Парализованный картофель

 Как-то утром в продовольственном магазине, что рядом с моим домом, ко мне подошёл сосед. Мы жили в одном подъезде, здоровались, пару раз разговаривали, но знакомы не были. На вид ему было лет под семьдесят, худенький, небольшого роста, с лысой головой, обрамлённой сединой над ушами и на затылке. Он увидел меня, отошёл от прилавка и глухо сказал:
— Купите у меня дачу!
Не ожидая такого предложения, я глупо переспросил:
— А Вы продаёте? Сколько стоит?
— Пятьсот. Никогда бы не продал. Рука вот парализована, да ноги отказывают.
Несмотря на то, что абсолютно никаких отложенных денег у меня не было, мне почему-то не хотелось говорить ему нет, и я ответил:
— Я подумаю. Вечером Вам скажу. Ну, или завтра, увидимся во дворе.
— Завтра я на дачу собираюсь ехать, картошку надо копать, а то дожди зарядят...
— А как же Вы будете копать, если рука не работает?
— Ну, как-то...
Сосед был похож на одного выпивающего приятеля моего деда, который, правда, умер лет двадцать назад, но я отчётливо помню его лицо. Как сейчас вижу, сидит тот приятель на скамейке под раскидистой рябиной, по его пыльному пиджаку от плеча по спине катится струйка крови, так как минуту назад он свалился со скамейки и разбил себе затылок. Приятель сидит, вздыхает, но, не обращая внимания на рану, одной рукой опрокидывает стопку самогона, а другой закусывает плодами рябины, что красуются над его головой. Красные ягодки, схожие с каплями крови, капающей на асфальт, исчезают у него во рту. Картина дикая, но если поместить приятеля в твой родной двор, в котором прошло детство, даже он, этот заскорузлый выпивоха, становится в чём-то родным и близким. Так вот, сосед был похож на того приятеля моего деда и, видимо, из-за этого, я произнёс:
— А хотите я помогу Вам картошку выкопать?
— А когда ты можешь? — спросил сосед.
— Через два дня у меня выходной. Могу через два дня.
— Давай, заодно и дачу посмотришь. Там у меня домик, теплицы, два сарая, лес через забор, грибы, ягоды...
— А как Вас зовут? А то мы общаемся...
— Виктор.
Кстати, так звали моего деда. Это явилось для меня ещё одним подтверждением, что я должен помочь соседу. Я тоже представился, мы обменялись номерами телефонов и договорились накануне созвониться.
     Прошло два дня. Был вечер, завтра у меня ярким светом в тёмном тоннеле рабочих дней светился выходной. Вдруг раздался сигнал телефона, смотрю, звонит Виктор.
— Да.
— Вечер добрый, это Виктор. Как мы завтра, всё в силе, едем?!
— Да, всё в силе, давайте утром у подъезда встретимся.
— В девять утра нормально?
— Нормально. До завтра.
Связь прервалась. И вдруг моментально у меня отяжелели руки и ноги, а в мыслях пульсировало:
— Господи, какой я идиот! Зачем я согласился? Да ещё сам и предложил! Зачем! Завтра выходной! Какие девять утра? Какая картошка? Какая дача? Зачем мне всё это? Но в жизни всё возвращается, как ты к людям, так и они к тебе. Во всяком случае, хочется так думать, тогда и жизнь кажется честнее и справедливее...
     Наступило утро. Я проснулся, принял душ, глотнул чаю, взял с собой бутылку воды, взял переодеться и спустился к подъезду. Виктор меня уже ждал. Меня поразил его вид. Он был гладко выбрит, как-то внутренне собран, а на нём красовался довольно праздничный пиджак. Я сразу понял, что сегодняшний день, данная поездка — это событие для него, которым, может, он и жил прошедшие два дня. Мы поздоровались.
— Пойдём на троллейбус, доедем пару остановок до автобуса.
— Пойдёмте. — сказал я и перехватил из его рук увесистый рюкзак, который он здоровой рукой пытался закинуть себе на спину.
— А я вот побрился с вечера! — с некоторой гордостью произнёс Виктор.
— А я нет! — ответил я. — Не на свадьбу же едем, а на картошку!
Виктор ничего не ответил. Пока шли до остановки, я пытался понять о чём он думает?! О продаже дачи? О предстоящем деле? О своей чуть неловкой ходьбе, семенящей, чтобы не отставать от меня? О гуляющих на небе тучах? О предметах разговора со мной? Да шут его знает о чём он думал...
     Подошёл троллейбус, через пять минут троллейбус был уже нашей историей, ещё через пять минут мы с Виктором сели в подъехавший пазик и он судорожно понёс нас в сторону дачи. Водитель пазика был нерусским, дёрганым, то резко газующим, то также резко тормозящим, я даже крикнул ему разок, чтобы он аккуратней вёл автобус. Водитель на каждой остановке вскакивал и высоким голосом с ужасным акцентом верещал:
—  Проходите вперёд! То есть назад! Проходите, не стойте!
На одной из остановок мужик, стоявший в дверях, спрыгнул со ступеньки из автобуса, чтобы пропустить выходящих женщин. Водитель как начал истошно кричать:
— Куда! Куда вышли?! Товарищ... Не надо туда-сюда..  Стойте... Камера... Товарищ...
Мне на мгновение показалось, что ещё секунда и водитель захлебнётся своим возмущением. Его несвязная речь писклявым потоком наполняла весь автобус. Он был похож на нерасторопную базарную бабу, у которой украли качан капусты, и теперь она, как курица, прыгает на месте, машет руками, а взлететь не может. Оказалось, что в салоне автобуса закреплена видеокамера, которая фиксирует всех входящих пассажиров, и если кто-то выходит и заходит снова, камера считает человека за нового пассажира. Получается, что зашёл дважды, а заплатил один раз, в итоге недостача, которую будут спрашивать с водителя.
     Где-то через полчаса Виктор, сидящий впереди, махнул мне рукой и мы вышли на ближайшей остановке. До места шли минут пятнадцать: по тропинке через заросли, мимо длинной водяной канавы, мимо битого кирпича, мимо чужих заборов и домиков... По дороге от трассы до самой дачи мы не встретили ни единого человека, это настораживало. Наконец, мы дошли до места. Оказалось, что дача Виктора самая последняя из всех участков, а за ней и впрямь начинался лес. Уже на подходе к воротам на другой стороне канавы я заметил высокий подберёзовик и подумал, а не зайти ли мне после в лесочек за грибами?! Над железными воротами, встречающими нас, большими красными буквами на белой фанере было написано: "Добро пожаловать!" Виктор кое-как, негромко чертыхаясь, снял с ворот намотанную в несколько раз железную цепь и мы вошли на участок.
     Фазенда Виктора, действительно, как он и рассказывал, включала в себя и домик, и сараи, и теплицы, и ещё три постройки, которые я не знаю, как назвать, но всё это было в плачевном состоянии: то покосилось, то раскрутилось, то поржавело, то прохудилось... Хотя, надо признаться, рука умелого хозяина здесь чувствовалась и виделась во всём, только, как не горько, именно одна рука. Вот от того-то и идущий разлад. На крыше дома величественно стоял белый аист на арматурных ногах, чуть поодаль был поднят выцветший российский флаг с обглоданными краями, а повсюду росли флоксы.
     Не успели мы прийти, вслед за нами в воротах показался человек, было ощущение, что он видел нас по дороге:
— Здорова!
— Здорова!
— Витька у себя?
— В доме. 
— Живой он?
Я не совсем понял, почему Витька должен быть неживым и ничего не ответил.
Человек подошёл к дому и теперь я мог его рассмотреть. Он был высокого роста, с худым симпатичным лицом и трёхдневной щетиной, взгляд мой упал на его загорелые грязные ноги и на мутные слегка прикрытые глаза. На вид ему было лет сорок. Он взашёл на порог дома и его голова исчезла за дверным косяком:
— Витька, выпить есть?
Мой сосед отрывисто буркнул, но слов я не разобрал. Человек продолжил: 
— А закурить?
Пришлый исчез в доме и тут же появился, дымя беленькой сигареткой. Мы сели с ним на лавочку. Было видно, что он вчера выпивал, а может и позавчера, а может и сегодня...
— А вы чего тут?
— Картошку приехали копать.
— Ааа... А я вот с женой поругался...
— Помиритесь.
— Да она мне всё: деньги, деньги, деньги... С ума все посходили с этими бумажками. А что от них? На, вон, фантики тебе, живи с ними. Надо душами общаться, по-людски! А она всё: деньги, деньги...
Помолчали. Потом он спросил:
— Про беспилотники смотрел?
— Да чего смотреть, летают каждый день, война, ясное дело.
— Да... А вы на машине?
— На автобусе.
Помолчали. Затем он, стряхивая пепел, продолжал:
— Мне сорок три года, я вот работал...
В этот момент на пороге показался Виктор с пустым ведром в здоровой руке.
— Витька, дай на дорожку ещё сигарет!
Мой сосед, как чуть ранее водитель автобуса, поперхнулся своим возмущением, шваркнул ведро на землю и пробурчал:
— Что тебе тут, магазин что ли? Повадился... Выпить дай, закурить, пожрать... Иди работай, мне в магазине бесплатно что ли выдают?
— Во, я и говорю, и этот про деньги! Чего ты сразу орёшь, жалко парочку сигарет что ли?
Виктор, переступая через себя, достал из пачки две сигареты и протянул их курящему.
— Ладно. Пойду я. — как-то скомкано произнёс счастливый обладатель двух сигарет и скрылся за воротами.
     Пока Виктор был в доме, он успел переодеться. Следом переоделся и я, прямо на тропинке у лавочки, на которую и сложил свои вещи. Нужно было приниматься за работу. Посаженный картофель представлял собой семь длинных борозд, метров по пятнадцать каждая. Некогда зелёные кусты картофеля нынче были завявшими и пожухшими, потерявшими листья и поросшими сором. Из-за этого не всегда можно было угадать где точно начинается куст. Я воткнул лопату под крайний куст и через мгновение из земли показались три красные картошки, среднего размера. Виктор наклонился и тут же собрал их в ведро. Лезвие лопаты входило хорошо, земля была мягкой. Когда ведро наполнялось, пересыпали урожай в ящики. Где-то на середине второй борозды Виктор матернулся и со словами "Ноги, мать их..." сел на стул возле одной из развалившихся построек.
     Не буду скрупулёзно описывать наше копание, скажу только, что картофель был красный и белый, не крупный, по три — пять штук в кусте, это то, что можно считать съедобным. Тут же было много картофеля, похожего на крупный горох, до того мелкого и недоразвитого, как бы парализованного землёй и погодой, что я вновь вспомнил про руку моего соседа. Будто картофель, как и сосед, не смотря даже на неурожай, находится в безвыходном, стеснённом состоянии: одного некому выкопать, а другому нечем. За работой Виктор отрывисто рассказывал про себя, про соседей по даче, про его похождения в лес... Оказалось, что он, кроме дачи, парализованной руки и отказывающих ног имел ещё инфаркт, инсульт, жену, дочь, сына, внука...
     — Да мы раздельно питаемся. Я себе сготовить не могу, а они... Когда на заводе работал по четыреста рублей в месяц получал, во были времена... Да сосед мне раньше помогал, а сейчас за Урал уехал к родителям... А в лес я как-то пошёл, смотрю — кабан, одиночка... У меня в доме и погреб есть, зимой холода были, картошка не помёрзла... В прошлый раз купил супы быстрозаваривающиеся, в мешок положил, да на стену повесил — мыши съели, и как они... А дочка работает, и сын тоже... О, мотоцикл затарахтел, это Валькин внук приехал... А этот, что приходил, в прошлый раз наведался, у меня бутылка была, я стопку только выпил, а он уж всю бутылку оприходовал... Ну что, не надумал дачу у меня покупать, не понравилось моё хозяйство?.. А однажды за грибами я пошёл, остановился отдохнуть, закурил, хотел на пенёк сесть, а там гадюка, как я в последний момент-то заметил... Друг звонил, должен вечером приехать, такой же инвалид, как я, да ещё и рак у него...
     Спина начала уставать ещё три борозды назад, но вот он последний куст, картофель на поверхности, работа окончена. Накопали мы всего шесть ведер.
     Потом Виктор стал приглашать меня за стол есть мясо, помидоры, абрикосы... Я отказался. Тогда он стал стал предлагать мне выпить... Я отказался. Затем он протянул мне кулак, в котором я увидел деньги... Я отказался. Тогда он стал уговаривать меня, чтобы я взял себе часть выкопанной картошки... Я отказался.
— Ну, возьми хоть бутылку водки! Дети заболеют, будешь их растирать... — со смущением произнёс Виктор, глядя мне в глаза.
Я отказался, но это предложение показалось мне очень трогательным и я решил взять немного картошки, чтобы его не расстраивать.
— Слушай, это, как-то неудобно... — продолжал Виктор, в мозгу перебирая, чтобы ещё такого предложить, в надежде цепляясь за предметы.
— А я согласен, возьму картошку.
— Иди набирай, вон, в мешок. Бери покрупнее. А цветы возьмёшь?
— И цветы возьму, срежьте три штучки.
 Выбирая более пышные и аккуратные шапки цветов, Виктор срезал мне три фиолетовых флокса. Я заметил, что внутри он чуть успокоился, потому что был рад, что я ухожу не с пустыми руками.
     Переодевшись, я уже стоял на тропинке, держа завёрнутые в газету флоксы и пакет с парой килограммов картофеля. После рассказов про кабана и гадюку моё желание идти за грибами резко улетучилось.
— А Вы не поедете в город? — спросил я Виктора.
— Нет, что мне там делать... Ну, спасибо тебе ещё раз. Обратно дорогу найдёшь?
— Найду. До встречи.
     Мы попрощались, и я двинулся по тропинке в сторону автобусной остановки, оставляя за спиной неприобретённую мной дачу, лунки от вырытой картошки и Виктора, который мягким благодарным взглядом смотрел мне вслед.

            2 сентября 2023 года