Время кинодворцов прошло

или об одной тенденции кино 21 века

Видел бы Трюффо, что делается…
 
1. Приходит Айфон!
 
Если бы братья Люмьер знали, каким быстрым будет технический прогресс в совершенствовании синематографа, они бы наверняка предпочли продать свое изобретение подороже, создали бы франшизу и плодили бы синематографы по всему миру. Ведь сегодня персональный синематограф уже есть у каждого в кармане и виной тому не Люмьеры и ко, а Samsung и Apple.
Придите в тик-ток дом и расскажите Дане Милохину о том, как правильно поставить камеру, вряд ли эта информация будет для него полезной, миллионов она точно не принесет.
Даже руководители режиссерских мастерских во ВГИКе просят студентов снимать на телефон учебные упражнения. Причины на это две: 1. Телефон есть у каждого и снимать на него удобно. 2. Бюрократическая система на учебной киностудии ВГИК достигла такой высокой степени организации, что студентам приходится пройти все круги ада, чтобы запустить съемки короткометражного фильма. Вот и вопрос: кто виноват и что делать? Одно понятно точно: студенты мечтают снимать фильмы на 35-мм камеру, но мечта эта уже недостижима.
 
2. YouTube – это нам не конкуренция, но вот стриминговые платформы…
 
О том, что YouTube в будущем вытеснит телевидение говорят уже 20-й год, однако существенных изменений в многомиллиардной аудитории телевидения до сегодняшнего дня не произошло. На YouTube таким результатом может похвастаться разве что Навальный. Да и самые популярные блогеры приходят в интернет с телеэкрана уже известными.
Другое дело – контент, молодежной аудитории становится интереснее смотреть экспериментальные видео блогеров, а полнометражные художественные фильмы не получают уже должного внимания со стороны зрителей. Это прежде всего ответственность наша как кинематографистов, разве можем мы допустить той трагедии, когда кино останется без зрителей?
В этом плане стоит считать стриминговые платформы нашими друзьями, ведь они, напротив, пробуждают новую волну интереса к кино. Мы сейчас не говорим о качестве предлагаемого на Netflix контента, мы говорим о новом модном тренде, который пока не дает кино погибнуть.

3. Коронавирус забрал у нас большой экран
 
Уже второй год во ВГИКе студенты не смотрят кино на большом экране – сбылась мечта чиновников очистить вуз от студентов и заняться любимой бюрократией. А в кинотеатры у людей вообще отпало желание ходить, дело не только в страхе заразиться вирусом, дело в сепарации каждого отдельного человека от социума, в нежелании выходить из созданной зоны комфорта и безопасности. И это тоже наша вина кинопроизводителей! Почему мы не можем убедить зрителей в том, что кинодворец – это практически древнегреческая орхестра, созданная для возможности испытывать коллективный катарсис?
 
4. Зрители стали критиками, критики – зрителями
 
Одна из ключевых проблем – отсутствие ориентиров и авторитетов. Зрители верят себе больше, чем Антону Долину, хотя он очень старается. Но искусство субъективно, а кино трудно назвать наукой, у нас даже нет таких профессиональных терминов, которые бы не были известны широкому зрителю. Монтируют сегодня все всё на телефоне, монтаж – больше не таинство, доступное только элитам. Музыковеды и литературоведы своим профессиональным инструментарием легко утрут киноведам нос. Кинокритика себя исчерпала. Кинокритики пишут только про себя и для себя, иногда их еще читают режиссеры, но неохотно, из чувства кинематографического долга.

5. Запрещенные кинофестивали и вокзальный Оскар
 
Новый онлайн-формат кинофестивалей принципиально изменил их функцию. Канны и Берлин теперь стали новой стриминговой платформой. А опыт Венецианского пира во время чумы, несмотря на слезы радости кинематографистов, не смог стать показательным примером того, что традиционный формат фестивалей актуален для сегодняшнего дня.
Пандемия повлияла и на новый формат Оскара, хотя организаторы церемонии и отказались от Zoom-трансляций из домов номинантов, как это было на «Золотом глобусе» и «Эмми». Оскаровский эксперимент заключался в большом количестве номинантов стриминговых платформ, Netflix снова на коне. А использование железнодорожного вокзала Union Station в качестве новой площадки для церемонии – это показатель изменения отношения к вековой традиции. Организаторы «скромной» церемонии словно смирились с тем, что пафос и знаковость события никогда не будут прежними.
Изменились и приоритеты в выборе победителей, уже третий год Оскар идет в ногу с Каннами и Венецией. В этом году «Земля кочевников» повторяет венецианский успех, а большое кино типа «Манка» оказывается неоцененным. Фестивальный и оскаровский успех «Джокера», «Паразитов», «Земли кочевников» - показатель смещения границы между авторским и зрительским кино. Элитарность кино как таковая уже отсутствует, побеждает то, что может удивить, папочкино кино больше не авторитетно даже для самих папочек. «Золотой медведь» Берлина сегодня достается «Сумасшедшему порно». От общей тенденции разрушения традиционности не отстает даже Московский кинофестиваль, наградивший в этом году «Засранку» и «Кровопийц».

6. Предсмертные крики кино, или «Маэстро» Скорсезе
 
«Искусство кино систематически обесценивают, оттесняют на второй план, принижают и сводят к наименьшему общему знаменателю – контенту», - пишет в своем эссе расстроенный современным состоянием кино Мартин Скорсезе. Тут и не поспоришь, если главные ориентиры авторского кино, кинофестивали, переводят мировые премьеры в онлайн-формат, то чего ждать нам от зрителей, для которых контент в интернете существует как общая масса видеопродукции – тут уже не то, что авторское от зрительского не отличить, тут видеоролик на YouTube называется «фильмом».
Можно понять тревогу больших кинематографистов, но можно ли остановить тот неизбежный процесс, который мы сами запустили и продолжаем развивать в деструктивном для кинематографа направлении?
Таким образом, мы приходим к выводу, что кино скоро перестанет существовать, если мы как кинематографисты ничего не попытаемся изменить.

14 мая 2021
Москва