3. 1. Отец и сын

            http://proza.ru/2023/09/01/292


            Акинфий сидел в библиотеке в кресле, обтянутом коричневым бархатом, за столом из дуба с вставками красного дерева, и листал книгу. Перед ним лежало собрание изданий по металлургическому производству. «Ну что ж, пришла пора подводить некоторые итоги деятельности на Урале», – Он посмотрел в окно, – «Конечно можно было бы сделать и побольше, но и то что смогли, на его взгляд неплохо: запустили Невьянский завод, а сколько было сомнений по приезду, всё разрушено, людей не хватает, полный разброд. Подтянули! Пришлось некоторым, правда, хребты ломать, но уговорами здесь людей не перешибить, запустили Шуралинский, Быньговский и в тот же год (1718) стал работать доменный и передельный Верхне – Тагильский завод, а первые два, понятно, построили в качестве вспомогательных к Невьянскому для переработки чугуна, но выковываем там и полосовое железо из чугуна. Они хорошо вписались в этот процесс, рядышком распложены, всего-то 5 – 7 километров друг от друга, очень удобно получилось». На подходе вот-вот Выйский чугуноплавильный, железоделательный и медеплавильный завод пустим.

           – Помнится в 1713 году тятя стал главным поставщиком железных припасов для артиллерии, как ликовали такой удаче! А в 1715 году уже получил первый заказ и от Адмиралтейства. Прошло три года и, вот он перед ним, указ царя Петра: «В 1718 году июля в 5 день Великий государь… Пётр Алексеевич… будучи в Адмиралтейской военно морского флота канцелярии, указал именным своим царского величества указом тулянину Никите Демидову с Сибирских Невьянских железных заводов железо к Адмиралтейству ставить по образцам нанешнего 718 года с июля месяца впредь повсягодно, а с других никаких заводов железа к Адмиралтейству именным его величества указом за непригодностью принимать не велено…», – Акинфий довольно улыбнулся и потянулся.

            И в том, что к концу Северной войны русский флот занял господствующее положение на Балтике, надо признать, немалая заслуга Демидовых и их железа, шедшего для постройки кораблей с берегов Нейвы. В один из моментов Пётр I жёстко упрекнул адмирала Ф. Апраксина за большие расходы на лес для флота. Адмирал обратился за советом к Никите Демидову, а тот выторговав себе, как обычно, ряд новых льгот, поставил дуба не на три корабля по контракту, а дешевле и на шесть, да ещё на пять галер в придачу…

            Когда Апраксин сообщил об этом царю и в разговоре сказал:

            – Хорошо, если б у тебя было десятка два таких помощников, как Демидов.

            – Счастливым счёл бы себя, если б имел таких пять или шесть, – ответил Пётр.

            Акинфий встал, прошёл по персидскому ковру, утопая тапочками в красивом ворсе, подошёл к шкафам с книгами. Вспомнил, что в библиотеке насчитывалось четыреста сорок одно наименование «книг русских и немецких». А вот здесь в золочённых окладах расставлена религиозная литература, в ней присутствовал почти полный «круг» богослужебных книг, которые составляли значительную долю библиотеки. Акинфий вытащил одну, всю в золоте, полистал и поставил на место удовлетворённо хмыкнув.

            – Да, но всё изменилось с приездом этого капиташки Татищева, куда не обрати взор, всё он поперёк со своими идеями. Вот напасть пришла, откуда не ждали! – размышлял Демидов, продолжая смотреть на полки с книгами.

            – А вот и его любимые, тут и исторические сочинения, и описания путешествий! Что ни говори, люблю полистать страницы книг, уединившись почитать и очутиться в разных дальних странах, океанах и далёких островах! Да Татищеву, папаша предлагал взятку взять, туго набил кошелёк, но не взял паршивец, нос воротит. Но мы его проучим!

            Опять сел в кресло, перевёл взгляд на соседний шкаф, в нём встречались педагогические и назидательные труды (для воспитания наследников, достойных дворянского звания), образцы «развлекательной» литературы (оперные либретто, описания фейерверков, материалы по коронационным торжествам).

            – Доносы всё строчит! Нужно папашу подтолкнуть, побольше на Татищева кляуз Меншикову, да Апраксину чтоб подбрасывал. Вот люди, при чинах, а сколько не дай, всё мало будет! Что делать, уж больно капитан настырный! А в Берг – коллегию бесполезно, Брюс всё одно замнёт!

            Дверь открылась и вошёл сам Никита Демидович:

            – Ну, что у тебя по делам?

            – Кумекаю вот, хочу большой завод – заводов построить, чтоб самый в Европе! Вот плотину заложили на Тагил – реке, рядом гора Высокая с рудой прекрасного качества, железа в ней, тятя, до семидесяти процентов. Вокруг много леса, а Тагил и Чусовая готовые пути для транспортировки металла.

            – Кумекай – кумекай, мастеров подбирай, мало путных, без мастеров хоть завод – заводов, а толку не будет!

            – Староверов набираю. Они люди работящие, к тому же не пьющие, дело знают и мастера металлургического дела шибко хорошие имеются, да подучу ещё!

            – Что с капитаном делать будем, видишь гордые мы, не хочет с нами дело иметь!

            – А вот послушай, отец, перехватили мои люди очередную кляузу Татищева в Берг – коллегию. Вот что на нас пишет негодник: «В апреле 1721 года солдаты из гвардии Демидова «били плетью и кнутом смертно… батожьем и дубьем смертно же» крестьян казенной Уткинской слободы, Пономарева и Шостока за то, что они помогали провести караван с казенным железом. Проводя экзекуцию, солдаты приговаривали: «Не нанимайся впредь на государевы коломенки, а плавай на демидовских».

            – Да – а, шельмец какой неугомонный! Но ты, Акинфий, уж больно наезд чинишь, всё государевой человек, мягче надо бы!

            – А я вообще с людьми нашими подловлю этого писаря, мешок на голову, да в Нейву с камнем на шее, пусть там пишет для рыбного царства!

            – Смотри уж, подсудное дело, хоть и далеко, а не дай-то бог! Так надо постараться уладить, зачем грех на душу брать. Чувствует моё сердце с Петром Алексеевичем говорить придётся! Ой, пронеси господи, но чему быть, то и не миновать!

            – Так вот, тятя, новое письмо государь прислал: «Никита Демидов за поставленные от тебя железные трубы… в Петербург деньги велели мы тебе выдать… А что ещё потребно в Стрелинский и Петергофский огород труб, о которых тебе писал и послал роспись Ульян Синявин, ныне паки такую ж другую роспись для подтверждения при сем посылаем. Також что надобно сверх того таких же труб и связей в Ревельский огород, и тому при сем особливая роспись прилагается, по которым росписям вели немедленно те трубы лить, и чтоб в будущем году весною оные все были отправлены в Питербург. ПЕТР».

           – Странный у нас царь. В Астрахани на битву собирается на Дербент, а фонтанами занимается!

           – Да, тятя, а уважает Демидовых, под боком построен новый Литейный двор в Петербурге, а трубы изготовить на Урале. Вот и надо тебе к Петру Алексеевичу с поклоном и доложить, что мешает Татищев производству!

           Царь Пётр имел особую страсть к фонтанам, сам порой делал их чертежи, рисунки, рассчитывал диаметры фонтанных труб, их очертания, формы. Купив как-то за границей паровой насос, изобретённый Томасом Севери, он загорелся в Летнем саду его испробовать, так как мощность струй его там не удовлетворяла. А для этого и понадобилось много фонтанных труб. И в 1718 году Пётр и заказал их Никите Демидову. Отсюда и похвала от Государя прилетела.

           Продолжение следует. http://proza.ru/2023/09/13/869
           Книга опубликована в Литресе.