любимой джинсовой жилетке был вышит дракончик с зелеными крыльями. Ты мотался от океана до океана, а он защищал твою спину. И когда ты побился под Лос-Анжелесом, тебя спас дракончик. Он был окантован сверхпрочной ниткой, ты зацепился при падении. Нитка не порвалась, когда ты падал. Она никогда не порвется, Кларкель.
- Мика, откуда ты знаешь? - и понял, понял, когда портал схлопнулся.
- Мама…- прошептал Филипс.

Мика прошла в Библиотеку Дворца Проходцев. Иржи поднял голову от документа, с которым работал.
-Попрощались?
-Да. Анимар у себя?
-У себя. Что у вас там произошло?
-Нашли его сына. Тот еще чертенок.
-Тебе нужна моя помощь?
-Нет. Я у себя.
Когда она закрыла дверь, Иржи вернулся к протоколам допросов.
"Прошу позаботиться о моем сыне, вину не признаю." И выцветшая надпись - приговор приведен в исполнение, клеймо - Орион, ссылка в Лос-Анжелес". Подпись "Антуан Бон, королевский палач" Год - 1984.

Развязка всех семи книг.
Сама устала писать, но...это конец истории.

День, когда остановился маятник.

Отец Алекс грустно улыбнулся и разлил чай по чашкам.
- К сожалению, Анимар, ты не помнишь тот день, когда остановили маятник. А я помню. Я был там, когда это случилось. Может быть, ты слышал такой термин - маятник Фуко?
- Не слышал. Но Фуко - он вроде из "Трех мушкетеров"?
- Там Фуке, - поправила Северка, - Маятник Фуко изучали в школе. Но ты, видимо, прогулял.
- Расскажите уже!
- Хорошо. Это научный эксперимент, шарик на веревке, очень длинной веревке. Он чертил по полу черточки. Так вот, если запустить маятник, то черточки меняют свое направление, а потом маятник возвращается туда, откуда начал их чертить, примерно за полные сутки. Это доказательство вращения Земли.
- А при чем тут мы? И вообще при чем тут маятник?
- 55 лет проработал единственный в мире маятник, который фиксировал проходцев.
- Фиксировал проходцев?
- Он совпал по частоте колебаний с частотой порталов в своем полушарии.
- Не понял.
- Каждый раз, как открывался портал, и кто-то из подобных вам проходил в другую точку, маятник резонировал. На контрольной плоскости, где маятник оставлял следы, образовывался сдвиг. Что по своей природе невозможно. И в конце концов, за 55 лет наблюдений, это заметили. Списали на сейсмоактивность. Хотя там не бывает землетрясений.
- А мы тут при чем?
- Маятник чувствовал ваши прыжки. - не выдержал и вскипел отец Алекс, - Он оставлял прочерки, не касался поверхности в те моменты, когда происходил прыжок проходца. Маятник на этот миг просто выпадал из реальности! И это обнаружили мои люди. И поняли, что они означают.
- При чем тут маятник?
- При том, что два десятка лет назад тот маятник сняли. Знаешь, что произошло, когда его остановили?
- Наверно, стало очень грустно.
- Не только. Через сутки, а точнее через 23 часа 56 минут 4 секунды после остановки маятника случилось кое-что пострашнее.
- Вы об аварии на Чернобыльской Аэс?
- Что такое Чернобыльская аэс? - спросил отец Алекс. Северка закрыла глаза. Анимар ничего не понимал.
- Отец Алекс. Вы когда-нибудь слышали об аварии на атомной станции?
- Нет. Аварий я не припомню.
- Но ведь Советы не могли скрыть такое, потому что последствия были катастрофическими.
- Никакой аварии в Советах не было. Мы бы знали.
- Тогда я кажется понимаю. Маятник остановили, и что произошло?
- Ось маятника проходила через центр земли, если мысленно ее нарисовать. Ровно через сутки на другой стороне земли, в океане произошло извержение вулкана.
- Кто-нибудь погиб?
- Нет. Потому что на окраине Антарктиды, ровно на ее кромке, никого не было. И там не могло быть никакой активности. Но извержение было. Точечное ювелирное извержение с одновременным падением метеорита точно в кратер этого вулкана. И через неделю мы обнаружили там это. - Отец Алекс положил на стол звезду на цепочке. Обросшая ракушками, старинная путеводная звезда. Северка взяла ее в руки, и камешек в центре украшения засветился.
- Так я и думал.
- Год?
- 1986.
- А когда Иржи с вами встретился?
- В апреле 1931. В тот день мы открывали маятник. В бывшем храме.
- Вы открывали маятник в храме? Православном?
- Догадался. Да, в Исакиевском соборе. В мире семь храмов, где работают такие маятники. Вернее, шесть, без Исакия.
- Но почему в храме?
- В храмах, особенно высоких, вращение Земли ощутимей.
- Стоп-стоп! В храме? А когда его запустили?
- На Пасху.
- На Пасху...
- А остановили на Новый год. Правда, иудейский.
- Вот те раз...
- Отец Алекс, это совпадение?
- Да. Религия тут ни при чем. Гораздо важнее то, что звезда ждала кое-кого. Как только замер маятник, звезда проявилась в нашем мире. Порталы и звезда как-то связаны. Ее изучали все эти годы. Она ни на кого так не реагировала. Может, ты знаешь, что это?

И память распахнулась, как книга.
Звезду носил рыжеволосый мальчик, а когда он вырос, то положил ее на труп отца. Звезду носила его мама. Звезда привела ее сюда и унесла далеко отсюда. А еще раньше звезд было две, они украшали доспехи Первоцвета, могли обращаться в меч и лиру. Могли сиять во тьме и могли погасить любой свет...если их соединить, они становились устройством телепорта...две, но не одна. Но обе они были на Земле, и создали искажающий парадокс, создали проходцев, сплели три вселенных, скривили линии вероятностей, пробили брешь в трех параллельных мирах и свели воедино тех, кто никогда не должен был встретиться в одном мире.

- Отец Алекс, вы ее сломали. - Анимар тряс за плечи Северку. Девочка не открывала глаза, только по лицу пробегала судорога.
- Сейчас вернется. Она читает.
- Что она читает? Ей плохо!
- Книги. Она читает книги судеб.
- Я вас пристрелю когда-нибудь!!! То шерстью обрастает, то книги читает!
- Спокойно, скоро она очнется. Ну, вот.

Северка открыла глаза. Посмотрела на отца Алекса:
- А ведь ты уже умер, Зандерит Аскелен.
Повернулась к Анимару и заплакала:
- Ты старый идиот!
- Это почему я идиот да еще и старый? Мне сорок с хвостиком!
- Тебе никогда не было, нет и не будет сорок с хвостиком! Потому что надо было позвонить! Просто хотя бы раз позвонить, и все было бы иначе, все бы наладилось, я ждала твоего звонка всю твою оставшуюся жизнь!
- Анимар, она вас путает с...
- Я понял.
- Путает с тем, кто уже был в ее книге.
- Зантурра Зион. А я - порванная страница...
- Маятник. Фуко. Исакий. Порталы. Звезда. Давай-ка назад, в этот мирок. Он, конечно, не очень приятный, но родной.
- Нет, Анимар. Он всем нам не родной. Мы все здесь по вине этих звезд со дна моря. Ее звезд.
- Это не звезды. Это части компьютера, если говорить вашим языком - процессоры.
- Для чего они?
- Их две. Вместе они работают, как телепортационное устройство. А по отдельности они стремятся друг к другу, стать одним целым.
- Процессоры? Компы? - Анимар взял звезду из ее ладони, поднес к лампе поближе. И камешек в центре мигнул зеленым светом. А потом зазвучала музыка.
- Что это? Почему она заиграла?
- Это сигнал. Второй звезде. И приветствие тебе.
- Почему мне?
- Потому что она тут ради тебя. Чтобы вернуть тебя домой.
- Но я дома!
- Нет, Анимар. Ты не дома. Мы все не дома. - Отец Алекс поднял трубку телефона и вызвал гвардейцев. - Вас отвезут в гостиницу. Надеюсь, вы останетесь еще на день?
- Да. Где вторая звезда?
- Там, где ты ее оставила.
- Но я не знаю, где.
- Ты не знаешь "когда", а не "где".
- Когда?
- Ты уже была здесь и вмешалась туда, куда проходцам вмешиваться запрещено.
- Да мы всего семь месяцев назад ее нашли, она ходить порталами стала при нас!
- Нет, Анимар. Она была здесь пять веков назад. И это она написала договор, где четко было сказано: Проходцам запрещено вмешиваться в ход истории. Для того и были созданы Миротворец Филипса и мой Орден Экумен.
- Что же она такого сделала тогда?
- Вылечила от чумы одного священника.
- Кто же это был?
- Фрэнсис Уолсингем.
- Что?
- Он так и не умер, Северка. Он очень устал. Отпусти его. Пожалуйста. Отпусти меня дальше.
- Отец Алекс, вы???
- И другой твой друг просит о встрече с тобой. Он уже помогал вам. Вы сожгли бухту погибших кораблей, ты вылечила его после боя с Люцием. Ты воспользовалась технологиями другой галактики, другой цивилизации. Благодаря им, он перерождается, как и я, вспоминает и несет непосильную ношу.
- Кларкель Филипс?
-Нет, не он. Тот, другой человек, которого ты спасла от чумы, смиренно просит закончить его историю. Твой морской товарищ устал. Выпусти нас отсюда.
- Гектор??? Кларкель - это Гектор???
- Нет, моя морская звездочка. Он - Захария, твой сын, рожденный под звездой Гектора Сент-Барб. - Отец Алекс протянул руку и положил на стол перед Северкой записку. Девушка наклонилась к бумаге и прочла: " Не говори ничего. Гектор - это Иржи."
- Да вы издеваетесь! - тихо ответила Северка и повернулась к окну. Король проходцев стоял там, очень давно, укрытый темнотой и слезами.
- Здравствуй, Джу. Как же долго я тебя искал...