Путь, Гл. 5

- Казак, справжний казак, - счастливо смеялся Прокоп, глядя, как ровнехонько сидит в седле его второй сынок. Малец серьезно отнёсся к первому выезду, бровки насуплены, пыхтит от натуги, но держится прямо, только вожжи так сжимает, что аж кулачки побелели. Старший брат его, Василь, сначала визжал от восторга, а потом разревеля, вцепился в гриву ручонками, когда лошадь пошла шибче. Ну Васек во всем такой, хоть петь, хоть плясать, хоть орать. А Евген серьезный, деловой, даром, что всего четыре годочка. Целыми днями за взрослыми по двору ходит, но под руку не лезет, наблюдает, а уж если предложат помочь, берется с готовностью.
- Ну все, буде. На первый раз достаточно! - Прокоп снял с лошади сына, потрепал по затылку, сдвинув картуз на нос, от чего Евген смешно засопел.
На крыльце, прижимая к груди годовалого Мишу, стояла Наталья. Она тоже улыбалась, гордая успехами сына. Когда поняла, что конные упражнения закончены, позвала:
- Обед готов, заходьте.
Подхватив Евгена на руки, Прокоп прошел в хату. Мать его, Пелагея, больная ногами, уже сидела за столом. Последние десять лет, как схоронила мужа, она почти не ходила, передвигалась только по хате и по двору, опираясь на две палки. Была она очень толстая, поэтому садилась на лавку, не помещаясь на стул. Прокоп по обыкновению подмигнул зеркалу, поймав в нем недовольный взгляд матери - та вздохнула и покачала головой. Зеркало Пелагея считала бесовским, а Прокоп им очень гордился, шутка ли, в станице ни у кого больше такого и нет. А он купил - большое в тяжёлой резной раме. Выгодно продал лошадей на ярмарке и привез своей любушке Наталушке, пусть радуется на красоту свою.
Прокоп был из зажиточной казацкой семьи. При жеребьёвке его отцу Григорию Дзюбе достался удачный надел, а трудолюбие позволяло получать обильные урожаи. Держали в хозяйстве и коней, и скот, распахивали огороды. Семья была многодетной, все трудились с мала, умножая то, что досталось от предков. Жить бы да жить, но тут грянула очередная русско-турецкая. Сколько их уже было, и не сосчитать. Старшие сыны Григория отправились на войну, как велит казачья доля издревле. Да там и остались. Пришлось ему с девками хозяиновать, шутка ли - восемь штук одна за одной, всем приданное справить, всех замуж выдать. И вот когда старшая дочь Марфа уже обрадовала их двумя внучками, Пелагея родила нежданно негаданно мальчонку. Окрестили Прокопием. Дочек одружили всех, сына поставили на ноги. Влюбился он, едва 16 минуло, в красавицу Наталку из соседней станицы. Из хорошей семьи девушка, богатой, да они и сами не бедняки, и Прокоп всем вышел - и строен, и высок, и лицом приятен. Заслали сватов, отыграли громкую свадьбу. Вот после нее старик Григорий сразу и помер, не выдержал обильных кушаний и возлияний. А у Прокопа один за другим детишки пошли: Полюшка, Василь, Ольга, Евген, Иринка, Мишка. Оглянуться не успели, уже малят полон дом. И все при деле. Старшая уже и корову подоит, и обед сготовит, Василь в поле и дома отцу первый помощник, да и Евген следом топает, все примечает, младшие девочки в няньках при Мишке да на птичнике: кур, уток кормят, только гусей побаиваются, тех Евген пасет, гордо вышагивая за белокрылой стаей, понукая своих подопечных баском: "Но, но!". Пелагея даром, что еле ходит, с утра до вечера на своей лавке или шьёт, или вяжет, или вышивает, и Оленька само возле нее - вся семья одета. Живи да радуйся.
Переживала Наталья, чтобы мужа на русско-японскую не забрали, но Бог миловал. Кубанское казачье войско выставило в ту войну 8574 человека, в том числе 6142 конных, 2132 – пеших казака и 300 казаков в артиллерию. Но Прокоп в их число не попал. Сначала расстроился, хотелось повоевать да мир посмотреть, уходили из станицы парни с задором, под бравые песни. А потом заголосили жинки да матери, получив скорбные известия, враз повзрослели осиротевшие детишки, и глядя на свое многочисленное семейство, обнимая красавицу-жену, Прокоп теперь был рад, что его чаша сия миновала.
Война закончилась, из Екатеринодара приходили странные новости, говорили о какой-то революции, о народных волнениях, но в станице жизнь шла своим чередом, в труде и праздниках...