Надежда. Маленькая повесть

Глава 1

Надю  Киселеву у нас в Озерном каждый знает. Это она по мужу Киселева, а девичья фамилия у нее была Ромашкина.  Ну, да речь не об этом. Надя  у Василия Киселева вторая жена, да он у нее, можно сказать, не первый. А как получилось. В школе Надежда с Люсей Петровой дружила. Неразлучными они были подружками. Жили по соседству, за одной партой сидели. Только характеры у них были разные. Надя в детстве скромной была, застенчивой, а Люся никогда ничего не боялась. И одевались по - разному. Надя все больше в джинсах ходила, а Люся любила мини юбки и короткие платьица в обтяжку. В школу, правда, тогда все в коричневых форменных платьях с черными фартуками ходили. А уж вне школы, извините, наряжались, как позволяли фантазия и возможности. Особенно на танцы. Тут уж никто запретить не мог, и наряжались, кто во что горазд и красились, не гнушаясь никакими моральными принципами. Особенно отличалась Люся. Она красилась так, что мама родная не узнает. Когда она в таком, прости, Господи, виде заходила за Надей, тетя Тася, Надина мать пыталась беседовать с ней на тему девичьей скромности.

- Ой, теть Тась, не смеши меня, отмахивалась Люська. - Можно подумать, сама молодой не была.

От кавалеров у Люси отбоя не было, а Надю, хоть и хорошенькой она была, парни долго не замечали. Учеба давалась ей нелегко, вот и просиживала подолгу за уроками. Люся, впрочем, тоже звезд с неба не хватала, однако нимало не расстраивалась по этому поводу. После школы Люся устроилась младшим продавцом в продуктовый магазин и зажила в свое удовольствие.  А Надя поступила учиться на повара в училище, которое находилось здесь же, в Озерном. Отучилась год и встала к плите в большой районной столовой. Когда Василий Киселев после армии появился в Озерном (он пошел работать в пожарную часть), он приметил на танцах не броскую, но симпатичную Надежду. Да и в столовой видел ее частенько. Однажды даже подвез домой с работы. Короче говоря, Васино несмелое чувство росло, а Надежда пока еще тоже робко отвечала ему взаимностью. Люсе же Василий не нравился.

- Что это за кавалер такой? Пошел, раз меня провожать, так ни то, что обнять -
поцеловать, за руку взять постеснялся.

- Ну и зря ты им пренебрегаешь,- говорила ей мать. Я вот видела, он твою подружку подвозил до дому. Выйдет за него, да и будет жить как за каменной стеной.

Люсе не понравилось, что Василий перекинулся к Наде. Никогда такого не бывало!  В субботу с танцев девчонки пошли вместе. Глядь, а их кавалер догоняет, правда один на двоих. Взял их под ручки, да так и пошли втроем. Сердце Надюши счастливо обмирало, сейчас они проводят Люську и останутся наедине. Может, сегодня он осмелится, наконец, ее поцеловать. Но получилось по- другому.  Дошли до Надиного дома, Люся сама взяла Васю за руку и потянула за собой.

- Ну, все, Надьк, пока! Мы пошли. Пошли, Вась, что ли?

И увела его, как бычка на веревочке. Надя долго сидела на крылечке, долго - долго плакала, а потом решила выбросить Василия из головы и сердца. А Василию не до Нади. Он решил жениться, ведь Люся такая! В общем, самая - самая!
Жаль только, что сразу нельзя зарегистрироваться, придется ждать целый месяц. Ничего, они до свадьбы будут жить вместе.

В пятницу, перед выходными наш жених повез свою красавицу в Берёзовку, знакомить с родителями. Мать Василия, как увидела свою будущую невестку, так прямо и обомлела. Люся была в коротком платье в обтяжку, открытом по самое не хочу. На длинных загорелых ногах босоножки на высоченных каблуках, через плечо маленькая сумочка под цвет босоножек.  Вася объявил родителям, что отныне они будут жить вместе. Расположились в просторной и светлой комнате Василия. Мать несмело спросила:

 - А где же вещи твои, доченька?

- А зачем они мне? У меня в сумочке ночнушка, а больше мне ничего не надо. Всегда можно заехать домой переодеться.

И была свадьба, торжественная регистрация и марш Мендельсона. Василий был счастлив. Да недолго. Скоро Люсе наскучила семейная жизнь. Когда бы Василий не заезжал к Люсе в магазин (теперь она торговала золотыми украшениями в магазине «Алтын»), около Люси обязательно стоял то один, то другой лощеный молодой человек.

- Покупатели, - небрежно говорила молодая жена.

Куда уж до этих покупателей Василию, в его брезентовой робе. Ночевать в доме молодого мужа она не хотела (у вас там даже горячей воды нет), к своим родителям тоже не звала (у нас такая теснота, мать вечно болеет). Так вот и жил Василий, не понять то ли женатый, то ли холостой. Сколько раз он поднимал вопрос, чтобы снять пока квартиру и жить, наконец, вместе, как нормальная семья, но Люся от разговоров уклонялась, менять ничего не хотела.

- Ой, да поживем пока так, там видно будет.

Кончилось тем, что в один прекрасный день Вася на стареньком отцовском «Москвичке» снова подъехал к « Алтыну». Была зима, день был морозным. В этом году морозы нагрянули рано. Люся хотела купить норковую шубку. Денег на шубку не хватало. Вася выпросил недостающую сумму у отца. Отец не так давно сдал двухгодовалого бычка, деньги получил хорошие. Ну, еще подзанял у ребят, с которыми работал и отдал деньги любимой. Сегодня они должны были купить шубку. Василий вошел в магазин, но своей жены там не увидел. Заведующая взглянула равнодушно и лениво проговорила:

- А она уволилась.

- Как? Почему уволилась? Где она теперь?

- Тебе лучше знать, ты муж.

В доме тестя и тещи двери были заперты. На стук вышла теща, увидела зятя и попыталась захлопнуть дверь. Вася вставил в щель кирзовый растоптанный сапог.

- Где Люся, мама?

 Теща окинула зятя презрительным взглядом:

- Что ты за муж, если не знаешь где твоя жена! Уехала Люся.

- Куда?

- Про то мне неизвестно. Уехала и все.

Люсина мать, тетя Валя Петриха, тогда была здоровенной бабой, килограммов на девяносто тянула. Это сейчас похудела, скукожилась, за дочерью модные когда - то платья донашивает. Она - то знала, куда ее доченька намылилась, но ничего не сказала.

Пыталась она Люсю образумить, раз вышла, мол, замуж, так живи, как человек.

Но Люся на своем стояла:

- Не хочу я, мама, с Васькой жить, лапоть, он лапоть и есть. Что с него взять? Да и не нагулялась я еще. Не по мне это, семейная жизнь.

Валентина раздумалась и настаивать не стала, в конце - концов, дочь взрослая уже, пускай живет своим умом, хотя какой там ум, в двадцать - то лет. И Люся упорхнула в большой город, который давно манил ее своими огнями, красивыми витринами магазинов, и вообще шикарной жизнью. И зачем только на ее дороге этот Васька Кисель подвернулся? Только подружку лучшую из-за него потеряла. Надька теперь дуется, в Люсину сторону не смотрит. Ну и ладно. У них своя жизнь, а у нее, у Люси, своя.

Василий же целый месяц ходил, как в воду опущенный. Жгла обида, мучила ревность и уязвленная гордость. Потом боль ушла.  Теперь он вспоминал бывшую жену без былой горечи. Развели их быстро, теперь ничего их не связывало. Правда Люся фамилию бывшего мужа оставила. Так и осталась Киселёва.


Глава 2

Люся давно поняла, что никакой любви меж ними с Васей не было. Так, назло Надьке, отбила она у неё Василия.  А сейчас ей не до них. Закружила её новая любовь. У неё появился Руслан. Руслан был умопомрачительно красив. Волосы черные, глаза огромные, тоже чёрные, кроткие, сам смуглый, ну прямо такой, что Люся не могла на него наглядеться, когда он захаживал к ней в «Алтын». Руслан работал в строительстве, а в Озёрное он в командировку приехал. Его бригада строила у нас в Озерном новый торговый центр. Руслан жил в гостинице, в отдельном номере, Люся по вечерам частенько захаживала к нему в гости. Предупреждали Люсю, что Руслан женат. Заведующая так прямо и говорила:

- Смотри, Люська, за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. У него уже седина в волосах, женатый он давно и детей куча, наверное.

Но Люся только смеялась. Она – то точно знала, что Руслан любит её. Недаром они – Руслан и Людмила! А что жена? Старая, некрасивая. Руслан сказал, что из жалости с ней живёт. И подарил Люсе колечко с бриллиантом, не самое дорогое, конечно, но видно же, что любит! Командировка Руслана кончилась, и он позвал Люсю с собой в город. И Люся долго не раздумывала, она подсобрала деньжонок и укатила с Русланом. Поначалу маленькая Люся потерялась в огромном городе, по матери скучала, по родному посёлку. Но потом ничего, освоилась, работать пошла в большой магазин. Руслан ей квартиру снял, жизнь засияла всеми цветами радуги.  Работа, подруги, новые знакомые, вечеринки с шампанским, короче, всё как в песне – закружило, понесло… Проморгала Люся, что беременна, пошла к врачу, а та только руками развела:

- Поздно уже, рожай давай, Петрова.  Родился мальчик Алёша. Руслан был рад. (Жена рожала ему одних дочерей.) Коляску купил, кроватку, денег дал, чтобы Люся всё, что надо для ребёнка купила. Мать приехала, чтобы на первых порах понянчиться с внуком. Всё было хорошо, Алёшка спокойным рос, много хлопот матери не доставлял. Только вот Руслан охладел к Люсе, говорили, что у него теперь новая любовница, молоденькая совсем. Тётя Валя Петриха, Люсина мать, была крайне недовольна, советовала через суд взыскать алименты с «этого чёрта нерусского». Люся вяло отговаривалась, Руслан, мол и так деньги даёт. А чтоб на алименты подать, экспертиза нужна, то да сё.

– Вон она, твоя экспертиза, в коляске лежит, - отвечала Петриха. Погостила она недолго, понянчила черноглазого Алёшку да у назад в Озёрное укатила. А Руслан исчез. Говорят, на родину к себе с семьёй вернулся, в горы. Спасибо, хоть квартиру на год вперёд оплатил. Мать советовала Люсе алименты с Васи Киселёва взыскать. Фамилия – то у Алёшки Киселёв и отчество Васильевич. Отцом Люся Василия записала, просто так, без всякой задней мысли, не думала даже, что это когда – нибудь может пригодиться. А пригодилось ведь. Когда Алёше исполнилось три года, Люся решила уехать в хорошие места, туда, где тепло, надоели ей сибирские холода. Подруга одна уезжала и Люсю с собой позвала. Алёшку же Люся решила пока оставить матери. Но та взять внука категорически отказалась.

– У него есть отец! – заявила.

– Где он, тот отец?

– А Вася чем не отец?

И участь Алёшки была решена.

– Останешься у папы, сынок, - сказала мальчику Люся, собрала кое - какие вещички и документы и поехала с Алёшкой в Озёрное.


Глава 3.

Надежда, после того, как Вася женился, вы не поверите, долго сама не своя ходила. Все в душе переворачивалось, когда видела свою лучшую подружку с тем, к кому потянулось ее неискушенное в любви сердце. Да ведь ничего не поделаешь, насильно мил не будешь. Время лечит.  Однажды, даже не помню, какой праздник был, день пожилого человека, что ли, пошли мы на танцы все в дом культуры. Танцы были! Прямо дым коромыслом! С Раздольного народ понаехал, с Берёзовки. Короче говоря, народу было - яблоку некуда упасть! И половина пьяных. Да что там половина, парни все поголовно пьяные, да и девки поддатые хорошо. Пива, водки с собой натащили, отрываются на полную катушку. Уже и Петр Иванович, директор дома культуры, к молодежи обращался, чтобы вели себя, а то прикроет танцы, да куда там. Музыка, шум, смех, а кое - где уже и маты пьяные слышны. Тут вдруг ни с того, ни с сего вспыхнула драка. Парни дрались почти все, непонятно кто против кого. Уже и носы кое- кому расквасили, а кому и зубы повыбивали. Музыку отключить позабыли, она гремит, девки визжат, а парни дерутся себе, да и все. Надя почему -то оказалась в эпицентре драки, таращит глаза, голову сумочкой прикрывает, а убежать не сообразит. Тут к ней какой - то человек подскочил, схватил ее за руку и оттащил в сторону. Милиция приехала, когда драка уже на исходе была, хотя милиция от дома культуры в двух шагах расположена. Похватали они кое- кого, первых попавшихся, кто еще все угомониться не мог, и уехали. Тут и танцы закончились. Девчонки с опаской из углов повылезали, и домой пошли. Шли и обсуждали драку. А заодно и парня того, который Надюшку спас.

Кто-то вспомнил, что это Леха Николаев.  Когда мы с Надей и Люсей в первый класс поступили, он к тому времени школу уже закончил, поэтому - то никто из нас его не знал.

- А шикарный парень, правда? На Домогарова похож, правда?

- Интересно, женатый, нет?

- Говорят, не женатый!

- Ну, девки, держись!

А Надя шла молча, про себя переживая и эти танцы, и драку, и таинственного незнакомца. Если честно, она с перепугу не успела его рассмотреть, о чем теперь жалела, правда ли, что он на Домогарова похож?

Леха Николаев Надюху заприметил с первого взгляда. На другой день, когда мы пришли в кино, он сел рядом с ней.  Кино смешное было. Какая - то французская комедия с Пьером Ришаром. Мы все прямо животики надорвали от смеха, а Надя сидела, ни жива, ни мертва. Еще бы! Такой кавалер сел с ней рядом, куда там какому - то Ваське Киселю.

А Леха Николаев тихонечко так руку свою Наде на колено положил. Ту так прямо жаром и обдало. Сидит и не до комедии ей.  Кажется, что все в зрительном зале не комедию смотрят, а на них с Лехой Николаевым уставились, и все видят, что его большая тяжелая Лёхина рука лежит у Нади на колене. Убрать его руку, а вдруг обидится? Наконец решилась и сбросила Лехину руку, а он ничего, не обиделся, поближе к Надюхе придвинулся, ладошку ее в свою руку взял и гладит.   Хорошо, что маникюр сделала сегодня.  Стыдно ей, что руки у нее огрубели уже от работы в районной столовой. Короче, после кино Леха провожать Надежду пошел. Темно уже было, но при свете фонарей рассмотрела Надюха - и впрямь вылитый Домогаров. Леха Николаев это вам не Васька Кисель, как пришли к Надиному дому (всю дорогу за ручку шли), сразу Надю обнял, притянул к себе и поцеловал крепко. Правда, от Лехи слегка пахло спиртным, но это ее не насторожило, ну выпил человек, мало ли что.

- Ко мне, переедешь, поняла? - жарко шепнул Леха.

- Но как же, Леша? Родители меня не отпустят...

- Поженимся, поняла?

- Я подумаю, ладно, Леш?

- Думай, но недолго, я два раза звать не буду.

В смятении Надя прибежала домой. Губы горели от Лехиных поцелуев. Родители спали. А Надя долго не могла уснуть.

– Вот возьму и выйду замуж за Леху. А Васька пусть пожалеет потом, - было последним, о чем подумала она, засыпая.

Утром Надя несмело заикнулась матери про Леху, замуж, мол, зовет. Вместо того чтоб обрадоваться, Тася потеряла дар речи.

- И долго ты думала? Ты хоть знаешь, что за фрукт этот Леха? Ты знаешь, что он с четырех лет ворует и играет в карты? Ты знаешь, сколько раз он сидел? А сколько жен у него было? Нет уж, забудь! Чем замуж за Леху Николаева, я тебя сама прибью, собственными руками.

Мать выдохлась, плюхнулась на табуретку и заплакала горько. Перепуганная Надюха, как могла, успокаивала мать.

- Ладно, мам, ладно, успокойся, не собираюсь я за него замуж, пошутила я.
Кое-как  успокоилась Таисия, поверила, что дочь ее не такая дура, чтобы с Лехой Николаевым связаться.

А на другой день зовет меня Надя:

- Давай, Татка, в магазин сходим вместе, сапоги осенние поможешь мне подобрать.

 У нас в Озерном построили новый магазин, « Алтай» называется. Мы в этот «Алтай» заходили редко. Вещи там продавали хорошие, да больно уж дорогие. Не про нас. А тут зашли. Народу - никого. Только в обувном отделе, кто бы думали? Люся, подружка наша бывшая меряет дорогущие импортные сапоги. А Вася Киселев рядом топчется.  Увидала нас Люся, ножку в длинном сапожке вытянула:

- Расстегни, Вася! Эти мне не нравятся, другие возьмем, подороже!  Метнул Вася на Надю тоскливый взгляд и отвернулся. Над Люсиным сапожком наклонился, расстегивать стал. Посмотрели мы с Надей на вешалки с дорогой одеждой, на полки с модельной обувью, на ценники с многозначными числами, на оживленную нарядную Люсю, на мрачного угрюмого Василия, да и пошли восвояси.

Так и отставили покупку сапог на неопределенное время.

А Леха - то Николаев от Нади не отстает. Каждый день встречает после работы, провожает до дома, а это не близко.  Жили мы с Надей на Больничной улице, за рекой, а это почти два километра пешком. Мать с отцом этой дружбы не одобряли. А Надя свое заладила, красивый да хороший. А тут еще у Лехи машина появилась, кореш старый новую себе купил, а эту Лехе уступил недорого. Вот он и зачастил на этой машине на нашу Больничную улицу. Егор Ромашкин прекрасно знал, что за гусь этот Леха Николаев. Не такого мужа хотел он своей дочери. Однажды он все-таки   встретил Леху на узенькой дорожке. Как-то в субботу вечером Леха за Надей подкатил, а вместо Нади Егора, отца ее увидел. Тот за воротами жег костер из мусора и осенних листьев да подправлял покосившуюся ограду. В руках у него был топор.

- Чего надо? - угрюмо спросил его Егор.

- Надю позови! Я спешу, некогда мне с тобой беседовать! - дерзко ответил Леха.

- Оставь девчонку в покое, сволочь! И рот на нее не разевай!

- Простить до сих пор не можешь, что я  "Урал" у тебя угнал? Так я тогда пацаном еще был, какой с меня спрос.

Хотел было ответить Захар, что сам он ненамного старше Лехи был, такой же пацан, а все лето с комбайна не слазил, с темна до темна за штурвалом, а заработал на мотоцикл с коляской, вот только поездить не пришлось. Леха его украл, а дядюшка в Казахстан   переправил. Концов так и не нашли. Да и кто искать будет? Не хотели связываться с Николаевскими. И кони тогда терялись, и коровы. Все знали, что это дело рук Николаева Сашки с сыновьями и племянниками, а поймать не могли ни разу. Кончилось тем, что мужикам деревенским пришлось по очереди по ночам дежурить.  Да разве укараулишь? Село - то большое, то там, то сям продолжали шалить. А все-таки   попался Сашка, старый волк, погорел на чем-то, ну и поехал надолго в места не столь отдаленные. А у молодых волчат зубки тогда еще не выросли. Деревня вздохнула с облегчением.
Ничего этого не сказал Егор, а только недобро на Леху глянул и сжал в руке  топор.

- А ну, пошел отсюда, отродье Николаевское и дорогу сюда забудь!

Леха плюнул под ноги несостоявшегося тестя, прыгнул в машину, хлопнул дверцей и был таков.

И отстал бы Леха от  Надежды, да больно приглянулась ему девчонка, настоящая красавица подросла, а что диковата, малость, так это не беда, и не таких обламывали. Жениться Леха не хотел, зачем ему эти заморочки: жена, дети, родственники новые, обязательства там разные. Отношения с женщинами он заводил легкие и для себя необременительные. На другой день, после того как Леха получил от ворот поворот от Егора, он позвонил своей давней подруге Зинуле. Зинуля была замужем за Петей - пастухом, однако этим обстоятельством нимало не смущалась. Петя - простак с ранней весны до поздней осени день-деньской с коровами на выпасах.  Но Зинуля не скучала. Вот баба была! Настоящая хищница! Если какой - мужчинка понравится ей, бывало, она не она будет, а заманит его в свою тепленькую постель. А Петя ничего не знал или вид делал, что ничего не знает. Любовь... Да только все равно она его бросила и укатила- таки в город с очередным хахалем. Вот этой- то Зинуле и назначил свидание Леха в своей холостяцкой квартире. Выпили, как водится, закусили, а потом в спальню пошли, не откладывая в долгий ящик, решили заняться тем, ради чего вся эта каша и была заварена.

Все бы ничего, да не понравилось Зинуле, как Леха сегодня исполнил этот, как его... супружеский долг, скажем так. Вскочила Зина с потертого, продавленного дивана, который служил Лехе кроватью, оделась быстренько, отступила подальше к входной двери и высказала хозяину все, что о нем думает. Она обставила его такими отборными словами, что я здесь не решусь повторить даже самое вежливое из них. Не успел Леха глазом моргнуть, а его  любовница неслась вниз по лестнице, стуча каблучками. Сидевшие на лавочке у подъезда бабки, рты поразевали от удивления, когда Зинуля промчалась мимо них и «здравствуйте» не сказала.
Что интересно, Озерное наше - районный центр, огромный поселок, а та же деревня. И откуда кто узнал, что там, у Лехи с Зиной произошло, а только вскоре все в Озерном это обсуждали, и, как водится, перемывали косточки Зинуле, Лехе, а заодно и Пете. Только одна Надя ничего этого не слышала. Она страшно обиделась на отца, когда узнала, что он Леху прогнал, и не разговаривала с ним.

А вскорости захожу я к Надюхе в столовую к концу рабочего дня, чтобы вместе домой идти, смотрю, а она стоит у окна в коридоре все с тем же Николаевым Лехой. Беседуют о чем - то. Он ее по спинке гладит и все говорит,
говорит. А она голову опустила и молчит. Позвала я ее, а она от меня отмахнулась, иди, мол, одна, Татка. Ну, я и пошла, а она с Лехой осталась. А Леха в тот день вопрос ребром поставил. Решай, говорит, кто тебе дороже, я или твой отсталый папаша, который не понимает в любви абсолютно ничего. Не переедешь ко мне сегодня, больше меня не увидишь.

Родителей в тот день дома не было. Покидала Надежда кое - какие вещички в сумку, написала записку отцу и матери, и покинула отчий дом. Надо сказать, что Лехино жилище не блистало чистотой и порядком. Если в комнате он немного прибрал (собрал раскиданные грязные носки, штаны и рубахи в шифоньер засунул), то привести в порядок кухню не удосужился. Надя несмело вошла в холодную и мрачную Лехину квартиру. Отопительный сезон еще не начался, и от холода там было особенно неуютно. В тесной кухоньке на столе и в раковине громоздились горы немытой посуды, под столом стояла целая батарея разнокалиберных бутылок. На окне без занавесок стояла пепельница, битком набитая окурками. Пахло табаком и перегоревшим алкоголем. В комнате было не менее бесприютно. Вся обстановка состояла из старого дивана, такого же старого шкафа, двух или трех стульев да телевизора. Надя заметно приуныла, захотелось домой, к родителям, в свою чистую уютную девичью комнату. Дома теперь тепло. Папка растопил печку, мать готовит ужин, они обсуждают свои домашние дела и переругиваются беззлобно. Но Леха не дал ей долго грустить о доме, подтолкнул легонько, провел в комнату.

- Ты давай, располагайся тут, а я сейчас быстренько закусочку соображу.
Леха усадил Надю на диван и удалился на кухню. Загремел там стаканами и тарелками, видимо искал чистые. Вскоре вернулся и принес наскоро помытые чайные чашки, коричневые от кофе и чая.

- Ты это, закусить, правда, нет ничего. Но мы так помаленьку выпьем, погреться чисто.

Он щедрой рукой плеснул в чашки добрую порцию водки. Надя пить не стала, да Леха и не уговаривал. Зато сам он быстро прикончил свою порцию и налил еще. Снова выпил и очень быстро опьянел. А может, он уже был пьян, но держал себя в руках. Только что сидел рядом с Надей вполне адекватный человек и вдруг сразу стал полностью невменяемым. Он посмотрел на Надю мутными покрасневшими глазами и пробормотал:

- Ты кто?

- Леша, это я, Надя. Ты не пей больше, Леша, ладно?

Леха еще раз посмотрел на Надю:

- А, это ты.  И понес какую-то пьяную околесицу, перемежая свою речь воровским жаргоном. При этом поминал недобрыми словами отца Надежды Егора, всех его родственников и друзей. С пьяна тормоза отказали, перестал себя контролировать. И зря.
 
У Нади вдруг, будто пелена с глаз упала. Кто этот жалкий пьяный человек с синими от татуировки руками, с покрасневшими глазами, с глубокими продольными морщинами на темном худом лице и с серыми, давно не мытыми волосами? А еще говорили, что он на Домогарова похож! Что она, Надя, делает здесь в этой холодной прокуренной квартире? Она чуть было не променяла своего родного доброго папку, любящего ее, свою единственную дочь, больше жизни, на этого хмыря болотного. Забыла, как отец тащил ее четырнадцатилетнюю на руках до больницы, когда она, прыгнув с крыши сарая, до кости рассадила себе ногу острой железякой. Забыла, как они с мамой по очереди сидели у ее постели, когда она болела ангиной и лежала пластом с высокой температурой. Все забыла и ради чего?

Надя тихонько встала с дивана.

- Ну, я пойду, пожалуй, Леша, ты меня не провожай, не надо.

- Куда собралась? Я теперь твой господин и хозяин! Что я скажу, то и будешь делать.

Он повалил Надю на диван и стал шарить руками по телу, стараясь стащить с нее джинсы. Одновременно он пытался расстегнуть непослушными пальцами курточку на груди. Когда расстегнуть не удалось, он так рванул, что затрещала крепкая джинсовая материя. Надя была не жива - не мертва от страха, она понимала, что справиться с сильным крепким мужиком ей не под силу. Поэтому собрала все свое самообладание и проговорила как можно спокойнее:

- Леша, подожди, что-то мне плохо. Я на секунду выйду в туалет и приду, а ты раздевайся, ложись пока. Я быстро, мигом! Подожди одну минутку, и я буду твоей.
Ей и в самом деле было плохо, тошнило, болела голова, и хотелось на свежий воздух.  Леха Николаев, наконец, опомнился, разжал свои железные в синих перстнях пальцы и перестал терзать нашу несчастную искательницу приключений.

Надя встала, и, стараясь не бежать, мышкой шмыгнула в коридор. Сунула ноги в туфли, подхватила сумку, которая терпеливо ждала ее у двери и тихонько выскользнула на лестничную площадку. Ура! Свобода! Как хорошо-то, господи! Если не считать разорванной курточки, можно сказать, отделалась легким испугом.

Только бы не вернулись родители и не прочитали ее записку, в которой она пишет, что любит Лешеньку и проведет с ним остаток своей жизни. Через секунду она была уже на улице. Было уже темно и около дома, освещая подъезд и скамью возле него, горел фонарь. Ребята и девчонки, старшеклассники по виду, сидели на скамейке. Один из них наигрывал на гитаре, остальные громко переговаривались и смеялись. Надя, стараясь держаться независимо, хотя внутри все прямо- таки дрожало и хотелось плакать, прошла мимо них.

- Смотрите, очередная Лехина девка!

- Он их как перчатки меняет!

Быстрее, быстрее, она почти бежала, через парк, мимо памятника знаменитому земляку конструктору стрелкового оружия. Пять минут - и она у автостанции. Она прыгнула в автобус, который отправлялся на Красногорск и шел мимо нашей Больничной улицы.

Еще пять минут - и она у родного дома. Родители только приехали и выгружали из прицепа мешки с картошкой. Они копали картошку у бабушки в соседней деревне, в Берёзовке, вот и задержались допоздна. Мать, увидев, что дочь пришла, закричала:

- Надька, ты где была- то? Корова недоенная ревет! Корову-то, почему не подоила?

- Сейчас подою, мам, только переоденусь.

Надя прошла в спальню родителей, смяла в руке свою записку и бросила в печь. Сейчас отец   затопит печь, эта глупая записка сгорит, и никто никогда не узнает про Надюхино несостоявшееся замужество.


Глава 4

Больше Надежда Леху Николаева не видела. В понедельник ее вызвала заведующая столовой Лидия Ивановна. Она была красивой моложавой дамой лет пятидесяти. И довольно строгой. Надя вытерла руки, сняла фартук и пошла в кабинет заведующей, гадая про себя, в чем она провинилась. Оказалось, ни в чем. Лидия Ивановна приветливо глянула на Надю.

- В кондитерский цех пойдешь работать, Ромашкина? На торты тебя поставим, ты у нас девчонка способная.

Подумала Надежда и согласилась. В тот же   день перешла в кондитерский цех и стала там работать. А Леха Николаев из Озерного исчез. В его квартиру снова перешла мать Лехи - Александра, которая жила у сестры, такой же старухи. Не могла она ужиться под одной крышей с драгоценным сыночком, и, как только Леха появлялся на пороге родного дома, тут же съезжала к сестре. Впрочем, оставим пока Александру и Леху и вернемся к Надежде.

После этой истории с Лехой Надя совсем домоседкой стала. И так -то никуда не ходила, а тут и вовсе никуда не вытащишь ее.

- Пойдем хоть на танцы сходим, - зову ее.

- Никуда не охота, отстань, Татка!

И весь вечер просидит дома с книжкой.

Так и жила размеренной жизнью пенсионерки. Работа - дом, дом - работа. Телевизор посмотрит да матери по хозяйству поможет, и все.  Разве  что в магазин за хлебом забежит, да еще в библиотеку. Очень любила Надя читать. Как, впрочем, и я тоже. Из нашей троицы читать не любила только Люся. А мы с Надей записались в библиотеку еще до школы. Читать мы с ней научились сами. Ходит, бывало, Надя за матерью с книжкой, просит почитать, а той некогда вечно. Вот и купила Тася дочурке дешевенькие кубики с буквами.

- Вот, учись сама читать, Надежда.

 И Надя сама каким-то непостижимым образом научилась читать и стала читать все, что попадало под руку. Когда и я научилась читать, мы решили сами записаться в библиотеку.  В школу – то нас еще не брали, в силу малолетнего возраста. Однажды среди зимы собрались мы и пошли. Где находится библиотека мне как - то показала старшая сестра. Это было довольно далеко, и пока мы доплелись до старинного в деревянных кружевах здания библиотеки, замерзли, как кочерыжки.  С трудом взобрались на высокое крыльцо, открыли тяжелую дверь и оказались в длинном коридоре. А куда идти дальше не знаем. Тут открылась одна из дверей, и показался мальчик, повыше нас и явно постарше. Он закричал:

- Мам, там какие - то кикиморы пришли!

В коридор вышла женщина, уютная, с тяжелым узлом волос на затылке, на плечах пуховая шаль.

- Какие же это кикиморы, глупый? Это маленькие девочки. Проходите скорее, девочки, окоченели совсем!

Это была библиотекарь – добрейшая Августа Иосифовна, которая раздела нас, напоила горячим сладким чаем и помогла выбрать наши первые книжки. Так началась наша с ней многолетняя дружба. На обратном пути мы, не замечая холода, обсуждали Августу.

Очень уж она нам понравилась. Надя, сощурившись мечтательно произнесла:
 
- Женщина легкого поведения!

Ей это выражение казалось высшей похвалой. Где она его услышала, не знаю, но женщина легкого поведения, по ее представлению была похожа на красавицу с черными бровями, длинными черными ресницами, в маленькой шапочке с пером. Одета красавица в бархатное пальто, отороченное соболями. Она сидит в мягкой карете с откидным верхом, держит в руках меховую муфточку и надменно смотрит на скучный мир прекрасными глазами, полуприкрытыми тяжелыми веками.  Такую женщину Надя видела в журнале  «Огонек» и она навсегда поразила воображение маленькой девочки.

А мамку и ее подружек – доярок, которые вечно на работе, Надя относила к женщинам тяжелого поведения. Только и умеют работать да ругаться, правда, поют хорошо, как выпьют иногда за праздничным столом. Августу же Иосифовну Надя безоговорочно отнесла к женщинам легкого поведения.

Как раз сегодня Надя собиралась заскочить в библиотеку, проведать старушку Августу, а заодно взять почитать что-нибудь, может быть детективчик какой-нибудь. День был холодный, дул пронзительный, с морозом, ветер, а улица сплошь была покрыта льдом, будто кто – то нарочно залил ее водой и заморозил. Августа радостно встретила Надю, она осталась все той же «женщиной легкого поведения» приветливой и светлой, только слегка постаревшей. Надежда немного поболтала с библиотекаршей, выбрала книжку и отправилась в обратный путь. Она шла, стараясь не поскользнуться на ледяной дорожке.

Она шла, задумавшись о чем-то своем, и не сразу обратила внимание на человека, который, не обращая внимания на гололед, быстро двигался ей навстречу. Это был высокий красивый парень, как теперь говорят, спортивного телосложения. Надя посторонилась, давая незнакомцу дорогу, поскользнулась все – таки и чуть не упала. Но парень подхватил ее сильными руками, обнял и прижал к себе. Боже! Да это же Киселев Вася! Он повзрослел, похудел, куда - то подевались круглые румяные щечки, лицо его перестало походить на спелый персик. И походка изменилась. То- то Надя сразу его не узнала. Видать на пользу пошел ему развод с Люсей. Он был трезв, хмур и побрит. А при Люсе мы частенько встречали его нетрезвым. И небритым. Да еще в брезентовой робе и кирзовых сапогах. А сейчас Василий выглядел просто красавчиком в новой куртке и ботинках, которым никакой гололед не страшен. Они стояли на дорожке, обнявшись, Вася прижимал Надю к себе все крепче и не собирался отпускать. А Наде было так хорошо в его надежных руках, так тепло и спокойно. Потом Василий забрал из рук у Нади сумку, и они пошли вместе, Вася очень боялся, чтобы Надя не упала, и держал ее крепко. Впрочем, Надежда ничего против этого не имела. Так они и ходили рядышком до весны, а весной поженились.

Егор и Таисия возражать не стали. А Васин отец хоть и поворчал для порядка (сколько уже можно жениться), но тоже дал свое родительское благословление.
Купили они квартиру из двух комнат и кухоньки на нашей же Больничной улице и зажили себе потихоньку. Родители Васины тоже из Березовки переехали и обосновались неподалёку от единственного сына.

Глава 5.

Все бы ничего, да одно плохо. Не спешил аист в дом наших молодоженов. И в капусте никто не находился. Прошло уже четыре года с тех пор, как они жили вместе, а Надя все не беременела. Мать посоветовала ей побывать у врача.

- Сходи- ка ты к доктору, Надежда!

- Да была я у врача, мама! И не один раз! В порядке у меня все!

- Пусть сходит Василий. Может у него что – то не в порядке? Несмело предположила мать.

- Да брось ты, мама! Хорошо все у него.

- А давай летом к народной целительнице поедем? Она говорят, чудеса творит!

Не очень – то верила Надя всяким экстрасенсам и целителям, да делать нечего. Чтобы не огорчать мамку, она согласилась.

- Ладно, поедем, тем более и берет она не дорого, всего тысячу рублей за прием.

А у самой на уме другое. Задумала она ребеночка в детском доме взять. И потихоньку выясняла, какие нужны для этого документы. Документов всяких собрать, надо было уйму. И Надя собирала потихоньку. Долго она не говорила ничего Василию: в глубине души понимала, не согласится он. Очень Вася хотел ребеночка, но своего, не приемного. А Наде бы хоть какого! Она спала и видела маленького румяного мальчишку, который топает рядом с ней по дорожке, крепко вцепившись ручонкой в подол. Вася обо всем догадался сам. Искал он что- то в книжном шкафу и случайно обнаружил папку с документами. Надя ее подальше под журналы засунула до поры, до времени. В этот день они впервые за четыре года поругались, да как! Сначала Василий уговаривал  Надю подождать, убеждал, что все у них будет хорошо, а потом заявил, что чужой ребенок ему не нужен.

- Не полюблю никогда чужого!

Надя плакала, а сама на своем стояла, возьму, мол, ребеночка и точка!

Василий принес из кладовки огромную клетчатую сумку и  стал запихивать в нее свои вещи.

- Куда ты, Васенька?

- К родителям ухожу! А ты! Оставайся и поступай, как знаешь! Вот не везет мне с женами!

 Не ожидала такого Надя от своего покладистого, доброго мужа. А он
ушел, напоследок громко хлопнув дверью.

Автобус в город уходил рано утром. Надежда оделась потеплее и отправилась на автостанцию пораньше, чтобы заранее купить билет. Было еще темно и холодно.  В студеном небе мерцали последние звездочки. Деревня уже проснулась, хозяйки затопили печи и кое – где над крышами потянулись вверх дымки. Наша путешественница в последний раз вытерла слезы, натянула пониже вязаную шапочку и вскарабкалась в огромный автобус. Путь был не близким, все попутчики досматривали сладкие утренние сны, а Надя мысленно поторапливала шофера. Успеть бы, забрать ребеночка до обеда, чтобы засветло вернуться домой. Она волновалась напрасно, успела до обеда. Заведующая, пожилая усталая женщина была на месте. Надя постучала и робко вошла в дверь. Заведующая была не одна. У нее в кабинете находился мужчина, по виду завхоз (в рабочем халате). Они вместе что – то считали на большом калькуляторе. Надежда молча положила документы заведующей на стол. Та взяла их и стала читать. Очень долго читала, поглядывая время от времени на Надю внимательными, в мелкой сеточке морщин глазами.

- Не даст! Не понравилась я ей чем -то, - с тоской подумала Надя.

Заведующая еще раз внимательно посмотрела на девушку.

-Замужем?

- Да, конечно, вот же свидетельство о браке!

-Да, да. Вижу. А где согласие мужа на усыновление?

Надежда опустила голову и по щекам ее снова побежали слезы, которые она удерживала всеми силами. Тут вдруг вмешался, сидевший тихо до этого мужчина (по- видимому, завхоз)

- Отдай ты ей ребенка, Сергеевна! Видно же, славная девка! А на свете одним сиротой меньше будет!

- Хорошо! - неожиданно быстро согласилась Сергеевна.

- Кого хочешь, мальчика, девочку?

Надя хотела сына, но подумала, что тут уж выбирать не приходится, дали бы хоть кого - нибудь.

- Мне все равно, хоть мальчика, хоть девочку.

- Отлично! Скажи, Виктор Михайлович, пусть принесут девочку Олю. Через десять минут в кабинет вошла женщина в белом халате и косынке. На руках она держала розовый сверток. Надежда несмело откинула уголок байкового одеяла и от неожиданности потеряла дар речи. На нее смотрели серьезные, огромные серые глаза, опушенные длинными черными ресницами. Девочка внимательно смотрела на новоявленную мамашу.

Надя крепко прижала малышку к себе.

- Вижу, понравилась. Ну что же, забирай!

Так у Надежды появилась дочка. В Озерное приехали под   вечер. Автобус шел по Больничной улице, и Надежда доехала почти до дома. А в доме уютно светятся окна, и над трубой вьется дымок. Какой – то добрый человек затопил печку. Наверно, приходила мамка. Да нет, не мамка! У калитки маячит долговязая Васькина фигура. Бросился Василий навстречу жене и подхватил на руки драгоценный сверток.

- Сын?

- Нет, дочка, но ты бы видел какая красавица!

- И впрямь, красавица!

- А ты что, решил вернуться?

- Да мать разоралась, чо как люди не живете! Женился, так живи. Так разозлилась, что зарезала свинью.

- Зачем это?

- Да нервы-то ни к черту.

- И что?

- Да ничего, свинью с отцом дорезали, разделали, я мяса взял и пошел домой. Пельменей вон наварил. Давай, раздевай малышку, и ужинать будем.

Зря боялся Василий, что не полюбит приемыша. Ольгу он полюбил с первого взгляда. Да и как ее было не полюбить! Красавица росла, а уж умница! Молодому отцу казалось, что красивее и умнее его дочурки, ребенка во всем поселке нет. Ольга отвечала ему взаимностью. Стоило Василию зайти в квартиру, она поднимала такой радостный визг, что папаша бросал все, выхватывал дочь из кроватки и начинал ее кружить и подбрасывать. Первым словом, которое сказала малышка, было слово «папа». Ушла как- то Надя к матери надолго, капусту что – ли крошить помогала, не знаю уж теперь. А Вася дома с девочкой остался. Разложил он игрушки на диване, посадил посредине дочурку, а сам уселся   в любимое кресло и решил почитать газеты. Газет и журналов целая пачка накопилась, все некогда было почитать. Зачитался и забыл обо всем на свете. Очнулся, а Ольга рядом с ним стоит.  Сползла с дивана, на четвереньках к отцу подползла и встала на ножки.

- Папа, хлеб! – громко так говорит.

Тут только спохватился незадачливый папаша, что забыл покормить ребенка. Подхватил ее на руки и понес на кухню. Увидела Оля кружку на столе, а на кружке домик нарисован.

Показывает пальчиком на кружку:

- Дом!

Быстро так говорить научилась, сначала повторяла все за взрослыми, как попугай, а потом и сама говорить стала сразу целыми предложениями. Не то, что Алешка. Тот долго не разговаривал. Впрочем, что это я? Вы же про Алешку не знаете ничего. В семье Киселевых вскоре появился еще один ребенок – Алешка.

Глава 6

А как было. Однажды в воскресенье Василий ушел на работу, Ольга еще спала, а Надя, уютно расположившись в старом удобном кресле, решила отдохнуть от утренних забот, а заодно выпить чашечку чаю. Она включила телевизор и приготовилась посмотреть свою любимую передачу, в которой симпатичный ведущий рассказывал про знаменитых людей и их семьи. Надо сказать, почти все они при ближайшем рассмотрении оказывались просто замечательными людьми, прекрасными отцами и мужьями. Так вот, только включила Надежда телевизор, только уселась поудобнее, а тут стук в дверь. На пороге нарисовалась Люся, бывшая Надина подруга и бывшая Васина жена. Да не одна, за руку она держала маленького мальчика, лет этак трёх на вид. Надежда так и обомлела при виде бывшей подруженьки. Приперлась, надо же! С Люсей они не виделись без малого пять лет. Она почти не изменилась: красивая, эффектная, в короткой юбке и тонкой вязаной кофточке.

- Зачем приперлась? – неласково осведомилась Надежда.

- Удивляюсь я тебе, подруга! Забрала моего мужа, и на меня же еще обижаешься!

- Когда это я у тебя мужа забрала?! – задохнулась от возмущения Надежда.

- А Вася, не муж что ли? А это вот сынок наш Алешенька. Да ладно, не кипятись, не нужен мне Василий. Алешку вот на пару недель возьмите.
И она подтолкнула вперед мальчика, который безучастно стоял рядом с матерью.

- Зачем мне твой Алешка? – рассматривая худенького черноглазого мальчика, спросила Надежда. - У меня у самой маленький ребенок, куда мне еще?

- Не чужой он Василию, фамилию и отчество его носит, да и прошу всего недели на две оставить. В санаторий еду, на юг. Куда я с ним?

- Матери своей оставь!

- Ты же знаешь, мать болеет вечно, не возьмет она его!

- Ладно, - сдаваясь, проговорила Надежда. – Оставляй, если только на две недели.

- Оставайся с тетей, Алешенька!

Люся, погладила сына по головке, и, подхватив сумку и легкую курточку пошла к двери.

- Постой, а документы, а карточку медицинскую, заболеет, что я делать буду? А вещи? Теплые вещи где?

- Ой, да какие там вещи, на две – то недели!

-А молчит он у тебя почему? Вялый какой – то, здоров ли?

- Не говорит он, а так здоровый, спокойный, хлопот тебе не доставит.

Люся выложила на стол целлофановый пакет с документами и была такова. Алешка тоненько заплакал и побежал за матерью. Надя подхватила его на руки и попыталась как – то отвлечь его и успокоить. Но мальчик вырывался и плакал так горько, что Надино сердце разрывалось от жалости. Она жалела всех, даже щенка овчарки Мухтара, которого недавно принес Василию приятель. Василий строго – настрого запретил брать Мухтара на руки, но Надя все равно брала украдкой и гладила жалобно скулящего собачьего ребенка.

А тут не щенок, ребенок, его жальче вдвое, какое сердце надо иметь, чтобы оставить родное дитя чужим людям. Пусть даже и на две недели.  Кое – как успокоила Надя Алешку, усадила его на маленький стульчик за маленький же столик (детский сад распродавал старую мебель по бросовой цене, вот Надежда и купила).

Поставила перед ним чашку молока, положила сладкую булочку.

И тут заявилась Надина мамка Таисия. Кто – то успел ей уже доложить, что Люся была у Киселевых и оставила у них своего ребенка.

- Тебя только мне и не хватало, - с досадой подумала про мамку Надежда.

- Ох и глупАя ты, Надька, и в кого ты у нас такая! – запричитала Тася с порога.

- Тише, мама, Ольга спит еще, и Алешку кое – как успокоила.

Тася взглянула на Алешку и замолчала. Мальчик сиротливо сидел в уголке, по щекам его катились слёзы, к еде он так и не притронулся. – Мальчонка и так напуган, а тут я ещё раскричалась, - сбавила Таисия обороты. Только и сказала:

- Ну, как знаешь! Да ведь не заберет она его, попомнишь меня потом.

- Ну не заберет, сами воспитывать будем!

- Погоди, неизвестно еще, что тебе Василий на это скажет, вряд ли он обрадуется.

Василий не обрадовался, ясно. Но ничего не сказал. Как у нас говорят, не отбелил, не отчернил. Короче, возложил всю ответственность на Надю, приняла, мол, вот и возись с ним, воспитывай. Просто не замечал мальчонку, живешь рядом и живи себе, а мне ты никто и звать тебя никак. Наде же было страшно обидно за Алешку, когда этот Васька – дундук   играл и дурачился с Ольгой, а Алеша одиноко сидел в старом кресле, поджав под себя ноги, и наблюдал за ними. Он и рад был включиться в веселую игру, да его не звали, а сам он не смел. Но недаром говорят, что ночная кукушка дневную перекукует. Надя недолго была сторонним наблюдателем.

- Василий, мальчику нужен отец! Нельзя его отталкивать, иначе мы его упустим! Ты хоть бы когда за руку его взял, а то Ольгу из садика на руках тащишь, а он за вами бежит, не успевает. Когда я с ними гуляю, мы вместе все, он мне коляску везти помогает, я разговариваю с ним, а у тебя он всегда сам по себе. Завтра воспитательница отцов собирает. Мероприятие у них спортивное. Вот и сходи, у тебя выходной как раз.

Не хотел идти Василий, не любил этого, стеснялся как – то с детства учителей и воспитателей этих. Но Надя строго – настрого наказала, когда на работу уходила:

- В сад сходи обязательно! Я Любовь Сергеевне обещала, что ты придешь.

Пришлось идти. Отцов собралось немного, не любят отцы на родительские собрания ходить. Воспитательница Любовь Сергеевна провела собравшихся в зал, усадила на маленькие стульчики, поставленные в два ряда.

Затем завела в зал ребятишек, одетых в спортивную форму (шорты и разноцветные футболки). Василий мысленно похвалил Надю: Алешка был одет не хуже других детей.
Начались веселые соревнования. Маленькие спортсмены бегали, прыгали, выполняли различные задания с мячами и скакалками. А родители за них болели. Веселились и дети, и родители. Вася с гордостью наблюдал за Алешкой. Молодец! Правильно все выполнял, быстро. И не захныкал ни разу, не сошел с дистанции. Проигравших не было. Победили все. Все участники соревнований получили призы и подарки. Родители обнимали ребятишек, поздравляли их с победой. Алеша тоже подбежал к Василию, взглянул несмело. Тот протянул к сыну руки, обнял его и услышал, как близко трепещется маленькое сердечко. Мальчишка тоже обнял отца за шею и прижался к нему всем своим худеньким тельцем.

Потом нянечка увела детей, а Любовь Сергеевна, невысокая светловолосая женщина, стала беседовать с родителями. Василий и сам удивился тому, как оказывается, приятно было услышать про Алешку, что он и аккуратный – то, и ведет себя хорошо, и способный – рисует и лепит лучше всех в группе. Вот только не говорит до сих пор, это должно насторожить родителей. Его необходимо срочно показать специалистам, сказала Любовь Сергеевна. Да Василий и сам это понимал и, когда вечером Надя стала расспрашивать, как все прошло, сказал:

- Врачам показать его надо, не говорит - то до сих пор почему? А так- то он парень хороший, воспитательница его хвалит.

Уговорились, что Надя в ближайшее время сводит Алешу в поликлинику, а если надо и в город с ним поедет. Василий и сам не заметил, как привязался к Алешке, а уж Алешка - то, как потянулся к отцу всем своим маленьким сердечком! Теперь они частенько устраивали тарарам в доме втроем: шум, смех, куча – мала! А Надя мысленно благодарила Бога:

- Слава тебе, Господи! - Кажется, мальчонка прижился в их семье, помаленьку оттаивать начинает. Да и отец к нему лицом повернулся, а то, что это, прости, Господи, сирота при живых родителях!

Однажды в субботу Надежда большую стирку и уборку затеяла. Василий на работу ушел, Ольгу забрала к себе на выходные Таисия, а Надя с Алешей остались дома одни. Надя стирала и убиралась, а Алешка ей помогал: пыль вытирал и собирал разбросанные Олей по всей квартире игрушки. Он очень любил порядок, поэтому по росту рассадил на полке лупоглазых кукол и аккуратно сложил в коробку рассыпанные кубики. Надежда убиралась на кухне. Настроение у нее сегодня было неожиданно хорошим, в окно смотрело неяркое зимнее солнце,  она мыла посуду и напевала себе под нос случайно где – то услышанную казачью песенку:
Эх, острой сабелькой своей порублю густой бурьян, эх, нам и жить – то веселей, если бравый атаман!

Скоро квартира сияла чистотой и порядком.

- Теперь, Алеша, мы будем готовить обед, - сказала Надя сыну. – Будем жарить рыбу! А на гарнир рис отварим, идет?

Алешка покивал радостно: идет!

Достала Надежда рыбу из холодильника и чуть чашку из рук не выронила: запах рыбы показался ей противным и отвратительным. Неожиданно накатила дурнота. Поставила Надя чашку с рыбой на стол, а сама шагу сделать не может. Тошнит, голова идет кругом. Опустилась она прямо на пол и потеряла сознание. Испуганный Алешка, увидев, что Надя лежит без движения, бросился в комнату, схватил со стола мобильник и быстро вызвал бабушку Тасю (ее имя в списке имен стояло первым, и Алеша не раз вызывал ее для Нади). Таисия взяла телефон, видит звонок от дочери, алло, алло, ответа нет, в трубке Алешка плачет.

- Не плачь, я сейчас приду, - проговорила спокойно, а у самой душа не месте. - Что там могло случиться? Когда Таисия прибежала, Надя уже очнулась и сидела   на полу, медленно приходя в себя.

- Что это со мной такое, мама? Уж не болезнь ли, какая?

- Какая там болезнь, беременная ты! – успокоила Надежду мать.

В понедельник мы встретились с ней в детском саду, я свою дочку Лиду в одну группу с Олей водила. Надежда мне про все и рассказала.

- Знаешь, Татка, я такая счастливая – счастливая! И Вася рад! Заговорил бы еще Алешка!

-  А врачи, что говорят врачи? К врачам ты его водила?

- А что врачи? Смотрели его врачи. К кому только я его не водила! К психологу даже на консультацию ходили. Психолог работает в школе. Девчонка молоденькая.  Тестировала она его, дала целую кучу фигур разноцветных, разложи, говорит по цвету. Он разложил моментально, красные отдельно, а синие и желтые отдельно. Теперь, говорит, по форме разложи. Опять разложил за две буквально минуты, квадраты к квадратам, круги к кругам, а треугольники к треугольникам. Ну, теперь по размеру их рассортируй. Разложил и по размеру: мелкие к мелким, большие к большим, а средние отдельно положил. А потом картинку складывал из кусочков, петуха. В общем, сказала, интеллект не нарушен. Я говорю, вы девушка потруднее ему, что – нибудь задайте, а она мне, для его возраста это достаточно трудный тест. Ну, ладно, говорит, дам ему еще одно задание. Написала на листочке три слова: он ел суп. Напиши, говорит, и точку поставила, откуда начинать. Пиши, как умеешь, скопируй одним словом. А Лешка взял листочек и ровненько так, буковка к буковке все срисовал: он ел суп. Не каждый взрослый так сумеет. Короче, соберу все документы, отпрошусь на работе и повезу его в краевую поликлинику.

А через несколько буквально дней, пошла Надя в магазин, хлеба купить к ужину. Алешка за ней побежал. Пока Надя в очереди за хлебом стояла, Алешка разглядывал витрины. Купила Надежда хлеб и спрашивает у Алеши:

- Ну, что тебе купить сынок, показывай!

- Купи селёдку, мамочка! – отчётливо проговорил Алёша.

- Что, что ты сказал сыночек?! Повтори!

Надя схватила Алешку в охапку и начала его целовать. А он уворачивался от поцелуев и бормотал:

- Ну, хватит же, мама! Лучше селёдку мне купи!