Любовь

Старательно одетая ученица 3-го класса Анюта как обычно маршировала в родную школу ко второй смене – к 14.00 дня. Маршировала, то есть шла торжественно, – потому что очень любила ходить в школу, несмотря на все испытания, которые её там ждали. Ну, например, уже давно группа мальчиков-одноклассников считала своим долгом упорно дразнить Анюту «уродиной», хотя ведь не все ученики в классе были красивые. Анюта сравнивала себя сначала с девочками, потом с мальчиками и отмечала, что очки носят еще пять детей, есть мальчики очень маленького роста – и ничего. Есть толстые девочки, есть очень высокие девочки. И их не обзывают. Анюта спросила об этом маму, но понятного ответа не получила: «Вырастут – перестанут, просто пока глупые». Мама догадывалась, возможно, что причина кроется в том, что они с дочерью «нищие»: живут в комнате общежития и там же она моет полы в местах общественного пользования. Но отказаться от работы, которую так хотела получить («Удобно, в том же месте, где живем!»), мама не могла, материально им с дочерью никто не помогал.

Правда, ещё весной у Анюты появилась очень серьезная защитница – Жанна! Во-первых, она на два года старше Анюты и учится уже в 5-м классе. А во-вторых, Жанна очень большая и сильная девочка! Она выше Анюты на целую голову и уже носит лифчик, который показала Анюте однажды после догонялок на спортивной площадке – самом популярном месте для игр всякой местной детворы. Спортивная площадка – это не школьная площадка. Это старая заброшенная площадка рядом с семейным общежитием, в котором живут и Анюта, и Жанна. Когда-то здесь был техникум, но его давным-давно закрыли, и площадка постепенно заросла травой, кустами, и даже появились какие-то сараи и гаражи. Конечно, Жанна знала, что Анюту дразнят в классе, Жанну тоже недолюбливали одноклассники, особенно девочки, и она приняла решение защищать младшую подругу, устрашая заодно и своих недоброжелателей.

– Кто еще раз скажет «уродина», бью сразу! Заткнулись, поняли?! Я теперь Анюту защищаю.

Сказано это было на спортивной площадке всем мальчишкам, которые крутились вокруг Жанны. Да, мальчишки по каким-то причинам всегда звали Жанну вместе погулять. Им с ней было интересно. Местные дети учились в одной школе, по микрорайону, как говорила Евгения Эдуардовна, учительница Анютиного класса. Все дети жили в ближайших домах и в общежитии, и поэтому все дети знали родителей своих товарищей, всю подноготную их семейной жизни, прошлое и настоящее. Например, у Жанны была только мама Нинка. Но какая мама! Она была тоже очень большая, толстая, сильная, с очень громким голосом и очень грубая, с черными волосами и глазами. Мама Нинка торговала на местном рынке овощами и поэтому часто пахла водкой. За свою дочь она могла бы и убить, не разбираясь, и это знали не только мальчишки, но и их родители: «Открутит тебе Нинка голову – я заступаться не пойду! Не связывайся, еще раз говорю!»  С Жанной никто и не связывался, как и с её мамой, чтобы не получить личный неотомщённый урон.

У Анюты мама была худенькая и робкая, она работала в библиотеке, а вечерами мыла коридоры в общежитии. Мама очень любила Анюту, но защитить ее не могла при всём желании из-за своего характера. К тому же мама чувствовала свою вину за то, что Анюта училась на тройки: медленно соображала, медленно читала, медленно отвечала у доски. Евгения Эдуардовна пригласила маму в конце учебного года и попросила обязательно позаниматься с дочерью летом, иначе Анюте придется пройти медкомиссию и получить протокол по ОВЗ. Мама заплакала, потому что была уверена, что Анюта умная и добрая девочка, просто у нее плохое зрение, но ничего не стала возражать. Может быть, выправится в 3-ем классе.

Да, Анюта носила очки с очень толстыми стёклами. Плохо было видно с доски, даже с первой парты, но она приспособилась смотреть на доску наискосок-сбоку, чтобы поймать линзами какой-то особый фокус и увидеть написанное. Это, конечно, требовало времени, но Анюта придумала: чтобы не раздражать Евгению Эдуардовну переспросами, хитруша часто писала быстро-быстро в черновике, а дома переписывала аккуратно в рабочую тетрадь. Труднее было, если тетради собирали сразу после урока, тогда возникали тройки и двойки. А в остальном Анюта была как все: невысокая, худенькая, белобрысенькая, с маленькими косичками и большим ртом. В школе у нее всегда было хорошее настроение, она обожала детей и на переменах бегала среди них в полном восторге, не замечая клички «уродина».

Дружба с Жанной оказалась очень интересной! Тут Анюта разделяла точку зрения дворовых мальчишек. Она сразу полюбила Жанну свей своей маленькой душой. Каждое слово Жанны было правдой, каждое мнение – бесспорно и справедливо, каждое желание надо обязательно исполнять!

Осенью на спортивной площадке подружки делились летними впечатлениями. Анюта никуда летом не ездила, просидела с книжками у окна, потому что мама была на работе. Какое прекрасное окно было в их комнате на 9-ом этаже! Как его любили и Анюта, и её мама, которая тоже подолгу смотрела вдаль, когда были свободные минутки. В него видно очень далеко, до горизонта – до тоненькой ломаной линии леса под самым небом! Перед общежитием разбросалась большая промзона со складами и пустырями, горами щебня и штабелями досок, перерезанная узкокалейкой и другими дорогами. За промзоной стояли невысокие жилые дома; можно было даже увидеть местный рынок, на котором торговала мама Нинка. Здесь жизнь кипела, и было что посмотреть в рабочий день. Ночью же тянулись цепочки фонарей, отдаленно лаяли собаки и порой гремели бульдозеры и самосвалы.

Рассказывать об этом Жанне глупо, она и сама прекрасно знала, что можно увидеть из окна общежития. Зато Жанна была в деревне у родни целое лето.
 
– У бабушки Пальма родила пять кутяток! Это такие кутятки – прелесть! Пальма сама черная с белыми пятнами, а кутята разноцветные, есть и рыженький, и беленький! Остальные пёстрые. Такие толстенькие, тёпленькие! Мягкие! Какие у них пузики! Я могла с ними играть сколько хочу, никто не отбирал. Я так маму просила рыженького взять!..

– Да-а-а… – такое счастье и не снилось Анюте.

– Мама сказала, если я буду учиться хорошо, когда она купит квартиру, мы возьмём себе комнатную собачку. Она будет только моя. Я хочу шпица. В крайнем случае маленького пуделя. Купим много одежды, даже носочки! Я буду наряжать свою собачку очень классно. Я имя придумала – Джесика!

– Да-а-а…

– Вот смотри, на телефоне бабушкины кутята. Тут немного плохо видно, но вот и мой Рыжик, я его даже приучила ходит на веревочке. Он и без веревочки не убегал, всегда рядом прыгал. Любил меня!
 
Жанна вся светилась от прекрасных воспоминаний.

– Я уже придумала: стану ветеринаром, буду лечить животных. Здорово, правда? Я буду даже уколы ставить и не побоюсь. Они меня слушаться будут, особенно собаки.

Анюта и сама тоже очень захотела стать ветеринаром. Она любила собак не меньше Жанны:

– Давай мы собачек будем кормить, когда придет зима?
 
– Стопроцентно! Еще летом у бабушки я играла со старшими девочками. Они мне такое рассказали!

Анюта вся превратилась в слух.

– Оказывается, если хочешь дружить с мальчишками, то нужно предохраняться.

– А что это такое?
 
– Ты вообще знаешь, откуда дети берутся?

– У нас еще не было уроков.

– Я ж забыла, что ты только в 3-ий перешла. А нам рассказала биологичка, что мужик и женщина спят вместе и так соединяются, что какая-то жидкость у них переходит, и появляются дети. Ты что, никогда не видела, как твоя мама в кровати с мужиком спит?

– Нет… У нее и нет детей, кроме меня.

– У моей мамы тоже нет детей, но я видела, как они вместе спят. Наверно, не всегда жидкость переходит.

– Это когда они целуются?

– Ты что! Ха-ха-ха!!

Жанна очень громко и резко захохотала. Она всегда так смеялась. Анюта тоже громко засмеялась.

– Хочешь, я тебе скажу, как?

– Хочу!

Жанна прижалась губами к Анютиному уху и стала что-то громко и сипло  шептать.
 
– Поняла? Ха-ха-ха!

Разобрать ее слова толком Анюта не могла, но не стала обижать подругу и опять громко засмеялась. «Спрошу у мамы», – подумала она.
 
– Девочки в деревне не захотели мне показать, как это. Хотя говорили, что у них уже есть любовь, что уже предохраняются. Мне кажется, врут! Ничего такого у них нет! Никакой любви, никаких мужиков.

– С мужиками скучно, правда? Что с них взять! – Анюта повторила привычные слова мамы.

– А моя мама говорит, что с мужика всегда можно деньги получить. Я вот придумала, как это делать. Вечером приходи на площадку, когда мальчишек много, – посмотришь.

Прошло сколько-то дней, и Анюту мама отпустила погулять вечером, пока темнеет поздно. Жанна в окружении мальчишек сидела на скамейке в кустах за спортивной площадкой и слушала анекдоты. Среди общего визгливого смеха пацанов был хорошо различим хохот Жанны, и Анюта с радостью устремилась в кусты.

 – О, моя лучшая подруга!  Садись рядом. Эй, отодвинься, Тёмыч!

Анюта с готовностью присоединилась к общему смеху, как и любые дети младшего школьного возраста, она не придавала значения всяким плохим словам (хотя еще с детского сада знала, что они означают и что говорить эти слова нельзя!). Но ведь это же просто слова.
 
– Жанна, ну давай, не тяни! Чё ты! – пятиклассник Серёга вертелся перед скамейкой, как белка.
 
– Отвали. Подождёшь. Покажи деньги.

– Во, десярик!

– Тогда только посмотреть.

– А если потрогать?

– Полтинник.
 
Серёга почесал за ухом.

– И я, и я!.. – мальчишки закричали наперебой, показывая в кулаках свои монетки.

– Деньги вперед. Кто вякнет родителям – убью.

Все дети на свете прекрасно знают, что родителям ничего такого нельзя рассказывать. Особенно хорошо это знают средние дети, которые истово охраняют секреты дворовой жизни. Дело было даже не в Жанне или ее маме Нинке. Просто это всеобщий детский закон: выдает секреты только предатель, а ему нет места в детской компании. Страшнее наказания не придумать!

Жанна пересчитала деньги, обстоятельно сложила их в яркий кошелечек и посмотрела на Анюту:

– Ты сиди здесь и за нами не ходи. Ты еще маленькая. Когда будешь в пятом классе, тогда другое дело.

Анюта, конечно, послушалась своей любимой подруги. Рядом с ней остался сидеть маленький Стасик, он пока в первом классе, и Алёшка-третьеклассник.

– Если бы у меня деньги были, я бы тоже пошел смотреть.

– А что смотреть? – спросил Стасик.

– Что-что! На букву «п».

Анюта и Стасик уставились на него, соображая, что он имеет в виду. Алешка захохотал:

– Что вылупились? В трусах у людей что?

Стасик, кажется, стал понимать.

– А я знаю, мы в детском саду смотрели друг у друга, потому что у нас туалет был общий, у девочек и у мальчиков. Это – попа?

Алешка даже за живот схватился от хохота, чуть на землю не повалился. Анюта тоже что-то такое соображала, но обсуждать с мальчишками не хотела. У них в садике тоже был общий туалет, и все дети показывали друг другу, кто как писает. Но Анюта не думала, что это очень-то интересно. Разве это какое-то чудесное дело?

Вскоре вернулся Серёга, Тёмыч, Павлик, остальные мальчишки, потом появилась Жанна. Алёшка пытливо всматривался в лица приятелей, но они были неопределённы. Впечатлениями никто делиться не стал.

– Ну что, Анюта, пошли, хватит с ними возиться. Вот теперь смотри, – она погремела кошельком. – Купим что-нибудь вкусненькое. Но немножко. Я коплю на браслетик. У нас девчонки в классе носят такие браслетики, из разноцветных камешков. Я знаю, где их продают, это далеко, в городе.

 Анюта уже и забыла, что делали дети вместе с Жанной где-то за сараями, она проворно побежала за своей подругой в ближний магазин за конфетами, хотя конфеты не очень-то и любила.

А в воскресенье на скамейках за спортивной площадкой Анюта застала не только привычную компанию во главе с Жанной. В центре одной скамейки сидел какой-то взрослый парень, совсем незнакомый. Не местный. По натянутому настроению Анюта поняла, что разговор не клеится, и мальчишки недовольны присутствием незнакомца. Но Жанна и ухом не вела. Для нее всё было отлично. Дети ощущали какую-то невидимую связь между Жанной и парнем, и дворовая компания была настороже. Анюта заробела:

– А мне можно с вами?

Мальчишки почему-то сразу обрадовались, оживились. Серёга даже протянул руку для рукопожатия. Жанна гордо выставила вперед свою кисть перед глазами Анюты:
– Посмотри, видишь?

На запястье красовался разноцветный браслетик, и это очень радовало Жанну. Он был правда очень красивый, и Анюта бы хотела такой же! Она засмеялась.

– Жанка, хочешь, я тебе тоже куплю браслетик. Ещё лучше, серебряный. У моей мамки есть такой, – Серёга настороженно смотрел в лицо подружки.

Анюта же невольно рассматривала взрослого незнакомца. Он был в серой куртке, джинсах, на голову натянут капюшон. Какой-то щуплый, бледный, какой-то неясный, но пальцы на руках узловатые, ногти большие. Даже непонятно, сколько ему лет. Наверно, уже в школе не учится. Он молчал и ни на кого особенно не смотрел. Трудно было угадать, весело ему или скучно. Браслетик его явно не интересовал.

– Я пошел, лучше поиграю с мячом, – сорвался с места Тёмыч. Мальчишки с облегчением подхватились и гурьбой побежали через кусты.

– Жанка, ты с нами?

– Подумаю!

Однако, она осталась сидеть на скамейке и как будто тайно улыбаться. Анюта не могла понять, а как же поступить ей. Жанна не обращала на ее внимания, как это было обычно, ничего не спрашивала и даже не смотрела в ее сторону.

– Жанна…

– Чего тебе? Погоди немного.

Анюта замерла. Ради подруги нужно потерпеть, подождать. Незнакомец встал и подсел очень близко к Жанне, потом стал что-то шептать ей на ухо, чтобы не слышала Анюта.

– Ха-ха-ха! Ха-ха!..

Жанна соскочила с места и привычной тропкой побрела за сарай, парень двинулся за ней. Анюта смотрела на них во все глаза и не понимала, что же делать ей.

– Проваливай отсюда, – тихо сказал парень, но из-за кустов Жанна весело крикнула:

– Подожди меня, я сейчас.

Просьба подруги – закон. Анюта замерла на скамейке и стала смотреть перед собой. Она видела желтеющую листву деревьев и вспоминала, что Евгения Эдуардовна задала на дом сделать гербарий из сухих листьев. Она видела, как крупные муравьишки торопились среди травинок и веточек по своим делам, натыкаясь друг на друга. Припорхнул даже воробей, подумавший, что в кустах никого нет. В сентябрьской прохладе у Анюты постепенно стали зябнуть ножки и ручки, она потеряла счет времени и уже решила, что Жанна давно ушла другой дорогой по своим делам. Надо было тоже идти домой. Но слух Анюты вдруг уловил какие-то звуки, кто-то шел к скамейке со стороны сараев. Это была Жанна. Она шла, но шла как-то по-особенному и держалась за лицо. Она была одна.

– Жанночка, наконец-то! А я уже думала, что ты ушла!

Девочка грузно опустилась на скамейку.

– Подожди. Посмотри на меня – я нормальная?

Анюта разглядывала ее лицо, красное и испуганное. Но главное, какие-то судороги проходили через него наискосок.

– Тебе больно?

– Ха-ха-ха! М-м-м… – Жанна старалась подавить рыдания, но они рвались наружу каким-то диким стоном.

– Ы-ы-ы… Сволочь… а-а… что мамке сказать…

– Жанна, Жанна, не плачь, – Анюта старалась прижать к себе вздрагивавшие плечи, но подруга не могла унять своих слез, она раскачивалась, наклоняясь вперед. Анюта со страхом увидела тёмные пятна на ее штанишках, она заметила наконец, что вся одежда Жанны раскурочена и расстегнута.

– Жанна, Жанночка… Не плачь, не плачь…

– Он спросил, хочу я узнать, что такое любовь?.. А-а-м-м… Браслетик уронила где-то!.. Любовь, блин!.. Ы-ы-ы-ы…

– Не плачь… Завтра утром поищем?

Уже наступали сумерки, уже опустела спортивная площадка. Девочки медленно пошли к общежитию.

– Пока мама не пришла, надо тихо пройти. Может, никто не заметит. Ты меня прикрывай.

И вдруг спросила:

– А ты со мной будешь дружить?

Жанна смотрела сквозь темноту в глаза маленькой девочки, единственной верной подруги, которая ещё не понимала, что такое на самом деле любовь.
 
– Ты самая лучшая! Я никого так не люблю, как маму и тебя! – за толстыми стёклами очков блестели маленькие нежные глазки.

– Ты своей маме не говори ничего. Ничего не говори!

Поздно вечером вернулась с работы мама. Анюта в комнате свет не зажигала, она тихо сидела у любимого окна и смотрела на отражение заката в высоких облаках. Мама засмеялась и села напротив неё.

– Что-то ещё видно из окна?

– Да! Смотри, как красиво!

Обе мечтательницы затихли, думая о своём. Казалось, что вокруг, в мире, всё очень хорошо и спокойно.

– Мама, а любовь – это… больно?

Мама посмотрела на дочь и не придумала ответ. Любовь – это больно?