Плохо пишу, не стараюсь...

На конкурс Даилды Летодиани "Пишу" http://proza.ru/2023/09/01/1470

Вспомнилась мне в тему одна "первоклассная" история — конфликт младшего сына с учительнией в конце второй четверти.

Однажды наш первоклассник пришел домой без портфеля. Рассказал нечто, на наш с мужем взгляд совершенно невероятное: якобы учительница его ударила. Поэтому он демонстративно собрал свои вещи и пошел к двери, а когда учительница попыталась его задержать, швырнул портфель на пол и ушел всё равно.

- За что ударила? - ничего не понимая, спросила я. - Что ты такого натворил?

- Ничего я не натворил. Она меня ударила за то, что плохо пишу, не стараюсь...
 
Мне это показалось совсем диким. Как это, ударить ученика за плохой почерк? Бред какой-то...

Выяснить удалось следующее. Когда наш ребенок пошел в школу, он, несмотря на то, что был моложе одноклассников на год, знал и умел уже очень многое: бегло читал, решал задачи в пределах ста, имел понятие об отрицательных числах, умел строить графики и т. д. Единственное, чего поначалу ребенок не умел, это писать. Вернее, писал он тоже довольно бойко и грамотно, но печатными буквами. Довольно быстро он ликвидировал этот пробел, причем сначала писал аккуратно, очень старался... Пока не научился. Потом это ему наскучило, и он стал писать быстро, но мелко и некрасиво - экономил время. Наталья Борисовна пыталась его вразумить, но не тут-то было. Выводить буквы красиво ребенок отказывался категорически. Типа - сойдет и так.

И учительница не выдержала: ударила в сердцах его по руке. Он страшно оскорбился. Его же никто никогда не бил - ни родители, ни брат, а тут - чужая тетка, да какое она имела право! Он же ощущал себя личностью и шлепок этот воспринял именно как насилие над личностью.

Мы с мужем пытались как-то его успокоить, приводили разные доводы, но поскольку сами никак не могли учительницу оправдать, выходило у нас плохо. Одно мальчик понял - в школу ходить придется все равно, альтернативы нет.

И он стал именно что ходить в школу, а не учиться в ней. Сидел на уроках, ничего не делая, просто смотрел в окно. До каникул оставалось всего ничего. Начались контрольные работы за четверть. О чем он думал, я не знаю, о событиях знаю только со слов Натальи Борисовны. Первая контрольная была по математике. Он не стал ее писать. Точно так же, как и на обычном уроке, сидел, сложа руки на парте, и смотрел в окно. Учительница не знала что делать. Но пересилила себя, сказала:

- Вова, выйдем в коридор.

Вышли.

- Ты меня извини, - сказала Наталья Борисовна. - Я виновата. То, что я тебя ударила по руке, это неправильно. Но и ты ведешь себя неправильно. Здесь школа, ты должен это понимать, тут никто с тобой цацкаться не будет. Если не будешь учиться, вернешься в детский сад, куда ты по возрасту относишься. Ты этого хочешь?

Положим, пассаж про возвращение в детский сад был враньём чистейшей воды. Раз уж взяли в школу - всё, обратной дороги нет, как в анекдоте - умерла, так умерла, но мальчик же этого не знал, поэтому слова учительницы воспринял серьёзно. В детсад ему не хотелось категорически, поэтому на вопрос учительницы он, скрепя сердце, ответил:

- Не хочу.

- Тогда иди в класс, у тебя есть еще 25 минут, хватит, чтобы написать контрольную. И забудем эту историю. Согласен?

- Да, - сказал Вова.

И действительно — пошел, написал контрольную, получил свою пятерку. Он ее простил, но не забыл. Уважительное отношение к учительнице так и не вернулось.