Начать сначала

«Избегайте тех, кто старается подорвать вашу веру в себя. Великий человек, наоборот, внушает чувство, что вы можете стать великим»
Марк Твен

Лиза переступила порог 10 «Б» класса только в начале второй четверти. Переступила неуклюже: мешала палка, на которую она была вынуждена опираться при ходьбе. Профильный естественнонаучный класс рассматривал ее с пренебрежительным любопытством.
— Ребята, я хочу представить вам Звягинцеву Елизавету. Лиза перевелась к нам из школы олимпийского резерва из-за травмы, — сказала классная руководительница и учительница географии Ольга Сергеевна и, обращаясь к новенькой, добавила: — Можешь занять любое свободное место.
Оглядев класс, Лиза выбрала пустую третью парту в среднем ряду позади двух подружек, Даши и Лены.
— Классный аксессуар, — развернувшись к ней, ехидно сказала Даша, указав на палку. — Дашь поносить?
Так, началась ее новая жизнь. С момента выписки из больницы время тянулось невыносимо медленно, его вдруг стало так много, что Лиза не знала, что с ним делать. Книги, кино, прогулки — все то, что ей приходилось раньше откладывать на потом из-за постоянных тренировок, теперь потеряло всякий смысл. Учеба казалось Лизе скучной и бесполезной, особенно тяжело давалась математика и профильные предметы – биология, химия и физика. Учителя стремились помочь ей нагнать программу, но она сама не проявляла должного интереса и усердия. Уроки учила только самые необходимые. За соблюдением режима, прописанного врачом, и выполнением лечебной гимнастики следила мама.  Сама же Лиза предпочитала лежать на диване и бесцельно переключать каналы телевизора. Больше ее ничто не интересовало. 
Самым невыносимым предметом в новой школе для нее стала литература, которую вела завуч школы — Альбина Борисовна, превращающая уроки в бесконечные лекции с записями по несколько страниц. Здесь больше не было живого обсуждения проблем, споров, к которым Лиза привыкла, от которых щемило и трепетало ее сердце. Даже дома им приходилось переписывать из книг пространные характеристики литературных героев. Постепенно Лиза перестала не только записывать на уроках, но и выполнять домашнее задание. 
— Звягинцева, почему у тебя тетрадь пустая? Ты чем вообще занималась все это время? — гневно проговорила Альбина Борисовна, сверкнув глазами за стеклами очков.
Лиза лишь неопределенно пожала плечами.
— Я с кем разговариваю? — Альбина Борисовна продолжила трясти пустой тетрадкой. — Будь любезна отвечать, когда к тебе обращаются! Почему ты ничего не делаешь?
— Не хочу,  — тихо ответила Лиза.
— Что?! —  повысила голос Альбина Борисовна.
— Мне неинтересно переписывать из книжки в тетрадку, поэтому я перестала это делать, — громко сказала Лиза.
Альбина Борисовна не спеша поправила очки, уперла руки в бока, и неприязненно посмотрела на Лизу:
— Я смотрю, ты зазвездилась, девочка! Это там ты была чемпионкой! А здесь —  ты такая же, как все! И мы не обязаны под тебя подстраиваться!
Альбина Борисовна замолчала. Затаившись, ее слушал весь класс.
— Вы не имеете право так со мной разговаривать, — дрожащим голосом сказала Лиза в оглушительной тишине.
— Имею, девочка! – усмехнулась Альбина Борисовна. — Здесь еще придется доказать, что ты чего-то стоишь! Поэтому сядь на место, закрой рот и делай то, что тебе велят!
Лиза молча собрала вещи и, прихрамывая, с трудом опираясь на палку, вышла из класса. Лиза не умела плакать. Каждый настоящий спортсмен знает, что слезы — это слабость, а противнику нельзя показать, что ты слаб, как бы плохо тебе ни было. А Лизе было плохо, но она не собиралась это никому демонстрировать. Сжав зубы, она упрямо шла по коридору в сторону женского туалета, зажав под мышкой учебник, тетрадку и пенал. К счастью, ее никто не заметил. В туалете Лиза запихнула вещи в рюкзак и прижалась лбом к оконному стеклу. На улице шел дождь, тяжелые капли падали вниз с хмурого серого неба и стучали по подоконнику. Поддавшись неожиданному порыву, она распахнула окно, подставив лицо струям дождя, и посмотрела вниз. Второй этаж. Невысоко. Ветер забрался под тонкую блузку, пронизывая холодом до мурашек. Сердце громко стучало в груди. «Нет, так нельзя! Это безумие! Мама этого не переживет. Ну почему это случилось именно со мной?!», — пронеслось в голове Лизы, она закрыла окно и сползла вниз по батарее на пол. Где-то вдалеке раздался звонок с урока.
Следующим уроком в расписании стояла математика. Всплеск эмоций не прошел бесследно: травмированная спина отдавала ноющей болью, и Лиза с трудом волочила ноги, заходя в класс.
— Эй, хромая? Я все думала, чего ты ходишь букой и молчишь, а, оказывается, мы тебе не ровня! Слышите, ребята, эта замухрышка гнушается нашего общества! — Даша сидела на четвертой парте, поставив ноги в модных сапожках на Лизин стул. — Думала, мы будем перед тобой на задних лапках ходить?
Лиза замерла на пороге от неожиданности.
— Ну, хватит, Даша, чего ты привязалась к человеку?  — заступилась за Лизу отличница Ира.
— Тоже мне, чемпионка! С кем ты соревновалась? С такими же инвалидами, как сама? — Даша звонко засмеялась. Она толкнула ногой стул, который с грохотом упал на пол. — Неудачница  — вот ты кто!
Лиза почти бежала прочь от класса по коридору. Боль в спине усиливалась, ноги слушались с трудом. Звонок уже прозвенел, из учительской вышли учитель математики — Татьяна Степановна и Ирина Сергеевна, которая вела у их класса мировую художественную культуру.
— Лиза, куда ты? — Татьяна Степановна поймала ее за руку.
— Не трогайте меня! — Лиза вырвала руку и попыталась ускориться, но ее ноги запутались, она упала, и слезы предательски брызнули из глаз.
— Лиза, что с тобой? Тебе больно? — взволнованно спросила Ирина Сергеевна, склонившись над девочкой.
— Да оставьте же вы все меня в покое! — Лиза всхлипнула и закрыла ладонями лицо.
Татьяна Степановна растерялась, явно не зная, что предпринять.
— Вы идите на урок, — обратилась Ирина Сергеевна к своей коллеге, — а у меня окно, я побуду с Лизой.
Они поднялись в кабинет музыки.
— Расскажешь, что случилось?
— Все нормально, — сжав зубы, ответила Лиза.
— Лиза, — мягко проговорила Ирина Сергеевна, — трудности бывают у всех, это нормально, расскажи, пожалуйста, я постараюсь тебе помочь.
— Что вы вообще знаете о трудностях?! — Лиза сорвалась на крик. — Я не нуждаюсь в вашей жалости!
— Зачем ты так? Я не желаю тебе ничего плохого. Сейчас в учительской Альбина Борисовна рассказала о вашем конфликте. И я не согласна с тем, что ты задираешь нос, требуя к себе особого отношения. Мне бы хотелось услышать твою версию событий, Лиза.
— Извините меня, — тихо сказала девочка,  — мой мир рухнул, и я не знаю, как жить дальше. Я, правда, была звездой спортивной гимнастики, абсолютная чемпионка мира, двукратная чемпионка Европы среди юниоров. Я собиралась перейти во взрослую категорию…
— Что с тобой случилось? — спросила Ирина Сергеевна.
Лиза помнила этот день так, будто бы это случилось вчера, а не полгода назад. Они были на сборах на подмосковной базе, где весь день с тренером отрабатывали на брусьях одну из версий усложненного перелета  Ткачева. У Лизы не получалось, она постоянно срывалась и падала.
— Ты специально решила сегодня меня довести? Неужели ты не понимаешь, что нужно повышать сложность, если ты хочешь попасть в сборную?! Давай еще раз! — командовала тренер.
И Лиза делала снова и снова, раз за разом, упрямо отрабатывая упражнение. Но каждый раз руки срывались, едва коснувшись жерди, и Лиза падала. Спина ныла, тело представляло собой один большой синяк. Мозоли на ладонях были разорваны до крови, руки горели огнем. Но Лиза не привыкла отступать.
— Устала?! Надоело?! Не можешь больше?! Не хочешь?! Тогда собирайся и езжай домой! Я устала от тебя сегодня! – бушевала тренер. – Ты, наверное, возомнила себя чемпионкой! Сейчас ты снова никто! Победы нужно заработать потом и кровью! Тебе еще пахать и пахать.
И Лиза пахала, совершая один подход за другим. В этот раз Лиза упала плашмя, на спину. «Я не чувствую ног», — прошептала она, прежде чем потерять сознание.
Лизу прооперировали, извлекли осколок позвонка, сдавливающего спинной мозг, и поставили пластину. Но никто не знал, сможет ли она ходить самостоятельно, врачи опасались давать прогнозы. Через несколько дней Лиза услышала разговор тренера с лечащим врачом.
— Скажите, когда мы сможем приступить к тренировкам?  — спросила Тамара Николаевна.
— Вы что, какие тренировки! При такой травме — будет чудом, если она вообще сможет ходить, — ответил врач. 
Тренер больше ни разу не навестила свою воспитанницу в больнице. Но вопреки всему Лиза встала на ноги. Она даже прибежала в спортзал, надеясь, что ее ждут, что ей будут рады. Тамара Николаевна ожесточенно тренировала малышей. Не обернувшись, она сказала Лизе, что та подвела ее, не оправдала возложенных на нее надежд, что все кончено. 
— Вот так я и оказалась никому не нужной, сломанной и выброшенной игрушкой. А знаете, что самое страшное? — спросила Лиза, закончив рассказ. — Даша права. Я никто. Неудачница, которая все разрушила своими собственными руками. Я всех подвела.
— Ты слишком строга к себе, Лиза. Ты не виновата, что так вышло. Я не оправдываю Дашу и Альбину Борисовну, но ты, как ежик, угрюмый и колючий, никому не доверяешь. В общем-то, у тебя на это есть основание: предательство близкого человека, тренера. Но мир не делится на черное и белое. Он разный, нужно лишь научиться видеть его оттенки.  — Ирина Сергеевна замолчала, и, внимательно взглянув на Лизу, добавила. — А еще никогда не поздно начать все сначала. Подумай об этом.
Лиза перестала посещать уроки русского и литературы, отсиживаясь в это время в туалете и глядя в окно. В начале декабря маму Лизы вызвали в кабинет директора, где собрались все педагоги.
— Ваша дочь уже месяц не посещает уроки русского языка и литературы, — начал директор школы Виктор Викторович.
— У нее по алгебре и по геометрии одни двойки, — продолжила Татьяна Степановна. — Мы бы и рады ей помочь, но она не проявляет интереса к учебе.
— За этот месяц Лиза так и не смогла адаптироваться, у нее не складываются отношения с одноклассниками, — подала голос классная руководительница.
— У Лизы сложный период, ей очень тяжело, но она старается привыкнуть к новым реалиям, в которых оказалась, — мама Лизы пыталась защитить дочь.
— Я понимаю, что вы привыкли к особому отношению, — Альбина Борисовна выделила голосом слово «особому». — Но Лиза обычный, взбалмошный и избалованный подросток. И мы не собираемся потакать ее прихотям, какими бы там заслугами она не выделилась раньше. Мы взяли ее только по просьбе спортивного комитета. Но она не справляется с обучением.
— Я думаю, что вам нужно будет подумать о переходе в колледж, — мягко сказал Виктор Викторович.  — И, наверное, в сложившейся ситуации получить профессию для Лизы будет лучше.
— Мы попробуем исправиться. Дайте нам шанс, я поговорю с Лизой. Боюсь, что переход в новый коллектив еще больше усугубит ее состояние.
— У вас есть шанс все исправить до конца года, но я не думаю, что у нее получится, — Альбина Борисовна покачала головой.
На следующий день Ирина Сергеевна попросила Лизу задержаться после урока мировой художественной культуры.
— Лиза, может быть, ты знаешь, что у нас в школе существует вокальный ансамбль, которым я руковожу. Весной у нас пройдет конкурс патриотической песни, и я задумала грандиозную литературно-музыкальную композицию. Помоги мне, пожалуйста, поставить танец.
— Почему я?  — удивилась Лиза. — Я ничего в этом не понимаю, вряд ли у меня получится.
— Ты же занималась гимнастикой, значит, имеешь чувство ритма и опыт выступлений под музыку, — ответила Ирина Сергеевна. — Ты не можешь знать, получится у тебя или нет, пока не попробуешь. Приходи сегодня на репетицию. Я тебе все покажу, а там будет видно.
Вечером на репетиции девчонки весело толпились у рояля, смеялись и шутили, а Лиза тихонько сидела в уголке, прислонившись спиной к стене.
— Лиза, а вот здесь между песнями должна быть танцевальная композиция под «Адажио» Альбинони, на фоне которой будут звучать стихи.
Ирина Сергеевна включила музыку и одна из девочек прочла.
 
Он замолчал. Теперь он ваш, потомки.
Как говорится,  «дальше  — тишина».
…У века завтра лопнут перепонки —
Настолько оглушительна она.
(Леонид Филатов)

Если б не след падучей звезды, было бы небо черным.
И на земле стыли б следы —  каждый четвертый.
После победы стало светло,
Гремели салюты гордо.
Но не сидел за победным столом каждый четвертый.
Долго вдовы ждали мужей,
Матери ждали своих сыновей.
Не верилось им, что мертвый — каждый четвертый.
Помним потери свои и сейчас,
Счет этот помним несчетный.
О, как нам не хватает вас,  каждый четвертый!
(Анатолий Вертинский)

В этот момент у Лизы замерло сердце. Она ясно представила себе четырех мальчиков в военной форме выстраивающихся в диагональ на сцене. Девушка в черно-белом костюме, начинает свой танец за их спинами. В ее руках — черный платок, которым она периодически касается их, после чего они приседают на одно колено. Дойдя до конца диагонали, она откидывает платок и выходит к зрителям на передний план сцены, танцуя уже перед их лицами. Ее движения легки и грациозны, шпагаты, арабески, прыжки, ее руки, словно два крыла птицы, оживляют убитых солдат. Они не вернулись с поле боя, но остаются живыми в памяти людей. Мальчики встают с колен и, повернувшись в сторону кулис, медленно уходят. Наконец, финальные аккорды музыки, и танцовщица следует за ними, поворачиваясь на полупальцах  вокруг своей оси и быстро переступая с ноги на ногу.
Лиза задержалась после репетиции, чтобы рассказать Ирине Сергеевне о своей задумке.
— Я знала, что ты справишься! — учительница сияла. — Идея потрясающая! Ты умница!
— А кто будет танцевать? — спросила Лиза дрожащим от волнения голосом.
— Я думаю, что это должна сделать ты, — серьезно сказала Ирина Сергеевна.
— Издеваетесь, что ли?! Как я буду танцевать, если даже ходить без этого не могу?! — Лиза швырнула ненавистную палку прочь.
— До апреля еще много времени, все в твоих руках. — Загадочно улыбнулась Ирина Сергеевна.  — Помнишь, я говорила тебе, что начать сначала никогда не поздно? Может, пришло время это доказать?
С той самой репетиции Лиза постоянно слушала «Адажио», а танец вырисовывался в ее голове до мельчайших деталей, он завораживал и не отпускал ее. Но одно дело танцевать в своих мечтах, и совсем другое — наяву, когда изломанное и искалеченное тело сопротивляется таким экзерсисам. И Лиза начала заниматься, сама, без напоминаний, несколько раз в день. А по вечерам два раза в неделю Лиза посещала репетиции школьного ансамбля. Она просто сидела в уголке и улыбалась. Здесь она впервые чувствовала себя уютно и комфортно.
— Лиза, какие еще репетиции? Тебе нужно подтягивать учебу, а не просиживать вечера в школе! — ругалась мама, — я ничего не хочу слышать!
Тогда Лиза выстроила такой режим дня, чтобы успевать учиться и заниматься, а главное, чтобы мама отпускала на репетиции. Полугодие Лиза закончила вполне сносно, закрыв все долги. А уже в январе она навсегда отказалась от помощи палки при ходьбе. Пора было переходить к следующей фазе тренировок, и она выпросила у физрука разрешение посещать спортивный зал. Уже к концу зимы Лиза значительно подтянула учебу и приобрела спортивную форму, достаточную для реализации задуманного танца. Родители и учителя не могли нарадоваться успехам Лизы. Единственной, кто не разделял всеобщую радость, оставалась Даша.
За учебой, тренировками и репетициями апрель подкрался незаметно. Конкурс патриотической песни собрал полный зал городского Дома культуры молодежи.
— Гриша, не забудь, ты должен незаметно разлить содержимое флакона на сцене, во время выступления. Если все получится удачно, я тебя поцелую и схожу на свидание, — улыбаясь, говорила Даша мальчишке в военной форме, смотревшему на нее влюбленными глазами. — Пусть эта выскочка опозорится! Ты же сделаешь это для меня?
Ансамбль блестяще исполнил первую песню. И вот уже зазвучали стихи, знаменующие начало композиции. Они немного доработали вступление, и теперь Лиза появлялась из темноты в середине сцены под музыкальное сопровождение кантаты «Кармина Бурана» Карла Орфа. Она замирала в причудливых акробатических позах на фоне четырех парней в советской военной форме, стоящих на сцене по диагонали. Зазвучало «Адажио» Альбинони и Лиза отошла за спины мальчишек. Гриша стоял третьим, и в тот момент, когда Лиза коснулась его платком, он присел на колено и незаметно опрокинул на пол недалеко от себя содержимое зажатого в руке пузырька. А музыка неуклонно бежала вперед, и вот уже Лиза на авансцене совершает хореографические пируэты. Ее лицо одухотворено, она растворилась в музыке, и созданный образ полностью захватил все ее естество. Финальный прыжок в шпагате, и вот она уже снова оказывается в начале диагонали солдат, которых ей предстоит оживить. Она движется вдоль них спиной, слегка приседая, и они поднимаются с колена, повинуясь взмаху ее руки. Оказавшись рядом с Гришей, она поскальзывается и неуклюже падает назад, успевая подставить руку, чтобы как-то смягчить падение. Зал вскрикнул и затих. Упав на пол, Лиза ощутила острую боль в спине, ее глаза расширились от ужаса, а сердце готовилось выпрыгнуть из груди. Ей показалось, будто прошла вечность, но откуда-то издалека еще звучала музыка. Сделав над собой усилие, Лиза подогнула под себя ногу и, превозмогая боль, красиво встала с поднятой вверх рукой, призывая павшего воина подняться вновь. Зал зааплодировал, и воодушевленная Лиза уверенно продолжила свой путь. Она не позволила себе расслабиться и показать, что каждое движение отдавала тупой болью в спине.
За кулисами к Лизе подошел холеный мужчина, одетый в строгий костюм.
— Здравствуй, Лиза, меня зовут Станислав Дмитриевич, я представляю спорткомитет. Я видел твое выступление, и очень рад, что ты снова в форме. Я слышал, что тебе пришлось несладко. — Мужчина приторно улыбался.  — Признаться, я удивлен, что тебе удалось так быстро восстановиться. Но это даже хорошо, поскольку я хочу предложить тебе место в колледже физкультуры и спорта в Москве. Разумеется, экзамены сдавать будет не нужно. А дальше – в институт. Мне кажется, что из тебя получится отличный тренер.
— Спасибо, конечно, но я определилась с выбором будущей профессии, поэтому ваше предложение уже не актуально, — сказав это, Лиза холодно посмотрела на мужчину и добавила: — А теперь прошу меня извинить, мне нужно кое-кого отыскать.
— Лиза, — окликнул ее мужчина, — хорошо подумай, такое дважды не предлагают.
Но Лиза даже не обернулась, она увидела Ирину Сергеевну и, слегка прихрамывая, уже пробиралась к ней сквозь толпу.
— Лиза, ты как? Моя умница! Горжусь тобой! Зрители в восторге! — сказала она, крепко обнимая свою ученицу. — Кто это был?
— Я нормально, немного больно, но это ерунда. Это из спорткомитета, предлагал устроить меня в колледж физкультуры и спорта. Но я отказалась!
— Почему? — удивленно спросила Ирина Сергеевна. — Это же твой шанс!
— Спорт – больше не моя страсть. Я решила поступать в педагогический институт, хочу стать учительницей, как вы. За последний год многое изменилось в моей жизни. Если бы не вы, — Лиза запнулась, к горлу подступил комок, — я бы не справилась. Вы протянули руку помощи, помогли снова обрести веру в себя. Понять, что моя судьба в моих руках. Мне не хватает слов, чтобы выразить вам свою благодарность. Я тоже хочу делать в жизни что-то важное и стоящее. И может быть, когда-нибудь, я смогу сделать нечто подобное для другого ребенка.
— Но ведь ты можешь быть учителем физкультуры, — возразила Ирина Сергеевна.
— Нет! — Лиза мотнула головой. — Вы же сами сказали, что никогда не поздно начать все сначала. И я собираюсь покорить другую вершину. Вот только получится ли у меня?
— Обязательно получится! — улыбнулась Ирина Сергеевна. — Твоя решимость – это уже пятьдесят процентов успеха. И я верю, что ты будешь отличным педагогом!