Почему милитаристы любят победы

    Казалось бы, что за вопрос – потому, что все любят победы. И милитаристы тоже. Ну просто, может, особо сильно – но каждый же что-то особо сильно любит? А чего ещё любить милитаристам? Милитаристы любят воевать, а ради чего войну вести? Не поражения же ради? Основной конечный смысл войны – это победа, и ради неё война в конечном итоге и ведётся. Всеми. И милитаристами тоже. Вот и любят они победы. А ещё милитаристы любят захватывать. Ну т.е. делать в отношении кого-то то, с чем он не согласен, и с чем они тоже на его месте не согласились бы, но на своём они делают то, что делают, потому, что… милитаристы. И на вопрос, а где же тут правота, поморщатся, махнут рукой, ничего толком не ответят, отвернутся, и продолжат дальше делать своё дело. И при таком подходе вопрос, кто прав, для милитариста по определению получается на втором плане. Главное, кто победил, и в этом положении у них и фокусируются те интересы, которые у кого-то в первую очередь идут на вопрос, а кто же всё-таки прав. Вот и любят они победы, потому, что это основной их интерес.
    Это, конечно, не означает, что для милитаристов совсем не важно быть правыми (некоторые просто помешаны на культе своей правоты во всём), но только суть такой веры сводится к тому, что им всё равно, где на самом деле правда; главное только верить, что правда на их стороне, а всё остальное их вообще не волнует. При этом разницы между « на самом деле» и «фанатично верить» они и не понимают (потому, что иначе верить может не получиться), но слушать никого не захотят, потому, что всё, что мешает вере, отметается сразу. Ну а все остальные атрибуты правды при таком подходе сводятся к тому, что кто победит, тот свою правду и докажет, и свою историю и напишет, и своим судом победителей побеждённых судить и будет. И опять же, всё получается, сводится к победе: не будет победы – не будет и «правды». Поэтому победы свои они любят праздновать от души – не жалея энергии на празднования. Вот и собственно суть милитаристского подхода к победам, но есть в этом вопросе у них и ещё одна сторона, которая не особо-то ими афишируется, но тем не менее составляет скрытый смысл их праздников.
    Дело в том, что все люди разные: одни живут по принципу «бери от жизни всё, нагибая других так, как ни в коем случае не дай нагнуть себя», другие по «не делай другому того, чего не хотел бы себе», и есть ещё достаточно большая градация людей, которые колеблются между ними, принимая одно или другое в отдельных поступках, и в конечном итоге склоняются к тому или другому, или так и оставаясь посередине. Так вот милитаристы – это собственно те, кто, кто живут по «нагибай другого так, как не дай нагнуть себя», потому, что милитаризм и есть предпочтение решения всех политических вопросов военной силой. А кому такое больше всех нужно, кроме как не тем, у кого политика такая, которую иным путём и не подкрепить? Вот и являются они поэтому самыми характерными милитаристами, но чтобы добиться своего по максимуму, им очень важно затянуть на свою сторону всех, кого только смогут. А в отношении победы не только у милитаристов, но и у очень многих (да почти всех в той или иной степени) людей есть определённая тяга к ценительству определённых моментов. Это такое отдельное ото всех «прав-неправ» желание полюбоваться красивыми и эффектными действиями, вызывающими уважение к умению воевать, и желание побыть на месте тех, кем восхищаются. Т.е. помимо всяких «прав-неправ», есть ещё и понятие «крут». И помимо той выгоды, которую несёт собой победа, она даёт ещё и это.
    И когда человек, колеблющийся между первым и вторым принципами, получает известие о том, что его общество одержало пусть спорную по вопросу правоты, но очень эффектную победу, мастерством которой можно отдельно восхищаться, он начинает испытывать смешанные чувства. С одной стороны, ему как будто в одно ухо кто-то говорит: «Нет, ну а если бы в отношении вас такую политику попробовали бы – вы бы назвали это правильным? Нет? Ну так может, вы всё же немного неправы были?»; а с другой в другое ухо кто-то: «Не, ну всё-таки как мы им наваляли, а?» И чем эффектнее милитаристы подадут ему такую победу, тем больше вероятности, что второе перевесит, и он склонится к «нагибай других так, как не дай нагнуть себя, потому, что…» «…такова уж жизнь – или ты нагибаешь, или тебя нагибают, так лучше забивай голы в чужие ворота и в свои не дай забить ни одного, и не парься, потому, что другие на твоём месте сделали бы то же самое. А остальные просто не выживут, так чего их жалеть, жизнь коротка, не трат её на жалость…». Поэтому какая бы не была победа, им её надо подавать максимально красиво, и если надо, пририсовать к ней то, что этому поможет, и подать только с таких ракурсов, с которых она выглядит красиво, и по возможности саму целевую аудиторию повернуть так, чтобы она хотела смотреть только с таких ракурсов.
    Поэтому милитаризм всегда везде будет совать свои празднования побед, чтобы приучать народ к тому, что жизнь без этого непредставима. Победа для милитариста используется, ещё и как реклама милитаризма, чтобы затянуть в свой лагерь всех, кого можно затянуть. И очень сильно не любят, когда кто-то портит их украшательства, и при наличии власти всегда воспользуются возможностью таких как-то покарать.
    В чём различие между психологией милитариста и мирного человека? У мирных людей психология устроена так: «если есть победы, то будем праздновать (ибо хорошо, что победили, а не проиграли), но лучше бы войн вообще не было»; у милитаристов по-другому: «если есть победа, то хорошо, что была война, потому, что благодаря ей у нас есть победа, и поэтому будем её праздновать безо всяких но». Только напрямую об этом они могут не говорить – это может быть не выгодно; они просто выражают это в своих празднованиях. И вся суть их подходов к этому делу – это выражение этой позиции и привлечение на свою сторону целевой аудитории.
    Неотъемлемый атрибут милитаризма – это культ побед, которые подаются так, что ими хочется гордиться, гордиться, и ещё раз гордиться, и которые всеми способами должны разжигать само желание в чём-то подобном поучаствовать. У мирного общества такого культа не может быть, потому, что победа, насколько бы необходима и жизненно важна в какой-то войне не была, не может быть регулярной потребностью. Потому, что победа – это только в случае если кто-то стал врагом и напал, и тогда его надо победить, чтобы спасти себя, потому, что другого выхода нет. И как мирное общество не может желать себе сойти с ума и превратиться агрессора, которого надо уничтожать, так оно и не может желать такого и соседу. А стало быть, не может вырабатывать в себе потребность в победе, которая может быть только в случае, к которому они не стремятся. Милитаризму же наоборот, выгодно (под любыми оправданиями) вырабатывать в своих резидентах потребность в победах, которые должны быть регулярно, и как можно чаще. Чтобы нуждались в этом, и не видели в этом ничего зазорного. И с такой зависимостью, с накачанной пропагандой уверенностью, что всегда и во всём правы, вперёд, творить в отношении других то, чего в отношении себя бы не потерпели.