Тараканище

Надя торопливо замазывала тональным кремом чёрные пятна на шее.  – Господи, как хорошо, что Павлик ни разу не попал по лицу! Синяки на груди и шее можно спрятать под  чёрной водолазкой,  а вот синяки на лице никаким тональным кремом не замаскируешь. Скорее, скорее собраться и убежать отсюда, хоть на несколько часов. Надю трясло от боли, унижения и страха. Хоть Павлик и спал, похрапывая, в их супружеской спальне, но Надя всё равно торопилась, опасаясь, что он проснётся до того, как она убежит на работу. Сама она всю ночь просидела на полу в прихожей, вздрагивая всякий раз, когда Павлик что – то выкрикивал во сне. Женаты они были всего два года, а Надя уже не раз отведала железных Павликовых  кулаков.

 После школы Надя год вожатой проработала, а потом поступила в педучилище. А как окончила педучилище,   вернулась в родную Берёзовку. Ей сразу доверили второй класс, большой класс по деревенским меркам – двадцать три человека. Их первая учительница вышла замуж и уехала в город. Надя взялась за дело с воодушевлением, тем более что она и пела, и танцевала, и спортом занималась. Так что второй класс и пел и танцевал и спортом занимался больше всех в школе. А сколько всяких игр и конкурсов проводила Надежда! Ребятишки бегали за ней табуном.

 К новогоднему празднику во втором классе открылась мастерская деда Мороза. Все, кто хотел, оставались после уроков и становились мастерами по изготовлению новогодних украшений. К ним на огонёк заглядывали и другие младшеклассники, а иногда даже и ученики постарше. Надя всё умела – и диковинной красоты снежинки вырезать, и фонарики делать из цветной бумаги, и гирлянды причудливые клеить. Да и юным художникам могла помочь снеговика там, или деда Мороза изобразить.

  А сразу после Нового года   появился    Павлик. Так – то Надя его и раньше прекрасно знала. В одной школе учились, Павлик постарше был на два класса. Да и жили считай по – соседству, на одной улице. У них старшие сёстры дружили Лиза и Полина. Так что всё детство вместе играли, соберётся со всей   улицы   детвора, тут и салки, и прятки, и лапта. А сколько визгу и шуму! А подросли в волейбол по вечерам играли, в футбол. Весело было у них не Заречной улице! Но с Павликом она особо не зналась, ну бегает   Павлик где – то рядом и пусть бегает себе. И он её не выделял особо, можно сказать не замечал совсем. Не то что Лиза с Гришей дружили буквально с детского сада   он её с четырёх лет провожал домой.

 Павлик выучился на сварщика и работал в   мастерской местного ТОО,(Так теперь назывался бывший совхоз).
Повзрослев,   Надя опять – таки не замечала этого Павлика, пройдёт бывало мимо, буркнет «здрассте» и всё. 

На кавалеров Наде везло не очень. Были, конечно, кавалеры, которые провожали из клуба домой, но дальше этит провожаний дело никак не шло. Надежда и сама знала, что она никакая не красавица. В детстве она была рассудительной толстушкой и с рыжими кудрями, а когда выросла, стала милой девушкой с круглым лицом, чуть вздёрнутым носиком и большими зелёными глазами. Теперь она не была толстушкой, правда и худышкой тоже не была. Рассматривая себя в зеркале, Надежда тяжело вздыхала: - Маленький рыжий пончик! Хоть бы ростиком повыше была бы, что ли!

 -  Но мама её успокоила: - Ничего, Надюша, ты  даже  повыше меня.  А посмотри на папу,   вон какой красавчик  меня полюбил. Вот и ты обязательно найдёшь свою любовь. Вот тут и появился Павлик, который пошёл провожать Надежду после новогоднего вечера. Дошли до Надиной калитки и распрощались. Ничего не дрогнуло у Надежды в груди, хоть бы искорка какая вспыхнула между ними, как пишут в романах, хоть бы намёк на симпатию. На другой день Надя совсем забыла про этого Павлика, своих дел было по горло. Хоть и каникулы были у ребятишек, учителя всё равно ходили на работу. При школе работал лагерь для младших школьников, для тех детей, у кого родители работали и некому было приглядеть за малышами. Второй класс ходил в лагерь почти в полном составе.

 Надежде приходилось думать, чем занять ребятишек. Они и читали, и рисовали, и в настольные игры играли. А перед обедом обязательно с горки катались. А уж после обеда, довольные, расходились по домам. В один из таких дней возвратились они с горки. На крыльце школы обметали валенки, пальтишки от снега отряхивали, проголодались все. А всё равно весело – шум, гам, толкотня. Смотрит Надя – к ней парень какой – то спешит, не узнала сначала кто это. А как поближе подошёл, удивилась - да это же Павлик! Зачем это он здесь? Учеников Надя в раздевалку отправила, сама на крыльце задержалась.

 Павлик принаряженный, важный такой, расстегнул куртку, достал живую розу и протянул Наде. – Ты что? Зачем это? – не может прийти в себя от удивления Надя. – Нравишься ты мне, Надюха, давай дружить? Вот и закрутилось с той поры, стали они «дружить».
Мать спросила как – то:  - Что это Пашка Лосев крутится вокруг тебя? Провожает тебя, смотрю? Давно это у вас? – С нового года, мам. Замуж меня зовёт. – Ты его любишь? – в голосе матери послышалось сомнение. – Не знаю, мам. – Не любишь, значит, вздохнув сказала мама. – А зачем тогда идёшь за него? – Так кабы тут полк женихов стоял, не пошла бы. Вон у Лизы с Гришей уже два сына растут, а я уже старая дева, можно сказать.


Отец  тоже выбора Нади не одобрил. – Не знаю, что за люди, Лосевы эти. Сколько лет рядом живём, Катерина весь день мимо ходит, а ни здравствуй,  ни прощай от неё не дождешься. И Петро такой же, себе на уме. Днём всегда под замком сидят. Никто из соседей к ним не ходит. Лиза наша с Полиной Лосевой дружила, так и она к ней почти никогда не ходила, не любит Катерина гостей. Смотри, Надежда, если что, не молчи, говори сразу. Я тебя в обиду не дам. – Что ты, папа, Павлик не злой, не будет он меня обижать.

 Летом сыграли скромную свадьбу, решили жить отдельно от родителей, сразу начинать самостоятельную жизнь. Родители забрали к себе  старенькую бабушку, трудно ей стало жить одной, а молодые переехали в бабушкин дом. Хороший дом был у бабушки, добротный. Дед сам строил его для своей большой семьи. Семья и в самом деле была большая, но дети выросли и разлетелись из родного гнезда, дедушка умер два года назад и в доме  осталалась одна бабушка. А теперь в нем поселились молодые.

Поначалу всё вроде было хорошо.  Обосновались на новом месте и стали – жить – поживать. В жизни Нади мало что изменилось, только теперь приходилось вставать пораньше, чтобы успеть приготовить мужу завтрак. (Обед она готовила с вечера и оставляла в холодильнике суп или котлеты с гарниром, а в морозилке всегда лежали готовые голубцы или пельмени и даже пироги, которые надо было только разогреть в духовке, и ешь - не хочу). Это уже мать Нади, Елена, старалась. Настряпает, наморозит и принесёт, чтобы дочке полегче было с домашним хозяйством на первых порах.

 Потом Надя стала замечать, что визиты её матери как – то не очень нравятся Павлику. – Чо – то твоя мать зачастила к нам, чо ей дома не сидится?- бурчал Павлик. – Павлик, мама просто помочь нам хочет, - несмело возражала Надежда. – Сама всё успеешь, не маленькая! Пусть тёща не ходит сюда, поняла? Пришлось Наде отказать матери от дома. – Ты, мам, не ходи к нам пока, Павлик не хочет, чтоб ты ходила. (А отец и сам после свадьбы ни разу не переступил порог   дома, в который было вложено так много его труда.) После того разговора мамка страшно обиделась, заплакала даже. – Ну спасибо, доченька за привет, за ласку! – мать повернулась и бросилась прочь. Надя кинулась было за ней, но потом заплакала сама и вернулась в дом.

 Однажды  в воскресенье Надя забежала на минутку к своей коллеге, тоже учительнице, зачем и не припомнить теперь уже. Они всей семьёй лепили вареники и Надю за стол усадили. Пока вареники лепили, пока их варили и ели, Надежда всё любовалась этой маленькой, но дружной семьёй. Мужа Натальи Дмитриевны звали Дмитрий, сына тоже Дмитрий, а фамилия у них была Митины.
- Поняла теперь почему она Митина? спрашивал старший Митин, - а потому, что у неё два Мити. Младший, четырёхлетний Митя заливисто хохотал. Домой Надежда вернулась не через минутку, как обещала Павлику, а через два часа. Загостилась и забыла про время. Глаза её сияли, а щёки покрывал лёгкий румянец. Сейчас она была необычайно хороша, хотя сама не знала об этом. Сейчас она скажет Павлику, как она хочет, чтобы их в семье тоже стало трое!

Но Павлик даже раздеться ей не дал. – Ты где была? Это так ты на минутку ушла? При этом он осыпал Надю трёхэтажным матом, самым приличным словом в его тираде было слово шлюха. Потом он размахнулся и ударил Надежду ребром ладони прямо в висок. Та потеряла сознание и рухнула Павлику под ноги. Павлик струхнул, а ну как убил? Он тихонько потряс Надежду, но та не подавала признаков жизни.
 
Павлик так сильно перепугался, что вскочил, схватил куртку и шапку и выскочил на улицу, оставив Надю на полу в прихожей. Но боялся Павлик не за Надю, а за себя, любимого. – Теперь точно тюрьма! И отец не поможет! –(Старший Лосев служил участковым в Берёзовке и сколько раз   помогал Павлику выходить сухим из воды после драк и разборок с парнями из соседнего села). – Я, кажется, Надьку убил, - огорошил родителей Павлик, переступив порог отчего дома.  -Доигрался,   гадёныш! – отец отвесил Павлику увесистого леща. А мать запричитала: - Как говорила тебе, не женись на ней, непокорная она, не регистрированные живёте, фамилию нашу она   взять не захотела, а чем, скажите Лосевы хуже, чем Макаровы? И мамой меня не назвала ни разу, а и назвала бы не переломилась… - Да заткнись ты, дура! А ну как правда убил? Засудят ведь! А ну пойдём, посмотрим, что да как… А там и думать будем…-  Отец быстро оделся и они поспешили к дому, где Павлик оставил беспомощную  Надю.

 Но Надежда была жива, она очнулась через некоторое время после побега Павлика. Сильно болела голова, под глазами разлилась синева, а лицо побледнело и осунулось. Румянца, который так взбесил Павлика, не было и в помине. Надя встала, сняла пальто, доковыляла до дивана и легла, накрывшись большой клетчатой шалью. Первым в дом вошёл Пётр Лосев, потряс Надежду за плечо. – Ты уж прости, его дочь, бешеный он, ты постарайся его не доводить до зла… А ещё раз тронет, я его сам убью! Надя только кивнула, ладно, только оставьте меня в покое, ради Бога!
Отцу и матери она и словом не обмолвилась, знала, что отец её, Василий Макарович, точно Павлика убьёт, если узнает. Убьёт и пойдёт в тюрьму.  А она не хотела, чтобы её любимый папка страдал. Да мама не этого перенесёт, не сможет она жить без папки. Поэтому Надя молчала как рыба, только с мечтой о ребёнке распростилась. Не будет она рожать от Павлика,  от  урода этого.

 Поначалу Павлик притих, как мышь под веником, только прошипел на утро: - Скажешь кому, спалю твоих родителей, сама виновата, шлюха…
Если раньше Надя старалась как – то наладить отношения с Павликом, даже о ребёнке мечтала, то теперь он стал ей просто ненавистен, его прикосновения противными, казалось, что жизнь зашла в тупик. А Павлик всё чаще стал приходить домой выпившим или хуже того, пьяным в стельку. И каждый раз находил к чему придраться. Чаще всего он обвинял Надю в том, что у неё любовники в школе, хотя непонятно, к кому там было ревновать. В школе работали одни женщины, мужчин там было раз, два и обчёлся и то все в годах и давно женаты. Разве только трудовик Василий Васильевич жил один, но ему было шестьдесят лет и ходил он круглый год в подшитых валенках.
 
Но в этом учебном году ушла на пенсию по выслуге лет учительница физкультуры, тяжёлая это работа - физрук, а для женщины особенно. Прошёл слух, что в Берёзовскую среднюю школу приезжает новый физкультурник – мужчина. И этот молодой красивый мужчина действительно приехал. Это был Щукин Виталий Иванович. Жил он пока что в райцентре у родителей, ездил на работу на стареньком отцовском «Москвиче». Но планировал переехать в Берёзовку, ему уже и квартиру  выделили в двухэтажном доме с отоплением.  Его мать и сестра уже наводили там порядок.
 
Надежда  до первого сентября считай, ни разу не видела нового учителя. Он занимался своей квартирой, ремонтом спортивного зала, а она готовила классную комнату к началу учебного года. И только на линейке, посвящённой началу учебного года, Надя увидела  высокого симпатичного молодого мужчину  и подумала: - Хорош! Подумала так и отвернулась.
 
 Совсем не ходить к своим родителям Надя не могла. В конце сентября приехали Лиза с Гришей и ребятишками. Мальчишек Лизиных она обожала, да и по родителям соскучилась. Идти пришлось мимо дома Лосевых.  Тетка Катерина, Надина свекровь, копала  в огороде картошку. Она разогнулась, оперлась на лопату и стала смотреть из – под руки, как Надя, опустив голову, быстро идёт мимо. Она не сомневалась, что Павлик после работы обязательно зайдёт к родителям,   Катерина нальёт ему самогонки и доложит, что «невестушка» прошла мимо и даже не поздоровалась. Павлик снова устроит ей допрос с пристрастием, куда это она ходила и зачем.

   Отец и мать Надежды не могли не догадываться, что у дочки в семье не всё в порядке. – Бросай ты его, Надь, ну что тебя с ним держит? Неужели любишь его? – спрашивал отец, Давай я вышвырну его вместе с его манатками, а ты хочешь там живи, а хочешь к нам возвращайся, места хватит. Надя отмалчивалась. Не могла же она сказать, что Павлик обещал первым убить отца, как только она от него уйдёт. – А мне всё по фигу! В тюрьму пойду, но батьку твоего порежу, слышь, Надьк, - орал Павлик и вращал белёсыми глазами. - И тебя убью, так и знай! Так что  Надя опять отмолчалась, повидалась с Лизой и Гришей, потискала ребятишек и ушла домой. Она почему – то верила, что Павлик способен на многое и выхода из сложившейся ситуации пока не находила.

Вечером Павлик опять пришёл выпивши. -Павлик, ты опять пьяный! – Да выпили слегонца с ребятами, что такого – то?  Говорят, там у вас в школе учитель новый? Уже снюхалась с ним? Опять сегодня к мамочке ходила? Я же сказал, чтобы туда ни ногой! -  Пальцы у Павлика, как железные крючья. Он хватает   Надю за руки и на руках остаются чёрные отпечатки, кофта трещит по швам и Надя с трудом вырывается из этих железных клещей. Она убегает в свою комнату и запирает дверь на замок, который недавно поставил ей учитель труда Василий Васильевич. Павлик стучит ногами в дверь, матерится, потом валится на диван и засыпает. Но прежде   чем уснуть, грозится всех зарезать, если Надя ещё хоть раз посмеет пойти в родительский дом.

 Виталий    уже переехал в своё новое жилище.  Мама и сестра Марина навели в квартире Виталия чистоту и порядок.  Отец привёз палас, холодильник и новый раскладной диван. Кое - что из мебели в квартире оставили старые хозяева, так что смело можно было начинать жизнь на новом месте, можно сказать с чистого листа.

Когда Виталий закончил институт, ему повезло, он нашёл работу в городе, в большой школе, где обучалось более тысячи ребят. Работать приходилось в две смены, но  это ему даже нравилось. Весь день в школе, с детьми, в гуще жизни. Здесь, в этой школе, он познакомился со своей будущей гражданской женой Гертрудой. Высокая белокурая Гертруда вела немецкий язык. Она была на пять лет старше Виталия, была разведена и имела шестилетнего сына.

 Сначала Виталий провожал Гертруду до дома (как оказалось им было по пути), потом она пригласила его в гости и познакомила с сыном, потом они стали встречаться. К весне Виталий перебрался жить к Гертруде.  Виталий привязался к Антошке, сыну Гертруды. Она, кстати, тоже была Антоновна. Виталий удивлялся такому странному сочетанию имени и отчества, но Гертруда только смеялась. – На самом деле, мой отец Отто, Отто Краузе.  А по русски он – Антон.

 В отпуске Виталий с Гертрудой
(которую он называл Гердой) съездили в Немецкий район, там в селе   Некрасово жили родители Герды.  Это была маленькая Германия в глубине России. Родители Герды приняли их радушно. Отто повёл Виталия по посёлку.  Виталий поразился чистоте и порядку на улицах посёлка. Дома  небогатые, но аккуратные и добротные, с ухоженной территорией, с яркими цветниками в палисадниках. Улицы ровные и чистые, нигде не видно бурьяна и навозных куч. Большинство жителей – немцы. Немецкая речь слышится даже на улицах и в магазинах.

 Надо сказать, что Немецкий район поддерживала деньгами Германия. Она выделяла деньги на строительство жилых домов, на производство в районе пива, сыров и колбас. Виталий тогда ещё подумал, если бы Россия вкладывала столько денег в обустройство его родного района, там было бы не хуже. Впрочем,   свой родной посёлок  Виталик любил. Он тоже свозил Герду с Антошкой в родные края, познакомил их с сестрой и родителями. Герда матери понравилась, правда она осталась недовольна тем, что они живут не расписанные.

  В девяностые годы жители немецких деревень стали покидать Россию, уехали и родители Гертруды. Особенно радовалась отъезду мать,  всю жизнь она прожила в России, а говорить по - русски так и не научилась. Немецкого литературного языка тоже не знала. Герде приходилось считай, заново учить язык. Она слышала, как преподавательницы, которые закончили берлинский университет говорили: - Легче русского научить языку, чем переучивать немца. Зато теперь Гертруда с Антошкой всё время трещали по - немецки. ( Антошка ходил в специализированный детский сад с углубленным изучением немецкого языка).
   
Родители устроились на новом месте  и через год встал вопрос о переезде в Германию Гертруды с Антошкой. Но Герда не хотела ехать без Виталика, а Виталик вообще не горел желанием ехать никуда. Сомневался он, что приживётся   Германии.  Однако оформили документы и поехали.  Поселились в небольшом тихом городке, родители Герды жили в соседнем городе, буквально в тридцати километрах.  Ну что скажешь про Германию? Прекрасная страна! Здесь всё очень красиво, богато, аккуратно, чисто. Первое, что бросается в глаза – архитектура. Дороги хорошие, ровные,  на улицах много цветов. Улочки узенькие, дома плотно пристроены друг к другу. В городке, где они поселились, была церковь, футбольное поле и бассейн.  Продавцы в магазинах вежливые. Природа прекрасная, климат  мягкий, зимой тепло, не то, что в Сибири.

 Гертруда сразу нашла себе работу по нраву, пошла преподавать немецкий язык иностранцам. Антошка (теперь Отто) учился в школе. Язык он знал прекрасно, способный был парень, учёба давалась ему легко. А Виталик устроился на автомобильный завод. Работа была несложная, но скучная. Он стоял у конвейера и целый день накручивал одну трубу на другую. Отупеешь от такой работы. Правда, работы было мало и работали они четыре дня в неделю. Заскучал Виталий в Германии, к тому же язык он знал плохо, хоть учил его и в школе и в институте. Герду частенько подвозил с курсов какой – то её коллега ( так она объяснила Виталию), они подъезжали на огромной чёрной машине к подъезду и ещё долго там сидели, что – то обсуждая. Потом Виталий случайно увидел, как они целовались (это был дружеский поцелуй), как объяснила Гертруда. Виталий понял, что лишний он здесь, чужой на этом празднике жизни, как ни хорошо в гостях, но дома  лучше,  и он решил вернуться в Россию.

Так вот и оказался Виталий в Берёзовке.
В пятницу у него был урок в первом классе. Зашёл он в класс, а дети уже готовы, переоделись в спортивную форму построились в колонну и ждут учителя,  а сами побаиваются немного, хотя спортом они в детском саду уже занимались и знали, что такое физкультура. Глянул Виталий на молодую учительницу и обомлел. Он не ожидал увидеть такую красоту и где, в Берёзовке! Точёная фигурка, стройные ножки,  лицо красивое, нежное, с высокими скулами, огромными зелёными глазами.  Волосы густые, золотистые с тёмными медовыми прядями. Виталий испытал шок. Фрау Гертруда красотой не блистала, была скорее обычной, высокой, костистой,  с широкими ладонями и крупными ступнями. Да и любовь ли была между ними? Виталий особо никогда и не верил в любовь, ну живут вместе два человека, удобно им вместе, ну и хорошо. А тут, когда девушка повернула к нему лицо и глянула на него своими   огромными печальными глазами, его сердце буквально остановилось на миг. Моя! – подумал Виталий. Он стоял и смотрел на Надежду, не в силах отвести от неё глаз.

 Надежда улыбнулась и сказала мягко: - А мы готовы, Виталий Иванович. Виталий опомнился и повёл ребятишек в спортзал.  С тех пор между ними словно невидимая ниточка протянулась. Виталий всё чаще встречался ей на пути. Поведёт она детей на большой перемене на спортивную площадку, а он уж там. В мяч с первоклассниками играет, весёлые соревнования проводить помогает. В столовой тоже старался к ней за столик сесть или её к себе звал.
Надежда, как ни боялась смертельно Павлика, всем сердцем потянулась к Виталию. Сразу поняла, что он хороший человек, надежный и женщину никогда не обидит.  В тот день Надежда домой не торопилась. Проводила ребятишек и сидела в классе, готовилась к завтрашним урокам.  Виталий   заглянул к ней в класс. Мало – по малу разговорились они. Виталий ей про свою жизнь рассказал, а Надя, поколебавшись выложила ему всё про свою жизнь с Павликом.

- Выгони немедленно этого мерзавца! Никого он не убьёт, такие сволочи, как   он, трусоваты и способны только с женщинами воевать. Пугнуть его маленько, хвост подожмёт и убежит!
А утром Надя пришла на работу в тонком чёрном свитере с высоким воротом.
Оказывается, вчера Павлик пришёл с работы рано и не обнаружил обеда. Пришлось идти обедать к родителям.  Там он выпил маленько самогонки, мать плеснула. Потом ещё выпил, кто хочет выпить, тот всегда найдёт,
 где взять. Когда Надежда пришла с работы, Павлик был уже изрядно пьян. – Ты где была? – зарычал Павлик, говорят с физруком любовь крутишь, шлюха? Павлик схватил Надежду за горло и придавил. Потом стал бить её кулаком по рёбрам и животу.  Еле
 вырвалась Надя, выскочила на улицу, хорошо, что Павлик рано отключился, пьян был до изумления. А Надежда всю ночь в прихожей просидела, давясь слезами.
 
Виталий, увидев побледневшее, осунувшееся лицо Нади, сразу всё понял. – Ты почему живёшь с этим козлом? Почему отцу ничего не расскажешь? – Да ведь стыдно - то как, Виталий! И потом убьёт его папа, как есть убьёт и в тюрьму за меня пойдёт!
- Сегодня же заберу тебя оттуда, а сначала ноги ему переломаю, - пообещал Виталий. – Собирай вещи и жди меня, в шесть за тобой приеду. А лучше его манатки собери, а я помогу его вышвырнуть из дома. Родителям надо всё рассказать обязательно.

И Надежда решилась. Она пришла домой, достала старую Павликову  сумку и   рюкзак и стала складывать его вещи. Все собрала, а сверху засунула его зимние ботинки. На сумку положила зимнюю куртку и шапку. Павлик пришёл домой и очень удивился – Куда это ты собралась? – Я никуда не собираюсь, это твои вещички,  забирай и пошёл вон! Павлик сразу же  заблажил не своим голосом: - Что, другого нашла, сука! Павлика побоку! Да ты… Да я…! Он сжал свои пудовые кулаки и пошёл на Надю. Отчётливо пахнуло застарелым перегаром. Белёсые глаза побелели еще больше, широкое лицо покраснело  от злобы. Мелькнула мысль – Убьёт! Надя метнулась на кухню. Под руку попалась тяжёлая деревянная скалка, которую ей сделал отец на собственном токарном станке. Она  лежала на кухонном столе.  Надя схватила скалку, размахнулась  и обрушила её на нестриженую Павликову башку. Послышался звук, как будто спелый арбуз раскололся. Павлик повалился на пол и остался лежать без движения. Тут открылась входная дверь и в дом вошёл Виталий.

 – Опоздал, я смотрю? – спросил он.
- Опоздал… убила я его… сама… Надя села на пол, закрыла лицо руками и засмеялась, из глаз её хлынули слёзы.  – Виталий налил в стакан воды  и напоил Надежду. – Успокойся, живой он, спит. Такого так просто не убьёшь. Он плеснул воды Павлику в лицо, потом полил на голову. Павлик зафыркал, закряхтел и ожил. Он сел, продрал глаза и уставился на Виталия. Виталий спросил у Нади: - Куда его теперь? Давай добьём? Я на машине, засунем в багажник и прикопаем в лесу. Виталий достал из кармана пиджака пистолет. – Не здесь! - закричала Надя, - давай его в лесу убьём!
Павлик моментально протрезвел.  -Вы что? Шутите? Надь… Ведь он шутит, скажи…
- А ты шутил, сволочь, когда девчонку беззащитную колотил и запугивал? – сурово сказал Виталий. – Теперь заплатишь за каждую её слезу!

 Струхнул  Павлик,  заплакал, жалко ему стало расставаться с  жизнью, он плакал и бормотал: -Прости, Надюх, клянусь, больше пальцем тебя не трону… Но Надин заступник был суров: - Поздно каяться, к Надежде ты больше и близко не подойдёшь, а ну собирай свои манатки и проваливай отсюда, если хочешь жить. Чтоб завтра же духу твоего не было в деревне! – Виталий поднёс пистолет носу Павлика и потряс им. Надя смотрела на всё это действо, оцепенев от страха. Теперь ей уже было жалко поверженного и униженного Павлика. – Ладно, ладно, уйду, - пробормотал Павлик, он напялил на себя зимнюю куртку и шапку, взял рюкзак и сумку и попятился к двери. Неизвестно ещё, что можно ждать от этого отморозка, возьмёт да пульнёт в след.

 Через полчаса он уже переступил порог отчего дома. – Мать, ужинать давай! Ушёл я от Надюхи! Уезжаю завтра, Вован давно меня к себе на шахту зовёт. (Вован, одноклассник, действительно звал Павлика к себе в Междуреченск. – Приезжай, Пашкет, здесь на шахте заработки хорошие). Павлик под причитания матери поел горячего борща и завалился спать, радуясь, что легко отделался и остался жив.
- Зря мы всё – таки не добили его, Надежда,- сказал Виталий и убрал пистолет в карман. – Ты где его взял? Ты с ума сошёл, пистолетом размахиваешь, а если бы ты его и вправду убил? -  Виталий засмеялся: - По моему, ты была не против убить его, а?  Да этим не убьёшь, это стартовый пистолет. Но напугали мы его здорово, если не свалит из деревни, десятой дорогой обходить тебя будет. Ну всё, хватит плакать, всё самое страшное позади. Надежда вытерла слёзы и улыбнулась. – Ты же читала в детстве сказку «Тараканище»? Так вот этот Павлик – Тараканище и есть.


Павлик уезжал из Берёзовки через три дня. Перед отъездом он зашёл к Надежде.  Та вышла из квартиры  и остановилась, скрестив на груди руки. – Забыл чего? Так я вроде всё твоё сложила. Вон лодка твоя резиновая в сарае и сапоги, можешь забрать! – Надюх,   может мы того, начнём сначала? Ведь не плохо же мы жили? – Пошёл вон! – сказала Надежда. Павлик забросил на спину рюкзак и пошёл к автобусной остановке.