Иван Гнатюк

Лагерная поэзия – андеграунд советской культуры, свидетельствующий о духовном сопротивлении тоталитарному режиму, о том, что духовное и Божеское в человеке он не смог искоренить. Актуальность исследования обусловлена общественным и культурным значением поэзии ГУЛАГа, а новизна – выбором материала и почти-отсутствием его научных комментариев, текстуального анализа. Методологически исследование базируется на классических методах литературоведения (историко-литературный и описательный) и современных положениях рецептивной эстетики. Цель – изучение религиозных мотивов в украинской и русской лагерной лирике, прежде всего представленной в немногочисленных антологиях, которые ценны для исследователя тем, что дают достаточно широкий обзор малоизученного материала. Главные выводы. Лагерная поэзия распространялась в самом лагере, передавалась на волю, возрождалась из забытья за пределами лагеря, хранилась долгие годы в тайне усилиями многих людей, преимущественно в устной форме. Все свидетельства уникальных особенностей её бытования говорят о том, что у неё были особые функции и значение, которые сродни только сакральному Слову – молитве, оберегу, ритуалу, мифу.
Востребованными жанрово-стилистическими формами лагерной лирики стали молитва, псалом, плач, песня. Поэзия была чудом спасения в буквальном смысле слова – об этом свидетельствуют многие выжившие авторы (например, Иван Гнатюк). В лирике "архипелага ГУЛАГ", по сравнению с "материковой" / легальной литературой возрастает насыщенность религиозными мотивами: образы-символы крестного пути, распятия, Христовых мук, чаши страданий, Голгофы, мученической смерти, несломленного Духа, Божьего чуда, молитвы о спасении, Рождества, Божьего прощения, Воскресения – вот далеко не полный перечень наиболее часто употребляемых поэтами-лагерниками. Но есть целый ряд религиозных мотивов, которые оказались за пределами данного исследования – требуется персональное изучение лагерного наследия. Мнения о невысокой эстетически-поэтической ценности лагерной лирики безосновательны. Ей присущи видимая простота, безыскусность стиля, преобладание классических средств стихотворной поэтики, поскольку она предназначалась для устного восприятия и запоминания. Но простота неотделима от кованой чёткости и смелости высказывания, афористичности. Многие поэты-лагерники не чуждались формальных и стилистических экспериментов, как убеждаемся на примере творчества украинских шестидесятников послевоенной генерации, чьё творчество в современной Украине мало известно читателям и практически не изучено (Г. Кочур, М. Сарма-Соколовский, М. Василенко, И. Гнатюк. Эта статья посвящена  Ивану Гнатюку.

Родился 27 июля 1929 года в селе Дзвиняча (ныне Збаражский район, Тернопольская область, Украина) в бедняцкой крестьянской семье. Отец клал печи по близлежащим деревням, а мать была ткачихой, делая на заказ полотно и ткани.

Осенью 1944 года отец будущего писателя был мобилизован в РККА и в последний день битвы за Берлин погиб, оставив жену с четырьмя несовершеннолетними детьми.

По окончании сельской школы поступил в Кременецкое педагогическое училище, но в начале второго курса обучения был внезапно арестован. По дороге в тюрьму он сбежал и вскоре подал документы в Бродовское педучилище на Львовщине. Однако 27 декабря 1948 года его снова арестовали и после четырехмесячного следствия осудили за связь с ОУН на 25 лет заключения с отбыванием наказания в Берлаге на Колыме.

КАТОРЖАНИ
У  сірих  бушлатах,  німі,  як  раби, 
Голодні,  знесилені,  гнані, 
Ми  зносим  нестерпне  знущання,  аби 
Сконати  у  тому  знущанні. 
 

Невладний  над  нами  ні  голод,  ні  страх, 
Хоч  ми  безборонні  і  голі,— 
Вже  краще  загинути  в  концтаборах, 
Ніж  бути  рабами  —  на  волі! 
 

І  хоч  посіпаки,  лютіші  за  псів, 
Готові  з  нас  жили  сотати, 
Ми  мужньо,  тамуючи  праведний  гнів, 
Підемо  на  муки  й  на  страти. 
 

Ми  в'язні,  але  не  безмовні  раби, 
Дарма,  що  закуті  в  кайдани,— 
З  ненавистю  дивимось  в  очі  судьби, 
Ми  —  каторжани! 

Каторжане

В серых бушлатах, немых, как рабы,
 Голодные, обессилевшие, угнанные,
 Мы сносим нестерпимое издевательство, чтобы
 Сконать в том издевательстве.

 Невластный над нами ни голод, ни страх,
 Хотя мы беззащитны и голы,—
 Уже лучше погибнуть в концлагерях,
 Чем быть рабами — на свободе!

 И хотя муртады, лютее за псов,
 Готовые с нас жили сотаты,
 Мы мужественно, утоляя праведный гнев,
 Пойдем на муки и на казнь.

 Мы заключенные, но не безответные рабы,
 Зря, что закованы в кандалы,—
 С ненавистью смотрим в глаза судьи,
 Мы — каторжане!


Предисловие,из реферата,Колошук Надежды Георгиевны)