Шедевр генной инженерии

       Друг позвонил мне, пригласив отметить день свадьбы и заодно посмотреть на купленную им игрушку для сына – живую разноцветную ящерку, которую недавно изобрели генные инженеры и выставили на продажу тем, кто захочет её приобрести. В программу они заложили заботливость к подрастающему поколению, желание помогать по дому и вежливо разговаривать со всеми, таким образом наградили лучшими качествами доброй няни. Расти, а также развиваться, ящерки должны вместе с детьми, со временем становясь их друзьями.

       Я не большой любитель разных там изобретений, вроде звенящих роз по утрам или бегающих следом стульев, однако дружба в том и состоит, чтобы одобрять вкусы ближних, помогая им во время приходящих неожиданно невзгод, хотя живу за высокой каменной стеной, беру воду из личного артезианского колодца, электричество получаю от солнечных батарей и ветряка, чтобы пользоваться холодильником, плитой и обогревателями помещений, общению предпочитаю книги из моей домашней библиотеки, поэтому выписываю лишь бумажные журналы, чтобы не отставать от последних событий и достижений культуры, науки, техники.

       Есть у меня антикварный телефон, доставшийся от отца, ещё на кнопках, потому что в другом не нуждаюсь. То есть меня можно назвать прямым последователем образа жизни Джерома Дэвида Сэлинджера, любителя одиночества и глубокого интроверта. Правда, в отличие от моего идеала внешность у меня вся круглая, как будто дети вылепили снеговика, в придачу ношу очки на вечно красном носу, то есть я являюсь именно таким, каким с рождения представлял сам себя, дабы не отвлекаться на никому ненужную болтовню.

       Странно, что со мной до сих пор ещё дружат, но это потому, что я от природы не жадный и готов, если это необходимо, одолжить кому угодно любую сумму в долг без возврата. Деньги – снежный пух, подул ветер и унёс его с воротника, тем более, когда всё пальто в пуховом инее, только стряхивай…

       Так вот, пришёл я к другу, чтобы отметить день его свадьбы с моей любимой девушкой, о чём она наверняка никогда не узнает, потому что мне всегда было стыдно признаваться в нерешительности кому бы то ни было, и в первый раз в жизни увидел живую игрушку - это новоиспечённое говорящее чудо-юдо с крупной головой, длинным чешуйчатым хвостом в красных линиях узоров, серебристо-золотое, холодное, ходящее на задних лапах, с подвижными пальцами на коротких передних, и пронзительными чёрными узкими зрачками в фасеточных выпуклых глазах, которое, как только я сел за стол, тут же попыталось взобраться мне на колени, но я прогнал его, ощутив пробежавший по коленям озноб.

       Зато мальчишка был без ума от счастья, что папа купил ему это существо, безостановочно носясь вместе с ним по комнатам, изредка крича: «Ко мне! Машинку! Мячик!», - пока  мы втроём разговаривали на разные темы…

       «Эх, - думал я в тот момент, - а ведь это мог быть мой сын, - сопротивляясь своей зависти, особенно когда ребёнок залетал со своим зверем в нашу комнату, - Мой сын…»

       Когда пришло время уходить, меня поразило, что ящерица величиной с кошку, провожая меня, была уже размером с огромного алабая, то есть больше пацанёнка, подав тонкий голос вместе со своими хозяевами: «Пока, пока!» Что-то неприятно чужое мелькнуло у этой игрушки во взгляде, от которого мне стало не по себе.

       Я постарался поскорее выскочить на улицу, освещённую фонарями, где не было ни одного прохожего.

       Моросил тёплый июльский дождичек, похожий на туман.

       «Зачем им это непонятное изобретение генных инженеров? – размышлял я, сворачивая в тёмный переулок, – Лучше бы купили нормальную, пусть самую дорогую на свете, кошку, чем этого змеёныша!». И тут внезапно услышал страшный крик, которым мог кричать только мужчина, подобный мне, от невероятного ужаса. Навстречу бежал человек в разорванной рубахе, а за ним гнался настоящий динозавр, похожий на игрушку, купленную моим другом. Догнав жертву, чудище навалилось сзади на плечи прохожего, подмяло его, поставив на колени, открыло огромную клыкастую пасть и откусило голову, брызнув кровью…

       Я выбежал на освещённую пустынную улицу с бьющимся сердцем, с трудом нащупав телефон в кармане.

       «Друг мой – охотник, рыбак, ловил акул, - лихорадочно вспоминал я, - ходил на медведя, охотился по лицензии на львов, так что у него по всем раскладам есть шанс спасти семью, как ни у кого другого. Есть шанс… О, как ненавижу эту пустоту мыслей и чувств, зависая между небом и землёй: идти домой или вернуться?»

       - Алло! Алло!

       Мне никто не ответил.

(2.09.23)