Тайны кипарисового ларца

(Заметки о поэзии, которой еще нет).

"Фантастическое и реальное часто заходят одно в другое, особенно в искусстве, п. ч. оно не просто изображает жизнь, а раскрывает, объективируя, то, что совершается в душе человека". (И. Анненский: "О формах фантастического у Гоголя".)
"Человек - существо словесное. Он живет, существует и, собственно, есть, как человек, исключительно через язык и в языке. Вне языка нет ни человека, ни его бытия, ни природы, ни Вселенной." (И. Г. Гаман: "Из переписки с И. Кантом".)
"Язык погружен в физиологию, а через нее - в Биосферу". (Я. Голосовкер: "Имагинативный Абсолют".)

История поэзии, судьба поэтического языка и творимого им особого поэтического измерения человеческого сознания, при непредвзятом взгляде на нее высвечивает многие тайны духовного становления человека, как следующего шага природы в эволюции Биосферы. Об этом новом ноосферном состоянии жизненных форм на планете Земля говорили Тейяр де-Шарден, Вл. Вернадский, Я. Голосовкер и представители так называемого "русского космизма". Смысл и роль поэзии заключается в преобразовании человеческого разума, в создании из него сознательного механизма раскрытия потенциальных духовных возможностей человеческой психики. Этот процесс к началу 20-го века вступил в свою завершающую стадию. Временные границы этой стадии не могут быть определены. Поэзия "Серебрянного Века" явилась тем духовным пространством, в котором нашли себе приют тени исторических тайн поэзии, она явилась той ночью полнолуния, в которой эти тайны ожили и призрачными фигурами вышли в лунный свет пробужденного сознания, заявившего себя, как сознание эстетическое.
Где пролегает грань между ремеслом и искусством? Ремесло - техника. Искусство - парение над техникой.
У нас нет адекватных слов, чтобы описать реальность, выходящую за границы человеческих форм восприятия. Наука, философия, эстетическая и технологическая мысль человека способны описать только те реалии, которые соответствуют смыслам, выработанным сформировавшимся "антропным миром". Но существует особая сфера языка, которая разрывает эту жесткую детерминацию "декартовского" разума. Эта сфера - рвущаяся в онтологическое осуществление стихия поэтического языка. "Критика чистого разума" Канта - это первый рывок в новые измерения. Но Кант еще не делает следующего шага. Он только говорит: могут существовать иные формы восприятия, иное измерение организма, иные структуры разума. Из этого следует вывод: есть иные смыслы, которые могут открываться иным языком, иной организацией мышления.
Высшие уровни смысла чувствуются вне-словесными уровнями сознания, но не могут быть выражены прямым словесным обозначением. Иное дело - связанная в единое смысловое пространство группа слов. Здесь мы подходим к границам теоретической грамматики. Поэтическая речь дает нам возможность ощутить присутствие чего-то мощного, вне-временного, вне-словесного. Это то измерение сознания, которая есть сама жизненная пульсация. Она принципиально невыразима словом, но присутствует в поэтическом тексте. Тяга человека к этим областям сознания, магнитная суггестия этих областей произвела на свет в пространстве "антропного" мира то, что мы называем поэзией. В поэзии осуществляется расширение сознания, раскрытие сердца, как органа, выводящего человека на новый уровень бытия. Философским языком это может быть обозначено, как "бесконечное-в-конечном" или как "вечность-в-конкретнодетальном мгновении". В поэзии предмет превращается в вещь и обретает статус "живой вещи". "Слово - Золушка", слово - служанка эмпирического рассудка переходит во фрактальное пространство поэтического текста и превращается в магическое слово, осуществляющее единородность человека и Природы. Понятие такого "живого слова" было одним из открытий поэзии "Серебрянного Века".
Чем богаче вызываемый поэтическим текстом "букет" вне-словесных сиыслов, тем ярче текст, тем сильнее его воздействие. "Облако" вне-словесных смыслов, невидимо присутствующее в поэтическом тексте, есть область вне-понятийных мыслей - то, что заставляет теневое сознание (меон) приходить в движение. Поэтический текст будит сознание, наполняет энергией жизненное поле нервных клеток.
И. Анненский открыл Кипарисовый Ларец, в котором пряталось это новое понимание поэзии. Через Вл. Луговского это понимание перешло к Б. Ахмадулиной.
Завершить эту небольшую запись хочется совсем новым стихотворением Махачкалинской поэтессы Елены Говерт. Это стихотворение говорит о том, что традиция не прервалась. В современной поэзии мы находим зарницы пути, открытого поэзией "Серебрянного Века".

Елена Говерт:

Просыпайся, жрица языка!
Мир озвучив слов произношеньем,
Стань во мне причастьем и спряженьем
С тем, что поле, небо и река.

Словом зазвучит весь мир вокруг,
Лепестками зацветет созвучий.
Как ласкает щеки теплый лучик,
Мне свои объятья разомкнув!

С ним шептаться и его любить
Разреши, Природа - Королева!
Что в Раю ему шептала Ева -
Я смогу ли снова повторить?

Я - ничья, и мир еще ничей,
Кто я здесь - о том гадать не буду,
Кем была - я скоро здесь забуду,
Из неволи вырвавшись вещей.

И зверек, кружа зрачком своим,
Ошалев, творит свою окрестность,
В ней и мне теперь досталось место -
Быть увиденной, быть сотворенной им.

Где ты, слово, - жизни оберег?
Неженка, воздушная плясунья,
Уши навострившая косуля
Ждет тебя, чтобы сорваться в бег!

Давит грудь невысказанный слог,
Образумься, слово, образуйся,
Быть понятной больше не берусь я -
Здравствуй, ночь встревоживший сверчок!

Речь - звучи, спеши осуществить
Песню, что на свет из мрака рвется,
Так дрожащий путник у колодца
Тянет цепь, чтоб жажду утолить!

Просыпайся, жрица языка,
Я твоей игрушкой стала, глядя,
Как выводит на листе тетради
Строчки букв безвольная рука...