На пороге нового тысячелетия

Российскую границу пересекли без проблем. Туман густеет, снег почти весь стаял, грязь летит от встречных машин на ветровое стекло. В Москву заехали ночью. Море огней, рекламы развеcили по всем стенам, даже на проводах висят.

Купите памперсы! Купите вискас для вашей киски! Задолбали этой вискас для киски. Керамзитовая крошка. Эти делом занимаются. Купите кока-колу! А этим делать не фиг. Дармоеды! Продавайте квас, чёрт возьми! Помешались на этой кока-коле.

Впервые я её попробовал в аэропорту Домодедово в 92-м году, когда припёрся в Москву на немецкий съезд. Угораздило же меня сунуть нос в политику. Грязное это дело! От кока-колы несло Америкой. Мне казалось, что у Америки другой вкус и другой запах…

Даже не верится, что я снова в Москве.  Я по свету немало хаживал, жил в землянках, в окопах, в тайге… Хаживал я, действительно, немало. В тайге жил. Правда, недолго. Всего один сезон. Покинул пост директора школы и ушёл в рабочий класс. Тяжело быть руководителем. Зажмёшь-лебезят, не зажмёшь – сожрут с потрохами. Объявишь выговор - будут целый месяц таблетки жрать и изображать умирающих лебедей. Да пошло оно всё к чёрту!

В тайге проще было. Обожрались, передрались, выпили мировую и на другое утро с похмелья дружно пошли на работу. Я валил лес, мужики чикеровали, стягивали лес на тракторах, торцевали сутунки и складировал их в штабеля, а Ванька Крутой варил нам обеды.

Как они сейчас там на Алтае перебиваются? Всех коров отправили на мясокомбинат, работы нет. Зарплату не выдают уже пятый месяц. А за что её выдавать то, если никто не работает?

Рекламы сильно отвлекают от дорожных указателей. Дорога нервирует, много полос, разметку не видно, движение напоминает муравейник, где все без всяких правил лезут друг на друга.  Чтобы не пришлось любимой плакать, Володе надо нетолько крепко держать баранку, нужны железные нервы и тонкое чутьё.

Ночевать остановились на улице Шверника у Володиного друга, старика Владислава. Дай бог памяти, кто такой был Шверник? Кажется, он после Калинина главой государства был. Реально, конечно, не он им был, а Сталин.

Квартира у Владислава небольшая, на стенах старинные фотографии и акварели с видами Сибири. Владислав занимался научной работой в горнорудном деле. Одной пенсии на жизнь не хватает, цены в Москве бешеные. Выручает подмосковная дача и добавки, город доплачивает пенсионерам. Хоть так.

В Ае, нашим вообще никаких добавок не дают. Зато у них огород. И скотина. Корова, свиньи, гуси, утки…

Владислав всю жизнь прожил в Москве. За исключением командировок. Не гостил тут, а жил. Это его родной город. За окном его родная улица. Учёный, шахтёр! Ему по закону положен бессрочный отпуск на Чёрном море. Всё сложилось по-другому. Смотрю на фотографии. От них веет картинами детства.

Но Москвой я привык гордиться,
И везде повторял я слова:
Дорогая моя столица,
Золотая моя Москва…

Не знаю, привык или не привык гордится…, наверное, привык. С чего это я так разволновался то. Когда был в Москве последний раз? Когда это было, с кем это было…

- Фёдор! Хватит пялиться на стены. Садись за стол