Зловещие мертвецы

Случилось это в те далекие времена, когда деревья были выше, трава гуще, а видеомагнитофоны, все эти "Шарпы" и "Панасоники", только-только стали появляться в СССР. Суточный прокат видеомагнитофона стоил 100 рублей, и обычно инициатор проведения этого новомодного культурного мероприятия собирал с друзей по десятке и ехал в пригород Грозного, в поселок Старая Сунжа, за аппаратом.

В Старой Сунже можно было постучать в любые ворота и вам или давали видеомагнитофон с кассетами, или показывали ближайший дом, где его можно было получить. Посланец отдавал хозяину аппарата стольник и паспорт и вез телевизор с приставкой к изнывающим в ожидании друзьям. Там уже бывал накрыт пиршественный стол со всевозможными яствами и закусками и сеанс начинался.

Кстати, ходили упорные слухи, что жители Старой Сунжи, значительно увеличившие свое благосостояние за счет кинопрокатного бизнеса, собирают деньги на большой бронзовый памятник Брюсу Ли, который в те годы находился на пике популярности и чьи фильмы пользовались ажиотажным спросом. Не знаю, как бы отнеслась к сооружению этого памятника власть рабочих и трудового крестьянства, но идея действительно носилась в воздухе.

Впервые я попал на просмотр видеофильмов где-то в первой половине 80-х годов, в пору студенческой молодости, по приглашению своего четвероюродного брата, выступившего учредителем нашей суточной зретельской артели. Честно уплатив червонец, я на правах родственника занял одно из двух мягких кресел и, дождавшись прибытия видеомагнитофона, приступил вместе с сотоварищами, рассевшимися на диване и стульях, к просмотру кинопродукции загнивающего Запада. Начали мы, разумеется, с фильмов с участием Брюса Ли.

Поскольку я не предупредил родителей о своих планах на текущий вечер, а отец был весьма строг к моим ночным отсутствиям, я решил, что посижу до полуночи, а потом покину сеанс. Но каждый раз соблазн оказывался сильнее страха грядущей родительской экзекуции и я откладывал уход еще на один фильм. Когда Брюс Ли расправился со всеми негодяями, был поставлен фильм под названием "Зловещие мертвецы". Он закончился где-то между 3 и 4 ночи и я, собрав всю свою волю в кулак, отправился домой.

Стояла темная осенняя ночь. В кронах деревьев шумел порывистый ветер. Мне предстояло пройти через университетский парк и выйти на улицу Интернациональную, на которой, ближе к Башировке, напротив таксопарка, стоял наш большой пятиэтажный дом. К этому описанию необходимо добавить, что я смотрел фильм ужасов или, как сейчас говорят, хоррор, впервые в жизни и при этом умудрился стартовать с наиболее пугающего фильма, который, судя по отзывам, до сих пор остается таковым среди фильмов подобного сорта.

Мои кошмары начались, когда я вступил на аллею университетского парка. За каждым кустом или деревом мне чудилось одно из этих жутких созданий, в которые превратились милые девушки в лесном домике после чтения древнего шумерского заклинания. Это не преувеличение. Я действительно каждую секунду ожидал, что сейчас, вот в этот самый миг, на меня набросится человекообразное чудовище с вывернутой набок шеей и окровавленным ртом. Лишь жалкие остатки воли мешали мне припустить со всех ног, а еще  скованным ледяным ужасом сознанием я понимал, что бегство меня не спасет. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем я выбрался на Интернациональную улицу.

Там, при свете редких фонарей, мне стало немного легче, но душа моя ушла в пятки, когда на пересечении улиц Интернациональной и Пионерской я увидел черный силуэт застывшего в неподвижности человека. По счастью, там, у въезда на автомобильную стоянку, горел фонарь и при его свете я узал охранника этой самой стоянки Султана. Но тут меня пронзило страшное подозрение, что демоническая сущность, приняв облик Султана, поджидает меня для расправы. Однако у лица человека вспыхнул огонек сигареты и я понял, что это и в самом деле Султан, поскольку никогда не слыхал, чтобы черти, демоны и чудовища курили сигареты.

На всякий случай, я издали окликнул его: "Ты ли это, Султан!" Он с некоторым недоумением ответил: "Конечно, я, кто же еще! А ты что так поздно гуляешь?" "Да, -- отмахнулся я, -- гостил у родственника, смотрели видео. Там и подзадержался". "Ну как, Брюс Ли по-прежнему крушит челюсти и ребра?" -- пошутил Султан. "Поговаривают, что Чак Норрис может его побить", -- ответил я, завязывая разговор. Султан хорошо знал меня, потому что я постоянно загонял на охраняемую им стоянку свое авто и он держал для меня удобное место у самой сторожки. Поэтому я счел уместным остановиться и немного поболтать с ним, выкурив сигарету.

Где-то через полчаса, когда мы с Султаном выкурили еще по одной сигарете и я пересказал ему содержание двух-трех просмотренных намедни фильмов, он стал проявлять некоторое удивление моей разговорчивостью. Наконец, он сказал, что пойдет в свою сторожку, послушает радио и я был вынужден снова остаться в одиночестве и возвратиться в свои кошмары. Впрочем, все шло более-менее приемлемо, пока я не добрался до своего подъезда. Разумеется, в эту ночь свет в подъезде не горел и мне пришлось подниматься на свой  этаж в чернильной темноте.

Я даже приблизительно не смогу передать тот страх, с которым ожидал, что на мою левую руку, которой я во тьме нащупывал перила лестницы, вот-вот ляжет ледяная ладонь зловещего мертвеца и я унесусь в безвозвратную воронку ужаса. Это было почти физическое ощущение присутствия рядом, спереди и за спиной, тех жутких тварей, которые населяли просмотренный мной фильм. Наконец я добрался до своей двери и позвонил, а затем прислонился к ней спиной, чтобы встретить ужас лицом к лицу.

Тут изнутри послышался звон ключей и лязг снимаемой цепочки, дверь открылась и мать спросила недовольным сонным голосом: "Ты где ходишь? Знаешь который сейчас час?" "Двенадцать", -- ответил я, прикинувшись оскорбленным этим незаслуженным упреком. "Ага, двенадцать! -- сказала мать. -- Сейчас уже наверняка час ночи". Я не стал спорить, потому что при ожидаемой назавтра отцовской экзекуции меня вполне устраивал подобный хронометраж прихода домой. Зайдя в свою комнату я, само собой, провел остаток ночи с зажженным светом и не сомкнул глаз.