Кипарисовый ларец - 2

(Тайны спрятанных рукописей).

Все дальше уходит и забывается непонятый и трагический 20-й век. Все дальше в туман забвения погружается начало того странного века. Начало, которому имя дано красивое и вызывающее: "Серебрянный Век". Серебрянный - значит лунный, связанный с чем-то "по ту сторону" сторонним. После того, как все было, вроде бы, открыто и познано, мир будто раскололся и глянуло на человечество какое-то рыло (как у Гоголя в "Страшной мести"), или личина - разгневанного ведического бога. Серебро отсвечивало иной стороной мироздания. В душу людей глянула Тайна. И среди всех был один, которого эта Тайна ужалила в самое сердце. В прямом смысле этого слова.
Осторожно, на цыпочках, пошагово надо входить в огромный океан скромного, но этой скромностью прикрытого от чванливого взгляда досужих нигилистов, явления, которое называется Иннокентий Анненский - личность и поэт. Больше всех других он прикоснулся ко второй половине открытого людям мира. Видимо, он был призван судьбой донести это, открывшееся ему с рождения, знание до начала следующего века. Это знание прячется в его поэзии, в его жизни, в его духовном облике.
"Дыханье дав моим устам,
Она на факел свой дохнула,
И целый мир на Здесь и Там
В тот миг безумья разомкнула".
Вторая, нереализованная половина человеческого существования, не "второе Я", а именно половина, которая скрывается "Там", в лунном мире "по ту сторону" нашего бодрствующего состояния. Она, та половина, отрезана, она еще не вошла в "круглую" полноту человека - каким он был в Раю. Та половина там и осталась. И как все, брошенное во тьму онтологического забвения, оно ужасно, скорбно, оно - в объятьях смерти.
Об этом - книга стихов Анненского "Тихие песни". Уже начало сборника, уже первые его стихотворения, как ступени, сводят нас вниз, в скорбное подземелье Полифема. Эта книга так и замысливалась автором: "Из пещеры Полифема". Но он решил - пусть лучше будут "тихие", чтобы не сразу, чтобы постепенно читатель увидел главное. Вот они - первые ступени: "Поэзия", "Девиз Таинственной похож", "У гроба", "Двойник", "Который", "На пороге"... Лики смерти, лики того мира, который там является смертью только потому, что человек не принял его, как вторую реальность.

"Не я, и не он, и не ты,
И то же, что я, и не то же:
Так были мы где-то похожи,
Что наши смешались черты.

Горячечный сон волновал
Обманом вторых очертаний,
Но чем я глядел неустанней,
Тем ярче себя ж узнавал.

Лишь пологи ночи немой
Порой отразит колыханье,
Мое и другое дыханье,
Бой сердца и мой, и не мой..."
Вся реальность "Тихих песен" - вглядывание в То, в Лунное. Таинственное очарование поэтических строк, их фонетическое песнопение, музыка влечения и скорби к тому, чему не пришло время.
"Я люблю все, чему в этом мире
Ни созвучья, ни отзвука нет."
Об этом - короткое стихотворение "Среди миров", написанное за несколько недель до таинственной и непонятной смерти поэта. Об этом - стихотворение "Свечку внесли":
"Не мерещится ль вам иногда,
Когда сумерки ходят по дому,
Тут же, возле, иная среда,
Где живем мы совсем по другому?

С тенью тень там так мягко слились,
Там бывает такая минута,
Что лучами незримыми глаз
Мы уходим друг в друга как будто.

И движеньем спугнуть этот миг
Мы боимся, иль словом нарушить,
Точно ухом кто возле приник,
Заставляя далекое слушать.

Но едва запылает свеча,
Чуткий мир уступает без боя,
Лишь из глаз по наклонам луча
Тени в пламя сбегут голубое..."

Второй сборник "Кипарисовый ларец" вышел через четыре месяца после смерти Анненского - в апреле 1910 г. Он не успел его окончательно отредактировать. А рукописи, варианты и недоработанные стихи хронились в кипарисовом ларце, спрятанные в рабочем столе поэта. Спустя годы этот ларец, прятавшийся сыном Анненского, попал в руки двум любопытным девчонкам: внучке Анненского Елены (Лалы) и ее подруге детства Нине Филипповой... "Лала нашла ключи от большого письменного стола в кабинете Ин. Анненского и мы, когда никого не было дома, постепенно исследовали содержимое его ящиков, пока не добрались до ларца из кипарисового дерева..." - вспоминает Н. К. Филиппова в своих мемуарах. Сын Анненского Валентин Кривич умер в 1936 году, незадолго до этого передав все бумаги отца в Госхран. Все ли? Судьба Лалы и ее матери по своему трагична. Во время окупации они побывали в концлагере, выжили, дожили до времен оттепели. Есть сведения, что Елена Валентиновна Анненская (Лала) встречалась с Беллой Ахмадулиной. За год до смерти, которая случилась в 1976 году. Судьба ее сына Юрия и двух пра - правнучек Анненского затерялась шуме времени. В чем же и где же скрываются тайны кипарисового ларца? Кто оказался их хранителем? Об этом - разговор впереди...
"Мне всегда открывается та же
Залитая чернилом страница,
Я уйду от людей, но куда же,
От ночей мне куда схорониться?.."