Пожалуй, я вернусь...
Вот за что люди уважают друг друга? Да за многое: того за мастеровитость, этого за хозяйственность, кого-то за силу, ловкость... А вот Макара деревенские уважают за незлобивость, за покладистость, а главное -- за "тверёзость" и бескорыстие. К примеру: если тебе надо дров привезти или сена копну, кого поросишъ? Конечно Макара -- потому что знаешь: Макар не откажет. И не только потому, что у него свой грузовик "Урал", а больше всего потому, что у него "карахтер" мяконький и мзду он не берёт Макар не один у отца с матерью -- двое братьев у него есть: старший да младший -- оба женаты, а он... А он никак., хотя давно пора бы. Не то, что девки его не любили, вовсе нет -- сами, бывало, липли, а Макар их, словно зачумлённых, сторонкой обходил...Да чего там! Не хватало у него смелости с ними; ему бы ей, смелости той, ну хотя б хоть вот столечко, хоть щепотку одну... Да кто ж даст! Так бы и закуржавел за баранкою, совсем запсивел бы, ежели б не приключившаяся с ним история.
Гармошку Макар брал в руки редко, только в минуты сильнейшего потрясения. Вот и нынче: взял хромку, вышел из избы, сел на лавку, и растянул меха... И сразу загуляло по деревне: "Чтой-то не так с Макаркой -- ишь, как наяриват!.." Пришли соседи "гармонь послухать". Слухайте -- не жалко. На заунывные звуки ливенки явился и старший брат Илья. Только ступил за калитку, и сразу:
-- Тебя чего разбирает, братец? что стряслось-то? А ну, колись!
И братец раскололся -- всё рассказал, ничего не утаил... Рассказал, как час тому, когда он рыбачил, к нему подошла незнакомка. Девушка была одета в цветистый комбинезон и покрыта такой же расцветки косынкой. Присев на корточки, спросила: "Ну, как: клюёт?" Спросила с явным интересом и Макар принялся увлечённо рассказывать, какая рыбка водится в их озерце, какие корма предпочитает, где самые рыбные места... Незнакомка слушала внимательно, приоткрыв розовый ротик и изредка взмахивая пушистыми ресницами. От неё пахло антоновскими яблоками... Шалун-ветерок концом её косынки ласкал давно небритую щеку деревенского шоферюги. Их дыхания смешались... У мужика гулко забило в груди; околдованный, он взял её худенькую, почти прозрачную ручку в свою лапищу... Макар не узнавал самого себя! Незнакомка встала...Встала и, быстро-быстро заморгав, сказала: "Вы чего?" Встал и Макар, и сглотнув спазм, промолвил: "Не знаю. Так... просто так..."
А дальше всё как в тумане, всё словно во сне...
-- И всё? и больше ничего?
-- Ничего.
-- Не много, однако...
-- Не много чего? -- опешил Макар.
-- Да это я так... Значит, говоришь, ты её обнял?
-- Обнял... Нечаянно обнял...
-- Нечаянно?! Во как! Ну, ладно, допустим. А потом?
Опустив небритую щеку на музыкальный инструмент и закрыв глаза, Макар сладостно выдохнул:
-- Потом я поцеловал её, Илюша...
-- Поцеловал?! Да ну! Брешешь!
-- Не-а, ничуть...
-- Ишь ты! Ну, а дальше, дальше-то было чего?
-- Ничего не было... Она убежала.
Макар сердито взглянул на Илью, что должно было означать: "Да чё ты, братец, прикопался? Отвянь, а!" А вслух:
-- Может, хватит допрашивать?
-- Не хватит, Макарка, не хватит... К кому она приехала, знаешь хоть?
-- Кажись, к Ефиму Васильичу...
-- Кажись... Это который за оврагом живёт?
-- Угу.
-- Кто ж она ему?
-- Племянница, вроде... Зовут Ксенией...
И вновь вздохнули меха гармошки, и вновь полилось из-под белых пластмассовых кнопок: "Разлука ты, разлука..."
-- Так, прекрати выть, страдалец! -- приказал Илья, -- Айда к кузнецу!
-- Зачем?! -- удивился Макар. -- Не пойду я! Какого рожна?
-- Пойдёшь, куда ты денешься! Скажем: мы к тебе, Васильич, с заказом -- засов отковать, мол, срочно надо...
-- Ну так иди и заказывай... сам иди; меня чего тащишь?
-- Хочу увидеть его племянницу.
-- Смотрины устроить хочешь?
-- Вроде того... А может и засватаем сразу...
-- Ага, и свадьбу сыграем... Да ну тебя!
И всё же Илья уломал упрямца и уже через полчаса они громыхали в дубовую дверь избы тугого на ухо кузнеца-молотобойца. Еле дозвались. Вышел. "Чаво?" -- спросил нарочито громко и, склонив голову, приготовился ждать ответ. Перед тем, как отвести кузнеца в сторонку, Илья Макару: "А ты тут, за вишенкой погодь."
Долго разговаривали. А потом кузнец крикнул в непроглядную темень сеней:
-- Ксюшенька! У нас гости! А ну-к выдь к нам!
Вышла. Волосы -- по плечам, губки припухшие, позёвывает... Хороша!
-- Доброе утро, дядюшка? -- промолвила, потягиваясь, а тот ей:
-- Какое утро? давно уж день белый...Ты это, ты чего от наших парней бегаешь? аль брезгуешь ими?
А Макар стоял в тёмном углу и сгорал от стыда; ведь совсем не она, а он от неё сбежал, сославшись на нетложные дела, заторопился до дома-до хаты, и Ксения сейчас непременно "озвучит" это. Так оно и сталось.
-- Он сам убежал, дядя! -- возмущённо фыркнула она, -- да, он сам... Такой большой и такой робкий... А ты мне его: "Золотой парень!.. бывший десантник..." Эх, дядя! Ничего у нас с ним не выйдет...
Макара словно из катапульты выбросило из его закута.
-- Это я-то робкий! А ну-к иди сюда! -- Его лицо было багрово, кулаки крепко сжаты... -- Иди, иди!
-- Ой! -- вскрикнула Ксения и спряталась за широкой спиной дядьки...
-- Ты чего?
-- Я боюсь его! -- прошептала племянница и исчезла за дверью прихожки.
И тут Макара "осенило": "Чёрт возьми, неуж-то весь этот спектакль есть ни что иное, как сговор; сговор кузнеца, моего братца и этой Ксении? Точно, блин! Но зачем, зачем?" И он бросился на улку. И услыхал у себя за спиной:
-- Вот видишь, дядя: он опять убежал...
Илья нагнал его на мостку через овраг. Положил руку на плечо, сказал: "Ты не психуй, братка! Вот скажи: тебе сколько лет? Правильно: завтра будет тридцать пять. В этом возрасте уже внуков нянчут, а ты... Погоди, погоди, дай мне высказаться. Так вот, а твоей Ксение тридцать -- разница, как видишь, невелика... Она была замужем; есть сын -- пять лет... Из-за чего развелась? Муж-алкаш достался... Почему выглядит семьнадцатилетней? Она говорит, что сама не понимает... В общем,мы решили вас соединить... Инициатором этой авантюры был я... А насчёт гостей... Я думал, что так будет лучше, а оно... Что ж, выходит -- всё впустую?"
-- Погоди, Илья! Куды так торопишься? Давай постоим...
-- Давай. Что-то не так?
Они стояли на мосту, на самой его середине.
-- Всё так, -- улыбаясь чему-то, промолвил Макар, -- ты это... ты иди, брат, а я... а я... пожалуй, я вернусь.
Владимир ХОТИН
27.09. 2022
Свидетельство о публикации №223090201030